Сила воображения

 
Александр Сергеевич Гвоздев сидел за своим массивным письменным столом и что-то быстро записывал на листе А4, с оборотной стороны которого просвечивал какой-то текст ранее уже напечатанный и перечеркнутый крест на крест.
И то, что просвечивало, и то, что ложилось на лист с этой стороны, было стихами, так считал автор. А разве могло быть чем-то иным у человека с таким именем и отчеством?! 
Александр Сергеевич очень гордился этим словосочетанием, и, когда представлялся, всегда проговаривал его полностью, правда, не упоминая при этом своей не столь поэтичной фамилии.
Не пренебрегая современными техническими средствами, которые шли в ход, когда произведение было, на его взгляд уже закончено, творить он предпочитал вручную. Гелиевая ручка непременно черного цвета (наверное, это лучше соответствовало фразе: «…черным по белому») мягко выводила жирные, сочные буквы, а те, в свою очередь связывала в слова и строки, укладывая последние ровными столбиками.
Иногда он прерывался, брал в руку лист бумаги и, вытягивая ее вперед, любовался стройными узорами зарифмованного текста, проговаривая каждое слово вслух, как-бы пробуя на вкус (скорее всего это было профессиональной привычкой, так как до выхода на пенсию, он работал поваром в заводской столовой).
Сегодняшнее «блюдо» почему-то  никак не получалось: местами ему казалось, что не хватает «соли», местами оно явно было «переперчено». А тут, еще, как на грех, перестала писать любимая ручка.
- Люся!  А где у нас все ручки? Ни одной не могу найти! – призывая на помощь жену, закричал Александр Сергеевич.
- Там, в верхнем ящике лежали – отозвалась она с кухни.
- Да нет же ни одной! – поочередно выдвигая ящики своего стола, возмущался  Гвоздев.
- Как? Я только, вот, в начале месяца 5 штук покупала. Что, кончились уже?! – вытирая руки о передник, заглянула в комнату миловидная, пышных форм женщина – Ладно, мне все равно в магазин надо. Сейчас схожу, куплю…
Спустя минут сорок, Александр Сергеевич доставал из упаковки ожидаемое «орудие труда», но с первых же мгновений стало ясно, что ни одной из ручек писать совершенно невозможно. Он перепробовал все шесть штук, но каждая невыносимо скрипела, и даже царапала бумагу при малейшем изменении угла наклона.
- Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты проверяла ручки при покупке! – очередная из протестированных ручек была отброшена в сторону.
- А что бы это решило? Все равно упаковка эта последней была. – Попыталась урезонить мужа Людмила Васильевна – Как же в былые времена гусиными перьями писали? Они еще и не так скрипели! А какие стихи из-под них выходили?! Пушкина твоего возьми…
Слова, сказанные супругой, задели Александра Сергеевича за живое. Он подобрал отброшенный только что предмет и внимательно на него посмотрел.
- Гусиное перо, говоришь…
Какое-то время он задумчиво глядел куда-то в сторону, а потом решительно перечеркнул все, уже написанное.
Поначалу несовершенное стило все же слегка раздражало, но вскоре он приноровился и среди тонких линий начертанных букв местами стал проявляться нажим, странным образом, преображая его, надо признаться, не идеальный почерк. Неожиданно из закоулков памяти среди груды подзабытых слов, словно из кучи старых вещей на чердаке, стали выцарапываться  необычные сравнения и вкусные рифмы.
Все чаще и чаще он оставался довольным, вглядываясь в свое детище с расстояния вытянутой руки, и, наконец, удовлетворенный, откинувшись на спинку кресла, воскликнул:
- Гениально!.. Люся, поди сюда! Послушай! Это просто гениально!..