Только не плен

   Весна 1939-го  года. Заканчивался учебный год…  Из Головинской семилетней школы Старо-Майнского района со смехом выбежали две девочки. И с ними – не по годам высокий, завидный паренек. На голове фуражка, из-под которой выбивался  кудрявый чуб, на груди комсомольский значок. Рядом с ним маленькими шажками  шла небольшого росточка девочка. Белый беретик, кокетливо сдвинутый на бочок головки, под ним вьющиеся волосы, заплетённые и уложенные корзиночкой. Как же Ваня любил её курносенький носик, который при смехе задирался ещё  выше. И серые глаза с весёлой искринкой. Подростковый  возраст, когда всё впервые: и пожатие руки, и поцелуй, и тайные взгляды, и записки через друзей.
… Иван родился в 1923 году в большой крестьянской семье в селе Парашевка. Названо оно было по имени помещицы Параши.  Дворов в селе было не более сорока.   Начальную школу закончил Ваня, как и другие ребятишки из Парашевки, в школе соседнего села  Волосниковки, которое находилось в трёх километрах. А в семилетку возили ребят на лошади в село Головкино. Вот здесь Иван и  познакомился с Анечкой Тюпкиной, которая стала его первой любовью и последней…Планы  на жизнь у них были разные. И, в первую очередь, все решало родительское слово. Хоть и учился Иван хорошо, но позволить себе идти в восьмой класс не мог. Семья большая, шестеро детей. Анечка мечтала закончить десятилетку, а затем – педагогический институт.
В тот весенний день друзья отправились сфотографироваться на память.
К осени друзья  разъехались: Ваня, закончив семилетку с Похвальной грамотой, поступил в фельдшерско-акушерскую школу в Куйбышеве. Анечка уехала в Старо-Майнскую школу, в восьмой класс. Нежные письма, встречи на каникулах, мечты  о будущем, любовь…
В воскресное утро 22-го июня ребята играли во дворе в лапту. Было двенадцать часов. И вдруг правительственное обращение…Ребята, не поняв серьёзности положения, продолжили игру. Мужчины поругивались:
– Как напал, так и упадёт.
– Нашёл с кем  тягаться, немчура.
И потихоньку расходились. Лишь плакали женщины. Иван Христофорович Вьюговский молчал, а Мария Николаевна, глядя на мужа украдкой, видела, что он глубоко переживает. У неё не выходили из головы мысли о сыновьях. Да пугала неизвестность.
В октябре 1941-го года Иван Вьюговский, студент третьего  курса, был приглашён в райком комсомола, где ему было предложено написать заявление о зачислении в десантные войска. Он был призван в десантную часть, которая формировалась в городе Марксштадте Саратовской области. Зачислен на должность санитарного инструктора с присвоением  звания – сержант. Обучение военно-полевому и парашютному делу. При прыжках с парашютом случаи были всякие. И печальные тоже… А сколько было потеряно валенок и варежек! Первый свой прыжок санинструктор Вьюговский помнит и сегодня. Видя, что он замешкался, инструктор вытолкнул его из самолета. Иван «почувствовал» себя лишь тогда, когда раскрылся парашют. Спас его учебный полуавтомат, который раскрылся самостоятельно.
В декабре 1941-го года десантную бригаду перевели в Люберцы. Здесь десантников  готовили к боевым действиям в тылу врага.
В январе 1942-го  года бригаду подняли по боевой тревоге, погрузили в вагоны с парашютами и лыжами и повезли на Северо-Западный фронт, в район Старой Руссы. В прифронтовой полосе выгрузились из вагонов, встали на лыжи и пошли к линии фронта.
Приказ: зайти  в тыл немецкой группировки и уничтожить её. Шли гуськом и только по ночам. Днём отдыхали в снеговых ямах, глубиной один – два  метра. На дно стелили  ветки деревьев, покрывали их плащ-палаткой. Затем двое садились в подготовленную яму и, прижавшись друг к другу, накрывались сверху второй плащ-палаткой.
Одеты были тепло: меховые бушлаты, шапки-ушанки, валенки, ватные штаны и меховые рукавицы. Но был морозный январь… Жечь костры запрещено. Питались сухим пайком, который выдали на неделю. Лесом вышли на берег реки Ловать, покрытую льдом.
Было тихо, но санинструктора Вьюговского охватил холодок: «Сейчас всё загрохочет со свистом и воем, полетят мины и снаряды». Об этом он знал пока по рассказам.
На другом берегу, в лесу, был обнаружен отряд немцев. Поступил приказ: «Уничтожить». Первой пошла рота автоматчиков, за ней – основные силы бригады. Дождавшись, когда бригада вышла на лед, немцы открыли шквальный пулеметный и минометный огонь. Лёд Ловати «покрывали» раненые и убитые. «Вот она, твоя работа», – сказал себе санинструктор Вьюговский и пополз на крики и стоны. Первого раненого он помнит и сегодня… Молодой десантник лежал на спине. Расстегнув бушлат, Иван увидел сквозное пулевое ранение в грудную клетку. Сделал перевязку, связал две пары лыж (раненого и свои), подсунул их под раненого и под непрерывным пулеметным огнем сидя и лежа потащил раненого к берегу реки в укрытие. За первым был второй, третий… Иван не считал, зная, что он здесь, чтобы выносить с поля боя раненых. А бой не прекращался. Сержант Вьюговский в очередной раз полз по ставшему красным льду.  Сзади разорвалась мина.  Иван пополз назад. Развороченный пулемёт молчал. Перевязав  лежащего на земле пулеметчика, Иван  подполз ко второму, который сидел. Иван дотронулся до его плеча. Пулеметчик повалился на бок. Он был мёртв. Первая смерть, которую увидел так близко Иван, парализовала его.. «Как всё просто»,- очнувшись, подумал сержант Вьюговский и побежал к опушке леса, где шёл жаркий бой.В глазах был один цвет-красный!  Работали только руки и ноги.. От бойца к бойцу… И тупо отмечал про себя Иван : «Мертв, ранен». Если ранен – перевязка, отправка в укрытие. Сколько раз он возвращался с раненым и обратно на поле боя? Очередной раненый – химинструктор роты и друг Ивана Пётр Васильков – был детдомовцем и балагуром. Иван услышал в голосе друга испуг:
– Иван, спаси меня…
Встав на колени,Иван стал перевязывать друга. Рядом разорвалась мина. Иван пригнулся к Петру , а когда поднял голову, то увидел, что голова у друга  упала на грудь, а из виска  бежит струйка крови… И подумал тогда  Иван:
– Неужели правду говорят, что материнские молитвы идут за детьми?
Для Ивана случившееся оказалось шоком. Но, найдя в себе силы, он искал среди мёртвых живых,оказывал помощь и уносил их в укрытие. Санинструкторы рот и фельдшер, который оказывал помощь в укрытии, собрали раненых и организовали охрану. Ночью нашли штаб батальона. Командованию было ясно, что операция провалилась. Приказано возвращаться. Раненых вывозили на собаках с волокушами. А уставшие десантники шли на лыжах. Шли без питания и оружия. Шли днем и ночью трое суток, не останавливаясь. Уставшие в бою,  голодные и холодные, бойцы падали замертво. И хоть мягкое сердце было у Ивана Вьюговского, но голод взял своё. Он вместе с другими бойцами десантным ножом скоблил убитую и уже замёрзшую лошадь.Открыв рот, чтобы забросить мороженую строганину, Иван увидел укоряющие глаза Анечки:
– Родная, –  это война, пойми, война! – и с жадностью проглотил спасительный кусок.
Ночью перешли границу. При перекличке в строю оказалось семьдесят человек. В сохранившейся деревне отогрелись, помылись в бане. Из здоровых бойцов была сформирована рота десантников, которую отправили на линию фронта. Утром следующего дня десантники вышли на открытое снежное поле. Вдалеке виднелась деревенька, в которой заняли оборону немцы. Задача была ясна: освободить деревню и закрепиться в ней.
По сигналу зелёной  ракеты командир поднял роту в атаку. Бежать по глубокому снегу было невозможно. Через десять шагов залегли, так как немцы открыли пулеметный и минометный огонь. И опять сержант Вьюговский полз от раненого к раненому, оттаскивая их на плащ-палатке в укрытие и, перевязав, снова полз на поле, где гибли его товарищи. Вдруг впереди, совсем рядом, разорвалась мина. Десантника взрывом подняло вверх и разорвало надвое… До деревни рота не дошла…
К вечеру на повозках приехали за ранеными. Под обстрелом уцелевшие десантники уходили и увозили раненых. Разгоряченный санинструктор Вьюговский не понял сразу, что ранен. Левое плечо повисло. На повозке в госпиталь он ехал с теми, кому спас жизнь. После выписки сержант Вьюговский нашел свою часть, которая находилась в подмосковном поселке Малаховка. Вернувшись в санитарную роту десантной бригады, стал служить санинструктором бригадной санчасти. За участие в боях и оказание медицинской помощи раненым в тылу у немцев сержант Вьюговский был награждён первой боевой наградой – медалью «За отвагу».
В июле 1942-го года бригаду переименовали. Ивану Вьюговскому посчастливилось прослужить в одной, ставшей родной санитарной роте 114 гвардейского стрелкового механизированного полка 37-й гвардейской стрелковой  механизированной дивизии. В подразделении санитарной роты было двадцать человек (среди них и девушки): два врача, в том числе, один – командир санроты, два фельдшера, два  санинструктора, четыре  санитара-носильщика,  старшина роты, повар и четверо ездовых с лошадьми и повозками. Во время боев санитарная рота разворачивалась во фронтовой полосе в одном – двух километрах от переднего края. Пулеметный и автоматный огонь не доставал. Надоедали немецкие самолеты «рамы». Из них вываливались контейнеры, из которых сыпались гранаты с вертушками. Разрывались они в одном - двух метрах от земли. Достались осколки и Ивану. Один вонзился в череп. Теряя сознание, Иван увидел  Анечку, которая протягивала ему руки…
Выжил сержант, только тот осколок остался в его черепе, как напоминание о страшной войне.
А дальше был Донской фронт. Из вагонов сразу в бой! Танковые колонны немцев двигались к реке Дон. Родная 37-я дивизия несла большие потери. На виду у немцев на двух подводах вывозили с поля боя раненых. Но враг на участок гвардейской стрелковой дивизии на Дон не прошел! Это была первая победа, в том числе, и сержанта Вьюговского. Ему хотелось делиться радостью с той, которая всегда была рядом, которая была в нем. Иван достал из нагрудного кармана фотографию, ту самую, из мирного и счастливого 39-го года. «Где ты, моя девочка? Ты только жди, я не струшу, я вернусь». От фотографии шло тепло, и в Ивана вливались силы, как сок по ранней весне в стволы деревьев. Из пришедшего от сестры Нины  письма Иван узнал, что воюют его  братья, Пётр и Александр, а Анечка работает воспитателем в Старой Майне в детском доме для осиротевших  детей из  Испании, Москвы  и  Ленинграда.
В короткие минуты отдыха видел во сне Иван родную деревню Парашевку,  которая стояла на возвышенности, озеро, заливные луга, золотые поля, богатейшие леса. Засученные штанины, на палке  леска и гусиное перо. Туман еще не рассеялся, а мальчишки торчали у озера. А потом на большой чугунной сковороде мама жарила улов. И вся семья садилась за стол, а кот Василий, наевшись, вытягивался рядом с Иваном и дремал.
Это сновидение  прервала воздушная тревога. В двухстах метрах садился немецкий самолет. Полк занял круговую оборону. Самолет задымил, потом  его охватил огонь. Немцы стали прыгать в траву. Бойцы побежали к самолету. Самолет взорвался.  Иван, падая,  видел перед собой немца, который стоит на коленях и кричит:
– Гитлер капут! Это был первый пленный немец сержанта Вьюговского.
В октябре 1942-го года на автомашинах дивизию перевезли под Сталинград. Немцы рвались к Волге. Здесь с августа шли жестокие бои. Большая часть города была разрушена и сожжена. Ночью с берега Волги Иван Вьюговский увидел жуткое зрелище: город горел, горела и вода на Волге. Нефтехранилища взорваны. Нефть текла по реке. Непрерывный обстрел, даже ночью. По горевшей воде на катерах и металлических баржах дивизию переправили на остров, затем в город, в район тракторного завода. Бои днем и ночью, бои за каждый сантиметр родной земли. Сколько вынесла сталинградская земля! От взрывов она не выдерживала и глыбами отходила от берегов Волги. Эти острова плыли по горящей воде, неся на себе тяжёлый груз:чьих – то убитых отцов, мужей и сыновей… Раненых сносили в укрытие и лишь ночью через мостик переносили на остров. До  госпиталя носили раненых на себе. Транспорта на острове не было. За  десять жестоких боев в районе тракторного завода в дивизии осталась только часть командного состава и тылы. Вывели на короткий отдых, затем на  переформирование. Пополнение личным составом и техникой. А внутри Ивана что-то менялось,  в нём появились злость и ненависть. Говорят, к смерти нельзя привыкнуть, но  Иван Вьюговский говорил так:
- Я иду в бой  не умирать, а жить!
И боялся он только плена и его последствий для родных и близких .Он привык идти навстречу смерти,  а она не мешала делать его  дело, она с ним словно играла. Под минометным обстрелом сержант Вьюговский нес раненого. Рядом разорвалась тяжелая мина. Их завалило землей и плетнем. Сильная контузия. Неделю не мог говорить и целый месяц плохо слышал. Но в госпиталь не пошел. Он знал, что  нужен здесь. В тяжелейшее время  боев за Сталинград Иван вступил в партию. И за спасение раненых был награжден медалью «За оборону Сталинграда» и орденом Красной Звезды.
С января 1943 года сержант Вьюговский на Центральном фронте.За участие в боях и вынос раненых с полей сражений он был награждён медалью «За боевые заслуги». Перевели  его на должность фельдшера санроты и присвоили звание – младший лейтенант. А в короткие сны приходила она, его Анечка. Ситцевое платьице в цветочек. Стройные босые ножки… Аня стоит по щиколотку в воде и улыбается. Свист летящего снаряда выводит Ивана из короткого сна.
- Девочка моя, берегинюшка моя, я все ближе к тебе, хоть ухожу все дальше, - шепчет он.
Дивизия в составе 65-й армии от города Ельца с боями шла на запад. С апреля 1943-го года по июль дивизия держала оборону самой западной части Курской дуги в районе города Димитровска. После тяжелейших боев  его освободили . Победоносное «Ура!» катилось по Севску, Шостке, при форсировании Днепра, Бобруйска, Речицы.  Через Беловежскую пущу и Пинские болота вышли на государственную границу к Польше!
- Братишки, остались вы, один в Украине, второй в Польше. Простите, мне идти дальше! – шептал Иван, ступая по польской земле.
А Анечка Тюпкина в 1943-м году стала солдатом зенитного полка. На её долю достался Западный фронт. Меховой шубняк, ушанка со звездой. «Девочка моя, где же твои косы, которые я мог перебирать, не замечая времени?» Еще более заостренный носик. Усталые глаза смотрят с укором в мир: «Разве место девушке на войне?» Но она вынесла   все, как и другие. Рядовой солдат Тюпкина два года смотрела в небо не для того, чтобы считать звезды, а для того, чтобы не пропустить врага.
Они больше не терялись. Иван со своей дивизией шёл с боями вперед. Варшава, переправа через Вислу, город-крепость Трауденц, Данцинг, Померания, и в районе города Штеттин дивизия вышла к реке Одер. Его форсировали под обстрелом на плотах и подручных средствах. Дивизия несла большие потери. Раненых вывозили на плотах и лодках. За участие в этих боях и вынос раненых с поля боя младший лейтенант был награжден орденом Отечественной войны I-й степени.
После разгрома Одерской группировки наши войска шли маршем на северо-запад к Балтийскому морю. В районе  города Росток встретились с английскими воинскими частями. Дивизию вывели на отдых в ближайший лес. Военные действия для Ивана Вьюговского были закончены 25 апреля 1945 года.
День победы 9 мая 1945 года бригада встречала в немецком селе, северо-западнее Берлина. Затем походным маршем дивизия была переведена в район Лигниц, где располагался штаб Северной группы наших войск.
Как же хотелось домой! Сестра написала, что «младший брат Семён пришёл раненым, мама  всё время плачет».
Анечка написала, что их полк расформировали и она едет в Старую Майну снова в детдом, к осиротевшим и покалеченным детям.
Что творилось в душе  Ивана? Летом и 1945-го, и 1946-го годов он участвовал в уборке урожая на немецких полях.
«А кто пашет наши поля и на чём?»  – думал он. Горечь и боль жили в сердце. Но он солдат, солдат! И только 30 декабря 1946-го года Ивана Вьюговского демобилизуют в запас фельдшером в звании лейтенанта медицинской службы. Вернулся в родную деревню. Опустел, как показалось Ивану, дом. «Как постарела мама», – отметил про себя солдат. Он прижал её к себе. И они долго стояли молча. Матери слышались голоса сынов, оставшихся лежать в чужой земле, а Иван «видел», как они вместе прыгали с крутого берега в воду…
Два влюбленных человека, два бойца, Анечка и Иван жили достойно, жили за всех тех, кому не пришлось испытать семейного счастья.
Анна и Иван шагали по лестнице жизни вверх вместе. Она воспитатель, директор детского дома. За плечами педагогический институт.
Иван – фельдшер в Старомайнском районе. Казанский медицинский институт закончил с отличием.  Врач, заведующий райздравотделом, заведующий ЛОР-отделением Ульяновской областной клинической больницы. Его война за спасение людей продолжалась. За успешную врачебную деятельность, кроме грамот, имеет три  медали и орден Октябрьской революции.
Дочь, трое внуков и правнучка.
В 1996-м году не стало Анечки.
Вот такой помнит Иван Иванович Вьюговский свою единственную любовь. И каждый журавлиный клик отдается в его сердце болью.
И сегодня Иваном  Ивановичем невозможно не любоваться: высокий, широкоплечий,  седые волнистые волосы, открытые и умные глаза.
И думается мне, что он будет жить долго, долго. До той минуты, пока не перестанет биться сердце последнего солдата,  спасённого Иваном  Вьюговским.