Трон Давида

   Барух был одним из столпов еврейской общины местечка. Столяр и краснодеревщик, он мастерил всю мебель для синагоги. Именные стулья, сделанные по индивидуальным заказам, стояли на почетных местах. Но самым прекрасным произведением искусства был стул созданный не Барухом, а его сыном Давидом. 5 лет труда было вложено в этот шедевр, рассчитанный на века.
   Барух начал обучать сына когда ему исполнилось 7 лет, стул внесли в синагогу в день бар мицвы мальчика. Раввин назвал роскошное кресло "Трон Давида".

   Летом 1941 года немцы проскочили местечко, расположенное в сотне километров от Львова. Несколько месяцев евреи жили в гетто без особых проблем. Приезд зондеркоманды и дата окончательного решения еврейского вопроса выпала на праздник Симхат Тора.
   Зная, что последний раз, евреи как всегда собрались в синагоге. Прочитали заключительную главу Торы и успели начать новый цикл, когда в зал ворвались пара немцев и несколько штук полицаев.
   Руководил отрядом лейтенант Курт: истинный ариец, считавший себя образованным и культурным человеком. Ему поручили грязную работу: очистить Новый Рейх от евреев, и Курт старался сделать это как можно более интересно для себя. 

   Евреи замерли, оцепенев от страха. Курт рассмеялся и сказал: "Не обращайте на нас внимания, продолжайте. Что там у вас сейчас должно быть? Танцы? А ну живо всем танцевать!"  Под градом угроз и палочных ударов, евреи начали бегать вокруг бимы, даже запели песни.
   Через несколько минут Курту наскучило. "А ну ка, всем раздеться и дальше танцевать! Так веселее будет." Курт достал пистолет и выстрелил в живот раввину. После того, как пули получили три человека, евреи стали раздеваться. Курта женщины не интересовали, но полицаи накинулись на них как только обреченные мужчины снова забегали.

   Барух был в забытье без единой мысли с того момента, как фашисты ворвались в синагогу. К реальности его вернул жуткий крик: Барух узнал голос тринадцатилетней дочери. Как раз в этот момент он пробегал мимо “Трона Давида”, схватил его и одним ударом размозжил голову Курта. Свалив перегородку ворвался на женскую половину и опустил стул на спину немца, насиловавшего его дочь. После второго удара стул сломался.
   Схватив стулья и все, что попадалось под руки, обнаженные евреи, мужчины и женщины, накинулись на полицаев. Через несколько минут все стихло. Мне бы хотелось сказать, что евреи взяли оружие убитых фашистов, добили остальных, ушли в лес, партизанили, дожили до Победы... но они стали торопливо одеваться. 

   Остальная зондеркоманда обыскала все дома и собралась на площади перед синагогой, куда согнали всех евреев местечка. Заподозрив неладное, несколько человек зашли в синагогу и сразу начали стрелять. Потом вытащили тела немцев, закидали дом гранатами и подожгли.


***************

Давид мечтал быть высокородным польским шляхтичем, но уродился простым евреем. Он помогал отцу в столярной мастерской и читал Тору, но еще больше времени тратил на изучение польского языка, истории, европейской культуры. Со временем мечта конкретизировалась: поступить в Львовский университет. Если бы не оккупация советскими войсками, мечта Давида не смогла бы осуществиться: для евреев конкурс в польские университеты был жутким.

Студенты делились на три группы: поляки - интеллигенция и дети богатых горожан, украинцы - выходцы из деревень и народ попроще, и "понаехавшие" - русские и украинцы из восточных областей.  Давид мог бы присоединиться к любой из групп, но решил записаться в "поляки".
Сперва шляхтичи приняли прекрасно подготовленного Давида за своего, но после безобразной сцены в душевой, отношение поменялось. Давид сдружился с Гансом и Питером - немцы не были такими антисемитами, как поляки.
Учебный год прошел в занятиях, спорте и веселье. Давид усиленно занимался боевыми единоборствами, поляки и украинцы помогали ему практиковаться, немцы прикрывали спину.

В июне 1941 года Ганс и Питер зашли в комнату Давида и попросили пройти в университетский спортзал: всех евреев, русских и комсомольцев велели собрать для дальнейшего разбирательства. На руках у немцев были повязки со свастикой. Сперва Давид просто отказался, потом просил соврать, что не застали его, но тщетно: порядок был прежде всего. Друзья уверяли, что замолвят словечко, поручатся за благонадежность, но нарушить приказ не могут. Из комнаты Давид вышел один, Ганс и Питер остались там навсегда.

Давид ушел в лес, партизанил, присоединился к Армии Крайовой. Он не повторил университетской ошибки: никто не узнал о его еврействе до 1944 года, когда Давид получил ранение во время совместной операции с Британскими парашютистами. Ко всеобщему облегчению, Давида эвакуировали в Англию. Победу над Германией он встретил в звании лейтенанта Британской армии.
В 1946 году в составе оккупационного корпуса, в должности переводчика отдела расследования преступлений нацизма, Давид ездил по Германии: допрашивал ветеранов Вермахта о том, чем они занимались во время войны.

Альфред сам вызвался в свидетели: в надежде на дополнительную пенсию. Давид внимательно выслушал историю о том, как Альфред получил травму позвоночника помогая бедным евреям спасаться из горящей синагоги, которую подожгли украинские националисты. В благодарность спасенные подарили прекрасный стул. Давид узнал спинку стула, сделанную собственными руками. Сидение было другим, то это не помешало. После допроса с пристрастием Альфред рассказал все, как оно было на самом деле. Его вытащили из синагоги еле живым, стул сжимал так, что руки смогли разжать только в госпитальном поезде по дороге в Германию.
“Трон Давида” снова сломался о спину Альфреда, на этот раз окончательно: перед уходом еврей поджег дом.
Через несколько месяцев Давид был арестован в Иерусалиме за дезертирство. Бежал, воевал, лишился обеих ног, но смог сделать мебель для новой синагоги на одном из холмов Самарии.