Исповедь спортсменки

Это сокращённый вариант повести Владимира Баранова «Анатомия безнаказанности».
Одной из претенденток на медали в предверии Олимпиады в Мюнхене в 1972 году, считалась юная пловчиха Нина Петрова. Установленный ею рекорд Европы на дистанции 200 метров комплексного плавания и контрольные результаты на тот момент, были вторыми в мире. К сожалению, на самом взлёте её карьера завершилась уже в 16-ти летнем возрасте из-за преступной халатности и не компетенции тогдашних руководителей и «специалистов» от плавания.

         В то время будучи еще в младшем возрасте, многие юноши плавали еще и за взрослую сборную команду, чтобы завоевывать, как тогда говорили, Родине больше титулов и медалей. А на соревнованиях среди сверстниц, неоднократно выигрывали у пловчих из сборной ГДР (Германской Демократической Республики), которые буквально через полтора года стали вдруг сильнейшими в мире. Я тогда довольно легко обыгрывала их будущую главную звезду в комплексном плавании Корнелию Эндер.
        Победы немецких пловчих на последующих Олимпиадах и чемпионатах мира впоследствии почти для всех специалистов были, как гром среди ясного неба. Хотя и были какие-то подозрения на этот счет, уличить их в применении запрещенных стимуляторов не было возможности. Тогда не было такого серьезного допинг-контроля как сегодня, а теперь уже многие наши спортсмены на этом попадаются. В последствии все это прояснилось – все они принимали анаболические стероиды (анаболики), стимулирующие гормональный рост мышечной массы за счет увеличения мужского тестостерона. Говоря простым и понятным языком, женщина в физическом компоненте становилась мужчиной. Даже визуально немки ими и выглядели – мускулистые фигуры с широкими плечами, гораздо больше волос на теле, и басовитые голоса. Ни мы, не американки с австралийками, противопоставить грубой мужской силе ничего не могли.
       Главным тренером взрослой сборной страны по плаванию в начале семидесятых годов был Кирилл Инясевский, кандидат наук, который «прославился» тем, что при нем 15-ти летняя севастопольская брассистка Галина Прозуменщикова в Токио в 1964 году, первой из наших пловцов стала Олимпийской чемпионкой. Правда, подготовил к этому ее личный тренер В.Сорокин. И на двух последующих Олимпиадах Галина, будучи уже возрастной спортсменкой, становилась на разных дистанциях серебряным и бронзовым призером, долгое время являясь лучшей советской пловчихой.
       Попав в 1969 году в состав сборной СССР по плаванию в возрасте четырнадцати лет, я застала ее там, часто вместе ездили на сборы и соревнования. Галя держалась всегда несколько в стороне от нас более молодых. Она тогда училась в МГУ на факультете журналистики и была молодой мамой.

         Мой первый серьезный международный успех среди взрослых пришелся на Кубок Европы в Братиславе, где я стала чемпионкой на 200 метров в комплексном плавании. Это оказалось неожиданным не только для меня, но и для организаторов тех соревнований, которые планировали победу своей землячки из Чехословакии. Они специально изготовили для победителя в этой дисциплине плавания огромное блюдо из чешского стекла. В то время как в других дисциплинах, для награждения изготовили блюда небольших размеров. Мне помимо этого приза, вручили ещё и Кубок Европы. Этот Кубок хорошо уместился в сумке, а вот блюдо пришлось везти в большом целлофановом пакете, из которого оно в самолете постоянно скатывалось в проход между креслами. Намучившись с ним по дороге, все-таки довезла и он стоит сейчас в моей квартире на стенде.

       После этого на международных соревнованиях в немецком городе Ганновер, «отличилась» еще раз. На первой дистанции 400 метров комплексом плыла в каком-то заторможенном состоянии не напрягаясь, и осталась где-то среди последних. Вечером на тренерском совете, первый раз в жизни получила серьезную взбучку от Инясевского, пригрозившего отчислить из сборной. На следующий день уже хорошо настроившись, на дистанции 200 метров этим же способом плавания, плыла в полную силу, боясь опять опозориться. Боковым зрением увидела, как главный тренер бежит по бортику и машет мне руками, подгоняя вперед. Человек, который никогда лишнего шагу не сделает, а тут припустился во всю прыть!? Из последних сил доплыв до финиша и, коснувшись стенки рукой увидела, что позади еще никого нет и близко. На трибунах все кричат и хлопают в ладоши, а на лице Кирилла застыла дурацкая улыбочка.
        Когда посмотрела на табло и увидела свой результат, то поняла в чем дело. Это был рекорд Европы!

        В 1971 году оказавшись на постоянной основе в сборной Советского Союза, у нас было множество заграничных поездок в разные страны. Особенно запомнились выезды в Нидерланды (Голландию), США и Канаду.
        Всю маленькую Голландию мы наблюдали из окна автобуса и были поражены ее открытостью для окружающего мира. Окна всех домов были без занавесок и с улицы была видна вся интимная жизнь их обитателей, что всегда и везде скрывается от посторонних глаз. Не раз наблюдали сцены из любовной жизни. Лишь спустя многие годы узнала, что у них, как и в Дании, есть закон, запрещающий закрывать и занавешивать окна. За его нарушение там строго наказывают. Конечно поразило обилие цветов, ухоженность дорог, речек и каналов, что после советской «раздолбанности» резко било в глаза.
        Канада запомнилась огромной территорией, которую преимущественно видели из окон самолетов; природой, чем-то напоминавшей родные пенаты. Там побывали в нескольких крупных городах, таких как Торонто и Ванкувер. Принимающая частная фирма на своих машинах устроила экскурсии, побывали в гостях у нескольких эмигрантов, переехавших жить сюда сразу после революции 1917 года. Все они были такие старенькие и очень радовались приехавшим с их далекой бывшей Родины.
        Поучаствовали в открытом первенстве Канады, где я выиграла золото и серебро на своих дистанциях комплексом.
        Частенько в заграничные поездки помимо «смотрящих» из органов, брали каких-то блатных людишек, якобы для научно-методических исследований. Так в Канаду взяли молодого тогда, ныне уже покойного, сотрудника Спорткомитета Юрия Головкина. Что он там записывал в своей папочке, с которой не расставался, не знаю, но регулярно появлялся с ней и в бассейне.
        Однажды после окончания тренировки он с деловым видом, когда я вылезла из воды на бортик, ни с того, ни с сего обратился ко мне:
        - Нина. Вот смотрю я на тебя, как же тяжело плавать сразу четырьмя стилями. Скажи, а какой вообще смысл совмещать их все на одной дистанции? Я бы на твоем месте занялся бы каким-нибудь одним. Глядишь, и результаты были бы повыше, и тебе легче плавать.
        Что можно было ответить или возразить таким, как этот бумажный червь? А ведь он не один был у нас такой, да и сегодня они крутятся около спортсменов.
        Через много лет уже будучи тренером, столкнулась с этим «деятелем», который стал главным куратором московского плавания от департамента образования. На мои доводы и предложения, как усовершенствовать систему обучения детей плаванию, как нужно оценивать результаты труда инструкторов по плаванию, он ответил резким отказом:
        - Меня устраивает все. Никаких твоих новаций нам не надо – и так все отлично организовано. Пока я здесь начальник, менять мы ничего не будем.

                АРМЯНСКИЙ ЦАХКАДЗОР

        Начало 1972 года, в котором должны были состояться Олимпийские игры в Мюнхене, сборная команда СССР по плаванию проводила в бесконечных многомесячных сборах. В отрыве от семьи, школы и без участия моего личного тренера Нины Фоминичны Крюковой, приходилось тяжело как физически, так и в моральном плане. Мало того, что были очень большие объемы плавательной подготовки, проплывая по 12 километров два раза в день, приходилось заниматься и общей физической подготовкой (ОФП). ОФП включала в себя многокилометровые кроссы на горы Ахун под Сочи, и Алибек в армянском Цахкадзоре, бег на лыжах, занятия в спортивном зале на тренажерах, обязательные подтягивания на перекладине, и другие тяжелые непонятные упражнения. Грубо говоря, весь тренировочный процесс строился по армейскому распорядку и единообразию.
        Особым видом истязания был тягун - кросс на гору Алибек, который отбирал все наши девичьи силы. Только чуть подберешься к одной вершине этой горы, как за ней возникает в отдалении другая. Только одолеешь это расстояние, вдали маячит следующая гора. А тренеры во главе с отвечающим за ОФП Леонидом Макаренко, который в последствии даже написал книжку по плаванию, все время рядом и не сачканешь! В этом плане от него не отставал и другой "физик" Валентин Матвеев.
        Помимо всяческих мало нужных упражнений, в зале он практиковал обязательное подтягивание на перекладине. Считал, что тот, кто меньше всех это делает, никогда не сможет показать хорошие секунды в плавании. На самом деле же, оказывалось всегда с точностью наоборот.
        Больше всех в женской сборной подтягивалась спинистка из ЦСКА Ирка Голованова – 15 раз. А чемпионка и рекордсменка Европы в этом же виде плавания, Тинатин Леквеишвили из Тбилиси – ни разу! Чтобы хотя бы один раз подтянуться, Тинка снимала с себя всю одежду и кроссовки, но все ее попытки были напрасными. Каждый раз всеми силами уцепившись за перекладину, она болталась на ней как «сосиска».
        В бассейне же Ирка даже близко не приближалась к результатам веселой грузинки, которая к тому же вообще не умела кататься на лыжах, всегда спотыкалась, падая на ровном месте.

                БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД.  МАТВЕЕВ

        В многочисленную бригаду тренеров перед Олимпиадой в Мюнхене входили и представители, так называемой комплексной научной бригады (КНГ), которые ездят и с нынешней сборной по плаванию. Они на основании результатов и медицинских показаний пловцов делали отчеты, выдавая их в виде рекомендаций, как лучше тренировать ребят.
        Тогда две вакансии в рядах сборной в комплексном плавании завоевали на отборочных соревнованиях мы с литовкой Бирутой Ужкурайтите. Незадолго до сборов в Цахкадзоре на международных соревнованиях в немецком Ганновере мне удалось установить новый рекорд Европы, который на тот момент был вторым результатом в мире. Такой прыти от себя я тогда не ожидала, как и наши чиновники.

        Во всех четырех отдельных дисциплинах плавания были тренеры, которых призвали тренировать кролистов, спинистов, дельфинистов и брассистов. Так за спортсменов, плавающих кролем, отвечал отец нашего известного пловца вольного стиля Владимира Буре – Валерий Владимирович. Почему-то в тогдашней сборной не оказалось отдельного тренера, который бы знал как работать с теми, кто плавает комплексом.
        Старшим тренером женской сборной был такой Валентин Матвеев из общества Труд, о котором мы мало что не знали. Был ли он действующим тренером или работал там чиновником, каких мы насмотрелись немало. Вот он то и взялся за нас с Бирутой, совершенно не имея представления об особенностях этого вида плавания, индивидуальных возможностях пловчих. И тогда, и сегодня в сфере плавания «крутится» множество людей, либо так и не овладевших тренерской профессией, либо не имеющих физкультурного образования. Так, сейчас нынешний первый вице-президент федерации плавания России по профессии радиоинженер, никогда никого не тренировал и имеет техническое образование.
         В. Матвеев, там в горах Цахкадзора считая видимо, что ключом к  успехам в любом виде плавания, являются большие нагрузки, в полном смысле слова так «заездил» нас обеих, что мы еле-еле передвигали ноги. Литовке еще повезло – она приехала на сборы на месяц- полтора позже и все «прелести» лошадиных перегрузок достались мне одной. В то время, как Крюкова не придавала большого значения объемным тренировкам, Матвеев только ими и занимался.
        Ни я, ни Бирута, страдая от каждодневной усталости, будучи не очень общительными, боялись высказать этому идиоту, что организм наш работал на износ, на пределе детских возможностей. Литовка не выказывала никаких эмоций и тупо выполняла все указания. Тем более, что она была на четыре года старше и значительно мощнее меня физически. Помалкивала и я, даже чувствуя появление болей в области печени, которые какое-то время терпела думая, что они прекратятся. Даже пыталась как-то анализировать и сравнивать тренировочные нагрузки, которые мне раньше давала Нина Фоминична, с нынешними. В своем рабочем дневнике, который вела по ее настоянию, все это фиксировалось. Таких огромных, превышающих чуть ли не в два раза объемов, никогда у меня не было. Если бы такое происходило сегодня, когда в любое время можно позвонить по мобильной связи и посоветоваться, может бы удалось избежать той тупиковой ситуации. Ведь Крюкова досконально знала мои физиологические возможности и всегда точно предсказывала результаты, которые на тот или иной момент времени я могла показать. Почти стопроцентно! Она прекрасно ориентировалась, когда нужно добавлять или снижать нагрузки, давая организму необходимый отдых.
         Печень болела все сильнее и сильнее, терпение подходило к критической точке. После одной из тренировок, все-таки подошла к Матвееву и сказала, что от нагрузок у меня появились боли под грудиной.
        - Ничего, ничего дорогая, если хочешь всегда побеждать, надо работать даже через не могу. Вон Ужкурайтите же не жалуется, плавает.
        - Может быть у нее так сильно не болит, она же позже приехала на сбор.
        - А что я могу сделать – у меня же составлен и утвержден план на тренерском совете. Мы с тобой его обязательно должны выполнить до Мюнхена.
        Понурив голову и не зная, что возразить, ушла к себе в гостиничный номер и легла отдыхать. Даже читая книжку в кровати, под грудиной все время ощущалась ноющая боль, чувствовался твердый ком, мешавший переворачиваться на бок. Так продолжалось несколько дней.


                В БОЛЬНИЦЕ

  Спустя какое-то время, после утренней тренировки поднялась высокая температура и боль стала совсем невыносимой. Узнав об этом, Инясевский с Матвеевым не на шутку перепугались и повезли меня на автобусе в Ереван, в больницу. Положив в общую палату, где лежало несколько женщин, рядом со старухой, похожей на персонаж смерти в фильмах ужасов, уехали обратно в Цахкадзор, пообещав назавтра вернуться. Еще ни разу в своей жизни мне никогда не приходилось оставаться с незнакомыми людьми, да еще так далеко от родного дома. Посещали гнетущие мысли, что теперь никто не поможет. Промаявшись до позднего вечера в этой жуткой обстановке, отказавшись от принесенной жидкой похлебки, еле-еле как-то уснула. Ночью, под влиянием высокой температуры, снились какие-то кошмары и видения кавказских лиц с длинными носами.
        Проснувшись на следующий день утром, с ужасом ждала, когда хоть кто-нибудь бы поскорее отсюда забрал. Тем более, никто на меня совершенно не обращал внимания, не удосужился подойти, измерить температуру, проверить мое плачевное состояние и здоровье.
        По счастью, после завтрака пожилая медсестра сообщила, что ко мне приехали. Быстренько собрав свои вещички и сразу переодевшись в тренировочный костюм, который висел на спинке кровати, встретила у входа в палату приехавшего Матвеева:
        - Забирайте меня отсюда, зачем вы меня здесь оставили одну? Ко мне даже врачи не подходили. Я лучше буду также лежать у нас на базе под присмотром врача сборной. Может хотя бы обезболивающих таблеток даст.
        Поняв мое незавидное состояние и решительный настрой, он согласился:
       - Хорошо, хорошо, Нина. Едем обратно на базу. Пока не выздоровеешь, освобожу тебя от всех тренировок и кроссов, поехали.

         Все оставшееся время, пока не закончился сбор, я была свободна от всех физических нагрузок. Да и у начальников выбора не было – мы с Бирутой были единственными комплексистками, уже отобранными на Олимпиаду. На нас уже были поданы все визовые документы и заявки на билеты.


                НЕЗАДОЛГО ДО ИГР

        Последний спортивный сбор после Цахкадзора у сборной команды пловцов должен был проходить в Москве, где меня ждала Крюкова, которой и поведала обо всем, что со мной приключилось. Фоминична заставила меня пройти серьезное медицинское обследование, всяческими нехорошими словами обозвав тренеров сборной, абсолютно безграмотно занимавшихся с нами, загубивших весь ее многолетний труд.
        Когда она обратилась к Инясевскому, чтобы он разрешил ей самой провести заключительную стадию подготовки со мной, которая проходила в бассейне Лужников, тот, не стесняясь выдал:
         - Чего ты лезешь, зачем тебе брать на себя такую ответственность? Матвеев ее сломал, он и виноват. Пусть доламывает дальше – с него потом и спрашивать будем! Он деньги за это получает, пусть корячится.
        В конечном счете, после многочисленных уговоров, Нина Фоминична настояла на своем и целый месяц до Олимпиады, бросив все дела, занималась только со мной. Даже в ущерб воспитанию недавно родившейся у нее дочки, ежедневно ездила ко мне в Лужники.

       Весной перед Мюнхеном должен был состояться чемпионат Советского Союза по плаванию, который уже по составу сборной ничего не решал. Так как отбор всех кандидатов был уже завершен, надобности там выступать никакой не было. Однако, как всегда при нашей дурости, Крюкову заставили, чтобы я выступила. Несмотря на большой тренировочный перерыв после Цахкадзора из-за болезни, тот чемпионат выиграла, опередив  Бируту, которая  все это время «пахала», как лошадь.


                МЮНХЕН - 1972

        Когда в составе сборной СССР прилетели в аэропорт Мюнхена, нас всех разместили в одном из корпусов олимпийской деревни. В одноместных номерах, в каждом из них была небольшая кухня с плитой, душ, телевизор с холодильником и другие необходимые предметы обихода и мебели. Условия после наших советских гостиниц и «столовок» просто шикарные. Питались в ресторане, где был «шведский стол», бесплатный молочный бар с напитками и йогуртами, которыми мы забивали холодильники. Чего только в рационе питания не было, включая огромных размеров персики, абрикосы, виноград. Большой выбор мясных продуктов – ветчина, окорока, колбасы, рыбные деликатесы и т.д. Все наши спортсмены просто объедались этим изобилием. Часто на пути в ресторан видели, как наши известные гимнастки, с аппетитом на ходу поедали цитрусовые. Ольга Корбут всегда шла с двумя огромных размеров персиками, которые были в половину ее лица, и уминала их за обе щеки.
         Вместе с туристической группой на Олимпиаду прилетела Нина Фоминична и несколько знакомых тренеров. Поселили их где-то очень далеко от олимпийской деревни и на соревнования они приезжали на электричке. Приехала довольно большая «группа поддержки», в которой были певцы: Муслим Магомаев, Эдита Пьеха с мужем Броневицким, Галина Ненашева; актеры – Андрей Миронов, Савелий Крамаров и другие. В те времена далеко не всем удавалось попасть в кап. страну, тем более за половину стоимости турпутевки. И тогда, и сегодня, когда такая возможность есть у всех, при наличии денег эти «развлекатели» продолжают развлекать наших спортсменов на всех Олимпийских играх, спонсируемые нашим богатеньким государством.

        Как-то влиять на мою подготовку к грядущим стартам Крюкова не могла, наблюдая за тренировками и соревнованиями с трибуны. Зато увидеть воочию заплывы ведущих пловцов мира было полезно. Плюс купить заграничных шмоток и детских вещей для дочерей, тоже было необходимо.
        Зная это, чтобы сэкономить ей и другим личным тренерам обмененное на рубли небольшое количество дойче марок, мы с девчонками из сборной втихаря отдавали им свои бесплатные талоны на питание в ресторане деревни. Передавали через решетки в заборе, около входа в олимпийскую деревню зная, что нас всегда пропустят в ресторан, если идешь туда в спортивных костюмах с надписью СССР. Таким образом, обманывая граждан ФРГ (Федеративная Республика Германия), наставники с нашей помощью, на сэкономленные деньги обеспечивали себя дефицитными шмотками, которые на Родине не купишь даже за деньги. Мы там не одни такие были, как выяснилось много лет спустя.
        Надо сказать, атмосфера и обстановка в олимпийской деревне была очень приятной и доброжелательной. Повсюду встречались улыбчивые ребята и девушки, либо отдыхающие после тренировок, либо спешащие на них. Нам же Инясевский со своими помощниками нигде покоя не давали. Все время устраивали собрания и планерки, на которых весь упор делали на патриотизм и дисциплину, напоминали о невозможности близких контактов с иностранцами. В конце дня тренеры докладывали ему о проделанной работе и, он из-за своей глухоты, все время по нескольку раз их переспрашивал, часто перебивая докладчиков. Всегда сидел за столом, приложив руку к уху и сосредоточенно смотрел в одну точку с угрюмым видом. Когда всем выдали спонсорские аддидасовские кроссовки, главный тренер тут же при всех спорол с них название и три фирменные полоски. Хотя в последствии их ни разу даже не одел, и ходил в других.
        В то время, как вся гостиница еще спала и на улицах деревни никого не было, нас ежедневно будили и, под надзором тренеров, устраивали кроссы и пробежки. Кроме нас по утрам этим занимались только чернокожие бегуны из Африки, на фоне которых мы выглядели, как белые вороны. На нас изо всех окон домов олимпийской деревни всегда с любопытством поглядывали спортсмены разных стран. Некоторые дружелюбно махали руками.
        Крюкова, узнав от меня об утренних кроссах, при редких встречах всегда повторяла:
        - Ты смотри, особенно там не усердствуй, делай вид что стараешься. Какой идиот там у вас придумал эту беготню? Вам достаточно сейчас только плавать, и то без нагрузки – на ее фоне быстрых секунд не покажешь, поняла? Главный упор на бассейн, только на скоростную технику! Все остальное, что связано с объемами, выполняй в пол силы, иначе печень опять может прихватить.

        Боясь повторения Цахкадзора, Матвеев и сам теперь не слишком усердствовал, лишь иногда забываясь увеличивал километраж проплывов. Хотя в некоторых тренировочных заплывах у меня был неплохие секунды, но от былой спортивной формы было далеко. Даже литовка изредка обгоняла меня в спаррингах. Нам с Крюковой уже было ясно, что будет чудом, если мне удастся стать призером Олимпийских игр.
        А ведь руководители спортивной делегации планировали, если не победу, то одну из медалей, помня о выигранном в Братиславе Кубке Европы и недавнем европейском рекорде в Ганновере. В вышедший в издательстве Планета за 1972 год комплект цветных открыток «Советские спортсмены – чемпионы СССР, Европы, мира и Олимпийских игр», продававшейся во всех газетных киосках страны вошла и моя отдельная фотография. Там были фото самых титулованных наших спортсменов того времени. Из пловцов, помимо моей фотки, были только фотографии Галины Прозуменщиковой (тогда она была уже Степанова) и брассиста Николая Панкина. Всего 25 человек, на которых чиновниками делалась основная ставка. Особенно впечатляет тираж той серии – 600 тысяч комплектов. Сегодня 3-4 тысячи экземпляров считается большим тиражом.
      Что касается соревнований, то как всегда выступили там плохо. Выиграть золото Олимпийских игр никому не удалось. Лучшей, как и в Мехико, была Галина Прозуменщикова с серебром и бронзой. Три медали завоевал кролист Владимир Буре, в том числе в двух эстафетах. Все остальные, включая и меня (восьмое место), ничего не выиграли. Поэтому, большую часть пловцов еще до окончания игр, отправили домой. Несколько человек и меня в их числе, видимо чувствуя вину тренеров, оставили до окончания игр.
        В Мюнхене было обновлено сразу тридцать мировых рекордов. Абсолютным победителем игр стал американский пловец Марк Спитц, завоевавший семь золотых медалей, поставивший семь мировых рекордов в семи видах плавания. Среди пловчих лучшей с тремя золотыми, оказалась выше упомянутая австралийка Шейн Гоулд.
        В последствие, только на московской Олимпиаде в 1980 году, в отсутствии почти всех лучших пловцов планеты, бойкотировавших эти соревнования, наши смогли выиграть аж восемь золотых медалей. Что до сих пор является рекордом, к которому мы никогда не приблизимся. В других видах спорта такая же картина.

                ПОСЛЕ МЮНХЕНА.  ВАЙЦ

        То, что произошло со мной в Цахкадзоре и отразилось на выступлении на Олимпийских играх в Мюнхене, внутренне надломило. Я стала совсем другим человеком, который задумывается о происходящем вокруг с точки зрения сразу повзрослевшего человека. Теперь было понятно, почему везде и всюду, по разным поводам люди желают друг другу, прежде всего, здоровья. Когда оно у тебя есть, ты его не замечаешь и думаешь, что так будет всегда и навеки вечные. На самом деле, очутившись в шкуре нездорового человека, ощутив нестерпимые боли, начинаешь понимать пожилых и старых людей, которым постоянно требуется ходить на медицинские процедуры, пить лекарства.
        После Мюнхена все вернулось в старую колею – дом, школа, бассейн. Понимая в каком физическом и психологическом состоянии я нахожусь, Нина Фоминична постепенно подводила меня к былым кондициям.
        За неудачное выступление из сборной убрали Кирилла Инясевского, на смену которому пришел его ставленник, которого он ранее привлекал туда в качестве одного из помощников, Сергей Вайцеховский. Тоже из «писательской среды», из ученых, тоже кандидат педагогических наук, не из пловцов и ни одного дня не проработавший в качестве тренера. Бывший пятиборец, несколько месяцев занимавший должность заведующего кафедрой в институте физкультуры. Словом, как позже говорил мой будущий муж - специалист широкого профиля, но узкого понятия.

        В начале его трудовой деятельности на посту главного тренера нам было не понятно, как будут отбираться кандидаты в национальную сборную? До этого существовал простой критерий - если ты в призерах, значит точно едешь на международные соревнования. С его приходом некоторых пловцов, даже выигравших первенство Союза, попросту не взяли в эти поездки. Тот же Владимир Буре остался дома в недоумении, а вместо него поехал человек, занявший четвертое место. Он более молодой и перспективный, по словам Вайца, так его окрестили ребята. А ко мне наоборот он отнесся благосклонно, хотя тогда я уже для себя решила закончить выступать за сборную. Вайц, зная мою безотказность и дисциплинированность, уговаривал остаться, чтобы молодым и новичкам показать, как нужно относиться к тренировочному процессу. Тактика двойных стандартов у него оказалась на первом месте, плюс надо было показать, кто в доме хозяин.
        Развернув бурную деятельность, Сергей Михайлович решил «маленько» подучиться у зарубежных товарищей, и сразу же выехал с несколькими приближенными тренерами в Австралию. Проигнорировав Буре старшего, который раньше всегда был в обойме прежнего руководства, и неплохо на этих поездках «зарабатывал» на шмотках. За что тот на него был в большой обиде.
         Хотя и пишет дифирамбы своему отцу Елена Вайцеховская, бывший журналист из газеты Спортэкспресс, выдвигая отца в тройку лучших тренеров бывшего Советского Союза, наряду с Анатолием Тарасовым и Александром Гомельским - мягко говоря это все не так. Сказать о Сергее Михайловиче, как о квалифицированном тренере тем, кто с ним соприкасался по работе, нельзя.
         За те пару лет после Мюнхена, когда я еще продолжала выступать за сборную, ничего нового в тренировочный процесс он не привнес. Не считая каких-то побочных от плавания дел, вроде организации курсов английского языка и автовождения для пловцов. Не имея представления о технике различных способов плавания, Вайц как-то вызвал к себе на разговор дельфиниста Вадима Домбровского из Киева. Тот только что стал чемпионом Советского Союза.
         - Вот, что я тебе скажу Вадим. Если хочешь плавать быстрее, ты должен теперь тренироваться у Генриха Яроцкого. Собирай вещи и переезжай к нему в Ленинград.
         Бедный Вадик чуть не упал от такого внезапного требования главного тренера сборной. Придя немного в себя, пролепетал:
        - Как же так, Сергей Михайлович? У меня же есть свой личный тренер, который меня вырастил и вполне устраивает. Я только что выиграл Союз.
        - Это не просьба пловец Домбровский, а приказ. Приказы надо выполнять, а не обсуждать, тем более это нужно для твоей же пользы. Конечно, ты можешь отказаться – у нас же не армия, но от этого тебе будет только хуже, поверь.
        Отказавшись предать своего тренера и переехать в Ленинград Домбровский, хоть и продолжил плавать став позже еще раз чемпионом СССР, но от сборной его отцепили, в заграничные поездки брать перестали.

        На первый чемпионат мира в 1973 году в Белграде, сборная в первый раз выехала уже во главе с Вайцеховским. По совету Крюковой, я плавала в щадящем режиме и не ездила туда. Выступили наши там откровенно плохо, женщины заняли 8-9-ое место из 14 участвующих команд. Там перед соревнованиями, всем сборным командам от спонсоров выдали комплекты плавательных принадлежностей, в которые входили красивые доски, упакованные в фирменные целлофановые пакеты. На тренерском совете, где присутствовали все 26 пловцов, он объявил, что будет их выдавать только тем, кто хорошо выступит и принесет зачетные очки команде.
        Хотя, ребята и выступили неважно, но побоявшись огласки, он все-таки отдал спонсорские призы. Только плавательные доски уже были без целлофановых пакетов, которые этот крохобор прибрал к рукам - в Советском Союзе они стоили весьма дорого.
         Спустя три года, после того как Вайц принял сборную, на чемпионате мира в Монреале в 1976 году одну золотую в ее копилку положила брассистка Марина Кошевая. Начальники посчитали это за прогресс и успех нового главного тренера. Везет говорят, дуракам и главным тренерам, применительно к нашим реалиям – Сергея Михайловича оставили у руля до домашней московской Олимпиады. Если везет, то везет до конца – по политическим мотивам эти игры проигнорировали почти все страны, которые нас обыгрывали. Шла война в Афганистане, куда ввязался Советский Союз. За явным преимуществом, в их отсутствие, наша сборная выиграла эти соревнования. Пловцы вообще установили наш абсолютный медальный рекорд – 22 медали, включая 8 золотых, а Вайцеховский и иже с ним, были награждены государственными наградами.
       Но на везении долго не проживешь и когда в 1982 году на чемпионат мира в Эквадоре приехали пловцы, не участвовавшие на играх в Москве, количество медалей сборной СССР уменьшилось в два с лишним раза. На этом и закончилась карьера одного из трех «лучших» тренеров советского периода. Кстати, в Эквадоре одни только немки из ГДР, взяли десять золотых медалей.

        По сути вся моя карьера пловчихи завершилась в Цахкадзоре. Некоторое время после Мюнхена, я ещё тренировалась и выступала по инерции в соревнованиях. Однако, печень постоянно давала о себе знать при больших нагрузках и вскоре мне пришлось завершить карьеру спортсменки, переключившись на тренерскую работу. Там оказалось тоже не всё так просто. Набранных и обученных тобой детей, постоянно отбирали себе старшие тренеры, приходилось начинать всё сначала. Поэтому до сих пор мало кому хочется работать тренером начального обучения, где работаешь на «чужого дядю», которому достаются готовые ученики.
         Работаю сегодня в лягушатнике обычного детского садика, где за последние годы обучила несколько тысяч ребятишек. Сами разработали с коллегой-мужем методику начального обучения плаванию, издали несколько книг, последняя с полнометражным видео фильмом. Жаль, что руководителям нашего плавания это оказалось не нужно – пообещав нам выложить обложку книжки на своём сайте, они на пять лет забыли это сделать.
       P.S.   В нашем спорте давно назрела реорганизация системы подготовки спортсменов, где главным действующим лицом должен стать ТРЕНЕР НАЧАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ, который отбирает учеников и ставит им технику. То есть закладывает фундамент будущего спортсмена. Сегодня этих специалистов почти не осталось, их никто не готовит, нет методик и стимулов для этой тяжелейшей работы. На энтузиазме таких как мы, далеко не уплывём.