Consequentia

20 сентября 2040 года

– Пап, пап! А мишки живут на Северном полюсе? – Катя забежала в кабинет отца и, деловито уперев руки в бока, требовательно на него уставилась.
Вадим хитро сощурился:
– Зависит от того, о каких мишках идёт речь, – посмотрев по сторонам, он заговорщицки, почти шёпотом спросил:
– Хочешь знать о них всю правду?
Девочка довольно улыбнулась и кивнула – Вадим подмигнул:
– Тогда давай спросим у Вики?
Катя удобно устроилась на диванчике напротив стены, попутно выполняющей роль большого экрана.
– Вики, расскажи нам о медведях. Катюша желает знать, где они живут.
– Нет, я хочу знать о них всё, – безапелляционно заявила девочка, сосредоточенно сморщив свой маленький носик.
– Добрый день, Вадим. Здравствуй, малышка Кэти, – экран загорелся, приветствуя собеседников. – Значит, медведи? О, это один из самых интересных родов млекопитающих. Согласно палеонтологическим сведениям, он появился около шести миллионов лет назад. К сожалению, некоторые его представители уже вымерли, но многие живут в различных уголках нашей планеты до сих пор от Арктики до Австралии… – приятный женский голос интерактивного интерфейса электронной энциклопедии дополняли фото- и видеоматериалы, пропущенные через систему так называемого «детского фильтра».
Вадим некоторое время с наслаждением наблюдал, как его дочь задаёт уточняющие вопросы, заставляя Вики переходить от одних фактов и пояснений к другим, но вскоре вынужденно вернулся к своим документам. Последние несколько дней он пребывал в мучительном напряжении. Если завтрашнее заседание пройдёт успешно, кресло премьер-министра с девяносто девятью процентной вероятностью станет его.
– Прости, Кэти, прервёмся на минуту, – картинка на экране автоматически встала на паузу. – Вадим, вам сообщение от пользователя «Consequentia». Перевести на стол?
Вадим озадаченно посмотрел на бурую медведицу, выгуливающую малышей вдоль океанского берега:
– Эм… Не знаю, кто это… Ничего, Вики, потом, – он вновь начал перечитывать свою речь, когда Катя внезапно подскочила:
– Ой! Печеньки тёти Марты должны быть уже готовы! Вики, запомни, где остановились, – чмокнув отца в щёку, она с весёлым криком умчалась в сторону кухни.
Вадим вздохнул, проводив дочь рассеянным взглядом:
– Что там за сообщение?
– «Consequentia» прислал вам ссылку на одну из моих статей. Желаете ознакомиться?
– Да, открой.
– События сентября 2019 года в России, известные как «Кровавая осень» – массовые несанкционированные митинги граждан против принятых летом того же года законопроектов о суверенном российском интернете и наказаниях за оскорбление власти. Жители восьмисот семидесяти трёх городов страны, в том числе, Москвы, Санкт-Петербурга, Калининграда и Екатеринбурга вышли на акции протеста, ратуя якобы за соблюдение своих прав. В большинстве акций организаторы использовали самодельные взрывчатые гранаты в борьбе со стражами правопорядка, что повлекло за собой большое количество жертв. Среди них пятнадцать тысяч пятьсот тридцать шесть скончались на местах, ещё семь тысяч сто тринадцать были госпитализированы с тяжёлыми травмами, триста одиннадцать из них скончались в больницах. В результате…
– Стой, что за бред, Вики? – Вадим недовольно скорчился. Фотографии и видеоролики выглядели тошнотворно правдоподобно. «Мистификация превосходная. Но зачем и кому это могло понадобиться? Создавать фейк о событиях более чем тридцатилетней давности, затрачивая столько сил и ресурсов?» – Этого никогда не было. Законопроекты, о которых ты говоришь, рассматривались, но не были приняты.
– Вы хотите отправить заявку на исправление данных в моём материале?
– Да… – Вадим задумчиво постучал костяшками пальцев по столу. – Пользователь, который мне это прислал, кто он?
– Из открытых данных сети только имя – «Consequentia». Нет никаких следов ваших электронных контактов ранее.
Вадим молчал.
– Вы хотите отправить заявку также и на исправление англоязычного материала?
– Он тоже существует?
– Да, но текст отличается рядом фактов.
– И каких же?
– Хотите услышать в переводе или на языке оригинала?
– Давай на русском.
– В англоязычной версии отсутствует коннотация осуждения по отношению к протестующим, кроме того, отмечается, что после жёсткого подавления митингов все участники, так или иначе замеченные в акциях протеста, подверглись законодательно оправданным репрессиям. Таким образом, принятием законов, нарушающих права и свободы собственных граждан, власти страны запустили каскад неблагоприятных для России событий, повлекших, в том числе, её блокаду на международной арене…
– Полная несусветица, – Вадим движением правой кисти свернул изображение на экране. – Даже не хочу больше это слушать.
– Я отправляю ваши заявки? Хотите добавить к письмам комментарии?
– Нет, Вики, комментарии здесь излишни.
– Хорошо, отправлено. Что-то ещё?
– Да, свяжи меня с…
Он не успел договорить – в кабинет заглянула Лариса:
– Ты ужинать идёшь?
– Да, дорогая, – Вадим улыбнулся жене. – Сейчас, буквально один звонок.
– Ладно, но Марта уже сервирует стол. Давай недолго, – и дверь вновь закрылась.

***

– Макс, у нас проблема, – Олег почесал свой вихрастый затылок.
– Что там? – Максим зевнул, потянувшись, и заглянул в монитор коллеги.
– Ребята из Центра обработки передали мне информацию о нескольких ложных статьях. Им сегодня поступил шквал заявок о них.
– И что?
– Не могу удалить – система выдаёт ошибку.
– Хакерская атака?
– В том-то и дело, что не могу понять… – Он прицокнул. – Но это не похоже ни на одну из них. Ковыряю уже битый час. Нет никаких следов червя, но система не поддаётся контролю, словно её кто-то заблочил.
– Эта ночь может быть ещё длиннее? – Максим удручённо выдохнул. – Связывался с Сан-Франциско?
– Они по ходу тоже не могут справиться, – Олег махнул рукой, открывая англоязычную версию Википедии. – Подобный материал.
– Интересненько… – Максим пробежал глазами текст, пролистал несколько фотографий и запустил видео. – Ну, кто б это не сделал, потрудился он на славу, – Макс усмехнулся. – Давай звонить. Может, блок поставили их айтишники. Ищут шутника и не хотят, чтобы мы им мешали.

21 сентября 2040 года

Проснувшись, Вадим с трудом оторвал от подушки тяжёлую голову. Свет больно ударил по глазам. Он сел, пытаясь понять, где находится.
Обстановка андеграунда сбивала с толку. Серые бетонные стены без какой-либо отделки, устаревшая плазма, маленькое и ничем не занавешенное оконце с грязным от дождя стеклом, лампочка, висящая под потолком прямо на проводе, обветшалый ковёр под ногами с затёртыми, когда-то цветными узорами на нём, тряпки, неряшливо разбросанные по полу и вызывающие серьёзное сомнение в том, что кто-либо ещё может их надеть... «Я… Что происходит?»
Отвратительное дребезжание, отдающееся эхом в разлетающемся на тысячи осколков мозге, заставило его обратить внимание на низкий столик, слегка покачивающийся от вибрации смартфона. Забытым движением пальца Вадим разблокировал телефон давно не выпускаемой модели.
Когда на экране он увидел лицо своего бывшего одноклассника, постаревшего лет на двадцать с тех пор, как они не виделись, первой мыслью была: «Это, вероятно, розыгрыш».
– Чёрт, бро, ты опять проспал смену, – Ванька нахмурился, почесав неухоженную и практически полностью седую бороду. – Я тебя отмазал, но денег не получишь. Блин, тебя вообще уволят скоро. Кончай бухать, а? Я тебе раз десять звонил!
– Что за глупая шутка? Где я?
– Это уже конкретная белочка, – собеседник покачал головой. – Судя по заднику, ты в своей конуре, бро. Палёнка тебя доканает. Сколько выпил вчера?
Вадим молчал. Ситуация начинала его раздражать даже больше, чем непроходящая головная боль. Он не знал, кто всё это подстроил, но играть в тупую шараду не было никакого желания.
– Знаешь, ты оклемайся пока, приди в себя. Я позвоню на обеде, – лицо Ваньки сменило изображение незатейливого меню.
Тяжело вздохнув, Вадим набрал на память номер жены – электронный голос возвестил, что его не существует. «Ерунда какая-то…» Он повторил – тот же результат. Где-то в глубине начинала нарастать тревога. Бросив смартфон, он нащупал под подушкой пульт и, включив допотопный телевизор, встал на ноги.
– Я выражаю глубочайшие соболезнования семьям наших граждан, чьи родные пострадали и погибли в ужасных, беспрецедентных терактах двадцать один год назад. Этому нет оправдания. Нельзя бросать гранатами в лицо тем, кто вас защищает. Нельзя подставлять под удар свой же народ, своих матерей, жён и детей. Практика террора вместо политики мирного урегулирования может породить только одно – кровь и слёзы. И мы решительно говорим насилию нет…
Вадим ошарашенно смотрел на экран – какой-то мужчина нёс по федеральному телеканалу ахинею в духе вчерашнего спама.
– Президент также подчеркнул важность появления Бригад национального контроля и противодействия террору, – миловидная ведущая продолжила читать текст новостного выпуска, а Вадим начал думать, что его накрывает шизофрения.
Стремясь покинуть странную квартиру как можно скорее, он осмотрелся в поисках каких-нибудь штанов. Встряхнув мятые джинсы, из-под которых выкатилась пустая бутылка «Столичной», он натянул их, уже не удивляясь совпадению размера.
Вадим не сразу понял, в каком районе города находится. Проходя первый квартал, он даже начал сомневаться, что по-прежнему в Москве. Повсюду царили катастрофическое запустение и… «Отсталость?» Это бы напоминало путешествие в прошлое, если б только улицы не выглядели такими грязными, дома облупившимися, а люди вокруг… «Зашуганными что ли?» Всё-таки молодость Вадим вспоминал иначе.
Он сам позвонил Ване.
– Ну чо, гуляешь? Воздух оживил? – Бывший одноклассник по-доброму усмехнулся в камеру, подкуривая сигарету. По всей видимости, он тоже находился на улице.
Вспомнив об ужесточении наказания за курение в общественных местах, Вадим хотел его предостеречь, но осёкся – цель звонка была иной:
– Слушай, прозвучит, может быть, нелепо, но в 2019-ом… акции протеста были? «Кровавая осень»?
Ванька, озираясь по сторонам, наклонился к камере и шёпотом выпалил:
– Слушай, мы все тогда многое потеряли. Не только твои родители погибли… Но ты прекрасно знаешь, что не стоит об этом говорить, – он взял секундную паузу, выразительно расширив глаза. – Особенно по телефону…
– Мои родители?.. Что?.. Где мои жена и дочь?
– Какая жена? Ты спятил? Ты никогда не был женат, – Ваня обеспокоенно всматривался в лицо друга. – Что с тобой творится?
Вадим выпустил смартфон, и тот упал в траву рядом с парковой скамейкой, на которой сидел вчерашний счастливый семьянин и почти премьер-министр, сегодня ставший никем, одновременно утратив не только положение, но ещё мать, жену и любимую дочь. И личные потери волновали Вадима гораздо больше, чем потери его страны, явно погрязшей в экономическом кризисе и значительно отстающей в развитии.
Свежая вывеска на древнем билборде над его головой гласила: «Вы стали свидетелем антисоциального поведения? Позвоните нам! Мы говорим «НЕТ» террору в нашей стране!» Несколько молодых девушек и парней широко улыбались с плаката прохожим парка, а в колл-центре Бригады национального контроля непрестанно фиксировали данные по потенциальным политическим заключённым.
Вадим вдруг вспомнил, как преподаватель права в университете, когда кто-то из них делал неверные выводы из верных заключений, повторял: «Consequentia non valet», что переводится, кажется, «последовательность не имеет силы».
«Последовательность... Вот что это значит».