Девичий батальон

    Весна 1941-го  года. Венец утопал в черёмухе и сирени. Пьянящий запах будоражил воображение и чувства выпускников. Подружки 5-й школы  спорили, обсуждая, куда поступать учиться, уезжать или не уезжать из дома. Лишь одна Тоня Ершова решила давно, что поступит в Куйбышевский медицинский институт. Днём подготовка к выпускным экзаменам, а вечером прогулки  на Волгу. Девочки любовались огоньками, которые отражались в спокойной  глади реки. Танцевальная музыка с пароходов и лунная дорожка, убегающая в небеса… И невозможно было представить, что эту картину  можно разрушить в один миг!
Вместо поступления в институт Тоня, как  и её сверстники, была мобилизована рыть противотанковые рвы под Тагаем. Жизнь закружилась вихрем: призывы, отправка на фронт, открытие госпиталей, приём раненых!
В мае 1942-го года рядовую Ершову отправили в Ульяновское  училище связи. После трехмесячных курсов выпускники получили специальность связист – телеграфист  и звание старших сержантов.
Вокзал. Мама, милая мама, она ничего не говорила, она только смотрела и плакала. Колёса поезда уносили её дочь под Оренбург. Там формировался 156-й полк связи 69-й армии. Один батальон в 156-м полку был сформирован девичий. Назывался он телефонно-телеграфным. Возраст бойцов 18-20 лет. Работа на аппарате «СТ-35».
К месту назначения ехали в товарном поезде. На протяжении всего маршрута вражеская авиация совершала налёты. Поезд останавливался, и связисты выпрыгивали из вагонов. А самолёты врага на бреющем полёте стреляли по бегущим и лежащим. Оставшиеся в живых строились и продолжали путь пешком. Приходилось переходить речки и вброд, по грудь в ледяной воде, затем  - пробежка, чтобы не заболеть.
Приказ: «С пути не сбиваться, прийти в срок». Дошёл полк до Харькова в установленный срок и сразу приступил к работе. Через какие-то часы стрельба, пожары, уличные бои. Связисты оказались в окружении противника. Приказ такой: «Выходить из окружения только ночами . Они вышли из окружения, девочки полка связи, вышли и шли пешком по направлению к Белгороду, где шли ожесточённые  бои на Курской дуге. Под бомбёжкой вражеских самолётов по клавишам «СТ-35» стучали девичьи пальчики, передавая зашифрованные телеграммы в штаб фронта и обратно -  командованию полка. А в двух  километрах шла небывалая битва всех родов войск, которая закончилась нашей Победой!
На открытых машинах связисты ехали к новому месту. Неукоснительное правило при движении: четыре человека с машины следят за небом, со всех сторон. Приказ звучал так: «Следить за воздухом». Кто первый замечал немецкий самолёт, стучал в кабину, и  водитель останавливал машину, чтобы связисты могли спрыгнуть.  Пулемётные очереди строчили по машинам. Девочки бросались на землю и прижимались к ней, прося защиты. Бежать дальше  нельзя:  поле  заминировано. Судьба не раз сберегала Тоню, спасла и на этот раз. Но Катя Иванова погибла… Она сгорела, как факел,вместе с бензиновой бочкой, в которую попал немецкий снаряд.
В переломном 1943-м году комсомолку Антонину Ершову назначили комсоргом батальона. Нелёгкой оказалась эта работа.Нужно было помогать в беде каждой девочке, находя слова успокоения и меры помощи. Высокая, статная, прямолинейная, но в то же время добрая, Тоня находила  те слова. Откуда у двадцатилетней девушки  было столько  веры и света в лучистых  глазах? А девочки были ей сестрёнками, которых доверила  Тоне  война. И Антонина замечала всё: «Снова Наденька Вознесенская плачет: у неё  перед войной арестовали отца». Или: «Лилечка Шмульгон смотрит в одну точку: у неё фашисты расстреляли  в Харькове отца». И Тоня с каждой шла на разговор. Поговорить мало. Надо, чтобы были силы и вера. Так каждый раз честные глаза Тони отдавали частичку своей веры кому-то из девочек. Да, война. Да, убивают. А она то читает полковую газету вслух (когда не было боевых действий), то проводит комсомольское собрание, то готовит выступление художественной самодеятельности. И были танцы, и пахло сосной! И казалось девочкам, что это их несостоявшийся выпускной бал…
Девичьи души тянулись к защите уставших от боли сердец. И вспыхивала любовь! Это всепрощающее и созидающее чувство! Видела Тоня, что зачастил из соседнего подразделения красавец Алексей Фенченко к Оленьке Ткаченко. Видела Тоня и то, как загоралась Оля при встрече с Алёшей. Старший лейтенант был высок, хорошо сложен, зачёсанные назад  волосы и глаза, как магнит, тянули к себе и уже не выпускали…
- Родная, ведь могут убить каждую секунду, и мы не успеем познать вершины любви, когда отступает разум, и даже сердце. Когда только одна душа на двоих, руки, губы и соитие воедино! Но Оля, любя Алёшу чисто и беззаветно, ответила твёрдо:
- Вот потому, что могут убить каждую секунду, предлагаемое тобой может произойти только после войны. Мы же и так любим друг друга.
Алексей молча ушёл.  По пути заглянул в палатку к связистке Вале, которая была без ума от Алёши. Счастье… Было ли это счастьем, когда  стреляют, когда рвутся снаряды и когда уходят домой похоронки?..
Майор Кузнецов был влюблён в Олю с первого взгляда. Увидев, что Алексей с другой,  подошёл к Оле с предложением быть его женой после окончания войны, но золотое колечко подарил в 1943-м году. Оля не оттолкнула ухажёра, но и полюбить, как Алёшу, не смогла.
А через несколько месяцев Алексей остался один, потому что его фронтовую жену отправили в тыл по случаю беременности. Ему бы успокоиться, но то ли мужское «я», то ли любовь к Оле не давали ему покоя. И он, будучи гордым, решил добиваться самим же выпущенную жар-птицу. Алексей готов был на все её условия, и даже просил прощения на глазах однополчан. Сколько боли и слёз, страданий, стыда, наконец, вынесла она, но всё забыла Оля, увидев в глазах любимого мужские слёзы.
Забежав немного вперёд, скажу, что они остались живы, поженились, вырастили двух детей. Но Оля переживала, что первая дочка Алексея растёт без отца. И всегда, кроме денежного довольствия, старалась что-нибудь отправить Вале.
Алексей и Оля любили друг друга так, как могут любить только избранные. Смущаясь, она однажды поделилась  с Тоней:
- Хочется обнимать, обнимать всегда, смотреть в его любимые глаза и петь песню:
С той поры, как мы увиделись с тобой,
В сердце радость и надежду я ношу,
По - другому я живу я и  дышу
С той поры, как мы увиделись с тобой.
Милый друг, наконец-то мы вместе…
И Алексей любил Олю с годами всё сильнее. Нет, это было не заглаживание вины. Это была настоящая любовь… 
Сколько в памяти у Антонины Александровны примеров крепких семей, узы которых завязывались в страшные военные годы!
Но вернёмся в 1944-й год. Польский город Люблин. Батальон ехал к новому месту, но вдруг девочки почувствовали трупный запах концлагеря. Это был концентрационный лагерь Майданек. Закрыв нос платком, Тоня, а за ней и  девчата, попрыгав с машин, пошли отдать последнюю дань невинно убиенным. Узников там уже не было, но зверства, нечеловеческие зверства парализовали. Производство убийства было отлажено хорошо: крематорий, за которым насыпи золы от сожжённых тел, газовые камеры, горы человеческих костей, незарытые трупы в канавах. Зашли и в барак. Здесь с немецкой аккуратностью были разложены по комнатам женская одежда, обувь, детская обувь,  волосы, паспорта людей разных национальностей.
После увиденного в  сердцах девушек  метались  разные чувства: страх, жалость, желание отомстить. Но главное было  для всех одно: как можно скорее покончить с явлением бесчеловечным,  название которому  – фашизм!
Садились по машинам молча. Полк передислоцировался на новое место, но не всей колонной сразу, а по частям. Три машины, на которых ехали телеграфисты, попали под целенаправленный минометный обстрел. Под визг летящих мин девочки выпрыгивали  из машин. Одна мина упала рядом с Тоней. Она с визгом крутилась, и из уст комсомолки тихо вырвалось: «Господи, помоги». И, закрыв уши руками и крикнув: «Мамочка!», - Тоня, прижавшись к земле, замерла. А когда  опомнилась и встала, то увидела, что мина  не разорвалась, но ярким  факелом горят машины, на которых они ехали…
За передвижением полка и за его работой следил немецкий самолёт «рама». После полёта «рамы» полк бомбил бомбардировщик. Сначала девочки боялись падающих бомб, прятались в окопы. Доходило до казусов: от страха Верочка спряталась в корзину с бельём, а Настя -  под кровать. Потом так  привыкли, что  даже смотрели, как бомбы, похожие на огурцы, летели вниз,  и даже научились угадывать их недолёты и перелёты. Но были и прямые попадания…
Войдя на территорию Германии, они встретились  с бедой  другого рода:  внезапные  нападения остатков групп разбитых немецких войск. Даже понимая, что изменить ход войны невозможно, фашисты были верны своему фюреру, помня его обращение к солдатам Восточного фронта в 1941 г.
Связисты по приказу двигались частями. Первые три машины должны были явиться к месту назначения, а потом сообщить остальным, что добрались.  Не получив сообщения, 4-я машина со связистами тронулась в путь. Связисты первых трёх машин (13 человек) лежали на дороге убитыми. Не оказалось Лизочки Петровой ни среди  живых, ни среди мёртвых. По поступившему приказу длинной цепью рядовые и офицеры пошли по лесу.  Поиски оказались безрезультатными. После этого поступил приказ: гражданское немецкое население не трогать.
Когда войска входили в города и сёла Германии, они были пустые. Немцы предполагали, что русские будут мстить. Ценные вещи закапывали во дворах и огородах. И продолжали убивать. Убиты были два офицера полка связи. Стреляли с кирхи. Убийцами оказались два старых человека лет семидесяти. Антонину и ещё двух девушек командир батальона отправил в эту кирху, чтобы снять со стен три венка для возложения  на братскую могилу убитым офицерам. Приказ был выполнен.
Полк связи вошёл в Берлин, он брал Бранденбургские ворота. За хорошо выполненную задачу полку было присвоено звание Бранденбургского отдельного 156-го полка связи.
Антонина Александровна достойно пронесла через годы  память о своих однополчанах, дожив до преклонного  возраста. И чем дольше я  разговаривала с ней, тем больше раскрывалась её чистая и честная душа.
- Антонина Александровна, а своя любовь на войне?
Смущаясь, как девочка, и немного подумав, начала она рассказывать о своей любви. Познакомились в 1943 году. Александр Теликов был парторгом роты, а Тоня -  комсомольским секретарем батальона. Знал он  строгий нрав Тони, верен был только ей. Из Германии написал письмо родителям, что приедет с законной женой, которую любит всю войну.
Приказ о демобилизации был подписан в январе 1946 г. Связисты ехали домой на машинах и, переезжая польскую границу, плача, запели:
Широка страна моя родная,
Много  в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Брест. Здесь вышла остановка ввиду того, что не было определено место дислокации 156-го полка.
Александр с друзьями подошел к Тоне и, встав по стойке смирно, сказал:
- Прошу быть моей женой. И горе и радости будем делить пополам.
- Я согласна, - ответила Антонина и разрыдалась.
Пошли в ЗАГС Бреста. Их зарегистрировали сразу. Только фамилию Тоня оставила свою.  Саша не возразил на эту её вольность, как и не возражал потом, когда решался вопрос: ехать к нему в город Кашин или в Ульяновск. Главное, что она рядом, друг, без которого он не мог представить даже дыхания.
Приехали в Ульяновск два фронтовика, прошедшие вместе три года войны. Вот и родительская дверь. При знакомстве Тоня заметила, что не очень приглянулся отцу зять. А мать думала. «Неужели без наград?» И только когда было вынуто съестное, на стол из двух рюкзаков достали  солдаты две коробочки, каждый свою. В них лежали награды.
- Доченька моя, разглядывая их, плакала мама.
И чем дольше жили Александр с Антониной, тем любимей был зять. В трудные послевоенные годы они вырастили свою дочь и  четверых  племянников (их отец погиб на фронте в 1941 году). Смотрим фотографии. Они аккуратно наклеены в альбомах. Все они бессрочно гостят в однокомнатной квартире  Антонины Александровны.
- Антонина Александровна, а всё-таки скажите: орден Красного Знамени, орден Отечественной войны II степени и пять медалей: «За боевые заслуги», «За отвагу», «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией» - для двадцатилетней девочки за три года – это подвиг!
И неожиданно Антонина Александровна стала мне показывать документы, подтверждающие, что награды её. «Неужели кто-то обидел?» - подумала я и остановила своей рукой движение её руки. Наши глаза встретились, и  я услышала скромнейший ответ на мой вопрос:
- Даны за хорошую работу на войне.
После войны Бранденбургский 156-й полк не был расформирован и располагался в городе Тбилиси. И каждые пять лет ехали на встречу однополчане, не досчитываясь друзей.  Последняя встреча была в 1985-м году. Антонина Александровна внимательно вглядывается в лица, а вопрос в глазах один: «Где же вы теперь, друзья-однополчане?"