Дед Степан

                ДЕД  СТЕПАН.
Детство, каким бы трудным и неуютным оно не было, всегда имеет счастливые часы и минуты. Человек, проживший большую часть жизни, с душевным трепетом, радостно бьющемся сердцем вспоминает их. Они лечат душу, придают силы. Пусть эти счастливые часы с высоты прожитых лет и не столь значимы. Ценность их не в судьбоносной весомости, а в солнечном, радостном, тёплом возвращении в те далёкие, всё больше скрывающиеся туманом, дни.
Наступает какое – то неземное, исключительное, ни чем не объяснимое состояние. Закрываю глаза и ярко вижу широкую улицу родного посёлка. Она вся покрыта цветным, необыкновенно пахнущим ковром подсыхающей травы. Лето в разгаре, стоят тихие жаркие дни. В солнечных лучах, кажется, всё плавится.
Привезённая с лугов трава быстро сохнет, поит воздух запахом мёда., какими то пряностями сказочными.
В высоком ярко –  голубом небе редкие, неподвижные, лебединого пуха облачка.
Середина дня, всё живое в сонной истоме. Взрослые, работающие в поле и лугах,- на послеобеденном часовом отдыхе. Время это священно, как бы ни был занят мой односельчанин, он никогда не отменит послеобеденного отдыха.
И только ватага ребятишек – сорванцов босиком, с гомоном гоняет по пыльной дороге видавший виды, пострадавший на пожаре, велосипед.
Нагретая солнцем, перемолотая колёсами пыль ласково обжигает босые пятки – нам радостно и весело. Ничто не волнует, не беспокоит, не тревожит. Так может быть беззаботно только в детстве! У своего дома на деревянной скамейке в тени вишенника сидит мой сосед – дед Степан, кажется, он один на весь посёлок бодрствует. Невысокого роста, с седой бородой, постоянно в чёрном одеянии, он сурово смотрит на наши проделки. Молча смотрит, нахмуренные брови, неодобрительный взгляд. В отличие от других взрослых, дед Степан никогда и слова  не промолвит.
У нас, ребятни, с ним особые отношения – ни войны, ни мира. Мы стараемся не задевать его, а он терпеливо переносит наши не всегда безобидные шалости.
Всегда один. Сколько ни пытаюсь вспомнить, не удаётся припомнить его в окружении людей. Моя соседка, редко добрая женщина, обладающая непревзойдённым талантом выдавать прозвища селянам, всегда точные, передающие суть характера человека, зовёт его не иначе, как « Бирюк!».
И нам, несмышлёнышам, понятно – не стремится он к людям. Кажется он нам угрюмым и недобрым. Один идёт с косой на луга или с верёвкой и топором в праздничный день, когда на улице всеобщее веселие, шагает, ни на кого не обращая внимание, в лес за дровами. Соседка не может утерпеть:» Пошёл, Бирюк! Дров у него нет!»
Любит он лес: нет такого дня, чтобы он не отправился туда по узкой тропинке, протоптанной им за многие годы.
Теперь, когда вспоминаю его, мне кажется, будто невидимой стеной отгорожен он от людей. Словно они чем – то на всю жизнь обидели его. Рядом с ним жили его братья, сыновья, племянники, но я не помню их вместе. Идёт брат мимо сидящего на скамейке своего брата, деда Степана, головы друг к другу не повернут. Не слышал, чтобы дед Степан с кем- то здоровался, о чём то говорил…
Недавно попалась мне заметка из многолетней давности районной газеты о забытых теперь 30-х годах, о времени, когда в муках рождались колхозы. Пишет, рассуждает один из его братьев, даже имени не упоминает своего брата Степана.
Что – то случилось, произошло, что даже время, суровая война не могли разрушить стены отчуждения…
Начинаю что – то лепетать о соседе. Мама непривычно резко возражает, говорит, что я не должен судить о том, что не понимаю.
- «Дед Степан добрый человек!» – говорит мама.
-«У нас случился пожар, и ничего не осталось, всё погибло в огне. Он первый принёс твоему отцу лопату, вилы, косу, топор. Отец с благодарностью принял бесценный по послевоенному времени необходимый в хозяйстве инвентарь.
Честный и добрый человек! Кошу траву в лесу, обязательно уступит мне лучший участок. А если наши ряды окажутся рядом, он лучше свои оставит, чем мои по ошибке сгребёт. Редкий он человек,  нечета другим, потому они его и не любят. Вы не грубите ему!»
В конце августа мы были уже в ожидании школы. Не хотелось прощаться с вольной жизнью, с каникулами.. Однажды наша молодая учительница оповестила всех своих учеников:» Завтра с утра сбор в школе. С собой иметь лукошко, сумку для сбора семян акации и обед. Пойдём в лес!»
Целый день мы обсуждали, какие семена, в какой лес пойдём? Представляли себе, как мы нашей учительнице будем показывать дорогу, рассказывать. Она, по нашему представлению, лес, в отличие от нас, совсем не знает.
Утром следующего дня дружно направились к школе. Погода чудесная – солнце, лёгкий тёплый ветерок, всё кругом радовалось жизни, пело.
Как же мы были удивлены, увидев деда Степана сидящем на пороге школы. Первая мелькнувшая мысль:» Пришёл жаловаться» С замиранием сердца проходим в нашу классную комнату:» Здрасте!». Ранее никогда не приветствовали деда, но в школе обязаны.
-« Здорово были!» - отвечает с удивлением дед.
Между прочим, я никогда не слышал, чтобы он с кем либо здоровался.
Учительница объявила нам: «Пойдёте в лес со Степаном Степановичем!» ( так звали нашего деда)
-« Он хорошо знает лес, многое вам расскажет, а вы должны слушаться его, не озоровать и быть благодарны ему, что он тратит своё время на вас…»
По узкой полевой дорожке все отправились к недалёкому лесу.
-« Вы спрашивайте, что вам интересно! Что же мы будем молчать?»
Нашего деда было не узнать: весёлый, разговорчивый, бодро и весело шагал он впереди нашего небольшого отряда.
-« Я вижу, в лесу вы часто бываете. Но что вы знаете о нём?» - обратился к нам старик.
-« К нему надо присматриваться зорко, тогда он только о многом расскажет!»
И дед объясняет, почему вот это дуб, растущий на самой опушке леса, низкорослый, крепкий, коренастый, а точно такой же дуб, но в низине, на склоне оврага, прогонистый, высокий, стройный, в любую стену годится.
Дед Степан без устали рассказывает, вспоминает, что в этих местах было давно или недавно, как обустраивался лесной родник с изумительно вкусной водой, как ещё в молодости на берегу озерца воткнул в сырую землю палку, и выросла эта высокая, раскидистая ветла – теперь под ней отдыхают косцы и пастухи.
Мы с удивлением слушали деда, удивлялись, с каким вдохновением он нам рассказывает. Чудеса, да и только, совсем другой, не узнаваемый дед!
На просторном, со скошенной травой лугу предложил нам отдохнуть. Мы с удовольствием разлеглись на рядах подсыхающей травы. А дед Степан без устали всё повествовал нам, и даже самые нетерпеливые и подвижные слушали его. Вот показывает нам он, как в высоком, безоблачном, голубом небе прямо над нами широкими кругами, поднимаясь всё выше и выше, летают коршуны. До нас еле доносится их клёкот.
-« Это они учат своих детей летать!»- поясняет дед…
Он бережно перевёл нас каждого по шаткому, обветшалому мостику через протоку. За водой, в сыром и мрачном лесу, предупредив нас не шуметь и громко не разговаривать, показал спящую сову с огромными глазами.
-« Всё живое хочет не меньше нашего жить! Они тоже любят своих детей! Ну, убьёшь! Ну, что в этом хорошего? Сам будешь потом жалеть, да поздно!»
По узкой тропинке, еле заметной в высокой траве, привёл нас к холодному, быстрому ручью Громок. Соорудил из коры липы стаканчик и напоил, объяснил, почему так ручей прозывают: « Ни в одну зиму не замерзает, гремит и далеко слышно в тихом зимнем лесу.!»- поясняет дед.
Вскоре вышли на светлую, прогретую солнцем поляну на берегу реки Вороны. Разбил нас на пары – один поддерживает пригнутый сук колючей акации, а другой собирает стреляющие чёрными, мелкими семенами стручки. В реке не разрешил купаться: « Горячие, потные! Нельзя! Заболеете!» - объяснил нам Степан Степанович.
Уставшие, но довольные возвращались мы домой.
Прошло много лет, а так ярко, отчётливо помню тот наш поход. Думаю, что произошло с дедом в тот день? Почему он вдруг стал совсем другим человеком? Пусть и на время. Куда делись его угрюмость, неразговорчивость, отчуждённость? Почему так широко распахнулась его душа навстречу нашим любопытным глазам?
Дети чрезвычайно наблюдательны и чутки к добру и злу, равнодушию и участию. Заметили, что с дедом Степаном произошли большие перемены. В тот день он стал другим, совсем не таким, каким видели его каждый день на его любимой скамейке.
Вспоминаю, размышляю, стараюсь представить себе всю нелёгкую жизнь этого пожилого человека. Может быть, скорее всего, так и было, он впервые в жизни почувствовал себя нужным людям. Был горд и счастлив, что к нему обратился с просьбой уважаемый в посёлке человек – учитель! Наверное, ему первый раз в жизни доверили ответственное дело, доверили детей. Разве мог он не радоваться, что его знания, наблюдения, навыки всей жизни оказались нужными людям.
Доверие возвышает человека в собственных глазах…
Не менее удивительно и другое! На следующий день, как будто бы и не было вчерашнего похода, ничего не изменилось: дед по - прежнему угрюмо сидел на своей скамейке, мы с прежним азартом гоняли свой громыхающий велосипеде. Ни дед Степан, ни мы даже не попытались сделать и единого шага навстречу друг – другу. До сих пор не понимаю – почему? Что нам мешало? Казалось, что вчера мы стали друзья навеки!...
Вспоминаю и другое. В трудную минуту он всегда приходил на помощь страдающему человеку. Он отбрасывал свою угрюмость, возможно и недоверие, и шёл на помощь человеку.
На каникулах в девятом классе я впервые принял участие в сенокосе лугов в шеренге мужиков. Много лет помню, тот невыносимо тяжёлый, длительный летний день. Помню смертельную усталость. На закате солнца еле добрёл до дома. Повесил на плетень свою косу, на колья набухшие, раскисшие ботинки и устало присел на порог.
Неожиданно пришёл дед Степан, посмотрел молча на меня, на мои ботинки. Взял в руки косу, долго рассматривал её:» Ты что ей делал? Пахал что ли? Возьму твою косу, подлажу, завтра принесу!»
И ушёл.
Утром принёс косу, отбитую, наточенную…и лапти.
-« Обуй, рай увидишь! Нет лучшей обувки для сенокоса! Смеяться будут мужики, не обращай на них внимание!»
Следующий день в лугах был совсем другим, с какой благодарностью вспоминаю Степана Степановича до сих пор! …
Доверие возвышает человека в собственных глазах… Много времени прошло, много воды утекло. Помню тот солнечный день, помню радостно – приподнятое настроение моего соседа, приятны эти воспоминания. Помню его помощь и поддержку, за что душевно благодарен
Через три года возвратился из армии, Степана Степановича уже на скамейке не было, навсегда ушёл дед, но остался в моей душе!
                Август 2005 года.
,