Древо. Возрождение. Глава 10

Древо. Возрождение.

Глава 10. Два героя.

Ночная прохлада пока не успела окончательно опуститься на город. Еще не было того уровня зябкой свежести, когда и в безветренную погоду достаточно пройтись немного, чтобы руки покрылись мурашками. Однако, девушка, пересекающая сейчас одну улицу за другой, дрожала. Она бежала от ночи, постоянно ускоряя шаг. А быть может, наоборот, в саму ночь, Лина еще не могла окончательно понять для себя. Каждый следующий переулок казался ей темнее предыдущего. Боялась ли она именно сгущающейся тьмы? Отчасти, хоть и убеждала себя, что дело не в этом. Очередной лирийский патруль проследовал мимо Лины. Может, угроза шла от этих мужчин? Нет, они точно пугали сейчас меньше всего. Трое усталых мужчин даже не смотрели в ее сторону. Им хватило кинуть лишь один взгляд по касательной, когда девушка попала в поле видимости, чтобы потерять интерес. Одна она не представляла опасности для патруля. Понурые, с огромным сопротивлением переставлявшие ноги, солдаты двигались по проваливающейся во тьму улице. Факел в руках одного из них ярко светил, но едва ли помогал. Он словно бы и выхватывал, спасал окружающее пространство из ночного мрака, но очередные освещенные места вновь и вновь оказывались безжизненными. А тени от нервно мечущегося огня лишь все больше искажали город и лица мужчин. Их провалы глаз, окруженные черными ореолами усталости, их ввалившиеся, поросшие щетиной щеки - их лица были сейчас просто голыми черепами. 

Нет, Лину отнюдь не пугали проплывшие мимо пока еще живые скелеты. Её страшило место, куда она держала путь. Некогда обычная улочка, где коротали дни в основной своей массе артанские рыбаки. На промысел они отправлялись всегда по ночам, когда местная рыба охотилась активнее всего. В солнечные часы же рыбаки валялись на открытом воздухе в гамаках. Они прибивались с двух сторон к столбам, державшим крыши над крылечком рыбацких хижин. Лежавшие мужчины сопели в соломенные шляпы, прикрывавшие заспанные лица. Подле рыбаков лежали ящики, содержимое которых прикрывали большие зеленые листья. Характерный запах быстро выдавал товар, спрятанный под зеленью. Прохожие и покупатели частенько просто забирали рыбу, оставляя какое-то количество монет, не в силах добудиться продавца. Так было в те времена, когда мимо Арты протекала большая и величественная река. Во времена, когда городом еще правили сами артанцы. Теперь же это место нормальные люди старались обходить стороной. Так поступали даже вооруженные лирийские солдаты. 

Лина наконец ощутила запах. Он не выветрился даже несмотря на то, что никаких рыбаков здесь давно уже нет. Ее шаг замедлился. Теперь девушка кралась вдоль улицы, выискивая глазами кого-то. Но никого тут не было. Или казалось, что не было. Незаметно для себя, Лина двигалась теперь совсем вплотную к домам по правой стороне от дороги. Будто лачуги могли укрыть ее в случае опасности. Где-то позади ей вдруг послышался шорох. Девушка оглянулась. Снова никого. В этот момент она плечом задела одну из створок ставней дома, мимо которого проходила. Раздался скрип и громкий удар. Сердце Лины оборвалось. До того, чтобы сорваться в бездну паники девушке оставалось совсем немного. Она присела, прижавшись к стене. Начала крутить головой во все стороны, оглядываясь. Жадно хватала воздух, который отказывался проникать внутрь. Испарина покрыла лоб. Мелкая дрожь, и до этого немало бившая по телу, усилилась. Лина крепко обхватила себя руками и постаралась успокоить. Все ее попытки валились к чертям. Чуть полегче ей стало лишь когда начали заканчиваться силы, чтобы бояться. Дрожь немного унялась, легкие снова равномерно впускали и выпускали воздух. Она прикрыла глаза и сделала глубокий вздох, окончательно приведший ее в порядок. Веки поднялись обратно. Белое пятно слева. Нет, это лицо. Мужчина. Уже на расстоянии вытянутой руки. Бледный овал разрезала поперек отвратительная улыбка - оскал. Крик Лины пронесся над рыбацким кварталом, а может быть даже над всей Артой. Пронесся и растворился в ночной мгле. Ведь туда никто в здравом уме не кинется спасать заблудшую девушку. Там обосновались дертанцы....

Нум, не оборачиваясь, протянул руку назад и ухватил очередное полено. Под ладонью оказалась гладкая сторона, тогда как пальцы сжимали шершавую, обломанную, в заусенцах. Обычная расколотая деревяшка, бывшая когда-то частью стены жилища одного несчастного и, определенно, ныне покойного артанца. Удивительно, но охотнику нравились прикосновения именно к неотполированной стороне. Она чудилась ему более естественной и живой. Нум отправил полено в костер, предварительно помешав им остальные догорающие уже поленья и угли. Огонь с новой силой взвился вверх, заплясал, взорвал тени на ближайших рыбацких домишках. Алые, оранжевые, желтые языки, хаотично меняющие форму и размеры, вновь набрали силу. Под характерное потрескивание горящего дерева они начали активнее тянуться к куску сочащегося, пузырящегося выделяющейся от жара влагой мяса. Неповторимый запах горячей пищи очередной волной пополз по округе, сопровождаемый клубами дыма. 

Умиротворенная, на этот раз, улыбка отразилась на лице дертанца. Он извлек из-за пояса крупный нож и отрезал кусок, показавшийся ему готовым. Мясо упало на деревянную щербатую тарелку. Оно все еще сочилось и едва слышно шипело. Нум протянул блюдо Лине. Бледная девушка, сидевшая подле него, отшатнулась, когда увидела то, что ей протянул охотник. Ее тело уже не била дрожь. Костер согревал, как и вязанный плед, укрывающий плечи. Но основная причина отсутствия озноба - у нее совершенно не было сил. Они практически полностью покинули Лину в тот момент, когда напряженные, натянутые будто струны эмоции оборвались и выплеснулись разом, обратившись криком.

- Думаю, ты слышала всякое про нас и про наши особые традиции, касательно еды. Я не собираюсь отрицать и оправдывать этого. Бери, это обычное животное. Не человек. Ваши женщины научили нас добывать это под илом пересохшей реки. Нечто среднее между рыбой и зверем. Но на вкус как свинья. Ха, ставлю на то, что, если вода и вернется когда-нибудь, этих зверюшек к тому времени всех уже отыщут и съедят. Хотя, тут всех зверей к тому времени съедят....

Лина какое-то время с недоверием продолжала смотреть то на охотника, то на тарелку в его руке. Затем голод взял верх. Сейчас мало кто мог похвастаться ужином на своем столе. Девушка схватила блюдо и начала жадно откусывать куски, обжигая рот, стараясь охлаждать мясо, втягивая прохладный воздух меж стиснутых зубов. Нум удовлетворенно наблюдал за трапезой. Сам он пока что не притрагивался больше к мясу. Подкинул еще пару поленьев. Потом охотник сидел какое-то время молча, извлекал из кармана незнакомые Лине орешки и отправлял их в рот. 

- Ты боишься меня, олененок, боишься нас. Артанцы боятся. Вернее, остатки артанцев. Да даже дранные лирийцы, задирающие перед остальными нос, и те в страхе оглядываются постоянно, когда мы рядом. Но вы все ни капли не знаете о страхе. Настоящем, когда первым делом убивают надежду, отбирают все, во что ты верил, чем жил. Когда целый народ один на один остается с собой и своей природой, своим проклятьем. Я расскажу тебе о дертанских охотниках. Расскажу о настоящем страхе.

Нум начал свой рассказ, а глаза его не отрывались от огня...

Величественная и прекрасная алая олениха. Богиня Дертара. Именно она привела племя будущих охотников в леса под черными скалами. Благословенные места, где в изобилии росли ягоды и фрукты, орехи и травы. Там же в больших количествах обитали разнообразные животные. Они не ведали еще опасности, и охота на них была легким занятием. Даже ребенок без опаски мог собрать себе и своей семье какое-то пропитание. Чего еще мог желать человек?! Сама природа заботилась о людях. Дертара регулярно получала благодарности пока еще малочисленного народа и разнообразные жертвы от них. Многие еще помнили тогда долгий, трудный путь к священной земле. Передавали детям и потомкам истории о лишениях, испытаниях, ужасных чудовищах, многих годах борьбы за выживание. Дети и потомки же тоже благодарили свою богиню, продолжая дело своего племени. Но, как это всегда бывает, истории терялись, истлевали, рассыпались, передаваясь из уст в уста, из поколения в поколение. Дертанцы привыкли к необремененной изобильной жизни. Они поверили, что это все может продолжаться вечно. Постепенно племя забыло о Дертаре и поклонении ей. А те, кто еще помнил старые истории, смеялись над глупыми предками, молившимися когда-то оленихе.

Поначалу добрая богиня хотела оставить глупый народец и покинуть эти места. В конечном счете, она легко обходилась и без их жертв. Да к тому же, мало ли еще среди людских поселений тех, кто нуждается в божьей милости. Но в тот момент, когда она собралась покинуть благословенную рощу, ее окликнул старый ворон. Не известно, был ли он тоже божеством или же птица просто обладала мудростью веков. Его карканье устыдило алую олениху. Она привела сюда страждущих людей, она обеспечила их всем необходимым, но лишила главного. Дертанцы, погруженные в изобилие, забыли свою историю, утратили знания о выживании. А без этого они что избалованные дети, не мыслящие о развитии. Сосредоточиваются на удовлетворении сиюминутных желаний. Нет нужды никуда идти, если все на расстоянии вытянутой руки. Едва олениха покинет их, и беспечная жизнь приведет людей к страданиям, а затем вырождению. Вскоре они исчезнут из истории священной земли. Племя не успеет даже разрастись настолько, чтобы им стало мало пищи на этой земле. Потеряются в себе, не имея желаний, устремлений, которые бы двигали ими. 

Олениха надолго погрузилась в тяжелые размышления. Ей очень не хотелось делать жизнь людей трудной и обременять их заботами. Однако, ворон прав - она несет ответственность за их неспособность позаботиться о себе. Иногда любовь приходится проявлять, принимая хладнокровные решения. Она обязана была исправить свои ошибки и спасти племя. Наконец, в одну из обычных ночей на небосводе взошла совершенно необычная кроваво-алая луна. Птицы в лесу стали тревожно перекрикиваться, перелетать с места на место. Животные, не издавая звуков, постарались убраться подальше от человеческого поселения. Все знаки вокруг говорили о приближающейся беде. И только для людей, спокойных в своем неведении, все это ничего не значило. Уверенные в том, что это очередные глупости лесных зверей, они мирно спали на травяных лежаках. 

Неожиданно весь мир затих. Более ни единого звука не доносилось из леса. Даже ветерок перестал шелестеть темной листвой. На небосклоне в этот момент, алую жуткую луну начала закрывать черная тень. Едва последний красный кусочек исчез во мраке, из рощи неспеша вышел, пошатываясь, огромный черный чудовищный зверь. Его злые глаза прятались где-то в заросшей мохнатой морде. Пасть была раскрыта так, что желтый огромные клыки в ладонь длинной виднелись снаружи. Он тяжело дышал, все время высовывая язык, выпуская зловонные клубы пара. Долгой оказалась дорога. Конечно же, эти люди не помнили уже его, а вот он их помнил. Особенно хорошо зверь помнил их вкус. Наконец, он догнал их, он нашел их, он съест их. 

Крики взорвали ночь, прорвали плотное полотно тишины, заставили ожить все вокруг. Люди вскакивали с лежанок, ведь теперь кричали не глупые птицы, теперь кричал человек! Он один из них и с ним произошло что-то ужасное. Зверь, прежде чем напасть, добрался до самого центра лагеря. Теперь ему не приходилось прикладывать много усилий, чтобы достать очередную жертву. Он разрывал их, пожирал, убивал просто для забавы. Люди сновали вокруг словно муравьи в разрушенном холмике муравейника. Они не знали, что им делать, что вообще происходит и куда прятаться от всего этого. Просто кричали в панике, кидались на зверя с кулаками, убегали куда глаза глядят. Хаос этой ночью убил больше дертанцев, чем лютый зверь, забравшийся в самое сердце человеческого поселения. 

На утро те немногие, кому удалось пережить кошмарную ночь собрались в разоренном лагере. Зло покинуло это место, но последствия его появления оказались гораздо хуже, чем изначально предположили люди. Ненасытный зверь начал убивать не только людей, но и животных. Он поедал ягоды, если они попадались по пути, вытаптывал поляны с грибами, ломал фруктовые деревья, когда точил когти. Людей хоть и стало меньше, но теперь не хватало пропитания даже тем немногим выжившим. Тогда они начали учиться выживать в новом мире. Благословенная роща превратилась в жуткое место, где никто не знал, сможет ли он проснуться завтра. Через какое-то время, когда десятки тревожных бессонных ночей сменились десятками дневных опасных вылазок за пропитанием, старейший из выживших вспомнил об оленихе. Он вспоминал о богине с каждым часом все больше. Истлевшие страницы истории в его памяти вновь возрождались. Затем старик поведал легенду остальным людям. Вечером, перед самым сном, после одного из труднейших дней, они все собрались у костра. Сегодня им удалось собрать действительно большое количество еды. Ее было столько, что хватило бы, чтобы прокормить семь таких племен. Ни один человек, однако, не притронулся к пище. Они призывали Дертару, скидывая в огонь мясо, фрукты, ягоды. И как только последняя крошка еды исчезла в языках бушующего пламени, из леса вышла алая олениха. 

Дартара наблюдала за племенем с самого первого дня, как встретила их, убегающих от зверя. Не оставила она их и после того, как перестала прятать людей от этого монстра. Слезы беспрестанно текли, скатываясь с алой шерсти, превращаясь на земле в маленькие синие цветы. Все пространство вокруг поселения было усыпано этими цветами. Нет, Дертара не оставила людей с бедой совсем один на один. Она помогала. Но делала это осторожно. С каждым днем, выживание делало племя сильнее. Однако, какой бы силой они сейчас не обладали, отчаяние могло погубить их. Благо, теперь племя вспомнило о своей богине. Алая олениха вышла из леса и гордо, не спеша, проследовала к центру поселения. Ни один человек не мог издать в этот момент и звука. Они безмолвно смотрели на нее, не в силах оторвать взгляд. Богиня, живое воплощение легенд. 

- Я, Дертара, решила откликнуться на ваши мольбы и стенания. Я готова выслушать вас. 

- Богиня, - оленихе ответил старик, чья память спасала в эту секунду все племя, - нашей вине не существует прощенья. Мы отвернулись от тебя в дни роскоши и изобилия, а молимся теперь в дни тьмы и отчаяния. Но, умоляем тебя, найди милость в своем сердце, не позволь злу поглотить наш народ. 

Из глаз старика градом лились слезы. Он запинался и с трудом выговаривал слова. Стоя на коленях, он беспрестанно кланялся. В это время все остальное племя так и стояло застывшее, погруженное в оцепенение. Они понимали, что сейчас решается их судьба, и пока не известно - проснутся ли они завтра. 

- Я выслушала тебя, старик. Я помогу вам, скрою от зла. Однако, в вашем мире больше не будет изобилия и достатка. Людям все необходимое придется добывать своими руками, проливая пот и кровь. Животные будут бояться, прятаться и нападать, защищаясь. Ягоды, встречаясь реже, отрастят шипы, постараются сделать путь труднее, непроходимее. Плоды на деревьях вознесутся высоко к верхушкам крон. Но я помогу и здесь. Тому, кто проявит достаточно усердия, будет благоволить удача. Каждая непроходимая опасная дорога непременно приведет к цели. Любой достаточно сильный человек сможет одолеть зверя себе под стать. Запомните мои слова, люди: трудись в полную силу и получишь благословление, работай в полсилы и обречешь себя на беспомощность. 

Завершив свою речь, олениха сделала пару шагов и растворилась в воздухе, будто ее и не было перед костром. Наконец, самая тихая и спокойная ночь за последнее время ожидала дертанцев. Впервые за долгое время, люди смогли выспаться и набраться сил. К сожалению, в тот момент они даже не представляли, что самые темные и страшные времена еще даже не начинались. К счастью, до этого момента у них было еще много спокойных ночей. 

Тяжелый труд через десятки лет превратил дертанцев в сильных выносливых людей. Их жизнь он обеспечил настолько, что времена можно было назвать теперь достаточно спокойными. Редкими стали какие-то потрясения, вроде неожиданных нападений диких зверей или череда голодных изнуряющих месяцев. Высокий частокол укрыл племя от враждебной рощи, а смертоносное оружие в руках человека не знало пощады. В такой обстановке и появился на свет Кан. Он рос очень крепким и ловким для своих лет. Как любые другие детишки, Кан не расставался с маленькими игрушечными луками и копьями. Однако, мало кто из малышей мог бы также искусно с ними управляться как этот непоседливый мальчишка. Всеобщее восхищение его талантами сопровождало Кана всю жизнь. Вплоть до того момента, как он стал юношей. В этот момент он расцвел еще сильнее и достиг пика своей формы. Вот только впечатлять людей дальше оказалось нечем. Он уже был быстрее выше и сильнее любого мужчины в поселении. К шестнадцати годам он смог добыть самого большого и опасного зверя, какого только можно было найти в округе. Равных по сбору ягод, грибов, трав и фруктов тоже не нашлось. Но самым опасным становилось то, что какая бы тяжелая работа не предстояла Кану, она давалась чересчур легко. Это значило, что удача вскоре могла отвернуться от парня. Не дожидаясь беды, он объявил общий сбор на площади. 

Сотни любопытных глаз смотрели на прекрасного Кана, многие из которых не скрывали обожания. Люди благоговейно затихли, ожидая слов кумира. Он же гордо стоял на постаменте, оглядывая собравшуюся толпу. Знай эта толпа сейчас, что произойдет после речи Кана, после реализации его замыслов, люди разорвали бы его на куски. Однако, спокойные времена делают свое темное дело. 

- Я, Кан, приветствую вас, - начал свою речь юноша. — Вот уже многие десятилетия мы живем в борьбе с тем, что окружает нас. Мы вырываем для себя у леса еду, рискуя каждый день жизнью. Нам пришлось построить высокий забор, чтобы тот же самый лес не прикончил нас, пока мы спим. Дети с малых лет бегают с оружием в руках, чтобы не оказаться вдруг слабыми и беззащитными. Да, это делает нас сильнее. Но это же заставляет нас жить словно мы - звери. Наша богиня, та самая красная олениха, не спасла нас тогда от зла. Она и есть зло. А мы живем проклятыми ею. Отняла нашу свободу, наше спокойствие и бродит где-то рядом, смеется над нами. Однако, мы все помним наизусть ее слова: усердному благоволит удача, трудный путь приведет к цели, сильный одолеет зверя. Я буду искать олениху пока один из нас - она или я не умрет. Пусть со мной будет удача. Я готов пройти все самые кошмарные дороги, лишь бы найти ее. Пусть в конце пути она ожидает меня. Нет человека, способного сравниться со мной силой, выносливостью и ловкостью. Так пусть же олениха падет от моей руки. 

Племя молчало, потрясенное услышанным. Пойти против самой богини. Ни один из них даже не смог возразить Кану. Ни один не дернул его за руку, чтобы парень оставил эту глупую самоубийственную идею. Они так же молча, в гробовой тишине, разбрелись по своим делам, когда герой уже покинул поселение. Даже на следующий день люди не говорили о Кане, будто бы того и не существовало вовсе. Потрясение сошло с них лишь через месяц, когда было уже поздно. 

Кан и правда оказался чрезвычайно усерден в поисках. Он преодолевал сотни преград ежедневно. Бродил по таким тропам, которых даже дикие звери опасались. Спал, завернувшись в шкуру некогда убитого им опасного животного. Выискивал малейшие следы, способные привести к цели. Множество оленей легло от его меткой беспощадной стрелы. Но их шкура окрашивалась в алый, лишь от пролитой крови. Пару раз юношей овладевало отчаяние, но он сразу жестко пресекал дурные мысли. Вместо этого же начинал прикладывать еще больше упорства в поисках жертвы. 

Прошло уже три года с тех пор, как Кан покинул дертанское племя. Время для него теперь текло иначе. Он просто не отслеживал его движения. Человеческого в его мышлении и внешнем виде с каждым днем становилось все меньше. Попытайся с ним сейчас заговорить соплеменник, Кан, вероятнее всего, насторожился бы и постарался вернуться в лес. Зато охотничьи инстинкты доросли до поистине недостижимого уровня. Идеальный хищник и непревзойдённый убийца вышел к ручью, чье журчание засек еще утром. Его тихая аккуратная поступь оказалась совершенно незаметной для алой оленихи, что стояла в воде. Она медленно пила холодную воду, склонившись к бурлящей поверхности. Глаза Кана сузились, все его тело в мгновении ока превратилось в единую мышцу, готовую сделать смертельный бросок. Наконец. Наконец дорога привела его к цели. Богине больше не скрыться среди деревьев проклятой чащи. Ее ветвистые рога украсят его дом, когда он, Кан, вернется с ее трупом в деревню. Копье в руке уже было готово к броску. Мужчина не делал ни одного лишнего движения. Ничего, что могло бы выдать его. Вдруг каркнул ворон. Олениха подняла голову. Заметила. Поздно. Копье вонзилось в тело. Она скачет прочь. Кан бежит следом. Кровь выдает ее путь. Мелькают деревья. Ветки хлещут по лицу. Цель близка. Он слышит шум ветвей впереди. Деревья кончаются. Перед охотником большая открытая поляна, на которой олениха лежит среди алых цветов. Они возникают один за другим вокруг нее, едва капля крови касается земли. Жертва тяжело дышит и шевелит поочерёдно копытами, но встать не может. Да, развязка близка.

- Я Дертара, глупый человек. Ты понимаешь, что наделал?

- Я знаю тебя, красная олениха. Искал тебя. Я тот, кто снимет проклятье со своего народа. 

- Ваше проклятье навсегда останется с вами. 

- Заткнись! Оно оборвется здесь и сейчас! Вместе с твоей жизнью!

- О, нет, глупый человек. Оно — это и есть вы. Единственные создания, неспособные жить в гармонии с тем, что окружает вас. Вы либо страдаете, имея все, либо страдаете, не имея возможности этим всем обладать. Все ваше естество направлено на разрушение гармонии. Пожирающее человека пламя зарождается внутри, едва он появляется на свет. Но оно поджигает не только его. Все вокруг. Вы живые костры, носящиеся по священной роще. Единственное, что спасало вас и окружающий мир — это я. Но твой огонь, оказалось, сдержать не в силах. И теперь гореть будет все. 

Кан подошел уже совсем близко к оленихе. В его руках появился большой нож. 

- А теперь слушай мое проклятье, человек. Твой народ теперь свободен от богов. Вы сами по себе. Больше никакой удачи, никакого проведения, никакой....

Она не смогла договорить фразу. Нож пронзил плоть, покрытую алой шкурой. Кан пропустил все сказанное богиней мимо ушей. Его интересовала только месть, и на ней он был сосредоточен. Наконец она исполнена, и мужчина может вернуться к своим людям. Вновь где-то недалеко в чаще каркнул ворон. 

Кан вошел в поселение дертанцев спустя три месяца. Он гордо шагал, высоко подняв голову. Его плечи укрывала алая шкура, на голове красовался рогатый череп, а в правой руке покоилось победное копье. Никто, вопреки ожиданиям, не встречал героя. Поселение будто вымерло. Но, как оказалось позже, когда Кан все-таки нашел соплеменников, смерть могла бы стать самым легким исходом. Его люди бегали по лесу исхудавшие и голодные. Их загнанные глаза метались, не в силах найти на чем сосредоточиться. Словно мелкие рыбешки вдруг оказавшись в огромной воде, дертанцы не находили себе места. Правда вот, рыбешки не стали бы в такой ситуации есть друг друга. Но у людей не оставалось иного выбора - повсюду, и на охоте в том числе, их преследовала череда неудач. Все шло плохо, насколько это было возможно, и неправильно. А хуже всего то, что они больше не ощущали покровительства кого-то свыше. Предоставленные сами себе, они потерялись, не имея больше границ. Не на кого было уповать. Обезумевшие дети, внезапно оставшиеся без опеки родителей. 

Герой потратил еще много сил, но смог собрать и вновь объединить, наконец, свой народ. Только сейчас он вспоминал и понимал слова богини. Впереди ожидали темные времена. Десятки лет во тьме. Но Кан иначе видел ситуацию, благодаря годам, прожитым в погоне. Да, свобода - тяжелое бремя, иногда даже невыносимое, но не это ли цель любого живого существа? Он провозгласил, что раз стрела летит отныне по самому неудачному пути, стрелок должен уметь направить ее лишь по одной единой траектории - смертельной для врага. Удачу и благословение дертанцам заменят теперь опыт и навыки. Уже вскоре их луки не ведали промаха, а нож бил всегда в цель. Вот только печать проклятья навсегда осталась на этом народе. Времена сменялись другими временами, а племя полудиких охотников-канибалов оставалось в том дне, когда пала их богиня, алая олениха. Каждый из них с тех пор ощущает некую пустоту в душе. Общее на всех одиночество, даже когда находятся среди соплеменников. Тьма так никуда не ушла, и не нашлось света, способного прогнать ее. Стоит дертанцу закрыть глаза и погрузиться в свои размышления, он непременно оказывается в холодном безграничном мраке. 

Нум закончил свой рассказ. Какое-то время он и Лина просто сидели молча. 

- Может мы и не подарок, олененок, но ты видишь, что нам пришлось через многое пройти. Даже дикари хотят жить. Приспособились и заново научились существовать в этом мире. Однако, сейчас снова все меняется. Смерть грозит своим костлявым пальцем не только артанцам. Король, захвативший город, обезумел. Он бросается и на чужих, и на своих. Скоро все мы будем пылать на кострах. Если, конечно, ты не убьешь его.

- Убью?

- Убьешь. В нашем племени даже ребенок способен убить животное. Ты, конечно, не одна из нас и хорошим охотником тебе не стать. Однако, я могу научить тебя одному смертельному приему, которого будет достаточно. 

- Почему ты сам не сделаешь этого, раз теперь ты тоже хочешь его крови?

- Ни один дертанец просто так больше не сможет приблизится к королю без угрозы потерять голову. А мы, если ты помнишь, все-таки хотим жить. 

- Как тогда я смогу подобраться к нему, даже имей я возможность сделать последний удар?

- Мы сделаем так, что он захочет, чтобы ты оказалась рядом. 

Лина понимала, история, в которую она ввязалась будет с печальным концом. Но огонь внутри горел. Плясали языки пламени, подпитываемые ненавистью. Отомстить — вот, чего она желала. Цена? Какая ей теперь разница, раз она выбрала в союзники самых отвратительных созданий.