Миссис Крыска зимой

Миссис Крыска зимой
Не каждый день, конечно, но особенно когда ЮЮ сильно устает или бывает взволнована, Миссис Крыска ей снится.
ЮЮ (Юля Южакова, без 2 недель 9 лет, гимназия 12), любит летние топики и джинсы с разноцветной вышивкой на карманах. Но Миссис Крыска, такая белокожая, щепетильная и тонкая, не выскочит из дому без шляпки, нашейного платка и маникюра. Непредсказуемости весеннего цветения или растрепанному пожару осени она предпочтет зимнюю упорядоченность белого и стылую заснеженную неподвижность, царящую в ее гладком, тихом, проверенном мире.
Возможно, дело в спасающей от холода мягкой и теплой белой шерстке, ежедневно умасливаемой душистой водой.
ЮЮ учится на одни пятерки, четверок у нее почти не бывает, и ей нравится думать, что, возможно, также и по этому поводу Миссис Крыска каждое утро самодовольно шествует мимо соседей по ухоженной и нарядной Карамельной улице. Хотя те и без того давно взяли привычку величать ее «Ваше Совершенство», не иначе.
ЮЮ любит читать книжки по палеонтологии, и уже решено, что она закончит университет и поступит на работу в научную лабораторию. Станет сидеть в белом халате, с расчесанной мягонькой челочкой, и рассматривать в микроскоп доисторические кости, добытые кем-то в глинистых оврагах или мокрых бескрайних полях, где нет душа, интернета и горячего чая с смородиновым сиропом.

***
Дождливым грозовым вечером, после разговора за ужином о том, каким будет в этом году их отпуск (мама – тренер по йоге, папа – топ-менеджер), несколько окрашенного взнервленным нежеланием мамы «жариться на солнце», ЮЮ долго в кровати перебирает мысленные картинки-открытки с плоским песчаным морским берегом и пальмами с их взлохмаченными макушками. Вопрос об отпуске развел родителей по разным комнатам.
ЮЮ с сожалением понимает, что, если папа, и без того изнуренный офисной беготней и совещаниями в душных кабинетах, как и в прошлый раз проиграет, они потащатся в горы, будут карабкаться с рюкзаками по ужасным, корявым камням, заклеивать мозоли и ссадины пластырем, купаться в ледяной реке и есть остро пахнущую костром кашу на завтраки.
Нижняя губа у ЮЮ чуть больше верхней, а если смотреть в зеркало в ее комнате вечером, свет падает так, что верхней почти совсем не видно. Обычно ЮЮ, раздумывая, всегда покусывает нижнюю немного неровно растущим клычком (ожидающим будущих усилий ортодонта). Так и в этот раз, засыпая.
Ей тут же начинает сниться Миссис Крыска, которая безусловно должна успокоить или подать сигнальный совет. Вот кто уж точно ни за что не стал бы лазать по скалам в ужасных ботинках, опыленный противомоскитной вонючкой или ворочаться, пытаясь уснуть в спальнике и прислушиваться к странным, понукаемым темнотой звукам. Во сне ЮЮ надеется получить подтверждение того, что все как-нибудь уладится. Миссис Крыска, спокойно попивающая свежевыжатый манговый сок или Миссис Крыска в шезлонге и летнем цветастом платьице, круглых темных очках и очень открытых босоножках. Вот что было бы хорошим знаком, предсказывающим будущее.
Засыпается быстро.
Однако этой ночью в ее сне на Карамельной улице лежат сугробы, окна заморожены, и даже расписные ставенки у хлопотливой соседки Длинные Ушки закрыты. Обычно оттуда вкусно пахнет свежевыпеченными булочками с корицей или мятной помадкой. Миссис Крыска невозмутимо выходит из дома за покупками с маленькой, изящной сумочкой (сбоку текстильная розочка). На ней сапожки с меховой опушкой, теплая шляпка, пальто по фигуре. Ее розовый, тщательно надушенный и ухоженный хвостик чуть покачивается в такт шагам, выказывая вежливую заинтересованность всем, что происходит вокруг – в ее застывшем городке с чистыми, ровными улочками.
На мордочке самодовольное выражение, чуть скрашенное милой полуулыбкой. Она – само Совершенство в ее совершенном, уютном мире.
В лавочке Миссис Крыска делает покупки привычно, не спеша, вдумчиво рассматривая товар. На деревянных полках дышат свежестью разные заманчивые лакомства. Пахнет лавандой и немного свежекипяченым молоком. Тут безусловно знают, куда нужно доставить свежий виноград, пакет творога и кусок ароматного свежесваренного кокосового мыла, которые она выбрала, так что волноваться не о чем. Она немного сомневается насчет украшения из бус с рубиновым сияющим нутром. Поэтому в конце концов решает уточнить, точно ли они подойдут по оттенку к ее новому брючному костюму - то есть как-нибудь заскочить в нем и глянуть еще разок.
Однако тут, в этот момент местное, сонное время (да, чувствуется, что это именно оно) почему-то спотыкается, делает какой-то внутренний толчок, будто чье-то засомневавшееся сердце, секунды спутываются с минутами. И именно отсюда все вдруг начинает идти как-то не так.
ЮЮ принимается ворочаться во сне, сбивая простынь на бок.
Чуткий Нос – хозяин магазина, деликатно покашливает.
-  Любезная, - чуть наклоняется он к покупательнице, - у вас локон выбился из-под шляпки.
Это могло случиться с кем угодно, только не с Миссис Крыской. ЮЮ прячет голову под подушку и от ужаса готовится проснуться.
Но, странное дело, Миссис Крыска лишь рассеянно спохватывется. Оказывается, сегодня она приглашена на обед к Мистеру Кроту, и о прическе специально собиралась позаботиться после. «Как-нибудь потом»
«Как нибудь потом?»
Чуткий Нос изумлен. Однако, он вежливо и понимающе кивает.
Помешкав, радушным жестом он приглашает Миссис Крыску пройти в соседнюю комнату. Его супруга Иголки В Порядке как раз свободна и может привести ее голову в надлежащий вид.
ЮЮ вдруг всхлипывает во сне. Она настолько ясно видит перед собой на прилавке белые коготки, постукивающие по лакированной столешнице, россыпь пуговиц в жестяной коробке из-под печенья, грустный портрет Непослушного Ежонка – первенца Чуткого Носа, того, что убежал из дома с бродячим цирком, только бы не помогать в лавке, что понимает – этой ночью безупречность Миссис Крыски и ее собственные сомнения так перемещались, что случиться может что угодно.
Между тем, Миссис Крыска, немного озабоченная, разумеется, соглашается причесаться перед званым обедом, и заходит за прилавок, помахивая сумочкой, аккуратно расстегивая пальто.
Так открывается первая дверь.

*** 
ЮЮ ясно видит эту дверь глазами самой Миссис Крыски. Раньше она никогда не была Миссис Крыской, о, нет. Все, что происходило, всегда наблюдалось со стороны.
«Но это ведь мой сон, - думает она, - и ничего плохого случиться не может. По крайней мере со мной. Миссис Крыску ведь я сама придумываю, а никто другой».
Она умная девочка.
Эти безусловно разумные мысли придают ей храбрости, и она делает шаг за шагом.
За спиной у хозяина лавки медленно, изнутри открывается дверь - она ярко-розовая, с деревянными завитушками по бокам, с ручкой в виде переплетенных в каком-то фантастически пасторальном танце ромашек. Миссис Крыска удивляется, как это она не замечала ее раньше. Почему? Внезапно среди товара в лавке, суетливого движения Чуткого Носа, вызванного мельтешением его серых, цепких лапок, то и дело переставляющих мелочь на полках, кисейных занавесок, эта дверь начинает проявлять себя так сильно на фоне остальных вещей и мебели. И становится ясно – нынче дверям в этом беспокойном сне отведена особая роль.
В комнате супруги хозяина Иголки в Порядке очень светло. Окно выходит в сад, пока что застывший и хвастающийся только лишь одними раскидистыми черными силуэтами кустов за обрамленным веселенькими шторками окошком.
Робкий маленький ежонок, которого Миссис Крыске (или ЮЮ?) до сих пор еще ни разу не доводилось видеть, подметает угол, он улыбается ей не более, чем вежливо.
А сама хозяйка усаживает Миссис Крыску перед большим, старомодным, но чистым и ясным овальным зеркалом.
Миссис Крыска немного беспокойно оглядывает свое нежно-сиреневого цвета пальто, висящее теперь на вешалке в углу. Ей кажется, или оно и вправду уже смотрится скорее странным, чем интересным?
Ежинка – старшая хозяйская дочка – приносит ромашковый чай, ставит его на столик.
Иголки в Порядке, как всегда немного насупленная, с готовностью застывает за спиной у Миссис Крыски.
После чего дети незаметно шмыгают в лавку, к отцу. А хозяйка все продолжает смотреть неподвижно (и, кажется, немного пристальнее, чем следует, полагаясь на приличия) на Миссис Крыску в зеркало.
«Вот сейчас она спросит, – думает та, делая глоток из чашки, - что сегодня? Подобрать волосы вверх или накрутить пышные кудряшки?»
Но Иголки в Порядке вдруг глубоко вздыхает.
А потом сбивает с толку неожиданным разговором.
- Мы сразу поняли, что вы не она, когда у вас возникли Сомнения.
- Гм? – вздрагивает Миссис Крыска, между тем от нечего делать увлекшаяся изучением пудреницы.
- По поводу бус. У настоящей Мисс Крыски никогда не возникло бы ни тени сомнений в отношении какого бы то ни было оттенка.
- Неужели никогда? – растерянно спрашивает Миссис Крыска (или ЮЮ, застигнутая врасплох) и огорченно опускает чашку с недопитым чаем.
- Вы полагали, мы не заметим? Или думали, знаете ее лучше нас? Мы очень гордимся. Наш город имеет собственную Мисс Совершенство. Не хотелось бы этого лишиться, знаете ли.
«Сейчас я просто скажу, что все они мне снятся, да и дело с концом,» - решает Миссис Крыска (немного рассерженная во сне ЮЮ) и делает глубокий вдох.
- Наверняка, вы мечтаете стать похожей на нее. Как и многие другие.
- В самом деле?
- Быть Хотя Бы Приблизительно Мисс Совершенство, Стремящейся к Безупречности. Той, что Никогда и  Ни в чем Не Сомневается.
- Знает все ответы?
- Ну, разумеется. Спросите, прокисло молоко или его еще можно добавить в чай - ее решение незамедлительно.
- Такие пустяки, - бормочет Миссис Крыска, оглядывая свое отражение в зеркале и проводя пальцами по щеке, - такие пустяки. Неужели ничего посерьезнее вы у нее не спрашиваете?
«Я вот, например…»
- Пустяки? – возмущенно всплескивает руками хозяйка. – Нет, достаточно этих разговоров. Приступим-как делу. Мистер Крот, он ждать не любит.
Она деловито вытирает розовые ладошки о фартук и запускает расческу в волосы Миссис Крыске.
Спустя некоторое время, ловко причесанная и слегка напуганная напором парикмахерши, посетительница робко поднимается со стула. Она берет свою сумочку, задумчиво надевает пальто, оглядывает комнату, будто в поисках того, что подскажет ей, что дальше делать.
Она раньше никогда не думала, каково живется Мисс Совершенству в те минуты, когда та проводит время вне ее сна. Сны ЮЮ всегда короткие – буквально один эпизод за раз, что-то весьма приятное про Миссис Крыску. Как та ходит в гости или танцует, напевая, у себя на премилой кухоньке. Смотрится в карманное зеркальце или пьет горячий шоколад из расцвеченной розочками чашки тончайшего фарфора.
- Что ж, - подводит итог Иголки в Порядке. – Бывает, все немного запутается, но не случается такого, чего нельзя было бы поправить. Тут немного подстричь, здесь маленько завить…
«Неужели?» - язвительно восклицает про себя Юю, имея в виду взбешенных и взлохмаченных родителей, занятых ссорой. Незаметно, медленно, но верно и окончательно подгорают пельмени на плите.
- Так что, будьте любезны, верните нам настоящую безупречную Миссис Крыску, куда бы вы ее ни подевали. Сегодня вечером в Вишневом Зале на площади Трех Каштанов у нас танцы. А Миссис Крыска всегда выступает первой в вальсе. Без нее никакого веселья. Да и как мы узнаем, удались ли пирожные, что печет Длинные Ушки, если она их не похвалит?
«А если я вместо нее приду на танцы? Что если я – теперь навсегда она? И мне придется самой, взаправду стать Мисс Безупречность, Совершенство и как там еще? Что если я попробую исполнить первый тур в вальсе так хорошо, как только смогу? Быть может, никто ничего не заметит?»
Надо хотя бы попытаться вспомнить движения. Как там? Раз-два-три… Раз-два-три…
Миссис Крыска от волнения так резко взмахивает хвостиком (про который, честно сказать ЮЮ в своем сне совершенно забывает), что сбивает со столика вазочку с печеньем.
Метнув острый, неодобрительный взгляд в ее сторону, хозяйка, отвлекшаяся на минутку, сварливо бурчит:
- Довольны ли вы прической?
- Конечно, - Миссис Крыска дрожащими лапками застегивает последнюю пуговицу на пальто.
О маникюре, видимо, не стоит и заикаться.
Иголки в Порядке закатывает глаза.
- Вот опять. Вы выдаете себя с головой. Она сказала бы «Разумеется». И похвалила бы мою работу, так, что мне хотелось бы причесывать ее снова и снова.
- Она сделала бы то, сделала бы это, - тихо огрызается Миссис Крыска, доставая из сумочки безукоризненно белоснежные перчатки. – Бе-бе-бе…
- Прошу вас…
Иголки в Порядке с невозмутимым лицом распахивает очередную – на это раз тяжелую, некрашеную, деревянную дверь с массивной медной ручкой.
За ней темно, неуютно и, кажется, идет снег.
Миссис Крыска испуганно глядит на хозяйку, теребя перчатку.
- Пожалуйста, будьте благоразумны. Верните ее. Мы рассчитываем на вас.
- Я хочу проснуться! – восклицает Миссис Крыска, прижимая к груди сумочку с розочкой из текстиля, но эта вторая, гораздо более основательная дверь со скрипом захлопывается за ее спиной.
- Бе-бе-бе, - раздается в темноте беспощадное эхо.
Может, это просто ежиные дети балуются?

***
Но тяжелая, темная дверь, как ни странно, не ведет на улицу. Свет медленно возникает, освещая прихожую. Обои здесь бордовые, с золотой нитью. Массивный комод, украшенный вензелями, как живой, с темпераментном кактуса, равнодушно взирает на нее двумя круглыми ручками-глазками.
На комоде стоит бронзовая статуэтка – это цветок, очень искусно сделанный. Видна каждая прожилка на листе, кажется, каждая его клеточка дышит. Как странно, кому понадобилось так детально изображать цветок, это ведь простой подзаборный вьюнок? Их полно на каждом шагу!
- Моя дорогая.
Миссис Крыска ахает, вздрагивая от неожиданности. Она настолько увлеклась этим бронзовым цветком…
Это он, Мистер Крот. Бархатный голос… Но что кроме того?
ЮЮ совершенно не помнит никакого Мистера Крота в своих снах.
Прежде чем повернуться, она успевает подумать, что, возможно, сейчас увидит толстого увальня-уродца в смокинге в черных очках, такого, какого она запомнила из книжки про Дюймовочку. Но вместо этого ее встречает подтянутый, спортивного вида молодой человек, в черном костюме и лакированных ботинках. Его виски, правда, чуть, серебрятся, а в лице видны какие-то странноватые черты, делающие его похожим не то на диковинного зверя, не то на доисторическую птицу. Глаза такие черные, что не видно зрачков, стоит заметить, они очень пронзительны. Миссис Крыска чувствует, как по предплечьям бегут мурашки. Немного не по себе, так можно сказать. Хвост начинает подрагивать. ЮЮ не знает, как с этим справляться. Как вообще управляться с хвостом?!
Хвост, хвост, вот что может выдать ее! Надо быть внимательной!
И когда Мистер Крот подает ей руку, она видит его ногти – длинные, серые, крепкие когти хищника.
Миссис Крыска отдает пальто маленькой Старенькой Мыши, которая смотрит на не с немым обожанием (не веря своим глазам), как ЮЮ смотрела бы, наверное, на какую-нибудь кинозвезду, встреть она ее в собственном подъезде среди бела дня. Делает глубокий вдох, и смело входит вместе со своим кавалером в обеденную залу.
Здесь все сверкает и дрожит, так что ей сперва приходится зажмуриться. Белоснежная скатерть, ни одного цветного пятна. Только белое, темное дерево и серебро. Сияющие приборы на столе ужасают, потому что их адски много возле крошечной тарелочки. Что с ними делать? Стол длинный, Мистер Крот усаживает ее на одном конце, оставляя наедине со всей этой явно недружелюбной армией вилочек и ножичков, а сам усаживается на другом.
Старенькая Мышь дрожащими лапками наливает в бокал пенящийся бесцветный напиток, тайком поглядывая, как Миссис Крыска озирается, изо всех сил стараясь не сосредотачиваться на кошмаре сервировки.
Наконец им подают пудинг, и у нее остается лишь маленький шанс, надежда на то, что издалека он не увидит, чем она станет есть.
- Итак, - начинает пытку Мистер Крот, делая крошечный дебютный глоток.
Вилочка Миссис Крыски, похожая на микроскопическую раздвоенную зубочистку - то, что она для начала рискнула вонзить в еду, падает на скатерть, в уютную ложбинку между наполненным фужером и ослепительно белоснежным краем чуткого фарфора тарелки.
Он, как говорится, и бровью не ведет, но Миссис Крыска чувствует, что и он… И он тоже подозревает подмену. Он понимает, чувствует ее лучше других в этом, сегодняшнем сне.
Вот уж кто Мистер Совершенство.
И он опасен.
«Соберись, - шепчет самой себе ЮЮ во сне. Ты должна оттуда выбраться. Да к тому же в своем уме!»
Только сейчас ей приходит в голову подумать, как она одета.
В безукоризненный розового цвета (на тон светлее хвостика и ушек) костюмчик – жакет и прямая юбочка. На шее тоненькая золотая цепочка с кулоном в виде листика клевера. ЮЮ едва не вскрикивает во сне – это подарок папы и мамы на прошлый день рождения. Значит, Миссис Крыска, Совершенство и Безукоризненность, или как там ее еще, она сдается! А ее, ЮЮ, становится все больше и больше.
Что говорить, конечно, интересно побывать в шкуре (особенно столь роскошной) такой великолепной особы, но как это напрягает!
- О! – вдруг спохватывается она, припоминая что-то такое, ради чего ее сюда занесло.
Лезет в сумочку. Это должно быть здесь, совершенно точно.
- Я же принесла вам подарок!
Миссис Крыска выкладывает на стол малюсенькую лакированную деревянную коробочку.
Рядом незаметно, тихо и вкрадчиво, но немедленно и молниеносно, словно мохнатая, сгорбленная летучая мышь, обученная тонкостям искусства секьюрити, возникает Старенькая Мышь, чтобы принять подарок и отнести хозяину.
Внутри крохотные блестяшки – это две запонки, похожие на карманные, прирученные звездочки.
Они как настоящие. Их свет пульсирует и бьется в ладошке.
«Наверняка, брильянты», - с восторгом замирает про себя Миссис Крыска.
В животе у нее урчит.
Она наконец улучает момент, когда можно не совсем культурно, но зато почти незаметно (или нет?) донести до рта кусочек пудинга, балансирующий на крохотной чайной ложке. Пока Мистер Крот занят разглядыванием.
- Это великолепно, дорогая, - воркует он, - безукоризненный вкус. Выше всяких похвал!
- Ну, в гости с пустыми руками не ходят, - с удовольствием пережевывая пудинг, отвечает Миссис Крыска.
Он смотрит на нее внимательно и пристально, улыбается вежливо
ЮЮ под одеялом – съеживается.
В гости с пустыми руками не ходят – это ведь так мама говорит.
«Что я делаю?»
Миссис Крыска испаряется, куда-то исчезает, за всеми этими прекрасными одеждами. А вдруг она пропадет совсем? Что она будет делать, когда ее не будет? Вдруг если все чудные горожане поймут, что по улицам разгуливает не их любимица, ее вздуют? Поколотят? Повыдергиваают усы? Вымажут шкурку кетчупом?
Миссис Крыска поджимает губы и с нежностью поглаживает лапкой свою великолепную белую шерстку на запястье.
- Итак, бал, - доносится с другого конца стола, и она снова вздрагивает. – Сегодня вечером.
ЮЮ вдруг понимает, что от волнения начинает икать.
- Первый танец, как всегда ваш. Ик.
Это она должна была сказать? Или нет? Хвостик под столом снова принимается дрожать. Старенькая Бдительная Мышь (сотрудник разведки со стажем), со смиренно сложенными лапками стоящая у буфета, незаметно скашивает глаза. Ее морщины будто бы делаются при этом глубже, или это так падает свет от свечей?
- Ик.
Так за (нельзя не признать) немного нескладной беседой проходит тягостное время. Минуты не скатываются с ледяной горки весело, одна за другой, как это бывает иной раз, а тащатся, увязая в сугробах.
Миссис Крыска отсчитывает их, сгорая от стыда и позора.
- Ик.
Она больше не решается приняться за пудинг, он покоится на безукоризненной тарелке, ущербный с одной стороны и безупречный с другой. Капля глазури застыла ровно посередине, будто строгий судья.
Наконец Мистер Крот, красавец и атлет, встает, чтобы подойти и подать ей руку (лапу?).
- Вероятно, для бала вам необходимо переодеться?
Он наклоняет голову, и Миссис Крыска чувствует, что ее будущий кавалер по танцам совершенно ничем не пахнет.
- Ик.
Как можно танцевать с тем, кто совершенно ничем не пахнет? Ни жвачкой, ни туалетной водой, ни потом, ни капелькой волнения-страха, ничем-ничем?
- Вероятно.., - вздыхает Миссис Крыска обреченно.
И от этой ее обреченности икота наконец проходит.
Он снова внимательно глядит на нее и, спустя вечность, приняв какое-то решение, кивает.
Широким жестом Мистер Крот открывает следующие двери.
Это, наверняка, гардеробная, - ликует Мисси Крыска. - С нарядами.
Как бы ЮЮ ни было страшно, любопытство побеждает. Что там? Ожерелья? Туфельки с блестящими пряжками? Белые, в блестках и вычурных цветах по горловине, роскошные платья (рукава фонариками), как у невесты? И быть может, даже крохотная изумрудная диадема? Когда в такой заходишь в зал, свет, отражаясь, создает загадочное сияние, отчего выбившиеся из прически волосинки начинают светиться…
- Когда вы будете готовы, моя дорогая, - невозмутимо замечает хозяин, прерывая ее сладкие мечты, - я буду ждать вас.
Он наклоняется доверительно и шепчет, будто они вместе должны сделать что-то запретное.
- Чтобы вместе отправиться на бал.
Тут он улыбается, довольно гаденько, и Миссис Крыска понимает, что стоит ей оступиться, запутаться, оплошать, он точно поймает ее и вонзит в нее свои когти. Мистер Крот ждать не будет.
Он не спросил, знаю ли я фигуры танца… И мы не договорились, где будем сходиться и расходиться. Наверное, все это само собой разумеется? Может, они тут танцуют каждый день? Уже много лет подряд? Но как же так? Я никогда не видела этого во сне...
Неужели в моей голове они танцуют без меня?
Как-то все это слишком сложно.
Кто я? – мучается ЮЮ, нерешительно переминаясь с ноги на ногу перед дверью, которая раскрывается медленно-медленно.
Кто я?
Если я сейчас посмотрю в зеркало, кого я там увижу?
Девочку без двух недель 9 лет, с двумя белобрысыми хвостиками, у которой мама и папа ссорятся, дуясь друг на друга, потому что никак не решат, куда ехать в отпуск? Она получает одни пятерки, и четверка для нее – печальное событие. Любит качаться на качелях, бегать и играть в догоняшки с соседским йорком, клубничное мороженое (и иногда, когда никто не замечает, громко почавкать за едой). Она читает энциклопедии охотнее всяких сказок и хочет, правда хочет разглядывать в микроскоп дурацкие, давным-давно окочурившиеся окаменелости!
(Даже чешется кончик носа. Ужасно хочется поглядеть, в каких нарядах танцует Миссис Крыска! О боже, что это должны быть за наряды!)
Или я Мисс Совершенство, Безупречность, Безукоризненность, которая невозможно прекрасна до такой степени, что может лишь присниться?
Ага!
А на день рождения они обещали мне проколоть уши!
Сережки с крохотными красными рубинчиками!»
Миссис Крыска (ЮЮ) зажмуривается и изо всех сил толкает дверь (белую, без единого украшения или каких бы то ни было элементов резьбы).

***
Она одна.
В своей комнате.
Но комната эта совершенно пустая.
Нет ни мебели, ни книг, куда-то подевался ее комод, туго набитый плюшевыми игрушками, на котором повсюду глупые наклейки.
Нет фиалки на окне, эта зараза на ее памяти цвела всего один раз.
Нет штор (на правой шторине след от утюга – мама отвлеклась, когда выясняла что-то у папы по мобильнику). А на стене и на полу – следы их былой жизни, почеркушки, разводы, как будто мебель только что вынесли для того, чтобы начать ремонт.
Стоит тишина, и нет никого.
- Нет, так дело не пойдет, - решительно сообщает ЮЮ окну, из которого виден серый день и припаркованные у подъезда пока что тихие вереницы машин.
Ни папы, ни мамы.
Может они ссорятся там, в соседней комнате?
ЮЮ во сне немедленно открывает дверь своей детской - обычную, привычную, коричневую дверь, с царапинами возле крутящейся круглой ручки.
***
И оказывается там, где нет никакой Миссис Крыски, нет ее самой и нет вообще ничего.
Это холодная зима. Тишина. И поле, покрытое ровным идеальным слоем снега.
Горизонт чист, и он, как ни странно, повсюду, куда ни повернись. Такого в городе не увидишь. Небо голубое. Снег белый. Это совершенство. Нет ничего, что мешало бы взгляду, не за что зацепиться, наверное, это прекрасно. Картина мира состоит из двух половин – верх и низ.
Но это совершенство пугает.
Что делать?
Что сделала бы Миссис Крыска? Она была бы спокойна. Потому что тут не было бы никаких противоречий. На белом-белом фоне ее белая-белая шкурка смотрелась бы идеально. Она наверняка вздохнула удовлетворенно и свернулась бы калачиком. Стала бы чем-то круглым, чтобы слиться с этим пейзажем.
Шар – самая совершенная фигура.
- Но я не она. Я не она! Не она! – со злой решимостью мысленно топает ногой ЮЮ и принимается озираться, вглядываться и топтаться на месте.
Должно же быть среди этого белого мира что-нибудь, ну, хоть что-нибудь? Крохотный изъян? Маленькая деталька?
Если принюхаться…
Вот я, как зверюшка…
ЮЮ не видит себя во сне, она как сгусток разума. Но она знает, что ей вдруг удается кое-что уловить в воздухе кроме привкуса стылого воздуха, неподвижного и сухого.
Этот запах…
Самый утренний запах на свете.
ЮЮ изо всех сил устремляется к нему, стараясь не упускать «из нюху»…

***
Папа сидит на кухне, взъерошенный, осоловелый, невыспавшийся. Он гипнотизирует взглядом кофеварку, которая между тем исполняет сложную комбинацию всхлипов, стонов и вздохов, готовясь выплюнуть любимую папину жидкость.
«Нектар менеджмента!» - сейчас же неизменно воскликнет он, и ЮЮ, ликуя, бросается ему на шею.
Она забирается на его коленки, снова, впрочем, как и всякий раз до того, удивляясь, до чего же они худые, неудобные и острые.
- А мама где, бегает? – осторожно спрашивает ЮЮ.
Папа зевает, обнимая ее за плечи и одновременно согласно кивает. Его шевелюра напоминает косматую верхушку пальмы. Сейчас он наденет свои очки, и будет совсем самое оно – два висящих кокоса.
ЮЮ прыскает и утыкается папе в давно нестиранную майку.
Небось ссорились всю ночь. Ну и пусть.
- Смотри, мои пяточки целуются, оп-оп, - радостно сообщает она, постукивая ступнями. – твои поди так не умеют?
Папа снова широко зевает и попутно отрицательно мотает пальмой.
Кофе готов, но папа не торопится спускать дочь с коленей. Похоже им в головы приходит одна и та же мысль. До чего уютно так сидеть.
ЮЮ вдруг делается немного тревожно, почему это никто не торопит ее, не тормошит, не собирает бутерброды в школу? Но потом она вспоминает, и внутри словно лопается большой мятный шарик (испеченный известной мастерицей Длинные Ушки).
Каникулы!
И у нее, между прочим, в этом году снова ни одной четверки!
Бе-бе-бе.
- Так что вы решили? – наконец, собравшись с духом, спрашивает ЮЮ, - ну, насчет отпуска.
Папа обреченно машет рукой.
- А, наверное, как ты скажешь, так и будет.
Что ж, без нее они зашли в тупик.
- Давайте вытянем палочку, - задумчиво предлагает ЮЮ, наблюдая, как пенка кофе медленно ползет через край чашки.
Не напутал ли папа с программой?
- Палочку?
- Ну, возьмем две палочки. Короткую и длинную.
Папа подозрительно косится на нее.
- И ты согласна таскаться с рюкзаком две недели?
ЮЮ примирительно пожимает плечами, покусывая нижнюю губу неровно растущим клычком и криво улыбаясь.
- А вот что бы ты сказал, дорогой мой папулечка, если бы у тебя вдруг завелся хвост?
- Ну, уж нет, - он вдруг решительно просыпается и ставит дочь на пол. – На это, извините, я ни в коем случае не согласен. Ни на длинный, ни на короткий!
И он тоже вскакивает, чтобы заняться наконец своим непутевым кофе.
А за окном, среди солнечных, копошащихся листьев, на их улице Светлой начинает завывать чья-то машина.
- О! – хватается за виски папа, - скорей бы отпуск!
- Скорей бы! – радостно соглашается ЮЮ.
Тут они начинают смеяться, строя догадки, что было бы, если бы мама бегала по утрам с сиреной, как скорая.
И пока не наступает время чистить зубы, ей даже не приходит в голову посмотреться в зеркало – не оставил ли, скажем, судной сон в наследство ровных и шелковистых усов или шерстяной дорожки на загривке?
Она больше не сомневается – нет. Не оставил.
Она – это она.
И правда в том, что все в жизни должно быть немножко несовершенным.