20 глава повести Егоровы клады

К Саше приехали в гости изнывающие от

любопытства Шалины Алёнка да Настасья

Спиридоновна. Они завалили Сашу вопросами. А она

отвечала всё неуклончиво и неопределённо. Да. мол, она

пряталась, боясь мести разбойников. Для этого и

пришлость разыграть утопление.  А где пряталась, в

каком месте , ни гу-гу.
- А чего же в записке про Кишотова какого-то

сказала? - спросила Настасья Спиридоновна. - Что это за

гусь такой, я не поняла? Откели взялси?
- Да-да, был. - кивала отрешённо Саша.
- Ну и чего? - раскрыла рот Шалина, надеясь

на душещипательную историю.
- Был, был... - Ещё раз покивала Саша и опять

замолчала.
У Шалиной спокойствие иссякло и она стала

закипать:
- Что за пропасть такая был да был!  - её лицо

аж покраснело от досады. - А куды же сплыл?
Клавдия Арефьевна смотрела на напряжённую

дочь, и сердце её аж схватывало. И чего Шалина

пристала?  Не хочет человек говорить, чего её мытарить?

Правда, сама Кушелева специально послала за кумой.

Думала, что на людях Саша, может быть, и

разоткровенничает. Но, видимо, рановато.
- Давай, кума почаёвничаем. Велю самовар

поставить.
Шалину аж всю передёрнуло. Это всё равно,

как на всём скаку остановить. Какая ж, глупая Клавдия -

мать. Вот она уж у Алёнки всё бы выпытала без остатка. 
Саша шепнула Алёнке что-то на ухо, и они

побежали в Сашину комнату. Малость успокоилась

Настасья Спиридоновна. Теперь лишь бы дотерпеть до

того времени, когда они поедут домой, уж Алёнка ничего

не утаит от матери.
  Когда подруги уединились в Сашиной комнате,

не сразу разговор пошёл по тому пути, о котором жаждала

Аленка. Саша пила ситро и угощала:
- Ой, как я соскучилась по ситру за всё это

время.
- А что, Кишотов не давал тебе пить ситра?
Саша сморщила сердито лоб:
- Отстань ты про Кишотова. Я всё это

придумала, нешто ты не поняла.
- Я поняла, что это всё твои выдумки.
- Я хотела следы запутать и маменьку не

терзать. Главное, чтобы знали,  что   я жива. А остальное

... пусть думают, что хотят.
- Ну, а где ты в самом деле-то была? - затаив

дыхание спросила Алёна.
Саша замерла, не зная, что и ответить, но

говорить надо было, она для этого и ждала Алёну.
- Была-то я всё это время у... Егора.
- Вора Егора? - испуганно вытаращила глаза

Алёна. - Он тебя скрал?
- Нет! - успокаивающе обняла подругу за плечи

Саша:
- Я наоборот попросилась.
- Ты к нему? Зачем? Он ведь тебя мог тебя

убить!
- Ты что! - с улыбкой отстранила Аленку от

себя Саша. - Он такой хороший, такой добрый.
- Он разбойник! Сколько безвинных поубивал! -

воскликнула Алёнка, и в глазах её был ужас.
- А ты видела, как он убивал? - возмущённо

отпарировала Саша.
- Нееет. - пролепетала растерянно та.
- Ну и не болтай! - сердито прикрикнула на

подругу Саша.
- Все говорят, и я ...
- А я не все что-ли? Я-то не говорю. Почему ты

всем веришь, а мне нет.
Пожала Алёнка неопределённо плечами.
- А я его полюбила. - мечтательно подняла

вверх глаза Саша. - Ты бы знала, какой он!
Поняла Алёнка, что Саша не шутит и её сердце

по-девичьи сладко сжалось
- А чего же ты убежала от него,   не осталась? -

пытливо взглянула в глаза подруги Алёнка.
Сашин взгляд погруснел:
- А он на меня и не смотрит, вот почему. И что

я только не делала. Как ни заколдовывала. Другая у него

в сердце. Чего тут поделать.
- Другая? - история Саша захватила Алёнку. -

Ты её видывала?
- Да.
- Что, она намного красивше?
- Да и не намного. - покачала головой подруга.
- А она его, как? Любит?
- Не знаю... - ответила, почему-то пряча глаза,

Саша.
- Ох. ты, как в романах. Благородный

разбойник, страдающая дама и безответная любовь! -

восхищенно зацокала языком Алёнка.
Саша в упор взглянула на подругу:
- А ты бы полюбила разбойника?
Вопрос прозвучал, как неожиданный удар. Он

был настоящий, с чувством. До сей минуты Аленка всё

это воспринимала, как что-то романтичное,

придуманное.. Глаза Саши пылали и жгли.
- Я....я...  не знаю.! -пробормотала сбитая  с

толку Алёнка.
- Тогда тебе нужно точно решать. Я не просто

так спросила.
Это было безжалосно спрошено, и Алёнка

испугалась?
- Ты, что  Саш? Что с тобой?
- А то, что та другая - это ты.
У Алёнки дар речи на время был потерян. Она

ничего не понимала.
И уж тем более ничего в ответ сказать не могла.
- Егор до сих пор любит тебя, хотя ты его

отвергла. А твои папенька с маменькой прогнали его

взашей, обвинив в воровстве и превратив его в

разбойника. Но он обиды на вас не держит и любит тебя.
Ужас держался в глазах Алёнки:
- Как это? - у неё аж голова закружилась. -

Егорка разбойник?
- Ты уж в обморок не упади! - насмешливо

проговорила Саша. - Что я с тобой делать буду. Твоя

маменька меня живьём съест.
- Саша, что же мне теперь...?- плачущим

голосом проговорила Аленка.
- Ничего  не делать.
- Но он может придти ко мне. А я его боюсь...
- Так до сю пору не приходил?
- Нет. Но вдруг захочет отомстить нам за то,

что его выгнали?
- Я же тебе говорила, что он не злой. Захотел бы

мстить, то давно уж вас разорил. Для него это раз

плюнуть.
- Ой мамонька! Саша, зачем ты меня пугаешь!

- вскрикнула Аленка.
- Ты сама себя пугаешь. Не слышишь что ли,

что я тебе молвлю.  Лежит у тебя к нему сердце?
Не знала Алёнка, что и говорить. Почти и

забыла она этого отрока. Как сбежал он с тятенькиными

деньгами, так она и не видывала его и думать о нём не

думывала. Только маменька с тятенькой то и дело его

проклинали, и она привыкла к их проклятиям. Да, Саша,

до того, как сбежать из дома, говорила про какого-то

Егора, который предупредил их  о нападение лихих

людей.. А уж был ли он известным разбойником Егором,

она больно-то не задумывалась.. А тут вон оказывается

какие дела!
- Так ты энтого Егора полюбила? - осторожно и

несмело спросила она.
- А толку-то что, я ж говорила! Люби - не люби.

Ты у него в башке-то сидишь.
- Ну так бери его... - пролепетала Алёна, будто

бы в чём-то виноватая.
- Ну, подруженька, большое спасибо за 

подарок. - расхохоталась Саша - Только и осталось ему

сообщить о твоём благодеянии!
Поняла Алёна, что сморозила глупость, и ещё

больше смутилась:
- А где он сейчас?
- А откуль я знаю. Он, как птица неожиданно

появляется и так пропадает.
- Как это?
- А вот так. Днями может не быть, а я и знать

не знаю, где он.
- А где ты в это время бывала?
- Да вот так одна и куковала в лесу, инда

кукушка.
- Батюшки мои! -всплеснула руками Алёна. -

Что же он так над тобой издевался?
- Дак ведь я сама захотела такой жизни. Из

дома сбежала, маменьку с тятенькой бросила. И что?

Вместо путешествий, о коих я мечтала, в лесных кустах

полгода просидела. И дальше бы сидела,  коли бы не

наступающая зима, да то, что он по тебе страдает. А я не

могу это спокойно видеть.
- Да разве ж я виноватая? - вскинулась  Алёна.
- А я тебя не виноватю. Отнимать у подруги

счастье грехом считаю.
Да, како это счастье? - воскликнула Алёна.-

Мне батюшка с матушкой и глядеть-то в его сторону

запретят, не то, что чего!
- А у тебя своя голова есть? Что ты под

маменькой-то живёшь? - сурово сдвинула брови Саша. -

Если бы он в мою сторону смотрел, я бы не задумывалась.
-Да я этого Егора уж и забыла. Мало ль слуг у

нас перебывало, и каждого помнить!  Уж не знаю, но

который-то мне гребёнку дарил. Не он ли? Смешно. Разве

гребёнка - подарок? Так, мелочь. И что ж, мне его за это

любить всю жизнь.
- Ох, и дурочка, ты Алёнка! Разве за подарок

любят? Тут чего-то необъяснимое приходит.
Подруга склонила голову и горько вздохнула:
- Нет... - её глаза заплыли слезами.
- Ну вот видишь. Разве подарок главное, хотя

тоже приятно. Если бы Егор подарил бы мне гребень, я

бы только им и расчёсывалась. Хотя у меня гребней тоже

цельный сундук. И подаренных много. Только они для

меня ничего не значат.
Алёнка удивлённо слушала подругу и невольно

завидовала всему тому, что та говорила. Ведь это надо же

уйти за парнем и полгода жить у него в лесу. Она бы не

смогла на это решиться. Уйти из удобного тёплого дома,

без красивой одежды, без вкусной еды.
Вдруг Саша расхохоталась:
- Ты гляди-ка, своей сопернице я рассказываю

о парне и вроде, как уговариваю тебя взять Егора. Это ж

надо до чего дошло?
- Сашенька! - бросилась Алёна к ней и обняла. -

Не терзай ты себя. Он и останется твоим. Не нужен он

мне.
- Да я не о том волнуюсь, что ты можешь у меня

его отбить, не о том. А о том, что холодна к нему будешь, а

он будет от этого страдать. У меня любовь какая-то

перевёрнутая. Я не хочу, чтоб ему было плохо...
Она внезапно осеклась, замолчала и смотрела в

окно.
- Давай погуляем.   К реке спустимся.
Алёнка замялась. Она знала, что мать начнёт

пилить её при всех, а этого ей очень не хотелось. Со

времени Сашиного побега. мать никуда её одну не

отпускала и всегда контролировала. Даже Прошке в этом

смысле вольнее жилось. Куда хочет, туда бегает. А для неё

даже не допускает разговора о свободе. Уж сколько  раз

говорила с матерью, но её душу не прошибёшь. Алёна

даже возненавидела Сашу за то, что она сделала, но  всё

бестолково.   Мать говаривала, мол, я тебя должна

блюсти таперче,, чтоб ты не захотела опозорить меня, как

Сашка Клавдю. Я не хочу, чтоб на меня все пальцами

показывали, вот у ней дочь сбежала с босяком.
Уж уверяла, уверяла дочь маменьку, что это ей

и в страшном сне не приснится, но если уж что Настасье

Спиридоновне втемяшется в голову, то всё...
Саша как будто почувствовала смятённые

Аленкины мысли:
- Не бойся меня, я теперь другая. Уж не буду

бесцельно стрелять  из ружья по грачам да воронам.

Какое глупое занятие! А уж сбегать куда-то и подавно.
Саша махнула рукой и погруснела.
Алёнка вздохнула:
- Да я бы погуляла с тобой, но маменька...
- Понятно! - Саша прервала подругу. - Боится

Настасья Спиридоновна, как бы я тебя не совратила?