Меня похитили инопланетяне

Воспоминание первое. Похищение

То, что произошло со мной, для одних является совершенно необычайным грандиозным событием, достойным подробного описания в большой книге; для других же, для большинства, небывальщиной, фантазиями человека с нездоровой психикой. Меня похитили инопланетяне. Это чудо, что я могу тут общаться с вами, делиться пережитым. Зачем же я взялся за это? Во время космических странствий я столько узнал и испытал. Мне очень хочется поделиться с кем-нибудь этими знаниями и опытом, не уносить же их с собой в могилу (в неизвестность). Вернувшись на родную землю, я был рад открыться людям, поведать им о своих приключениях; но наткнулся на стену непонимания, гнусный смех и откровенную агрессию. Бывшая жена моя уверена, что я просто скрывался от уплаты алиментов, и теперь собирается судиться со мной из-за пропущенных платежей. Её новый муж грозится набить мне хлебало. Галка думает, что я, так решил, от неё избавиться. Родственники смотрят на меня с жалостью и презрением. Так пускай мои рассказы уйдут сюда в киберпространство, в обезличенный интернет. Может быть, хотя бы здесь отыщется благодарная аудитория, которой будет интересно то, что случилось со мной холодной сентябрьской ночью две тысячи пятнадцатого года и после той ночи. Я раздумывал, стоит ли об этом всём рассказывать с точки зрения безопасности. Мало кому из окружающих меня злопыхателей известно, что по возвращении на Землю, мне пришлось пройти. Мной интересовались серьёзные люди. Допросы в ФСБ, обследование в обычной больнице и психиатрической лечебнице, меня возили в какой-то секретный военный институт, вводили в состояние гипноза, проводили со мной непонятные опыты. Только три месяца назад от меня, наконец, отвязались. Я не подписывал никаких бумаг о неразглашении того, что со мной приключилось (во всяком случае, я не помню об этом). Наверно, большие люди, решили, что мне всё равно никто не поверит. Поэтому можно рассказывать всё – киберпространство всё стерпит. Как я уже упомянул, тогда был серый промозглый день в конце сентября. Я с Петрухой ехал на электричке к нему в деревню, где у него был дом. Петька поругался с женой и жил то у родителей, то в своём доме в деревне. Я был свободен от семейных отношений. На станции мы купили водки с закуской и потопали в Петькину деревню. Путь был не близок – четыре с лишком километров. Деревня была заселена на треть или на четверть. Из неказистых и обветшалых домишек выделялись только три ухоженных добротных домовладения. У некоторых хозяев забор был перекошен или повален, у иных таковой и вовсе отсутствовал. Прекрасные были виды для съёмок депрессивного авторского фестивального кино. У Петьки был бревенчатый старый дом с колодцем-журавлём. Задний двор упирался в лес. Тут забор был обозначен местами только серыми обглоданными временем столбами и кое-где скосившимся уцелевшим сгнившим штакетником. Из леса мог подойти к дому кто угодно беспрепятственно. Я поинтересовался у Петра, водится ли какой зверь в здешних лесах. «А леший его знает», - отвечал флегматичный Пётр. Мы развели костерок на заднем дворе, нажарили на нём сарделек. Местная водка была горькой и не вкусной. Я не большой любитель зелёного змея, поэтому Петьке больше досталось. Пьяный он был спокойнее, чем трезвый. Мы больше молчали, чем говорили. Каждый мечтал и думал о чём-то своём. То и дело мы обращали свои взгляды на украшенное золотистыми сверкающими звёздами в ту ночь небо. В заброшенных, удалённых от цивилизации местах, как-то острее чувствуешь связь с Природой и Космосом. Хотелось об этом поговорить с Петром, но я не знал, как можно выразить эти ощущения словами. Пётр открылся мне: «Хочу переехать сюда. С концами». «Что ты тут будешь делать?» - удивился я его откровению. «Жить». Я был уверен, что это были обычные Петькины пьяные бредни. Никуда он не уедет из города. Куда он денется от жены, ребёнка и родителей. Наташка его возьмётся за ум, возьмёт его за шкирку и приволочёт в семейное нагретое гнёздышко, как уже бывало не раз. Иногда мне мерещилось, что в темноте леса мерцают зелёным глаза прячущихся там хищных зверей. Я боялся показать свой страх Петьке и очень был рад, когда тот позвал меня за собой в избу, укладываться на ночлег. Петька быстро уснул и захрапел, как паровоз. Я же долго не мог уснуть. Было холодно. Два электрических обогревателя давали мало тепла. Петька пристроился на диване у окна, где было холоднее. Я спал на узкой кровати у печки, которая была в нерабочем состоянии. Меня немного мутило и хотелось справить нужду. Вставать было лень, но всё же я встал и пошёл во двор. Было очень темно. Я пустил горячую струю под куст сирени, облегчил душу. Стало как-то светлее. Я подумал, что Петро тоже встал и включил фонарь, висевший над крыльцом. Я обернулся, и мне стало не по себе. Над задним двором зависло светящееся золотистым светом тело, похожее на капсулу. Я потерял дар речи. Мелькнула спасительная мысль: какой-то местный олигарх или олигаршонок видимо устроил шоу с голограммой или подобными прибамбасами. Но не тут-то было. С капсулы в землю ударил жёлтый луч. По нему (внутри него) спустились на землю три худых тонких силуэта, подобные человеческим. Я был парализован, как это бывает в страшных снах, когда вас настигает тот, кто вас преследовал и хочет причинить вам боль или страдание. Меня словно загипнотизировали. Ко мне приближались эти трое спокойным ровным шагом. Щелчок в голове - и сознание моё отключилось. Помню только ощущения: как будто я стал лёгким, словно пушинка и плавно стал подниматься вверх. Потом сохранился в памяти короткий шлепок, означавший, скорее всего, закрытие шлюзов космического корабля пришельцев, похитивших меня.