Лёлька с противным характером

1.

                Лёльке пять  лет. Считает она себя совершенно взрослой и терпеть не может никаких указаний. Сама всё знает, не маленькая. Поэтому упрямая, как бабушкина коза Бяка. Летом Лёлька с мамой у бабушки в деревне отдыхают, и козу бабушка на Лёлькино попечение сдает, потому что «сил у неё больше нет с этой дрянной животиной справляться».  Лёлька козу с утра в лесок на кормёжку водит, а вечером забирает. Вообще-то козу зовут Клавка, это Лёлька дала ей другое имя. Козе, как и Лёльке, пять лет. По козлиным меркам она совсем взрослая, и  тоже терпеть не может никаких указаний. Потому отношения у них, как говорит бабушка, «нашла коса на камень», кто кого переупрямит. Бяка не любит далеко ходить, только до первой травки дойдут, тут же встанет столбом, упрётся, рога выставит, и с места её не сдвинешь. Но коза только упрямая, а Лёлька ещё и умная, и хитрая. Воткнёт колышек в землю, намотает на него верёвку так, чтобы Бяка не могла больше чем на шаг отойти и ложится в тенёчек. Ей спешить некуда, можно полежать, песни попеть. Коза очень быстро всю траву вокруг колышка ощиплет и дальше тянется, а дотянуться не получается. Постоит, понурившись, послушает, как Лёлька песни распевает, и начинает блеять. Сначала жалобно, мол, «смилуйся, отпусти верёвку», но Лёлька  и внимания не обращает, лежит себе, поёт. Тогда коза тоже интонации меняет, сердито перекричать песни старается.   А Лёлька – ноль внимания. Покричит коза, покричит, но, кушать-то хочется, смирится, замолчит, голову опустит и только помекивает: «ладно, веди меня в свой лесок».  За все лето ни разу ещё Бяке переупрямить Лёльку не удалось.
А вообще Лёлька с мамой в городе живут.  Мама в школе работает, учит детей читать, считать и закорючки в прописях писать. Но, это только вначале, а потом и буквы, и слова, и целые предложения. Однажды она её с собой в школу взяла. В классе на последнюю парту с мальчиком посадила и велела тихо сидеть, рот не открывать. Лёлька сидела, старалась, но как тут рта не откроешь, когда вокруг такой беспорядок: дети буквы неправильно называют и слоги неправильно складывают?!   Лёлька алфавит давно выучила, и книги сама читает. А тут, на тебе, - такие дылды, а буквы выучить не могут! Лёлька громче всех кричать стала, быстрее всех буквы правильно называть. А мама рассердилась, пальцем ей погрозила. Обиделась Лёлька, притихла. Стала смотреть, как мальчик - сосед в тетрадке букву выводит. Букву «И» писать совсем легко: два крючочка, а он какие-то закорюки  вместо них рисует. Лёлька тетрадь у мальчишки отобрала и написала ему две строчки красивых букв. Доброе дело сделала – помогла, а он разнылся и жаловаться начал. Мама её при всех отругала. Рассердилась Лёлька, из-за стола встала и ушла из класса, пусть мама со своими глупыми детьми остается. В коридоре на скамейке под пальмой посидела, а урок всё не кончается. Грустно Лёльке стало, за мамой соскучилась. Зря рассердилась и из класса ушла. «Права мама», - подумала, - «противный у меня характер!»


                Из-за этого характера у неё и в детском саду одни неприятности. Уже  три раза её мама в разные устраивала, но из всех Лёльку отчисляли. «Заберите вашу девочку», говорили,  «она некоммуникабельная и неуправляемая! Вы бы её к психологу сводили, если сами не справляетесь. Нельзя же, чтобы ребёнок совершенно не подчинялся никаким правилам!» Мама переживает, неловко ей  – учительница всё-таки.  Ругала, уговаривала Лёльку вести себя правильно и быть  коммуникабельной. Что означает это слово, она Лёльке объяснила. Лёлька поняла, она очень сообразительная, но вот стать «этой самой» у неё не получается. Не выходит у неё, когда Сашка щиплется и называет её  дурой,  просто в ответ ему «сам дурак» сказать, ну, и щипнуть разочек.  Она и опомниться не успевает, как руки в кулаки сжимаются и бьют Сашку в нос. Вот такие у неё руки -  что хотят, то и делают. Подчиняться она тоже не умеет, потому что не понимает, зачем надо есть то, что ты не любишь. Ну, не лезет оно в тебя! Что же силком что ли его в рот заталкивать? И спать днём Лёлька терпеть не может. Пусть спит тот, кто за ночь не высыпался, а кто выспался,  пусть сидит себе и рисует, или книжку читает. Так нет: раздевают насильно и суют в постель. А потом обижаются, что она кусается. Сами же виноваты! На занятиях сидеть и глупостями заниматься ей тоже не хочется. Что интересного зайцев на бумажку клеить, или шарики считать. Чего их считать и складывать? Есть же цифры! Надо просто закрыть глаза и всё – цифры вот они, сами местами меняются, складываются и отнимаются, как захочешь.
После последнего выгоняния мама даже плакала, Лёльке её было очень жалко и она согласилась пойти к психологу.


2.
                Пока мама раздевалась и деньги платила, Лёлька  в кабинет заглянула и тут же решила, что к этому психологу она ни за что не пойдёт. Сидит за столом мужчина, на Лёльку сердито смотрит, глаза холодные. Нет, не будет она с ним разговаривать! Пусть мама хоть сколько ругается и деньги жалеет, которые уже уплатила, не войдёт она в кабинет и точка! На шум из другой двери девушка вышла. Постояла, послушала, засмеялась:
- Ну и вредина! Тебе не в этот, а в мой кабинет надо, чего такую бучу устроила не разобравшись?
Лёльку за руку ухватила и за собой повела.
- А вы, мамочка, посидите, мы пока сами разберёмся!
Лёлька даже взбрыкнуть не успела, как в кресле оказалась. Девушка напротив села, молчит, смотрит. И Лёлька на неё вприщурку смотрит. Не поймёт пока, почему это психолог - женщина, и даже не женщина а молодая девушка. Не может решить, то ли разозлиться, то ли улыбнутся. Лицо у девушки строгое, а глаза улыбаются, смеются просто. Смешинки в них так и прыгают, а вокруг неё струйки серебристым и  голубым светом переливаются. Понравилось это Лёльке, улыбнулась.
- Ну, давай знакомиться, меня Ирина зовут.
Лицо  у  Ирины теперь всё улыбается: и глаза, и губы, и даже щёки. Хорошее лицо, светлое. Лёлька своим взрослым именем назвалась:
- Оля. Только вы меня Лёлькой зовите,- добавила, - меня все так называют. 
- А тебе это нравится?
- Не очень. Больше Ольга нравится, я же уже взрослая.
- Договорились,  я буду называть тебя «Ольга»! Ну, что, Ольга, рассказывай, как тебе живётся.
Лёлька вздохнула,  поудобнее в кресле устроилась и стала рассказывать. Всё рассказала, даже устала немного. Ирина тоже вздохнула:
- Тяжело тебе, как я вижу, жить!
Лёлька головой кивнула: 
- Тяжело! Характер у меня противный!
- Да нет, дело не в том, что он противный, а в том, что ты им управлять не умеешь.
Вот это да! Как же можно управлять характером?!
- Как машиной что ли управлять? - засмеялась.
- Вот, вот, как машиной. Рулить. Чтобы по жизни, как по дороге ровно ехать, а не трястись по кочкам. Если хочешь, я тебя научу. Только тогда надо ко мне на занятия приходить. Это ты сама решить должна.
Лёлька подумала немного. Лицо серьёзное. Никогда ей раньше ничего самой решить не предлагали, всё приходилось с боем выбивать. Ещё немного подумала и решила:
- Ладно!
- Вот и замечательно! А теперь маму позови, а сама подожди её немного в коридоре.


                В коридоре рядом с мамой женщина сидит,  на её коленях  толстенькая девочка хнычет. Мама в кабинет вошла, а Лёлька на мамин стул села. Посидела немного. Надоело слушать, как толстенькая девочка капризничает, встала, к двери подошла. Интересно, о чём там мама с Ириной разговаривают? Дверь приоткрыла и к щёлочки ухом прислонилась. От замечания чужой мамы только отмахнулась, чего это «нельзя» и «неприлично подслушивать», если очень надо узнать, о чём они говорят? О ней ведь говорят, значит, это её касается.
«Ваша девочка сильно опережает в интеллектуальном развитии своих сверстников», говорит Ирина. «Что же с этим делать? Не тормозить же её искусственно!» «Ничего вы с этим не поделаете. И плохого в этом ничего нет. Сложно только это и ей и вам. Очень похоже, что дочка ваша индиго. Слышали о таких детях? Да и встречали, наверное, вы же учитель?»                «Слышала, но не встречала. Пока все ученики у меня нормальные. Без отклонений». Ещё Ирина маме что-то про Интернет говорила, что надо ей всё почитать, и хорошо бы самой к ней на занятия походить, но Лёлька уже плохо слушала. Беспокойство её охватило: что это за индига такая? Уже хотела в кабинет забежать, но тут мама вышла. Улыбается. Наверное, отклонение - это не страшно, иначе бы она была расстроена. И у Лёльки настроение исправилось.


3.

- Мам, а «индига» - это что?
Мама нос морщит, брови сдвигает, хочется ей попонятней Лёльке объяснить.
- Ну, как тебе сказать, это дети такие.
- Ну какие? Какие?
- Не совсем обычные.
- Почему?
- Что почему?
- Не совсем обычные почему?
- Ну, я не знаю…
- Так и скажи « не знаю!» Чего зря нос морщить!
- Какая ты грубая!
Расстроилась мама и от Лёлькиной грубости и от того, что не смогла объяснить ей, что такое индиго. Всё никак времени не выберет, как следует почитать о детях этих. Каждый день шестьдесят прописей проверить надо, и план написать, да ещё отчеты эти … И не хочется ей, чтобы Лёлька чувствовала себя необычной. Кто его знает, как это на её характере скажется, и так сладу с ним нет.
- Ты у Ирины спроси. Она тебе всё хорошо объяснит.
Но Лёльке не терпится, когда ещё Ирина объяснит, а ей прямо сейчас узнать хочется.
- Можно я в твоем компьютере шарики погоняю - хитрит.
Сама быстренько в поисковик «дети индига» ввела. Ого! Сколько статей разных выпало. Только не индига, а индиго дети эти называются. Первую статью почитала, ничего не поняла. Синяя аура у них. Час от часу не легче! Что за аура такая? Пошла, в зеркало посмотрела. Нет у неё никакой ауры! Вот у других она иногда видит вокруг головы облачко,  ниточки светлые или цветные. Но это только когда сильно сердится, прямо от сердитости лопнуть готова.
Другую статью открыла. Нет! Ничего не понятно! Ну, кто так пишет?!
«…уникальная категория подрастающих на нашей планете детей, которые выделяются особым складом ...» Что тут поймёшь? Вздохнула:  «Ладно, придётся у Ирины спрашивать».


4.

- А ты откуда это слово знаешь? Мама сказала?
Ирина как будто недовольна, что Лёлька спрашивает у неё про индиго.
- Нет, - не врёт Лёлька, - я подслушала, когда вы с мамой разговаривали. Через щёлочку в двери.
- Когда взрослые разговаривают, подслушивать нехорошо!
 Да знает Лёлька, что нехорошо. Не поймёт только почему!
- Почему нехорошо?
- Потому что есть вещи, которые ребёнку знать необязательно, даже если они его касаются.
- Почему?
- Потому что ему и без них приходится очень много нового узнавать и в голове укладывать. Ты же в свой ящик для игрушек не заталкиваешь мамины вещи! Компьютер, например.
- Так он туда не войдёт!
- Вот и с мыслями так же! Есть такие мысли, которые в голове у ребёнка не укладываются, торчат наружу и мешают ему жить, даже навредить могут.
Задумалась Лёлька. Может быть, права Ирина. Не смогла ведь она понять, «индиго» это. Всю неделю ничем ей заниматься не хотелось, только об этом думала. Значит, дума эта ей жить мешала?  Только как это мысли могут навредить? Их же просто в голове!
- Нет, -  не соглашается Ирина, - не просто. Мысли нас на разные действия подталкивают. Вспомни, было с тобой  такое, что ты взрослых не послушалась, и это для тебя закончилось неприятностью?
Нахмурилась Лёлька, сморщилась даже. Вспомнила, как не послушалась бабушку и стала на её машинке швейной строчить. Палец иголкой прошила. Орала от боли и перепугу, пока бабушка не освободила палец и перевязала его. Сначала бабушка Лёльку пожалела, а потом наказала. Лёлька в углу постояла и согласилась, что рано ей ещё на машинке строчить. Да и вообще, ей эта машинка больше не нравится. Никогда она на ней шить не будет!
Ирина выслушала, головой покачала.
- Вот видишь! Ты, наверное, когда бабушка шила, думала:
«Как здорово бабушка на машинке строчит! Я тоже хочу! Вот уйдёт бабушка, уж тогда я её машинку покручу!» Думала?
Лёлька кивнула. И откуда Ирина знает?
- Вот и получается, что тебя мысли твои надоумили машинку покрутить. А послушалась бы бабушку, поверила, что взрослые лучше знают, что можно ребёнку, а что пока нельзя, и не пострадал бы твой бедный палец.
Лёлька пальцем покрутила, зажил он давно, даже шрамика не осталось. Вздохнула. Не хочется ей с Ириной соглашаться. Ведь так получается, что детям всё самое интересное в жизни  - нельзя. Газ, например, включать нельзя. А как здорово он пыхает, когда мама к горелке спички подносит! Лёльке тоже очень хочется пыхнуть газом. Но мама спички трогать запретила. Пугает Лёльку разными страшными рассказами, как газ взрывается, когда дети к нему лезут. Лёлька чувствует, что мама боится. Этот страх и в Лёльку потихоньку вполз. Не лезет она к газу, слушается маму. Ничего, вырастет, назажигается ещё!
Ирина Лёльку похвалила.
- Вот видишь! Можешь же ты быть послушной!
Может Лёлька. Только это случается тогда, когда что-то не в голове, а в груди у неё начинает потихонечку ныть, и она понимает – нельзя!
Много чего Лельке не разрешают, а когда она спрашивает – почему, не всегда объясняют. Скажут только: «потому, что нельзя», или «мала еще».  А бабушка вообще любит ерунду говорить:  «потому что кончается на «у», не говорится никому». Лёлька злиться и ей хочется сделать то, что ей запрещают. И делает. Никто ведь не объяснил, почему нельзя. Разве это правильно?
- Не правильно,  лучше объяснить человеку. Но маленький человек не всегда всё может понять, иногда надо просто послушаться взрослых.
Лёлька не считает себя маленькой. Какая же она маленькая, если уже читать умеет, пылесосить, пол и посуду мыть, пирожки с бабушкой стряпать, пельмени лепить…  Да, много чего Лёлька умеет. Не маленькая она уже!

- Давай поговорим о том, что ты любишь делать. О! Лёлька много что любит делать. Она любит соорудить халабуду из одеяла и читать в ней книги с фонариком. Но мама ругает, говорит: «глаза испортишь».
 - Правда, что ли, испорчу?
- Очень может быть. Но в халабуде не обязательно читать. Можно ведь с игрушками поиграть, с куклами».
С куклами? Смешная Ирина. Лёлька с куклами не играет. Что за интерес с неживой куклой разговаривать?! У Лёльки есть кукла. Они с мамой её на кукольной выставке купили, «Летящая за мечтой», называется.  Кукла и правда, как будто летит, пальчиками одной ноги только подставки касается. И одежда и волосы у неё глубовато - серебристые. Очень Лёльке этот цвет нравится.  Руки кукла вверх протянула, как будто ловит что-то. Лёлька знает, что она ловит – птицу счастья. Ведь любая мечта – это мечта о счастье, а счастье – это Птица синяя. Она об этом читала. Но с такой куклой не играют, ёю любуются. Лёлька любит на неё долго смотреть и придумывать, какое счастье она себе поймает.
И вообще, играть Лёльке не нравится. Бесполезное это занятие, она любит делать что-то такое, чтобы толк был. Например, браслеты из резиночек цветных плести, их потом девочкам дарить можно. Но в халабуде это делать неудобно: фонарик надо в руках держать, а плести как?  Нет, в ней интересно читать, особенно сказки. В темноте очень хорошо представляется, как в сказке всё происходит. Прямо как кино смотришь.
- Но это же тоже игра, - смеётся Ирина.
- Да, – соглашается Лёлька. - только это сказочная игра, придумашная.
 Придумывать что-то Лёлька очень любит. Она в детском саду часто детям разные истории рассказывает. Про то, например, как она  на Луну летала и  с жёлтыми драконами сражалась. Но воспитатели её ругают, говорят, что врать нехорошо. А разве это враки? Это же придумки, фантазии такие.
- Ну, а ещё что ты любишь?
Ирине, правда, интересно. Смотрит, ждёт, а в глазах искорки. И Лёльке хочется ей рассказывать.
- Петь люблю. Хотите спою?
- Спой.
Лёлька мамину любимую спела: «Не надо печалиться, вся жизнь впереди, вся жизнь впереди, надейся и жди».
Ирине понравилось. 
- Классная песня, и голос у тебя хороший! Надо тебе учиться петь.
- Вот ещё! Зачем же учиться, если итак голос хороший?!
Потом станцевала. Танцевать Лёлька тоже любит. И басню  про муравья и стрекозу прочитала на два голоса.
Ирина слушает, смотрит, хвалит.
- Может быть, тебе стоит пойти в танцевальный кружок?
Ну, нет! Её мама уже водила на танцы. Никто там не танцует, а стоят все у стены, держатся за длинную палку, ноги выворачивают и приседают коленками в стороны, как кузнечики. Не интересно это!
- Тогда надо в театральную студию записаться. Там можно и петь, и танцевать, и разных героев изображать. Мне кажется, что у тебя очень хорошие драматические способности.
Лёлька нос морщит. Нет, театр ей решительно не нравится. Глупости это: в зайцев и лисичек наряжаться и по вырезанному из картона лесу бегать.
А ещё слова там надо говорить только те, которые выучил, ничего самой сказать не имеешь права. Была она лисичкой на новогоднем утреннике. Ей надо было Снегурочку в лес заманить к волку с медведем, чтобы Снегурочка  на праздник к детям не попала, а Лёльке это совсем не нравилось. До утренника она дотерпела, а на утреннике  Снегурочке рассказала про волка, и про медведя, и про весь их хитрый замысел. Предупредила её, чтобы она в лес - ни ногой! Волк с медведем выскочили и хотели прямо так Снегурочку в лес уволочь, безо всяких лисьих хитростей. Лёлька здорово её защищала. Медведя так толкнула, что он кверху лапами свалился, а волку хвост оторвала. Она бы ещё не так им показала, как Снегурочек обижать, но её Зинаида Петровна из зала утащила.  Больше Лёлька ни в каких спектаклях не участвует.
Вздыхает Ирина, голову рукой подпёрла.
- Как же так, Ольга? И петь любишь, и танцевать, и стихи читать, а учиться, как следует, ничему  не хочешь! Тебе только пять лет, у тебя вся жизнь впереди. Разве не интересно всё в детстве попробовать, чтобы потом точно знать, что тебе нравится делать, а что нет?
- А зачем? Я же не собираюсь быть артисткой, и певицей не собираюсь быть. Я это просто люблю, захотела – попела, захотела – потанцевала. Зачем время зря тратить?
 
Ирина смутилась. Вот тебе, Ирина Сергеевна урок. Ты ведь банальность сморозила.
Смотрит Лёлька, глаза чистые, сто вопросов в них. И надо этим глазам всё правильно объяснить. Не солгать и не слукавить -  почувствует. Это тебе не обычный баловень или  манипулятор-вымогатель малолетний. Думай Ирина, сто раз думай, прежде чем что-то сказать.
- Извини, Ольга, ты права. Время жизни надо тратить с пользой. Но, ведь чему-то надо научиться, найти своё дело и стать профессионалом. Ты согласна?
Конечно, Лёлька согласна.  Она хочет научиться хорошо рисовать и стать настоящим художником. Ирина обрадовалась.
- Я тебе телефон дам художника, он отличный педагог, я тоже у него училась. Хочешь, свои работы покажу?
Вот это да! Ирина тоже рисовать любит! Конечно, она хочет посмотреть её картины.
- Да это не картины, - смутилась Ирина, - так, альбомные зарисовки. Я же не собиралась художником стать, - улыбается, училась просто для удовольствия.
Оказывается, учиться можно для удовольствия! Обязательно Лёлька пойдет  к этому художнику. Картины Ирины ей очень понравились. И лес зимний, весь в снегу, искристый. И как это у неё получилось искорки нарисовать? И цветы на лугу. И портрет маленького мальчика. А это, оказывается, сын Ирины. Ещё и сын у неё есть! Прямо обнять Ирину захотелось. Обняла и в щёку поцеловала. Листочек с телефоном и именем «Олег Николаевич» к груди прижала и к маме побежала.
А мама, вроде бы, и не обрадовалась. Засомневалась.
- Кто же тебя водить будет? Вдруг это далеко? Или с моим расписанием совпадёт? Лёлька сердится:
- Ну, чего раньше времени все эти «вдруг»? Позвонить сначала надо. Ирина говорит, что безвыходных ситуаций не бывает.


5.

- Лёлька, - просит мама, - постарайся вести себя хорошо в садике. Если тебя выгонят, я не знаю, что мы будем делать!
- А ты брось работу! – предлагает Лёлька, как ей кажется, замечательный вариант. – Тогда мне не надо будет в садик ходить.
 - Жить мы на что будем? И где? За квартиру ведь платить надо. И продукты покупать. Если я не буду работать, то и зарплату получать не буду.
-  Почему? Бабушка не работает, а зарплату ей домой приносят.
- Это не зарплата, Лёлька, это пенсия. Её платят только старым людям, которые долго работали. А если не работать, то и пенсию потом платить не будут.
- Почему? - не понимает Лёлька. – А как же людям жить?
- По правилам - сначала работай, зарплату получай, а состарился – выходи на пенсию.
- Ну, давай бабушку попросим к нам переехать. Пусть с нами живёт.
- У бабушки свой дом, хозяйство, она его не бросит. Да и  квартира у нас съёмная, сегодня есть, а завтра может и не быть.
- Почему, - опять удивляется Лёлька. – Куда она денется?
- Да она-то никуда не денется, а вот у нас может не быть денег за неё платить и нас просто выгонят.
- Разве это по правилам?
- Да, Лёлька, - вздыхает мама, - по правилам.
- Ох и ерунда все эти правила! – возмущается Лёлька. – В садике правила, терпи их пока маленький, вырастешь, так ещё хуже всяких правил навыдумывали. Не хочу я по таким правилам жить! Хочу жить – как хочу!
 Вздыхает мама, - наплачется её дочка с таким характером.
- Нельзя всё время жить «как хочу». Не получится. Рядом с нами очень много людей живёт. Что же будет, если каждый захочет так жить и не будет с чужими желаниями считаться?
- А зачем с ними считаться?
- Чтобы ссор, обид, скандалов не было. Вот из-за чего у вас в садике дети ссорятся и дерутся.
- По-разному бывает, - вспоминает Лёлька. – из-за обзываний дерутся, из-за игрушек…
- И как же быть, если сразу два ребёнка захотели одну игрушку и ухватились за неё.
- Очень просто! Кто сильнее, тот и отнимет!
- Ты считаешь это правильным?
Лёлька плечами пожимает.
- Все так делают.
- Значит, по-твоему, прав тот, кто сильнее? А если на улице к тебе подойдёт тот, кто сильнее тебя, и отнимет твой телефон,  - это будет правильно? Справедливо?
- Но это же воровство!
- Ну и что? Ты же сама говоришь, что надо жить так, «как хочу». Ему твой телефон понравился, и он его захотел! Или ты в автобус села, чтобы на занятия к Олегу Николаевичу ехать, а водитель вдруг кушать захотел, из автобуса вышел и в кафешку ушел. Ты на занятия опаздываешь, а он сидит себе пирожок ест!
- Нет! – возмущается Лёлька. – Так не бывает! Он же на работе! Ему нельзя из автобуса выходить.
- А! Всё-таки нельзя! Значит не все «как хочу» можно выполнять?
Насупилась Лёлька. Как в этой жизни всё запутано!
- Так что же теперь, ничего не хотеть? Или всем уступать? Ну, нет! Если я буду всем уступать, то тоже буду вся в узелочках, как ты!
 - В каких ещё узелочках? Что ты опять выдумываешь?
- Не знаю, мамочка! Но на тебе столько узелков! Ты сначала что-то захочешь, а потом это в узелок завязываешь.
О чём это она? Мама на Лёльку смотрит, Лёлька на маму. У мамы в глазах недоумение и даже страх, а у дочки жалость, совсем не детская. От этой жалости маме не по себе, сердце сжимается.

Лёлька уже заснула, а у мамы на душе неспокойно. Что же это такое? Откуда  в её голове такие мысли странные и глупые? А, может быть, не такие  глупые? Что там она говорила, « сначала захочешь, а потом в узелок завязываешь»? А ведь так и есть, всю жизнь Вика себя в желаниях ограничивает. С самого детства. Маленькая была – петь очень любила. Голоса у них в семье хорошие. Бабушка – певунья,  мама с тёткой голосистые. У Вики тоже голос красивый, сильный. В их деревне клуб хороший, секции разные. Вика записалась в  хор. В хоре ей очень петь нравилось, а руководитель её солисткой назначил. Но уж очень Вика робкая была, стеснительная. На репетициях ещё ничего, а на концерте, когда одна впереди всего хора вышла, в зал посмотрела, испугалась вдруг, смешалась и слова забыла. Больше на репетиции не ходила. Вот тебе и узелок на желание. Мечтала на пианино научиться играть, но в деревне учиться было не у кого. Даже в клубе пианино не было, хор под баяны пел. Можно было в райцентр в школу музыкальную ездить, но платить за занятия и за поездки - дорого получалось, не согласилась мама. А бабушка вообще сказала, что это баловство. До сих пор в душе эта жаль о мечте живёт.
И в институт она поступила не на тот факультет. Очень хотела на филологический, но там конкурс был большой, подала документы туда, где конкур поменьше. А зачем! И аттестат был хороший, и экзамены на пятёрки сдала.
А с Виктором? Разве не узелок она завязала? Не узелок – узел морской, теперь не  распутать.
Всю жизнь делала не то, что хотела, и даже не задумывалась об этом. Всё ей казалось правильным. А сейчас вдруг поняла – нет, не правильно это!
Права дочка! Вся она в узелках из неисполненных желаний.
Лёлька другая!  И не капризы это, не плохой характер, она за каждое свое желание борется. Просто помочь ей надо научиться разбираться в жизненных ситуациях. Только чему она со своими  узелками сможет её научить? Ей самой надо что-то менять в своей жизни. Да! И первое, что она сделает, - пойдёт учиться играть на пианино! Есть студии для взрослых, а заниматься можно в школе.
Решение это как будто сбросило с плеч  Вики что-то тяжёлое, и на душе стало легко и радостно.


6.

                Целый месяц Лёлька изо всех сил старалась вести себя хорошо. Её и мама, и Ирина хвалили, и даже один раз Зинаида Петровна. Оказалось, что когда тебя хвалят, – это очень приятно. Ей даже в садик ходить стало больше нравиться. Но вдруг объявили карантин на целых две недели, и мама отвезла Лёльку к бабушке в деревню. Лёлька расстроилась, не хотела к бабушке, не любит она зимой к ней ездить. В деревне только летом интересно, с мамой. Тогда и на речку можно ходить, и в лес за земляникой. Летом бабушка печку не топит. Очень не любит Лелька эту печку. Жарко от неё и душно. Кажется она ей большим драконом огнедышащим, а драконы злые, страшные.
Зимой у бабушки делать нечего. Компьютера нет, только телевизор, а в телевизоре можно смотреть лишь то, что показывают, а это Лёльке не нравится. Одну на улицу её бабушка не отпускает, а сама всё время занята: то корову с козой доит, то с молоком возится -  сметану и масло взбивает, то готовит, то вяжет. Нет, скучно у бабушки, даже в садик захотелось. Еле дождалась, когда мама за ней приедет.

                Каждый раз, когда они с мамой из деревни приезжают, к ним соседка – баба Надя приходит. Они ещё и раздеться не успевают, а она уже в дверь звонит. «Специально, наверное, стоит целый день в глазок смотрит, чтобы не пропустить, когда мы вернёмся!» - зло думает Лёлька. Не любит она бабу Надю. Не верит ей. Хитрая она: при маме Лёльке улыбается и по голове гладит, а когда на лестнице встретила без мамы, глаза сузила, губы поджала и даже не поздоровалась,  только толкнула, когда проходила мимо. А однажды Лёлька слышала, как она на лавочке женщинам говорила, что мама ребёнка нагуляла, и будь эта безотцовщина её внучкой, она бы из неё дурь мигом выбила. Особенно Лельку «безотцовщина», обидела. Что же, если у ребёнка нет папы, его можно так обзывать? Он же не виноват! Лёлька маме не стала жаловаться, на то, что про них  баба Надя говорила, чтобы мама не расстроилась. Сама расстроилась очень, и, после этого, стала всё время думать о том, почему у неё нет папы. С бабой Надей она перестала здороваться, а когда та приходила, закрывалась в своей комнате. Сегодня тоже баба Надя пришла, кряхтит, охает, везде у неё болит. Только Лёлька видит – врёт она. Когда у человека что-то болит, рядом с ним как будто сквознячок. Что болит, из того места и дует. А от бабы Нади всегда жаром пышет, как от бабушкиной печки. Лёльке рядом с ней неуютно и неспокойно.
Пришла, расселась и глаз не отводит от того, что мама из сумки выкладывает. Лёлька в свою комнату ушла и дверью изо всех сил хлопнула.

- Ну, в кого ты такая злая? - сокрушается мама.
Лёльке плохо. Так плохо, что заплакать хочется. Но, она уже разозлилась, а от злости у неё не плачется. Лёлька на бабу Надю злиться и на маму. Ну, разве она не видит, какая плохая и хитрая эта бабка Надя?! Она даже улыбаться не умеет по-настоящему. У хорошего человека сначала глаза улыбаются, и свет в них ласковый появляется, а у неё глаза холодные, никогда от них тепло не бывает. И маму она не любит, врёт и притворяется, а когда мама отворачивается, губы кривит, и глаза как у волка становятся. Лёльке даже страшно иногда бывает. Всё внутри съеживается и ноет.
- Мама, - кричит Лёлька, - я не злая! Это она злая! Как ты не видишь? Она всё врёт! И что скучала – врет, и что болеет – врёт. Специально пришла, чтобы ты ей бабушкино варенье и сметану отдала.
- Тебе варенье жалко? – голос мамы таким колючим стал. – Вот уж не думала, что моей дочери жалко поделиться с больной бабушкой вареньем. Мне за тебя стыдно!
Обидно Лёльке, а когда обидно ей очень плачется.
- Это мне за тебя стыдно, - всхлипывает, - ты глупая! Мне варенья не жалко. Мне жалко, что тебя обманывают, а ты веришь!
Не хочет больше Лёлька ничего говорить. Всё равно мама её не понимает. Отвернулась,  на диван легла. На душе у Лельки очень больно.  Разве она жадная? Не нужно ей это варенье! Она его хотела отнести Катеньке с третьего этажа. Катенька болеет, у неё ножки не ходят. Её мама поэтому работать не может, только полы в подъезде моет, пока Катенька спит. Для неё Лёльке ничего не жалко. Она ей своё любимое платье и игрушки подарила. А когда они с мамой покупают что-то вкусненькое, всегда заходят угостить Катеньку. Не жадная Лёлька!  Просто терпеть не может, когда врут, и, когда хитрят, тоже  терпеть не может. Мама на диван присела, дочку по спине погладила.
- Лёлька, ну ладно, давай мириться. Ты думаешь, я не вижу, что баба Надя неискренняя? Вижу, конечно. Но она уже старая, одинокая, никто ей не помогает. Ей просто хочется, чтобы о ней кто-то заботился. Нам ведь не трудно.
- Трудно! – выдыхает Лёлька. – Ей никто не помогает, потому что она злая. Даже с дочерью своей поругалась. И внуков к себе не пускает. Они приходят, а она дверь не открывает.
- Ну, да, характер у неё тяжёлый. Так это же беда у человека. Ему самому с таким характером жить тяжело.
Лёлька садится и с удивлением смотрит на маму.
- Мама, ну почему ты такая?
- Какая?
- Почему ты жалеешь тех, кого жалеть нельзя.
- Ты не права, Лёлька.
- Права, права! Нельзя жалеть плохих людей! Если бы ты её не жалела, она бы помирилась со своей дочкой. Если бы ей некому было продукты из магазина носить, как миленькая бы помирилась!
Мама вздыхает. И деньги Надежда не всегда отдает, приходится выкручиваться, что-то себе не покупать. Неприятный она человек, но что делать? Не умеет она отказывать, и сказать, чтобы больше к ним не ходила, тоже не может. Как такое скажешь старому человеку? Хоть и понимает, что права Лёлька, и откуда у неё это умение чувствовать людей, но как в ребёнке поддерживать такую непримиримость к чужим недостаткам? Не научится ладить с людьми, как жить будет?
- Мамочка, - прижимается Лёлька к маме, - Не пускай её к нам больше. У меня от неё голова болит.
Мама гладит Лелькину голову, целует в темечко.
- Потерпи, немножко. Скоро каникулы. Уедем к бабушке на всё лето.
- А потом?
- Потом другую квартиру снимем, - обещает мама, - без бабы Нади.
 Вздыхает Лёлька. Опять потерпи. В садике терпи, бабку эту терпи. Что за жизнь!
Но она уже успокоилась, к маме на колени забралась, обняла.
- Расскажи сказку.
- Какую? Может быть, о спящей царевне?
- Нет, мамочка, расскажи сказку, где жила-была девочка, просто жила, и ей не надо было ничего терпеть…


7.

                Завтра у мамы день рождения. Придут мамины подруги. Подруг у мамы всего три, они вместе в институте учились и  в одной комнате в общежитии жили. Лёлька очень любит, когда они в гости приходят. Все учительницы и все не замужем. Нет, одна замужем, Катя. Мужа Катиного Лёлька никогда не видела. Катя его с собой не берёт, нечего, говорит, мужикам на девичниках делать. Зачем тогда сына своего берёт, Костика. Не любит Лёлька этого Костика. Задавака он и хвастун. Подумаешь, всего на два года Лёльки старше, а называет её малявкой. Лёлька терпеть не может задавак, все время с Костиком ссорится. Опять, наверное, Катя его с собой возьмёт. Лучше бы с папой его дома оставался. Вот интересно, почему у такого противного Костика папа есть, а у Лельки нет. Был же он, наверное, куда делся?  Мама вообще не хочет про это разговаривать. «Разве нам плохо вдвоем?- говорит. Не нужен нам никакой папа. Ты только моя дочь!». Им вдвоем не плохо. Очень им вдвоем хорошо. У Лёльки и дедушки нет. Это значит, что у мамы тоже папы не было. Лёлька однажды у бабушки спросила о мамином папе, а бабушка рукой махнула. « Такая у нас судьба. Не приживаются мужики. Да и ладно! Не бита, не клята, сама себе хозяйка, чем плохо?» Лёлька не знала, чем плохо? И не поняла, причем тут мужики, если она про папу маминого спросила, но больше спрашивать не стала.
                Иногда ей очень хочется, чтобы у неё тоже, как у других детей, был папа.  Они бы с ним в парк ходили на большой карусели кататься. Лёльке очень хочется высоко над землёй полетать, но мама такая трусиха, сама боится и Лельку одну не пускает. Вот папа бы не забоялся. И плавать бы её научил, и на велосипеде кататься. Но самое главное, когда Лёлька о папе думает, у неё в груди возникает какое-то странное волнение, как будто что-то её настойчиво манит куда-то бежать, даже голова немного кружиться начинает. Особенно, когда Лёлька грустит или с мамой поссорится. А так им с мамой очень хорошо вдвоём. У них тоже дел интересных полно. Вот сейчас она на кухне возится, а Лёлька ковер пылесосит. Пылесосить – это Лелькина обязанность. Очень она любит пылесос за хобот возить, как будто это не пылесос, а маленький слонёнок. Лёлька его на прогулку вывела, он радуется, урчит и траву ест. Лёлька пропылесосила и пыль стала вытирать. Сначала на мамином столе надо порядок навести. Трёт Лёлька, старается, животом на стол легла, чтобы до самых уголков дотянуться. Хлоп, не заметила, как шкатулку  на пол уронила. Шкатулку мама брать не разрешает. Там все документы лежат, а документы – это самые важные бумаги на свете. Лёлька со стола на пол сползла. Все документы из шкатулки выпали. Конечно, Лёлька маме слово дала, что никогда из шкатулки ничего не тронет, но она же их не вытаскивает, а наоборот, положить в шкатулку хочет. Лёлька одну книжечку взяла, красную – это паспорт. Мамин паспорт она много раз видела, мама его часто из шкатулки вынимает. Лёлька листочек подняла - Страховое свидетельство. Лёлька же не виновата, что читать умеет, подняла, а глаза сами прочитали. Скорее его тоже в шкатулку сунула. А на этой синей книжечке «Диплом» написано. Что за диплом? Одним глазком только Лёлька посмотрит. Диплом выдан Зориной Виктории Владимировне. А! Это что мама в институте училась, вот написано «учитель начальной школы». И диплом в шкатулку положила. Лёлька ещё один листок подняла, зелененький – «Свидетельство о рождении». Интересно, чей это документ? Так это же её, Лёлькин.  Его она весь прочитала, документ же её. Зорина Ольга Викторова, родилась 03 ноября 2006 года. Всё правильно! Мать – Зорина Виктория Владимировна, отец – вместо имени просто чёрточка. Значит правда, никогда у Лёльки папы не было. И его в шкатулку положила. Потянула оставшиеся бумаги, из них фотография выпала. На ней мужчина  красивый улыбается. На кого-то он похож. Перевернула фотографию, написано: «Виктории от Виктора». Ниже «обязательно звони» и номер телефона. Лёлька опять на фото посмотрела. На кого же он похож? И вдруг сердце забилось часто-часто. К зеркалу побежала, вот он на кого похож, на неё, на Лёльку! И волосы как у неё кудряшками светлыми, и глаза синие, и над верхней губой такая же родинка. Опять перевернула фотографию. От Виктора. И она Викторовна, Лёлька-то думала, что это потому что мама Виктория! Кружатся мысли в Лёлькиной голове, прямо тесно им, так и стараются выпрыгнуть. И в душе что-то странное, то ли плохое, то ли хорошее молоточком стучит. К маме побежать хочется, всё расспросить, но боится Лёлька. Ведь слово давала никогда в шкатулку даже не заглядывать. Вложила фотографию в бумаги и на самое дно спрятала. Шкатулку на место поставила. В кресло села. Ничего ей больше делать не хочется, и дня рождения маминого не хочется,  вообще ничего. Почему мама скрывала, что у неё есть папа? Почему не показала ей фотографию? Это она из-за неё заставила слово дать, а не из-за документов. Что в них важного! Обидно Лёльке от всех этих мыслей. Растёт обида, как мамино тесто для пирогов, лезет из неё злостью! Если у мамы есть тайны, пожалуйста! И у неё теперь будут тайны. Ничего она ей больше рассказывать не будет. Плохо Лёльке. Пыхтит, пыхтит внутри обида, вот-вот лопнет Лёлька. Плакать хочется. И к маме хочется. Поплелась на кухню.
            
Мама весёлая, тесто раскатывает.
-Убралась? Пропылесосила?
Лёлька головой  сначала нет, потом да кивнула. Не поняла мама.
- Так ты закончила?
Лёлька опять головой покрутила – нет. Мама тесто катать перестала, смотрит  встревожено.
- Что с тобой? Ты не ударилась? Что – то там у тебя грохнуло.
Лёлька опять головой покачала
- Не ударилась. Это твоя шкатулка со стола упала. Я пыль вытирала и уронила.
- И ты из-за этого так расстроилась? Не переживай. Ты же не нарочно!
Но Лёлька переживает, и переживания в ней уже не умещаются, слезами льются. Маму руками обхватила. Прижалась. 
- Я папу видела! Он из шкатулки выпал. - призналась сквозь рыдания.
- Господи, Лёлька! - мама её от себя оторвала, в глаза заглядывает, а у самой губы трясутся и бледная совсем. По голове Лельку гладит и только «Лелька, Лелька», - твердит.
Лёлька опять разозлилась, заело её что ли!
- Почему ты от меня скрывала, что папа есть? Зачем ты врала, мама?
Маме страшно, по-настоящему страшно.  Не знает она, что ответить Лёльке.  Как скажешь ребёнку, об этом знакомстве случайном? Было Вике уже 28 лет, с замужеством не получалось, а ребёнка хотелось. Очень. Так хотелось, что ни о чём больше думать не могла, ночами ей девочка маленькая снилась. И что решение было только её, он даже не знает, что у него есть дочь.  Никакая помощь и никакие обязательства ей не нужны. Что в этом может понять Лёлька? Сразу  надо было эту фотографию выбросить. Не смогла. Часто вытаскивала, когда Лелька засыпала, разговаривала, о дочке рассказывала. И без этой фотографии, и без разговоров ночных уже не могла. Но ведь Лёльке всего этого не расскажешь. Что она поймёт? И врать нельзя – почувствует. Для неё итак удар – эта находка. Что же делать?
- Лёлька! Прости меня! Я не хотела тебя расстраивать. Не обманывала, просто не говорила.
Лёлька притихла. Никогда мама прощения не просила, всегда только её просить прощения заставляла. И что это она говорит? Почему бы Лёлька расстроилась, если бы узнала, что у неё есть папа! Обрадовалась бы только.
- А чему тут радоваться? - голос у мамы непривычный тихий и очень грустный. – Он ничего о тебе не знает.
- Ты разве ему про меня не рассказывала? Почему?
- Это очень сложно, дочка. Взрослые не всегда могут быть вместе.
- И вы не можете? 
- И мы не можем.
Молчит Лёлька, глаза закрыла, представила папу. Он Лёльке улыбается, и на душе у неё от этого спокойно становится. Попробовала их всех вместе представить. Вот они стоят. Мама папа и Лелька между ними, за руки их держит.
- Можете.
- Ох, Лёлька! Не выдумывай!
- Я не выдумываю, я знаю!
- Ну, что ты можешь знать! Что ты в этом понимаешь!
Смешная мама, это же так просто, если бы не могли они быть вместе, никогда бы Лелька их вместе и не увидела. Когда ей очень хотелось собаку, и она пыталась представить, как  с ней гулять и играть будет, ничего у неё не получилось. Не представлялась и всё-тут. Лелька сразу поняла, что собаку ей мама не разрешит завести, даже просить не стала. А тут ведь понятно, что могут, раз все вместе стоят, за руки держатся и улыбаются.
- Мамочка, давай ему позвоним, он же написал «обязательно позвони!»
- Нет, Лёлька! Поздно звонить, столько лет прошло!
Не хочет мама звонить. А что, если попросить Ирину папе позвонить! Точно! От этого решения успокоилась Лёлька. Вздохнула, маму поцеловала. Мама тоже Лёльку поцеловала.
- Ведь у нас всё хорошо? Правда? Никто нам не нужен!
Лёлька головой покивала, а подумала совсем не то. Вот оно, про что Ирина говорила: «бывают обстоятельства, когда человеку приходится что-то скрывать». Лёлька спорила – не бывает таких обстоятельств, всегда правду говорить надо! А вот теперь сама скрывает от мамы свое решение. Бывают, оказывается, обстоятельства эти.

8.

                После того разговора Лёлька, попросила фотографию Виктора. Сама из картона рамочку смастерила, сердечками разрисовала и на тумбочку себе поставила. У Вики душа разрывается, глядя на эту рамочку, а что делать, не знает. Понимает, что не успокоилась Лёлька, и не успокоится. Решила с Ириной посоветоваться. Долго разговаривали. Рассказала ей о бабушке своей, которая хоть и вышла замуж, но пожила не долго, двух дочерей родила, за каждую муж её избивал, сына хотел. Да и так жизни не было - пил, гулял, бил нещадно. Ушла от мужа. Жила – радовалась, хоть и тяжело без мужской помощи, а всё лучше, чем оскорбления и побои терпеть. Девочки выросли. Замуж не спешили, хот и ухажеры были, боялись судьбу матери повторить. Мама Вики её родила «для себя», а тётка так и осталась незамужней. Вику мать очень любила, баловала, все приговаривала: «пока с матерью, поживешь в тепле да ласке, а, не приведи господь, замуж выйдешь – намыкаешься!». Вика замуж не спешила. Да, честно сказать, и не за кого было. Из деревни после школы уехала, в институт поступила. Тихая, серенькая провинциалка, если парни  появлялись в их девчачьем Педе, на неё и внимания не обращали. В школе тоже мужской дефицит. Но Вике не муж, а ребёнок был нужен. Виктора в отпуске встретила, в Крыму. Влюбилась первый раз, да так, что совсем голову потеряла. И он ей о любви говорил. Сказал: «сейчас в море ухожу, а вернусь, к тебе приеду, поженимся». Даже колечко подарил. Вика в первый же день колечко потеряла. То ли в море смыло, то ли просто с пальца соскочило, чуть великовато было. Вот это её и охладило разом. Подумала: «Вот оно! Начинается! Кольцо потерять – примета плохая. Не будет мне счастья. Не надо судьбу искушать». Уезжала – фотографиями обменялись, только на своей, Вика  телефон - просто набором цифр написала.
Всё рассказала. Закончила, на Ирину смотрит. Она молчит, ручку в пальцах крутит.   
- Зря я пришла! Разве тут словами поможешь? Мы вон сколько  по бабкам бегали, никто не помог. Рок это, проклятье!
Ирина ручку на стол бросила, головой покачала.
- Да какой рок?! Сами вы себе это «проклятье» навязали. Бабушка ваша была ведь замужем. Ну, не сложилась жизнь, плохой человек попался, но разве у других так не бывает? Бывает, и не так редко. Кто терпит, кто разводится и дальше живёт. И замуж ещё выходит. Дело ведь даже не в том, что брак неудачный был, а в том, как бабушка это пережила и дочерей воспитывала. Всю обиду с одного мужчины, на весь мужской род перенесла. И девочкам своим твердила: «Все они одинаковые, все подлецы. Уж лучше одной детей тянуть, чем с таким отцом!» Ведь говорила? Так с детства и вбила им в головы недоверие к мужчинам и страх перед замужеством. Этот страх  помешал им не то что замуж выйти, а  полюбить. У вас, и у мамы вашей, которая сформировала в вас понятие «ребёнок для себя»,  тот же страх. Вы ведь тоже с детства слушали, что чем жить битой и клятой, лучше одной. Сама себе хозяйка – чем плохо? А разве хозяйкой, если настоящий хозяин – страх, у вас любовь украл, а у дочери вашей отца! Если вы Ольге  будете твердить то, что вам мама с бабушкой твердили, и у неё любовь не сложится. А вы ведь не только ей жизнь ломаете, а и тому человеку, который вас полюбил. Вы лишили его ребёнка. Это преступление!
У Вики от слов её всё внутри встопорщилась. Как она может так говорить! Я к ней за помощью пришла, за советом, а она тут суд устроила. Подумаешь, психолог. Вика тоже в институте психологию изучала.
- Вы успокойтесь, - Ирина осторожно ладонь на руку Викину положила, и пожала тепло, по-дружески. Смотрит на неё, и нет в глазах ни осуждения, ни обвинения, только сочувствие.
– Давайте подумаем, как вам из этой ситуации выйти. Вы этого человека до сих пор любите?
Вика вспыхнула, даже себе она в этом боится признаться. А тут, на тебе, скажи чужому человеку, что столько лет прошло, а забыть Виктора не получается. И обиды никакой на него нет, сама ведь так решила, только благодарность за дочь. Потому и фотографию выбросить не могла. Как с живым человеком с ней разговаривает. Привыкла, будто он все эти годы рядом был. Три года назад он нашёл её. Понаделали этих школьных сайтов – нигде теперь не скроешься! Говорил, что не понимает, почему она так с ним поступила, что не может забыть. Номер телефона не менял, ждал её звонка. Признался, что женат, но жизнь не складывается без любви и детей. О разводе своём говорил. Но Вике даже думать об этом было страшно. Как же это можно развестись и женщину несчастной сделать. Нет, на чужом несчастье счастья не построишь!
- А, может быть, несчастье не в том, что муж уйдёт, а в том, что живёт с мужчиной, который её не любит?
Ждёт Ирина ответа. А что ответить? Вроде, права она, Вика для себя такой жизни бы не хотела. Да ещё без детей, душой опереться не на кого. А, может быть и правда, если бы ушёл  Виктор, встретила женщина ещё своё счастье. Нет, не знает Вика ответа на такой вопрос. И грех на душу брать не хочет. Пусть между собой решают. Виктору о Лёльке ничего не стала говорить.
Ушёл, а у неё душа совсем замерла. И всё время в голове слова его звучат: «Вика, жизнь ведь уходит!» Одна радость – Лёлька. Ни с кем она её делить не хочет. И никакое это не преступление, а любовь.
- Не любовь это, а эгоизм, - вздыхает Ирина. - О себе-то вы думаете, а о них?
- Да вы лучше совет дайте, – сердится Вика, - как мне поступить, что Лёльке сказать, чтобы она успокоилась?
- Нет таких советов, чтобы взрослого человека научить, как ему жить. Каждый сам должен жизнь строить, сердце свое слушать. Я только могу помочь ему ситуацию со всех точек зрения увидеть. Вы сами должны обдумать и решить, как вам поступить. А Ольгу вы словами не успокоите. Душа у неё мудрая и чувствительная. Она во многом лучше нас с вами разбирается. Вам надо научиться ей доверять


- Но она ведь ещё ребёнок! В чем она может разбираться? У неё никакого жизненного опыта. Как можно доверять её мнению?
- Вот в этом всё дело! Эти дети отличаются тем, что жизненный опыт они получают не совсем, как обычные люди. Мы привыкли постигать мир рационально. Чтобы сделать вывод нам надо изучить предмет или явление, опробовать, сделать вывод, а они постигают мир интуитивно. Они как бы черпают знания из опыта поколений, из ноосферы.
Ой! Совсем не нравится Вике то, что Ирина говорит. Из какой ноосферы? Ну, читала она про коллективный разум, но это же только теория, не научная притом. Кто же серьезно может в это верить? Ирина плечами пожала.
- Это ваше дело, конечно, верить или не верить, но вы попробуйте внимательно следить за тем, что происходит с вашей дочкой, следить и анализировать. Вы ещё много странного и необъяснимого увидите. Вспомните, ведь, наверняка, были случаи, когда Ольга спорила с вами, а потом оказывалось, что она была права. Вика задумалась. Да, были такие случаи, но она отнесла это к совпадениям.
Однажды утром Лёлька вдруг заупрямилась, стала уговаривать маму никуда не ходить. Вика сердилась, объясняла, что она не может просто так взять и не прийти на работу, где её ждут тридцать учеников. А, значит, и Лёлька не может не пойти в садик. Категорически сказала: «собирайся!» Лёлька расплакалась, и вдруг у неё поднялась температура. Вика на градусник посмотрела и стала звонить в поликлинику и на работу. А через пару часов передали о теракте в метро, как раз на Сокольнической линии, по которой они ездят. Вика, конечно, не связала два этих происшествия. А вот сейчас задумалась: может быть, действительно, Лёлька почувствовала опасность? И температура вдруг как-то сама спала, врач даже рассердилась за то, что они её вызвали. Странно. Бывали ещё странности в том, что Лёлька иногда говорила. Однажды, обидевшись на маму, она сказала: «Зря я тебя выбрала!»
Вика тогда на эту глупость внимания не обратила, а потом где-то прочитала, что дети до рождения выбирают себе родителей. Но к таким вещам она всегда относилась скептически –  не доказательно всё это! Не верит Вика в такое, и в Бога не верит. Уж скорее в коллективный разум уверует, чем в Бога и Ангелов. Однажды, когда они проходили мимо церкви, Лёлька вдруг попросила зайти в неё.
- Зачем? – удивилась Вика. – Ты же не старушка, чтобы по церквям ходить.
Лёлька странно на неё посмотрела, каким-то недоумённо - жалеющим взглядом. Вика долго не могла этот взгляд забыть, беспокоил он её. Задумалась тогда: «Неужели Лёлька верит, что Бог существует? Кто ей мог об этом рассказать? Бабушка тоже атеистка, ни икон, ни свечей у них в доме никогда не было. Может быть, в садике внушили? Надо разобраться». Не выдержала, спросила Лёльку:
- Ты, правда, думаешь, что на небе сидит старичок и всем на земле управляет?
Лёлька опять посмотрела на неё этим странным взглядом.
- Нет, мамочка, Бог не старичок! Он как солнце, только белое, и от него ко всем людям ниточки тянутся. У хороших людей ниточки толстые, у плохих - тоненькие.
Вика успокоилась – фантазёрка её  дочка. 
- А, может быть, у неё не просто фантазии?   
Пугает это Вику. На Ирину смотрит, очень ей хочется, чтобы она подтвердила, что детские выдумки всё это. Но лицо у Ирины очень серьёзное.
- Трудно сказать. Дети часто фантазируют, но то, что ваш ребёнок в 4 года так описал Бога – это необычно, и, по сути, очень точно.
Маму ответ не радует: ну, откуда в ней это? Зачем?  Ребёнок должен быть ребенком: непосредственным, шаловливым, активным, не должен он задумываться о таких вещах. И интересы у него должны быть детские: игры, игрушки. А Лёлька к игрушкам совершенно равнодушна. Конструкторы только любит, часами мастерит из них что-то. О «Лего» мечтает, но его Вика ей купить не может – дорого очень. Книги читать очень любит. Иногда они  вместе в «Читай город» ходят, и Лёлька выбирает себе книгу. Недавно Вика её в библиотеку записала, и теперь они книги из библиотеки берут. Только на книги для своего возраста Лёлька даже не смотрит, выбирает такие, которые дети в 7 – 10 лет читают. Им сначала их давать не хотели, проверяли Лёльку, что она запомнила, что поняла. Лёлька так всё объясняла, что библиотекарь только головой покачала: « Необычный у вас ребёнок», но книги стала давать любые, какие Лёлька выберет.
- Да, наверное, не совсем обычный…
Хорошо, что вы это поняли. Надо ещё с этим смириться, научиться принимать её правильно, доверять  и помогать. Вот и сейчас, попробуйте её услышать. Она ведь не требует, чтобы вы замуж за Виктора выходили, она хочет иметь папу.  Это её законное право. Такому ребёнку очень нужно, чтобы рядом с ним был человек, близкий ему по энергетике. Возможно, найдя фотографию, она это почувствовала.
- По фотографии? Да как это может быть?
- Может! Мы с вами не почувствуем, хотя, вы же тоже разговаривали с фотографией, как с живым человеком, а уж она точно может!
 Она ведь меня просила ему позвонить? Но я этого сделать не могу.  Вы сами должны решить, как поступить. Я понимаю ваш страх, но, может быть, Виктор сумеет ей объяснить то, что вы не можете.

9.

                Не весело Лёльке. Мама уже несколько дней грустная и задумчивая. С ней не спорит, замечания не делает, сама на себя не похожа. Лёлька очень старается настроение ей поднять:  в садике себя хорошо ведёт и черепаху из пластилина лучше всех слепила; и Сашку бить не стала, когда он на прогулке хотел ей снежок за шиворот затолкать, посмотрела только и сказала: «глупый ты». Сашка удивился и снежок выбросил. И стихи смешные Лёлька выучила специально и маме рассказала. Мама её хвалит, улыбается, а глаза грустные. Трудно маме. Никак она не может решить. Что ей делать. Понимает, что если и молчит Лёлька, то не потому, что успокоилась. Утром просыпается и первым делом на фотографию смотрит. Нет, не успокоилась она, и не успокоится. Права Ирина. Решилась. Два дня назад набрала номер Виктора. Он сразу узнал, только она его имя произнесла. Обрадовался, слышно было по голосу. Она только сказала:
- Если можешь, приезжай, разговор есть серьёзный. Адрес продиктовала, попросила только сначала телефонный звонок сделать, и отключилась.
- Господи! Что же теперь будет? Вся жизнь кувырком!

Утром Лёлька проснулась от странного беспокойства, как будто надо куда-то спешить. Но сегодня воскресенье, мама дома, и в садик идти не надо. Из кухни уже омлетом с укропом, как Лёлька любит, пахнет. На папу посмотрела, улыбнулся папа, и она ему улыбнулась. Соскочила с постели, хотела к маме бежать, звонок в дверь её остановил. «Опять эта баба Надя» - с досадой подумала. Но, нет, это не она. Услышала, как ахнула мама. « Я же просила позвонить сначала», - сказала. Ответил мужской голос: «Специально не позвонил!». У Лёльки сердце забилось и замерло. Выскочила в коридор. Хоть мужчина в куртке и шапке, а сразу узнала, по родинке над губой - папа!
Папа шапку и куртку сбросил, к Лёльке шагнул, присел, смотрит удивлённо Лёлькиными синими глазами.
- Ты кто? – шепчет.
- Я Лёлька, - тоже прошептала. - Ольга Викторовна, – погромче сказала, чтобы он понял.
Он понял! Засмеялся, поцеловал Лёльку в родинку над губой, прижал к себе.
Понял!