Пенсионер, бывший снабженец

     Доронин Владимир Егорович, еще один дачник, начавший обустраиваться на одном лесном проспекте с Залесским, в сотне метров от дома Агутиных. Ему шел шестьдесят второй год, и он недавно вышел на пенсию. Его супруга Евдокия Семеновна была младше на два года. Это были вежливые тактичные люди. Владимир Егорович любил пообщаться и при удобном случае заглядывал к соседу доктору.
— Привет медицине! — говорил он в таких случаях, протягивая свою правую руку для пожатия, на которой было только два пальца — большой и указательный. Кисть он повредил еще в молодости, работая дома на самодельном деревообрабатывающем станке. По профессии был экономистом, но всю трудовую жизнь занимался вопросами снабжения. Выйдя на пенсию, устроился сторожем в пионерский лагерь мебельной фабрики, расположенный в лесном массиве неподалеку. Работа была не тяжелая, на свежем воздухе. Это и послужило поводом, для того чтобы поселиться рядом. У него была квартира в областном центре и какая-то хатка на природе, которую он подарил сыну.
— Здравствуйте, Владимир Егорович! — слышалось в ответ.
Осмотрев фронт работ, Доронин повторил свою излюбленную фразу:
— Глаза боятся, а руки делают.
Для своей дачи он привез два сруба и довольно быстро ввел их в строй. Один больший отделывался для домика, второй поменьше для бани.
Несмотря на дефект правой руки, Егорыч, как называли его деревенские жители, работал в основном сам. С помощью гусеничного трактора он перетащил на свой участок, где-то купленный, металлический сварной гараж, передвижение изделия по грунту, обеспечивали лыжи-швеллеры, основательно прикрепленные к днищу. Железная, покрытая ржавчиной коробка с дверью, стала приютом для запорожца со стажем. Четырехколесный помощник, несмотря на возраст, выглядел свежо, тарахтел без аритмии, передвигался бойко. На своей машине Владимир Егорович с супругой периодически ездил на городскую квартиру, возил строительный материал для своей стройки, изредка добирался на работу.
Местные жители и дачники доброжелательно приняли в свое сообщество новых поселенцев, кроме Афанасия Болотина. Он сразу зачислил Доронина в неприятели и выказывал ему при возможности свое неодобрение.

От чего возникает неприятие друг друга среди людей? Очевидно, что неприязнь это первичный торопливый и необдуманный посыл инстинктивного механизма соперничества, результат поверхностного понимания новой ситуации, или столкновения интересов и претензий. Возможно, что здесь замешано тщеславие и налицо отсутствие житейской мудрости.
От деревенских строений через не занятый дачниками лоскуток совхозного поля была вытоптана тропинка по направлению к шоссе. Она проходила вблизи еще не огражденных владений Доронина. Тропа была излюбленным маршрутом старика Афанасия. В один из дней, когда Владимир Егорович еще только начинал ставить на каменные основания свои срубы, мимо степенно брел Болотин. По ходу движения ему пришлось переступить через несколько случайно оброненных на траву досок. С этого все и началось. Неприязнь мгновенно затлела, потом стала возгораться все сильнее. Через некоторое время Афанасий стал ее ретранслировать через соседей, а на финальной стадии она доросла до словесных перепалок неприятелей при случайных встречах.

— Основная работа сделана. — Подвел итог кругового осмотра дома Залесского Владимир Егорович.
— Ну, что вы! Дел еще непочатый край! Надо фундамент по печь и камин залить, печной кирпич купить и привезти, а потом начинать порядовку. О настиле пола и потолка в этом году можно и не думать.
— Ничего, глаза боятся, а руки делают.
— Иногда и переделывают.
— Ну, по мелочам в строительстве это завсегда.
— Все равно раздражает.
— В любой работе главное внутреннее спокойствие, а при стройке еще нужен и чертеж в голове.
— Нам многое приходится изображать. А душевный покой, я думаю, не в ликвидации всех стремлений, желаний и разных творческих страстишек, а их гармоничном, если хотите, выверенном балансе. Вот этот медленно падающий снег для меня — лучшее средство из любых других успокоительных. А насчет чертежа — на бумаге надежнее.
— Ладно, пойду, а то обед остынет. Евдокия борщ сварила. Может, к нам за компанию?
— Нет, я уже подкрепился бутербродами.
— Нельзя все всухомятку.
— У меня молоко есть.
— Родители еще держат корову?
— Сказали, что последний год, так как уже нет сил на заготовку сена. Вот в Перепелках только одна буренка осталась, у Афанасия. Ну, а я постоянно занят и помогаю им только эпизодически.
— Вот как все повернулась, деревни пустеют, молодежь уезжает, одни старики остаются свой век коротать.
Доронин вздохнул и, приподняв свою травмированную руку обозначая завершение беседы, не спеша удалился.