Радуга-дуга

В городе Эн провели опрос населения. Вопросов было много и потому сто добровольцев-опросников, по нынешнему волонтёров, две недели ходили по городу и по душам беседовали с горожанами. Обобщённые результаты бесед в виде малоформатного справочника легли на стол мэра города Саблезубого Ивана Ильича. Он время от времени черпал сведения из этой книжицы, лениво перелистывая её в разные стороны…
     И вот однажды пришло к нему предложение организовать гей-парад на вверенной ему территории. Саблезубый открыл справочник и тут же нашёл заинтересовавшие его цифры. Позвонил своему заместителю Улиссовому, автору затеи с опросом.
      - Аспид, зайди, - попросил в трубку.
     Заместитель, не мешкая, появился в кабинете.
     - В результате опроса, - сказал Иван Ильич, - установлено, что в нашем городе проживают 2 гея и одна лесбиянка. Так?
     - Так, - ответил Аспид Петрович.
     - Но это невозможно! – вскричал Саблезубый. - Почему одна?
     - Понятия не имею. При всём старании большего количества розовых штучек-дрючек не обнаружено.
     - Позволь, позволь, дружище, но твоё утверждение противно всякой логике! Кого в таком случае она облизывает и с кем состоит в нетрадиционных отношениях? А если она действительно одна, её следует квалифицировать не как лесби, а как рукоблудицу и не иначе!
     - И, тем не менее… - сказал Аспид Петрович.
     - И что она на самом деле лесбиянка?
     - Да кто ж её знает, Иван Ильич? На первый взгляд в ней ничего особенного нет…
     - А на второй?
     - И на второй тоже. Вроде бы самая настоящая натуралка, тем более что каждое второе выражение у неё начинается со слов "в натуре".
     - Подожди, подожди – так это что же наша Сима?
    Аспид Петрович хмыкнул и сказал:
     - Она самая.
     Сима работала секретарём Саблезубого. Фамилия у неё была Аноним и потому все вокруг (за глаза, разумеется) называли её Симка-Анонимка.
     - Сима, а ну поди сюда! – крикнул Саблезубый.
     Вошла костистая, как рыба, женщина.
     - Ты действительно такая "розовая", как тут прописано или только прикидываешься? – накинулся на секретаршу Саблезубый.
     - Что мне делать больше нечего, как прикидываться? – обиженным голосом произнесла Симка-Анонимка.
     - А с кем ты живёшь? – продолжил вопрошать Иван Ильич. – Должна же быть у тебя напарница – кобла или шобла, не знаю, как у вас это называется…
     - Да ни с кем я не живу, только собираюсь. А что нельзя?
     - Почему же нельзя? Можно. У нас всё можно. А вот скажи мне, как на духу скажи: давно ты начала лесбиянить?
     - Да что вы в натуре пристали? – возмутилась Сима. – Может я просто пошутила? Может просто брякнула? – И громко шмыгнула носом.
     - Ладно, иди, - махнул рукой Саблезубый. – Брякнула она, - сказал мэр, оставшись наедине с заместителем. - Шутница долбанная! Слушай, может сочувствующие у неё есть?
     - Может и есть, да как определишь? Латентные гомики и сами не знают на что они способны.
     - А надо бы знать! Нам знать, не им, - сказал Саблезубый. - Ведь что в действительности интересует обывателя? Кто, куда, кого и чем. Ну и за сколько, конечно. А больше его, горемычного, ничего не интересует.
     Ну, а кто такие педики, упомянутые в справочнике нашего города? Явки, имена, фамилии?
     - Один из них Виктор Харя. Харин была его фамилия до смены ориентации. Знаменит тем, что показывал задницу всему честному народу и кричал: "Хоть видит око, да х… неймёт!"
     - И где показывал?
     - На центральной площади нашего города.
     (На центральной площади города Эн, если кто не знает, располагаются с одной стороны храм, с другой - здание мэрии; ничего не ново под луной, знаете ли, тем более нашей).
     - Неужели прилюдно?! – ахнул Иван Ильич.
     - Самым что ни на есть хамским образом. Вышел на самую серёдку и закричал: "Пидарасы всех стран, соединяйтесь!", да так зазывно, рассказывают, что даже закоренелые бабники ощутили непонятный им трепет и зов…
     Ну, а затем уже задницу обнажил…
     А когда его привели в соответствующее отделение полиции, громогласно возмущаясь, заявил: "А почему это пролетариям можно соединяться, а нам, пидарам, нельзя?"
     - Понятно, - сказал Саблезубый. - А второй из геев кто таков?
     - Второго зовут Филиппом, а фамилия у него Козолупов. Оригинал в высшей степени. Далеко пойдёт хотя бы потому, что дальше некуда.
     А знаменит он тем, что однажды вышел на сцену нашего народного театра, сказал: "Сейчас вылетит птичка" – и расстегнул ширинку.
     - Артист?
     - Ещё какой! – сказал Аспид Петрович. – Заслуженный. Второй Миронов. Или третий – точно не скажу. Может, даже четвёртый. - И продолжил:
     - Случай этот получил огласку. Я встречался с ним. Беседовал. Интереснейшая личность, кстати! Не так прост, как кажется. Начитан. Умён. "Женщина, - сказал он мне, - существо небезынтересное, но – на любителя". И даже стихи собственного сочинения прочёл: "Люблю я женщину, но странною любовью. Её не победит рассудок мой" – ну и так далее.
     По складу своему – истинный эпикуреец – тунеядец по-нашему.
     О нашей стране отзывается отрицательно. "Криминальное государство, - говорит. – А что вы хотите? У нас даже пижамы полосатые"…
      - Ты так его описываешь, будто хвалишь, - сказал Саблезубый, и в голосе его прозвучало недовольство.
      - Тебе показалось, - не согласился с ним Улиссов. - Слушай, а почему ты заинтересовался этими лицами нетрадиционной ориентации?
     - Потому что получил предложение провести в нашем городе гей-парад.
     - Не фига себе! – воскликнул Аспид Петрович. – Это что-то новенькое для нашего города. А на какие шиши?
     - Обещают возместить любые издержки. Ну и о личной моей заинтересованности не забыли.
     - И посулы были?
     - Разумеется - как же без посулов? Да вот – читай, - сказал Саблезубый и протянул Улиссову заказное письмо с уведомлением.
     Некоммерческая организация "Радуга-дуга" значилась в отправителях. Письмо Аспид Петрович прочел молча и лишь один, самый занятный отрывок - вслух. Звучал он так: "Акция, конечно же, затратная, но мы готовы компенсировать расходы и поощрить организаторов в зависимости от массовости мероприятия".
     - Заманчивое предложение, - сказал Улиссов.
     - Очень даже заманчивое, - согласился с ним Саблезубый. - Радужные перспективы, но где, чёрт возьми, я наберу необходимое число участников?
     - Ну, это как раз не вопрос, - сказал Аспид Петрович. – Мир, дорогой Иван Ильич, держится на контрастах, как удавленник в петле. И делится он на две части, в которых чётко просматриваются люди традиций и люди, которым всё время хочется чего-нибудь новенького. Негра, например, затащить в постель или какую иную неведомую зверушку. Как правило, это интеллигенция. Вот над кем имеет смысл проводить экзотические эксперименты.
     - А в нашем городе есть интеллигенция? – удивился Саблезубый.
     - Интеллигенция есть в любом населённом пункте, - сказал Улиссов. - Важно, что под ней, интеллигенцией, понимать.
     Ленин, освоив лексику золотарей, называл её говном нации.
     Хрущёв своим цепким персековским оком выхватил самую суть явления, назвав "пидарасами" творческую элиту – сначала в Манеже, а потом на специально созванном совещании, и едва ли не поимённо указал на персоналии, присутствующие в зале.
     Вот ведь какой прозорливый товарищ!
     С тех пор этот хрущевизм вошёл в употребление на самом высоком официальном уровне и в полной мере заменяет такое устаревшее название как "интеллигенция".
     Пи-да-ра-сы - знатный синоним. Звучный. Пидар – это звучит гордо.
     - Господи, куда катимся? – воскликнул ортодоксальный атеист Саблезубый, выслушав пламенную речь заместителя.
     - Мы не катимся, Иван Ильич, мы уже приехали - и колёса спущены, и насос по дороге выброшен.
     Помолчали…
     А потом…
     - А вообще-то, они тоже люди, - сказал Аспид Петрович.
     - Кто? – не понял Саблезубый.
     - Братья наши меньшие – педерасты, и сёстры наши малые – лесбиянки. И никуда от этого печального вывода не денешься - цель указана.
     - Ну да, ну да, - сказал Иван Ильич. - Толерантность ещё никто не отменял…
     - Никто, - согласился с ним Улиссов. - Я вот что сделаю: соберу волонтёров – тех самых, что проводили опрос, дам им вводную и попрошу употребить всю свою фантазию, чтобы убедить самых образованных из горожан и горожанок в том, что только толерантность, как таковая, и сочувствие к инакомыслящим возвысят нас до уровня переживаемого ныне цивилизованного обновления. Уверен, что сердобольных и жалостливых индивидов наберётся не мало.
     - И получится? – засомневался Саблезубый.
     - А то нет, - ответствовал Аспид Петрович. – Товарищ, верь, взойдёт она звезда пленительного счастья…
     - А была не была! – согласился Иван Ильич. - Будь что будет!
     И распорядился провести гей-парад - в ближайшее воскресенье. На центральной площади города.
     Сборы были недолги - от Кубани до Волги…