А. Глава шестая. Главка 4

4


     Должен признаться, что в то время я ещё не вполне осознавал всю серьёзность требований, которые должно было предъявить и уже предъявляло ко мне искусство письма. Я знал, что предстоит трудная, иногда мучительная работа, которая, впрочем, будет вполне окупаться радостью от завершённых, созданных моим пером вещей. Неизвестно мне было лишь то, что работа эта не будет давать мне передышки. Самое трудное в писательской деятельности – вовсе не вечная борьба со словом за слово, не поиск самых точных, самых выверенных выражений, не минуты бесплодия, когда в пустой голове отказываются рождаться мало-мальски пригодные идеи. Нет, самое невыносимое – невозможность ни на минуту, ни на самый короткий миг забыть о своём призвании и долге. Тогда, в первый день, понимание простой и безжалостной этой мысли ещё не пришло ко мне. Я шёл по вечернему городу и улыбался, с приятным щекотливым ощущением под ложечкой думая о рукописи, которая послушно ждала меня дома, ждала, когда я разберусь с докучливой выставкой и вернусь к ней. Но постепенно шаг мой всё больше замедлялся. Ненаписанная концовка не хотела откладываться на потом. Как ни пытался я выбросить из головы сюжет, как ни отделывался от подробностей описания и психологической характеристики, всё было напрасно. Рассказ требовал завершения, требовал настойчиво, с глухим упорством. Я совсем остановился и беспомощно посмотрел по сторонам, словно ища у кого-то поддержки. Нужно было решить эту задачу сейчас, немедленно. Из проезжавшего мимо автомобиля с откидным верхом мне помахали рукой двое подвыпивших молодых людей. Лица у них были до странности просветлёнными.
     Я приложил ладони к вискам и надавил на них. Одно воспоминание молнией пронеслось у меня в мозгу. Лавка древностей. Вертеп в витрине, выполненный из тёмного дерева. Лица волхвов и девы Марии – восхищённые чудом, озарённые внутренним светом. Да, это было именно то, что нужно. Именно такую следовало сделать концовку. Мой герой, стоящий перед этой композицией, – она приводит его в состояние, близкое к трансу, и помогает вывести окончательное, решающее заключение всех его неспешных, разлитых по всему рассказу размышлений. Апофеоз духа без примеси мелких эмоций. Проблема разрешалась сама собой.
     Я даже прищёлкнул пальцами от радости и несколько раз повернулся на носке вокруг собственной оси. Удивительно, как эта простая мысль не пришла мне в голову раньше. Теперь нужно было срочно добраться до лавки древностей и снова увидеть вертеп, запечатлеть в сознании все его чёрточки и подробности. Бог с ней, с выставкой. Не больно-то уж и нужен Крепилову этот репортаж. Да и что он может мне сделать? Я не из тех, кто трепещет перед главным редактором, – теперь уж и подавно. Ну, устроит он мне небольшой разнос: по сравнению со вчерашней выходкой Червенко это будет детскими шалостями. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я направился к автобусной остановке, и через несколько минут уже ехал в противоположном центру направлении.
     Автобус двигался обескураживающе медленно, к тому же вскоре попал в традиционную вечернюю пробку возле одной сложной развязки. Я нетерпеливо барабанил пальцами по стеклу, пытаясь припомнить, на какой именно улице располагалась та лавка. Это у меня не слишком получалось. С тех пор прошло всего два дня, но мне казалось, что всё произошедшее тогда случилось в какой-то из предыдущих жизней. Мы выбрались наконец из пробки и уже без приключений добрались до нужного района. Я вышел наугад на первой же остановке и с полчаса проблуждал по узким изогнутым местным улочкам без всякого результата. Но вот показался знакомый жёлтый дом Маргариты. Теперь уже было не заплутать. Вскоре я стоял перед “Лавкой древностей”, ровно на том же самом месте и, кажется, едва ли не в тот же самый час.
     Но дежавю не случилось – витрина лавки была наглухо закрыта металлическими шторами. Это было неожиданно. Я подошёл поближе в поисках какого-либо объявления, но ничего не увидел. Очевидно было лишь, что сегодня лавка уже не откроется. С досады я стукнул кулаком в запертую дверь. Она отдалась глухим недовольным гулом. Переучёт у них, что ли? Так или иначе, а вечер пропал зря, и на выставку теперь мне было уже точно не успеть.
     – Впервые вижу, чтобы человек так хотел попасть в это заведение, – услышал я за спиной чей-то бодрый насмешливый голос. – Или вы, возможно, заклад у них намерены выкупить?
     Я обернулся. В нескольких шагах от меня стоял совершенно бритый человек в белоснежной рубашке и щегольских брюках и бесцеремонно меня разглядывал. Я смутно припомнил, что где-то недавно встречал его.
     – Заклад?
     – Да, они дают ссуды под заклад вещей. Ломбард, причём не вполне законный. Известное дело. Но на это смотрят сквозь пальцы, особенно после открытия казино.
     Я недоумённо смотрел на него, и бритый господин снисходительно заметил:
     – Возможно, вы меня не помните. Я Игорь, Игорь Коршунов, нас познакомила Маргарита в пятницу. А вы – Александр, журналист, я о вас от неё кое-что слышал.
     – Ах да, конечно, я помню… Мы тогда и не познакомились толком.
     Я протянул ему руку, которую он изящным движением пожал.
     – Рад вас снова увидеть. Что же, вы тут живёте, в нашем зелёном районе?
     – Нет, я… совсем не здесь живу.
     – Неужели приехали только ради этой лавчонки? Вы, наверное, пишете статью о ритуальных заведениях?
     Я смутился.
     – Пишу, но вовсе не…
     – Вот и чудесно, – прервал меня обрадованный Игорь. – Тогда вам непременно нужно заглянуть в наше казино. Вы ведь, конечно, слышали про его открытие, первое в городе и всё такое?
     – Да, слышал, однако я вовсе не…
     – Давайте-давайте, – он схватил меня за руку и потащил за собой. – Я совсем не предлагаю вам играть, если вы этого опасаетесь. Боже упаси! И сам я никогда не играю, не моё это, предпочитаю делать деньги без излишнего риска. Но само место удивительно. Ручаюсь, вы такого ещё не видели, всё по лучшим стандартам. Бар у них – пальчики оближешь. Ну так как же, идёте?
     Я подумал, что теперь уже было всё равно. С выставкой ничего не получилось, лавка оказалась закрыта, и рассказ до завтрашнего дня в любом случае останется без завершения. Почему бы и не посмотреть на это казино?
     – Валяйте, – махнул я рукой.
     – Вот и славно! – воскликнул мой бритоголовой спутник, похлопывая меня по плечу. – Уверяю вас, что вы об этом не пожалеете. Познакомлю вас с моими приятелями, мы там часто собираемся. Может, и Маргариту встретим. Правда, она там редко бывает, совсем неазартная девушка.
     – Это точно, – пробормотал я.
     – Сейчас ещё рановато, – беспечно продолжал болтать Игорь. – В основном народ подтягивается ближе к десяти часам. Но всё равно будет на что посмотреть, уж поверьте. Ну вот, мы уже и пришли.
     И в самом деле, мы стояли у самого входа в казино. Это было приземистое здание кубической формы с затемнёнными окнами, всё разрисованное разноцветными звёздами и обсыпанное гигантскими блёстками. Бегущая строка над нашей головой оповещала о бонусах, акциях и прочей подобной белиберде. Зловещего вида громила осел на барном стуле у самой двери.
     – Привет, Коленька, – обратился к нему вдруг Игорь. – Это мой приятель, он со мной. За него ручаюсь.
     Огромные навыкате глаза “Коленьки”, ничего не выражавшие, остановились на мне.
     – Проходите, – рявкнул громила, распахивая перед нами дверь.
     Мы вошли внутрь. В первой комнате располагался гардероб, закрытый по случаю лета. Оттуда длинный коридор вёл в игровой зал.
     – Ну вот и оно, святилище игры, – объявил Игорь, подталкивая меня внутрь. – Не тушуйтесь, тут никому нет до вас дела.
     Моим глазам предстало внушительных размеров помещение с очень высоким потолком. Залитое ровным, чуть приглушённым светом различных оттенков, оно походило на колыхающееся море. Спокойная зелёная палитра у входа постепенно перетекала в красно-бордовую гамму ближе к дальнему концу. Схожим образом мимикрировали и панели на стенах.
     – Цветовое воздействие, – шепнул мне на ухо Игорь. – Красный цвет возбуждает азарт, поэтому его направляют туда, где делаются самые крупные ставки. Так называемые вип-места. Всё по науке, а главное – не прикопаешься.
     По всему огромному залу были без видимого порядка расставлены столы: рулеточные, для игры в кости, блэкджек и баккара. Выполненные из карельской берёзы и обитые синим бархатом, они так и манили опуститься за них. За некоторыми уже шла игра, но большинство пока пустовало, и лишь безупречно одетые крупье со скучающим видом стояли на своих местах. По стенам длинной шеренгой протянулись игровые автоматы, в которые несколько субъектов растрёпанного вида с механической сосредоточенностью бросали монеты. В дальнем конце зала вокруг одного из столов собралось довольно много народу, раздавались возбуждённые выкрики.
     – Там, кажется, играют по-крупному, – заметил я, приглядевшись.
     – Да, судя по толпе. Думаю, это всё тот же персонаж, который в последние два дня тут правил бал.
     – Кто же это?
     – Чёрт его знает. Играл очень успешно, а потом начал спускать. Интересно глянуть, как он там сейчас. Но сначала давайте зайдём в бар, я должен представить вас своим приятелям.
     Он провёл меня чуть дальше, и по правую сторону обнаружилась дверь бара, хорошо замаскированная двумя высокими слотами. Игорь вошёл внутрь с беспечно-уверенным видом завсегдатая и прямо направился к стойке, где в живописных позах сидело несколько человек. Все они были уже несколько навеселе и довольно громко переговаривались. Нас встретили весьма восторженно.
     – Смотрите, кого ветер принёс! – воскликнул сидевший на барном стуле задом наперёд толстяк в расстёгнутой жилетке. – Ты куда запропастился, негодяй? Мы тут без тебя знатно хлебнули. Ты где такого красавчика откопал? – кивнул он в мою сторону.
     – Уймись, Даня, – отвечал Игорь, отмахиваясь от него. – Это знакомый Маргариты, она его очень рекомендовала. Позвольте вам представить: Александр… Александр…
     – Вадимович, – подсказал я.
     – Александр Вадимович, молодой и перспективный журналист. Очень и очень рекомендую. Познакомьтесь с моими друзьями. Вот этот страдающий ожирением господин – Даниил. Сразу предупреждаю, что сала в его шутках столько же, сколько и в нём самом. Рядом с ним – Ваня, наш массовик-затейник, видите, он вас уже разглядывает с пристрастием, прикидывает, как бы поднять на зубок. Руки ему не подавайте, не заслуживает. А это – Евгений, – прилизанный молодой человек чуть приподнялся со своего места и слегка поклонился. – Художник, подаёт большие надежды. И наконец, – Игорь сделал драматическую паузу, – Владимир Венедиктович, самый заслуженный участник нашей компании. Мы его зовём ходячим ископаемым, исключительно любя, разумеется, да он и не думает обижаться.
     Суховатый мужчина лет сорока пяти сдержанно улыбнулся и протянул мне стянутую кожей ладонь.
     – Профессиональный игрок, – представился он. – Если нужен совет или консультация – можете обращаться. Специализируюсь на рулетке, но в костях и картах тоже разбираюсь.
     – Спасибо, но я… не играю. Меня сюда привёл Игорь.
     – Как знаете, как знаете. Сюда многие приходят просто так, а заканчивают за столом. Не отказывайтесь от помощи так сразу, – и он вдруг подмигнул мне – жест для него совершенно неподходящий.
     – Хорошо, – пообещал я, несколько сбитый с толку.
     – Что вы будете пить? – спросил меня Игорь.
     – Честно говоря, я совсем не планировал пить…
     – Обижаете! – заявил толстый Даня. – Как же вы приходите в бар – и не пьёте.
     – Или вы из общества трезвенников-традиционалов? – ввернул Ваня и залпом опорожнил свой стакан.
     – Не обращайте на этих дураков внимания, – спокойно заметил Игорь. – Если не хотите, то так и быть. Насильно даже рюмка мила не бывает.
     Он подозвал бармена и заказал себе вишнёвого сока.
     – Вы, если я правильно расслышал, журналистикой занимаетесь? – томно спросил Евгений, вертя в руках соломку для коктейля.
     – В некотором роде, – подтвердил я, и тут же подосадовал на себя за это неуместное выражение.
     – И о чём же вы пишете, позвольте полюбопытствовать?
     – О разном… об искусстве в основном. О политике…
     – Нет! – вскричал патетически Даня, громко хлопнув ладонью по стойке. – Не говорите мне о политике! Не упоминайте! Грязное дело – занятие для пачкунов.
     – И это, заметьте, говорит человек, который продаёт унитазы, – воскликнул Ваня.
     Все захохотали, но толстяк нисколько не смутился.
     – Совершенно верно, – с готовностью подтвердил он. – Я действительно продаю сантехнику. Но заметьте, что унитаз – вещь благородная. Она служит насущным и необходимым целям. В то время как политика…
     – Ну всё, завёл волынку, – зевнул со скучающим видом массовик-затейник и погладил себя по непослушным немытым волосам. – Мы это слышим каждый божий день, – обратился он ко мне, – так что уже тошно.
     Даня хотел ещё что-то вставить, но Игорь прервал его.
     – Довольно вам собачиться, – строго заявил он. – Мы зашли только поздороваться. Сейчас пойдём смотреть на местного ньюсмейкера, вы с нами?
     Приятели переглянулись.
     – Я пас, – лениво заявил Владимир Венедиктович. – Не на что мне там смотреть. Начинал он хорошо, и систему интересную применял, но как только пошли неудачи, сорвался и начал ставить без головы. Обычная история, и выиграй он теперь хоть миллион, всё это будет старой историей. Затасканной историей, я бы сказал.
     – Эх ты, старый брюзга, – неприязненно заметил Евгений, разглядывая свои отполированные ногти. – Всё-то ты знаешь и всё видел. Чувство прекрасного тебе решительно чуждо.
     – Так ты идёшь с нами, эстет? – бросил ему Ваня.
     Художник передёрнул плечами и надулся.
     – Нет уж, увольте, – обидчиво заявил он. – Удовольствия грубые и приземлённые. Так что на меня можете не рассчитывать.
     – А я вот посмотрю, как там наш герой держится, – благодушно заметил Даня, с трудом слезая со стула и застёгивая жилетку. – Пойдёмте, Александр Вадимович, это очень поучительное зрелище, вам будет о чём написать.