Его большая дорога

     Корни Черновых, по линии отца, тянулись  из деревни Ольгино Шигонского района Самарской области. Его дед, по линии отца, Гаврила  Чернов, был в деревне бедным, однолошадным  крестьянином. И не мог он понять всего того, что было в 1917 году. Но именно в его доме в период наступления Гая на Симбирск распологался штаб Железной дивизии. Его сын Василий воевал с немцами на Румынском фронте.
В родном селе Ольгино отец Василий Гаврилович обзавёлся семьёй. Супруга его, Мария Карповна, была в селе девушкой видной и работящей. Да к тому же из доброй семьи. В 1918 году у них родился сын Саша, а 26 июля 1925 года Машенька одарила вторым мальчиком – Мишей. Жить было тяжело, работы не было, и семья Черновых в 1929 году перебралась в село  Большие Ключищи.
После Ольгина детям казалось, что они попали в рай. Река Свияга разделяла село на две части. Ещё до революции в селе был водопровод. Желоба были деревянные. По ним с меловых гор бежала широким потоком ключевая вода, которая стекала в большие чаны, расположенные в середине села. Из чанов вода бежала в разные стороны по улицам. На ручьях делали запруды и строили на них мельницы. Их в больших Ключищах было пять. Василий Гаврилович устроился мельником, потом стал работать завхозом в колхозе им.Димитрова. Мария Карповна – по хозяйству.
Жизнь налаживалась Маленькому Мише всё было в диво: он прислушивался к журчанию  ключевых ручьёв, бегущих по улицам, щурился от солнца и смотрел, как солнышко, сверкая, шепталось с ручьями. Удивляли пятилетнего мальчика вётлы, огромные вётлы, которые росли вдоль ручьёв. А на вётлах гнёзда грачей, больших птиц с синим отливом. А когда грачи ходили по земле, Миша, разглядывая их,  вёл с ними детские разговоры, и ему казалось, что они всё понимают. По весне в Больших Ключищах царствовал медовый аромат. Село утопало в садах, особенно низина, прилегающая к реке Свияга.
Так как в Больших Ключищах была  только  восьмилетняя школа, Саша уехал к родственникам в Ульяновск, закончил десятилетку, ходил на занятия в лётную школу, учился летать на планерах и прыгал с парашютной вышки. В 1939 году поступил в Казанский авиационный институт на кафедру самолётостроения.
Миша рос любознательным мальчиком: был примерным октябрёнком и пионером. Учась в четвёртом классе, декламировал со сцены Демьяна Бедного:
Красноармеец Проф, Мефодий,
Вавила, Клим, Иван, Сафрон,
Не ты ль смахнул всех благородий,
Дворян оставил без угодий,
Князей, баронов без корон.
Деникин – нет его в помине,
Юденич – вечный упокой,
Страна советская едина,
Сибирь, Кавказ и Украина
Защищены твоей рукой.
За прекрасное декламирование получил подарок: кулёк с карамельками.
Как тепло Михаил Васильевич говорит сегодня об учителях Больше-Ключищенской школы: «Для нас они были святыми». Как лучшего  и способного  пионера, его назначили барабанщиком пионерского отряда и вручили  новый барабан.  Он целый месяц не давал покоя родителям и соседям. Мальчик учился выбивать дробь. По праздникам пионеры школы в колонне с красными флагами проходили по улицам села под барабанный бой юного барабанщика.  В то время он не думал, что это ему пригодится в жизни…
Беда пришла в год окончания Мишей седьмого класса. В полдень 22-го июня 1941-го года всё село вышло на митинг. Ораторы единодушно говорили, что война продлится недолго, но с митинга расходились грустными. Женщины плакали, мужчины молча скручивали из газеты цигарки с самосадом…
Началась мобилизация. В селе остались женщины, старики и дети. А наравне с матерями и сёстрами в поле  работали и  мальчики. Мише доверяли серьёзные дела: подвозить воду  в бочке на лошади  на полевые станы. Затем его «повысили»: он косил хлеба на жатке-лобогрейке, управляя парой лошадей. Спрос был, как со взрослых.
В 1942-м году всё лето подростки и женщины работали в поле. Мише доверили учитывать, кто сколько выработает трудодней. Небольшого роста, он ловко управлялся с саженью, замеряя выполненную работу, а вечером отдавал список бухгалтеру.
За одноклассницей Паной наблюдал и любовался украдкой. Смотрел, как она, легко нагибаясь, ловко вяжет снопы. У Миши пробудилось незнакомое ему чувство. Оно начало проявляться ещё с зимы, когда вместе участвовали в пьесах, в которых играли с учителями, встречались «на посиделках», как говорят в селе. Первый поцелуй получился при игре «в бутылочку». А весной гуляли по улицам и смотрели, как грачи вьют гнёзда.
Отца, Василия Гавриловича, взяли в армию, но ввиду его возраста оставили служить в Ульяновске на курсах «Выстрел» в хозяйственном взводе.
Переехав в Ульяновск, Миша пошёл в 9-й класс. Учился он в школе №3 (Мариинская гимназия). Пана  поступила на первый курс медицинского училища.
Город жил военной жизнью. Окна были заклеены бумажными полосами.  На Венце, от филармонии до краеведческого музея, размещались зенитные батареи для охраны железнодорожного моста.
 Ульяновск принимал раненых. В 3-й школе открыли госпиталь. Занятия школьников шли в Доме пионеров, в подвальном помещении (театр кукол). Пана ходила с госпиталь, дежурила, помогала бинтовать и выхаживать раненых. Ни Мише, ни Пане не верилось, что всё хорошее позади, что юности у них не будет. В этот период они нежнее стали относиться друг к другу. Если выбирались свободные минуты, бежали в кино.
В десятом классе училось пятнадцать девочек и пятнадцать мальчиков. 15 января 1943-го года четырнадцать ребят призвали в ряды Красной Армии. Все они были зачислены в Ульяновское военное училище связи на радиотехническое отделение. Учёба продолжалась  шесть  месяцев.
В августе 1943-го года курсантов выпустили радистами, с последующим обучением в Горьком.
Одетые в курсантскую форму, новоиспечённые радисты шли строевым шагом и пели:
Провожала мать сыночка,
Крепко, крепко обняла,
Не утёрла глаз платочком,
Горьких слёз не пролила.
Впереди курсантского строя шёл духовой оркестр.
На пристани провожающих было много. Были не только родственники, но и незнакомые. «Ну и что, что после Горького на фронт, пришло и наше время», - так думал Миша и, хотя знал, что Паны нет среди провожающих (она училась в Казани в медицинском институте), взглядом  искал её в толпе. А вдруг? Провожала мама, провожала своего любимого младшего сыночка. Сашу оставили в Казани при авиационном заводе, который выпускал самолёты. Мама говорила Мише слова утешения , а в сердце было другое: «Боже, как рано, совсем ещё ребёнок». И крупные слёзы катились и катились по щекам, она их не вытирала, а только смотрела и смотрела на сына: «Когда придётся свидеться?».
Раздалась команда, и курсанты пошли на посадку. Их ждал пароход. Сзади раздался горестный  плач, а Миша смотрел на волжский берег, но  не прощался с ним, он любовался и верил, что вернётся, обязательно вернётся.
Приехав в Горький, они четыре месяца изучали морзянку, работали на ключе, изучали радиостанции разных типов. Роту готовили к работе на мощных радиостанциях РСБ-Ф. 
Радиостанции размещали на машинах ГАЗ-51. Через четыре месяца новоиспечённых радистов подняли по тревоге. Дорога до вокзала была обледенелой, ребята падали, а курсант  Чернов загадал: «Если не упаду, то на фронте не погибну». Они погрузились в эшелон. Путь следования был неизвестен. Приехали в Калининскую область. Чернов в должности радиста радиостанции РС БС попал в 36-й гвардейский отдельный батальон связи, который обслуживал штаб
7-го гвардейского стрелкового корпуса 10-й гвардейской стрелковой армии 2-го Прибалтийского фронта. Здесь шли упорные бои за  освобождение Калининской и Псковской областей.
Задача радиостанции – держать связь со всеми частями, входящими в состав корпуса (пехотные, танковые, авиационные, сапёрные и др.). От переднего края находились в трёх-пяти километрах. Фронтовая полоса была постоянно  под обстрелами и бомбёжкой немецких самолётов.
Когда шло наступление, радисты двигались вместе с пехотой. Мессершмитты налетали на колонну. Для многих такие минуты становились последними… Весной 1944-го года войска наступали в бездорожье, увязая в грязи. Машины, пушки, буквально, тащили на своих плечах. Участвовал радист Чернов в освобождении села Михайловское – усадьбы А.С.Пушкина. Фашисты надругались над заповедником. Много было погублено вековых деревьев, а в Доме – музее фашисты устроили казарму для солдат. Чернову больно было смотреть на этот вандализм. Пушкин для него был негасимой  звездой… Вспоминал курсант уроки литературы…
С мая 1944 года началась подготовка к освобождению Прибалтики. Начались бои за  её освобождение. Проходили за сутки по 10-15 километров. Радисты работали на колёсах с низкой антенной. Эфир был заполнен шумами радиостанций как наших, так и немецких.  Принимали радиограммы лишь по почерку радиста. После получения радиограммы её  отправляли на проверку передавшему радисту. Тот, проверив ошибки, если они были, указывал их.  И только после этого командир радиостанции нёс донесение в шифровальный отдел штаба корпуса. После передачи – остановка. Шесть человек, обслуживающих радиостанцию (водитель, моторист, заряжающий аккомуляторы радиостанции, и четыре радиста) рыли укрытие глубиной в полтора метра для машины радиостанции. И только после этого рыли щели-укрытия для себя. И как радостно было услышать: «Смирнов, Закатов, Чернов, получите письма!»
Михаил открыл письмо от любимой. Оно начиналось стихами:
О, Миша…
Мой милый, мне очень скучно –
Хочу опять тебе писать,
Чтоб строчкой нежною и звучной
Тебя, родной мой, утешать.
Найду ли образы живые,
Найду ли краски и слова,
Чтоб наши радости былые
И дни любви и торжества
В моей душе опять проснулись
И ярким цветом зацвели.
И чтоб счастливо улыбнулись
Глаза мне синие твои.
С тобой душа моя не знала
Тоски и скуки никогда:
Сиял ты в жизни мне так ярко,
Как полуночная звезда.
С тобой не видела я скуки –
Был вечный праздник для меня.
Мы были вместе – и разлуки
Не ждали горестного дня.
Разлука, дальняя разлука
Мне целой вечностью идёт,
И кажется, что сердцу нет приюта
И грудь мою жестоко жжёт.
Но всё ж мы встретимся с тобою
И будем прежние друзья,
Тогда мы вспомним всё былое,
Все наши встречи и слова.
«Здравствуй, мой милый!» Михаил перечитывал строчку за строчкой, он не слышал обстрела, были только она и он и их любовь… Откуда взялись поэтические строчки? И Михаил карандашом пишет свой  любимой:
Твой нежный стих меня вдруг озарил
Твоею пылкою любовью и признаньем,
И вновь в душе моей он снова воскресил
Те дни, которые тебе я посвятил,
И те минуты радостных свиданий.
Твой образ, яркий и простой,
Вновь заблистал в очах, как камень изумруда,
И вижу я опять перед собой
Все те места, что были связаны с тобой,
Где увлекались мы порой
В минуты нашего досуга.
Вот улица с рядами вётел,
Под кронами  которых  ручеёк хлопочет,
И как приятно, радостно журчит.
Здесь, рядом с ним, тропинка вьётся
И, извиваясь вдоль ручья,
Уходит за угол плетня.
Как часто мы прошедшим летом
Ходили этою тропой,
Уединясь в тиши ночной,
Где были счастливы с тобой.
Как было тихо в это время:
Идёшь – и лист не шелохнётся,
Порою сонный грач лишь закричит во сне,
И ты невольно улыбнёшься.
И вот сейчас, сидя в землянке,
Где чавкает вода и глина под ногой,
Я с грустью вспоминаю о землячке,
Любимой девушке с кудрявой головой.
А иногда, порой ночною, на привале,
Когда усталым, крепким сном заснешь,
Твой стан я крепко-крепко обнимаю,
Но…холод, что ж  такое?
Металл винтовки к сердцу жмёшь.
Но, может быть, в твоей душе моментом
Крадётся мысль: «Давно уж писем не идёт».
Мелькнёт сомненье, что «уже наверно…
Его уж нет и он уж не придёт»?
Таким сомнениям не нужно предаваться,
Такие мысли только вводят в грусть.
Я крепко верю, что в ближайшем 45-м
Я к тебе с победою вернусь!
Декабрь 1944 года.
2-й Прибалтийский фронт.
Твой Миша.
В этот день для радистов был праздник. Каждый перечитывал вдохновляющие строки, и лица озарялись улыбками. Каждый вспоминал своё…
При освобождении Прибалтики  шли  тяжёлые бои. Радисты находились почти на переднем крае вместе с пехотой. Радиостанция встала для передачи срочной информации наступающих подразделений и приказов штаба. Работали длительное время. Немцы засекли радиостанцию и начали её обстреливать. Один из снарядов разорвался вблизи. Второй – рядом с машиной. Начальник радиостанции приказал: «В укрытие!» Когда выпрыгивали из машины, разорвался третий снаряд. Двое радистов, Чернов и Васильев, и водитель были ранены. Чернову посекло осколками  левую руку и ногу. По дороге в медсанбат радист Васильев умер.
Палатка медсанбата. Вокруг лежали раненые. Внутри два стола, на которых колдовали хирурги. Вата с эфиром, счёт до семнадцати – и темнота. Сколько времени шла операция, радист Чернов не знал. Уже на другой день его отправили в Новгородскую область в полевой госпиталь на долечивание. Один осколок, однако, в  левой руке остался на память о войне. По истечении трёх месяцев его отправили на фронт. В батальон связи он не попал, а был направлен в 251-й стрелковый полк 85-й стрелковой дивизии. По прибытии его вызвал замполит и, ознакомившись с его личным делом, спросил:
- На комсомольской работе был?
- Так точно, в училище был комсоргом роты.
- Будешь служить комсоргом батальона в полку.
Так как должность была офицерская, ему было присвоено воинское звание лейтенанта. Дивизия находилась между Тукумсом и Лиепаей (Елгава). Шли изнурительные бои с немецкими дивизиями, попавшими в окружение на Курляндском полуострове.
В землянке Михаил пишет своей любимой (письмо написано карандашом):
Верю в тебя, дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня сберегает в бою.
«Здравствуй, Пана!
Шлю горячий привет с фронта. Получил твои два письма перед выходом на боевой рубеж. Какую радость они мне приносят, как после них становится легко и радостно. Да, большая в них заложена одухотворяющая сила, сила горячего девичьего письма. Их можно читать и читать. И каждый раз силы вливаются в каждый мускул тела животворящим источником бодрости и вдохновения. Спасибо! Мы  сейчас занимаемся уничтожением последних немецких гадов.
Ты просишь писать тебе часто и много,
Но редки и кратки письма мои.
К тебе от меня не простая дорога,
И много писать мне мешают бои.
Враги недалёко, и в сумке походной
Я начатых писем десяток ношу.
Не хмурься! Я выберу часик свободный,
Настроюсь и сразу их все допишу!
Поверь мне, родная, тебе аккуратно
Длиннющие письма пишу я во сне.
И кажется мне, что сейчас же обратно
Ответы, как птицы, несутся ко мне.
Но враг недалёко, и спим мы немного,
Нас будит работа родных батарей.
У писем моих – не простая дорога,
Но буду писать тебе их скорей.
(Буду исполнять твою просьбу, обязательно буду выполнять её – писать тебе чаще, Пана. Я удивляюсь, что мои письма не доходят до дома. Маме я пишу часто. Я хорошо понимаю, что мама сейчас живёт только моими письмами… Пана, письмо пишу на коленях, немного не в таком виде, как положено.  Но это для тебя, по-моему, не будет иметь никакого значения. Крепко целую, твой Миша».
Почему на коленях? Да потому, что траншею выкопать было невозможно. Болотистый, густой лес… Лейтенант Чернов познал, что такое передний край, что такое вести свою третью роту в бой для захвата намеченного рубежа под плотным минометным обстрелом. Партийные работники находились в ротах батальона. Тридцать шесть немецких дивизий прорывались в Восточную Пруссию. Бои продолжались всю зиму.
В конце января лейтенант Чернов получает от Паны письмо:
Дорогому другу.
Притихла ночь – далёкие зарницы
Холодной вспышкой освещают снег,
Бегут часы. Но мне опять не спится.
И гулок сердца неуемный бег.
Свою кровать к окну придвину ближе,
Прижмусь щекой к замерзшему окну,
Мне кажется, лицо твоё я вижу
Сквозь синий снег и бархатную мглу.
Ты светишь мне знакомою улыбкой,
Зовешь меня ласкающим теплом,
И образ твой живой в тумане зыбком
Передо мной мерцает за окном.
Где б ни был ты – в тяжёлой жаркой схватке,
В хаосе дыма и чаду огня,
На кратком отдыхе в далёкой ветхой хатке.
Ты также рядом чувствуешь меня.
Меня ты в бой несешь с собой – я знаю,
И каждый раз в тревожном видишь сне,
И я тебя на подвиг вдохновляю,
Как ты в учебе помогаешь мне.
В тяжелый час, когда слабеют силы,
Когда тоскою охладится кровь,
Ты предо мною явишься, мой милый,
И мне легко, и дух мой крепок вновь.
И снова плечи распрямятся гордо,
Засветит солнцем встреча впереди,
Ведь на прощанье ты сказал мне твёрдо:
«Приду с победой. Будь спокойна. Жди».
И глубоко храня воспоминанье,
Как, расставаясь, ты меня просил,
Я жду тебя, и в этом ожиданье
Источник жизни, радости и сил.
И я спокойна, знаю – он настанет
Желанный день, что всех милее дней,
И ты придёшь, и вдруг нежнее станет
В осиротелой комнате моей.
Большой любви и силы ты достоин,
И я горда, что жизнь соединила нас,
Иди вперёд, мой друг, мой славный воин,
Громи врага! Ведь встречи близок час.
12.01.1944 г.
«Здравствуй, милый мой!
Часто перечитываю присланные тобой письма, особенно то, что ты писал 19.12. после долгого перерыва,и то стихотворение, что там есть. Благодарю тебя за твою правдивость и чувства ко мне, которые изложены в этом чудесном письме. Я не могу написать тебе те чувства радости, благодарности, но ты и сам их великолепно понимаешь, что ты чувствуешь при получении моего письма. Прошу, пиши чаще, так как письмо идёт более двадцати дней. Крепко целую – твоя Пана».
В мае 1945-го года немцы на Курляндском полуострове капитулировали, и 251-й полк принимал их капитуляцию. Немцы шли строем, они были совсем другие: угрюмые, униженные, раздавленные мощью Красной Армии.Они шли, практически, без охраны, покорные своей судьбе. Их сопровождали три советских автоматчика  впереди колонны и три автоматчика – позади. Колонны были по несколько сот человек… Немцы шли спокойно. Потрёпанные, небритые. Вместе с ними шли «власовцы». Наши солдаты каким-то чутьём узнавали их (многонационален был Союз), вытаскивали из строя и били. Власовец кричал:
- Не бейте меня, я из Пензы!
Командиры пресекали избиения.
После принятия капитуляции 85-я стрелковая дивизия пешком шла в Эстонию (500 километров). В Таллине расположились в бывших русских казармах, которые остались с дореволюционных времён. Они были разрушены. После их восстановления солдаты были демобилизованы, а командный состав  оставлен для дальнейшей службы.
В марте 1947-го года лейтенант Чернов получил отпуск.
С покатой дороги к селу он спускался почти бегом. Ноги несли его к ней, любимой и единственной, которая помогала ему воевать и помогла выжить. Пана после окончания медицинского института работала заведующей санэпидемстанцией в Больших Ключищах.  Михаил подходил к её дому, а  она бежала навстречу!  Жаркие её объятья  прошлись по телу теплом и миром. Две недели пролетели, как один денёчек. Приехал Михаил холостым, а уехал женатым. Радужные мечты о том, что в конце 1947-го года они будут вместе, не оправдались. Лейтенанта Чернова оставили в должности секретаря комсомольской организации 62-го гвардейского артиллерийского полка.
Весной 1950 года лейтенант Чернов шёл по родной улице к дому матери. Пана жила у его родителей. После тёплой встречи супруга ушла в комнату и вывела за руку двухлетнего карапуза.
- Славик, это твой папа.
Сердце Михаила сжалось пружиной. Он взял на руки сына, поднял его на своих крепких руках, потом, прижав к себе Пану, закружил их по комнате. Ему хотелось, как пацану, закричать: «Я отец, и я дома!»
А потом Черновы сидели за столом, празднуя возвращение Михаила. Славик сидел у него на коленях и перебирал пальчиками награды  на груди у отца, а Пана тихо говорила:
- Орден Отечественной войны I степени, медаль «За боевые заслуги», медаль «За победу над Германией».
Позднее получил Михаил Васильевич медаль Жукова и все юбилейные награды. Всего он имеет пятнадцать правительственных наград.
Семья Черновых переехала в Ульяновск. Михаил Васильевич пошёл в обком партии, так как был коммунистом. За плечами была партийная работа в Армии, вечерний университет марксизма-ленинизма при Таллиннском доме офицеров и заочное отделение исторического факультета Тартуского университета Эстонии.
С 1950 по 1973 год Михаил Васильевич работал заместителем, а потом и начальником областного управления культуры Ульяновского облисполкома.
За многолетнюю и плодотворную работу по развитию культуры области он был награждён медалями «За трудовое отличие», «За доблестный труд», почётным знаком «Отличник культуры СССР». Приказом министра культуры Е.Фурцевой № 692 от 19 ноября 1971 года Чернов был внесён в члены Совета по культурно-просветительной работе при Министерстве культуры СССР. Работая в управлении культуры, он одновременно учился заочно в аспирантуре Московского института культуры.
В 1973 году перешёл на работу в Ульяновский педагогический институт, где был избран по конкурсу на должность старшего преподавателя кафедры философии, а после  защиты диссертации и получения учёной степени кандидата философских наук – доцентом. В институте (потом университете) он проработал до выхода на пенсию, посвятив педагогической деятельности свыше тридцати лет. За добросовестный труд и успехи, достигнутые в народном образовании, награждён почётными знаками «Отличник народного просвещения РСФСР» и «Отличник просвещения СССР», а ректоратом университета – памятной медалью И.Н.Ульянова. В 1988 году по поручению Министерства высшего образования  Михаил Васильевич ездил с группой советских учёных в Индию для ознакомления с учебно-воспитательной работой в университетах Индии. Итог поездки книга: «Индия, далёкая и близкая».
Его статьи о диалектике  культуры как социальном явлении публиковались в сборниках Московского педагогического института им. Ленина, в краеведческих сборниках нашей области, в изданиях Министерства культуры СССР, журнале «Политическая агитация» обкома КПСС и в областных газетах. Всего из-под его пера вышло свыше двухсот  статей, очерков по проблемам культуры, педагогической деятельности, а позднее  и по военно-патриотической тематике. К юбилею Победы в 2005 году он издал книгу «Глотовцы в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.)» и в соавторстве: «Ульяновский пединститут в годы Великой Отечественной войны».
Избирался депутатом областного совета народных депутатов и двенадцать раз – депутатом Ленинского районного совета Ульяновска. Был заместителем секретаря парткома института, преподавателем университета марксизма-ленинизма при горкоме КПСС, внештатным лектором обкома КПСС и лектором Всесоюзного общества «Знание». Более 20 лет он является председателем Совета ветеранов войны и труда Ульяновского педуниверситета и членом областного Совета ветеранов войны и труда.
В канун 60-летия Великой Победы подполковник запаса М.Чернов решением Высшего совета форума «Общественное призвание» Ассоциации офицеров запаса Вооруженных Сил  за мужество и героизм в Великой Отечественной войне был удостоен высокого звания Лауреата форума. К празднованию 65-й годовщины нашей Победы Михаил Васильевич Чернов издал новую книгу: «Нашей Великой Победе – 65», в которой он разоблачает фальсификаторов Отечественной и Второй мировой войны. На большом документальнои материале убедительно доказывает, что основной вклад в разгром фашистской Германии принадлежит Советскому народу и его Вооружённым силам.
В декабре 2009 года им сдана  в печать книга «Ульяновсцы в боях за Родину», в которой он повествует о семидесяти ветеранах войны, их стойкости, мужестве и героизме в боях с немецко-фашистскими захватчиками.
И хранит, как самое дорогое, Михаил Васильевич письмо от заместителя командира полка по политической части подполковника Китушина, датированное апрелем 1949 года, который пишет:
«Очень рад, дорогой, за тебя, ибо твоё письмо говорит о чистоте твоей души, о полном сформировании в твоём образе – большевика. Рад, дорогой, за тебя только потому, что ты был моё любимое «дитя», которое могло понять меня больше всего, ибо я больше всех видел в тебе ростки нового, чистого. Ты, Миша, стоишь на правильном пути, твоя дорога большая. И я морально удовлетворён, что труды окупаются с лихвой».
…Счастливая жизнь с любимым другом продлилась сорок пять лет. Доброе сердце Паны сдалось и встало. Но ею оставлен на земле неизгладимый след: сын Вячеслав и две дочери – Люба и Лена, которые так похожи на мать…