Часть 6. резервная. айвадж

* * *


                МОСТ. АЙВАДЖ.


                ПЕРЕЕЗД

Мы уже знали, что нам предстоит временно, до создания подразделения для охраны моста, соединяющего СССР и Афганистан, охранять этот самый мост, переданный  в ведение Погранвойск (до этого момента его охраняла Советская Армия). Мост находился где-то в районе 11й заставы нашего отряда, километрах в 110-120 от Термеза, в сторону таджикской границы. Срок нашей «командировки» - не менее трёх месяцев, поэтому адрес почты, скорее всего, изменится и стоит предупредить родных, чтобы пока повременили с письмами, и, в особенности, с посылками, т.к. могут «заблудится». Едут все, за исключением экипажей трёх БТРов, остающихся для сопровождения колонн из Термеза в мангруппы.

Отъезд заставы к новому месту службы происходил спокойно, без суеты. Сначала для обустройства лагеря выехала группа «интендантов». Вернувшиеся  оттуда водители наших «ЗиЛов» охарактеризовали увиденное коротко: «Мрак!!!».

Площадка  на солончаке, за системой, до Аму-Дарьи – метров 500-600. Ничего нет, для жилья устанавливаются палатки, привезли полевую кухню, от 11й заставы тянут электричество, вода – привозная, для отопления палаток и приготовления еды – привезли дрова и уголь…

Настал день отъезда, с утра погрузили в машины разобранные кровати, матрасы, оружие, боеприпасы, сами погрузились на БТРы и… «Прощай, учебный!!!», судя по всему, вернёмся мы сюда не скоро…

Выехав с учебного, колонна свернула направо, в сторону Термеза. Несколько минут и мы в городе. Проехали поворот к отряду, через город, мимо строящегося Хайратонского моста выехали к 8й заставе…

Прошло два часа – по правую сторону, как и два часа назад, за системой виднелась Аму-Дарья, по левой стороне дороги изредка встречались какие то постройки. Впереди показался перегораживающий дорогу шлагбаум, за ним, справа, в стороне, постройки знакомой формы – застава…

Колонна стала. На броню стали вылезать спавшие до этого дембеля.
«Не разбредаться, сейчас поедем дальше» - передали по рации…

Через несколько минут с заставы вышел старлей, поручкался с Александровым, стоявшим у ЗиЛа, возглавлявшего колонну, махнул рукой куда то вперёд и вправо… Колонна двинулась дальше.

С тыльной стороны заставы, возле ворот в системе маячили два бойца. При нашем приближении они открыли ворота, пропуская колонну. Впереди, среди зарослей кустарников и камыша, виднелось какое то здание, к которому вела раздолбанная грунтовая дорога, а левее уходил в сторону реки асфальт.

Интересно, нам куда?   

Оказалось, хорошие дороги не для нас. Проехав ещё несколько минут по грунтовке, выезжаем на пустырь. Слева, метрах в двадцати от дороги — арык, до этого скрытый зарослями, справа, метрах в пятидесяти от дороги, наш лагерь: шесть палаток, четыре больших и две маленькие, установленные вдоль сюрреалистической асфальтовой дорожки, ведущей из ниоткуда в никуда, полевая кухня несколько необычной конструкции, недалеко от кухни что-то вроде насыпного погреба, рядом — куча угля и бревен, чуть дальше - «скворечник»..., за палатками – остатки какой то стройки: металлические трубы, стопка фанерных щитов, метрах в ста — ещё один арык, идущий параллельно первому... За арыком, насколько хватает глаз, заросли кустарников…

Метрах в трехстах по направлению к реке какое-то здание, полускрытое деревьями... все...


                ОБУСТРОЙСТВО

Возле машин и БТРов – гора вещей…

Кровати, матрасы, тумбочки, огромные мешки с постельным бельем, оружие, боеприпасы, кондиционеры, столы, стеллажи для оружия и книг, книги… отдельно – продукты и кухонная утварь: мешки с крупами, ящики, коробки, жестянки…

Глядя на всё это, не верилось, что уже этой ночью мы будем спать в кроватях… но! глаза боятся – руки делают…

Крайняя левая палатка определена как «хозяйственная»… туда «переезжает» содержимое каптерки… и все остальное, не попадающее в категории «оружие, боеприпасы» и «продукты»…

Следующая палатка, поменьше – «оружейка»… в ней мы устанавливаем стеллажи для оружия… боеприпасы и «тяжелое» вооружение – два АГСа и два СПГ, отправляются в «склад»… то самое, отдаленно напоминающее насыпной погреб, сооружение… оно разделено на две примерно одинаковых половины… одна половина – склад продуктов, вторая – склад боеприпасов…

Ещё одна небольшая палатка – «офицерская»… тут будут обитать наши отцы-командиры… в неё же с трудом затаскивают сейф, ранее стоявший в канцелярии заставы…

Следующая палатка – жилая… «штатным расписанием», т.е. дембелями, она определена для «молодежи»… нашего призыва и осенников… сами дембеля располагаются в самой крайней палатке… в полном соответствии с «правилом»: «подальше от начальства, поближе к кухне»…

Кстати, о кухне - возле полевой кухни уже суетятся Аман и Кудрат – повара… и пару «помощников» из нашего призыва… по меньшей мере, пообедать-поужинать нам, надеюсь, удастся…

Между «жилыми» палатками – палатка «для занятий!»… в неё стаскиваются столы, шкафы, стулья из «Ленинской комнаты», стеллажи для книг из библиотеки… сами книги… телевизор…

В жилых палатках устанавливаются кровати… в два яруса…

Специально выделенная «смешанная» «молодежная» группа пилит дрова и таскает в палатки уголь (чтобы ночью никуда не бегать)…

Война – войной, а обед – по расписанию…

Первый обед на новом месте…

Кухонное имущество ещё толком не разобрано, поэтому едим из своих котелков… располагаемся кто где… рядом с кухней…

Попутно выясняется несколько «милых» подробностей:

- Холодно… и ветер…

Пока мы бегали с вещами, это было незаметно… но стоило присесть… котелок, только что обжигавший руки, становится еле теплым… жир, вместо того, чтобы оказаться в желудке, застывает на стенках котелка…

- Мойка посуды…

Пока посуду мыть негде… но! есть арык… с проточной водой… после обеда к нему отправился практически весь «молодежный» состав… мыть котелки… свои и дембельские…

В общем, практически сразу возник вопрос строительства кухни-столовой…

Убедившись, что практически все вещи уже находятся под крышей, Александров дает команду на размещение… (да! до этого момента рюкзаки с личными вещами лежали по машинам и БТРам)…

Похватав вещи, мы потянулись к палатке…
Меня тормознул Ваня Борис: - Дуй в нашу палатку… с вещами! – добавил он…
Та же участь постигла Хована, Полупана, Афоню, Жида, Грицая и Лунина…

Логично… должен же кто то быть «на подхвате»…


                ПЕРВЫЕ ДНИ

Жизнь постепенно входит в свою колею…

На следующий день после прибытия – первая «экскурсия» на место несения службы…

Переезжаем мост…

На «афганской» стороне, метрах в десяти от съезда с моста, по обе стороны дороги – два бетонных дота… метрах в пятидесяти от моста, полукольцом, от берега до берега – заграждение из колючей проволоки… с разрывом для дороги… возле «колючки» - полоса МЗП, местами присыпанная песком, справа, почти под мостом, у берега реки, какое то строение из фанерных плит, со всех сторон окруженное забором из колючей проволоки… возле него же, у берега, закреплен небольшой понтон… что то вроде причала… правее, за «колючкой», вдоль берега тянется вниз по течению полоса густой растительности… шириной метров двадцать-тридцать, дальше от берега резко переходящая в голый безжизненный песок…

Слева от моста, выше по течению, метрах в двухстах за «колючкой» - какое то типично афганское здание из глины… кто то из дембелей говорит – бывший афганский пограничный пост… возле здания – несколько БМП, «Уралов» и люди… это армейское подразделение, охранявшее мост до нас… завтра-послезавтра они уезжают…

Дорога от моста сворачивает влево, проходит мимо поста и примерно через километр исчезает в песках…

Кроме этой дороги и здания поста, насколько хватает глаз, больше никаких признаков цивилизации… да что там – цивилизации… вообще присутствия людей… голая безжизненная пустыня…

Позиции (посты) армейцев располагались большим полукругом, радиусом около пятисот метров, с центром, естественно, возле съезда с моста… перед позициями – МЗП с сигнальными, и не только, минами… правда, сейчас все мины демонтированы… кажется…

Вместо этого «рубежа обороны» прибывшие ещё до нас отрядская инженерно-саперная рота, совместно со специалистами, приехавшими из Ашхабада, монтируют вокруг территории, по тому же полукругу, новую пограничную «систему», под названием «Алтай»… её назначение – не только затруднить доступ на территорию, но, в первую очередь, сигнализировать о попытке проникновения… с указанием места проникновения…

Всю охраняемую территорию можно условно разделить на две примерно одинаковые (по площади) части… справа (ниже по течению от моста) и слева (выше по течению)..

Левая часть представляет из себя кусок глинистой равнины, широким языком (километр - полтора вдоль берега) уходящий вглубь афганской территории километра на три-четыре…

Правая же часть – пески… барханы… небольшие у берега и постепенно повышающиеся по мере удаления как от берега, так и от моста… Чуть позже, во время оборудования наших позиций (постов), нам придется здорово повозиться, чтобы загнать на один из барханов БТР… а на другой – АПМку (аэродромный прожектор, установленный в кузове 130-го ЗиЛа)…

Но это позже… а пока…

В лагере – продолжается обустройство…

Обшарив окрестности (то самое здание чуть ближе к реке - бывшая нефтебаза… и свалку металлолома – «следы» строительства моста) на предмет наличия стройматериалов мы обнаружили пару десятков фанерных плит… из таких устроен настил на понтонных мостах… легко выдерживают даже танки…

Из этих плит решено построить кухню-столовую…
По замыслу офицеров – строительство кухни - «дембельский аккорд»… но… участвуют все… в свободное от службы время…

Попутно выясняется ещё одна «мелочь» - телевизор не показывает ничего… вообще… На 11ой заставе работают все три государственных канала…. а у нас, в полукилометре от заставы – «мертвая» зона…

Постепенно жизнь и служба упорядочиваются…
В сутках – четыре смены по шесть часов… две – ночных (первая – с 20-00 до 02-00, вторая – с 02-00 до 08-00) и две дневных (с 08-00 до 14-00, и с 14-00 до 20-00) очередность смен – одни сутки – дневная смена, вторые – ночная… дневные смены – «облегченные» - четыре поста, ночью – восемь…

В свободное от службы и сна время занимаемся обустройством быта… и не только…

Уже ставшая привычной картина необитаемой и безлюдной пустыни нарушена…

Самым прозаическим образом…

Откуда то из-за барханов, не торопясь, медленно расползаясь в разные стороны, появились какие то темные точки… много…

Я прислушался к разговорам дембелей… «Бараны… Отара…»

Приблизившись к позициям метров на шестьсот, отара «легла на параллельный курс»…

Обрадованные хоть каким то развлечением, дембеля тут же организовали «проверку»…

К отаре направился 123й БТР… с «десантом» из четырех-пяти человек… остальные наблюдали за «проверкой» с позиций… прошло с полчаса… отара не торопясь двинулась дальше… БТР поехал обратно…

«Проверка» оказалась результативной…

Проверяющие вернулись с добычей… баран… которого тут же освежевали и припрятали у БТРа… до смены…

Баран был получен в виде «бакшиша» от пастухов… Кудрат, ездивший «переводчиком», рассказал: пастухи из кишлака Хуштепа, расположенного километрах в семи-восьми на берегу Аму-Дарьи выше по течению… по словам пастухов, в это время года они часто пригоняют сюда отары… им объяснили – теперь лучше обходить эту зону стороной…

Вечером… Аман с Кудратом пожарили барана… из томатной пасты сделали ведро «томатного сока»… хлеба мало… из имеющейся муки прямо в палатке, на буржуйке мы (наш призыв) готовим блинчики-оладушки… процесс непрерывный… два человека замешивают тесто… один – обеспечивает нужную температуру печи… мы вдвоем в нескольких крышках от котелков вместо сковородки жарим… орет магнитофон… все – чуть ли не в трусах… жарко… «процесс» продолжается уже третий час… без снижения скорости поедания…

Одурев от жары, набросив бушлат. выхожу из палатки… уже темно… заглядываю к нашим, во вторую палатку… контраст – разительный… в палатке – прохладно… если не сказать – холодно… спят одетыми… на мой вопрос – почему? получаю вполне ожидаемый ответ: осенники-дедки даже для себя не хотят таскать дрова и уголь… договор – сутки палатку топят наши, сутки – осенники, был нарушен сразу же… осенники приносили минимум… чтобы совсем не замерзнуть…

Дрова и уголь для дембельской палатки заготавливаются и приносятся в палатку «автоматически»…по тому же принципу – сутки тепло обеспечивает наш призыв, сутки – осенники… по очереди… установив этот порядок, старшина счел миссию выполненной, справедливо полагая, если в дембельской палатке тепло, то выделенные для заготовки дров и угля молодые и себя не забудут… не угадал…

Затея с оладушками увенчалась успехом… и стала регулярной… раз в два-три дня… кроме оладушек, большой популярностью пользовались «гренки» - обжаренный в концентрате для киселя белый хлеб… а в один прекрасный день дембеля обнаружили в складе продуктов мешок с яичным порошком… офицерский доппаёк… наступила «эра омлетов»…

На постах время тоже не проходит просто так… абсолютно случайно я «открыл» для себя развлечение…

120й БТР… вторая ночная смена… освещая «свой» сектор прожектором БТРа наткнулся на горящие в темноте глаза…

- Лиса… или шакал… - безразлично проговорил мой напарник Коля Хейс и собрался поворачивать прожектор дальше…

- А можно я его подстрелю – загорелся я
- Ну стреляй – безразлично пожал плечами Хейс

Я вылез из БТРа… установил на башне свой РПК… прицелился… выстрел!... глаза пропали…

- Промазал… - констатировал Хейс
- Нет! – возразил я – попал!... рассветёт, пойду принесу…

- Ну… посмотрим… - согласился Хейс…

Минут через сорок… в том же месте… три пары глаз одновременно уставились на свет прожектора…

Не торопясь, снова выбираюсь из БТРа, ставлю РПК на башню… выстрел! второй! Третий сбегает…

Рассвело… иду смотреть… ночью казалось – недалеко… спустился с бархана… прохожу метров триста… где то здесь… несколько минут поисков… и! вот оно! растерзанная в клочья лиса… и два слегка пожеванных шакала… а Хейс говорил – «не попал»…


                «КРОЛИК»

В палатку заглянул приехавший со службы Петя Кашков: «Молодежь! Кто умеет кроликов разделывать?»

Мы переглядываемся. Большинство недоуменно пожимает плечами: «Не приходилось!»

Афоня: «Я могу!»
«И я могу!» - решаю составить ему компанию, зачем-то же меня бабушка этому научила...

«Вот и хорошо!» - обрадовался Петя - «Одевайтесь и пошли, дело есть!»

Быстро набросив бушлаты, выходим из палатки. Петя идет к кухне. Останавливается за строящимся сараем (будущей столовой) и включает фонарь: «Вот! Надо разделать! Закончите, позовёте Амана, он в курсе»...

Мы молча смотрим на «кролика»... Перед нами, в свете фонаря, лежит здоровенный дикобраз...

«Откуда он здесь взялся? Разве они здесь водятся?» - изумленно спрашивает Афоня.

«Тебе сейчас какая разница? Водятся или не водятся? Вот он — лежит! Меня больше интересует, как нам его разделать? Интересно, его давно грохнули?» - я ткнул лежащую тушку сапогом.

Судя по всему, недавно, туша ещё не окоченела, но на улице холодно, если ещё постоим, сдирать шкуру будет нелегко...

Начинаем действовать: Афоня бежит в палатку за веревкой, я ищу подходящую палку... привязываем задние лапы к палке, несколько минут тратим на то, чтобы придумать, куда поднять и как закрепить тушу... наконец, дикобраз, раскачиваясь, повисает... закрепляем два фонаря... можно начинать...

Мы с Афоней переглядываемся: с чего начинать? Что делать с иголками?
Афоня пытается «на пробу» вырвать пучок иголок... не получается! Держаться крепко! Если выдергивать по одной — это на несколько часов работы...

Напрягаю память: урок зоологии в школе - иголки дикобраза и ежа это видоизмененная шерсть (волосы), значит, «крепятся» в коже, с ней же и снимаются!

Делюсь воспоминаниями с Афоней... решаем: снимаем шкуру как с кролика, «чулком», если будут проблемы с иголками (будут мешать), сделаем надрезы по бокам...

Процесс пошел... Через пару минут шкура легко слазит с туши, иголки сами собой «укладываются» внутрь «чулка»... дальше — без проблем... тот же кролик, только большой...

Дело сделано... оттащив шкуру и внутренности на мусорную кучу, заносим тушу в кухню...

Афоня остаётся сторожить, я иду за Аманом...

«Что, уже?» - удивленно встречает меня Петя
«Долго ли умеючи!» - гордо отвечаю я...

Ложусь спать, с утра на службу...

Не проходит и часа, меня будит Афоня: «Пошли, Аман зовет»...

Гадая, что ещё приключилось, бредем на кухню...

Аман ставит на стол миску с жареным мясом: «Заработали! Ешьте!»

Наше робкое: «Мы с ребятами...» пресекаются Аманом: «Остальные утром попробуют, вы работали — пробуете первыми»...

Попробовали... вкусно... по моему, почти как нутрия, только чуть жестче... (и ещё с полчаса пришлось объяснять Аману что такое, а точнее, кто такая нутрия)...


                НОВЫЙ ГОД

На носу Новый 1983 год...

Подготовка к нему началась заранее. Сбросились деньгами, Бутик и несколько дембелей съездили в Шаартуз за продуктами: консервированные огурцы, кабачки, соки, печенье, конфеты, какие-то пирожки... водку доставали через 11ю заставу, перевозили по частям, чтобы не спалиться, водовозкой... дембеля расстарались… «конфисковали» пару баранов…

С утра 31го на заставе предпраздничный ажиотаж: на кухне — приготовление блюд для праздничного стола, в палатке для «занятий» - накрываются столы, мастерятся скамейки, как положено, рисуется праздничная стенгазета...

Праздник планируется проводить в два захода: первый этап — по местному времени, второй — по московскому... чтобы все могли «отметить» - смена постов в два часа ночи... Новый год по Москве в четыре часа утра по местному времени...

Мне «повезло» - на службу с двух ночи, Новый год (по Москве) встречу на боевом посту... напарник — Коля Хэйс...

В пол-двенадцатого все собираемся за столом... На столе — море еды, в том числе содержимое посылок из дому: сало, колбаса... напитки: соки — яблочный, персиковый и томатный, компот из сухофруктов...

В кружках — сок или компот, у всех... у офицеров тоже...  Мы, конечно, понимаем, перед выходом «в люди» отцы-командиры приняли свои праздничные двести грамм у себя в палатке, но, соблюдая приличия, сделали это по-тихому, чтобы, так сказать, не провоцировать...

Могу сказать только одно: зря старались...

Примерно по той же схеме действовали и мы: перед тем как садиться за стол, в своих палатках, из расчета — бутылка на двоих...

Александров толкает речь... Царь... Бутик... старшина... Ваня Борис... Андрюха Гладышев...

Новый год!!! Ура! Ура!! У-Раааааааа!!!

…Едем на смену... Перед выездом — инструктаж: никаких «салютов» и стрельбы... В машине тишина... У всех какое-то мечтательно - расслабленное состояние...

Переезжаем мост...  остановка: первый наряд — пошли..., дальше...

123 БТР... в кузов залазит смена — С Новым годом! Нам хоть что-нибудь оставили?!

117й …

116й - наш... Выпрыгиваю из машины... Хэйс следом...
С Новым Годом! - получаю ощутимый толчок в плечо — Жека...
С Новым! - успеваю двинуть в ответ...

Машина уезжает... Мы остаемся... Время — начало третьего... До «настоящего» Нового года — почти два часа...

Сидим... Впереди — непроглядная тьма, сзади, за речкой, правее моста, в нескольких километрах угадывается свет — там находится поселок Айвадж, за ним — город Шаартуз, это, кстати, уже Таджикистан...

Время идет незаметно... Говорить не хочется... Мысли дома, в Харькове... Мои, наверное, поехали в гости, к тетке, батиной сестре...  встречать Новый Год... тетка с матерью накрывают стол, а батя с дядькой Пашкой (теткиным мужем), достав «потайную» бутылку, втихаря «провожают» старый год... может с ними и дядькин Пашкин младший брат Мишка, он полтора года назад демобилизовался, служил где-то в этих же краях, тоже пограничник... как бы по пьянке ничего лишнего про мою службу не ляпнул... для своих — я служу где-то на границе... чего зря волновать...

Время!!! Новый год!!! Где-то там, за несколько тысяч километров, бой курантов, хлопки шампанского и хлопушек, звон бокалов, елка в разноцветных гирляндах, «бенгальские» огни и «Голубой огонек»...

А у нас... Холодная броня БТРа под задницей... тьма, периодически рассекаемая лучами прожекторов с БТРов... чистое небо с яркими огромными звездами над головой... тишина, изредка нарушаемая гулом моторов БТРов или вытьём шакалов...

Кстати, вот и сейчас — гул мотора... От крепости отъезжает машина... Интересно, куда это «шурупы» в это время собрались...

«Урал» останавливается возле 123го БТРа... несколько минут ожидания... поехал дальше... остановился возле 117го... едет к нам... останавливается... из кабины вылезает прапор: «Пацаны! С Новым Годом! Подходи!»

Заинтересованные, подходим... Прапор стоит у заднего борта, в кузове двое... Прапор: «Наливай!»

Хлопки... Летят пробки... В эмалированные кружки, шипя, сверкая и пенясь, льётся шампанское... «Мужики! С Новым годом! Чтобы все были живы!»...

Нам достается по паре мандарин... Дед Мороз на «Урале» уноситься дальше, а мы, в ожидании рассвета, коротаем время, обмениваясь анекдотами... Праздник состоялся!



                «ОСЕННИЙ» ДЕМБЕЛЬ

Время неумолимо… через неделю-полторы наши осенники-дембеля отправятся домой… это уже точно…

С одной стороны, к этому все давно готовы… но! остались некоторые «формальности»… типа передачи имущества и техники… и если с БТРами все более-менее ясно – «смена» давно готова и давным-давно занимается БТРами самостоятельно, то с машинами дела обстоят иначе…

Три заставских 131х ЗиЛа до последнего дня в руках дембелей… и неспроста… В отличии от водителей БТРов  у водителей ЗиЛов – масса возможностей… в первую очередь – возможность выезда в Союз… со всеми вытекающими последствиями (магазины, почта и т.п.)… поэтому борьба за «руль» развернулась нешуточная…

На места за рулем  претендовали и осенники-дедки, и наш призыв…
за осенниками – «традиция» - уходящие водители также были осенникам, и, по обычаю, передавали машины сменщикам на год моложе…
за нашим призывом – хорошие отношения с дембелями…

Победили хорошие отношения… водителями становятся (по рекомендации дембелей, утвержденной начальником заставы) Афоня, Полупан и Жид… все – из нашей, «дембельской» палатки… хотя они и не учились на «водительской» заставе… из «штатных» водителей ещё один руль достается Сане Лунину… ему ещё и дополнительно повезло… он сам едет получать новую водовозку – ГАЗ-66 с цистерной…
А Афоня, Полупан и Жид, под руководством дембелей, по ускоренной программе на практике знакомятся с ЗиЛами… и их возможностями… благо, особенности местности позволяют испытать машины в самых разных условиях… начиная от песчаных барханов и заканчивая болотистой местностью…

Не обошлось без приключений…

Жид, под руководством Корнея осваивал премудрости преодоления арыков… получалось неплохо… после нескольких  удачных проездов поперек арыка Корней решил усложнить задачу… ЗиЛ подъехал к пересохшему довольно большому (метров 15-20 шириной) арыку… ну… как пересохшему… из-за низкого уровня воды в реке, в арыке воды практически не было… так… узенький ручеёк у правого берега…летом же, как мы потом узнали, глубина в этом месте доходила до двух метров… «сухой» оказалась корка толщиной сантиметров двадцать-двадцать пять… под ней – ил, насыщенный водой…

- Едь! – коротко приказал Корней, указывая на арык – вон там выедешь…
Жид нажал на газ… машина резво двинулась вперед… проехав метров двадцать  - стала буксовать…
- Стой! Не насилуй движок! Врубай полный привод! – Корней был само спокойствие… - Поехали!...

Жид послушно включил полный привод, пониженную передачу… дал газ… машина поползла вперед… через несколько метров снова стала… Жид вопросительно глянул на Корнея
- Что делать?
- Кажется, застряли – проговорил Корней… Жид кивнул… - но это только кажется! – продолжил Корней – вон, слева, видишь краны и манометр? Это регулировка давления в шинах!  Снижай давление… Хватит! Поехали!

Жид нажал на газ… машина дернулась, колеса провернулись… но машина с места не тронулась… и даже чуть просела…
- Подожди! – посерьёзнел Корней – дай я сам! – они поменялись местами… Корней нажал на газ…

После нескольких безуспешных попыток Жид и Корней вылезли из машины и заглянули под неё… машина плотно лежала на мостах…
- Так… - после некоторого раздумья проговорил Корней… - дуй в лагерь… или нет! В лагерь пойду я! А ты бери лопату и убери сзади грязь из колеи… чтобы легче вытаскивать было…

Приехавший через полчаса ещё один ЗиЛ при попытке «выдернуть» машину на буксире чуть не завяз сам…

После короткого совещания ЗиЛ рванул обратно в лагерь… за подмогой… Жид и Полупан остались откапывать машину…

Смеркалось… несколько попыток выдернуть машину двумя ЗиЛами не увенчались успехом… грязь не желала отдавать добычу…

Пришлось докладывать Александрову…

Александров и Царь пришли на место происшествия… долго в свете фар пытались что то рассмотреть… Александров озвучил один из первых выводов: - «Пока машину не вытащите – на дембель никто не едет»! – дембеля заметно приуныли… Александров продолжил - хоть руками землю ройте! Но вытащите! – при этих словах приуныли мы… копать явно придется нам…

С утра спасательная операция продолжилась с новой силой… вооружившись лопатами, все свободные от службы осенники-дедки и наш призыв отправились откапывать машину… (по разработанному плану, для того, чтобы вытащить ЗиЛа необходимо было вычистить от грязи пространство по всей ширине колеи в двух метрах от заднего моста …)

Не смотря на активную работу, первую попытку выдернуть машину предприняли только часа в три… грязи реально было много…

Почетную миссию по вытаскиванию машины было решено проводить БТРом…
БТР подъехал сзади… насколько позволял сухой грунт… тросом лебедки зацепили ЗиЛ за фаркоп… водитель БТРа нажал на тормоз и включил лебедку… трос натянулся… двигатели взвыли от напряжения… и! медленно, превозмогая сопротивление тормозов, БТР… потащило к застрявшей машине…

Работы остановлены…
Более серьезный осмотр уточняет «диагноз» - машина не лежит на мостах… она уже «лежит» на раме… при попытке сдвинуть машину с места мосты выполняют роль лопаты, собирая перед собой грязь… чтобы вытащить машину, необходимо её приподнять… в грязи… кто то несмело предложил задействовать для подъема машины вертолет… его «затюкали»  - Ми-8 Зила не поднимет… а тяжелых вертолетов у нас нет… м-да…

Земляные работы продолжаются… роют все… «дембель в опасности»!!! Корней выслушал в свой адрес много интересного… но!, что примечательно!, в беззлобной, шутливой манере… он безропотно сносит все шуточки… а куда деваться?...

Ещё через сутки героическими усилиями всего личного состава два понтонных фанерных щита (2,0м х 1,0м х 7,5 см) уложены под задние колеса… под наклоном… чтобы при вытаскивании машину приподнимало… из под машины (с боков) выгребли, насколько позволило, две огромных кучи грязи…

В операции по вытаскиванию на этот раз задействованы серьезные технические средства: два БТРа и тяжелый гусеничный бульдозер… Т-170, кажется… теперь техника располагается не сзади, а по бокам… сверху… по берегам арыка… на пару метров выше…

И вот он… момент истины…

Под натужный рев двигателей, лязгание гусениц и скрежет лебедок ЗиЛ начинает двигаться!!! Медленно… буквально по сантиметрам… тяжело… но – двигаться!!!

Несколько минут напряженной работы.. и остановка… передышка… технике необходимо остыть… нам остывать некогда… между передним и задними мостами – грязевая пробка… чтобы не оторвало передний мост, большую часть грязи необходимо удалить… причем – немедленно… полчаса напряженного труда… под передние колеса в колею укладываются какие то доски… кстати… щиты, уложенные  перед задним мостом, серьёзно погрузились в грязь…

Ещё два подхода… ЗиЛ ощутимо продвинулся… не только назад, но и вверх… мосты больше не гребут грязь… Корней садится за руль… Совместными усилиями машина, оставляя после себя глубокую траншею, скорее, даже – ров,   наконец то, выбирается на твердую почву… всего через трое с половиной суток…

Ещё столько же времени Пашка вычищает грязь со всех мыслимых и немыслимых мест машины…

Забегая вперед… - когда летом уровень воды поднялся, в этой яме мы поймали не одного соменка…

Вечер… часов одиннадцать… в палатке тихо… кто то спит… кто то читает… кто то просто треплется «за жизнь»…

Вдруг… совсем рядом, за палаткой, выстрел… одиночный… все насторожились… продолжения нет… значит – все в порядке…

Похоже, часовой опять стрелял по кому то возле мусорной ямы… после того, первого кабанчика, подстреленного возле ямы, часовые ходят на посту не со своим оружием, а с автоматом, приспособленном для ночной стрельбы… на мушке – фосфорная насадка, светящаяся в темноте несколько часов… на фоне светлого солончака темные силуэты зверья, приходящего к яме, хорошо видны… поэтому… доппаёк в виде свежего мяса у нас достаточно частое явление… во всяком случае – пока…

В палатку вбегает часовой…
- Мужики! Я там какую то зверюгу подстрелил!
- Какую?
- Да не знаю! Здоровая! Зубы – во! – он показал пальцами – не меньше спичечного коробка…

Заинтригованные, выбираемся из палатки… действительно, возле ямы лежит какая то непонятная зверюга… темно-коричневая густая шерсть  с черными пятнами и черной же полосой вдоль хребта… большая голова с полукруглыми ушами… мощные челюсти… лапы с когтями… кто это?

В голове роятся варианты… не то… не то… может, гиена? Похожа… но почему черная? У нас в зоопарке совсем не такие… хотя… в зоопарке – африканские… а в Азии разве водятся гиены? Водятся… в индийских сказках часто фигурируют… так что – это гиена?

К такому же выводу прихожу не я один…
- Гиена! Гиена! Гиена! – сразу несколько голосов…

Гиена… сожрать нельзя… толку от неё – никакого… Интерес пропадает… все разбредаются… утром Александров дает команду машиной оттащить труп подальше от лагеря… в заросли… шакалы сожрут… жалко… шкура у неё роскошная… но… никто этим заниматься не будет…

Наконец то…
Сегодня – первая партия дембелей уезжает… все сержанты… и часть рядовых… примерно половина дембелей… человек пятнадцать…

Оказывается, существует традиция – машину с дембелями выталкивают за ворота заставы вручную все остающиеся…

У нас ворот нет… поэтому – толкаем до дороги…  метров тридцать…

Через два дня – уезжают остальные…

Счастливого пути, мужики!!!


                ГЮРЗА

Хован подготовил для меня занятие: поменять аккумуляторы на пятом и шестом участках.

Позвонил на заставу, предупредил дежурного, прозвонил по постам, предупредил — пару часов буду «гулять», 116й и 120й предупредил отдельно, иду на пятый участок, менять аккумуляторы на блоке... по мне стрелять не надо…

Подхватил первую пару аккумуляторов, каждый из них весит около десяти килограмм, нацепил автомат, пошел...

Поднялся наверх, к мосту, прохожу метров сто по дороге, беру чуть правее, по тропинке бреду в сторону пятого блока. Легкий ветерок колышет  многоцветный ковер разнотравья, после недавних дождей покрывающий все окрестности. Тропинка спускается в маленькую ложбинку, выходит на широкую ровную площадку, изрытую норами тушканчиков и ныряет в ложбину между двумя барханчиками. Кажется, ветер до самых краев наполнил ложбину медовыми ароматами цветущих трав. По едва заметной в траве тропинке спускаюсь в ложбинку, медленно окунаясь в теплый, наполненный одурманивающими ароматами, неподвижный воздух. Бреду, медленно переставляя ноги, наслаждаясь тишиной и покоем.

До блока ещё метров триста...

Бреду... Весеннее солнце ласково  греет спину... Делаю очередной шаг...

В мозг бьёт короткий, но мощный импульс: «Стой! Опасность!! НЕ ДВИГАЙСЯ!!!»...

Сканирую окрестности — чисто! Ничего нет! Тишина и покой...

Делаю шаг…

Импульс ещё мощнее: «ОПАСНОСТЬ!!!»...

Ничего не понимая, на всякий случай, бросаю взгляд вниз, под ноги...

… под моим опускающимся сапогом на тропинке, полускрытая травой, свернувшись клубком, лежит ЗМЕЯ...

… провал сознания...

… я, выгнувшись и повернув голову назад, стою на тропинке, метрах в пяти по ходу движения, в руках раскачиваются аккумуляторы, съехавший на ремне автомат больно бьёт стволом под коленку... змея неподвижно лежит на прежнем месте... сердце колотиться со страшной силой... я медленно опускаю на землю вдруг ставшие очень тяжелыми аккумуляторы, разворачиваюсь и на «деревянных» ногах иду к змее... не доходя пару метров, останавливаюсь... гюрза... большая... с яркой весенней раскраской... толщиной в руку... лежит... греется на солнышке...

Пережитый страх передернул затвор и поднял автомат к плечу... большая тупоносая треугольная голова — на прицеле... палец — на спусковом крючке..

Гюрза чуть приподняла голову, медленно лизнула воздух раздвоенным языком и снова застыла в прежнем положении...

 Я опустил автомат... напряжение спало... агрессия ушла... Мне почему-то стало стыдно за безумный страх, на несколько мгновений овладевший мною, за мою попытку уничтожить единственного свидетеля и, по совместительству, виновника этого страха...

«Живи!» - «великодушно» разрешил я, возвращаясь к аккумуляторам...

Тварь явно не оценила «подарок», продолжая как ни в чем не бывало греться на солнышке...

Я, внимательно глядя под ноги, побрел по тропинке к блоку, а услужливое сознание тут же подготовило версию, объясняющую причины моего «благородного» поступка: весна, брачный период, где-то рядом ползает пара... если «грохнуть» одну, то потом придется ходить, постоянно глядя под ноги, чтобы не наткнуться на «сексуально озабоченную» «половинку»...

Заменив аккумуляторы, иду назад... на всякий случай ложбинку обхожу по большому кругу: вдоль «системы» дохожу до блока четвертого участка, оттуда, почти по прямой, к 116му БТРу, от него, по накатанной ЗиЛами дороге, к мосту... Замечаю: инстинктивно избегаю мест, густо поросших травой... День пропал...

Приехавший на смену Хован недовольно ворчит, ему не очень хочется «гулять» с аккумуляторами (именно поэтому он их полночи и готовил, чтобы спихнуть на меня «доставку»), но мой рассказ о гюрзе слушает внимательно, уточняя, где именно я встретил змею и достаточно серьёзно воспринимает мой совет смотреть под ноги и не лезть в заросли...


                Хуштепа

Я – на «коммутаторе»… первая дневная смена…

Жарко…  идти никуда не хочется… да и не надо… аккумуляторы на блоках недавно поменяны… система работает без проблем… по сообщениям с постов – пастухов с отарами овец – не видно…  сижу… скучно… рыба, и та не клюёт… проверил донку – вся наживка целая…

В окошке «коммутатора» - все тот же осточертевший пейзаж: мост… река… кусок поросшего густой растительностью берега… и ни души…

Знойное марево дрожит над рекой, в этом мареве расплывается все, находящееся на расстоянии далее четырехсот – пятисот метров… и вдруг… на расстоянии все тех же четырехсот – пятисот метров, чуть выше линии горизонта, в воздухе, проявляется видение: афганский кишлак на берегу реки… отчетливо видны постройки… домашний скот… люди… занятые обычной повседневной работой… ощущение: я наблюдаю за жизнью кишлака через огромное увеличительное стекло… постепенно доходит: этот мираж – это действительно афганский кишлак Хуштепа… находящийся в этом же направлении, километрах в десяти от нас… выше по течению Аму-Дарьи…

Увиденное открывает новое направление в размышлениях… и дает хороший толчок к действиям…

Через пару дней, хорошенько все обдумав, и составив план, приступаю к его осуществлению…

Я опять на первой дневной смене… ещё в лагере готовлю «легенду»: на одном из участков  системы – обрыв или замыкание… пойду искать… поэтому на месте меня не будет… телефоны всех постов будут постоянно на связи с лагерем…
 
Мои спутники – Андрюха Ильин и Бахтиёр, тоже на службе… предупреждены и готовы…

К чему?
К походу в Хуштепу!!!

Итак… машина с ночной сменой ещё грохотала по мосту, а мы уже двигались, каждый со своего поста, к месту встречи – 123му БТРу… пост у ворот…

У каждого – по два подсумка с магазинами, один на всех вещмешок с патронами и гранатами… и рация… на всякий случай… вторую рацию, настроенную на ту же волну, я оставляю экипажу 123-го БТРа… на всякий случай…

В нашем распоряжении – пять часов… задача – дойти до кишлака… и вернуться обратно… пока – только разведка дороги…

Примерный маршрут я составил… опыт, полученный в «походах» к углежогам и пастухам, говорил: наиболее безопасный и легкий путь – по границе между прибрежной растительностью и песками…

Идем быстро… но осторожно… минут через двадцать заканчивается знакомая по охотничьим выездам территория… дальше – полная неизвестность…

Как гласит известная поговорка: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги»… не обошлось без задержек: пришлось «форсировать» арык… раздевшись… хорошо, оказался не глубоким… примерно по пояс… на окраине кишлака – новое препятствие: с нашей стороны – рисовые поля… залитые водой… пришлось обходить…

В общем… к крайним домам кишлака мы вышли через два часа… с минутами…

Соблазн оказался большим… время позволяло, и мы решили заглянуть «в гости»… заодно и проверить реакцию на наше появление…

Реакция оказалось на редкость дружелюбной… аборигены вполне миролюбиво отвечали на вопросы Бахтиёра… дуканы есть… дальше в кишлаке… … …

Время!!! Пора уходить…из соображений безопасности уходим не в нашу сторону… а в пески… благо они начинаются метрах в двухстах от домов… эти двести метров мы пробегаем со скоростью реактивного самолета… скрывшись за барханом, устаиваем короткую передышку… и в обратный путь!

Нам «повезло»… только мы, сделав немалый крюк по пескам, подошли к прибрежной «зеленке»… в воздухе послышался характерный звук… вертолеты!!! И летят где то недалеко!!! Не хватает только, чтобы они нас заметили… могут и из пулеметов долбануть! Нам действительно повезло… если бы они застали нас на несколько минут раньше… в песках….По официальной информации – наших солдат здесь быть не должно… значит – басмачи…

Поэтому – прячемся… под кустами и деревьями… Проходит несколько минут… вертолеты пролетают… совсем недалеко… и невысоко… идут вдоль реки… вниз по течению… к Термезу… Выждав, пока они скроются из виду, мы продолжаем  путь…

Время – летит!!! И нам его уже катастрофически не хватает… бежим…

Арык форсируем, не раздеваясь… только сняв сапоги… надеюсь, штаны успеют высохнуть…

Успели!!! Отходя от ворот, вижу едущий по мосту ЗиЛ… смена… мне надо незаметно добраться до коммутатора… попросив сидящих у ворот немного «придержать» машину (пост у ворот – первый после моста) Андрюха и Бахтиёр сломя голову бегут на свои позиции… Я, по берегу, мимо крепости, под мостом, подхожу к коммутатору… только бы дежурный офицер не решил «заглянуть» туда вместе с Хованом…

Хован один… и «встречает» меня возмущенным: - «Ты за…л! Где ты лазишь? Почему аккумуляторы на зарядку не поставил?»
Одной фразой «убираю» все возмущение… - «Остынь! В Хуштепу ходил» (да! о готовящемся «походе», кроме его непосредственных участников, не знал никто!!!)…

Возмущение сразу же  трансформируется в любопытство… «Что там? Как? Рассказывай!!!»

- Вечером… все расскажу… - наскоро протерев сапоги от пыли и умывшись, поднимаюсь к мосту… оставив Хована изнывать от любопытства…

Вовремя… машина, обдав меня клубами пыли, как раз тормозит у моста…  Впрыгиваю в кузов… Андрюха и Бахтиёр успокаивают… - Все в порядке! Успели…

Предупреждаю: - Много пока не говорите… отдохнем, обсудим… потом – посмотрим…


                Микро и Макрокосмос

Я и Бахтиёр заканчиваем дежурство по кухне. Обед уже прошёл, котлы помыли, с посудой разобрались. Присели отдохнуть…

«Не мешало бы расслабиться» - куда-то в воздух проговорил Бах.
«Чарза нет» - вяло проинформировал пространство я.
«Жалко…» – туда же, в воздух, выдохнул Бах.
«Ханка есть… в последнем «походе» забрал…, только я не знаю, как её курить» – поделился я проблемой. 
«Я знаю! – обрадовался Бах – у нас курили!»

Он тут же изложил особенности «технологии»… Выяснилось – мы располагаем всем необходимым… В общем – обстоятельства способствовали…

Пока я бегал в палатку за ханкой, Бах развернул титаническую деятельность – заварил чай, засунул в печку шомпол, свернул трубку и подмёл в кухне. Даже не закрыв дверь, мы сели за стол – творить!

Процесс пошёл… курили по очереди… Оказалось, по сравнению с чарзом – просто великолепно: от хорошего чарза даже закалённые курильщики начинали кашлять на третьей - четвёртой затяжке, а тут… после глотка чая и выдоха – во рту приятное послевкусие, по аромату напоминающее миндальный орех… Хорошо!

Скурили первый «косяк», посидели, посмотрели друг на друга – эффекта не заметно.

«Наверное, мало!» – подумали мы с Бахом и решили повторить. Для удобства переместились ближе к печке и добавили второй шомпол. Второй «косяк» пошёл быстрее и в конце даже наметился какой-то эффект – лёгкость в голове и движениях.

Привыкшие к чарзу, который начинает действовать ещё во время курения, но проходит через 1,5 – 2 часа, оставляя чувство жуткого голода, мы решили закрепить успех и «зарядили» третий «косяк». Откуда мы могли знать что ханка действует по-другому: по мере всасывания в кровь и первый эффект проявляется как минимум через 15 – 20 минут… Конечно, мы победили и третий, и с чувством, что день-то удался!  -  пошли к палаткам…

Вот тут то и начались первые странности: от кухни-столовой до палаток раньше было не более пятидесяти метров, которые проходили за 1 – 1,5 минуты, но в этот раз…

Выйдя из полутёмной кухни, мы оказались  на огромном открытом пространстве, залитом лучами ослепительного света, земля и небо дышали жаром раскалённого солнца и путь до палаток, казалось, никогда не закончится. По моим внутренним часам прошло не менее двух с половиной часов субъективного времени, когда мы, наконец, попали в спасительную тень моей палатки. Здесь наши с Бахом пути разошлись – ему ещё предстоял изнурительный переход к своей палатке (примерно метров 15!), а я двинулся в спасительную темноту палатки, к своей  кровати, справедливо полагая, что после трудового дня могу часок отдохнуть перед боевым расчётом…

Забегая немного вперёд, скажу, что Бах, добравшись до своей кровати, также прилёг на часок, но т.к. его место располагалось на первом (нижнем) ярусе кровати, как только он прилёг – почти сразу «потерялся» в узоре сетки верхней кровати и «отсутствовал» до следующего утра, на боевой его не подняли…

…Добравшись до своей кровати – пятая в левом ряду, второй ярус – я взобрался на неё и собрался поспать, но не тут-то было! Мир вокруг – светел и тих, дышит покоем, а у меня сна – ни в одном глазу! Долго я лежал, думая, чем бы себя занять и как-то незаметно слегка углубился в себя.

Оказалось, Я – очень большой! и очень интересно устроен! Я – целый мир! Вот по туннелям – каналам струятся потоки, насыщенные энергией и светом, вот в огромных внутренних пространствах расположилось какое-то, явно химическое или алхимическое, производство, а если посмотреть повнимательнее, то можно увидеть и более мелкие детали… По мере углубления в себя стало обнаруживаться интересное сходство: внутренний мир очень напоминал Вселенную, со всеми галактиками и туманностями…

Процесс познания был прерван довольно-таки прозаически: над собой я вдруг увидел какое-то тёмное пятно, не поддающееся идентификации. Дисгармония с окружающим пространством настолько поразила меня, что я решил во что бы то не стало разобраться с этим пятном...

Небольшое отступление: напомню, я лежал на втором ярусе кровати в палатке, надо мной, на расстоянии вытянутой руки – потолок палатки, полого уходящий вверх.

… Не раздумывая, инстинктивно, я протянул по направлению к пятну руку, и …  Если вам когда-нибудь приходилось лежать в траве под высоким деревом и наблюдать, как его вершина, где-то высоко-высоко в небе разгоняет облака, или, стоя под стрелой пятидесятиметрового подъёмного крана  видеть как эта стрела «уходит» в небо, то, возможно, вы поймёте тот восторг, который охватил меня, когда моя рука, пронзив огромные пространства, дотянулась до тёмного облака. Этот восторг так переполнял меня, что  я должен был немедленно с кем-то поделиться. Выйдя из своего состояния в обычный мир (это оказалось легко – нужно было повернутся набок и приподняться на локте) – внизу, на соседней кровати я увидел Макса, что-то рисующего в «дембельском» альбоме…

Дальше – сценка со слов свидетелей:

«Макс! – позвал я его – иди сюда, что-то покажу!»
Ничего не подозревающий Макс поднялся и сделал шаг ко мне –  «Ну?»
«Смотри!» - я откинулся на подушку и эффектным жестом дотянулся до «облака»…
…«Видел?» - спросил я Макса, повернувшись к нему…
…«Что?» - недоумевал Макс
…«Смотри ещё раз» - великодушно разрешил я и повторил процесс сначала, только более медленно – «Видел?!»…
…«Да что видел?»…
…«Я достал!!!»…
«…!!!.... Ты точно ДОСТАЛ!!!»…

Огорчённый таким непониманием, я перестал обращать внимание на Макса  и опять вернулся к себе, но настрой был сбит и вместо дальнейшего углубления в себя я стал изучать окружающее пространство. Мир был огромен, где-то вдали, за границей восприятия, ощущалось какое-то движение, звуки, а на границе видимости маячили две каких-то странных горы. Восторг с новой силой охватил меня, когда я, решив отправится поближе к этим горам, попытался встать с кровати – горы зашевелились! – это были мои ноги в сапогах, которые я почему-то не снял…

Подошло время боевого расчёта – 18-00. Меня стащили с кровати, нацепили ремень, панаму, и вытащили из палатки. В строю было невыносимо скучно и почему-то очень шумно. С абсолютно философским спокойствием я воспринял информацию, что через два часа я заступаю в наряд «дежурный связист»… 

Я до сих пор благодарен своим товарищам, сумевшим убедить меня произнести фразу – «Товарищ старший лейтенант, я себя плохо чувствую, наверное, тепловой удар» и подпихнувшим меня к замполиту… Замполит в ответ на моё выступление разве что не обнюхал меня и, поскольку ни водкой, ни коноплёй от меня не пахло, и я был бледный как мел, а наш фельдшер сказал, что Баху ещё хуже, я получил освобождение, и все, особенно те, кто собирался на службу, облегчённо вздохнули.

Следующие три часа были настоящим кошмаром. Сначала шумели те, кто собирался в наряд, потом те, что вернулись с постов. Душа требовала покоя, тишины. Надо было что-то делать…

В сутках – четыре смены: с 8-00 до 14-00, с 14-00 до 20-00, с 20-00 до 2-00 и с 2-00 до 8-00; подготовка к наряду начиналась примерно за час, потом наряд уезжал, около часа было тихо, потом приезжал сменившийся наряд и «тихо» укладывался спать. Поэтому, довольно часто, в летнее время, мы практиковали такой способ: Те, кому выпадало заступать в наряд на следующий день, располагались спать сверху на палатке – с вечера в палатке очень жарко, уснуть тяжело, только уснёшь – смена собирается на службу, потом другая возвращается, а наверху – не жарко и никто не шумит.

Вот и я, устав от шума, решил расположиться на палатке. Залез наверх, попросил часового заставы периодически посматривать, чтобы я не скатился с палатки и лёг.
Быстро темнело… Над головой уже начинали появляться первые звёзды… Я лежал и просто смотрел на них. Ни мыслей, ни чувств – ничего, покой и тишина…

Не знаю, сколько прошло времени, в какой то момент я осознал, что нахожусь в другом мире – мире, в котором нет ничего, хотя бы отдалённо напоминающего наш, населённом явно разумными существами, по внешнему виду сильно напоминавших «собакоголовых» богов Древнего Египта. Ни страха, ни тревоги – только любопытство – а куда это я попал? а что здесь интересного? Меня почему-то никто не замечает…

Через какой-то промежуток времени созерцание абсолютно чужой и непонятной жизни надоело и я отправился дальше.

По смутным воспоминаниям, я посетил несколько миров с абсолютно разными природными условиями и разумными существами (прочитал эту фразу – миров с абсолютно разными природными условиями – убожество!!!, как описать словами другие законы и принципы построения мира?)…

В мозгу крутятся две цифры – 4 и 7.
Четыре мира, населённых разумными существами и три – абсолютно пустых.

О двух заселенных мирах – самые смутные воспоминания, расплывчатые образы чего-то абсолютно неземного…, я вроде бы понимал, что передо мной разумные существа, но вот ассоциировать их с чем-то привычным, земным, не получалось.

А вот последний мир – я из-за какой-то конструкции или природного образования наблюдал за группой «аборигенов» - полупрозрачных энергетических сущностей (откуда знаю?), как вдруг…  Я почувствовал внутри себя голос. Общий смысл первой фразы можно передать так: «а кто это у нас тут?», причём голос такой, что сразу проникаешься доверием и пониманием, что боятся не надо, всё будет хорошо.

Буквально сразу же следующая фраза: «а тебе здесь нельзя находится!», и опять понимание, что нельзя не потому, что это запрещено, а просто потому, что для меня это опасно; и опять: «тебе надо назад, к себе домой! Ты знаешь, где твой дом?» и, не успел я подумать: «а в самом деле – мне куда?», как меня развернуло в пространстве и среди множества звёзд я увидел Её, чем-то отличную от других и почувствовал, что мне надо именно туда… «Отправляйся!» – лёгкий толчок в указанном направлении – «Никуда не сворачивай и не делай так больше, опасно!»…

Полёт назад – неинтересен, движение с нарастающей скоростью по прямой…, пожалуй, поразил абсолютно чёрный космос с яркими звёздами разных оттенков. Потом появилась Солнечная система с планетами, я приблизился к Земле…

Уточняю, время действия – май-июнь 1983 года – до армии на экранах кинотеатров и телевизоров – «Москва - Кассиопея», «Отроки во вселенной», «Через тернии к звёздам» –  ну не было в моём предыдущем  жизненном опыте даже намёка на разворачивавшуюся передо мной картину:

 – голубой шар, увеличивающийся в размерах, появились очертания материков, местами скрытые облаками…, потом  всё ближе, ближе… я уже вижу наш солончак, наши палатки, свою палатку! Интересно! на палатке я вижу сидящего человека, а рядом с ним – что-то неопределённое. Потом удар (примерно как «падение» во сне), я открываю глаза – рядом со мной на палатке сидит часовой заставы…

«Что?» - спрашиваю я с ходу.

«Слава Богу – живой!» – отвечает он – «Я уже с полчаса возле тебя сижу, боюсь дотронуться: глаза полуоткрыты, дыхание не слышно, с двух часов ночи ни разу не пошевелился»…

Время – около 6 часов утра – хорошо погулял…

Ещё около трёх суток приходил в себя, есть не хотелось совсем, но чувствовал себя бодро. После этого случая к ханке не притронулся ни разу, кому-то подарил… Самое интересное, с моей точки зрения, произошло с памятью: путешествие внутрь себя запечатлелось основательно, а вот «звёздный» вояж смазался до состояния «было что-то непонятное»…

…Недавно, работая в программе «Goggle Планета Земля», я случайно «смоделировал» последнюю фазу возвращения – стремительное приближение к Земле, укрупнение картинки, торможение, и вот оно, запланированное место… вспомнилось многое…


                ПРОВЕРКА

На заставу едет зам. начальника штаба отряда капитан Иванов. С «внезапной» инспекцией…

Поэтому… Готовимся…

Сектора наблюдения и обстрела… действия по сигналу «Тревога», «В ружье»… и пр., и пр., и пр…

Хотя… слово «готовимся» отдает какой то показухой и не вполне соответствует действительности… скорее мы, с помощью наших офицеров, готовим теоретическое обоснование наших практических действий и, что немаловажно, учимся (или вспоминаем, как это делалось) объяснять наши действия на «человеческом» языке… без мата…

Да, ещё ожидается проверка боевой готовности… будет учебная тревога… только точное время «тревоги» не известно, поэтому надо быть начеку, никуда далеко не разбредаться… значит, на время проверки, «арык» отменяется…

Утро… сменившись с коммутатора, позавтракав, иду спать… Автомат за кроватью… полураздевшись, на всякий случай , ложусь…

«Боевая тревога! К бою!»…

Кто то трясет меня…
- Подъем! Тревога!

Смотрю на часы… около 10… поспал называется…  обуваю сапоги, набрасываю куртку, схватив автомат и ремень с подсумком, выхожу из палатки… Два ЗиЛа подъезжают под  загрузку, в третий, Афонин, уже грузят оружие (АГСы, СПГ, РПГ и боеприпасы)…

Один Зил, набитый людьми, мчится к мосту… во втором, в основном, расчеты… закончив загрузку оружия в Афонин ЗиЛ, выезжаем…

Машины едут вдоль реки… по грунтовке… едут… скорее, низко летят… Морда Афониного ЗиЛа, едущего за нами, темным пятном маячит в облаке пыли, изредка поблескивая лобовым стеклом… интересно, Афоня хоть что-нибудь видит?...

Мост… проскакиваем без остановки… 

Первая остановка… наша…  моя и Хована… мы с ним – расчет АГСа… Хован уже ждет меня (его место на коммутаторе занял кто то из офицеров)… подскакиваем к Афониному ЗиЛу… в кузове ехало человека четыре… они должны «выдать» нам оружие…  никого…  что случилось?... впереди, под кабиной… какое то шевеление…»Мы приехали?»

- Да! АГС давайте!... Быстро!!!... Вы что, спите?!

В полутьме тентованого кузова, наконец то, замечаем всю четверку… в полном смысле слова висят на передних дугах…

- Вы чего?
- Да………………… Афоня!!!! Летел, не разбирая дороги… тут все по кузову летало… как не поубивало… непонятно…

Из кучи металла они вытаскивают АГС и кассеты с гранатами… «Забирайте!»…

Хватаем АГС, кассеты с гранатами… бегом на давно определенную позицию… устанавливаем АГС… смотрю на часы… с того момента, как я открыл глаза, прошло четырнадцать минут…

Часа полтора сидим на позиции… Иванов, в сопровождении Александрова, совершает обход позиций… на каждой – короткий экзамен… Пользуясь моментом, я задремал…

- Подъем! Идут… - Хован чувствительно пнул меня в бок

Подходят… Иванов, явно заметив мой «слегка» сонный вид, бросает на Александрова вопросительный взгляд… (что за….?)

Александров: - Сикаленко!?!

- Ну что, Сикаленко? – я реально обиделся… – Товарищ лейтенант… Вы же знаете… я только со службы… а с двух опять заступать… когда спать то? На службе?...

Александров объясняет Иванову… «системщики… двое… дежурят по двенадцать часов… людей не хватает…» вопрос закрыт… но, уходя, Александров незаметно для Иванова грозит нам кулаком…

Проверка продолжается ещё около часа… Наконец, команда: - «Отбой тревоги»…

Иванов уезжает…

Александров сообщает: - Проверка прошла успешно! Замечаний и нареканий нет! Иванова положительно удивили действия заставы по сигналу тревоги (скорость и порядок)


                МОЛОДЫЕ. ЗАЛЕТ

У нас две новости:

Сегодня приезжают молодые!!!! Мы, наконец то, переходим в «высокий» статус «дедов»…

 И вторая: через пару недель заставу переводят назад… точнее, в отряд. Застава охраны моста сформирована и прибудет примерно через неделю…
Но… прибытие молодых – на сегодня – более важная новость! Ждем!

Около пяти вечера Александров отправляет Афоню на 11 заставу… забрать молодых… ажиотаж нарастает… и вот он… важный, переломный момент службы… из кузова Афониного ЗиЛа выпрыгивает десятка полтора молодых…

Александров разгоняет толпу «встречающих»… но это ничего… мы свое наверстаем…

После непродолжительного «выступления» Александров дает команду дежурному сержанту, а это Толик Манухин, разместить вновь прибывших… Места давно готовы… в нашей палатке…

Изучаем вновь прибывших…

- Откуда?
- Луганская, Днепропетровская, Донецкая область…

Все - свои… уже хорошо… Судя по мордам – ребята смышленые… ну… время покажет…


Из более позднего рассказа молодых:

… нас распределили на «Резервную заставу»… Что это такое – мы, конечно, не знали… но реакция сержантов удивила: - «Пацаны, вешайтесь!»…

Странности продолжились и в отряде, в приежке, где мы ждали отправку на заставы… Ребят, едущих на линейные заставы, отрядские пытались «обшманать», нас же, услышав – «Резервная», обходили стороной…

То же самое происходило и в дороге… Нас везли на нескольких ЗиЛах… Почти на каждой заставе в машину кто-нибудь влазил с целью что-нибудь «обменять» или отобрать, но услышав «заветное» слово – «Резервная», нас оставляли в покое… чего не скажешь о других…

Наконец: - «11 застава! Выходи! Резервная! Выходи!»…

Встречающие – два офицера, как оказалось, с 11й заставы… Забрав «своих», кивком указали нам место у ворот, один из офицеров проговорил: - «Ждите! За вами скоро приедут»…

Мы остались в одиночестве… Заставские к нам большого интереса не проявили…

«Дежурный» вопрос: - «Земляки есть?»… и все…

Сидим… ждем… Прошло с полчаса…

В ворота заставы вкатил покрытый пылью ЗиЛ… развернулся и затормозил возле нас…

Дверь кабины распахнулась и на землю спрыгнул водитель… заросший, с сигаретой в зубах, в распахнутом хэбэ, без ремня и панамы, и! в полукедах, одетых на манер домашних тапок без задников…

- «Привет!» - он махнул рукой заставским и, уже обращаясь к нам, проговорил: - «На Резервную?... Чего сидим? Прыгайте в машину… один – ко мне, в кабину…»

Я открыл дверь со стороны пассажирского сидения… на сидении лежал автомат с пристегнутым магазином… под ногами валялся подсумок с магазинами…

- Чего стал? Садись! – с этими словами водитель небрежно засунул автомат за спинку сидения…

Машина рванула с места…

- Меня Леха зовут… ваш «дед»… - проговорил водитель…

Мы «подлетели» к воротам в системе…

- На! – в руках у Лехи появилась телефонная трубка – вон гнездо… скажешь, на Резервную… пусть замок откроют… потом – откроешь ворота… проедет машина – ворота закроешь и позвонишь ещё раз… скажешь – «проехали»… и!... Быстро! Быстро!!!

… я снова в машине… по обе стороны грунтовой дороги – заросли… кусты саксаула… камыши… все вперемешку…

- А долго нам ехать?

- Да нет… Уже, считай, приехали…

И действительно, буквально через пару минут справа, на пустыре, показался лагерь…

Несколько палаток (четыре больших и две маленьких, «офицерских»)… какой то сарай… стоящая возле него «водовозка»- ГАЗ-66… пара БТР -60 за палатками и ещё два ЗиЛа возле палаток… Людей не видно… Все…

- Приехали…- машина резко остановилась напротив палаток… - Вылезаем!!!

Мы столпились у заднего борта машины…

На звук подъехавшей машины стали появляться люди… Контраст с виденным на заставах и в отряде – сумасшедший… Загорелые, давно не стриженные, очень взрослые… почти все – по пояс голые, а то и просто в трусах… без сапог… кое–кто – явно спросонок (время – часов пять вечера!!!)… на их фоне один единственный сержант, одетый по форме и с красной повязкой на рукаве (дежурный по заставе) выглядел… как то чужеродно…

- «Ну, наконец то!»… «Дождались!»… «Жизнь начинается!»… - слышалось в толпе «встречающих»…

- ТАК!!! А-ну! Разошлись все к …. матери!!! – из небольшой палатки, не спеша, вышел офицер…

- Та ну… товарищ лейтенант…

- Я сказал – Разойтись!... Позже знакомиться будете…

Толпа нехотя разбрелась…

- А ну… Построились!... – это нам… - Равняйсь! Смирно! Я – начальник Резервной заставы старший лейтенант Александров! Вы прибыли…   …   …


Знакомство состоялось… На радостях мы решили «отметить» это событие… По чуть-чуть… из имевшейся «заначки»… 

Легкое возбуждение не отпускало…
Как то незаметно время перевалило за полночь… с двух ночи – моё дежурство на коммутаторе…

Так, толком и не поспав, еду на службу…

Хован – красава!!! Вытащил из пристройки сложенную кровать и поставил её под окошком коммутатора… со стороны реки… по сравнению с душным, нагревшимся за день помещением – жесткая металлическая сетка кровати – просто райское ложе… 

Пост на мосту – Андрюха Ильин и «Пэтя» Иванов… на всякий случай прошу Андрюху пару – тройку раз прислать «Пэтю»… вдруг усну… (справедливости ради, замечу – уснуть в помещении коммутатора, душном, жарком, с монотонно шуршащим динамиком «системы» - легче легкого… выручают или «гости» с позиций, заглянувшие попить чайку… или необходимость написать несколько писем…)

Сидя на жесткой кровати, облокотившись на шершавую стену коммутатора, я думал… о молодых, чей приход не только существенно облегчал наше житие, но и знаменовал конец нашего «айваджского сидения»… о скором переезде в отряд, обозначавшем окончание нашей «вольницы»… о последующих боевых выездах…

В нескольких метрах от меня, дыша прохладой и убаюкивая плеском волн, несла свои воды Аму-Дарья…

… Я пришел в себя от толчка… рука сжала и тут же отпустила автомат… передо мной стоял Александров… даже в темноте было видно – он в бешенстве…

- Сикаленко! – на удивление спокойным голосом проговорил он, - утром – на гауптвахту… трое суток…

- Есть, трое суток! – на «автомате» ответил я…

- Я сейчас вернусь, - проговорил Александров, - если кровать будет здесь… ты на губу не поедешь… - он бегом взбежал по ступенькам… взревел мотор ЗиЛа… машина поехала к позициям…

Я бросился к коммутатору… звонить пацанам… предупредить о приезде Александрова…

- Твою мать!!!! - все «язычки» коммутатора откинуты… сколько же звонков я пропустил?

Быстро обменявшись несколькими словами с позициями – все в порядке, кое-кого я разбудил… я бросился разбирать кровать… что то застревало… где то перекашивалось… не знаю как, но я её разобрал… и спрятал в пристройку…

Даже не притормозив, ЗиЛ промчался по мосту, в лагерь… Александров был уверен – проверять не надо…

А вот теперь – вопрос: почему меня никто не предупредил? Никто, это, в смысле Андрюха с «Пэтей»…

Выхожу из коммутатора… ору: - Андрюха!!! Иди сюда!!!

Через несколько минут появляется Андрюха… морда сонная…

- Чего твой «Пэтя» меня не предупредил?

- Да я …знаю? Ты ж видишь – спал… А его сейчас спросим… Пэтя!!! Иди сюда…

Появляется «Пэтя»… одного взгляда достаточно… тоже спал…

- Вашу мать!!! Андрюха! Что за …ство? Это же подстава!!! Я же по человечески просил…

Андрюха: - Иванов, ты что, сука, спал?

- Никак нет!

- Да ты охренел!!! Ты свою рожу видел?

- Я не спал!

- А чего не предупредил, что машина едет?

- Я кричал!

- Кому? – вышел из себя Андрюха… - я проснулся, когда машина у меня над головой проехала… тебя не было… - Пэтя получил удар в торец…

- Понятно… Мудак ты, Андрюха… Привыкли вы, б..ди, что я вас постоянно выручаю… идите нах… отсюда…

Выпив чайку и пообщавшись по телефону с дежурным по заставе Лысым, я «сложил» картинку… Мой «залет» стал результатом нескольких совпавших обстоятельств…

Александров… проснувшийся около трех часов ночи, и не увидевший часового…

часовой, кто то из молодых осенников, дремавший в оружейке… на месте дежурного по заставе… услышав голос Александрова, он выскочил из палатки… со словами: – «я на минуту присел!»…

дежурный по заставе Лысый… спавший в хозпалатке на мешках с бельем, и храпевший так, что его услышал стоящий возле оружейки Александров…

«Пэтя» Иванов, наплевавший на приказ деда (Андрюхи) и уснувший вместе с ним…

Ну и, наконец, я сам, чересчур расслабившийся в предвкушении «легкой» жизни…

Результат – трое суток губы… и мне, и Лысому… причем! Александров вознамерился лично! отвезти нас на губу…

После смены, быстро позавтракав и переодевшись, мы с Лысым разместились в кузове ЗиЛа…

Перед самым отъездом я, как будто что то почувствовав, на всякий случай, предупредил Хована, где лежат пленки, фотографии… и ещё кое что…

Всю дорогу до Термеза я благополучно проспал на лавочке в кузове…


                ГУБА.

Термез… за время нашего отсутствия с городом произошла странная метаморфоза: раньше, во времена учебного, он выглядел обычным провинциальным тихим городком, сейчас же ошеломил нас движением автомобилей, людской толчеей, обилием звуков и запахов. Понадобилось какое то время чтобы осознать – город не изменился, изменилось наше мировосприятие. Полгода жизни вдали от цивилизации и вообще от людей дали свой результат. Только сейчас стало ясно, насколько мы отдалились от «обычного» мира…

И вот, наконец, знакомые серые ворота со звездами гостеприимно распахиваются перед нашим ЗИЛом и мы в отряде…
Оставив нас с Лысым в машине, Александров отправился в штаб. От греха подальше мы сидим, не сильно высовываясь. Трое суток «губы» - не подарок, а нарваться на дополнительное наказание, судя по взглядам проходящих офицеров, для нас – дело времени. Вернувшийся в сопровождении дежурного по отряду Александров расставил точки:

«Тебе» - он ткнул пальцем в Лысого – «Пять суток!»

«Тебе» - это уже мне – «Десять! Приказом начальника штаба!»

Сколько? ДЕСЯТЬ?!!!
«За что, товарищ старший лейтенант?» - невольно вырвалось у меня.

«За всё!» - выдержав паузу, многозначительно проговорил Александров – «Ну, не скучайте!»

«Да уж, что-что, а скучать им будет некогда» - рассмеялся дежурный – «Пошли определяться» - обратился он к нам…

Вот она – отрядская «губа» - уютный, тенистый, поросший виноградом дворик… два небольших здания: первое – караулка, где находится дежурная смена комендантской роты и, второе – наше временное место пребывания: пара обычных блок-комнат панельной «хрущевки» с заложенными почти до самого верха окнами.

«Ну, кто тут у нас, откуда, надолго?» - встретил нас мордатый прапорщик.

 «Резервная, сержант Лысенко, пять суток!» - доложил Лысый

Я продублировал: «Резервная, рядовой Сикаленко, десять суток!»

«За что?» - продолжал интересоваться прапорщик

«Сон в наряде «дежурный связист»!» - бодро процитировал я строчку из «записки об аресте».

«Сон в наряде «дежурный по заставе»!» - в унисон отозвался Лысый.

«Что ж это вы  - не высыпаетесь?» - притворно изумился прапор – «Наверное, из-за пьянки спать было некогда! Ну, ничего, это дело поправимое!» - ухмыльнулся он – «У нас вам пить будет некогда, отоспитесь…»

Стало понятно, что некоторые подробности нашего «залета» каким то образом известны. И, судя по всему, ничем хорошим для нас это не обернётся.

Худшие прогнозы начали тут же сбываться:
Без лишних разговоров нас тут же, во дворе, постригли наголо. Прапор осмотрел нас: «Подтянуть ремни! Распустились!» и тут глаза его расширились: «Это в тебя что?» - ткнул пальцем на мои ноги – «А ну, повернись!»

Мои «боевые» сапоги… совсем недавно, недели три назад, я заново подбил каблуки: три резинки, восемь гвоздей, две пули, аккуратно подрезал – игрушка!

«Да вы там, на резервной, совсем обнаглели – отрывай!!!» - с этими словами прапор протянул мне штык-нож.

«Как я их штык-ножом? Тут ещё плоскогубцы нужны» - попытался «съехать» я.

«Отрывай! А то я сам оторву» - пригрозил прапор – «Вместе с каблуками»…

Взглянув ещё раз на его морду, я решил, что он сможет, и, вздохнув, принялся за дело…

Говорят: ломать – не строить! Где там! Делал-то для себя, качественно! За прошедшие три недели шляпки гвоздей малость поистерлись, и когда я поддел резинки штыкарем – гвозди остались на месте, почти все, и торчали вниз примерно на сантиметр…

«Не дай Бог «полезут» внутрь!» - с ужасом подумал я – «Надо что то делать!»

С помощью штыкаря мне  удалось чуть-чуть нагнуть гвозди назад, после чего, обув сапоги, сначала походил по бетонному бордюру на «пятках», потом попрыгал… Затея увенчалась успехом – гвозди «легли» по каблуку. Правда, при ходьбе я издавал цокот как подкованная лошадь, но, судя по всему, это никого не смущало, меня, соответственно, тоже. Единственное, я сильно переживал, как я буду их извлекать после «губы»? Как впоследствии оказалось, переживал я зря: гвозди стерлись на третьи сутки, а сами сапоги развалились на шестые, но, на тот момент я об этом даже не догадывался…

Покончив с нашим внешним видом, нас развели по камерам. Сержантам на «губе» лафа – отдельное помещение, ну а я отправился в общую камеру…

Тяжелая металлическая дверь, кроме замка заложенная массивным металлическим засовом, издающим при открывании жуткий грохот… Внутри – два бойца в грязных просоленных «хэбэ», вскочивших с пола при грохоте открывающейся двери.

«Принимайте пополнение!» - толчок в спину и дверь захлопнулась, я даже не успел заметить, какая сука меня толкнула.

  Осматриваюсь: помещение примерно три с половиной на три с половиной метра, на трех стенах, включая и ту, где находится дверь, в два яруса закреплены нары, в настоящее время поднятые и закрепленные так, что ни сидеть, ни, тем более лежать, на них нельзя. Посредине – небольшой столик на одной забетонированной «ноге», на нем – несколько экземпляров «Устава». На стене, противоположной от входа, под потолком окошко из двух рядов стеклоблоков (по высоте), два блока выбиты – наверное, для вентиляции. В помещении ощутимо теплее, чем на улице…

«Привет, мужики, Олег, Резервная»

«Здоров, Саня, мангруппа, Мазари»

«Привет, Серый, 4я застава, надолго?»

«Десять суток, а вы?»

Саня – «Пять! я здесь третий день»

Серый – «А я завтра шабашу, у меня всего трое!»

«Третьи сутки? И такие грязные?? Что здесь происходит? А чего людей так мало?»

«Вчера пятеро освободились»

«Пятеро?! А где седьмой спал, нар то – шесть?»

«Да вот здесь я и спал» - Серый ткнул пальцем на пол – «Под нарами… А грязные – после обеда сам узнаешь!»…

После такого интригующего начала мне, конечно, захотелось узнать подробности, и, так сказать, распорядок дня. С чем меня любезно ознакомили мои сокамерники…

Положив под задницы по экземпляру «Устава», мы уселись на бетонном полу: «Подъём – в пять утра, т.е. за час до общего подъёма. Общественно-полезные работы до завтрака – уборка территории возле штаба отряда; завтрак, короткий, около получаса, отдых и, до обеда и, также, после обеда – занятия: повторение учебного, правда, всего три предмета: тактика, физподготовка и строевая, но в усиленном и ускоренном варианте».

«А это как?»

«Просто! Весь день бегаем и ползаем по плацу. Все зависит от дежурного и начальника караула: у одного больше бегаешь, у другого - ползаешь, после ужина – обычно отбой, но и тут бывают варианты: могут, под видом мойки полов, вылить несколько ведер воды на пол – учитывая температуру в камере – «русская баня» на всю ночь обеспечена, могут просто на полтора-два часа устроить «подъём-отбой», чтобы лучше спалось. В туалет ночью хрен допросишься, поэтому на ночь лучше много не пить… Кстати, сегодня с начальником караула «повезло» - нарядом командует прапорщик Снигур, тот самый мордатый прапор. Для него каждый вновь прибывший на губу – как дрожжи в тесто…»

Грохот двери прервал нашу беседу – принесли обед.

Обед, конечно, с заставским сравнить было трудно, но, как говорится, выбирать не приходилось…

Поели… Старожилы попытались рассказать мне, что именно сейчас, совершенно случайно, подошла моя очередь собирать посуду и тащить её в караулку, но мне удалось доказать, что моя очередь, если сегодня больше не будет «новоселов», наступит завтра, а если кто-нибудь ещё сегодня появится, то, возможно, и послезавтра…

Так, в непринужденной беседе прошел короткий послеобеденный отдых.

«Выходи строиться!» - грохот двери и выкрик караульного прервали идиллию…

И вот мы на плацу… Саня, я, Серый, Лысый – замыкающий. Солнце висит над головой раскаленным шаром, жар от него придавливает к земле…, жар от асфальта плавит тело…, Снигур хищным взглядом окидывает строй…

«Ну, что, залётчики?! Распустились! Будем приводить вас в порядок, а то, видно, совсем забыли, что такое служба… Равняйсь! Смирно! Напра-во! Бегом! Марш!!!»   

Побежали… Звонко цокая каблуками, как подкованная лошадь, бегу…, плац не сильно большой – метров сто в длину, около пятидесяти в ширину, бежим почему то метрах в двух от края плаца…

Один круг по плацу…, второй…, третий…, четвертый…, пятый…, пока терпимо…

Монотонность движения завораживает, жара действует одуряюще, бежим…

«Отделение! Вспышка слева!»

Пока мозг обрабатывает команду, пытаясь понять о чем, собственно, идет речь, тело, прекрасно помнящее муштру учебного годичной давности, само выполняет необходимые движения:

«Повернуться направо, упасть вперёд, руки прикрывают голову, ноги врозь, пятки прижаты к земле»…

Асфальт пышет жаром прямо в лицо, печёт тело сквозь одежду…

«Отбой! Встать! Продолжаем движение!»… 
 Обжигая об асфальт ладони, встаём… Бежим…

 «Отделение! Вспышка справа!»
Упали, встали, бежим дальше… Упали, встали, бежим дальше…

«Отделение! … слева!»
Упали, встали, бежим дальше…Упали, встали, бежим дальше…

 «Отделение! … сзади!»
Упали, встали, бежим дальше… Упали, встали, бежим дальше…

«Отделение! Вспышка впереди!»
Упали, встали, бежим дальше… Упали, встали, бежим дальше… - пот заливает глаза, от горячего асфальта пекут ладони…

Бежим…, пот высыхает на бегу…, на лице – корка соли… Как хорошо просто бежать…

«Отделение! На месте! Стой!» - мы остановились… - «Отделение! Разомкнись! – мы разомкнулись… - Дистанция – пять метров! На месте! К бою! – мы упали… -  Перебежками! Первый – справа! К противоположному краю! Поочередно! Пошли!»

Данное упражнение называется: отработка действий отделения в наступлении под огнем противника.

Суть упражнения: отделение ползет по пластунски, по команде отдельные бойцы вскакивают, петляя пробегают несколько метров вперёд, падают, перекатываются вправо или влево от места падения, в момент падения одних вскакивают другие…

Теоретически, подобный способ передвижения мешает противнику вести прицельный огонь по наступающим, но… плац – не лучшее место для отработки подобных упражнений…

Ползу…, асфальт обжигает ладони, капли пота, кажется, испаряются, недолетая до асфальта… Моя очередь! Вскакиваю! Бегу! Падаю! Перекатываюсь, ползу… Моя очередь! Вскакиваю! Бегу! Падаю! Перекатываюсь, ползу… получилось пять «заходов»…

«Плохо! Долго! Встать! Построились! Напра-во! На исходную! Бегом! Марш!»

Пока бежим, тихонько интересуюсь у Сани – какой смысл надрываться, все равно раньше времени с плаца не уйдем?

Он аж с ноги сбился – Ты что! Увидит, что «шарим», будем круги по пластунски наматывать, с перебежками и без…

Логика была так себе, кто мешал ползать не торопясь…, но, похоже, в арсенале у Снигура были достаточно убедительные доводы…

Второй забег вполне удовлетворил прапора, и мы несколько кругов наслаждались простым бегом…

Время шло… «Вспышки» чередовались с перебежками, несколько раз пришлось пересекать плац по пластунски.

Похоже, прапор был ярым максималистом: малейшее снижение темпа явно вызывало у него ощущение, что его пытаются обмануть и тут же следовало наказание…, после пары «эвакуаций раненого с поля боя» (один тащит другого ползком через плац) мы, не сговариваясь, демонстрировали редкостное рвение и неутомимость…, Снигур был удовлетворен. Занятия закончились…

Бредя с плаца в направлении «губы», сквозь навалившуюся жуткую усталость, я вдруг с удивлением заметил, что солнце почему то не висит над головой, а почти скрылось за деревьями, окружающими плац… Интересно, а сколько времени мы пробегали?

Входим в калитку «губы». Дворик встречает нас приятной прохладой и свежестью, но нам насладиться не приходится – в туалет и в камеру, чтобы не мешали готовиться к сдаче наряда.

Да сколько же сейчас времени???

Без десяти шесть?! Четыре с хвостиком часа непрерывного движения – интересно, что со мной будет завтра? Как не крути, а от таких нагрузок уже давно отвык…

Наконец то мы в камере. Все-таки, как интересно устроен человек: всего каких то пять часов назад это место казалось мне неуютным и суровым – как же я был не прав…, какое блаженство сесть на «Устав», прислониться спиной к бетонной стене и вытянуть ноги…

Ну и что, что в камере душно и жарко, после плаца это уже не воспринимается… ноги гудят, спина гудит, руки дрожат, ладони, кажется, все ещё прижимаются к горячему асфальту плаца…, сидим…, постепенно приходим в себя… – хорошо «позанимались»…

По словам Сани, сегодняшние послеобеденные занятия были самыми тяжкими за его трое суток. Это связано с нашим прибытием…, по традиции «губы», специально для новоприбывших, устраивают показательные «выступления» вроде сегодняшнего, если завтра повезет и не будет новых «залетчиков», то занятия, скорее всего, будут не такими жесткими. А если, не дай Бог, привезут кого-нибудь с границы за пьянку или, пофиг за что, с той стороны – то можно ждать чего-то подобного сегодняшнему…

- Чего именно с той стороны? – удивился я.

- А ты думаешь, Снигур вас сегодня от большой любви «доставал»? Радуйся, что приехал в «неушитом» «хэбэ», а то бы распарывал…

- Так вот же у Серого штаны ушитые…

- Серега то с границы…, а наших здесь любят лютою любовью…, отрядские просто звереют, когда с той стороны кого привозят…

 Я задумался, по всему выходило, что Саня прав. Ещё во время занятий я обратил внимание на то, с каким болезненным удовольствием Снигур по поводу и без повода «склоняет» нашу заставу: «Резервная, вперёд!», «это вам не на Резервной дурака валять», «догоняй Резервную»…

Ну, что ж, будем уповать на лучшее – может, повезёт и за неделю ничего сверхъестественного не случится.

Загрохотала дверь – нас посчитали…, прошла смена караула…

- Что дальше? – поинтересовался я
- Ну, до ужина нас трогать не будут, после ужина должна быть вечерняя прогулка, туалет и отбой, хотя, могут быть варианты…, в зависимости от настроения начальника караула…

Судя по всему, настроение у начкара и дежурного по части было нормальное – нас никто не трогал. Принесли ужин – какую то кашу и, !!! почти полный чайник какао с молоком!!! Очень кстати! После «занятий» плюнуть нечем… Я налил полную кружку…

- Не увлекайся! – дернул меня за рукав Саня, - Ночью сам спать не будешь, и нам не дашь, а эти суки до утра из камеры не выпустят…

Подумав, я решил не рисковать, и отлил полкружки обратно…

После ужина в камеру заглянул сержант – разводящий: - ты и ты, он ткнул пальцем в Саню и Серого – на выход, посуду тащите!

Все вышли, дверь закрылась и я остался один. Уютно устроившись в углу, вытянув ноги, я расслаблено наблюдал за мухой, наматывавшей круги возле окна в поисках выхода… глаза закрылись сами…

Грохот открываемой двери выбросил из дремоты, с трудом собрав себя в кучу, я успел подняться до того, как открылась дверь…

В камеру вошли Саня и Серый, дверь захлопнулась…

- Уроды! Суки! Ох…ли совсем!!! – скрипя зубами, бормотал Саня.

- Что случилось? – постарался прояснить ситуацию я.

- Прикинь! Эти твари заставили нас убирать в караулке после ужина, а потом ещё тащить грязную посуду в столовую.

- Ничего себе! А кто там командует?

- Да тот ублюдок, сержант. Начальник караула, наверное, свинтил домой, а эта гнида пользуется моментом…, причем он моего призыва, осенник, через месяц приказ, а эта тварь меня за молодых работать заставил, понимает, падла, что до дембеля мы с ним вряд ли встретимся…

Примерно через полчаса, когда Саня малость успокоился, нас вывели на прогулку…, пятнадцать минут на свежем воздухе…, к нам присоединился Лысый.

- Как, оно, в гордом одиночестве? – поинтересовался я у него.

- Да ну его…, словом не с кем перемолвиться, как придурок один по камере брожу, только присяду – в сон клонит, вырубает – пожаловался Лысый

- Так в чем проблема? Спи! Кто тебе мешает?

- Ну да, спи! Это у вас дверь открывается – даже у меня слышно…, а на сержантской – тихо, уже два раза чуть не спалился…

- Считай, это тебе расплата за сержантские погоны…

Прогулка закончилась. Памятуя предостережение, в туалете выдавил из себя всё, что смог…

Вернулись в камеру. Нижние нары уже отстегнуты. Старожилы заняли свои, боковые…, мне досталось место напротив окна, возле двери…

- Всё, отбой, укладывайтесь, я сейчас дверь закрою – сержант нетерпеливо крутит в руках ключи…

Ну, да – света в камере нет вообще. Наблюдая за действиями партнеров, начинаю укладываться: «Устав» под голову, «хэбэ» снимаю и раскладываю вместо простыни, садимся, снимаем сапоги…

Так, стоп – это не дело, от портянок ещё то амбре…
- Слышь, сержант – обращаюсь я, - ты погоди дверь закрывать, пусть пока только решётка закрытая побудет, а то мы тут угорим или нам глаза повыедает, чуешь, какой духан?!

- Не положено – не моргнув глазом, выдает сержант.

- Да как не положено, если решётка специально для этого сделана? Ты иди, попей чайку, а потом бойца пришлешь, он дверь закроет…

Последние слова я договаривал сквозь грохот закрывающейся двери…

- Вот скотина – констатировал я, укладываясь на нары лицом ко входу. А место то у меня неплохое! Сквозь щели дверного проема в направлении окна сочится свежий воздух …

… Грохот открывающейся двери выдернул из глубокого забвения, почему то именуемого сном.

- Подъем! Выходи!

По ощущениям – спать я не ложился вообще, так, на пару минут прикрыл глаза, но, что интересно – в теле – никаких неприятных ощущений, ничего не болит, не тянет, не ноет…, как будто накануне была легкая разминка в щадящем режиме…

Наматываю портянки, одеваю сапоги, натягиваю слегка влажное хэбэ и выхожу из камеры.

Ну да, всё как я и предполагал: уже утро!

После посещения туалета нас вооружают метлами и, в сопровождении часового, мы отправляемся к штабу отряда – наводить порядок. Часа полтора мы машем метлами перед входом в штаб, сметая буквально каждую пылинку, былинку, травинку, листочек, по какой то нелепой случайности оказавшуюся в неподходящем месте…

По окончанию этого праздника труда возвращаемся на «губу». Только зашли в камеру – сержант тут как тут:
- Ты – тычок пальцем в Серого
- И ты – в меня – на выход!

Выходим…, интересно, что этот урод от нас хочет?

Подходим к караульному помещению…

- Стоять! Вон тазики и тряпки, набрать воды и вымыть караулку.

- Сержант! А ты ничего не попутал? – меня буквально затрясло от злости, - Ты что, сука, бессмертный или собираешься завтра из отряда «ноги» делать? Выйду с «губы», я с тобой отдельно поговорю…

- Слышь, деятель, ты откуда такой борзый? Какой призыв?

- Я – с Резервной, весна 82, и, я думаю, ты слышал, что через пару недель Резервная в отряд переезжает, так что, по любому встретимся, пообщаемся, а там, глядишь, с тобой и другие захотят пообщаться, когда узнают, что ты годка с мангруппы заставлял за молодыми стол убирать, и лычки тебя не спасут…

Сержант сник. Одно дело издеваться над солдатами с застав, которые бывают в отряде, в лучшем  случае, раз в году проездом и, совсем другое дело связываться с «бандитами с Резервной», которые, к тому же, будут жить в отряде … 

 - Да что, я сам это придумал! – попытался он съехать – У меня приказ!

- Какой приказ? Чтобы губари караулку мыли? Может за вас ещё оружие почистить? Слышь, сержант, хватит, не усугубляй…

Сержант сдался…, махнув рукой, он скомандовал часовому отвести нас в камеру…

Переходя на «арестантскую» половину губы, я услышал голос сержанта: - «Ну, что расселись?! Схватили тряпки и убирать караулку, а то Шатохин скоро придет!»

Зашли в камеру…, ещё не совсем остыв, я немного попинал ногой стенку, Серёга коротко рассказывал Сане, куда и зачем мы ходили, и чем все закончилось…

- Не, ну ты прикинь – полностью о…шая обезьяна – обратился я к Сане за сочувствием…

… но тут вмешался Серый:
- Слышь, Олег, а чего это сержант так быстро съехал с разговора и что это за резервная застава такая?

На какое то время я онемел…
Положение спас Саня: - «Серёжик, ты куда призывался и где учебку проходил?»

- Призывался на западную границу, после учебки по распределению попал сюда, я инструктор служебной собаки, а что?

- Поэтому ты не в курсе, если бы у нас учебку проходил, обязательно знал бы – они раньше на территории учебного находились.

- Ну а чем она занимается? – продолжал допытывать Серый

- Во всех отрядах есть мангруппы и ДШГ, в курсе?

- Да, знаю,

- В нашем отряде ДШГ нет, есть Резервная застава, практически та же ДШГ, только у нас ещё свои БТРы имеются – вмешался в разговор я, – До появления мангрупп, с самого начала, все боевые действия проводила Резервная застава совместно с СБО (сборные боевые отряды), слыхал про такие?

- Да, деды на заставе рассказывали – подтвердил Серёга – А почему про мангруппы и ДШГ даже на границе известно, а про резервную – ничего?

- А ты когда вернёшься – у дедов спроси, вспомнят… Просто нас в начале декабря «ненадолго» отправили в район 11й заставы, мост охранять и, вот, только сейчас меняют… Только теперь вместо учебного будем в отряде находиться, чья то «умная» голова придумала…

Так мы протрепались ещё минут двадцать, до завтрака. Принесли завтрак…, поели…, вдоволь напились чаю, впитывался, как в сухую землю после вчерашнего… За разговором выяснилась пикантная подробность прошедшей ночи – часов с трех и до подъёма Лысый ломился в двери – просился в туалет…

- Ты что, в самом деле, ничего не слышал? – хором допытывались Саня с Серым – Ты же возле самой двери…

- Да мне пофиг, я спал…, кстати, а почему нас никуда не ведут – время уже – больше девяти часов?

- Наверное, какое-нибудь построение, плац занят…

Время тянется медленно, духота в камере увеличивается, сидим…, уже и не поймешь, что лучше – бегать по плацу или вот так вот сидеть в ожидании неизвестно чего.

Грохот двери возвестил: отдых закончен – нас ждут великие дела…

Во дворе нас ждет начальник караула – замполит комендантской роты капитан Шатохин – невысокий, худой, с синими от проступающей щетины щеками и подбородком – тот ещё упырь…, мельком взглянув на нас, он бросает:

- Караульный, веди их на плац, я сейчас подойду…

Пройдя всего метров двадцать, выходим на плац и останавливаемся возле трибуны. Ждём… Есть время осмотреться – вчера как то не получилось… напротив нас, на противоположной стороне плаца – трехэтажная казарма, с двумя входами, правее казармы – КПП и ворота, через которые мы заезжали в отряд, справа от плаца – клуб и площадка летнего кинотеатра, слева от плаца – в тени деревьев, какое то одноэтажное здание… Интересно, куда нас поселят?

Мои размышления прерывает незаметно подошедший Шатохин. Неожиданным для его комплекции «командирским» басом он орет на караульного:

- Почему стоим? Ты сейчас у меня вместе с ними бегать будешь!

И нам:
- Бегом марш!

Мы срываемся с места…пробегаем не больше пяти – шести метров, нам вдогонку летит: - Стоять!!!

Стали…
-  «Налево! Равняйсь! Смирно!» - подходит Шатохин – «Это кто здесь гремит?»

До меня не сразу доходит, что речь идет обо мне…, за вчера как-то привык к цокоту…, незаметный толчок Сани прояснил ситуацию:

- Наверное, я, товарищ капитан.

- Что значит, наверное, ты?

- Ну, если вы об этом – я постучал каблуком по асфальту – то я!

- Покажи! – глаза капитана подозрительно заблестели

Я повернулся и задрал ногу

- Это что за…

- Вчера, по приказанию прапорщика Снигура, сорвал подбойки на каблуке, но так как срывать пришлось штык-ножом, гвозди остались. Я просил у прапорщика плоскогубцы, но он отказал.

Глаза капитана потухли
- Ладно. Направо! Бегом марш!

Программа не сильно отличалась от вчерашней, капитан  добавил ещё ходьбу строевым шагом, но при этом сильно не зверствовал, хэбэ конечно, было мокрым, но не так, как вчера, да и солнышко ещё только начинало припекать по настоящему – в общем, по сравнению со вчерашним днем пока все выглядело как легкая разминка. На обед мы отправились в хорошем расположении духа.

- Да, действительно, со вчерашним не сравнить – вспомнив вечерний разговор, проговорил я  - да и кэп вроде ничего

- Видел бы ты этого «ничего» три дня назад – то, что вчера Снигур творил, это так, шалости… - остудил меня Саня…

Из дальнейшего разговора я узнал, что начальником караула каждые сутки заступает один из офицеров комендантской роты: командир роты – майор Захаров, замполит – капитан Шатохин или прапорщик Снигур, они же и проводят «занятия» с «губарями». Дежурный по отряду или начальник штаба редко принимают активное участие, в основном ограничиваясь рекомендациями типа: «чтобы пропотели», «чтобы поняли, что пьянство это зло» или «чтобы знали, как в самоход ходить»…

Принесли обед…, я попросил караульного на время обеда не закрывать дверь и случилось чудо: немного поколебавшись, он кивнул, закрыл решётку и ушел…

Какое то время мы сидели молча…

Тишину прервал Серега: - Ты смотри, - обратился он ко мне – твое утреннее выступление подействовало!

- Думаешь? – скептически отозвался я

- И к бабке не ходи – поддержал Серого Саня – первый раз  такое…

Чудеса на этом не кончились, через несколько минут у решётки возник сержант:
- Слышь, мужики, разговор есть…

Заинтригованные таким началом, мы повернулись к двери.
-  Я утром правду говорил – заставлять «губарей» работать у нас поощряется, а с тобой – он глянул на Саню – непонятка вышла, не врубился, что ты годок. Извини…

- Ладно, проехали – согласился Саня, берясь за ложку, но сержант не уходил.

- Тут такое дело…, после обеда занятия буду вести я…, Шатохин куда то ушел, но за мной с казармы все равно кто-нибудь смотреть будет, окно канцелярии на плац выходит…, поэтому, без обид, и постарайтесь не волынить, хорошо?!

Мы переглянулись – вариантов ответа немного:
- Лады! Только и ты не сильно зверствуй, видел, как Шатохин до обеда командовал? – проговорил Саня

- Договорились! – в руках у сержанта откуда то материализовалась банка сгущенки – Держите! – протянул её нам.

- Штыкарь давай! – не успел ещё Серый подойти к двери, среагировал я – её ж как то открыть надо!

Сержант ушел…

- Да, удачно я утром с сержантом зацепился - доедая сгущенку, проговорил я  Сане – прикинь, если бы утром он тебя опять потащил, сидели б сейчас без сгущенки, а бегать все равно пришлось бы…

- Да, повезло – согласился Саня

Кстати, о везении – и за завтраком, и за обедом вопросов об очереди на уборку посуды не возникало. Серый справлялся сам…

- Серый! Ты ж вчера говорил, что сегодня – шабаш!? – вспомнил я

- Меня ж часа в четыре привезли, раньше четырёх – не выпустят…, за этим строго следят, чтобы до последней секунды отбыл…

- И куда ты?

- Не знаю, скорее всего – в приежку…, в душ схожу, помоюсь…, а утром – хлебовозкой к себе поеду…

Грохот открывающейся двери прервал  наш отдых…

«Занятия» проходили  с подъемом… Сержант старался…, со стороны посмотреть – зверь! Мы у него и бегали, и маршировали, даже «вспышка справа-слева» была задействована… Главное, не было изнурительного ползания по раскаленному асфальту и, ради этого, мы тоже старались… Весело цокали мои каблуки, наматывая круг за кругом во время очередной пробежки. Во время ходьбы строевым шагом звук каблуков, разносящийся по сторонам, создавал впечатление слаженного, хорошо отработанного движения, за что сержант удостоился похвалы проходившего мимо дежурного по части…

Время шло незаметно… Появившийся вновь дежурный по части «подарил» нам несколько минут перерыва: Серёге «повезло», в сторону их заставы шла машина и, по горячей просьбе начальника заставы, (со слов дежурного: «гоните его на заставу пинком под зад»), дежурный прямо с плаца запихнул Серегу в машину…

Мы остались втроем…, посмотрев на нас и на часы, дежурный по части махнул рукой: «Заканчивай, сержант»…

День удался!!! Вернувшись на «губу», мы ещё с полчаса сидели во дворике под виноградом… Лысый, соскучившийся в одиночестве, трещал не останавливаясь…

Подбежал караульный: «Давайте быстро по камерам, Шатохин идет!»…

Прошла смена караула, ужин…, нас вывели погулять…, туалет…, вернулись в камеру – на полу сухо, нары отстёгнуты, караульный: - «Всё, отбой!» и захлопнул дверь…

Мы с Саней какое то время сидим в недоумении: «Неужели на сегодня всё?!»

- Похоже, всё! Давай спать…

Подложив под голову «Устав», расстелив «хэбэ», сняв сапоги и разложив на пустующих нарах портянки для просушки, я  растянулся на нарах и закрыл глаза…

Оказалось, все не так просто! «Облегченные занятия» сыграли с нами злую шутку: вместо того, чтобы вырубиться от усталости, верчусь на нарах, пытаясь уснуть. В камере – душно и жарко, сквознячок, вчера приносивший ощущение прохлады, сегодня, кажется, только добавляет жары. Ко всему, вокруг, с мерзким писком, вьются невесть откуда взявшиеся комары.

Тихо матерясь, укрываюсь «хэбушкой», стараясь, чтобы все открытые участки тела, включая голову, оказались под ней. Тело прилипает к доскам, под «хэбэ» жарко и душно, голые ступни со всех сторон атакуют комары…

Утро наступило, как избавление…

- Подъём! Выходи строиться!

… Туалет…, метлы…, идем к штабу…

По дороге обмениваемся впечатлениями о прошедшей ночи… Мнения совпали: жарко, липко, влажно, комары и сосед, гад, храпит как боров… (как оно могло совпасть даже в деталях? – вопрос остался невыясненным…) После  такой ночи, тело – как пропущенное через мясорубку – болит и ноет всё!

Полтора часа на свежем, прохладном утреннем воздухе помогают: голова не гудит, в теле ощущается прилив сил. Слегка приободрившиеся, возвращаемся на «губу».

А у меня сегодня «дембель»! Только день продержаться и всё! – вспоминает Саня.

«Во сколько?» - с легкой завистью интересуюсь я

«Да часов в пять»

«Значит, весь день «трубить» будешь» - констатировал я – «а потом куда?»

«В приежку. У меня там чистое «хэбэ», все равно придется несколько дней колонну в Мазари ждать»

«Все равно лучше, чем здесь…»

«Это да!» - согласился Саня

Завтрак прошел…, прошло минут пятнадцать после того, как караульные забрали посуду, дверь открылась.

«Неужели  на «занятия»? Чего так рано?» - удивился я.
Тревога оказалась напрасной, а точнее, не по тому поводу: в нашем полку прибыло – двое …

- Пятая застава, пять суток – сон в наряде – «дозор»!

Мы с Саней обменялись сочувствующими взглядами…

«Вот оно – затишье перед бурей» - вспомнив вчерашний день, подумал я…

Предчувствие меня не обмануло – командир комендантской роты майор Захаров, бывший сегодня начальником караула, явно воспринял прибытие новых «губарей» как личное оскорбление – у него явно были на сегодня другие планы…

Всю глубину его огорчения мы испытали на своей шкуре: у меня сложилось впечатление, что до обеда мы больше проползли, чем пробежали… Вспомнился прием, который мы использовали на учебном, во время тактических занятий – на рукавах расстёгивается пуговка и, при движении по пластунски, край манжета незаметно зажимается пальцами, подворачивается, и рука уже опирается не голой ладонью об раскаленный асфальт, а тканью…

Захаров лютовал до упора…, когда мы пришли на «губу», в камере нас уже ждал остывший (по местным меркам) обед...

Потертые об асфальт ладони горели, колени тоже, на висках коркой выступила соль – «весело» провели время… Но, при всем этом, заметил одну странность – усталости нет, жарко – да, но в теле – никаких болезненных ощущений, похоже, включилось «второе» дыхание…

Новички – Леха и Серёга, попавшие «с корабля на бал», с утра мы толком и не поговорили, после еды забросали нас вопросами, что да как? Мирную беседу прервал грохот открывающейся двери: «Выходи строиться!»

«Что-то рано сегодня – ох, не к добру»…

Во дворе нас ждет майор Захаров: – Что, суконки рваные, уже спать там собрались?! Сержант, – обратился он к караульному – веди на плац и, полтора часа строевой подготовки, потом я подойду…

Отбарабанив по плацу добрых два часа строевым шагом мы восприняли появление Захарова как избавление...

Оказалось, зря...

На месте, к бою! – подходя, заорал Захаров — По пластунски, на рубеж — он ткнул рукой в противоположную сторону плаца — Вперед! Марш!

Раскаленный асфальт, во время занятий строевой подготовкой прожигавший подошвы сапог и пропекавший буквально до костей ступни ног, принял нас в свои пышущие жаром объятия...

Оставшиеся два часа мы утюжили плац во всех направлениях и разными способами: тут были и перебежки, и просто переползания, и «эвакуация» раненого...

Одно хорошо — пот не выедал глаза, испаряясь сразу же, оставляя после себя кристаллы соли, к концу «занятий» покрывшие почти все лицо...

На губу мы вернулись перед самой сменой. Не дав даже сходить в туалет, нас разогнали по камерам...

 В камере нас ждал «сюрприз» от Захарова: на полу камеры была разлита вода — ведра два-три, такая импровизированная русская баня...

Буквально через пять минут хэбэ стало мокрым, по вискам, смывая корку соли, побежали ручейки пота...

Какое-то время мы молча сидели на корточках, привалившись к стене...

Вдруг меня осенила мысль: - Саня, а что ты тут делаешь, понравилось, что ли?

Какое-то время он сидел, глядя на меня невидящими глазами:
Твою мать!... - с чувством проговорил он — У меня же «дембель», во бля! Забыл!

Он вскочил на ноги и начал стучать в дверь. Через несколько минут, после коротких препирательств, дверь с грохотом распахнулась и счастливый Саня покинул нас.

После ужина нам повезло — нам устроили «вечернюю прогулку» -  пока не было офицеров, мы с полчаса посидели на свежем воздухе во внутреннем дворике губы...

Утром, во время уборки территории перед штабом я заметил на одном из сапог маленькую дырочку — вчерашние ползанья не прошли бесследно...

День не задался...

Мы едва успели вернуться с уборки территории, как к нам в камеру втолкнули двоих...

«Десять суток, «самоход» и пьянка» - объяснил знакомый водила с автороты

«Что, оба?» - полюбопытствовал я

«Ну да. А тут как?»

«Весело» - за всех ответил я - «а сегодня, судя по всему, будет ещё веселее»...

Я не ошибся. Когда после завтрака нас вывели из камеры, во дворе нас ждали ещё двое: сержант и рядовой с 4й заставы...

Лысый радовался как ребенок — будет хоть с кем поговорить — за трое суток он в своей сержантской камере сам с собой разговаривать начал...

А потом начался АД...

Снигур, вдохновленный большим количеством «участников» шоу, старался изо всех сил...

Бег чередовался со строевой подготовкой, строевая плавно переходила в «тактику», переползания с перебежками чередовались с пробежками и «вспышками»... «Действо» проходило без единой остановки, не снижая темпа — надо отдать должное большому опыту и «мастерству» прапорщика — в течении нескольких часов он гонял нас на пределе возможностей, вовремя меняя упражнения, чтобы «передохнули», при этом никто не вырубился...

 
Я – четвертый…

Обед... В камере — столпотворение — нас шестеро…

Не успели толком доесть - «Выходи строиться!»...

Построились..., туалет..., и снова плац...

Перебежки, переползания, строевой шаг..., через пару часов, когда усталость уже побеждает страх любого наказания, перед началом очередного «забега» спрашиваю - «Товарищ прапорщик, и долго мы ещё сегодня бегать будем, может, хватит?»

Снигур молча подошел ко мне и хищно улыбаясь, проговорил, похлопывая меня по плечу - «Заниматься будем, пока у тебя погоны мокрые не будут. Бегом марш!»

Срываясь с места, я ещё успел подумать, что, наверное, тут мы и поляжем — не знаю, как у кого, но чтобы у меня погоны промокли — надо было очень постараться — на моем хэбэ поверх защитных погон, пришитых на фабрике, были пришиты «шинельные», с брезентовой подкладкой...

В общем... Снигур не соврал... Когда мы, перед самым ужином, поплелись с плаца на губу, на моих погонах явственно проступали влажные пятна... Занятия продолжались даже во время отрядского «развода» - смены суточных нарядов в подразделениях и смены дежурного по отряду — на время «развода» Снигур согнал нас в угол плаца, где немного «поразвлекал» нас «статическими» упражнениями — есть такие в «репертуаре» упражнений строевой подготовки, называется — отработка строевого шага по элементам — когда строевой шаг делается как в замедленной съёмке, да ещё и с остановками в самых неудобных позициях: правая рука — у груди, левая — отведена назад, корпус — прямо, левая нога — поднята вперед под углом, близким к 90 градусам, носок вытянут вперед, голова — чуть приподнята, глаза смотрят прямо перед собой — в такой позе — замерли секунд на 10-15, потом то же самое с другой ногой..., и по новому кругу... Замечательное упражнение — болит все — мышцы ног, спины, живота, как ни странно, плечевого пояса то же...

Зайдя в камеру — мы невольно остановились: на столе уже стоит еда, нижние нары опущены, на полу – вода!

Следом заходит Снигур - «Ну, хлопцы, сегодня вы хорошо потрудились, ужинайте, в туалет и отбой... закончите есть — постучите!», повернулся и вышел...

Оживленно зашумев, все уселись ужинать. Я задумался — ждать от Снигура поблажки было странно — значит, он ещё что то затевает...

Своими сомнениями я поделился с остальными и, на всякий случай, предложил максимально затянуть ужин — чтобы немного отдохнуть, но понимания не встретил — какой смысл отдыхать, если сейчас спать ляжем? Я так расстроился из-за непонимания сложности момента, что забыл предупредить новичков, чтобы не особенно налегали на чай, ночь длинная, а может показаться ещё длиннее...

Наихудшие опасения оправдались — как только постучали в дверь — ужин окончен, дверь распахнулась, нас сразу же повели на вечернюю прогулку, в туалет. Краем глаза я увидел, как караульные выносят посуду из камеры! Сами! Без привлечения «губарей»! Ох, не к добру...

15 минут прогулки закончились — по местам! Следом за нами в камеру вошел Снигур: - Ну, все, как я  и говорил, можете отдыхать... Отбой!!!

Команда была отдана буднично, но в то же время резко, уставшему мозгу потребовалось какое-то время, чтобы начать действовать — резко, на ходу расстегивая пуговицы, срываю хэбэ, расстёгиваю поясной ремень, спускаю штаны, плюхаюсь на нары, срываю один сапог, второй,  штаны, поворачиваюсь — секунда, и я, вытянувшись, лежу на нарах...

Но, похоже, торопился напрасно — кое-кто в предвкушении близкого сна настолько расслабился, что не принял всерьез прозвучавшую команду...

- «Так вы что, спать не хотите?» - почти ласково осведомился Снигур - «Ну, тогда потренируемся! Подъем!!!»

Около двух часов мы занимались одеванием-раздеванием в лучших традициях учебного... Под конец это выглядело примерно так:

Снигур периодически отдает команду «Отбой» или «Подъём», а наша группа, как автоматы, выполняет их по своему: разделся, лег, вздохнул, встал, оделся, вздохнул, разделся... причем все это в разнобой... пот льется ручьями, одежда мокрая насквозь...

Сквозь открытую дверь слышно, как в «сержантской» камере дежурный сержант дублирует команды Снигура…

Наконец, прозвучало заветное: «Все, спать!», дверь захлопнулась...

Подъём!!! ПОДЪЁМ!!! Выходи строиться!...

Натягиваю на себя влажную одежду, выхожу из камеры..., спать хочется зверски..., в теле — никаких болевых ощущений и усталости, наверное, включилось какое-то очередное «второе дыхание»...

Караульные смотрят как-то странно — смесь недоверия и восхищения.

По дороге к штабу ситуация проясняется — около часа ночи Снигур решил лично заглянуть к нам. Обычно лязг открываемой двери поднимает всех — в этот раз никто даже не пошевелился... Когда дверь открылась, из камеры хлестнуло таким горячим, влажным, спертым воздухом, что Снигур даже отшатнулся..., войдя он какое-то время постоял, рассматривая нас, покачал головой, вышел и уходя, приказал: - «До утра дверь не закрывать, только решетку, один караульный — возле двери постоянно, в случае чего — сначала вызывать врача, потом его»...

Дырка на сапоге увеличилась, на втором – появилась такая же…, с такими темпами сапоги не доживут до конца «губы»…

Учитывая, что нас – восемь человек, уборка проходит легко, мы расслабленно «гуляем», наслаждаясь утренней прохладой

После завтрака – на плац… Выходим… Неприятный сюрприз – опять Снигур… Похоже, именно он является «крупным» специалистом по «групповым» занятиям и, судя по нему, не в восторге от «выпавшей» ему чести…

Бег, переползания, строевая… жар солнца, раскаленный асфальт…, корка соли на губах, висках, лбу, шее…, ладони, локти и колени, «горящие» от ползанья по асфальту…

Ближе к обеду мои сапоги начали сдавать… сначала портянка вылезла с носка одного сапога, чуть позже – с другого… Так и бегаю, с торчащими на несколько сантиметров вперед портянками…

Обед… Сорок минут перерыва и снова – плац… четыре часа пролетают, как одно мгновение… на плацу уже появились первые наряды новой смены – сейчас будет «развод», но Снигур явно не собирается заканчивать… В какой-то момент я не выдерживаю – поднимаясь после очередного переползания, говорю: «Товарищ прапорщик, может, ну его нах…, у меня погоны уже давно мокрые – шабашить пора…»

Немая пауза, он смотрит на меня, я смотрю на него… Он отводит глаза, смотрит на часы и: «Караульный! Веди на базу…»

Пока идет «развод», под присмотром часового сидим во дворике, в тени винограда… говорить нет сил… прошла смена караула, ощущение – о нас забыли…, вместо камеры сидим во дворе до ужина…, ужин…, ещё получасовая «прогулка» и «Отбой»!!! просто ложимся спать…

Утро… Подъем…  Мётлы… Штаб… Завтрак… Плац… Снова Снигур...

Бегаем… Маршируем… Шлифуем плац своими телами… Жарко… Очень жарко… Тело двигается как автомат… Пот заливает глаза, корка соли на висках, шее… В ушах – постоянный топот наших сапог, натужное, сиплое дыхание… Это какой то п..ец…

Каким то чудом дотянули до обеда… Сидим во дворике, медленно остываем, приходим в себя…

Ошалевший от радости Лысый прощается – пять суток прошли…

Пять суток… сижу, мучаюсь вопросом – только? или уже? ответа нет… нет сил…

Обед… молча едим… зачерпывая из миски суп, вдруг замечаю как дрожит рука…

Обед закончен… у нас около получаса отдыха…

В камере душно и жарко… усталость камнем давит на плечи,  безысходность цепями сковывает все тело… сидим… молча… опустив головы, уставившись перед собой невидящими глазами… сил нет… а до вечера ещё полдня ползком…

- Я тут подумал – вдруг слышу я свой собственный, слегка осипший, голос – как все-таки классно, что сегодня на границе никто не забухал и не проспал…

Пауза, тишина, чей то неуверенный смешок, потом общий смех, хохот, ржач…

Мы вшестером, сидя на полу, прислонившись к бетонным стенам душной и жаркой камеры смеёмся, хохочем… кто-то пытается что-то сказать – бесполезно…, мы хохочем…до колик в животе, до слез… и вместе с этим смехом в пространство улетает вся наша усталость и потерянность…

Из камеры выходим как застоявшиеся жеребцы – готовы бежать хоть на край света… Вышедшие из своей камеры сержанты смотрят на нас с удивлением, контраст между нами просто бросается в глаза… В двух словах пытаемся объяснить причину такой перемены, но это сложно…

Снигур глядит на нас с не меньшим удивлением… Бежим, перебрасываемся шутками, наше настроение каким то образом действует и на сержантов, они приободрились и так же задорно шевелят ногами…

Через какое то время, не сговариваясь, начинаем «бросаться» шутками и в Снигура. Удивительное дело, он не реагирует…

Со стороны, зрелище, наверное, сюрреалистическое:
Посреди плаца с невозмутимым лицом стоит прапорщик, периодически отдавая команды «Бегом!», «Ползком!», «Шагом марш!», а по плацу бегает, марширует или ползает группа губарей, периодически заливаясь смехом, заставляющим недоуменно оглядываться проходящих мимо офицеров…

День удался… около шести мы вернулись на губу, после смены караула до ужина гуляли по дворику, ужин караульные притащили сами, после еды нас снова отправили на прогулку, посуду забрали без нас…

Возбуждение постепенно спадало… Часов в десять, без каких-либо приключений мы отправились спать…

Утро… Подъём…

Ощущение – как с хорошего бодуна, пересохшее горло, жажда… Одно утешение – утренняя прохлада… Вяло машем метлами перед штабом… Вид у всех ещё тот: лица – со следами потеков пота, одежда в разводах соли и пыли, подворотнички по цвету не отличишь от одежды, у меня, в довершение картины – с носков сапог вызывающе торчат портянки…

Мы уже собирались уходить, как вдруг… почему то подобные события всегда происходят внезапно… перед штабом появился Лашин… Бросив в нашу сторону взгляд, он прошел мимо, потом, как будто что-то забыл, притормозил…, остановился и повернулся в нашу сторону…

«Боец! - взмах рукой в мою сторону – Ко мне!»

Я подошел…

«Что с сапогами? Почему такой вид?»

«Не выдержали пятидневного ползанья по плацу, наверное, они для этого не предназначены» - как недоразвитому, объяснил я ему…

«Караульный! – не меняя тона, позвал Лашин – Дежурного по части сюда!»

«Товарищ майор, я же не могу оставить арестантов» - осмелился подать голос караульный..

«Бегом!!! – заорал Лашин – Чтобы через пять минут оба тут стояли! Время пошло!»…

Караульный исчез… Через несколько минут он появился снова… Рядом с ним – старлей с автороты – дежурный по части…

«Товарищ майор!» - начал дежурный, но Лашин прервал его -  «Лейтенант, что это за херня? – он ткнул пальцем в направлении моих сапог – почему арестованные в таком виде? Вы что, не знаете, как должен выглядеть военнослужащий?»


«Виноват, товарищ майор, но они такими были и до меня – я их такими принял!»

«А нахера ты их такими принимал? Время – до обеда – чтобы выглядели, как положено!» - Лашин повернулся и скрылся в штабе…

Лейтенант махнул караульному – «Да веди ты их уже»…

Минут через сорок на «губе» состоялось совещание…

Нас выстроили во дворике для арестантов и мы с увлечением наблюдали как Захаров, Шатохин и старлей  - дежурный старательно спихивают друг на друга обязанности по приведению нас в порядок…

Наконец, обязанности были распределены – действо началось…

Захаров ушел сразу, Шатохин – чуть позже, отдав несколько распоряжений дежурному сержанту. Старлей подошел к нам: «Сейчас вам дадут мыло, щетки… включат воду – он махнул рукой в направлении крана – всем постираться, чтоб до одиннадцати часов все были в чистом виде и побриты, бритву я сейчас принесу… У тебя какой размер сапог?» – обратился он ко мне…

«Сорок третий!»

Старлей ушел…

До завтрака мы занимались стиркой… Получить такую передышку на губе – уже счастье, а если ситуацию ещё можно использовать для «компенсации морального ущерба» от пребывания на «губе» - счастье вдвойне… надо лишь понимать, с кого можно «пить кровь», а с кого не стоит…

С сушкой одежды проблем не было – выстиранную одежду не отжимая ложишь на разогретый солнцем бетон, полтора-два часа, и чистая, сухая и практически выглаженная одежда готова…

С бритьем получилось повеселее – после завтрака старлей приволок бритву и пару лезвий «Нева» - «Брейтесь!»

Я не торопился… Все побрились… с матами, порезами, перекошенными физиономиями…

«А ты что? Ждешь особого приглашения?» - Старлей попытался всучить мне бритву…

«Жду» - согласился с ним я – «Я этим бриться не буду!»

«Как не будешь?» – оторопел старлей

«Молча! Я и новой «Невой» не побреюсь, а про б/ушную я вообще молчу – это к пыткам приравнять можно – я жаловаться буду…»

«Так что, тебе «Шик» подавать» - попытался съехидничать старлей

«Шик», конечно, было бы отлично, я им и бреюсь, но, на крайний случай, сойдет и «Восход» или «Ленинград» - успокоил я его – «Только ещё одеколон нужен, для дезинфекции, а то, не дай Бог, воспаление будет, и ещё по всей морде разнесет…» - поставил я «точку над И»

Обалдевший старлей ушел…  народ молча переваривал ситуацию… ни у кого, похоже, даже не возникла мысль, что можно и нужно потребовать для себя хотя бы лезвие – да, контингент ещё тот…

- Смотри, довыделываешься – «родил» кто-то – Нафига ты его злишь? Он же потом отыграется!

- Как? Перед обедом нас Лашину показывать надо...

- А после обеда?

- А что, после обеда? Ты что, думаешь, об этом никто не знает? Новый дежурный нас у него грязными не примет – думаешь, он захочет ещё раз для нас купальню устраивать?

Не спеша, с использованием того же шланга и мыла мы устроили «купание»… холодный душ замечательно действовал на тело, смывая вместе с грязью усталость прошедших дней…

В разгар «праздника» вернулся старлей, в одной руке – новое лезвие «Ленинград», в другой – пара  ношеных сапог.

- На!

Я взял лезвие, и игнорируя сапоги, спросил – А одеколон?

- Сейчас будет – оглянулся старлей – Сапоги забирай!

- Не буду – коротко ответил я

- Ну, ни…. себе – возмутился он – С чего вдруг?

- Они ношенные – так же коротко ответил я

- И что?

- А я знаю, кто их носил? Вдруг они с грибком, вам по-барабану, а мне потом мучайся…

Старлей плюнул…

- Сержант! – вдруг заорал он – Где ты там ходишь? Я долго ещё ждать буду?

Подбежавший дежурный сержант молча протянул старлею флакон с одеколоном

- Отдай – лейтенант махнул рукой в мою сторону, повернулся и ушел…, с сапогами…

Пока я брился, остальные, под испепеляющим взглядом сержанта, вылили на свои физиономии пол флакона.

- Сержант, ты не дуйся – возвращая ему бритву и флакон с остатками одеколона, примирительно проговорил я – сам же понимаешь, как в этих условиях без одеколона, и с бритьем… не мы ж это придумали…

- Да я понимаю – «отошел» сержант…

Сидим во дворике, под виноградом, ждем когда высохнет одежда. Солнце, прорываясь сквозь листву, греет нас своими лучами… Кто-то начинает «клевать» носом…

- Не спать! Если не в моготу – пойди ещё раз сполоснись, а то, не дай Бог, в камеру загонят… - предупреждаю я

Возвращается старлей… с сапогами… набита «гармошка», «глаженные», с подбитыми и подрезанными каблуками…  видно, у кого то из своих отобрал…«дембельские»…

- Одевай! Новые! – он буквально швыряет в меня эти сапоги

- Не буду! – я ставлю сапоги перед собой – Мне за эти сапоги майор Моторный ещё пять суток вкатит, за порчу имущества, кто меня слушать будет, что это не я…

Схватив сапоги, старлей убегает… и я его вполне понимаю… времени до обеда остаётся все меньше…

Заглянул Шатохин. Мы сидим, во дворике, в трусах, одежда сохнет на бетоне… делать нечего… Ушел…

Минут через десять караульный притаскивает банку с ваксой и пару обувных щеток – занятие нам нашлось – чистить сапоги… я пока без дела…

Наконец, появляется старлей с парой новых сапог…

- На! Обувай!

Обуваю… Кирзачи!... Где он их нашел?... Но, как говориться, дареному коню в зубы не смотрят…

- Нормально! – обувшись и потопав ногами, сообщаю я… в пространство… старлей уже смылся…

- Это он чтобы по поводу кирзачей с тобой не спорить – с довольной ухмылкой проговорил кто-то

- Да я бы и не стал, четыре дня и в кирзовых проходить можно, на заставе у меня ещё новые есть – пожал я плечами…

Осмотр прошел, Лашин остался доволен.

Лафа закончилась… Сидим в камере… Душно… Клонит в сон… Народ радуется, как дети – не на плацу, отдыхаем… Я, как старожил, «остужаю» восторг, рассказываю как после «облегченных» занятий еле уснули… Потихоньку завязывается оживленная дискуссия по поводу ближайшего будущего, но, к сожалению, длится недолго – мы быстро приходим к однозначному выводу – для нас все равно что-нибудь придумают...

Прошел обед... ожидание затянулось...

Заглянул Шатохин... замполит, он и есть замполит... нашел нам занятие: по очереди, вслух, читаем Устав, через решётку за нами наблюдает караульный, бдит, чтобы мы не спали... а это дается с большим трудом: несмотря на открытую дверь, в камере жарко и душно, сидим без движения, монотонное чтение Устава убаюкивает лучше любой колыбельной... глаза закрываются сами...

«Не спать!» - крик караульного застает врасплох... вздрагивая, открываю глаза...

Причина ясна — у очередного «читающего» книга выпала из рук...

Не спать! - повторяет караульный... - Мужики, если Шатохин поймает, всем же хуже будет... Мне же не видно, я его только здесь - он указал на проход - увижу, предупредить не смогу...

- И что? - поинтересовался кто-то — Что нам за это будет?

- Вы что, вчерашние? - удивился караульный — Легко могут по пару суток накинуть, и меня к вам посадить... Читайте!

Аргументы показались убедительными, но от этого легче не стало... Сидеть без движения, под монотонное чтение Устава, на бетонном полу... затекло все... в голове какой-то дурман... уж лучше бы мы бегали...

Пытка продолжалась до смены караула... Как я и предсказывал, новый дежурный возжелал лично пересчитать «губарей»...

До ужина топчемся по дворику, разминая затекшее от длительного сидения тело, ощущение — о нас все забыли... как-то настораживает...

Ужин..., прогулка, туалет, опять в камеру..., нары ещё не отстегнуты... сидим...

Дверь с привычным грохотом открывается, на пороге дежурный сержант: - Кто с резервной? Пошли...

Ничего не понимаю... выхожу в коридор... вслед за сержантом иду во двор... он кивает на забор - «Туда... только тихо!»... Заинтригованный, но по прежнему ничего не понимающий, подхожу к забору... за забором — Хован, Толик, Жека и Саня — наши приехали!!!

Десять минут пролетели, как один миг.

Прибежал караульный: - Давай быстрей! Дежурный по части...

Возвращаюсь в камеру... не дожидаясь вопросов: Что случилось? Куда ходил?,  - достаю из кармана сигареты и спички — Резервная приехала, пацаны в «гости» приходили... только здесь не курить...

Нас ещё раз выводят на прогулку... и не  просто на прогулку по дворику... вместе с остальными отрядскими подразделениями «гуляем» по плацу — в строю, походным шагом... наших не видно, скорее всего, ещё обустраиваются...

Возвращаемся на губу... пять минут на туалет — выторговываем пятнадцать — пацаны с наслаждением курят... я присоединяюсь... Хован предупредил: «две сигареты — заряжены», их я отложил сразу...

Можно и «пыхнуть»: денёк сегодня был сложный, без снотворного не уснешь... Я закурил... характерный аромат повис в воздухе... «Кто-нибудь будет? Присоединяйтесь!», я протянул и вторую сигарету...

Спалось замечательно, ни жара, ни комары не мешали. Уснул, наверное, не успев положить голову на Устав (вместо подушки)...

Утро... Штаб... Уборка... Завтрак...

Как там у классика: «Что день грядущий мне (нам) готовит?» - этим вопросом мы задавались все утро...

Переживали мы напрасно, решение нашлось: мы теперь почти не ползали, а, в основном, бегали и маршировали...

Перед обедом «свалили» ребята с пятой заставы... повезло им: из пяти суток почти двое  - по облегченной программе...

Из «нововведений»: теперь, после занятий, перед обедом и ужином мы могли умыться! Вроде бы мелочь, но как, оказывается, помогает бороться с усталостью...

День прошел... после ужина, часов в десять — отбой, без прогулки по плацу..., вовремя спохватился: предупредил дежурного  сержанта — если придут ко мне — будить не надо, потом не усну...

Утром похвалил себя за предусмотрительность, гости были, после отбоя...

Тихое, устоявшееся времяпровождение — под угрозой...  Перед завтраком «пополнение»: трое, с седьмой заставы, пьянка, сержант и двое рядовых...

Ожидания оправдываются: похоже, все ограничения забыты или отменены... До обеда, мы опять больше проползли, чем пробежали... Ладони, локти, колени «горят» от постоянного соприкосновения с раскаленным асфальтом... Новичков даже жалко, они, с непривычки и на похмелье, вообще еле живые...

Обед... сразу после обеда — новое пополнение: двое, с первой заставы (пьянка)... В камере не продохнуть, восемь человек, одно хорошо — воду на пол лить не будут, «спальные» места затопят...  Обратил внимание на свою одежду: на правой штанине сильная потертость, грозящая в ближайшее время стать дыркой...

Короткий перерыв на обед и снова плац: бег, строевая, переползания... Интересные ощущения: день отдыха пошел на пользу, даже потеть стал меньше, усталости практически нет, похоже, я «втянулся» в ритм... Занятия длятся до ужина... С крыльца казармы за  беготней на плацу наблюдают наши (Резервная)... После ужина прогулка... сидим во дворике... вялый разговор...

Меня зовут из-за забора, подхожу — наши: Хован, Толик, Жека...

- Мурзик (это я), ты живой? Ни хрена себе, вас сегодня гоняли. Со вчерашним не сравнить!

- Да все нормально! Сегодня терпимо, у меня даже панама сухая, а дня три назад, не то что панама, погоны мокрые были... Вы лучше сигареты давайте, пацанов угощу...

Хован, со словами «Заряженных нет», протягивает пачку, я беру, бросаю пацанам... Караульный, заметивший, что я с кем-то разговариваю, дергается в мою сторону, но его тут же останавливает дежурный сержант, уже пару минут наблюдающий за нами...

Проследив за моим взглядом, Толик спрашивает: - Как комендантская рота, не обижает?

- Было дело, поначалу... но всё уладилось...

- Они у нас теперь соседи, над нами обитают... Мы на первом, они на втором этаже... так что, в случае чего...

- Атас, Захаров!

Быстро попрощавшись, отхожу от забора...
Тревога напрасная, Захаров заглянул по каким-то своим вопросам, нам слышно, как, уходя, он говорит дежурному сержанту: «Отбой в десять, подъем — как обычно»...

Перед сном, уже в камере, новое приключение — один из новичков, «обрадованный» известием, что ему придется спать под нарами, решил силой «отжать» себе место на нарах... пришлось, с трудом успокоив остальных, объяснять ему существующий порядок — молодых здесь нет, все равны, освободится место — займешь... но не ранее... А скандалы нам не нужны, дополнительные пять или десять суток «губы» из-за какого-то придурка, могут «выйти» этому придурку непонятно каким боком... С чем и заснули...

Утро... Ещё сутки с небольшим и у меня «дембель»... Как только эти сутки продержаться... Только бы опять никого не привезли, а то по новой плац шлифовать...

Примерно с такими мыслями я махал метлой возле штаба. Но, как говорится: человек предполагает, а Бог располагает …

Не успели мы вернуться на губу — двое, авторота, и опять «самоход»... Денёк обещает быть нескучным...

В камере — десять человек... завтрак прошел... сидим... ждем...

Грохот двери: «На выход!» Что-то рано сегодня... Не к добру...

Во дворе — ещё четверо: два сержанта и два рядовых — и куда?

Похоже, именно по этому поводу и идет жаркая дискуссия: майор Захаров, капитан Иванов и незнакомый мне капитан, дежурный по части, о чем то увлеченно беседуют... Появляется Лашин... выслушивает мнения присутствующих, берёт в руки толстую прошнурованную книгу, что-то в ней смотрит, потом показывает остальным и что-то говорит... все согласно кивают... решение принято...

Решение оказывается мудрым, продуманным и неожиданным: часть рядовых переводят в сержантскую камеру, а одного, лишнего, досрочно освобождают и этот, лишний — я!!! (у кого ближайший срок освобождения)

Освобождение происходит без бюрократических проволочек и формальностей:

- Знаешь где застава?
- Так точно!
- Свободен! Иди...

Не веря своему счастью (ведь могли продержать до вечера!), выхожу из калитки «губы» и иду к нашему новому месту жительства.

На входе в казарму сталкиваюсь с Бутиком:
- Сикаленко? А ты почему здесь? Ты ж ещё до завтра на губе?

- Выгнали... За плохое поведение! - скорбно, с поникшим видом, сообщаю я...

Бутик растерянно хлопает глазами (с юмором у него по прежнему плохо), лихорадочно соображает как поступить в такой нестандартной ситуации... и как к спасителю, поворачивается к выходящему из канцелярии Александрову, указывая на меня - «Вот!»

- Сикаленко! Не понял? Ты же...

- Выгнали... За плохое поведение! - держусь я своей версии... У Бутика в глазах неприкрытая паника, у Александрова - искорки смеха...

- А точнее? - делает он серьезное лицо

- Был досрочно освобожден приказом начальника штаба в связи с массовым наплывом «отдыхающих» и отсутствием свободных мест! - бодро отрапортовал я...

- Ну и как?

- Да вы сами видите — я развел руки, демонстрируя свой внешний вид — и это с учетом того, что два дня назад хэбэ было выстирано...

Паника у Бутика прекратилась, он улыбается... Александров, кивнув головой, поворачивается и уходит.

- Товарищ старший лейтенант! Можно мне пару часиков, в порядок себя привести? - я ему вдогонку

- Не можно, а нужно...