Сексуальное возбуждение

     В последние десятилетия двадцатого века советские люди в большинстве своем были воспитаны в духе патриотизма, незыблемой дружбы народов и взаимопомощи. Возможно, что во время одного из споров некто из представителей мировоззренческих туманностей корысти и сребролюбия обозвал их совками. Невольно возникала ассоциация из дворовых песочниц. А, если вдуматься, то эти люди  и были детьми, с наивной верой в торжество скорой справедливости и равенства на земле. Так малыши до поры до времени верят в сказку о журавле, который приносит детей. И тут сработала какая-то магия, а может быть инстинкт самосохранения. Непримиримые до того враги, или соперники, кому как нравится, вдруг начали брататься. Это время назвали перестройкой.   Ох, эта русская открытая, щедрая и доверчивая душа! Да плюс к такому врожденному генотипу наивное представление о том, что капитализм окончательно перерождается в нечто заботливое о людях. И пошло, поехало. Чиновники, побужденные новыми озарениями, стремительно начали организовывать рыночную экономику. А, как известно, все, что делается быстро, чаще всего идет на излом. В общем, пока конструировали, - наломали. Революционные зигзаги всегда по бездорожью.
     Шел одна тысяча девятьсот девяносто третий год. Июль щедро согревал землю солнечными лучами и вдохновлял земледельцев  предчувствием хорошего урожая. Щедрые шумливые грозовые ливни укрепляли это убеждение. Вечером Роман Залесский рейсовым автобусом доехал до города. На врачебное дежурство ему надо было заступать завтра с утра. Он оставил вещи на своей временной базе, а потом  присоединился к гуляющему на улицах народу. Областной центр был взбудоражен предстоящим открытием фестиваля, который уже во второй раз проходил в новом песенном и конкурсном формате. В республике, как и в других бывших социалистических пространствах, торжествовало  народовластие.  Время было нелегкое, так как именовалось переходным, но праздники никто не отменял. Число их даже возрастало. В полночь ожидался красочный салют. Людей становилось все больше. Осторожно, а затем все решительней стремительней в скверах, на склонах в парке, в закоулках, на парапетах стали стелиться скатерти-самобранки, уставленные бутылками со спиртными напитками и закусками. Редкие милиционеры с ужасом смотрели на происходившее действо, моля Бога о том, чтобы не случалось драк. Народ все более воспалялся, лица румянились. Палаточные торговые киоски интенсивно пополнялись ящиками, в  которых  рядами стояли горячительные жидкости. Водка продавалась и в налив, и в разлив, и в розницу, и оптом. Залесский подошел к небольшому круглому бассейну, располагавшемуся у входа в парк со стороны площади перед городской властью, намереваясь присесть на его бетонное обрамление. Но все было занято. Гранитно-бетонное кольцо представляло собой единый стол, уставленный съестным в основном на бумажных или газетных подстилках. Вскрытые консервные банки дразнили своим рыбьим содержимым, бутылки, стаканы, рюмки теснились тут же. Из центра фонтана вылетала струя воды и, достигнув высоты около двух метров, множеством струек разворачивалась обратно и падала брызгами вниз. Мужчины и женщины, в основном среднего возраста, дружно поднимали тосты, закусывали, смеялись, восклицали, спорили, обнимались, похлопывали друг друга по спинам. Некоторые, устав, пытались присесть на край бассейна, но при этом что-то падало на тротуар. Это пытались поднять, а затем выбрасывали в урну, которая уже была переполнена, и по сей причине отходы торжества постепенно превращались в гору мусора, грозившую полностью поглотить временное хранилище окурков и оберток. Вскоре появились первые из участников действа, решившие тут же прилечь. Однако друзья их перетаскивали на ближайшую травяную поросль.
     Возле здания исполнительной власти были расположены весьма искусно сделанные из чугуна цветочные вазы. И в них стояли бутыли с сорокаградусным содержимым в обрамлении живых соцветий. Соседствующие компании наполняли из стеклянных емкостей бумажные стаканчики и элегантно опрокидывали содержимое в жаждущие рты. Идя по улице, нужно было увертываться от любителей ходьбы, потерявших центр тяжести. К тем, кто падал и разбивал лоб, подходил кто-либо из милиционеров и вызывал скорую помощь.
     «Наш контингент!»– с чувством сострадательного снисхождения думал в таких случаях Залесский, представляя грядущее дежурство.
     Постепенно застолье охватило всю центральную улицу, ближайшие аллеи, площадь, склоны вдоль притоков реки. Возле скромного памятника великому поэту устроилось несколько лириков. Двое молодых людей и одна девушка сидели на стриженом газоне и оживленно что-то обсуждали. Полированная гранитная плита фундаментально поддерживала праздничный ассортимент в виде двух поллитровок и скромной закуски из сырных ломтиков. Четвертый любитель поэзии обнял статую и читал ей: «Я памятник воздвиг…» Путался, начинал сначала, потом переходил на другие стихи, но тоже неудачно.  Авторские произведения  своего почитателя бронзовое изваяние, видимо, не захотело слушать, оттолкнув от себя фаната рифмы. Тот медленно присел, а затем подполз поближе к своим друзьям и с блаженной улыбкой на лице стал всматриваться в фонарную даль, пытаясь понять, о чем шла речь.
     Возле символа трех рек также все фонтанировало весельем, гостеприимством и вседозволенностью. Один из озорников на изрядном подпитии, видимо, это уяснив, прыгнул прямо в обуви в неглубокое водное пространство русалочной композиции и стал чокаться с одной из полурыб, держа в руке наполненный стакан. На это медленно, но среагировали стражи порядка и заставили  возмутителя водоема перебраться на сушу.
     После салюта Залесский отправился домой. Впереди его шагали в обнимку два, судя по беретам, бывших десантника. Проходя мимо городского военкомата, где возле ограды стоял строгий бюст генералиссимуса екатерининских времен, они отдали ему честь и, поддерживая друг друга пошли дальше.
     Рано поутру доктор решил пешком пройтись до места работы. Центральная улица, площадь и ближайшие территории были захламлены до безобразия. Дворники в коричневых спецовках с большими холщовыми мешками старательно убирали сор и сносили в стоящие неподалеку грузовые и специальные машины. Часть пространств уже приобрела прежний вид и радостно контрастировала со свалочным безобразием.
     В последующие годы было запрещено распитие спиртного за пределами ресторанов и кафе. Фестиваль все более становился эстетически возвышенным  и вдохновенным.

     Дежурство началось спокойно. Обращались в основном те, кто по известному состоянию не смогли прийти вчера. Залесский осматривал пациентов, зашивал им раны на голове и лице, некоторых направлял на госпитализацию. После обеда ситуация стала обостряться. Одного за другим то скорая помощь, то милиция привозили возбужденных людей с кровоточащими ранами вследствие падений и драк. Некоторые по инерции пытались сражаться в рукопашную с медицинским персовалом, лексика была соответствующей жизненному моменту. В один из моментов транспорт правоохранителей доставил полуобнаженную женщину примерно тридцати лет. Из одежды на ней были только красные пляжные трусы, лифчик такого же цвета она держала в руке и размахивала им, как флагом. Лакированные туфли на высоком каблуке-шпильке имели аналогичный окрас. Затем прямо в коридоре дама  начала обнажаться полностью. Снятое она метнула в сторону двери, из которой в это время показался главный врач. Фиговое одеяние цвета патриотизма приземлилось на левое плечо начальника. То ли от запаха, то ли рефлекторно шеф учреждения брезгливо дернул торсом, стряхнув одежку на пол. Тут же подскочил сопровождавший женщину мужчина и бережно поднял упавшее. Милиционер в это время пытался угомонить доставленную женщину.
     - Пожалуйста, успокойтесь! – упрашивал он ее, пытаясь взять под руку.
     - Как вы смеете меня задерживать?! По какому праву?! – слышался ее истеричный голос, переходящий в крик. – За что вы меня задержали? Вы меня били! Я это так не оставлю! Вот у меня тут припухлость! – и она показала на лоб возле правой брови.
     В коридоре травматологического пункта было несколько больных, сидящих в очереди, они с интересом и удивлением наблюдали за стриптизом. Залесский распорядился, чтобы женщину увели в одну из смотровых. За ней отправился и сопровождавший ее бойфренд. Вскоре оттуда послышались стоны и крики страсти. Выйдя из операционной, Залесский заглянул к парочке. Мужчина касался бедер женщины, пытаясь уговорить ее надеть трусы, а та в ответ судорожно изображала приступ сексуального возбуждения.
     - Женщина, немедленно оденьтесь! – потребовал доктор.
     Та нехотя и медлительно облачилась в единственную одежку.
     - Я хочу взять справку о побоях! – решительно заявила дама.
     Как удалось установить в краткой беседе с участковым этой дамы, она очень любила мужчин. По этой причине осталась одна с двумя малолетними детьми и алиментами, которых всегда не хватало. От кого дети, ее не беспокоило. Большую часть времени детишки проводили у  матери нашей «героини», то есть у своей бабушки. Фестиваль был для нее творческим апофеозом. Милиция ее задержала за попытку занятия естественным делом, но не в подобающем месте.
     К полуночи праздничная агрессия достигла максимальных значений и в коридоре образовалась очередь. Залесский успевал только обрабатывать и ушивать раны, а медицинские сестры накрывать операционный стол и фиксировать паспортные данные.