Берёза, огонь!

Вечером 21-го июня 1941-го года Володя Кутков сел в поезд в городе Бежица Брянской области. Он ехал в город Глухов Сумской области на летние каникулы к любимому дядьке Федору Тихоновичу. На станции Терещенской нужно было сделать пересадку. В 21 час  Володя сел в поезд, шедший  через Глухов. Залез паренёк (ему было 16 лет) на верхнюю полку и уснул. Высадили его на станции Локоть. Было темно. Володя пошёл по шпалам в обратном направлении до Глухова. Пройдя мостик через реку Локоть, Володя услышал непонятный гул на высоте. Подняв глаза к небу, он увидел на занимающемся зареве чёрной тучей двигающиеся самолёты. Володя подумал, что это учения и с интересом начал наблюдать, что же будет дальше? Самолёты разделились на две группы и пошли в разные стороны. Володя продолжал спокойно путь, но через несколько минут раздались мощные взрывы.
- Во дают, - произнёс  вслух Володя.
Когда он подходил к дому дядьки, было всего пять утра, а Фёдор Тихонович уже собирался на рыбалку. Удочки были привязаны к самокату. Поздоровавшись с племянником по-мужски, Фёдор Тихонович предложил: «Поехали со мной, зорька занимается, утро будет хорошим. Вспомнишь старое, приедем скоро, и с рыбой». Предложение оказалось заманчивым, и Володя согласился. Приехав на заветное место Тихоновича, закинули удочки. Пошёл азарт ловли. Но рыбалки не получилось. Подошли  милиционер и двое  мужчин из соседнего села. Свернули удочки и предложили поехать в Сельский Совет до выяснения личностей ввиду чрезвычайного положения. Приехавший председатель Сельского Совета, увидев Тихоновича под замком, ахнул:
- А ты чего здесь делаешь?
Разобрались. И к 16 часам 22 июня Кутковы были дома,  уже зная, что началась война и что  бомбили Киев и Одессу.
Двумя днями позже через Глухов потянулись  подводы со скарбом и людьми. Это были беженцы: поляки и евреи. Через месяц из Смоленска в Саратов ехали родственники Кутковых.  Предложили держаться вместе, но Фёдор Тихонович наотрез отказался уезжать из дома. Он, солдат первой мировой войны, был к немцам неуважителен и распалённо говорил, что это просто недоразумение и что не сегодня - завтра всё урегулируется.
- Ну-ка, племяш, запевай песню:
Если завтра война, если враг нападёт,
Если чёрная сила нагрянет,
От сибирских лесов до днепровских ворот
На защиту земли своей встанем.
- Вот так-то, - пропев, сказал  Фёдор Тихонович и показал в сторону границы увесистый кулак.
А беженцы ехали на подводах и шли пешком.  Среди них Володя насчитал 25 пограничников, а  Тихонович, вглядевшись в петлицы, увидел, что один из них младший лейтенант, а второй лейтенант. Все они были ранены.  И понял старый солдат, что надо спасать семью, к тому же под немцем он оставаться не хотел. Два его сына жили в Порт-Артуре (Александр и Борис), а Костя на Дальнем Востоке – начальник погранзаставы.
- Вот негодники, хоть какую бы весточку дали.
Но это он так, для порядка. Тихонович  понимал, что беда пришла не с их стороны. Запряг свою лошадь Зорьку,   взял нехитрые пожитки, посадил супругу Анастасию, мать Домну Киреевну и Володю, оглянулся, перекрестив родные места, сам сел в телегу, и они влились в поток беженцев. Льгов, Курск, Воронеж…
На дворе был уже ноябрь. В Торжке отобрали у всех лошадей, посадили в эшелон, который шёл на Саратов.
В военном эшелоне на открытой платформе добрались до Ртищева. Эшелон не раз обстреливался. И дал себе слово Володя: «Буду обязательно снайпером». В Ртищеве пересели на товарный поезд, который шёл до Саратова. Надеялись Кутковы, что приютят родственники. Но хозяйка отказала в прибавлении квартирантов. Сердобольная кассирша, понимая их положение, предложила ехать в Энгельс. Но и в Энгельсе семью не приняли. Маленький городок был заполнен беженцами. Кутковых направили на станцию Плёс Саратовской области. Дали при вокзале разбитый домик. Стали обживаться, заколачивать окна и двери. При станции Плёс  находился  элеватор, в котором был дизель  немецкого образца, работал на нефти, а так как поволжских немцев депортировали в Казахстан, то завести элеватор не смог никто. Дядя Фёдор был мастером по двигателям внутреннего сгорания. Работал до войны на мельнице. В данный момент его золотые руки оказались кстати. Его приняли на работу, а с ним работал и Володя.
В декабре 1942-го года Володе ещё не исполнилось восемнадцати. Но он был одержим своей мечтой, он хотел быть снайпером! И тайком от дяди пошёл в  военкомат с просьбой, чтобы его отправили в снайперскую школу. Третьего января 1943-го года Володю призвали в армию, и он был направлен в Саратовское пехотное училище. Сокращённый срок обучения составил пять месяцев. Курсанты подробно изучали все виды стрелкового оружия: винтовку, карабин, автомат Шпагина ППШ, ручные пулемёты Дегтярёва и Горюнова, противотанковые ружья разных систем, устройство пехотных и противотанковых мин. Программа была насыщена. Целые дни на полигоне, где тренировались в стрельбе, копали окопы и траншеи в полный рост, изучали тактику и топографию, санитарную помощь при ранении, учились пользоваться противогазом. По ночам марш-броски по 20-25 километров. Однако офицерского звания курсанты не получили. Им было присвоено звание сержантов.
В начале июля 1943-го года сержанта Куткова направили на Воронежский фронт, армии которого в то время вели сражения с фашистами на Курской дуге. Сержант Кутков был зачислен в 810-й артиллерийский полк 270-й  стрелковой дивизии, в четвёртую  батарею 76-миллиметровых орудий  связистом разведотделения.
Дивизия с ходу была введена в армейское соединение,   перед которым  была    поставлена задача разгромить немецкие войска в районе Белгорода и освободить город от фашистов. Артиллерийский полк занял боевые позиции на направлении ожидаемого наступления немцев, ударной силой которого предполагались новые тяжёлые танки «Тигр» и «Пантера».
Бои развернулись незамедлительно. После ожесточённого артобстрела и бомбёжки наших передовых позиций фашистская пехота под прикрытием танков и штурмовых орудий пошла в наступление. Батарея полка открыла по немецким пехотным цепям и танкам ураганный огонь. Поле боя превратилось в огнедышащий вулкан. От взрывов и грохота орудий  болели перепонки, земля и небо превратились  в один кромешный ад.
С наблюдательного пункта сержант Кутков еле успевал передавать корректировку стрельбы на огневую позицию: «Батарея, залпом, осколочными по ориентиру «Берёза», огонь!» От огня наших батарей вражеская пехота несла невосполнимые потери, а её остатки были прижаты к земле. Но немецкие танки продолжали приближаться к нашим батареям. Разведотделению пришлось отойти к огневым расчётам, пушки которых стали бить по танкам прямой наводкой. Артиллеристы испытывали неимоверные перегрузки, многие из них были ранены. Сержант Кутков стал  подносить снаряды,а заряжающий с наводчиком вели огонь по фашистам. Приближающийся танк батарея подбила, и он загорелся, но из-за него вышел «Фердинанд». В этот миг всё решали секунды: или – он, или – мы. Первым выстрелом артиллеристы 4-й батареи повредили у «Фердинанда» пушку. Вторым вывели из строя его ходовую часть.
В конце дня сражение закончилось. Канонада на поле боя смолкла. Фашисты получили сокрушительный удар. Кругом дымились остовы поверженных фашистских танков, а поле сражения было усеяно трупами немецких и советских солдат. Полки 270-й дивизии перешли в решительное наступление, гоня фашистов на запад. Вместе с подразделениями Степного фронта освободили Мясоедово, Прохоровку, Борисовку, а на другой день был освобождён Белгород.  Дивизия не выходила из боев и несла большие потери, но знамя дивизии бойцы сохранили,  и не суждено было погибнуть командиру дивизии полковнику Баляеву. Обескровленная 270-я дивизия была выведена из боевой ударной группы и  отправлена по железной дороге в сторону Москвы,  на ходу пополняясь  людьми и боевой техникой.
После небольшого отдыха все части дивизии прибыли на Калининский фронт, где шла подготовка к крупной наступательной операции по освобождению городов Борисов и Духовщина. Наступление началось четырнадцатого сентября. Артполк и 4-я батарея обязаны были поддерживать огнём наступающие пехотные части, заранее выявить у противника огневые точки, артиллерийские и минометные батареи, скопления танков. И в ходе боя открыть по ним огонь на поражение. Разведотделение и связист Кутков вместе с боевыми расчётами оборудовали огневую позицию. Вырыли укрытия для орудий и личного состава, а наблюдательный пункт разведотделения подготовили недалеко от переднего края, протянув туда телефонный кабель. Развернувшиеся здесь  бои носили упорный и ожесточенный характер. Фашисты, огрызаясь, бросали в бой свежие подкрепления, сопровождая свои атаки  большим количеством танков и самоходных орудий. Приходилось ежеминутно передавать на батарею новые прицельные данные по пехоте и танкам противника. Орудия батареи непрерывно поражали вражеские танки, пробивая подкалиберными снарядами лобовую бронь и разрывая в клочья их гусеницы.
В памяти сержанта Куткова запечатлелся один боевой эпизод, когда немецкий танк «Пантера»  нагло наседал на роты нашей пехоты, не давая им подняться в атаку. Тогда он не медля передал командиру батареи его координаты. Артиллеристы сработали точно. От прямого попадания в моторную часть танк остановился, а другие батареи полка его добили. За героизм и мужество, проявленные в этих боях, сержант Кутков был награждён медалью «За отвагу».
Затем был Калининский, 1-й Белорусский, 1-й Прибалтийский и Ленинградский фронты. Сержант Кутков с боями приближался туда, где встретил первый день войны. Перед наступлением на Демидов сержант Кутков вступил в партию. Ленинградская дивизия освободила Смоленскую область, Духовщину и Демидов. За героизм и мужество в этих боях сержант Кутков был награждён второй медалью «За отвагу». Дивизия за освобождение города Демидова получила звание Демидовской. Полки дивизии после этих тяжелых и изнурительных боев были выведены на переформировку и пополнение в район города Лихославль.
Вновь укомплектованная и отдохнувшая 270-я дивизия весной 1944-го года была направлена в распоряжение 1-го Прибалтийского фронта и  с другими подразделениями участвовала в боях по освобождению Белоруссии от фашистских захватчиков. Во время операции «Багратион», когда освобождали Витебск, при артобстреле порвало кабель между наблюдательным пунктом и батареей. Разведчик-связист артдивизиона  Кутков понимал, что без связи не может быть управления войсками на любом уровне. Особенно это касалось полевой артиллерии, которая без связи слепа. Пробираясь вдоль линии, он обнаружил место обрыва.  Сжав пальцами контакты кабеля, сержант Кутков обеспечивал телефонную связь батареи с наблюдательным пунктом, а обрыв исправил, когда наступило небольшое затишье.
Летом 1944 года четвертая батарея получила приказ форсировать реку Западную Двину. Плавсредств не было. Батарейцы капитана Григорьева своими силами соорудили плот,  на который поставили орудие, ящики с боеприпасами, разместили боевой расчёт. Связистов с катушкой телефонного провода и радиостанцией было одиннадцать  человек. Держась за натянутый трос, начали движение к другому берегу. На середине реки трос оборвался. Течением плот стало относить к расположению немецких войск. Положение сложилось критическое. Сержант Кутков не растерялся: конец кабеля с телефонной катушкой закрепил за плот, а другим концом провода обвязал себя. Прыгнул в воду и поплыл к берегу. Добравшись до него, привязал кабель к столбу вместо оборвавшегося троса. Так плот с орудием и людьми переправился на другой берег.  Орудие установили на прямую наводку и начали обстрел немецких позиций, что явилось полной неожиданностью для врага. За смелость и находчивость связист Кутков был награждён орденом Отечественной войны II степени.
В июле 1944-го года 270-я дивизия была переведена в Прибалтику, где принимала участие в Шауляйской и  Рижской  наступательных операциях и в освобождении городов Литовской республики: Даугавпилса, Елгавы и Лиепаи.
Особенно запомнились старшему сержанту Куткову бои за взятие Шауляя. На этом участке немецкая группировка армий «Север» хотела пробить брешь в наших войсках и соединиться с группировкой армий «Центр» в Восточной Пруссии. В развернувшихся тяжелых боях артиллеристам пришлось отражать атаки фашистов, поддержанных более чем полусотней танков. Бои были длительными и напряженными, артиллерийская стрельба была настолько беспрерывной, что краска на стволах орудий закипала. Прорвав оборону немцев, наши войска  на Шауляйском направлении продвинулись вперёд на 100 километров. План немецкого командования по прорыву армий «Север» в Восточную Пруссию потерпел поражение. Войска 1-го Прибалтийского фронта 10 октября вышли к Балтийскому морю, тем самым отрезав Восточную Пруссию от Курляндии. Так старший сержант Кутков оказался в Курляндии. Не удержался он, спустился к воде и в нашедшийся там же флакончик зачерпнул водички, закрутил флакончик и положил его в карман гимнастёрки. И стал этот флакончик смелому пареньку из Белоруссии талисманом и оберегом. Он смотрел в прозрачную воду, в седое октябрьское небо и тихо рассуждал сам с собой:
- Сколько же ещё осталось воевать? Хотел снайпером быть, а получился разведчик-связист…
Смекалка была удивительная. Даже катушка телефонная у него была не как у остальных, а трофейная, лёгкая. Когда тянешь провод (особенно ночью в разведке), слышно скрип катушки, а старший сержант тянул провод бесшумно.
Немцы понимали, что они смертники, и дрались, словно это их последний бой. Но и на войне случались казусы. Возвращались из разведки с очередным языком. Увидев в лесу большой дом из двух изб, решили отдохнуть хоть час. Наносили из сарая соломы, разместились, выставив часового. Не прошло и пятнадцати минут, как вбегает часовой и шепчет Куткову:
- Товарищ старший сержант, я за углом немца видел.
Тот тоже увидел часового, потому что буквально минут через пять разведчики через окно проникли во вторую половину дома, а немцев в доме  не оказалось. Они так быстро скрылись, что забыли забрать радиостанцию и ручной мотор для неё.
Два друга, два Володи, шли рядом. Кутков спрашивает:
- Сухов, а как докладывать будем?
- Ты, Володя, думай о том, как такое могло случиться и как живы остались.
Но отчитываться ни перед кем не пришлось. Трофеи по дороге были сданы командиру пехотного полка, который первым встретился на пути.
Тяжёлые природные условия, узкие дороги, болотисто-лесистая местность и хорошо оборудованные оборонительные сооружения. Утром проволочные заграждения немцы убирали, а ночью ставили. Доты и дзоты, ходы сообщения, валы, рвы, наполненные водой, и минные поля…
Советские бойцы теснили немцев потихонечку, в сутки отбивая у врага по километру. А Кутков бурчал от досады, как Тихонович:
- 30-го апреля  водрузили  Знамя Победы над рейхстагом, второго мая  подписан  пакт о безоговорочной капитуляции, а здесь, в Курляндии, гибнут  наши ребята.
На одном из участков 973-й пехотный полк, самоходка и два танка прорвали оборону и вклинились к немцам на семь километров. С двух сторон хлестали пули. Пришлось отступать. Пехота забралась на броню танков. А два Володи, Кутков и Сухов, побежали лесом к старым позициям. Они дошли. И танки с самоходкой вышли, но на своей броне они привезли убитых бойцов. Лишь  рядовой Овчинников оказался жив. И только потому, что его укрыли тела товарищей. Когда с танков сняли убитых, безусый боец Овчинников поседел…
Восьмого мая в 12 часов с наблюдательного пункта два друга, старший сержант Кутков и сержант Сухов, увидели белые флаги  на немецких позициях и трёх советских солдат в плащнакидках, которые двигались в направлении немецких траншей. Переглянулись два Володи и решили, что войне конец, что немцы хотят побрататься, потому что они вышли из своих траншей без оружия и ждали наших солдат.
Быстро зачистив свои карабины, используя перевязочные пакеты и оставив карабины в блиндаже, пошли догонять пехотинцев, которые уже были на нейтральной полосе. Догнали. Старший сержант шёл первым. Поле было заминировано. Прошли дожди, и советские противотанковые и пехотные мины были видны,  поэтому бойцы  шли смело. Неожиданно  Куткова обогнал сержант-пехотинец и пошёл вперёд. Уйдя метров на шесть, он сошёл с нейтральной полосы и оказался на минном поле. Увидев это, немцы спустились в траншею. Сержант не понял, почему они это сделали и продолжал путь. Он не заметил металлические штыри, которые торчали из земли, а под землей они были соединены между собой проволокой. И сержант наступил на одну из них. Выскочили две мины - прыгуньи. Так их называли наши бойцы. Взрыв прозвучал для всех неожиданно. Сержанту оторвало пятку и полступни, а три осколка поранили лицо старшему сержанту Куткову. Глаза заливала кровь. Обе стороны молча смотрели друг на друга. Старший сержант Кутков разорвал свою рубаху, перевязал себя и только тогда увидел, что ребята несут на плащпалатке сержанта Васильева, и проворчал, как Тихонович:
- Война уже закончилась, а меня мина нашла.
А с наблюдательного пункта за событиями наблюдал командир дивизиона. Он лично знал старшего сержанта Куткова. Узнав, что он уже на своём Н.П., командир дивизиона звонит:
- «Цветок», «Цветок», ты меня слышишь?
- Да, слышу.
- Кто у телефона?
- Старший сержант Кутков.
В эфир понеслись крепкие слова…
- Предупреди всех, что, если вновь повторится такое, открою огонь!  Ясно?
- Так точно, - ответил тихо старший сержант, морщась от боли.
С 8-го мая по 15-е мая старший сержант Кутков дежурил на наблюдательном пункте. В эти дни сдавались немцы, бросая оружие на землю. Старший сержант Кутков почувствовал усталость, сел на землю и закрыл глаза:
- Неужели всё, неужели? – шептали иссохшие губы солдата.
15 мая 1945-го года война для старшего сержанта Куткова была закончена.
А впереди – длинная военная жизнь офицера-связиста.
В 1946-ом году Владимир Михайлович поступил в Ульяновское училище связи. С 1948-го года началась его служба во Львове, а с 1951-го по 1953-й  -  в Дрездене.
9-е  Мая 1953-го года.Старший лейтенант Кутков в этот день находился в патруле. Для парада всё было готово, но старший лейтенант понял, что кого-то ждут. К трибуне подъехал чёрного цвета «Оппель». Водитель открыл дверцу. На трибуну поднимался сухощавый мужчина, высокого роста, в чёрном костюме. Он встал рядом с Кутковым. Никогда не мог даже подумать русский солдат-победитель, что будет стоять рядом с фельдмаршалом Паулюсом, пленённым в 1942-м году в Сталинграде. Парад принимал Министр обороны маршал Гречко.
После Дрездена был Ульяновск.   В родном училище связи служил командиром взвода, а затем преподавателем станционно- эксплуатационной службы. Уволился в 1973 году в звании полковника.
Но есть для Владимира Михайловича святое место: старинный русский город Демидов (Поречье) Смоленской области. Там возвышается обелиск в честь советских воинов, освободивших город и район от немецких захватчиков 21-го сентября 1943 года. Среди перечисленных на нём частей и соединений указана и 270-я стрелковая дивизия. Здесь их  радость и боль. На последнюю встречу приехало всего двенадцать человек…
Там же, в Белгороде, каждые пятнадцать минут прославляют советских воинов колокола храма-звонницы. Она построена в честь Победы.
И сегодня Владимир Михайлович в строю. Он является заместителем председателя Совета ветеранов Ленинского района. Выступления в школах, посещение ветеранов дома, поздравления однополчан. Но когда я увидела его в парадной форме, слёзы, слёзы благодарности застлали мне  глаза: два ордена Отечественной войны I и II степени, три медали «За отвагу», медаль «За боевые заслуги». В октябре 2009-го года ему была вручена юбилейная медаль: «65 лет освобождения Белоруссии», награда Президента республики Беларусь
А. Лукашенко.