Русская печь

РУССКАЯ ПЕЧЬ.
Ветхую шубёнку скинешь с плеч долой,
Заберёшься на печь   К бабушке седой.
И сидишь, ни слова...
Тихо всё кругом,
Только слышишь — воет Вьюга за окном.
(И.З.СУРИКОВ).
Печь! Русская печь! Сколько же веков ты спасала, обогревала и кормила народ российский?! Сколько веков и поколений людей вырабатывали твою не хитрую, но , как теперь говорят телевизионные мудрецы, функциональную конструкцию?
На любом топливе, от дров до навоза, соломы и отходов самых разных, без капризов и мудрствования выдавала ты тепло в самый трескучий мороз и невиданный ураган.
Редкий писатель, поэт, юморист не воспели, не сказали тебе слов благодарности. Чуть ли не в каждой русской сказке былинного героя ты обогреваешь, угощаешь хлебом- солью и даже куда - то к звёздам-мечтам мчишь...
Одной из обязанностей печи, и не самой последней, была она домашним очагом. Местом, где долгими зимними вьюжными вечерами собиралась у «камелька» вся семья. Какие задушевные беседы велись при жарко горящих поленьях!
Малолетним сыновьям и внукам рассказывались сказки, повести о былой жизни, об ушедших в мир иной родственниках. Бесконечной чередой шли воспоминания.
Около печки подросшие дети делились своими школьными бедами и победами. А иногда и стихи «наизусть» читали...
У печки и посиделки проводились: собирались родственники, соседи и просто хорошие люди и неспешно обсуждали невесёлые колхозные, да и государственные события. Строились планы на будущее, прогнозы на будущий урожай.
Не было проблемы, не обсуждавшейся мужиками с самокрутками-цыгарками около тёплой печки! Вся вечерняя жизнь около горящей, тёплой печки. Остынь по какой-то причине она и люди к ней перестают тянуться со своими мыслями и думами...
Может быть, в людях сохраняется тяга к огню ещё с древнейших, былинных времён? Остался, какой- то загадочный зов к нему в их генах?
Радио, телевизор увели людей от горящей печки, и почему то всё чаще это вызывает грусть и сочувствие молодым, погрузившимися в интернет...
Русская печь, кажется, всё умела под руководством седой хозяйки и с божьей помощью. Только попроси, и печка выдаст забытого теперь необыкновенного вкуса и запаха жаркого июльского лета подовый огромный круглый хлеб. Наваристые щи, рассыпчатую картошку в «мундире», зажаренную сметану, холодец, напаренную в глиняном горшке крупчатую кашу. А какие румяные нигде больше в мире не выпекаемые русские блины! А свекольный квас, изготовленный мастерицей в жаркий летний день , мог за пояс заткнуть заморский напиток с самым прославленным брендом, часто фальшивым. Как обширно было твоё здоровое и недорогое угощение русская печка! И всё без наполнителей, красителей и прочей опасно-вредной химии. Печь да хлеб были двумя крылами нашего человека. С их помощью он преодолевал все беды и невзгоды, рождался и умирал, веселился и плакал.
Печь при наших морозно - метельных зимах была всегда заботой повседневной хозяина дома. Её строительство - создание поручалось только опытному, проверенному годами мастеру - печнику. Не просто сложить печку. Она должна была отвечать многим «параметрам»: без каприза работать греть в любую погоду, мало потреблять дров и много давать тепла,
не занимать много места в избе и быть просторной, чтобы в зимний метельный вечер помещалась вся семья дружная.
Не каждый мастер мог справиться с этими требованиями, потому и была очередь к печнику - искуснику. Мастерство это на Руси передавалось из поколения в поколение, высоко ценилось, долго память людская хранила имена искусных мастеров...
А ещё печка должна была обладать высокой надёжностью в работе. В зимнюю стужу ни одной аварии не позволялось - где детей будешь обогревать, кормить в случае беды?;
Потому рачительный хозяин готовил к зиме печку не менее тщательно, чем теперь какую - то ракету.
Чистил дымоходы, проверял своды и под, заготавливал глину и несколько штук кирпича. Досконально знал устройство кормилицы печи.
При отсутствии хозяина в доме, что часто бывает и бывало на Руси, и хозяйка, пусть не так искусно, умела поправлять печку. И со слезами на глазах поправляла.
Много было обязанностей у печи, потому её так и высоко ценили и берегли.
Она кормила не только членов семьи, но и немалый скот домашний. Вся эта живность требовала, особенно в холодные ночи, своего «блюда».
Печь ещё и людей, особенно детей, лечила. Занемог человек, грели - калили печку, насыпали нагретого сухого зерна и засыпали им ребёнка.
«Пропотеешь, и всё как рукой снимет!»- уверяла бабушка.
И помогало.
А взрослого помещали в подготовленную, нагретую печку, чисто подметённый под кирпичный выстилали смоченной водой травами и пропарившись человек забывал о болячке...
Наши русские сказки любят изображать некоего Федота - лодыря, лежащего целыми днями на тёплой печи. Думаю, что не совсем верно это. Прежде чем печка станет тёплой, требуется много поработать. Поработать ещё летом, заготовить в лесу, привезти домой, напилить, наколоть, просушить на солнце горячем дрова, сложить, укрыть от влаги. Вряд ли с подобной работой справится лодырь - бездельник или беспечный пьяница, живущий только сегодняшним днём, как та стрекоза из басни... Даже самая расхорошая печка требовала хорошего топлива, лучше всего сухих дров твёрдых пород. Тогда в доме было тепло и воздух был чистым, лёгким и здоровым. Дрова в богатой лесом нашей России всегда дорого стоили. Даже валежник в лесу было трудно добыть в военные, да и первые послевоенные годы из -за неукротимых чиновничьих барьеров.
На всю жизнь запомнил позорный случай, свершившийся на моих глазах. Вдова погибшего на фронте воина с двумя сынами - подростками везёт на больших санках из ближнего леса валежник. Встречает хмельной лесник, останавливает, опрокидывает санки и топором рубит полозья.
-Что же ты делаешь? Мы же ничего не рубили в лесу! - в слезах говорит бедная женщина.
- У моих детей отец погиб на фронте!
Дыша самогонным перегаром хмуро отвечает «государственный» человек:» Не у них одних погиб Топи соломой!» - и пошёл своей дорогой.
Топливо всегда было нужным, « удобным» товаром для наживы чиновников, «сидящих», распределяющих этот товар среди учителей, врачей, вдов, инвалидов. Им государство выделяло топливо по льготе, но уж кто распределял, исполнял государственные «уложения», как водится, себя не забывали. И при советской власти росли у них дома-грибы...
«Льготное» топливо, выделяемое государством, в реальной жизни почему - то часто оказывалось ущербным, мягко говоря, не качественным.
В «Гортопе» ( не забыли такую «золотую» организацию?) трактор с ковшом мог зацепить и грунт, и щебень вместе с «льготным» углем А на все претензии состарившейся вдовы один ответ:» Лучше нет! Не нравится, не бери!»
И дрова «льготные» тоже не лучше, привезут из леса, свалят старушке среди улица такой неохватный с гнилью осиновый «швырок», что все прохожие со страхом и удивлением качают головой...
А за льготами не один день походишь по порогам крутым!...
Старушки-вдовы военного времени, они упорные, всё преодолеют.
Ещё совсем недавно в городе можно было встретить маленькую, слабую старушку. Катила она по ухабистому тротуару старенькую детскую коляску. Нагружена была коляска картоном, щепками, тарой разной, всем, что горит в печи.
-« Неужели можно на всю зиму заготовить для печки?» - спросил старушку - муравья.
-« А как же, можно! Лето длинное! А покупать пенсия не позволяет!»- ответила старушка и покатила свою поклажу среди мчащегося стада разных «Тайот».
А другая, не менее упорная, войной закалённая, весь шлак у котельной просеет, а ведро - другое угля наберёт.

Дрова, они по- разному достаются. Теперь целый бизнес образовался - едут в лесополосы, они теперь никому не принадлежат и заготавливают, и везут на базар - рынок. И никто теперь не вспоминает кто и зачем, и каким трудом растил эти лесополосы - сироты...
Печь всегда была в почёте и уважении у хозяйки. Зайдете и в незнакомый дом и сразу для себя отметите, как ярко побелена печка, нигде не приметишь копоть, трещины или какую другую небрежность. И для мелко нащепленных лучин для утренней растопки есть укромное место.
Печку часто украшали нарисованные краской цветы, орнаменты, занавески.
А в доме с достатком печка украшена, обложена изразцами. Их привозили из неблизкого города, литые красивые дверцы чугунные, латунные, жаром горящие заслонки - отдушины. Печь была украшением комнаты - горницы.
У самого искусного мастера хозяин заказывал резное, железно кружевное завершение трубы - дымохода на крыше. Изделие это стоило дорого, в старинных книгах можно прочитать, что стоило одной - двух коров.
Но на красивое люди не жалели денег!
К сожалению, Россия часто воевала, всё кого-то освобождала, защищала от супостата. Никто точно и не знает, сколько русских мужиков полегло на кровавых полях. В такие несчастные, трудные годы в холодном и голодном доме - избушке оставались старики, голодные - холодные дети на плечах и в заботах женщины - матери.
Роль печки тогда значительно возрастала - тёплая печка, значит дети не в холоде. Нет ничего страшнее, больнее на свете, чем видеть матери своих холодных, мёрзнущих и голодных детей.
«...Была война,
И остриём беды морозы шли сквозь стены,
Словно гвозди...
В печах горели крыши и сады,
Но всё же топор не звякнул на погосте!»...
Ярче, эмоциональнее, правдивее не скажешь, чем написал тамбовский поэт Вячеслав Богданов.
Да, так было в длинные и холодные военные зимы. Измученная мать, чтобы согреть своих постоянно кашляющих детей, пускала соломенную крышу в печку. Брала давно не точеный топор и со слезами рубила яблоню - красавицу, в далёкой молодости посаженную вместе с мужем...
И в трудном, голодном и холодном детстве были счастливые дни и часы, памятные на всю жизнь. Тёплая, снежная зима. Выходной, сегодня мы не в нашей начальной школе.
Сама свобода приносит радость и счастье. Целый день с санками и лыжами поселковая ребятня в овраге. Весело и дружно один за другим мчимся по крутому склону, не замечая усталости, тащим санки в гору.
Несчётный раз за зимний день скатился с горы. Забыл и про обед и, кажется, есть не хочется, нет времени думать об обеде.
День закончился. На небе появились звёзды, а мы и не думаем идти домой.
Появляется мама: «Ребята, домой! Домой, домой, без разговоров!»
Она настойчива, непреклонная к нашим просьбам. Сразу навалилась усталость: «Мама, возьми санки!»
- «Нет! Нет, сами везите!»
Еле переставляя оледеневшие валенки, ставшие неподъёмными, идём - тащимся домой.
Вокруг нас хлопочут отец, бабушка. Огненно-красная раскалённая дверца жаром дышащей печки. За столом, с полузакрытыми от усталости глазами, глотаем подкладываемое бабушкой, что то вкусное.
И вот я на тёплой печке. Укладываюсь, счастливый, с приятным сознанием, что все меня любят, сладко проваливаюсь в какой- то тёплый туман...
Спустя и многие годы счастливый вспоминаю тёплую печку и думаю - кто в детстве не спал на тёплой печке, что- то радостное не познал...
Папы уже не стало в 1948 году, когда мне было всего-то около 9 лет.
Мама сутками зарабатывала колхозные «трудодни-палочки».
Хозяйкой, владычицей, командиром над нами, внуками и печкой стала бабушка. Да она и по складу характера была командиром, не случайно в посёлке её прозывали солдатом.
Теперь я понимаю, владение печкой давало ей надежду, что она нужна в семье бедной, что она недаром есть хлеб.
Мама и бабушка были сноха и свекровь, хотя размолвки и возникали, но нужда их объединяла,. Печка помогала жить вместе, по русской традиции часто непримиримым снохе и свекрови..
Мы выросли, и государство вспомнило сразу о нас и позвало в армию под свои знамёна.
Бабушка, думаю теперь, сразу почувствовала себя лишней. Через два месяца после призыва бабушки не стало...
Мама продолжала работать, печка осиротела. Мы подались в город, мама за нами. Печка и домишек стали никому не нужными.. .Семья жива и дружна, пока печка тёплая!
Через судьбу холодной, осиротевшей печки можно проследить судьбу России при вдумчивом взгляде.
Время и цивилизация всё увереннее теснят, выживают русскую печь.
Но даже всесильному времени не удаётся вытеснить печку из памяти спавших на ней в детстве .
В забытом посёлке, в старом покосившемся покинутом домике молча, кающийся за забывчивость и неблагодарность смотрю на старую печку.
Давно не дымит труба, давно никому не нужно её тепло.
Никого больше не согреет печка, не встретит тёплым духом!
Вроде бы и нет повода для грусти, а грустно. Не забуду я русскую печь!
И остывшая печка пробуждает горячие, не меркнущие детские воспоминания.
Морозный зимний вечер с пушистым , невиданной искрящейся белизны снегом. Высокое звёздного ковра небо с яркой луной. По узкой, протоптанной в снегу тропинке мама нас ведёт домой. Из каждой трубы маленьких полузасыпанных снегом домиков поднимаются к небу весёлые столбы дыма горящих печек...
И теперь в другом доме, на другой стене бессонной ночью вижу эти сказочные дымы - столбы! Грустно - радостны воспоминания семидесятилетней давности!...
Как о многом напомнит и остывшая, потрескавшаяся печь, если закрыть глаза, отключится от сегодняшнего дня и оказаться в том счастливом, незабываемом времени.
Не поверят молодые современные, всё якобы знающие, но вот эта печка так широко распахнула передо мной мир, показала его таким увлекательным, интересным и бездонным глубиной своих познаний, добрым и справедливым. Да, именно так! Когда наша маленькая дружная семья на печке при керосиновой лампе впервые читала, какую-нибудь книгу по школьной программе. Это было открытие и для нас еле умеющих читать и для моей ещё не достигшей 40 лет мамы, бабушки, перешагнувшей седьмой десяток и не умевших совсем читать... Какой огромный мир открывался нам с этой теперь убогой печки!
С грустью смотрю на застывшую, покинутую печку. Далёкое детство. С маленьким братишкой ползаем по тёплому полу. В окно светит яркое, радостное солнце. На печке лежит папа. Мы видим его темноволосую голову и слышим как он тихо, грустно напевает: «Ты не вейся чёрный ворон над моею больной головой...».
Вскоре папы не стало, а я всю жизнь опасаюсь чёрного ворона и верю, что он приносит беду...
У остывшей, постаревшей, неухоженной печки вспоминают теперь всех, кого она обогревала, кормила. Всех близких, родных и дорогих, кто коротал около неё длинные зимние вечера.
Как бы мне теперь хотелось возвратиться в их круг, послушать их тихие, не злобные разговоры, поделиться с ними своими думами, заботами и тревогами. Они бы, конечно, неспешно выслушали меня, «развели на бобах» и тем облегчили гнёт моей души...
Не всё в жизни забывается!
Когда то у нашего народа бытовала пословица, афоризм, одним словом, временем проверенная мысль:» Танцуй от печки!». .
Теперь не слышно этой мысли за разным импортным мусором - косноязычием. А мысль подобная призывала каждого человека начинать своё дело с осознания, что начало всех начал в твоих родственных корнях. Начало всякого твоего дела в судьбе твоей Родины.
Родина и печка, от которой начиналась твоя жизнь, стоят рядом. Они не могут быть преданы забвению, разорваны, осмеяны, забыты...
Так что печка есть высокое слово и начало. Символ памяти, основа твоего корня.
Вспомнишь себя ребёнком на тёплой печке среди хлопочущих близких, родных и никакая невзгода тебе не страшна!
Мы, к сожалению, много памятного, дорогого растеряли из былой нашей жизни. Утратили бесценное прошлое, от того скудеет наша память, наши корни.
Мне обязательно нужно чаще приходить к старой печке, чтобы понять лучше новую текущую жизнь и не забыть дорогое былое, чтобы душа не остыла. Не имею право забывать, иначе и себя забуду и превращусь в перекати-поле, неизвестно для чего несомую ветром.
Через судьбу холодной, осиротевшей печки можно проследить судьбу России. Время и цивилизация всё увереннее теснят, выживают русскую печь. Но даже  всесильному времени не удаётся вытеснить печку из памяти спавших на ней в детстве.
В забытом посёлке Прогресс, в старом покинутом домике молча смотрю на старую печку. Вроде бы и нет повода для грусти, а грустно.



март 2014 года. Алексей ЕВДОКИМОВ.