Внукам завещано

 Что-то часто стали выпадать трудные ночные дежурства. Бывало, заступил, с вечера что-то подделал, что начальник запланировал, и ночь можно давить лавку, опираясь плечом на шкаф. Ложится вроде бы нехорошо. Дежурный по заводу застукает,  стыдно будет старому. Но вот уже какое дежурство приходиться не легко, работа на всю ночь. Не впервой, но годочки, пенсионер уже… Жена грозит, что встанет на пороге, не пустит больше на эту его работу, которую он никак не может бросить. Может и правда...время? Сердечко, вот, что-то...заходится...

Жены дома не было, ушла на своё «дежурство» - к внукам. У микроволновки тарелка с котлетой и картошкой, завтрак для него… Ничего не  хотелось. Раздевшись, присел в кресло напротив телевизора. Завтра День Победы, и программы соответствующие, вот знаменитые кадры с солдатом, заходящим в родной дом, встреча… Мягкое кресло, удобно полулёжа… чуть посмотрю и спать, спать… мотору отдых...отдых требуется...в груди тесно и...что-то не дышится...

Картинка в телевизоре со счастливым, возвратившимся домой солдатом куда-то поплыла, попытался и не смог её разглядеть, и навалившаяся тишина наполнилась   непонятным беспокойством. Со двора донеслись неясные крики, и вдруг услышал своё имя. Кто-то настойчиво звал, звал именное его. Не хотелось шевелиться, но на удивление легко встал и вышел на крыльцо.

У ворот небольшая толпа соседей. Они, почему-то, все смотрели на него и радостно улыбались. В этой группе людей его что-то напрягло, там были те, кого уже и… Но додумать и понять не получалось.               

-Иди сюда скорее – его звал сосед Олег. И тоже что-то было неправильное в этом, радостно переминающемся с ноги на ногу, его старом приятеле. Но что?...Он  пытался и опять не смог понять.               
–Не поверишь… Сейчас там – махнул рукой куда-то – видел  знаешь кого? Ну! Догадайся! - Он радостно смотрел на него и соседи тоже смотрели на него с непонятной ему радостью. И опять он попытался понять, почему здесь те, которых уже… Но Олег опять отвлёк…               

-Сейчас вот с переулка знаешь, кто сюда пойдёт? Отец твой с войны... с фронта прямо... идёт, а я бегом, к тебе!
Непонятно как оказался за воротами, рядом с радостно смотрящими на него и на ближний переулок соседями.
Наконец-то. Радость, чувство, которое уже давно не испытывал и которое охватило его всего. Они столько ждали с матерью, старшим братом, а он всё не шёл и не шёл с этой проклятой войны.
Он вспомнил вдруг, как ещё малым совсем стоял с матерью у ворот, а с переулка от вокзала шёл в их сторону военный, с блестящими орденами на груди. И он рванулся навстречу, "Мама! Наш папа!" И мама удержала его за руку, а военный сказал, что скоро и твой папа приедет, что конец войне. "Подожди чуть, парнёк!"

А отец всё не шёл и не шёл. А летом в их двор вошёл какой-то солдат,  что-то отдал маме, и она потом два дня сидела за столом и куда-то смотрела молча, а рядом плачущая бабушка. А отец всё не шёл, а потом ему сказали, что не придёт совсем. Но он не верил, и бабушка, смахивая слезу, уводила его, стоящего у ворот.  И ещё он помнил, как брат уговаривал маму идти на вокзал, когда встречали поезда с победителями..."может и наш папа...". Его пугал гром оркестра, многолюдье, а потом они с братом притихшие шли домой с потихоньку плачущей мамой. И вот...наконец-то!

Оглянулся на крыльцо. Надо же маму позвать...брат далеко живёт...почему-то. А мама...но...она же давно... Голова наливалась тяжестью и тревогой, непонятностью и реальностью происходящего, ожидание которого жило где-то глубоко. Оно свершилось? Но тогда...
 
-Ну чего стоишь? Иди...иди к нему  - Олег показывал ему рукой в строну перекрёстка. И он пошёл, приближаясь к углу, за которым идёт навстречу ему его отец. Сейчас они обнимутся и он спросит отца, почему он так долго не шёл. Он расскажет, что им трудно жилось без него, и мама говорила, что вам надо терпеть, что вы с братом безотцовщина. И они терпели. Вырастая, не завидовали сверстникам, купленных им их отцами обновкам и игрушкам... А мать много работала, да всё равно не шибко сытно жилось.
Эх, отец! Да мало ли... Но сейчас-то он понимает, что ему, их отцу, было много тяжелее там, на войне той. Он теперь-то всё понимает. И на их улице немало сверстников, у которых отцы не пришли, и им тоже досталось...Они, отцы, погибли, они за Родину нашу погибли, и ты их, наверное, знал. А тебе, нам... значит... повезло...Но он, конечно, ничего не будет такого говорить, только обнимет... а отец сразу, наверное, спросит про маму...И он ему скажет, он только что вспомнил, что мама много лет, как ...Глаза защипало и ощутил, как по щекам покатились слёзы, которые он уже и не помнил... Не надо, что бы отец их увидел. Вот уже сейчас...угол...

 Оглянулся.  Олег, соседи...они только-что  шли, радостные за ним. Никого. И вдруг понимает, что их нет, их нет; его бывших , соседей, стариков, еще знавших  отца.  Они давно и как-то незаметно поуходили из этой жизни. И Олег... он вспомнил, как обезножившего, возил того по двору на инвалидной коляске, а потом... потом помогал на похоронах... Но сейчас ему-то что, у него отец... сейчас вот, уже рядом...

- Деда!... Дед! -  Кто это?  Откуда голос?  Ему же чуть, угол...там отец...
- Ну чего ты? Проснись, дед! - и он узнал голос...внук... внук пришёл. Сейчас внучек...Вот только встречу...сейчас...
Нетерпеливый внук трясёт за плечо, и...в груди что-то толкнуло теплом и вот уже исчезает неохотно, растворяется постепенно улица, угол, к которому он, в радостном ожидании шёл.
- Проснись дед!... Бабуль! Деда никак не просыпается...

Он  длинно и трудно вздохнул, в неясном мареве начали проявляться лица, удивлённое внука, и озабоченное и встревоженное - жены.
- Пугаешь нас, дед?  Говорю ему - жена кивает на  внука - дед ночь не спал, ему отдыхать надо. Но так пристал. "пойдём да пойдём. Он меня ждёт"
Он смотрит на жену, слушает и с трудом выходит из наваждения, сна, или чего это было, такое реальное и сильное.
- Лицо-то у тебя всё мокрое, глаза слезятся, наверно. Капельки надо купить...
- Деда! Нам ведь нужно портрет наладить, прадедушки моего. Ты же обещал... завтра пойдём с тобой на ... марш...
  Я ведь помню, что ты меня в прошлом году не взял с собой, сказал. что я маленький. Я ведь вырос? Да?

Он попытался заговорить, но язык, ставший неповоротливым, не слушался. Закрыл глаза, пытаясь окончательно прийти в себя...
- Дед! Ты чего? Опять спишь?
Прокашлялся, и с трудом сел ровно в кресле, прижал крепко к груди удивившегося внука. Спазм, склеивший горло, потихоньку отпускал.
- Да, парень! - Говорить тяжело, но  пересиливая, продолжил - Ты уже взрослый. Завтра обязательно пойдём с тобой...
- Куда это вы собрались, старый да малый? Кстати, имей ввиду. На работу больше не идёшь. Начальник твой предупреждён. Я ему звонила, увидела, какой ты в прошлый раз пришёл, красавец...
И он промолчал, приняв это с неожиданным облегчением и согласием.

- Мы, бабуль, на марш пойдём, где полк... который Бессмертный. Портрет понесу, дед обещал, где его отец. Вот только наладить надо, что бы нести...
- Всё у нас, внук, готово. И портрет прадеда твоего, отца моего, и написано там всё, что положено.
Он повернулся к углу комнаты, где прислонённый к стене, стоял портрет, и жена и внук тоже посмотрели туда. С портрета, спокойно и внимательно, словно стараясь рассмотреть их, глядел военный с орденами и медалями на груди.
- Ух ты! ЗдОрово! Он герой был, да? Ну чего молчишь? Деда?
- Он... отец был... мой...

Они вместе молча смотрели на снимок из далёкого далека.
Жена дрогнувшим голосом сказала
-А от моего отца даже карточки простой не осталось. Какие там фото в деревне были... Ушёл с первых дней, и всё...пропал. Где? Как? Неизвестно...
- Вот и пронесёт их правнук, наш внук... за всех. Я там и про твоего отца... Вот, видишь, написано... Пока вместе со мной...,а потом...потом, внук, тебе надо будет нести...самому. Помни...