Ромашка

Страничка из дневника.

Последний месяц стылой зимы.

А вот и телушечка родилась - вся в маменьку-корову, тоже белой масти с чёрными щёчками и чёрным лобиком, на котором белая звезда. Какая она хорошенькая! Глазки у неё большие с длинными белыми ресницами. Я назвала её Ромашкой. Мама учит её пить из маленького ведёрка только что подоенное молоко-молозиво. Какая же она понятливая - тут же научилась!

В самые первые дни мама запекает молозиво в печи, оно получается бесподобным, я даже не могу объяснить, на что оно похоже своим вкусом, а вот внешне очень смахивает на плотный сыр с дырочками. Нарезав кусочками, мы с братьями объедались.

Погода морозная, в хлеву холодно и на две недели новорождённую телушечку заносят в избу. Она поселяется в горнице за печкой и до тёплых дней спит на куче свежей соломы. Я обнимаю её, целую в звёздочку на лбу, она толкает своим круглым мокрым носиком мои ладошки, захватывает пальцы и начинает сосать... Ромашка - моя малышка, какая же ты ещё глупышка! 

Через два месяца мою Ромашку сдают в колхоз. Мама попросила меня помочь отвезти телушку... Я сижу в повозке рядом с телёночком, связанным верёвкой, нежно глажу тёплый лобик... Мне грустно - до слёз! Глазки у телушечки широко распахнуты, испуганные, видно, что она не понимает, почему её связали и ещё куда-то везут по холоду...

В телятнике нашу Ромашку взвесили, завели документ... К моему огорчению имя пришлось сменить: клички всех принятых телят в этот сезон начинаются на букву В. Перебирали с мамой разные имена: Вера, Валентинка, Ветлуга, Вертушка, Винтовка... Оказалось, такие уже есть, и молодая тётенька-телятница предложила имя - Воля. Пришлось согласиться.    



Сосновый сок.

Наконец-то потеплело. Весна. Солнышко всё сильней и сильней прогревает остывшую землю. Наступили тёплые-претёплые деньки.

Воздух прозрачен. С крыш свисают длинные зелёные сосульки, звенит капель...
В эту зиму навалило очень много снега...В свободное от уроков время все ребятишки на улице лепят снеговиков, строят снежные стены – укрепления, прячась за ними, пуляют друг в друга увесистыми снежками, крику и визгу на всю деревню.

Вокруг деревьев снег осел почти до самой земли, ствол стоит как будто в круглой чаше. К ночи встаёт крепкий наст и держится почти до полудня.
 
Во время «сокодвижения» папа из лесу приносит нам «сосновый сок». Это, конечно, не сок, но как называется новая, зарождающаяся кора под слоем старой, - я не помню... Ствол сосны очищают от старой одеревеневшей коры.

Весной твёрдая кора снимается очень легко. С очищенного ствола снимают длинные полупрозрачные белые ленты шириной
с ладонь специальным приспособлением. Тонкую сталИстую проволоку привязывают концами к двум палочкам. Вот и всё! Называется это – струна...
На вкус ленты сладкие, такие нежные, что тают во рту, вкус изумительный.

Берёзовый сок добывали реже. Мне всегда жаль берёзу, казалось, что ей больно, что из раны частыми каплями течёт кровь, оставляя на белом стволе розовый налёт... Мне всегда хотелось остановить кровь, сделать берёзке перевязку...



Настырные куры.

Первые дни июня. В деревне у жителей начинаются работы в огородцах: раскидывают перепревший за зиму навоз, пашут землю. Как всегда я веду лошадь под уздцы, а папа идёт за плугом, держась за отполированные до зеркального блеска ручки плуга, мама берёт из ведра слегка проросшие картофелины и втыкает в бок борозды...

После посадки картошки на оставшихся грядках мама сеет репу, брюкву, турнепс, чёрную редьку, морковь, огурцы, сажает капусту, лук, чеснок... Грядки получаются ровные, высокие.

Летом папа и мама с колхозных работ приходят уставшие, дома ещё и со скотиной надо «обрядиться», в огородце полоть... Я, как могла, помогала бороться с сорняками, полола, рыхлила, поливала, а ведь надо было неусыпно смотреть за всеми тремя братиками...

Вдобавок приходилось гонять настырных кур, упорно лезших на картошку. Прозеваешь, и уже вырыта картофельная дудка, жди от мамы – ох и перепадёт!

Мама ругалась, громко кричала и на меня и на курей:

-- Ты опЕть кур проворонила! - шумит мама.

-- Сотоньски куричи, будь-то проклято! Вон скоко дудок извели-изгадили!

Мама бранится и мне очень грустно.



Сенокосный ромашковый рай!

Летние каникулы! Ура! Семь раз – ура! Бывают дни, что мы, дети, не работаем в колхозе, сенокос ещё рано! Косить начинают в самый разгар цветения луговых трав, в те дни, когда трава в самом соку - свежа, душиста и полна витаминов.

Наш папа говорит:

-- Сенокосная страда - ответственный период, только успевай - не передержи на корню... -  и папа продолжает вводить в курс дела:

-- Из наших северных трав, переработанных коровами, получают самое вкусное, очень  жирное и полезное молоко, из него делают лучшее в мире Вологодское сливочное масло, которое Советский Союз продаёт за границу...

-- Слыхал я и то, что за рубежом спрос на наше масло не малый... - добавил папа. 



Хмельно кружится голова.

У нас большой огородец - целых двадцать соток. С левой стороны наша баня, за ней заросли хрена, вперемешку с крупными ромашками, чуть дальше небольшой малинник и хмельник с густым частоколом высоких тонких тычин, на которые уже начал завиваться и подыматься вверх молодой хмель...

К осени папа снимает с тычин закрученные тяжёлые тонкие стебли хмеля, заносит в избу-зимовку, в которой мы не живём. Мы, дети, по его заданию щиплем шишки и рассыпаем на чистом полу для просушки.

Пока щиплешь хмель - голова вкруг идёт от густого хмельного духа, заполнившего всю избу. Так надышишься, что нас с братиками начинает подташнивать... приходится на полчаса выбегать на улицу и продышаться.
Все жители деревни хмеля набирали очень много и в мешках сдавали государству.



На рыбалке.

Особой работы пока нет и мы с Любкой сидим с удочками, сделанными из тонкой ивовой лозы на берегу под ивовым кустом среди зарослей белых очень крупных жирных ромашек. В это лето ромашки какие-то высокие да мощные! Интересно, что за примета? К чему бы это, кто знает?   

Сегодня везёт, как не закинешь удочку, тут же начинает подпрыгивать пробочный поплавок. Мне ничего не видно, что делается в воде, большая коряга закрывает свет, и вода в заводи тёмно-коричневая, неподвижная. 

Поплавок стремительно понёсся под корягу, я выдёргиваю леску с крючком. Удача! Опять поймался на крючок толстый пескарь. В банке у меня уже много рыбок: маленькие тёмненькие меевки и рыжие пескарики с усами, их называют бычки, хватит на целую сковороду - пожарить с луком и яйцами.

А ещё мы часто ловили рыбку чашкой. Завяжешь чашку марлей, вырежешь круглую дырку, положишь туда хлеба, яичной скорлупы, белых камушек. Все дети, даже маленькие, увлечённо ловят рыбку на мелководье.

Вода здесь прозрачна и видно как шустрят меевки, тычутся в ноги, щекочут, заплывают в дырку в марле...
У всех азарт и не скоро вытянешь нас с реки.

Жарко! Мы с Любой снова на реке, на сей раз постирали половики. Пока они подсыхают, расстеленные на траве, мы бродим в воде, пытаемся нащупать под камнями и корягами налима. Налим – рыба медлительная, всегда сидит в норках. Взрослые парни таким образом вытаскивают рыбу, бывает и не одну.
 
Мне повезло! Я схватила жирного налима и, крепко держа в руках, на радостях закричала. Любка, разбрызгивая воду, в одно мгновение прискакала ко мне, вырвала рыбину из моих рук, и тут же моя добыча, - скользкий налим, сильно «трепыхнулся» и выскочил из её рук... Я очень обиделась на Любку.