Записки русской путешественницы. Прогулки с Довлат

Глава 6. И  на  камнях  растут  деревья

     Пассажирский  теплоход "Карл  Маркс" отошёл  от  пристани  под  марш "Прощание  славянки" и взял  курс  на  Валаам.Прошли руины  какого - то  форта и  попали  в  серые,  холодные  воды  Ладожского  озера.Темнота наступала  быстро, ветер  принёс  запах  моря, поднялись  волны, стало  страшно  за  рыбаков, сопровождавших  наш  корабль  на  своих  утлых  лодочках. Ночь  разрезал  зелёный  свет  далёкого  маяка. В  годы  Великой  Отечественной  войны  этот  маяк  освещал  Дорогу  Жизни.На  палубе  стало  совсем  холодно, ветер усиливался, волны  поднимались всё  выше, я  зашла  в  каюту, зажгла лампу   над  своей  кроватью и начала читать.За   окном  послышался  сильный  шум и громкое  ругательство, одного  мужчину, который  вышел  покурить  чуть  не  смыло  за борт.

       Утром  я  увидела  обледеневший  борт, за  бортом - плотный  туман. Не приветливо  нас  встречал  Валаам! После  завтрака  надо  было  идти  на  экскурсию  по  острову.Туман  понемногу  рассеивался, несмело  выглядывало  солнце. Мы  шли  по  лесным  тропам, вдыхая  запахи хвои  и  сырости.Потом  вышли  на  скалистый  берег, перед  нами  открылся  водный  простор, а  на  серых  камнях  скал  росли  деревья.
 
          Экскурсовод  рассказала  историю  про  туман. Пассажирский  теплоход  в  сплошном  тумане вошёл  прямо  на  берег и  остановился. На  высоком  берегу  находилась  станция  синоптиков ( она  и  сейчас  здесь  находится), рубка  корабля  оказалась  на  уровне станции по  предсказанию  погоды. Женщина, следившая  за  погодой  на  острове, очень  удивилась, когда  увидела  в  своём  дворе  верхнюю  часть  теплохода и разрушенный  курятник. Капитан  корабля  просто  обалдел - откуда  на  мостике  взялись  куры?!Пассажиров  отправили  с  Валаама на  других  судах, более  комфортабельных, они  остались  довольны, а "Академик  Мстислав  Келдыш" ( так  назывался теплоход) надолго  остался  на острове. Его  не  могли  сдвинуть  с  места, потом  стащили  каким - то хитрым  способом, покрасили, отремонтировали, переименовали в "Юрия  Никулина" и  отправили   бороздить  просторы  Балтики. Он  опять  попал  в  переделку( цирк  продолжался), получил  пробоину и затонул.

           После  обеда  на  Валааме  светило  солнце. а  мы  вдыхали  ароматы  цветов в  садах  Валаамского  мужского  монастыря.Монахи  несколько   десятилетий  таскали  на  своих  горбах  землю, делали  террасы , высаживали  особо  стойкие  к  суровому  климату  деревья  и цветы  Теперь  был конец  июня, а   здесь  цвела  весна: цвела  сирень, пионы, яблони, тюльпаны и  такая   благодать  была кругом, такое  благоухание  во  всём! По  садам  монастырским  и  соборам  нас  водила  удивительная  женщина, влюблённая  в  этот  остров, она  читала  свои  стихи, подводила  нас  к  иконам. которые  мироточили  некоторое  время  назад. Когда - то  она  жила  в  Петербурге, работала  искусствоведом  в  музее, но  полюбила  Валаам, продала  свою  квартиру  в  Питере, теперь  водит  экскурсии  по  острову, пишет  стихи, книги, снимает  фильмы, счастлива.

             Где - то  здесь  , на  Валааме  служит  "паромщиком"  старинный  друг  моего  отца - Альбин.Он  одинок, бездетен, были у  него  жёны, но  оставили  его, были  разные  квартиры, "углы", но  дома  своего  никогда  не  было.Когда  Альбин  уходил  от  жён, начинал  скитаться  по чужим  домам, раздражал  своей  гордой  осанкой  жён  своих  лучших  друзей, которые  его  сначала  жалели, а  потом  ненавидели  всей  душой.Уезжал  Альбин  на  свою историческую  родину - город Киев, откуда  его, внука  священнослужителя, отправили  в  Сибирь, во  время  Великой  Отечественной  войны, учиться  в  речном  училище, родители  его  сгинули  в  сталинских  лагерях. Прожил  он  в  Киеве  десять  лет и  вернулся  в  Омск, работал  на  Севере, снимал  частный  дом, завёл  кота  и  весело   шутил  про  свою  невесёлую  жизнь.Уехал  сюда, писал  нам  письма, что  зовут  его  здесь  "отец  Леонид"Мой  отец  долго  смеялся  над  его  письмом , но с  Валаама  Альбин  больше  не  вернулся, остался  жить  при  монастыре.Иногда  звонил  мне  на  старый  адрес  в  Москву, я  искала  у  него  сочувствия, рассказывая  о  смерти  близких  мне  и  ему  когда - то людей.О  дяде, с  которым  он  дружил  с  юности, у  которого  месяцами  жил, об  отце, о  тете  Але, которая  его  всегда  любила, прислушивалась к  его  советам  и хранила  его  письма. Но  Альбин  был  равнодушен  к  моим  горьким  слезам, к  моим  утратам. Свободный  шутник  Альбин  превратился   в  отца  Леонида, он  поднялся  над  суетой, над  жизнью. над  смертью.. Он  познал  тайну  Вечности.

   В  Кижах  ходили  осторожно, боялись  змей  в   густой  траве. Зашли  в  маленький  деревянный  храм, там  пели  "Вечная  память", так  хорошо, так  проникновенно, что  захотелось  плакать... о  себе, о  рано  ушедшей  маме, об  отце, покинувшем  этот  мир  через  тридцать  лет  после  неё, о  неприкаянном  отце  Леониде... За  время  путешествий  мы  много  слушали  хоров  монастырских, и  везде  нам  предлагали  после  прослушивания  купить  диски  с  записями  певчих из Суздале, Владимира, Ростова  Великого, Ярославля. Здесь же  мне  захотелось  самой  купить  диск, но  монахи  пели  без  умысла. а  по  службе и диска  с  записями  у  них  не было