Сердце в траншее

Красною галькой по небу закатному
В неге вечерней плывут облака
Леса опушка листвою испятнана
Черного дыма струится река

Сыростью дышит земля перерытая
Рваные черной траншеи края
Солнце укрылось, осталась разлитая
В алом бреду горизонта змея

Тихие мысли капелью неспешною
Палец кладут на взведенный курок
В дуло глядят, не найдя тебя прежнего
Давят тисками в горящий висок

Водит по коже стальною иголкою
Память, сознание раня тоской
Что было до, вспоминать нету толку
Тот уже умер, родился другой.

Под гимнастеркою теплым калачиком
Тихим дыханьем касаясь груди
Дремлет щенок, сладко, роду щенячьему
Стоит ли думать, что там, впереди

Стоит ли знать, чем окончится будущий
День, воздающий за чьи-то грехи
Встанет ли солнце над миром воюющим?
Слепят ли правду из черной трухи?

Грезы о счастье безумном и сказочном
Том, что прольется с небес на язык
Пеною с губ заструится припадочной
Глотки развяжет в иссушенный крик

Грязный рукав под безликой эмблемою
Вытертый цвет – след былого клейма
Сокол, нырнувший над жертвой согбенною
Черное солнце – посмертия тьма.

Все искупилось, все стерлось, не выжило
Сгинуло пеплом от крошечных тел
Сажей остыло на остовах выжженных
Чьих-то домов, чьих-то слез, чьих-то дел.

Где-то вдали, сном вчерашним безхитростным
В памяти тают родные края,
Милые лица, страницами чистыми
Солнце улыбок в себе затая.

Тихая радость и взгляды в грядущее
Полные прежних, безоблачных грез
Мир ускользающий, быстрый, не ждущий
В новый свой день ты, увы, не донес

Ношей для плеч молодых неподъемною
Рухнул он в пыль раздорожий войны
Шепот в ночи, вздохи, выдохи томные.
То была явь или прошлого сны ?

Станет ли сил, чтоб взглянуть так же искренне
В милые карего цвета глаза ?
Прикосновение рук ее выстрадать
Той, что в любви клялся вечность назад

Вспомнишь ли взгляд тех других глаз, наполненных
Болью, слезами, немою мольбой ?
Летнее платьице рваное скомкано
Тело нагое пред злою толпой

Похоть людская страстями немытыми
Чью-то невинность отняла в ту ночь
Чью-то судьбу разложила на битуме
В скверну траншей волокла чью-то дочь.

Вспомнишь, как рвал ее плоть оглушенную
В криках купаясь как в солнца лучах
Жертва, добыча, трофей твой законный
Сладок как мед и правдив ее страх

Сможешь, вернувшись в свой край неразбуженный,
Прежней тропой отыскать милый дом
Строки письма, что писал своей суженой
Сердце хранит под закопченным льдом  ?

Будет ли силы принять ее нежности
В жарких объятьях сжигая тоску
В дни ее свет тихих лунных ночей нести
Крик той, другой, притупляя в мозгу

С вонью блиндажной не выльется лавою
На простыней белоснежных покой ?
Сжать не захочется шеи стан плавный
Крепкой и грубой солдатской рукой

С силой сдавить до последних до хрипов
Не узнавая родные глаза
Страх и мольбу ее досуха выпив
Старых грехов узелки развязать.

Впиться зубами до самых до десен
В сжатую плоть холодеющих плеч
Крик ее сладок, тягуч и несносен
В нем тонет все, что так грезил сберечь

Боль поутру постучится негаданно
Сбросив безумия душный угар
Тела холодного высохший ладан
В смятой постели как прошлого дар.

“Что ? Получилось ?” - прошепчет в сознании
Голос “добычи”. Охрипший. Глухой.
“Что, защитил, не отдал в растерзание ?
Думал с ней будет не так как со мной ?”

“Грезил сберечь в сердце скверной изъеденном
Чувства нетленного чистый родник
Зверю, что плотью невинною бредил,
Глянул в глаза лишь, и тотчас же сник”

“Да, он сильней и сегодня и в Вечности
Грешной душе не оставит покой.
Кара не Божья, ты - сын человеческий,
Сам зверя выкормил щедрой рукой”

Силой отняв, что другим было дорого
Выбросил за борт частичку души
Что ж, на себя полюбуйся на нового
Хочешь раскайся, а хочешь – дыши.

Шепот звучит сквозь уста помертвевшие
Губ синева, соль от слез на щеках
Словно судьба твоя в миг овдовевшая
Сеет в отместку безумию страх

Смотрит насквозь, как тогда из траншеи
С жизнью простясь, обретая покой
С грубым солдатским ремнем вокруг шеи
В землю окопа впиваясь рукой

Взгляд в Небеса. Будто в пламя агонии
Милости Божией посланный луч
Боль ее легким касанием гонит
Плавя свинец безысходности туч

Больше не будет ни грязи ни ужаса
И обращенные небу глаза
Зеркалом лику Господнему служат
Губы остывшие силясь сказать

Слово последнее, слово живое
Нити оборванной тихий итог
Выдох без вдоха, предтеча покоя
В небо души уходящий поток

Смотришь ей вслед каждый день, каждым вечером
Кровь ее видишь в заката огне
Сердце в траншее безумное мечется
В крик разрываясь на глинистом дне

Смотришь сквозь них, сквозь глаза ее мертвые
Взглядом покойника в пропасть небес
Словно ребенок в рубахе раздертой
Ждешь искупления тесанный крест

Совесть оглохшая в дни обагренные
Сталью уперлась в застывший кадык
Палец, курок, сердца стук затаенный
Выстрел в упор, как приглушенный крик

Пискнул щенок под полой камуфляжною
Крови людской ощущая разлив
В алый закат плыли стаи вальяжные
Красных лошадок всклокоченных грив.