порция любви

Любви, наверное, много не бывает. Но кто-то сверху все-таки следит за ее порциями. Меня так любили мои родители, так меня хотели, десять лет меня делали, я с раннего детства знала, что я желанная.  А вот любовью со стороны бабушек и дедушек я была обделена, хотя по этому поводу я никогда не страдала.  А ведь мне повезло, поколение моих бабушек и дедушек прошло войну. Оба деда вернулись с войны живыми с руками и ногами.

Мамин папа был легендарным и заслуживает отдельного внимания. Следует упомянуть, что про моего деда написаны мемуары и выпущена книга. Дед бы летчиком дослужил до звания генерал-лейтенанта. Звание моего деда не мешало его жене им командовать. Все знакомые говорили, что не знаем какой дед Иван генерал, но вот, что баба Таня генеральша никто не сомневался. Вот теперь представьте я вся такая облюбованная, но не избалованная приезжаю к ним в гости. Мне было 6 лет, и я все отчетливо помню. Помню свое недоумение. Я росла в семье где девиз-все лучшее детям. Если на ужин была жаренная курица, то вначале право выбора была за мной потом за братом, ну а потом уже и за родителями. А тут на входе, по приезду дали понять, что все самое лучшее здесь для бабушки. Икра черная в холодильнике стоит для бабушки, самое вкусное варенье только для бабушки и так далее….. Не так что бы мне так сильно хотелось этой икры или варенья.  У нас дома всегда был культ еды, жили мы по-разному, но кушали всегда хорошо. И тот же дед присылал тогда икру банками. Но сам факт такой расстановки приоритетов меня возмущал. Я молчала, ни на что не жаловалась. Свой марш протеста я выражала следующим образом, я становилась в углу между кухней и коридором и поджидала деда Ивана, всего такого лысенького везде, в одних трусах, шаркающего ногами, когда он проходил я щипала его за ноги, смотрела ему в глаза, не убегала и медленно крутила, так что оставались сильные синяки. Ему было так больно, но он не дергался даже, стоял и терпел. Генерал от одного вида которого все трепетали стоял и терпел боль. Мама меня не ругала, а только спрашивала зачем я это делаю. А я и сейчас не знаю зачем, но точно помню, что мне становилось легче. Спустя 7 лет этот легендарный дед приедет к нам весь в пролежнях, после перелома шейки бедра и я буду за ним ухаживать какое-то время не из большой любви к нему. Буду кормить его, выносить за ним утку только из любви к маме, которой нужно было бы для этого прибегать в свой обеденный перерыв.

Повзрослев и многое узнав о дедушке Иване, я вспоминаю его с гордостью. Моя мама его очень любила и это у них было взаимно. Баба Таня никогда не была с ней ласковой, ну а со мной тем более. Любили ли они меня?   

Наверное, нет. У них такая жизнь тяжелая, войну пережили, зла на них не держу, и не обижаюсь. Зато сердца и любви моей мамы хватало на детей сполна и на внуков в последующем.

Мне было почти 7 лет, когда нашему деду-генералу за его заслуги предложили купить «Волгу 24». Машина ему была уже не нужна. Он позвонил моим родителям и предложил купить эту машину вместо него, если они хотят и есть такая возможность.

На этот момент у нас была ГАЗ-21«Волга» с оленем на капоте, которого у нас регулярно откручивали, о ГАЗ -24 «Волга» мой папа и не мечтал. Отказываться от такого шанса было нельзя.  Родители в срочном порядке продали старую машину, одолжили денег и собирались ехать за машиной на завод в город Горький и параллельно пристраивали меня на время их отсутствия. На семейном совете было решено меня отправить в деревню к родному дедушке Трофиму и не родной бабушке Вере. Меня городскую в деревню!!! Уже мне становилось дурно.

Дед Трофим не имел таких регалий как дед Иван, но тоже был не прост. В Одессе дед работал на железной дороге, был депутатом местных советов и вообще был очень видный мужик.

Папина мама Феодора умерла от рака достаточно молодой, и дед Трофим остался вдовцом, когда ему еще не было 50. Что такое для мужчины даже не 50, а в послевоенное время тем более мужиками не разбрасывались.  Начали после 40 дней тут же бабёнки подкатывать то с пирогами, то с блинами. Но не тут-то было. Приехала одна из сестер покойной Феодоры и говорит, что Трошу мы любим, мол мужик он хороший, из семьи мы его не отпустим. Сестер много, вот пусть к самой младшей поедет на картошку, а там видно будет.  Поехал дед к бабе Вере и на 20 лет остался.

Мужа у Веры убило на войне, своих двух сыновей сама растила, хозяйство, трудяжкой она была бесспорно, и дед ей был нужен в помощь, да и вообще не старые они были. Гектар земли был у бабы Веры, выращивала и картошку и кукурузу, и виноград, все у бабы было свое, вино знатное делала и подторговывала им.  Сейчас только понимаю, что баба была знатным фермером, но доброй она не была, ко мне так точно.

Привезли в общем меня в деревню, радости ни я, ни баба никакой не испытывали. Туалет на улице, куры ходят и гадят кругом, а я в это регулярно влезаю, во двор выхожу индюк за мной бегает, все воняет. Сплошной стресс для меня, а тут еще баба Вера со своей нелюбовью и не лаской. Казалось бы, у нее сыновья, а тут я девочка такая белокурая, послушная, чужие люди ко мне лучше относились, чем она. Утром встаю, а она мне говорит:

 –иди борщ зеленый кушать,

-не ем я борщ с утра,

-дома маме будешь командовать это у тебя завтрак, а я с пяти утра на ногах, у меня обед давно, ешь молча,

И я молча ела и молоко «козлинное» пила, баба заставляла, закрывала нос и пила его гадкое. Покушать было у бабы всегда что, да и чисто у нее везде было, но я была как на каторге. Хорошо, что дед хоть иногда по голове гладил и родители всего на неделю уехали.

Запомнила я эту поездку еще одним показательным случаем. Была я с бабой на поле, жарко стало, я домой попросилась.  Ключ от дома всегда на одном и том же месте лежал в нише стены рядом с курятником. Мне было высоко, я на цыпочки стала ключ пытаюсь нащупать, а мне вместо ключа на голову яйцо тухлое падает и растекается по всей голове. Волосы у меня длинные были, мама всегда с такой любовью помогала за ними ухаживать. Бегу я через все поле к бабе, рыдаю, а она меня молча к колодцу подвела, холодной артезианской водой смыла и говорит иди в дом. Я в ступоре, ведь воняет, но баба предложила мне завязать платок, когда высохнет, что бы мне не воняло.

В общем когда родители на новой машине заехали в деревню, бежала я за ними в оранжевом платке, с красными обветренными щеками, располневшая от молока и борщей, они меня не узнали и даже не остановились. Новая машина была забита покупками: сервизы, колеса, и куча всего, мне реально некуда было сесть. Родители предложили забрать меня на следующий день, но я была готова ехать хоть на капоте, лишь бы домой, в дом где тебя любят.  И меня впихнули.

Спустя полгода родителям подвернулась поездка в Ригу, к бабе я отказалась ехать наотрез, и тогда ее привезли к нам на 4 дня. Ха, на своей территории я была большой хозяйкой даже в 7 лет, отыгрывалась я на бабе Вере, как только могла. Моя нелюбовь к ней оказалась взаимной.

Прошло много лет. Я не вспоминаю своих бабушек и дедушек плохо. Бог им судья. Зато я до сих пор знаю и чувствую любовь своих родителей, которые вселили в меня уверенность в себя. Я так им благодарна за эту полную чашу любви, за такую большую ее порцию, что иногда думаю, что я прихватила еще чью-то.