Пядь земли

Трагикомедия

Действующие лица:

Людмила – нотариус,  блондинка лет тридцати пяти.
Ольга Михайловна – начальница земельного отдела мэрии, крашеная брюнетка лет пятидесяти.
Михаил – следователь, лет сорока пяти.
Николай Петрович – вице-мэр, седоват, за пятьдесят.
Наталья – риэлтор, худая шатенка лет сорока.
Неизвестный, лет сорока.
Алексей Иванович – прокурор, плотный, лысый, за пятьдесят.


Двусветная гостиная приличного дома. Обстановка яркая, дамская.
Хозяйка, Людмила, полулежит на широком диване, говорит по телефону.

ЛЮДМИЛА. Ну... Да ты что?.. Он совсем что ли?.. Ну, я не знаю... (Не отрываясь от телефона, встаёт, идёт в угол, поправляет статуэтку на шкафу.) Ты должна стоять на своём... Если он так себя ведёт в самом начале...  (Громкий звонок.) Что же будет дальше? Погоди, я посмотрю... (Идёт к входной двери. Смотрит наружу сквозь окно.) Ой, слушай, я тебе перезвоню... Ладно? Тут ко мне пришли... Пока.

Открывает дверь. Входит Ольга Михайловна.

ЛЮДМИЛА. Ого, как вы похорошели...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну!.. На море, поди, не на огороде.
ЛЮДМИЛА (оглядывая гостью, как бы поворачивая её вокруг оси). Нет, ну это прямо чудеса...  Сколько, восемь? Семь кило?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да ладно... Килограммов пять.
ЛЮДМИЛА. А ощущение, что... Или это из-за юбки? Такая кокетливая… И эти пуговицы… Я помню, такие в моде были лет двадцать назад.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Тридцать… Но ты же знаешь, всё возвращается.
ЛЮДМИЛА. Ну да, всё по спирали… Нет, ну просто отлично.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да я давно уже пытаюсь меньше жрать, вон даже сидела на диете... то есть, на посту.
ЛЮДМИЛА. Не знаю, как вы этого добились, но результат налицо. То есть... на фигуре.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Спасибо, Людмилочка... Классно, конечно, влезть в старое хорошее платье... Или в такую вот юбку… И вообще. Идёшь по улице, ноги тебя хорошо так несут, а мужики глазами обшаривают...
ЛЮДМИЛА. В общем, жизнь продолжается.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно. Как говорится, рано нас хоронить.
ЛЮДМИЛА. Не дождутся...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ещё лет сто... Слушай, Наталья сказала, что надо переговорить...
ЛЮДМИЛА. Да, решили, что у меня лучше всего.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Понятно. А в чём вопрос?..
ЛЮДМИЛА. А я даже не знаю. Она мне позвонила, вся такая озабоченная... Потом, говорит, объясню.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. И мне то же самое.
ЛЮДМИЛА. Ну... придёт, расскажет.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (оглядывая гостиную). Куда она денется... Слушай, а сколько здесь метров?
ЛЮДМИЛА. Сорок восемь.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да? Здорово!
ЛЮДМИЛА. Так вы ж у меня были. Раз пять.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да я всё со своей сравниваю.
ЛЮДМИЛА. Что, уже отремонтировали?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, почти... Сама понимаешь... Этому не будет конца.
ЛЮДМИЛА. Ну, это хлопоты приятные.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Сорок восемь, говоришь?..
ЛЮДМИЛА. Сорок восемь.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А у нас... у нас вроде как тридцать четыре.
ЛЮДМИЛА. Тоже хорошо... Большая гостиная – это... нужен простор. Воздух.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно. Воздух. Я своему говорила: нужен простор, а он: лучше сделаем полный второй этаж, еще две комнаты...
ЛЮДМИЛА. Нет, двусветная гостиная – это однозначно. Это же совсем другая жизнь.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно. Другая жизнь! Ему всё приходится вдалбливать. Я ему: нужно, говорю, отказываться от старых привычек...
ЛЮДМИЛА. Вот именно. Я тут прочитала в журнале, от каких привычек нужно отказаться. Которые тянут обратно в бедность.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Серьёзно? Дай почитать.
ЛЮДМИЛА. Там главное – не надо крохоборничать. Не выгадывать на мелочах. Ни в коем случае. 
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Моему обязательно покажу. А то ему хоть кол на голове теши... А твой-то где?
ЛЮДМИЛА (разводя руки, с усмешкой). Три поколения отправились на рыбалку.
 ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Три поколения?
ЛЮДМИЛА. Дед, отец и внук.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Это его что ли, дед-то? А он кто?
ЛЮДМИЛА. Пенсионер. В охране на заводе.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вохра... Понятно.
ЛЮДМИЛА. Примерно так. Но... Дед, он и есть дед.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Само собой. Раз в месяц имеет полное право.
ЛЮДМИЛА. У нас раз в неделю.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Сочувствую.
ЛЮДМИЛА. Иногда он меня разгружает... Ну, с сыном... А на люди мы его не показываем.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (оглядывая гостиную). Да, двадцать метров – и совсем другое впечатление...
ЛЮДМИЛА. Четырнадцать.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Неважно...
ЛЮДМИЛА. Вы же сказали, тридцать четыре...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Неважно.
ЛЮДМИЛА. Сорок восемь минус тридцать четыре – будет четырнадцать.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Хорошо считаешь, молодец.
ЛЮДМИЛА. Точность – моя профессия. Нотариат – дело такое, что… Сами знаете.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Неважно... То есть, я имею в виду... молодец.
ЛЮДМИЛА. Ну, ладно... А теперь расскажите... Как вам удалось? Пять кэгэ?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Когда приехала – было шесть. Вчера уже пять...
ЛЮДМИЛА. Да ладно...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (со вздохом). Дело известное: жрать надо меньше!..
ЛЮДМИЛА. А я себя не ограничиваю.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Значит, у тебя генетика хорошая... А меня распирает тут же. Борьба не на жизнь, а на смерть. Вон, моя подружка рукой на всё махнула, девяносто кило... Ходит, отдувается. А была такая брюнеточка...
ЛЮДМИЛА. Кошмар.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А куда денешься?.. Против природы не попрешь.
ЛЮДМИЛА. Вот-вот... Наверное, так.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Слушай, а когда она придёт, Наташка?
ЛЮДМИЛА. Я же говорю, она вся такая озабоченная была... А вы спешите?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да не то чтобы спешу, просто... ладно, подождём.
ЛЮДМИЛА. Конечно, подождём.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (устремляясь в угол гостиной). А это что у тебя?..

Походит к шкафу, рассматривает статуэтку.

ЛЮДМИЛА. Нравится?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Класс! Что за баба?
ЛЮДМИЛА. Греческая богиня.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Богиня?
ЛЮДМИЛА. Богиня. Фемида.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Фемида? Так это греческая богиня? А я думала…
ЛЮДМИЛА. Правильно думали. Это обозначает правосудие. Мне один клиент преподнёс… На Крите купил... Хороша?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну да, нотариус ведь юрист, а у них, значит, Фемида…
ЛЮДМИЛА. Да, у нас – Фемида.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Хороша!
ЛЮДМИЛА. Видите, весы?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да, да, весы… А что это за крылья?
ЛЮДМИЛА. Понятия не имею.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Очень мило.
ЛЮДМИЛА. Такой элегантный элемент старины.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Мы тоже привезли...  целый набор... смотрю, куда лучше присобачить.
ЛЮДМИЛА. Да уж, у нас непочатый край... насчёт элегантности.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не говори. Работать и работать. Из совка вылезать...

Возвращаются к дивану, садятся.

ЛЮДМИЛА. На работе-то не были?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Нет ещё. Мы же третьего дня в ночь прилетели… (Машет рукой.) Да они мне первую неделю покоя не давали… Хоть телефон отключай!
ЛЮДМИЛА. Нельзя...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Конечно, нельзя. Мало ли что… Глава позвонит – ему до лампочки, что отпуск.
ЛЮДМИЛА. А Николай Петрович…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, шеф-то всё знает... Но надо быть начеку, земельный отдел – дело такое, что… Сама знаешь.
ЛЮДМИЛА. В общем, славно съездили.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да что ты!.. У нас еще грязный снег, а там сухо, чисто, градусов двадцать семь.
ЛЮДМИЛА. Двадцать семь – это не жарко.
 ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Какой там жарко!.. Идеально! Я там практически не потела... Море – двадцать пять. В общем, как в раю!
ЛЮДМИЛА. А ангелы?..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ангелы?
ЛЮДМИЛА. То есть, я хотела сказать, архангелы!..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно! Архангелов – хоть отбавляй. Вся же прислуга – мужики, здоровые, сильные, черноглазые. Арабы, одним словом... А ты среди них ходишь в неглиже, практически голая... Я уж не знаю, почему там изнасилований нет.
ЛЮДМИЛА. Да есть, наверняка...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Просто бабы молчат.
ЛЮДМИЛА. Ну да, как том анекдоте: а теперь расслабься и получи удовольствие.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А я думаю, эти ребята удовольствие-то умеют доставить.
ЛЮДМИЛА. Арабские жеребцы, чего там говорить.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Наши славяне им не чета...
ЛЮДМИЛА. Говорят, что да... Но я не имела возможности сравнить.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Какие твои годы…
ЛЮДМИЛА (с улыбкой). Это да...   Но я вас хорошо понимаю, Ольга Михайловна. Помню, в прошлом году... Лежу у бассейна... Ну, точно, как в раю... Арабы прохладительное разносят... Лежу и думаю: боже мой, я простая русская баба из провинции, а могу себе позволить в пяти звёздах... И все вокруг меня крутятся.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. То есть, жизнь удалась!
ЛЮДМИЛА. Вот именно. Кто бы мог подумать еще десять лет назад, когда я сидела юрисконсультом на заводе...
 ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А я нормировщиком на стройке... (Пауза.) Слушай, а мы одни будем... ну, втроём? Или ещё кто?..
ЛЮДМИЛА. Я не знаю.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ладно... В общем, должна тебе сказать, что ездить на море весной очень даже недурно.
ЛЮДМИЛА. Мне тоже надо попробовать... Вообще, надо переходить на другой отпускной график. Мы все привыкли: летом на море...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Или в деревню...
ЛЮДМИЛА. Если денег нет... Летом на море, а потом целый год сиди в наших палестинах.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Зимой надо в горы...
ЛЮДМИЛА. Вот именно... Я и говорю: другой нужно график... На море – весной, как вы... и осенью, в бархатный сезон... А зимой можно в горы.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вон, в Сочи...
ЛЮДМИЛА. Да, теперь можно и в Сочи... Или в Австрию... Что?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Слушай, а если её переставить?..
ЛЮДМИЛА. Что переставить?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Фемиду твою…
ЛЮДМИЛА. Куда переставить?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А вот сюда, на столик…
ЛЮДМИЛА. На столик? Ну, не знаю…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Давай попробуем!

Ольга Михайловна берёт стул, подходит к шкафу, снимает статуэтку, ставит на столик в центре гостиной. Женщины обходят столик по кругу.

ЛЮДМИЛА. Ну, не знаю…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да отлично!
ЛЮДМИЛА. Недурно, конечно… Боюсь только, с моими мужиками она тут долго не простоит.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Есть такой момент… Дети носятся как угорелые. Мы народ дикий.
ЛЮДМИЛА. Ну, мы стараемся держаться в норме. Тем не менее…

Пауза. Звонок.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ага… Кто там?
ЛЮДМИЛА. Наталья...

Людмила идёт к двери, открывает.
Входит Михаил.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Миша!
МИХАИЛ. Людочка... Ольга Михайловна... Целую ваши ручки... Что, не ждали?
ЛЮДМИЛА. Да как тебе сказать...
МИХАИЛ. Говори прямо, не запирайся.

Пауза.

ЛЮДМИЛА. А, поняла... Нет уж, я воспользуюсь пятидесятой первой статьей конституции.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А что за статья?
ЛЮДМИЛА. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ага… Надо запомнить.
МИХАИЛ (Людмиле). Ты у нас скрытый оппозиционер?
ЛЮДМИЛА. А что этой статьей только оппозиционеры пользуются?
МИХАИЛ. Конечно! Законопослушный гражданин ничего от органов не скрывает.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты так следствие проводишь?..
ЛЮДМИЛА. Ещё до прихода адвоката...
МИХАИЛ. Естественно. Пока в себя не пришёл, надо из него вытянуть всё, что возможно.
ЛЮДМИЛА. Удаётся?
МИХАИЛ. Вытянуть?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вытянуть, вышибить...
МИХАИЛ. Вышибить – как тебе сказать… Вытянуть – как правило. Наш народ робкий.
ЛЮДМИЛА. То есть законопослушный?
МИХАИЛ. Как правило. Он, дурачок, начинает доказывать, что не виноват.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Народ – дурачок?..
МИХАИЛ (грозя Ольге Михайловне пальцем).  Отдельные представители... Начинают меня убеждать, что ни при чём, что они то, они сё, хотели как лучше. Столько наговорят...  пиши в протокол... и дело в шляпе. 
ЛЮДМИЛА. В общем, не дай бог к вам в лапы попасть.
МИХАИЛ. Ну да... Как говорят в том же народе? Тебя посодют, а ты не воруй.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Тьфу, тьфу, тьфу... Типун тебе на язык.
МИХАИЛ. Зарекаться не надо. Чай, в России живём, не на каком-нибудь загнивающем западе... Это с одной стороны. А с другой – надо всегда быть готовым... К суме и тюрьме.
ЛЮДМИЛА. А ты нас не пугай.
МИХАИЛ. Я не пугаю. Просто, учитывая наш общий бизнес...

Пауза. Женщины молча смотрят на Михаила.

Ну что вы на меня так вызверились?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты много болтаешь. Помнишь, лозунг такой был при советской власти?
МИХАИЛ. Какой лозунг?
ЛЮДМИЛА. Болтун – находка для шпиона.
МИХАИЛ. А... Но это не лозунг. Это напоминание.
ЛЮДМИЛА. Вот именно.
МИХАИЛ. Призыв к бдительности.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно.
МИХАИЛ (деловито). Кстати... А кто у нас шпион?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Трепло.
МИХАИЛ. Не знаю такого. Незнаком. Ладно... Сдаюсь. С вами лучше не связываться... (Оглядывает гостиную.) А где Наташка?
ЛЮДМИЛА. Я за неё.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что там стряслось? Что за срочность?
МИХАИЛ. Вы меня спрашиваете? Понятия не имею. Мне пришла смс-ка. Я уточнился у начальства. Оно дало добро. И вот я здесь.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Какое начальство? Твоё что-ли? Мвэдэшное?
МИХАИЛ. Твоё... Моё... Философский вопрос. Сегодня было твоё, завтра стало моё.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты это про что?
МИХАИЛ. Я вообще.
ЛЮДМИЛА. Ну да, конечно, мвэдэшное... Куда там... Он имеет в виду вашего Николай Петровича.
МИХАИЛ. Это ты сказала...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА.  Тоже мне секрет. Ладно, лучше скажи, что там у вас... Говорят, твоё настоящее начальство снимают?
МИХАИЛ. Не снимают, а переводят... Говорят.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, не знаю... Если в область – тогда точно переводят. А если куда-нибудь в другой район – тогда снимают.
МИХАИЛ. Про это пока ничего не говорят.
ЛЮДМИЛА.  Это из-за того совещания? Когда он квартиру требовал?
МИХАИЛ. Ну, в какой-то степени...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. В той самой степени. Тоже мне, гусь, только приехал, без году неделя, подавай ему квартиру в собственность.
МИХАИЛ. При том, что у него в области уже есть...
ЛЮДМИЛА. Есть? Молодец.
МИХАИЛ. Глава так и сказал... Примерно. Ну, помягче.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Так и сказал. Тебе, мол, тридцать лет, жилплощади дохрена, у нас инвалиды и сироты в районе в очереди стоят.
ЛЮДМИЛА. И что, из-за этого весь сыр-бор? Из-за сирот что ли?..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да уж куда там...
МИХАИЛ. Это было только начало. Он прямо там, на совещании... Наш... Мой... Прямо там говорит заму... Вполголоса: подготовь мне подробную справку про все бизнес-дела администрации.
ЛЮДМИЛА. Так и сказал?
МИХАИЛ. Натурально. Впоголоса, но чтобы все слышали. Глава весь позеленел... Вот и пошло. У одного папа-генерал и дядя-шишка в Москве, а у другого свои волосатые руки... Полгода шло это пыхтенье, кто – кого, а теперь - вот...
ЛЮДМИЛА. А теперь – говорят...
МИХАИЛ. Ну, ещё неизвестно.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А если всё-таки снимут?.. Или переведут... Кто будет?
МИХАИЛ (разводя руки). У нас два зама.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да ладно... Они оба какие-то... как бы это сказать, чтобы не обидеть... Недоделанные.
МИХАИЛ. Что значит, недоделанные?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А то и значит. Один спит на ходу, другой - такой странный... Как его у вас кличут?
МИХАИЛ. Круглый.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Брюхо колесом, говорить начнёт, ни одного слова не разберёшь... Как он на совещаниях в области будет выступать-то?.. Нет, эти не годятся. Бывают настоящие замы, которых хоть завтра ставь – они дело не испортят.
ЛЮДМИЛА. И мы таких знаем...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Мы даже знаем, как их зовут... А что, серьёзно? Я главе нашему желаю долгих лет и здоровья, но если что случится...
ЛЮДМИЛА. Например, пойдёт на повышение...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Или на пенсию, в конце концов. Тогда Николай Петрович – готовый новый глава.
ЛЮДМИЛА (Михаилу). Так что на самом деле у тебя всё не так плохо... Дерзай!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно. Ты так верно служишь... сам знаешь кому... что могли бы тебя и двинуть.
МИХАИЛ (закатывая глаза). Кто там говорил про находку для шпиона...
ЛЮДМИЛА. Да ладно тебе, тут все свои...
МИХАИЛ. Уверена?
ЛЮДМИЛА. Конечно... А ты что имеешь в виду?
МИХАИЛ. Я тебе предлагал – проверить...
ЛЮДМИЛА. Проверить? А, на жучки... Ну, не знаю... И потом... Кто будет проверять?
МИХАИЛ. Есть такие люди.
ЛЮДМИЛА. Какие люди?
МИХАИЛ. Надёжные.
ЛЮДМИДА. Надёжные... Не уверена. У нас тут и так всё под контролем.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Они, может, так напроверяют, что после надо - снова...
ЛЮДМИЛА. Вот именно! Наставят своих жучков!..
МИХАИЛ. Обижаете, девочки.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Тебе-то мы доверяем, Мишенька, а вот другим – извини... Я лично никого к своим стенам не подпущу.
МИХАИЛ. Так ты ж ремонт делаешь...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну и что?
МИХАИЛ. И этим узбекам ты доверяешь?..
ЛЮДМИЛА. По-моему, узбекам-то как раз и в голову не придёт...
МИХАИЛ. Блажен, кто верует... Легко ему живётся.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты нам зубы не заговаривай... Небось, хочешь стать начальником-то, а?
ЛЮДМИЛА. Начальник городского отдела МВД... Звучит.
МИХАИЛ. Звучит. Но это через ступеньку.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да ладно, ваш нынешний, поди, через две прыгнул.
МИХАИЛ. У него было кому придать ускорение.
ЛЮДМИЛА. У тебя тоже есть... И мы все его знаем.

Пауза. Звонок.

ЛЮДМИЛА. Наталья?

Идёт к двери, открывает.
Входит Николай Петрович.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (вполголоса). Твой ускоритель...
МИХАИЛ. А у тебя другой что ли?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. У нас другие отношения.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Проезжаю мимо. Смотрю, знакомая машина. Потом ещё одна. Стало интересно... Дай-ка думаю, накрою компанию. Небось, заговор какой плетут.
ЛЮДМИЛА. Разумеется, Николай Петрович, спим и видим - чего-нибудь да сплести...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Нет? Тогда дай-ка я тебя поцелую, ты вся такая упругенькая...

Обнимает Людмилу, чмокает её в обе щёки.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А тут всех женщин будут целовать или только молодых?..
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (оторвавшись от Людмилы). А что, старые бывают?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (подходя такими зигзагообразными движениями). Ну, я не знаю…
МИХАИЛ. Нет, говорит, я столько не выпью…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (укоризненно). Ну, ты и хамло, Мишка…
МИХАИЛ. Да я же просто похохмить.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (обнимая Ольгу Михайловну). Тоже мне… хохмарь… или хохмец? Как будет правильно?
ЛЮДМИЛА. Остряк-самоучка.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (чуть касаясь пуговицы на бедре Ольги Михайловны). Юбочка у тебя в стиле ретро… Очень удобно. Обнимаешь, целуешь, лёгкое движение пальцем – и юбка на полу…(Сжимает её и звонко целует.)
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ой, Николай Петрович… Ноги не держат…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Дойдёшь до дивана? Или поднести?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот что значит настоящий властный мужчина!
МИХАИЛ. Властный – в смысле у власти?.. Или просто властный?..
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ох, Мишка, договоришься ты у меня.
МИХАИЛ. Ну что, Николай Петрович, сразу прям ругаться… Я же просто научиться хочу.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Чему, чему ты хочешь научиться, Миша?
МИХАИЛ. Как с женщинами обходиться наилучшим образом… Одно дело властный мужчина без власти и совсем другое – властный и во власти…
ЛЮДМИЛА. А ты дома, с женой тренируйся.
МИХАИЛ. Что жена?.. Муж да жена – одна сатана. Они друг к дружке так притертые, что не понятно, где одна кончается и другой начинается… Чему тут можно научиться?

Николай Петрович в обнимку с Ольгой Михайловной подходят к дивану, садятся.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Так, значит, противу властей ничего не умышляете?
ЛЮДМИЛА. Упаси бог, Николай Петрович.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, то-то… А то я, понимаешь, и так весь в расстройстве.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что случилось?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Да уж случилось...
ЛЮДМИЛА. Кто вас обидел?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Да уж обидели...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Кто посмел?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Да уж находятся такие...
ЛЮДМИЛА. Не верим!
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Не верите? Ну, так слушайте! Правительство... вот кто  меня обидел!

Пауза.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (осторожно). Да?
ЛЮДМИЛА (улыбаясь). То есть как?..
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А вот так!.. (Михаилу.) Ты читал, да?
МИХАИЛ. Э-э... Ну, я читал, конечно... Но что?..
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Как что? Переговоры... про острова... ну, с япошками...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. С япошками?..
ЛЮДМИЛА (с облегчением). А, курильские острова?..
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Вот именно!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А что вы так переполошились, Николай Петрович? Я уже бог знает что подумала...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Не понимаешь?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не понимаю. Подумаешь, острова.
ЛЮДМИЛА. Там, кажется, даже не острова, а какие-то скалы...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Скалы?
ЛЮДМИЛА (чуть оробев). Да, я читала... в этой... в википедии.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (Михаилу). Ты тоже так считаешь?
МИХАИЛ. Что я считаю?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Что скалы... и всё такое прочее?..
МИХАИЛ (пожимая плечами). А я не знаю... Острова, скалы... Это всё так далеко... Мне до лампочки.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. До лампочки?.. Выходит, ты родину не любишь?
МИХАИЛ. Это почему вы так поворачиваете, Николай Петрович?.. Я... я родину люблю. Я за родину два года в армии отпахал..У меня даже контузия была. На учениях. К пушке слишком близко подошёл... Она как шарахнет!.. Месяц потом ходил сам не свой.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Видать, с тех пор в себя и не пришёл... Нет, братцы... дамы и господа. Нет, так не годится... Родина – это родная земля. А родная земля – это и есть родина... Понимаете?
ЛЮДМИЛА (переглядываясь с Ольгой Михайловной). Понимаем.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ещё когда отдали этот остров китайцам... Ну, возле Хабаровска.
МИХАИЛ. Даманский?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Да какой Даманаский... Другой! Ну, с которого прямо Хабаровск виден!
МИХАИЛ. Мы еще там китаёзов положили немеряно... Давно. Уж не помню когда.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. На Даманском положили... Но это другой остров! Понимаешь! Я говорю про другой остров!
МИХАИЛ. Ну, хорошо, Николай Петрович, другой так другой.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно... Какая разница... Один, другой. Третий.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Вы не понимаете...
ЛЮДМИЛА. А вы объясните, Николай Петрович... Вот я вас внимательно слушаю.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Только для тебя, Люда, только для тебя... Так вот, еще когда этот остров отдали китайцам... не Даманский, другой...
МИХАИЛ. А я вспомнил... Даманского-то уже и нет... Его вода затопила.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Китайская работа.
ЛЮДМИЛА. Китайцы?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Нарочно. Чтобы нам не достался... Так вот, когда ещё этот остров китайцам отдали...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А зачем отдали-то?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Договор по разграничению... Так вот, когда отдали этот остров... Не перебивайте меня!
ЛЮДМИЛА. Нет, нет, никто не будет...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Я тогда еще сказал, что это – измена! Нельзя родиной торговать! Ни пяди земли русской!..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Так кто изменник? Неужели? (Осторожно показывает пальцем в потолок.)
 НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ни в коем случае! Президент тут ни при чем. Его обманули.
ЛЮДМИЛА. Ага...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Это в министерстве иностранных дел... Там засели предатели!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не может быть... А куда же смотрят органы?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Не знаю, куда смотрят органы... Но факт – просмотрели!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вы, Николай Петрович, у нас прямо совесть нации.
ЛЮДМИЛА. Вот именно... Так прямо правду и режете.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А как же иначе, Людочка? Это же наша родина... Я всегда стоял и стою на том, что ни пяди родной земли не должно быть отдано врагу... То есть, необязательно врагу... просто – никому.
МИХАИЛ. Никому и никогда.
ЛЮДМИЛА. Вот именно.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не дождутся!
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А теперь сообщают... Мол, дипломаты будут обсуждать спорные острова и так далее... Какие спорные? Наши! Кровью политые!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, надо же... Вот так живёшь и ничего не знаешь... Спасибо вам, дорогой вы наш, Николай Петрович, что открыли глаза.
ЛЮДМИЛА. Нам, тёмным...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Дайте я вас за это поцелую... (Целует.)
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (подставляя другую щёку Людмиле). И ты тоже... (Людмила тоже целует.) Ну, вот и славно.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А теперь можно успокоиться... Надо здоровье беречь. Вы нам нужны здоровенький... Вы когда в отпуск собираетесь?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. В отпуск?.. Всё зависит от главы.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, конечно, вы же его тыл... (Кивая Михаилу.) А вот скажите, дорогой вы наш... говорят, в МВД намечаются крутые перемены.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ.  Что?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, в городском отделе... Этого... хлыща... вроде... фьють... снимают.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (переводя взгляд на Михаила). Ну, пока не ясно...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну,  это понятно, что ничего не ясно. Когда будет ясно, будет уже поздно.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ты про что?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Я про то, что как бы нового кого не прислали...
ЛЮДМИЛА. Который будет хуже прежнего.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ.  Я гляжу, девоньки, вы тут интригами занялись...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да какими такими интригами? Мы, как патриоты своего города...
ЛЮДМИЛА. Патриоты, так сказать, нашей малой родины.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно... Мы за то, чтобы важные посты замещались проверенными людьми.
ЛЮДМИЛА. Так сказать, местными кадрами.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Патриотами малой родины. Которые уже готовы и только ждут своего часа.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (снова глядя на Михаила). Это кто там ждёт своего часа?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не будем показывать пальцем.
ЛЮДМИЛА. Тем более мы и так знаем.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что вы об этом думаете? И вы, и глава?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ох, девчонки... Я на вас просто любуюсь... Готовая кадровая служба.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А то... Что мы, первый год замужем... Верно, Люда?
ЛЮДМИЛА. Как пионеры... Всегда готовы.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Как пионерки...
МИХАИЛ. Как комсомолки... Никакой педофилии.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ну ты, Мишель, даешь...
МИХАИЛ. Я просто напоминаю. Так сказать, по долгу службы... Чтобы никаких подозрений. Как говорится, по обоюдному согласию. А то, сами знаете...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Это точно... Педофилия какая-то. И слово-то раньше такого не знали.
МИХАИЛ. Вот еще зоофилия есть...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Да ну тебя, Мишка, к черту!
МИХАИЛ. А вот за чёрта запросто можно под статью угодить... А вдруг у нас Людмила шибко верующая, так сказать, православная?.. Оскорбится, понимаете, заявление накатает... А нам что делать? Сами знаете, какая нынче обстановка.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А какая нынче обстановка, Мишель? Ну-ка, просвети нас...
МИХАИЛ. Какая обстановка? Что, телевизор не смотрите? Кругом, понимаешь, враги, голубизна из Европы прёт... в общем, держи ухо востро, а хвост пистолетом.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (хлопнув в ладоши). Тебе бы в театре играть, Мишенька,  чего ты в милиции делаешь?..
МИХАИЛ. Как что? Я же патриот. Куда родина послала, там я и служу... Скажет – в театр, пойду в театр.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть... А ты что, Людмила, шибко православная?
ЛЮДМИЛА. Да как вам сказать, Николай Петрович... Я не шибко. Я в меру.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Вот и хорошо. А то я прям забеспокоился.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А чего так, Николай Петрович... Откуда беспокойство?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ну как?.. Такая женщина – и вдруг ударится в веру...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну и что? Что плохого-то?
МИХАИЛ. Смотря для кого... Для бога – хорошо, для души – хорошо... А вот для остального мира – вопрос...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Какой вопрос?
МИХАИЛ. Ну, как какой вопрос? Вы на неё посмотрите! Женщина в самом соку. Для мира, для жизни...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Для мужиков?..
МИХАИЛ. Для мужиков. Для красоты. Для продолжения рода. Будешь ещё род продолжать, Людмила?
ЛЮДМИЛА. Не буду. Хватит. С этим покончено.
МИХАИЛ. Не зарекайся... А впрочем, живи просто для себя. И для остального мира.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. То есть, для вас, для мужиков...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ну а кто еще вас, баб, может по-настоящему оценить-то?..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. И то верно.

Звонок.

ЛЮДМИЛА. Надеюсь, это Наташка...

Идёт к двери.
Входит Наталья.

НАТАЛЬЯ. Все здесь... Это хорошо.
МИХАИЛ. Конечно, хорошо, не надо пять раз повторять одно и то же.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (вставая с дивана). Ладно, девочки... И мальчики тоже... Надо ехать.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Труба зовёт?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Труба... Так сказать... не побоюсь этого слова... долг.
ЛЮДМИЛА. Долг?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Никогда не поверю, что вы, Николай Петрович, кому-то должны...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (грозя ей пальцем). Только родине.
МИХАИЛ. Малой или большой?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Обоим. Или обеим?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А семье?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А как же...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Детишки-то уже самостоятельно бизнес делают... Это они вам должны.
ЛЮДМИЛА. Торговый центр у озера – большой… Большие, наверно, дивиденды…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Откуда мне знать? Сашка ведёт свои дела самостоятельно. Он не любит, когда ему, понимаешь, через плечо заглядывают.
ЛЮДМИЛА. Ваш сын пошёл в вас…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Это как сказать… Мать там тоже поучаствовала.  (Наталье.) А ты чего такая бледная? Дай-ка я и тебя поцелую... на прощанье. (Обнимает и целует.) Всем привет!

Уходит. Все смотрят на Наталью.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты чего такая грустная? Налить?
НАТАЛЬЯ (словно очнувшись). Да… налить.

Людмила идёт к бару, открывает.

ЛЮДМИЛА. Кому ещё?
МИХАИЛ. Мне двойной.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Пьяный за рулём – преступник.
МИХАИЛ. А кто определять-то будет?
ЛЮДМИЛА. Кто пьяный или кто преступник?
МИХАИЛ. И то, и другое.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты, конечно...
МИХАИЛ. Вот именно. В итоге – я... Так что наливай, Люд, сразу тройную порцию...

Пауза. Наталья делает глоток, ставит стакан на стол.

ЛЮДМИЛА. Ну что случилось-то? Или ты тоже, как вон... (Кивает на дверь.) Ни пяди русской земли?..
НАТАЛЬЯ (пристально глядя на Людмилу). Какая ещё пядь?.. Ты про какую землю?
ЛЮДМИЛА. Господи, да я пошутила... Тут Николай Петрович... солировал!.. Да ладно, проехали!
НАТАЛЬЯ  (не сразу, оглядывая всех). Помните участок у южной протоки?..

Пауза.

ЛЮДМИЛА. Ну да... А что?
МИХАИЛ. Хороший участок.
НАТАЛЬЯ.  Хороший… Так вот... у него хозяин объявился.

Пауза.

МИХАИЛ. Погоди... У него был хозяин... мы все это знаем... и он продал участок... сколько там было?
НАТАЛЬЯ. Не помню точно... кажется, соток сто пятьдесят. Или чуть меньше.
ЛЮДМИЛА. Я не помню.
НАТАЛЬЯ (Ольге Михайловне.) Или меньше?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что? (Пожимает плечами.) А, нет, я не помню.
МИХАИЛ. Вот что такое девичья память... А я прекрасно помню, что старый хозяин успешно продал все эти почти сто пятьдесят соток новому... А этот... новый... насколько я знаю, заканчивает возводить очень недурные хоромы... Так ты кого имеешь в виду?
НАТАЛЬЯ. Хозяйка объявилась. Приехал её представитель.

Пауза.

МИХАИЛ. Интересно... И кто же это такой?
НАТАЛЬЯ. Человек как человек... То есть, странный, конечно, тип... Он заявил, что представляет семью, которая владела этим участком... Вернее, владел муж, но после его смерти жена должна вступить в права собственности по наследству...

Пауза.

МИХАИЛ. Да, я помню, он умер, то есть, его прикончили в Испании... (Людмиле.) Что ты на меня так смотришь? Ну да... Так и было. Это был рязанский авторитет, его укокошили в какой-то разборке.
ЛЮДМИЛА. Даже у авторитетов, как показывает практика, бывают жёны и дети. И они могут, как это ни странно, являться за наследством.
МИХАИЛ. Он был неженат... Я проверял. Зуб даю.
НАТАЛЬЯ. Это человек привёз доверенность жены умершего.
МИХАИЛ. Чудеса… И что он хочет?
НАТАЛЬЯ. Он пришёл в регистрацию с копией свидетельства... Ну а там ему сказали... Сами знаете, что ему там сказали.

Пауза.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ой, слушайте, у меня же одно дельце... Совсем забыла.
МИХАИЛ. Забыла?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну да, забыла. А что?
МИХАИЛ. А ты этот участок помнишь?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Какой участок?
МИХАИЛ. А этот самый... О котором сейчас речь идёт.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. У южной протоки? Нет, не припомню...
МИХАИЛ. Что-то ты у нас стала забывчивая...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да у меня столько документов проходит, что если всё помнить, так с ума спрыгнешь.
НАТАЛЬЯ. Ну, я тебе напомню...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Если в бумагах всё нормально, то ничего не запоминаешь...
НАТАЛЬЯ. Двадцать пять тысяч!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что двадцать пять тысяч?
НАТАЛЬЯ. Которые ты получила за оформление перевода из сельхоз в земли поселений.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Я получила? Двадцать пять тысяч?
НАТАЛЬЯ. Баксов. Такая была твоя доля.
МИХАИЛ. Двадцать пять? Ни фига себе!
НАТАЛЬЯ (Людмиле). А ты чего молчишь? 
ЛЮДМИЛА. Я?
НАТАЛЬЯ. Ты? Или у тебя тоже память отшибло?
МИХАИЛ. А она еще не решила... Верно, Люда?
ЛЮДМИЛА. Что ты от меня хочешь?
МИХАИЛ. Чтобы ты как-то определилась…
ЛЮДМИЛА (вздыхая). Ольга Михайловна…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что, Людочка?
ЛЮДМИЛА. Только не надо этого «что»? Всё вы прекрасно понимаете… Вы же тогда свой Пежо на джип поменяла.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (пожимая плечами). Джип? Ну и что? Разве я не могу джип купить?
НАТАЛЬЯ. На какие шиши?
МИХАИЛ. Ей двадцать пять, а мне пятнадцать?.. Что за дела?
НАТАЛЬЯ. Это не ко мне.
МИХАИЛ. А к кому?
НАТАЛЬЯ. Сам знаешь, к кому! И вообще, кончайте этот базар! Этот тип уже ходил к прокурору!

Пауза.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ладно, ребятки, я всё-таки пойду... Была рада поболтать.

Встаёт и направляется к выходу. Когда проходит мимо Михаила, тот хватает её за юбку. Пуговицы отскакивают, юбка падает.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (подхватывая юбку и пытаясь натянуть обратно).  Ты что делаешь, козёл?

Хватает подушку и швыряет ею в Михаила. Юбка снова падает.

МИХАИЛ (ловя подушку). Погоди... Сядь. (Людмиле.) Дай-ка планшет...

Людмила приносит планшет. Михаил вставляет в планшет флешку, стучит по экрану планшета.
Людмила собирает пуговицы, подаёт их Ольге Михайловне. Уходит, возвращается со шкатулкой. Достаёт иголку с ниткой.

МИХАИЛ. Вот... Послушайте.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ПЛАНШЕТА. А тут всё в порядке?
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ ПЛАНШЕТА. В порядке. Не подкопаешься. Людка всё заверила.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ПЛАНШЕТА. Вижу.
ВТОРОЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ПЛАНШЕТА. Вот аванс.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ПЛАНШЕТА. А когда остальное?
ВТОРОЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ПЛАНШЕТА. Как только, так сразу... Как только свидетельство, так сразу клиент платит вторую половину.

Пауза.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, ты  урод!
МИХАИЛ. А вы как думали? Это, девоньки, не шутка... Всё должно быть под контролем.

Михаил убирает флешку в карман. Ольга Михайловна вдевает нитку в иголку.

ЛЮДМИЛА. Ни фига себе!.. (Наталье.) Ты знала?
НАТАЛЬЯ. Нет.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (пришивая пуговицу). Чтоб я еще раз... Вот дура!
МИХАИЛ. Ну да… Дура, говорит, не дура, а пару штук в месяц имею... Баксов. Это поверх зарплаты. Верно, Олечка Михайловна?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да пошёл ты!.. Козлик.
МИХАИЛ. Во... Козлик – это получше, чем козёл. Ласковей.
ЛЮДМИЛА. А сейчас ты тоже нас пишешь?
МИХАИЛ. Что? Сейчас?.. Да нет, сейчас не пишу. Смысла нет.

Пауза.

ЛЮДМИЛА. Ну, и что теперь?..
НАТАЛЬЯ. Да, это главный вопрос...
МИХАИЛ. Что вы на меня смотрите?
ЛЮДМИЛА. А на кого нам смотреть?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (перекусывая нитку). Вот именно... На кого, кроме тебя?
НАТАЛЬЯ. Кто отвечал за безопасность?
ЛЮДМИЛА. Кто был крышей?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да. Не будем напоминать, но именно за это вы и были в доле.
МИХАИЛ. Вы – это кто?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты знаешь – кто…
МИХАИЛ. Что, теперь уже всё вспомнила?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да пошёл ты!..
МИХАИЛ. Я, конечно, могу пойти по указанному адресу… Только с кем вы останетесь, дамы?.. Я-то ничего не подписывал... Меня как бы нет. А вот вы... Людочка удостоверила личность продавца... Удостоверила? Вот... Ольга Михайловна проводила слушания, готовила документы на перевод земли из сельхоз в поселения… А Наташка была автором этой изящной схемы.
НАТАЛЬЯ. А ты? А твоя роль?
ЛЮДМИЛА. А он так хорошо проверил претендента, что не прошло и года, как явился хозяин… То есть хозяйка.
МИХАИЛ. Не надо пороть горячку. Мы ещё разберёмся, что там за хозяин. Или хозяйка.
ЛЮДМИЛА. Ну, а этот?.. (Показывает на дверь.)  Ну, твой… пядь земли?..
МИХАИЛ. Если ты имеешь в виду того человека, который... ну, мы понимаем... Так он не имеет никакого отношения к вашей афёре.
НАТАЛЬЯ. Да? А кто документы подписывал на перевод в землю поселений?
МИХАИЛ. Перевод в землю поселений? А что, это разве запрещено? Разве нет такой законной процедуры? А, Ольга Михайловна? Кстати, привет супругу. Он у вас большой мастер. Его подпись на документах – шедевр подделочного искусства.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Тьфу на тебя!.. Сукин сын!

Пауза. Михаил смотрит на часы, вынимает флешку из планшета, кладёт в карман телефон.

МИХАИЛ. Я совсем забыл, у меня тоже одно дельце... даже два! Пока, девочки. Желаю вам всего наилучшего!

Встаёт, идёт к двери.

НАТАЛЬЯ. Ты куда собрался, скотина!
МИХАИЛ (полуоборачиваясь). Я же говорю, по делам... Я вообще-то не просто Миша, я серьёзный человек.
ЛЮДМИЛА (подходя к Михаилу). Ладно тебе, серьёзный человек, выпендриваться... (Толкает его к дивану.) Хватит собачиться, надо думать, что делать. Садись!

Михаил садится в середину дивана.

НАТАЛЬЯ. Думай!
МИХАИЛ. Мой мозг всегда в мыслительном процессе.  И готов искать решение проблемы… Ежели меня не будут третировать и посылать в оскорбительном направлении.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ладно, забыли.
МИХАИЛ. Ну вот, уже лучше… Видите, я отходчивый.
ЛЮДМИЛА (Наталье). Так что он хочет, этот тип?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да, что он хочет? Денег? Или землю взад?
НАТАЛЬЯ. Вы не поверите... Он сказал, что просто хочет справедливости.
ЛЮДМИЛА. Что, что?
МИХАИЛ. Справедливости?
НАТАЛЬЯ. Да, представьте себе, справедливости.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот, гад... Это не к добру.
МИХАИЛ. Ну, и во сколько он оценил эту самую справедливость?
НАТАЛЬЯ. До этого не дошло. Я была так ошарашена... И он такой странный... Я просто не успела в себя прийти, а он уже ушёл.
МИХАИЛ. А что насчёт прокурора? Это он сам сказал?
НАТАЛЬЯ. Да, он сказал... как бы между прочим... что очень удивился, когда ему сказали в регистрации, что земля продана... И он пошёл к прокурору.
МИХАИЛ. И что прокурор?
НАТАЛЬЯ. А я не спрашивала... Я же не знала, как себя вести. Я поэтому больше молчала.
ЛЮДМИЛА. Это плохо, что он ходил к прокурору?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да уж ничего хорошего.
НАТАЛЬЯ. Он же опротестовывал перевод земель из сельхоз в поселенья… Прокурор…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно!
МИХАИЛ. И теперь к нему явился этот тип...
НАТАЛЬЯ. Кошмар.
ЛЮДМИЛА. И что теперь будет?
МИХАИЛ (задумчиво) Всё будет тип-топ...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Мы надеемся.

Звонок в дверь.
Все смотрят на Людмилу.
Та пожимает плечами, идёт к выходу. Смотрит на улицу через окно.

ЛЮДМИЛА. Какой-то мужик...
НАТАЛЬЯ (быстро подходя и глядя на улицу). Это он.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Кто?
НАТАЛЬЯ. Тот тип.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не открывай!

Пауза. Все смотрят на Михаила. Тот подходит и смотрит наружу.

МИХАИЛ. Ну, коли он уже здесь... Давайте его послушаем.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Я не хочу в этом участвовать!
МИХАИЛ (открывая дверь). Помалкивай.

Входит Неизвестный – среднего роста худой мужчина лет сорока. Ольга Михайловна отступает в левую кулису.

Что вам угодно?

Пауза. Неизвестный оглядывает гостиную и всех присутствующих.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы знаете, это не так-то просто объяснить...
МИХАИЛ (не отпуская двери, она остаётся открытой). Интересно девки пляшут... Являетесь в чужой дом и не знаете, зачем?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (делая два шага вглубь). Да, я понимаю, это выглядит странным... (Наталье.) Здравствуйте!
НАТАЛЬЯ. Что вы здесь делаете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, вам-то как раз известно, что я делаю в вашем городе... А это ваши друзья?
НАТАЛЬЯ. Да. Друзья... Знакомые.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Коллеги... Это хорошо. Может быть, это те самые люди, которые участвовали в сделке?.. Ну, вы знаете...

Пауза.

МИХАИЛ (прикрывая дверь). А почему вы задаёте вопросы? Вы вообще – кто такой?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я?
МИХАИЛ. Вы.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. В самом деле, это невежливо... Надо представиться.
ЛЮДМИЛА. Конечно, надо.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Но дело в том, что, в сущности, не слишком важно, кто я такой... Важно, кого я представляю.
МИХАИЛ. И кого же вы представляете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я представляю одного  хорошего человека. Он попал в беду, и я ему помогаю.
МИХАИЛ. Очень туманно.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я постараюсь конкретней... Ну вот, представьте себе, живёт женщина... Обычная женщина. Влюбляется в мужчину, выходит замуж, рожает ребенка, потом второго... Вроде бы всё хорошо, но потом происходит событие – и всё разрушается. Всё – налаженный быт, благополучие – всё рушится. И она остается одна, с двумя детьми на руках и без средств.
ЛЮДМИЛА. Очень трогательно.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот, вот... Или вы так иронизируете? Напрасно.
МИХАИЛ. Послушайте, так живут тысячи людей... То есть, какие тысячи... миллионы. Вы в курсе, сколько у нас алименщиков? Я по долгу службы знаю.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. А вы кто, социальный работник?
МИХАИЛ. Типа того.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Тогда вы благородный человек. Потому что только благородный человек может заниматься социальной работой.
МИХАИЛ. Ну, я, может, не совсем... Хотя... С какой стороны посмотреть.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Надо всегда смотреть с той стороны, с какой лучше видно.
МИХАИЛ. Вот как... Интересно. И что же это за сторона?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это очень просто. Нужно просто зайти так, чтобы любая проблема была видна яснее и полнее. (Делает несколько шагов, как бы оглядывая стены гостиной.) Как можно яснее и полнее. То есть, взглянуть на проблему как бы заново, в первый раз, непредвзято... В искусстве это называется остранением. От слова странный.
НАТАЛЬЯ (негромко). Я вам говорила – странный...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Совершенно верно, странный, остранить... Что это? (Показывает на стол, где стоит статуэтка. Походит к столу.) Удивительно...
МИХАИЛ. Что – удивительно?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не думал я увидеть здесь Немизиду.
МИХАИЛ. Кого увидеть?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Немизиду. Это богиня Немезида.
ЛЮДМИЛА. Вы ошибаетесь, это Фемида...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Фемида? Нет, нет, что вы... Я не могу перепутать Фемиду с Немезидой.
ЛЮ ДМИЛА. Ну как же, у неё в руках весы... Вы понимаете, что это значит?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это распространённая ошибка... Вы, наверное, юрист? А, вы, стало быть, тот самый нотариус, который заверял сделку...

Пауза.

ЛЮДМИЛА. Какую сделку? Я каждый день заверяю множество сделок.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я неточно выразился. Вы заверяли личность. Не так ли?
ЛЮДМИЛА. Вы представляете, сколько личностей я заверяю? О какой именно идёт речь?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я понимаю. Вам нелегко. С людьми трудно работать. Это гораздо труднее, нежели с бумагами, с деньгами, вообще – с неодушевленными предметами. Люди – трудная материя... Непредсказуемая. И никогда нельзя быть уверенным наперёд, что у человека в душе.
МИХАИЛ. Послушайте, как вас там?.. Вы, кстати, так и не представились.
НЕИВЕСТНЫЙ (разглядываю статуэтку). Нет, нет,  и речи не может быть о Фемиде... Вас ввели в заблуждение весы... Да, обязанность фемиды  - тщательно взвесить человеческие деяния на весах добра и зла... От этого зависит дальнейшая судьба... То есть я хотел сказать, судьба человеческой души... Но заметьте, на этом – на взвешивании того, что человек накопил к концу жизни, функции фемиды заканчиваются... Всё, дала оценку – и отошла. А Немезида? Тут надо принять во внимание наличие такой детали, как крылья... Посмотрите, у неё крылья, как у ангела! Но она не ангел... А если ангел, то только ангел мщения! Ибо обязанность Немезиды – карать и наказывать... Поэтому – никаких повязок на глазах, мощные крылья, чтобы вовремя настигнуть караемого и обрушиться на него с небес... Неплохо сделано, хоть и в Китае.
 
Пауза. Ольга Михайловна выглядывает из левой кулисы.

МИХАИЛ. Спасибо за ликбез. Было интересно. Только какое это имеет отношение?.. Что вам нужно?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы намеревались спросить: какое отношение имеет мой мифологический экскурс к цели моего визита? Ответ прост: очень отдалённое. Это такая мимолётная ассоциация при виде легендарной фигуры. Кстати, вы не спросили: за что Немезида карает? За какие прегрешения?
МИХАИЛ. А что, должен был спросить?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мне кажется, да. Это же простое человеческое любопытство.
МИХАИЛ. Но я же не спросил...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Верно. И никто из присутствующих не спросил. Но мне почему-то кажется, что все об этом подумали.
НАТАЛЬЯ.  С чего вы взяли? Вы что, читаете в душах?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Интуиция. Есть такое свойство. Оно даётся тем, у кого не развиты другие свойства... Так вот, Немезида карает за преступления против нравственности... Вы понимаете, что это такое?
МИХАИЛ. Ну, вы же нам сейчас всё объясните…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Охотно. Ну, вот, к примеру, люди обижают беззащитных, слабых... Или - наживаются на бедных. Или принуждают к каким-то ужасным вещам... Заниматься, к примеру,  проституцией... Понимаете? Вам это должно быть особенно понятно, ведь вы социальный работник.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (выступая из кулисы). Да уж, ему особенно... Кстати, где была ваша интуиция? Ведь он вовсе не социальный работник.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не социальный работник? А мне показалось...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вам показалось.
МИХАИЛ. Ну, зачем вы так?.. Я тоже, в некотором смысле, занимаюсь социальной работой. Вернее, социальной прополкой. Говоря высоким штилем, отделяю зёрна от плевел.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы философ?
МИХАИЛ. Ну, разве что на досуге...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Но если не философ, то... Не понимаю. Зёрна от плевел...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Он мент!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мент? Мент… Позвольте, это, кажется… Это значит, полицейский?
ЛЮДМИЛА. А что же еще?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вы что, с луны свалились?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, что вы... Я приехал из Москвы.

Пауза.

НАТАЛЬЯ. Из Москвы?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, из Москвы. А что тут удивительного? Москва – большой город. Там живут почти десять процентов россиян. Так что вероятность приезда неизвестного человека из Москвы гораздо более высока, нежели из любого другого населённого пункта.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну да, а вероятность приехать из Мухосранска стремится к нулю... Он что, издевается над нами?
МИХАИЛ. Одно из двух.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что вы имеете в виду?
МИХАИЛ. Или издевается, или... (Прикладывает пальцы к виску и слегка поворачивает.)
ЛЮДМИЛА. Если издевается, значит...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот именно! То и значит... (Подходит вплотную к Неизвестному и смотрит ему в лицо.)

Пауза.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы, наверное, та самая руководительница земельного департамента.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. И что?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Выходит, на этот раз я не ошибся...
МИХАИЛ. А откуда у вас эти сведения?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, он же тебе сказал... Интуиция! Знаю я эту интуицию. (Поворачивается к Наталье.) Что, всё выложила?
НАТАЛЬЯ. Перестаньте, Ольга Михайловна. Возьмите себя в руки.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Я вполне у себя в руках!..
НАТАЛЬЯ. Мой вам совет...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не надо давать мне советов! Я всю жизнь обхожусь без чужих советов... Интуиция, видите ли!..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не надо так волноваться... Это просто. И если интуиция, то в малой степени. Просто мне о вас говорил господин прокурор.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что? Кто?..
ЛЮДМИЛА. Прокурор?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да. Это очень любезный человек... Честно говоря, я полагал, что мне вряд ли удастся получить аудиенцию. Я думал, какой-нибудь чиновник первого уровня заставит меня писать заявление. Потом скажет, что заявление будет рассматриваться положенное количество времени... Ну, как это бывает. Вы знаете.
МИХАИЛ. А вышло совсем по-другому?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Именно так!
МИХАИЛ. Прокурор, как только услыхал о сути вашего дела, тут же пригласил вас к себе в кабинет, напоил чаем и участливо расспросил о деталях...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Как вы догадались? Вы очень догадливый человек... Только мы пили не чай, а кофе. Господин прокурор большой ценитель кофе, его помощница отлично варит этот напиток.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. И что вам сказал прокурор?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О вас?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Обо мне, конечно, о ком же ещё?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, он мне рассказал обо всех вас. Поэтому мне было нетрудно узнать каждого.
МИХАИЛ. Он молодец, этот наш прокурор!
НАТАЛЬЯ. Лучше некуда...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы совершенно правы, он был очень участлив, он входил в каждую деталь моего дела.
МИХАИЛ. Вот как? Это он вам посоветовал придти сюда?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, конечно. Иначе бы как я вас нашёл?
ЛЮДМИЛА. А как же интуиция?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Интуиция не работает в полной мере без информации.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Господи ты боже мой! Я сейчас тут с ума сойду! Сколько это будет продолжаться?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Простите... Я отвлёкся. Прокурор говорил о вас только хорошее. Он сказал, что руководитель земельного департамента...
НАТАЛЬЯ. Земельного отдела…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да? Я не силён в этих структурах... Так вот, господин прокурор сказал, что руководитель земельного... отдела... очень большой профессионал. Она знает весь город, как свой огород. То есть, всю городскую и загородную землю. От её заботливых глаз не скроется ни одна сотка земли... Как-то ещё он выразился... Да, он воскликнул, что ни одна пядь земли не проскользнёт между чутких пальцев руководителя земельного департамента... то есть, отдела.  Я ещё подумал, что это за мера земельная такая, - пядь? Это сколько же соток?
ЛЮДМИЛА. Нисколько.
НАТАЛЬЯ. Вы что, в самом деле с луны свалились?
МИХАИЛ. Это символ. Пядь – это кусок земли. Но – высоким штилем. Это, наверное, по церковно-славянски.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вот как... Вы не только очень догадливый, вы еще и образованный человек. Наличие таких людей в полиции очень хорошо её характеризует.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вы думаете?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Но это же очевидно.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну да... Конечно.
МИХАИЛ. Я польщён... Поэтому я не буду спрашивать, что сказал обо мне господин прокурор.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я могу сказать...
МИХАИЛ. Не надо. Лучше вернёмся к сути дела... Итак, наш замечательный прокурор заочно представил вам всех нас, а потом – направил вас прямо по этому адресу?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, он сказал, что вы здесь обсуждаете ваши проекты.

Пауза.

МИХАИЛ. Проекты? Он так сказал?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, он выразился по-другому, но смысл, я думаю, тот же.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. И как же он выразился?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Он применил почему-то слово «казни», но я не понял эту коннотацию, поэтому использовал термин «проект».
НАТАЛЬЯ. Казни?
ЛЮДМИЛА. Какие ещё казни?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что за бред? Он там совсем чокнулся?
МИХАИЛ. Остыньте. Он имел в виду «козни».
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, именно так. Козни. Что это значит?
ЛЮДМИЛА. Вы и в самом деле – странный человек...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мне об этом часто говорят.
НАТАЛЬЯ. Неудивительно.
МИХАИЛ. Козни – то же самое, что затея, но в несколько отрицательной, как вы любите выражаться, коннотации.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ах вот как... Извините. Теперь я понимаю, почему он использовал производное от затеи – затейники...
МИХАИЛ. Он его использовал? По отношению к кому?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Если учитывать контекст – скорее всего, он имел в виду вас... Всех вас.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот же зараза!
МИХАИЛ. Да уж, лукавый парень, этот наш прокурор...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, что вы!.. Он очень искренний... Он говорит, что думает. Я видел это по его глазам!
МИХАИЛ. По глазам?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. По глазам. Почему вы удивлены? Как известно, глаза – зеркало души.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. У прокурора?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. У человека.
МИХАИЛ. Ольга Михайловна, вы совсем упустили, что наш прокурор – тоже человек…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я вас уверяю, вы недооцениваете вашего прокурора... Он показал себя глубоким знатоком земельного права. Мы даже с ним поспорили по одному теоретическому вопросу.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что вы говорите!..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, да! Оказывается, господин прокурор сторонник такого течения, которое выступает против продажи земли.
ЛЮДМИЛА. Неужели?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Именно так! И знаете ли, самое интересное – это мотивы, по которым сторонники этого учения отвергают продажу земли.
МИХАИЛ. Любопытно... И что же это за мотивы?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Они полагают, что земля – в некотором роде живая, она дана  природой для всеобщего прокормления и не должна быть частной собственностью. Я был немного знаком с такой теорией, но никак не ожидал встретить её адептов в вашем городе.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да ещё в кабинете городского прокурора...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы совершенно правы! Это удивительно... И вот ещё что... Я хотел спросить вас...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Меня?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, вас... Поскольку вы очень близки к сути проблемы... Ведь вы же возглавляете земельный... э, отдел...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. И что? Что вы хотите?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я хочу спросить: как вы относитесь к этой теории? Что нельзя землю продавать, она живая...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Я? Как я отношусь?
МИХАИЛ. Да, как вы относитесь, Ольга Михайловна? Вы же очень близки к сути проблемы.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Не знаю... И почему это я близка?.. Это ещё неизвестно, кто ближе... Вон, Наталья её продаёт... то есть, не она, но она сделку организует... А вон, Людмила, сделку оформляет, заверяет... А я что? Мы просто землю учитываем, вот и всё.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Но вы ощущаете живые токи земли?.. Ведь человек всегда должен чувствовать, какая материя живая, а какая нет? Не так ли?..

Пауза.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (оглядывая присутствующих). Слушайте, что тут происходит? Я не понимаю... (Неизвестному.) Чего ты ко мне привязался?  Живая, не живая... Вон, поди на двор, понюхай её, землю, живая или нет... Или полижи... Ё-моё, с ума спрыгнешь... Я в туалет! (Уходит в левую кулису.)
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не понимаю... Я обидел эту даму?
МИХАИЛ. Она просто не оценила по достоинству теорию нашего прокурора.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мне тоже так показалось... А между тем, это очень любопытно... Я должен сказать, что в ваших правоохранительных органах работают образованные и глубокие люди. Это удивительно, потому что эти органы все критикуют...
НАТАЛЬЯ. Только не мы!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. То есть, вы согласны со мной?..
ЛЮДМИЛА. На все сто! Как говорится, моя милиция меня бережёт.
НАТАЛЬЯ. Вот теперь посмотрим...
ЛЮДМИЛА. Вот именно... Как оно, на самом деле – насчёт бережёт...
МИХАИЛ. Всё будет хорошо, девочки... Или не будет... Послушайте, любезный, всё это очень занимательно... про живую землю и так далее. Но мы все занятые люди... Поэтому ставим вопрос ребром: чего вы добиваетесь?

Пауза.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ничего особенного.
МИХАИЛ. А всё же?
НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Только одного – справедливости.
МИХАИЛ. Справедливости?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Только и всего.
НАТАЛЬЯ. Я же говорила...
ЛЮДМИЛА. А мы-то тут при чём?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. В ваших силах восстановить справедливость по отношению к бедствующей семье.
ЛЮДМИЛА. Какой ещё семье?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Которой я представляю. Мать, вдова с двумя детьми.
МИХАИЛ. Бедствующей? Вы это всерьёз? Вы полагаете, что семья криминального авторитета может бедствовать?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Криминального авторитета? Что это значит? А-а… Я понял. Вас ввела в заблуждение фамилия. Покойный муж моей доверительницы - однофамилец того преступного деятеля, которого вы имеете в виду. Ничего общего. Семья среднего класса. Они долго и тщательно планировали переезд в ваш город и вложили деньги в земельный участок, чтобы основать на нём фамильный дом.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Дом? Это же целое имение…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Этой семье очень нравился их план. Переехать из столицы в провинцию и начать заново историю рода. К несчастью, реализацию плана прервал несчастный случай. Семья осталась без накоплений. Это грустная история. И поэтому справедливость должна быть восстановлена.
МИХАИЛ. И в чём же, по-вашему, заключается это восстановление справедливости?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ (глядя на Михаила). Послушайте, вы же умный человек, вы всё хорошо понимаете...
МИХАИЛ. Да, я вроде бы не дурак... Но вас я не понимаю. (Показывая на Людмилу и Наталью). Вас здесь никто не понимает.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (глядя на Наталью). Никто?
ЛЮДМИЛА.  Никто. Сделка законная.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы полагаете, что может быть законной сделка, подписанная мертвецом?.. (Достаёт из кармана бумажку.) Вот акт о смерти мужа моей доверительницы. (Протягивает бумажку Михаилу.)  Посмотрите на дату.
МИХАИЛ. Посмотрел. И что?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Дата смерти – на полгода раньше, нежели та, что фигурирует в документах на продажу земли. Как это возможно?
МИХАИЛ. Это всего лишь бумажка... Такую бумажку, думаю, можно купить за тыщу рублей.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Можно. Но это настоящая. И вы это знаете.
МИХАИЛ. Знаю? Как я могу быть уверен?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы это видите в моих глазах.
МИХАИЛ. Что я должен увидеть в ваших глазах?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Правду.
МИХАИЛ. Ну да, конечно. Правду.
ЛЮДМИЛА. И справедливость.
МИХАИЛ. Разумеется. Куда же без справедливости…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Напрасно вы так иронически отзываетесь о справедливости... Это одна из основ здорового общества.
МИХАИЛ. Здоровое общество… Что это такое? Куда это мы заехали?.. Короче, сделка законная. Как на неё не гляди, с какого ракурса… А у вас одни домыслы. И никаких доказательств.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я всё же попытаюсь их найти… (Людмиле). Скажите, вы ведь заверяли сделку... Не так ли?
ЛЮДМИЛА. Во-первых, о какой сделке идёт речь? Я заверяла сотни сделок... разве я могу все помнить?.. (Наталье). Какой участок-то?
НАТАЛЬЯ (глядя в пол). У южной протоки...
ЛЮДМИЛА. А, этот... Ну, смутно...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы помните человека, подпись которого заверяли? Был человек, который продавал землю?
ЛЮДМИЛА. Если землю продавало физическое лицо, то, наверное...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Насколько я знаю, землю продавало именно физическое лицо. Вы его помните?
ЛЮДМИЛА. Физическое лицо? Фамилию? Конечно, нет... Как я могу их всех помнить?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Как он выглядел?
ЛЮДМИЛА. Как выглядел? Мне ничего такого не бросилось в глаза... Мужчина как мужчина.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (Наталье). А вы? Вы помните этого человека? Как он выглядел?
НАТАЛЬЯ. Как выглядел?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да. Какой он – красивый, уродливый, высокий, низкий и так далее?

Пауза.

МИХАИЛ. Стоп. Одну минуту.

Походит к Неизвестному, хлопает его по карманам, по груди, по спине.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что вы делаете?
МИХАИЛ. Я знаю, что я делаю. (Продолжает обыскивать Неизвестного). Телефон где?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. По какому праву?..
МИХАИЛ (показывая удостоверение). Вот моё право.

Неизвестный с любопытством разглядывает удостоверение, даже делает попытку взять его в руки, но Михаил не даёт.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. И что вы мне инкриминируете?
МИХАИЛ. Для начала – проникновение в чужое жилище.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Но вы же меня сами впустили...
МИХАИЛ. А что, есть свидетели?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, вот же они все – свидетели.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (выходя из кулисы). Ну, конечно, я тебя первый раз вижу... Залез неизвестно как... Хорошо хоть Михаил оказался рядом, смог нас защитить.

Пауза.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Но ведь это неправда.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Правда, неправда – всё в мире относительно.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Принцип относительности не распространяется на моральные категории.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что вы говорите? А вы кто такой, чтобы тут рассуждать о правде, о справедливости?
МИХАИЛ. Резонный вопрос. Кто вы, мистер икс? Кто вам дал право читать нам  проповеди?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (примирительно). Каждый имеет право на моральное суждение…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Нет уж, извините… Приходит тут какой-то неизвестный проходимец и начинает мне глаза колоть какой-то там правдой… И справедливостью. Это ещё надо разобраться, в чём правда и в чём справедливость!..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Правда в том, что вы напуганы и пытаетесь прогнать испуг, нападая на меня… Есть такое идиоматическое выражение – перевести стрелки…

Пауза.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ты смотри, какой гусь! Кто тут напуган? Я? С чего ты взял?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не надо бояться… Надо признать неправду, и всё станет просто и ясно. Понимаете?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Я понимаю… ((Прикладывает пальцы к виску и слегка поворачивает.)
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Если вы намекаете на мою неадекватность, то уверяю вас, вы ошибаетесь.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Может быть, я и ошибаюсь… Но я знаю точно, что не тебе учить нас правде и справедливости. Кто ты такой? Мы тебя первый раз видим. Может, ты жулик или что ещё похлеще… Из Москвы он приехал… А мы тут все прямо до смерти перепугались…Мы тут сами знаем, в чём правда и справедливость. Понял? (Пауза.) Что ты на меня так смотришь?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я пытаюсь вас понять.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Можешь пытаться хоть до второго пришествия… (Машет рукой и отходит в сторону.)
МИХАИЛ. Славно поговорили. Но где же ваш телефон?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет у меня  телефона.
МИХАИЛ. Нет телефона? Как это?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я им не пользуюсь.
МИХАИЛ. Может, вы и интернетом не пользуетесь?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да, не пользуюсь.
ЛЮДМИЛА. Ну и фрукт... А еще адвокат.
НАТАЛЬЯ. Зачем ему телефон? Или интернет... У него интуиция  есть.
МИХАИЛ. Что вам подсказывает ваша интуиция на этот раз?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Она мне подсказывает, что дамы лгут.
МИХАИЛ. Лгут? В каком смысле - лгут?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Они никогда не виделись с тем человеком, подпись которого стоит под договором продажи.
МИХАИЛ. Ну вот, кто тут говорил про интуицию… (Подмигивая Ольге Михайловне). У вас налицо - противоречие. Подпись есть, а человека не видели? Разве такое бывает?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Бывает. Если подпись поддельная.
МИХАИЛ. Ну, это надо доказать... Кстати, я могу сказать, как выглядел тот мужчина, подпись которого стоит на договоре.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы?
МИХАИЛ. Да. Я.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы с ним встречались?
МИХАИЛ. Видел, со стороны.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Позвольте узнать...  где вы его видели?
МИХАИЛ. В офисе у Натальи.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что вы там делали?
МИХАИЛ. А это уже вас не качается, любезный... Заехал по своим нуждам.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Допустим... И как же он выглядел?
МИХАИЛ. Это был человек лет пятидесяти, худой, лысоватый.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Он хорошо сохранился... после своей смерти.
МИХАИЛ (поживая плечами). Тот был живёхонек... хотя не в самой лучшей форме. Что вы на меня так смотрите? Похоже, я вас разочаровал?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Немного…
МИХАИЛ. Это ваша проблема. Не стоило, знаете ли, очаровываться.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это верно…  А всё-таки грустно, когда симпатичный человек лжёт тебе прямо в глаза.
МИХАИЛ. Грустно? Вы как подросток, который впервые сталкивается с реальностью. Пора взрослеть.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я стараюсь… Вы знаете, я понял… Вы, как это говорят... силовое прикрытие. Прокурор был прав, я пропустил мимо ушей.
МИХАИЛ. Прокурор?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ (решительно). А вы не боитесь, что экспертиза подтвердит подделку подписи?
МИХАИЛ. Не боюсь... Ваша экспертиза, может, и найдёт подделку. А наша подтвердит... как это...  аутентичность. Я в нашу экспертизу верю.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Всё таки не зря вас критикуют...
МИХАИЛ. Вы имеете в виду правоохранительные органы?.. Конечно, в нашей работе множество недостатков... Как говорится, кое-где...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Кое-кто...
ЛЮДМИЛА. У нас порой...
МИХАИЛ. Честно жить не хочет... И да... и мы с ними ведём незримый бой... Кстати, а почему незримый? Вполне себе зримый. У нас хорошие показатели.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (проникновенно). Вы понимаете, что вы совершили?..
МИХАИЛ. Я?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Все вы.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. И что же это мы совершили?
ЛЮДМИЛА. Какие к нам могут быть претензии?
МИХАИЛ. Сделка законная. Как ни посмотри. Верно, Наталья?
НАТАЛЬЯ. Что? Да. Да…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я не говорю сейчас о законе. Похоже, закона вы не боитесь. 
МИХАИЛ. Да, мы его не боимся. А чего нам его бояться? Он наш, самый  справедливый российский закон.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Но есть же высший суд...
МИХАИЛ. О, это уже что-то патетическое... Что это, Пушкин?
НАТАЛЬЯ. Лермонтов.
МИХАИЛ. Да, да, да! Что там дальше? А, наперсники разврата... Что-то еще... И – звон злата...
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Звон злата...
МИХАИЛ. Но если вы так упорно пытаетесь обвинить нас в каких-то преступлениях... То это уже клевета... А за клевету может постигнуть ответственность.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Кара?..
МИХАИЛ. Можно и так сказать.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я не подразумеваю юридическую ответственность. Она может и не наступить. Мир не совершенен. Он несовершенен потому, что несовершенен человек... Я говорю о другой ответственности. Которая наступает неизбежно.
МИХАИЛ. Это что же вы имеете в виду? Позвольте, я попробую угадать... О, наш гость намекает на то, что тут совершено нехорошее дело, и всем участникам... что?.. да, им должно быть стыдно... Я правильно вас понял?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Послушайте, ещё не поздно всё исправить. Я понимаю, что земля продана, новый владелец строит дом, он ни в чём не виноват... Тогда нужно просто  вернуть деньги.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что? Вернуть деньги?.. Какие деньги?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Которые вы заработали нечестным способом.
ЛЮДМИЛА. Ни фига себе...
НАТАЛЬЯ. И сколько же, по-вашему, мы должны вернуть?..
МИХАИЛ. Наташа интересуется из чистого любопытства. Потому что никто ничего не должен возвращать. Потому что ничего не было.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Верните ту сумму, которую вы выручили от продажи земли, и всё закончится.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что закончится?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вернее сказать, не начнётся.
ЛЮДМИЛА. Что не начнётся?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Процесс покарания.
МИХАИЛ. О, как... Процесс. Покарания. Круто. И как это будет происходить?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Лучше вам не знать.
МИХАИЛ. Нет, нам всё-таки интересно... Мы люди любознательные. Что будет? Приедут крутые ребята с пистолетами и автоматами? Мы не боимся. У нас не девяностые годы... У нас теперь законность. Или вы имеете в виду что-то другое?.. Или кого-то другого? Кого вы представляете? Мы тут битый час слушаем вашу занимательную ахинею, но всему есть предел... Вы от кого? От областного начальства? От органов? Кто вас прикрывает? У вас даже телефона нет... Тоже мне, адвокат, агент, представитель... Только четко и ясно, без туману. Слушаю!

Пауза.

НЕИЗВЕСТНЫЙ. Я не от областного начальства. Если вы подразумеваете под органами спецслужбы, то и к спецслужбам я не имею никакого отношения... Я... я...
МИХАИЛ. Что – я? Что вы мямлите? Говорите толком!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Меня никто не прикрывает. Я – сам по себе. Я представляю обиженных людей.

Пауза.

МИХАИЛ. Да? Это что-то новенькое... Обиженные люди... А, теперь в ход пошёл Достоевский... Униженные и оскорблённые... Слушайте, мне нравится наша беседа. Она вышла на высокий культурный уровень! Вы только посмотрите, послушайте... Античные боги, классики отечественной литературы... Я испытываю истинное наслаждение!..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Ну, это тоже неправда. Вы испытываете тревогу, возбуждение и азарт.
МИХАИЛ. О как!.. Да вы у нас психолог… Может, вы экстрасенс?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А я испытаю наслаждение, когда этот тип уберётся  отсюда.
ЛЮДМИЛА. Вот именно. Чтоб духу его не было!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Что? Как вы сказали?.. Напрасно вы так выражаетесь...
ЛЮДМИЛА. Как хочу, так и выражаюсь! Я в своём доме!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. На самом деле... если по справедливости... Этот дом не совсем ваш.
ЛЮДМИЛА. Не совсем мой? Что ты несёшь?..
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это просто. В постройку этого дома вложены неправедные деньги... Это не принесёт вашему дому благополучия.
ЛЮДМИЛА. Что? Что ты сказал?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Вот козёл, а?
ЛЮДМИЛА. Это переходит всякие границы… Учит нас добру и справедливости… А дом – не мой… А чей же? 
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Он станет вашим, если вы очистите его от неправедных денег. А до тех пор…
ЛЮДМИЛА. Очищу? Нет, вы только послушайте его…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Очиститель хренов!
ЛЮДМИЛА. Убирайся отсюда немедленно!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Чтоб духу твоего здесь не было!

Ольга Михайловна и Людмила напирают на Неизвестного. Тот отступает, делает неловкое движение – и в этот момент Михаил ставит ему подножку.
Неизвестный падает со всего своего роста, задевает головой стол и обрушивается на пол.
Статуя Немизиды качается одну-две секунды и затем падает на пол и разбивается на куски.

НАТАЛЬЯ. Боже мой!..

Падает на диван, сидит, обхватив голову руками. Пауза.
Неизвестный лежит без движения.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, что там с ним?..
ЛЮДМИЛА (подходя к лежащему). Эй!..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Без сознания? Ударился, козлик... (Поднимает несколько осколков Немезиды.) Эх, Людка, не судьба нам античных богов держать...

Михаил подходит к лежащему, похлопывает рукой по щекам. Поднимает веко, щупает пульс.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну, что?..
МИХАИЛ. Пульса нет.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Как нет?.. Да ладно!.. (Толкает Неизвестного ногой.) Эй ты, кончай придуриваться!

Михаил отпускает руку Неизвестного. Рука падает с громким стуком. Наталья  вскидывается.

НАТАЛЬЯ. Боже мой!.. Я не могу... Я чувствовала, что всё это не просто так... Я не могу... (Вскакивает, оглядывается.) Всё, уже началось!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНАС. Тихо, тихо... Что началось?
НАТАЛЬЯ. Да как же вы не понимаете?.. Он же говорил! Он же предупреждал!.. А мы... Я не могу! Проклятые деньги!..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Успокойся, Наташа...
НАТАЛЬЯ. Вы не понимаете... Уже началось!.. (Бросается к двери.)

Михаил выступает наперерез Наталье, толкает её к Ольге Михайловне.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА (нанося Наталье два коротких шлепка по щёкам). Сейчас же прекрати истерику... Слышишь?
МИХАИЛ. Дайте ей воды... Или выпить.

Ольга Михайловна усаживает Наталью на диван.
Михаил идёт к двери, закрывает дверь на ключ. Смотрит в окно, задёргивает его шторой. Возвращается к лежащему Неизвестному, снова пытается привести его в чувство.

ЛЮДМИЛА. Ну, что?
МИХАИЛ. Похоже, не дышит.
ЛЮДМИЛА. Боже мой!.. И это в моём доме…
МИХАИЛ. Странно как-то... Крови на затылке нет, а не дышит.
НАТАЛЬЯ (глухо). Началось... Как он предсказывал...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Перестань! Может, скорую вызвать, а, Миш?
МИХАИЛ. Скорую? Скорую вызвать можно… вроде бы даже нужно… С одной стороны… А с другой? Что она найдет, скорая? Зафиксирует смерть в доме Людмилы? В нашей честной компании… Разбирательство будет… Упал, толкнули… И разбираться будут без меня, потому что я участник…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ну и что ты предлагаешь?
МИХАИЛ. Нам это надо?
ЛЮДМИЛА. Конечно, нет! Но что делать?
МИХАИЛ. Проверьте ещё раз. Может, я ошибся? Зеркало есть?

Ольга Михайловна и Людмила склоняются над лежащим.

ЛЮДМИЛА. Не дышит…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Пульса нет. Слушайте, а что это за журчанье?..
НАТАЛЬЯ. Он же проклял этот дом...
ЛЮДМИЛА. Что ты там несешь!

Наталья показывает пальцем в сторону левой кулисы.

ЛЮДМИЛА. Что там такое?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Блин, потоп!

Людмила бежит в левую кулису.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что же нам делать?
МИХАИЛ. Я думаю...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Думай быстрей!
МИХАИЛ. Если он в самом деле дал дуба... даже как-то не верится... но если он всё-таки отдал концы, то... Что?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что?

Людмила около левой кулисы бросает тряпки и орудует шваброй.

ЛЮДМИЛА. Стояк потёк... (Со слезами в голосе.) Паркету полгода... вот сволочизм!
МИХАИЛ. Будет лучше, если он отойдёт в мир иной в другом месте... Где? Так… Тут на краю посёлка брошенный дом… замороженное строительство… Люд, водка есть?
ЛЮДМИЛА. Какая водка? Ты с ума сошёл?
МИХАИЛ (Ольге Михайловне). Посмотри у неё в баре...

Наталья срывается с дивана, бежит к двери, пытается её открыть. Михаил догоняет её, тащит к дивану.

МИХАИЛ. Тихо, тихо... Уймись!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Только виски...
МИХАИЛ. Годится.

Вливает в рот лежащему Неизвестному добрую порцию виски.

ЛЮДМИЛА. Боже мой, что за день...
НАТАЛЬЯ. Будет ещё хуже…
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А что может быть хуже?
МИХАИЛ. Не надо каркать! Надо сосредоточиться... (Людмиле). Большое одеяло... быстро!
ЛЮДМИЛА. Одеяло?
МИХАИЛ. Портьера старая...
ЛЮДМИЛА. У меня здесь всё новое!

Ольга Михайловна стягивает с дивана покрывало.

МИХАИЛ. Годится. Помогайте.

Михаил и Ольга Михайловна закатывают тело Неизвестного в покрывало.
Телефонный звонок. Михаил смотрит на телефон.

МИХАИЛ. Кто это? (Секунду-другую думает, затем отвечает). Слушаю... Что? (Пауза.) Прямо сейчас?  Я немного занят... Что? (Пауза.) Да, моя машина... (Подходит к окну, смотрит в щёлку между шторкой и стеной.)
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что?
МИХАИЛ (зажав телефон). Прокурор...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Прокурор? Где?

Михаил показывает на окно.

ЛЮДМИЛА. Не открывай!
НАТАЛЬЯ. Всё, как он предсказывал...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Умолкни, дура!
МИХАИЛ (поднося телефон к уху). Да, да, слышу... Алексей Иваныч, у нас тут проблемы... Да, три эр... Разор, развал, ремонт... Что? (Показывает, чтобы спрятали тело). Да, у Людмилы тут чэпэ... Вот мы и... (Пауза. Ольга Михайловна и Людмила закатывают тело под стену и закрывают его стульями и фикусом.) А что, в другое время нельзя? Пять минут? Сейчас я хозяйку спрошу... (Зажимает телефон.) Рвётся сюда...
ЛЮДМИЛА. Не пускать!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Пошли его на три буквы!

Пауза.

МИХАИЛ (в трубку). Хорошо, таможня дала добро... (Идёт к двери, открывает.)

Входит Алексей Иванович.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Вы меня простите, друзья мои, но я подумал, коли вы здесь, а я, значит, мимо, то и... (Людмиле.) Приношу свои соболезнования. Меня на прошлой неделе затопили сверху... Представляете? Бога они не боятся... И прокурора... Шучу, разумеется... Вам повезло, у вас нет соседа сверху. Как, впрочем, и справа, и слева... Я имею в виду – через стенку... А это что? (Направляется к осколкам.) У вас, я гляжу, тут прямо, одно к другому...
МИХАИЛ (вяло). Да уж... Бывает, знаете...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Зато, вижу, вы все здесь... Это очень похвально. Как говорится, друзья познаются в беде... Сам погибай, а товарища, понимаешь, выручай... А что это было? (Поднимает крупный осколок.)
МИХАИЛ. Это? Похоже, крыло Немизиды. То, что осталось...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Немизида? Это кто же, позвольте вспомнить...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Или Фемида...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Фемида? Погодите-ка, Ольга Михайлова, насколько я помню университетский курс античной истории, крыльев у Фемиды не бывает, у неё весы и повязка.
ЛЮДМИЛА. Говорят, повязка не всегда...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ.  Может, и так, вы помоложе, должны помнить ярче... А вот крылья только у христианских ангелов, а если взять дохристианский период, там только, пожалуй, и вправду – Немизида. Не повезло, значит, богине.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да ей-то что, богине? Она, поди, переживёт, что в нашем городишке кокнули её статуэтку...
МИХАИЛ. Китайского производства.
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Шипотреб весь китайский, а что-нибудь авторское – совсем другие деньги... Такова жизнь. А Немезида – помню её, богиня мести и наказания.
МИХАИЛ. Не, по мести другие... Там есть какая-то парочка... Забыл.
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Фурии что ли?
МИХАИЛ. Вроде того...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Значит, просто – наказание... Должно быть, сильная женщина.
НАТАЛЬЯ. Сильная...
МИХАИЛ. Алексей Иваныч, я дико извиняюсь, но вы сами видите, какой у нас тут развал...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Понимаю, понимаю... Всё, удаляюсь, приводите в порядок это замечательное жилище... без соседей. Я только хотел вот что... Одна минута... Приходил ко мне какой-то странный тип... Непонятный! По одному запутанному земельному делу... Приходит, понимаешь, и вот принимай его безо всякой очереди, без предварительного рассмотрения, как-то он убедил моих помощников... Мне сначала не понравилось это кумовство, а потом...

Пауза.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что потом, Алексей Иванович?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Вы знаете, вот бывает же такие ситуации, когда встречаешь человека с некоторой, знаете, антипатией, а потом как-то так выходит, что всё поворачивается по-другому...
МИХАИЛ. В сторону симпатии?..
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ.  Не то чтобы какая-то особенная симпатия, а просто как-то вот поговоришь с человеком, и после такого разговора чувствуешь такое, знаете, даже умиление...
МИХАИЛ. Ну да, мог выгнать, а взял да и принял по-человечески.
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Точно! С вами, выходит, тоже случается...
МИХАИЛ. Случается. Но редко. Умиление, всё-таки, не наш профиль.
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Ну да, конечно. Хотя, надо признаться, и не наш... Всё-таки прокуратура... Так вот, славно мы с ним побеседовали. Он мне ещё теорию насчёт земли проповедовал... Что она живая и продавать её нельзя, это противу законов нравственности.
МИХАИЛ. Что вы говорите? Действительно, странный тип.
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Очень странный. Но очень обаятельный... Кстати, он к вам еще не приходил?
МИХАИЛ. К нам? Куда это – к нам?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. А он говорил мне, что будет с вами разговаривать.
МИХАИЛ. С нами?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ.  Ну да, с вами. И с Ольгой Михайловной. И вот с Людой, и с Наташей. Со всеми. Так он не приходил ещё?
МИХАИЛ. Нет. Кто-нибудь его видел?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Кого?
МИХАИЛ. Ну, этого типа, о котором Алексей Иваныч спрашивает...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Да век бы я его не видала.
ЛЮДМИЛА. А зачем он мне нужен-то?

Пауза. Все смотрят на Наталью. Наталья молчит, глядя в пол.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Ну, не приходил так не приходил... Но, думаю, придёт... Он, похоже, не из тех, кто останавливается на полпути.
МИХАИЛ. Хорошо, будем ждать... То есть... А что он от нас, собственно, хотел-то?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. А вот это самое интересное... Он утверждал, что желает справедливого разрешения одной проблемы. Какой-то земельный участок... Какая-то организованная группа... То ли кража, то ли мошенничество, то ли подлог. То ли и то, и другое, и третье. Я его спрашиваю, откуда у него сведения? А он: дескать, у меня совершенно точные сведения, из первоисточников... Уж не знаю, что он имел в виду, мне так и не открыл.
МИХАИЛ. Ну и что там за группа?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Которая организованная? Так это самое интересное... Вы понимаете, он вас-то и назвал... Вот, говорит, Ольга Михайловна… И Людочка и вот, Наташа... Ну и вас, Михаил упомянул.
МИХАИЛ. И меня?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Да, и вас тоже... Намекал даже и на какие совсем высокие сферы... (Пауза.) Друзья мои, я, разумеется, таким фантазиям вовсе не поверил. Это же надо, чтобы такие уважаемые люди... Начальник земельного отдела администрации... Нотариус... Риелтор... Высокий чин МВД... И якобы высокие сферы... Нет, кончено, это невозможно в нашем замечательном городе. Я так ему и сказал.
МИХАИЛ. Так и сказали?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Так и сказал. Нет, говорю, у вас никаких доказательств. А он мне: а вот акт о смерти... а подпись на договоре липовая, экспертиза докажет... А я ему: ну, это ещё неизвестно, какое заключение даст экспертиза, поскольку образцов рукописных больше нет, кроме этой подписи... Правильно?
МИХАИЛ. На все сто...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Вот и я ему сказал, что при всей моей к вам симпатии... к нему, значит... ничем пока помочь не могу. А он мне – я вам доставлю доказательства... И пошёл.
МИХАИЛ. И всё?
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. И всё. (Пауза.) Ладно, не буду вам мешать.
МИХАИЛ. Ладно...
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ. Не расстраиваетесь, Людочка, всё будет хорошо... Это всего лишь мелкие неприятности... Зато у вас такие друзья, что с ними ничего не страшно... (Открывает дверь.) Значит, получается, что Немизида символизирует неотвратимость наказания?.. Надо же.  Совсем как мы, прокуратура...

Уходит. Пауза.

ЛЮДМИЛА. О господи...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Кошмар.
МИХАИЛ. Да, ловок Алексей Иваныч... Недооценивали мы его.
ЛЮДМИЛА, Нам конец.
МИХАИЛ. Тихо, тихо... Как там... рано нас хоронить... Нас – рано, а некоторых – в самый раз.
ЛЮДМИЛА. Боже мой...
МИХАИЛ. Так, слушай мою команду!.. (Людмиле.) Машина в гараже? Отлично. Заносим труп в машину, везём на конец посёлка, там есть заброшенный дом... Там этого любознательного голубчика и поместим... (Ольге Михайловне.) Берём!

Берут замотанное тело с двух сторон. Груз в их руках прогибается.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что такое? (Бросает, пятится.)

Михаил пробует на вес. Тоже бросает. Быстро раскрывает покрывало.

ЛЮДМИЛА. Господи ты боже мой...
МИХАИЛ. Чудеса...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Куда он мог деться?
МИХАИЛ. Ай да фокусник... Смотри... Пиджак... брюки... туфли...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Что же он – в одних трусах?..
МИХАИЛ. И в носках...
ЛЮДМИЛА. Нет, я не доживу этот день... Я с ума сойду!
МИХАИЛ. Тихо, тихо... Не надо так трагически.

Наталья сползает с дивана, становится на колени, крестится, что-то бормочет.

МИХАИЛ. Вспомнила господа нашего Иисуса Христа... как только жареный петух в задницу клюнул.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Только богохульствовать не надо...
МИХАИЛ. И ты туда же!..
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Туда не туда, а всё ж таки... Не надо!

Громкий стук в дверь. Людмила смотрит в окно, открывает дверь. Вбегает Николай Петрович.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что тут у вас?
МИХАИЛ. Смотрите сами...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Ё-моё… Если бы своими ушами не слыхал, ни за что бы не поверил!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Как это – своими ушами?..
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ (Людмиле). Как он мог уйти?
ЛЮДМИЛА. Не знаю... Всё закрыто.
МИХАИЛ. Закрыто... да если он из этого покрывала... из костюма... Что ему дверь? Есть такие умельцы, что ой-ёй-ёй...
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Затейники.
НАТАЛЬЯ. Вы не понимаете... Это – чудо!
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Что? Чудо? (Смотрит на Михаила. Тот пожимает плечами.)
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Кто знает…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Нас учили, что чудес не бывает. И это подтверждалось.  Хотя... Если чудеса нам на руку, почему бы и нет... А, Миш?.. Как говорится, трупа нет – значит, и дела нет... Так?
МИХАИЛ. На все сто.
 НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. На все двести. Говоришь, в одних трусах?..
МИХАИЛ. И в носках.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Затейник... Но мы тоже не лыком шиты. Слушать сюда. Всё, что было – забыть. Не было ничего. Понятно?
ЛЮДМИЛА. И никаких чудес!
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Именно так. Как говорится, впредь до особого распоряжения – никаких чудес.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. А если он снова явится?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Снова явится?..
МИХАИЛ. Исключить нельзя. Учитывая его способности.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Это верно. Мы не можем ждать милости у природы... То есть, у судьбы... Мы сами  куём свою судьбу... Так, Ольга, помнишь, у нас был один резервный участок?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Это который?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А тот, который за вонюхинским прудом.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Но мы же хотели его про запас... Для области.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Для области... Это если всё хорошо, то для области... А в данном случае… Если объявится, то…  Надо будет урегулировать.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Ясно. То есть… разберёмся.
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. И есть еще резерв...
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Какой резерв?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А те, которые землю оформили, сельхоз, а деятельность не ведут? Забыла?
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Изъятие?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Изъятие!
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Так мы никогда не применяли... Там вони будет…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Жизнь заставит – применим. Хотя вони будет много… Посмотрим!
ЛЮДМИЛА. А как оформлять? Резервный? Если явится…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А это уже твоя задача! Ваша! Думайте!
НАТАЛЬЯ (глухо). А прокурор? Про него забыли?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Как же можно забыть про нашего Алексей Иваныча?.. Видал, как землю роет... Словно твой артист. Я прямо заслушался.
МИХАИЛ. И что будем делать?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. Прокурора я беру на себя. Это – моя задача. Всё ясно? Я ушёл. (Идёт к двери. Останавливается. Возвращается. Поднимает осколок.) Немизида, говорите? Надо же...
ЛЮДМИЛА. Или Фемида…
НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ. А не надо нам этих чужеземных богов... Может, из-за них весь сыр-бор… У нас и свои найдутся. Вон, Перун какой-нибудь… Или Велес. (Суёт осколок в карман.) На память.

Уходит.

ЛЮДМИЛА (показывая на вещи, оставшиеся от Неизвестного). А с этим что делать?
МИХАИЛ. Всё сжечь. Чтобы духа его не осталось.
НАТАЛЬЯ. Он же предупреждал, что нельзя так говорить...
МИХАИЛ. Ты, Наталья, поди домой, да выспись, да забудь обо всём… Поди, поди.

Наталья уходит.

ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Съехала баба с катушек.
МИХАИЛ. Это плохо... Если в себя не придёт, надо думать о замене.
ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА. Посмотрим... Всё, пока. Ну и денёк!..

Уходит.

МИХАИЛ. Ну что, Людок, когда твои приедут?
ЛЮДМИЛА. К вечеру.
МИХАИЛ. Успеешь привести в порядок... Помощь нужна?
ЛЮДМИЛА. Знаю я твою помощь.
МИХАИЛ. А что? Я всегда готов подставить твёрдое мужское плечо.
ЛЮДМИЛА. Иди ты со своим плечом...
МИХАИЛ. Ладно, я не обижаюсь... Хотя мог бы... Понимаю, тебе не сладко сегодня пришлось... Но ничего. Всё пройдёт. Всё будет мило. Пока. (Идёт к двери. Останавливается. Возвращается. Поднимает осколок, суёт в карман.) На память. (Уходит.)

Людмила оглядывает гостиную.
Поднимает осколок. Разглядывает его. Размахивается и что есть силы швыряет его во входную дверь.
Машет рукой, уходит в левую кулису.

ЗАНАВЕС