Во имя вечности. Глава 21

 - Здравствуй, Стив Баррет. – Голос прозвучал прямо в голове.
   Ему показалось, что он заснул и видит сон о том, как просыпается. Такое не раз случалось в бесконечных бдениях в компании дурманящего сича, когда реальность физического бытия перемешивалась с многоугольным зеркалом иной ипостаси, преломляющим всякую логику. И тогда, блуждающий в хитросплетениях лабиринта внутреннего мироздания, он силился понять, что есть его сущность в отношении обеих реальностей, и к которой из них принадлежит его собственное бытие. Порой он путал персонажей по обе стороны зеркала, созерцая лики тех, кто, по его убеждению, сгинул в хищных дебрях сельвы, или встречаясь с теми, кого видел впервые, но которые были каким-то образом связан с разными событиями его бренного существования, будь то мытарства до Матар или сливающиеся в единый поток дни беспробудного пьянства в бетонной обители его добровольного заточения.
   Иногда он видел Ее. Как будто небесное светило сквозь серость хмурого дня, Она ослепляла своим великолепием, затмевающим самые величественные звездные скопления и согревала подобно материнской любви. Он видел ее то в отдалении, как недостижимую мечту, то совсем рядом, опаляющую пламенем своей нереальной красоты. Но неизменным всегда было одно – Она всегда хранила молчание, но ее взгляд был столь же убедителен, сколь гложущая нутро совесть. И несмотря на то, что Ее появление всегда вносило немалый переполох в его внутренний мир, почивавший в вопиющем беспорядке, напоминавший игру найди непочатую бутылку сича, он всегда жаждал ее прихода, куда более, чем его измученный разум новой порции дурмана.
   Вот и сейчас он видел этот лик также отчетливо, как если бы находился с этим прекрасным созданием в одном мире, а не через призму галлюцинаций воспаленного сознания. Но вопреки обыкновению, на сей раз, Она заговорила с ним. При этом Ее голос звучал прямо в его голове, как будто едва заметное шевеление губами заставляло вибрировать не воздух а перепутанные струны его мыслей.
 - Ты ведь знаешь кто мы? – спросила его гостья, хотя сама при этом понимала, что этот вопрос скорее формальность, чем представление собственной персоны.
   Баррет молча кивнул, наслаждаясь журчанием ручья и пением птиц, что слышались за произнесенными словами.
 - Увы, мы не греза и не плод игр твоего разума, - улыбнулась она. – Мы так же реальны, как и ты сам.
   Она подняла руку и коснулась его щеки, а невесомая ткань ее одеяния скользнула по губам, порождая сонм ощущений.
 - Вот видишь, - прозвучало среди россыпи звенящих искр.
 - Выходит тот, кто являлся в моих снах, была Ты?
   Она улыбнулась, одарив взглядом, пронзившим саму душу.
 - Наша сущность стремилась к твоей, а наши помыслы отворили дверь далеко за пределы твоего разума. И потому, настоящая встреча, наконец, стала возможной. Ты наверно мучаешься вопросом зачем все это?
   Он сделал вид, что не удивлен.
 - Просто ты нужен нам, Стив Баррет. Нужен, как никто другой.
 - Я просто-напросто сбившийся с дороги путник. Что может быть особенного в таком как я? Я не стал ни кем, кем бы можно было гордиться.
 - Ты сам особенный. А многие бы позавидовали тому что ты приобрел на своем непростом пути.
 - Ну ежели груз увядших воспоминаний, пренебрежение к жизни, да крепкий сич с образе единственного друга можно считать предметом зависти, то лучшего мне просто нет необходимости и желать.
 - Отнюдь. Ты владеешь большим, чем сам можешь себе представить. Значительность того, что ты из себя представляешь неизмерима, и мы уверены, что ты всегда об этом догадывался. Равно как и то, ради чего ты проделал столь дальний и необычный путь, чтоб оказаться сейчас здесь.
 - Я не верю в предания о Древних. В детстве я слышал много всего такого от отца. Такого, что будоражило воображение мальчика. Но не более того. Я разуверился в чудесах.
 - Но ведь совсем недавно тебе довелось увидеть частицу чуда собственными глазами.
   Баррет вдруг увидел себя на злополучном плато в сельве, заново пережив сцены бессмысленной бойни и ощутив тяжесть таинственного предмета край которого торчал из походного мешка десанта, прежде чем он был сдан в знак бесславного поражения. Он снова испытал безумство инстинктов, помогавших выжить среди криков гибнувших людей. Но когда он увидел среди этого кровавого хаоса Ее, он понял, что это лишь очередное представление, разыгранное его памятью.
 - Это просто вещь, - произнес Баррет, отводя взгляд.
 - Да, вещь. Вещь, ради которой погибли наши лучшие люди.
 - Если ты ждешь извинений, то, боюсь, напрасно. Я предупреждал каждого о риске остаться в сельве.
 - Напротив! – собеседница положила руку на его плечо. – В том, что случилось нет твоей вины. Более того – ты остался жив, что указывает на то, что ты лучший среди равных.
 - Я отступил. В отличие от тех людей.
Она выразительно взмахнула рукой, но, на этот раз, смысл жеста ускользнул от его понимания.
 - Ты ведь что-то ощутил, когда увидел осколок. Что-то, в чем стыдишься признаться. Ведь так?
   Баррет поднял глаза. Ее взгляд был твердым, но то, что она сказала, не напоминало допрос. Скорее она хотела помочь ему принять то, что он никак не решался.
 - Я как будто видел уже это раньше. Когда-то очень давно. В раннем детстве. Но я этого не помню, мне лишь так показалось.
 - А еще?
    Он положил ладонь на затылок, который просто горел от переизбытка переживаний.
 - Мне захотелось умереть за эту штуковину.
 - Сражаться и погибнуть. Как это сделали остальные, - завершила его мысль Она.
 - Да. Но я отдал ее. Без сопротивления. Это был страх.
 - Нет. – улыбка вернула их обоих из красочных воспоминаний в реальность. – Ты продемонстрировал способность контролировать воздействие укапа на твою волю.
 - Укапа!? Ты хочешь сказать – осколок легендарной Мупайа? Это какой-то бред.
   Баррет скривился в усмешке, стыдливо прикрыв ее ладонью.
 - Более того, это не единственный укапа, что явился нам.
 - И что, это те самые реликвии с письменами, чьи подобия начертаны на камнях Этеров?
   Она кивнула.
 - Во вселенной много невероятного. Того, что едва поддается осознанию. Но всему есть свой предел.
 - А что ты ответишь на то, что мы смогли обнаружить саму Мупайа?
 - Мать всего сущего?
   Баррет напрягся. Он уже свыкся с ролью невежды, который не знает себя самого. Но то, что ему пытались внушить сейчас, повествуя небылицы, не раз пересказанные им с братом отцом, было уже чересчур.
 - Это истинная правда, Стив Баррет. – Она словно прочла его мысли. – Как и то, что укапа это часть непостижимой головоломки Мупайа.
 - Вам же доступны возможности, какие даже трудно себе представить. Если вам удалось отыскать Мупайа, то вы способны и постичь ее природу.
 - Увы, всей мудрости вселенной недостаточно для того, чтоб познать сущность Мупайа.
 - Призови Вездесущих. Согласно легендам – им ведом смысл Матери всего сущего.
 - Они хранят молчание, потому что их удел – блюсти тайну, которую мы чаем раскрыть вопреки их предостережениям.
 - Тогда к чему такие чаяния?
 - Дабы уберечь вселенную от разрушения.
 - Я не понимаю.
 - Не нам одним ведомо о существовании Мупайа. И мы не можем допустить, чтобы сокрытое в ней стало причиной гибели чуда, ставшего началом всех начал.
 - Ну, ежели тебе не в помощь сама Мудрость, чем могу полезен быть я – ничтожная крупинка мироздания?
 - Есть только один ключ к этой головоломке. И этот ключ – ты, Стив Баррет, сын Кроута Баррета.
 - Мне думается, что ты сильно ошибаешься на мой счет. Если и сеть тот достойнейший, о ком ты толкуешь, то это не я.
   Она отвернулась, чтоб скрыть свой лик от него. Холодок пробежал по его спине.
 - К моему великому сожалению, второй ключ для нас утрачен. Навсегда.
 - О чем ты? Какой второй ключ?
   Баррет почувствовал клокочущую ярость в груди, которую сменила тоскливая боль, давящая сердце. Когда она повернулась, он увидел слезу дрожавшую на ее щеке, а в ней отражение собственного лица. И на лице застыла маска жалкого и опустошенного человека.
 - Он был нашей главной надеждой, - нарушила молчание она. – Он знал о своем предназначении, но, спасая жизни других, не смог сохранить собственную. Это показало нам, насколько хрупким может быть вместилище величия. Но он доказал всем, что он достойный сын своего отца, сын вселенной. И теперь эстафета передана тебе. Настало время тебе исполнить то, чего не успел сделать он. Он надеялся, что это будет именно так.
   Баррет извлек из кармана потертую и потускневшую от времени коробочку. Он осторожно раскрыл ее и провел пальцем по знакомым символам, начертанным на металлическом жетоне стража закона.
 - Доблесть. Честь. Справедливость, - произнес он вслух словно заклинание.
   И теперь он искренне верил в то, что было озвучено им впервые за многие циклы, минувшие со дня присяги в академии. Верил так, как будто держал в руке не простой жетон стража, а ту самую реликвию, способную вершить судьбу вселенной. В памяти всплыли лица отца и брата, которые были вместе и улыбались ему, как при встрече после долгой разлуки. Они переглянулись, обмениваясь беззвучными посланиями, и Юджин, словно напутствуя, кивнул своему младшему брату. А отец, как будто указал пальцем на жетон в руке Стива, а затем ткнул им себя в грудь. При этом оба снова улыбнулись.
   Баррет вновь посмотрел на жетон, затем перевел взгляд на Нее. Его губы растянулись в улыбке, и он кивнул.