Священноисповедник Георгий Коссов - 1

«…И Я НЕ ЗАБУДУ ВАС»

ПРИЮТ ДЛЯ ДЕВОЧЕК-СИРОТ ПРОТОИЕРЕЯ ГЕОРГИЯ КОСОВА
В СЕЛЕ СПАС-ЧЕКРЯК ОРЛОВСКОЙ ГУБЕРНИИ


Напишется о сем для рода последующего,
и поколение грядущее восхвалит Господа.
Псалом 101,19.


Сто лет тому назад одна писательница, пожелавшая остаться неизвестной, писала о своем времени: «В настоящее время очень тяжело живется: заговоришь с кем, слышишь «ох да ах», оглянешься-ли куда, все так грустно, мрачно кругом, возьмешь-ли читать газету и там одни ужасы: кражи, убийства и наконец самоубийства, доходящие теперь до невероятных размеров – везде одна сплошная людская ненависть и скорбь.
Всю эту горечь жизни хотят как бы заглушить минутным чувством удовольствия, преподнося публике порнографическую (неприличную) литературу, такие же рисунки на открытках, которые отвратительно и в руки взять. Неопытная молодежь (конечно, не вся, но к великому сожалению масса ее) накидывается на все это как мухи, для которых расставлены везде вкусные отравы, с жадностью читает эту жалкую литературу и тем отравляет свое воображение, грязнит чистую душу свою и, как следствие этого, начинает вести порочную жизнь.
Мы, взрослые, с грустью и ужасом на это смотрим, ибо твердо знаем, что недолго будет она наслаждаться этой жизнью, которая приведет ее в самом скором времени к той же гибели – сумасшедшему дому или самоубийству. Мухи, вкусив отраву, тут же и умирают, а наша молодежь, медленно  отравляя себя, медленно же гибнет, медленно умирает, не сознавая подчас, в чем все зло».
Как удивительно точно применимы эти слова к нашему времени! Прошло сто лет, но не убавилось в людях жестокости, черствости, не уменьшилось сирот, скорее наоборот: все это развилось, «отрава» стала более разнообразной и уже почти совсем погубила современного человека. И вот он страдает, мечется, мается, жадно ищет светлый уголок в своей душе…
Какой же выход из этой ситуации? – может спросить себя не черствый душой человек, которого еще волнует судьба ближнего, несчастного и обездоленного, а по существу, и судьба нашей многострадальной Родины. Пред таким человеком встает извечный русский вопрос: «Что делать?»
И сейчас, и сто лет тому назад, в самом начале ХХ века, когда, казалось, Российская империя, как мощный и несокрушимый корабль, разрезает волны истории в своем движении вперед, находились и находятся люди, которые решают этот вопрос для себя на своем конкретном месте самым скромным и неприметным образом, и лишь со временем величественным предстает это малое делание, становится подвигом, образцом для последующих поколений.
Об одном таком замечательном подвижнике и рассказала в начале ХХ века своему современнику эта неизвестная писательница, скрывшая себя под инициалами «М.Я.».
Она, в частности, писала: «В настоящее время у нас в России много говорят и пишут о бедственном положении крестьян, об их нужде, о пьянстве, о безнравственности и о неверии, проникших в их среду, но все это ограничивается одними словами; никто, повидимому, не старается на деле улучшить их положение. В каждом городе есть Приют, богадельня, но в деревне нигде этого нет. Может быть я ошибаюсь, где-либо и есть таковые, но мне не приходилось ни читать, ни слышать о них, а потому Приют, о котором я пишу, единственный или один из первых Приютов для детей крестьян.
И так пока все писали и горевали на словах о крестьянах, сельский священник о. Георгий (в народе зовут его о. Егор) молча, без всяких рекламы и воззваний в печати о пожертвованиях устроил Приют для крестьянских девочек».
Вслед за ней, неизвестной писательницей начала ХХ века, хотим и мы поведать своему земляку и современнику начала ХХI века об этом удивительном человеке – всенародном Батюшке, «отце Егоре», и о его Приюте для крестьянских детей. Хотим поделиться с читателем этой радостью, что у нас, в центре России, в ужасной глуши, был Приют, основанный на христианских началах в чисто русском православном духе.
Мы имеем счастливую возможность узнать о Приюте от духовных чад отца Георгия, которые дожили до нашего времени; от неизвестной писательницы, почитательницы отца Егора, наблюдавшей за жизнью Приюта с самого его основания в течение 10 лет. В 1912 году она, скрыв себя под инициалами М.Я., выпустила книгу «Светлый и отрадный уголок в глуши России». Кроме того, есть жизнеописания Батюшки, в которых отчасти рассказывается о Приюте. Но  отдельно о Приюте после 1912 года никто не писал.
В руки автора, по Милости Божией, попал архив одной из воспитанниц Приюта, тщательно сберегаемый ею на протяжении многих лет и так же бережно хранимый сейчас ее «духовными родственниками». Все эти материалы раскрывают перед наших взором прекрасную и величественную картину трудов скромного сельского батюшки, делом воплотившего евангельский завет: «Вера без дел мертва есть». Именно этот архив и просьба предоставивших его людей и побудили нас написать эту книгу о Приюте.

 
 
«Папаша»

Прежде чем говорить о Приюте, нужно хотя бы в кратких словах обрисовать личность того человека, трудами и молитвами которого все возникло и существовало, –  священника Георгия Коссова. Воспитанницы Приюта называли его любовно «папашей», для нас это уже священноисповедник, митрофорный протоиерей Георгий Алексеевич Коссов.
Родился будущий угодник Божий 4 апреля 1855 года в селе Андросово Дмитровского уезда Орловской губернии. Отец был священником, а матушка воспитывала детей. Имя своему первенцу Коссовы выбрали в честь Георгия Победоносца. Крестили детей Коссовы в Андросовской однопрестольной церкви, которая была освящена в честь Рождества Пресвятой Богородицы и возвышалась на самом красивом месте села. Рядом стоял и родительский дом Георгия.
Святыней храма была Казанская икона Божией Матери, явленная 300 лет назад в лесу при ключевом колодце. Этот образ в окрестных местах признали Чудотворным. Будущий подвижник всю свою жизнь особо почитал Казанский образ Божией Матери. В память  явления этой иконы в Андросово на Крестный ход собирались более тысячи паломников и все Коссовы шли вместе с ними от храма вдоль деревни до самого святого колодца, где служили перед Казанской иконой Божией Матери торжественный молебен.
Начальное обучение отрока Георгия было домашнее, приобретал он и первоначальные церковные познания на службах в храме. Грамоте научился по священным книгам: Закону Божию и Житиям святых. Деяния и жизнь святых, о которых читал Георгий, и то стремление к праведности, которую он наблюдал в родной семье, оказали на него неизгладимое впечатление. С ранних лет полюбил он и храм Божий, и церковную службу.
Родители стремились дать Георгию хорошее образование. Вначале он учился в сельской школе, а когда встал вопрос о продолжении образования, Георгий послушался совета родителей, поступил в Орловскую духовную семинарию. Здесь будущего подвижника отличали душевная чистота, смирение и проявление нелицемерной любви. Благоговейный интерес проявлял он к изучению Священного Писания и трудов Святых Отцов, любил предаваться молитвам и пению псалмов.
Окончив семинарию, Георгий Коссов 5 лет  служил учителем в земской школе Дмитровского уезда и на экзаменах всегда получал награды за своих учеников. В 1884 году он был рукоположен во священника и получил направление в село Спас-Чекряк Болховского уезда Орловской губернии – в дальнее «захолустье», как говорили тогда. Приход – самый бедный в епархии – состоял из 14 дворов. Церковь стояла в двух верстах от села и была настолько ветхой, что каждый раз, входя  внутрь, отец Георгий боялся, как бы она не завалилась.
Нищета, захолустье, болезни и полная безысходность – вот с чем столкнулся молодой священник. Как тут не опустить руки, как не прийти в отчаяние и не пожелать лучшего места? Но прежде чем отказаться от прихода, решился отец Георгий спросить совета у Амвросия Оптинского. К нему в Оптину пустынь он и отправился пешком. Старец благословил  приход не оставлять, но строить большой каменный храм. Об этой судьбоносной для отца Егора встрече мы еще расскажем.
Со старческим благословением и Божией помощью начал Батюшка в 1896 году строительство небольшого кирпичного завода, на котором трудились его прихожане. А уж потом  из своего собственного кирпича отец Егор построил странноприимный дом, больницу, школу и величественный трехпрестольный Спасо-Преображенский храм, который освятили в 1905 году. Неподалеку от храма отец Георгий выстроил трехэтажный кирпичный дом – Приют для крестьянских девочек-сирот.
Уже при жизни Батюшка пользовался большим уважением и авторитетом. Простой люд считал его преемником Амвросия Оптинского.
Про него так писали в 1912 году: «Имя о. Егора в народе давно известно; к нему ежедневно толпами стекается народ: крестьяне, богомолки, изредка купечество и интеллигенция – за советом, за молитвой и благословением. Невольно зарождается вопрос: чем же он привлекает народ? Только тем, что исполняет безукоризненно чисто, просто, без всякой фарисейской примеси и гордости 2 главные заповеди, данные нам Христом: 1) люби Бога всем сердцем, всей душею, всем помышлением, всей крепостью и 2) люби ближнего, как самого себя. Его горячая вера в Бога и благочестие, с которым он совершает все обряды и Богослужение, Вам передаются, а вся его деятельность, с утра и до ночи, есть наглядное сплошное исполнение заповеди о любви к людям.
Чтобы понять его неотразимое влияние на каждого, надо побывать здесь и убедиться в той особой благодати Божией, какая над ним. Большую часть дня он проводит в храме, где ежедневно служит молебен, после которого стоя дает советы и утешает пришедший к нему страждущий народ. Из храма он не выходит, пока не примет до последнего нищего».
«Возникновение Приюта»

Самым любимым детищем отца Егора был Приют, совершенно не похожий на все тогда существовавшие Приюты, причем настолько, что со всех концов России ездили посмотреть на него. Это было не просто учреждение, где содержались дети, но духовная община, основанная на христианских началах, большая и дружная семья, где священник был «папашей», а заведующая Приютом – «мамашей». Просуществовав 22 года (1903–1925), он воспитал сотни благочестивых девиц и своим примером вдохновил множество паломников, здесь бывавших.
Закрытый большевиками, Приют разделил трагическую участь всего созданного отцом Егором – все было разрушено до основания и даже будто бы стерто из памяти людской. Бурьян и безызвестность, казалось, навечно поселились в этих местах. О Приюте отца Егора долгое время ничего нельзя было узнать. Все советские годы информация об этом тщательно скрывалась властями, уничтожалась из народной памяти, несколько раз даже срывалась могила Батюшки, но в это лихолетье тщательно и бережно хранили воспитанницы Приюта светлый образ «Папаши» и те вещи, что остались от Приюта. Мало кто был посвящен в это, а всем извне приходящим открывалась лишь небольшая  толика событий минувших лет. И только в наше время, когда в измученной стране и уставших людских сердцах вновь воссияла Вера Православная, стало мало-помалу открываться это бесценное сокровище.
Начнем мы наше повествование с того места, где возник Приют, – села Спас-Чекряк. Тем, кто ни разу не был в Спас-Чекряке, трудно представить место, где отец Егор решил устроить Приют. Даже в наши дни оно – сама глушь Центральной России, а сто лет тому назад говорили, что это село «находится в страшной глуши»: в 70 верстах от железной дороги (Орел) и в 30 верстах от Белева (Тульской губернии). В Чекряк приходилось ехать на лошадях, и «дорога грунтовая невозможно плохая». Современница отца Егора писала: «Лет 19–20 назад наш местный священник принес мне один номер Церковных Ведомостей, где была написана резолюция Преосвященного (не помню, какого именно), заключающаяся в 4-х метких строках: «Объехав всю епархию Орловскую и Севскую я нашел, что самый беднейший приход – это Спас-Чекряк, но зато он богат своим священником».
Прочтя это, потолковали мы, что это значит, но не поняли, потому что ничего о нем не слыхали. Только 14 лет тому назад я это поняла, когда в первый раз туда попала. С тех пор я ежегодно туда езжу, слежу с большим интересом за быстрым процветанием этого уголка».
 Орловские епархиальные ведомости в 1903 году отмечали: «18 лет тому назад в селе Спас-Чекряке был только ветхий, полуразрушенный храм и дома причта. Приход этот считался бедным, население было почти поголовно неграмотно».
В Московских Ведомостях (№ 293 от 26 октября), в статье «Свет во тьме», С.А. Нилус в таких ярких чертах изображает Спас-Чекряк: «Есть верстах в 75 от Орла, за уездным городом Болховом, о дороге в Калужское полесье, в дикой, пустынной стране, захолустное село Спас-Чекряк. Бедная природа, суглинок, кое-где переходящий в супесок, тощие урожаи, скудный заработок, полуразвалившиеся хатенки – скудость и бедность во всем. Во времена Нестора жили здесь дикие люди, которых звали Дулебами; зовут тем же именем и теперь местных обывателей, хоть  они и не родня даже, быть может, Несторовым современникам. Скудно в те времена  жили Дулебы, еще беднее стали они жить теперь: леса, дававшие приют всякому верю и птице, повырублены – ушел  зверь, улетела птица;  обмелели реки, пересохли ручьи – не стало рыбы... Серая, скучная, голодная жизнь!..
Особенно тощ и голоден Чекряк.  Издавна уже население его привыкло с трудом, далеко не всегда успешным, удовлетворять своим несложным материальным потребностям, а то и попросту жить впроголодь. Полуголодная жизнь чекрякских обывателей отразилась и на их духовном окормлении: ветхий деревянный храм с антиминсом на престоле, освященном  еще во времена царевны  Софьи Алексеевны, стал давно грозить разрушением; выстроенный когда-то, в очень давние времена, на отлете, верстах в двух от села, среди голого пустыря, опушеннаго по краю овражка небольшою рощицей, не манил он под свою проржавленную кровлю усердного и тароватого богомольца, – отдаленность от жилья, опасность быть погребенным заживо под его источенными временем стенами, частая смена настоятелей, не выдерживавших непосильной борьбы с бедностью прихода, – таково было положение Спас-Чекряка в духовном отношении многие и многие годы.
Так было до половины восьмидесятых годов прошлого столетия. Дикое, пустынное, заброшенное место, казалось, совсем было Богом забыто...».
Но в той же статье Нилус сообщает о разительной перемене этих мест, произошедшей в результате неусыпных трудов и молитв отца Георгия.
«Но что сталось с Чекряком за эти 15–20 лет?
Еще все стоит в своем первобытном виде древняя церковка, но стоит прочно, поддерживаемая заботлиою рукой; а рядом с ней возвышается громадное трех-этажное здание для бесприютных девочек-сирот, крестьянских детей всякого возраста. Не успело открыться это благодетельное учреждение, а уже в стенах его собралось свыше 50 детских душ, которых на улице уже подстерегала голодная, безжалостная смерть. Кто знает деревню, тот знаком со всеми ужасами ее бесприютности. А сколько таких сирот валяется неподобранными на деревенских задворках, на деревенских пустырях, затерянными в голодной и холодной пустыне!
Еще все стоит старенький храм, а рядом с ним возносится к небу высокая каменная громада трехпрестольной не то церкви, не то собора. Для деревни еще какого собора-то! Уже близко, близко 27 октября, когда с высоты его каменной колокольни раздастся радостный благовест, призывающий к освящению теплого храма, этой диковины для деревенского горя и нищеты. И на приветственный призыв колоколов уже тянутся... из Чекряка, думаете вы?... Нет! не только из Чекряка, но из Болхова, из Орла, из Москвы, из Калуги, из других мест Православной России, названия которых один только Господь знает, где тем или иным путем проведали о предстоящем торжестве бесчисленные, всякого звания, дети отца Георгия Алексеевича Коссова, или, в просторечии, отца Егора Чекряковскаго. Потянутся к этой великой духовной радости и детишки, и взрослые из образцовых церковно-приходских школ, им устроенных, и из его второклассной школы, на собранные им средства выстроенной. И в больнице его осенит себя крестным знамением больной, прикованный злым недугом к своей кровати, и из странноприимного его дома соберется вереница пришедших, приехавших и привезенных богомольцев, здоровых и больных. Ведь и без предстоящего торжества ни время года, ни распутица, ни зной, ни холод еще не прерывали круглый год притока Православной Руси в Спас-Чекряк к «своему» батюшке Егору. Его на сотни верст кругом знают, любят и почитают».
Что же за эти годы, с момента благословения Амвросия Оптинского, произошло в этом беднейшем приходе?

1) Отец Георгий выстроил в Чекряке  кирпичный завод.
2) Устроил в селе больницу.
3) Построил странноприимный дом для богомольцев.
4) Вместо старой, почти развалившейся холодной церкви, по благословению прп. Амвросия Оптинского, был возведен и освящен большой кирпичный храм, в котором была и теплая, и холодная церковь.
5) Старая церковь была тщательно и аккуратно вся разобрана, и на месте ее выстроена но¬вая, маленькая деревянная церковка.
6) Крестьяне-прихожане, при содействии о. Георгия и Крестьянского Банка, купили тысячу десятин земли и из беднейших превратились в достаточных.
7) О. Георгий построил второклассную школу для мальчиков; устроил при ней две мастерские – слесарную и столярную.
8) Открыл в ней интернат (общежитие) на 80 человек.
9) Купил при школе шесть десятин земли, где развел сад и устроил образцовое пчеловодство.
10) О. Георгий построил еще несколько школ грамоты в своем приходе.
11) И, наконец, устроил Приют на 150 крестьянских сирот.

Все это может навести на мысль о том, что у о. Георгия были большие средства, раз он имел возможность так много сделать в своем приходе. Но представьте себе, что ничего подобного. Сам отец Георгий из очень бедной семьи, ровно ничего не имел, когда поступил сюда. Он собирался даже уйти из этого прихода, как делали его предшественники, боясь, что нечем будет прокормить свою собственную семью. Но впоследствии смог кроме своей семьи содержать более 150 человек бесприютных!
Однако еще задолго до создания Приюта о. Георгий много и усердно трудился на ниве просвещения. До поступления в священники отец Георгий был 5 лет учителем в земской школе в Дмитровском уезде и всегда на экзаменах получал награды за своих учеников. Он очень добросовестно относился к этому делу, которое очень любил. Когда о. Георгий сам всецело заведовал этой школой, о первых ее выпусках говорили много хорошего и работу его  постоянно отмечали наградами на экзаменах.
И потом в Спас-Чекряке он продолжал заботиться об образовании крестьянских детей. В своем приходе о. Георгий построил школу для мальчиков; устроил при ней две мастерские – слесарную и столярную; устроил в ней интернат, купил при школе шесть десятин земли, где развел сад и устроил пчеловодство. Приход о. Георгия был разбросан по деревням, которые находились достаточно далеко друг от друга. Однако и там дети получили возможность научиться грамоте благодаря школам, которые открыл Батюшка.
Отец  Георгий внимательно следил за открытиями в мире науки и старался держать в курсе и своих учеников. Однажды, войдя в дом  отца Георгия, «М.Я.» увидела электрическую машину и спросила, зачем она здесь.
«Это я для школы купил; ведь теперь век электричества, надо же мне своих мальчиков познакомить с электричеством», – ответил Батюшка.
Но это было позже, а пока вернемся непосредственно к истории возникновения Приюта. Как мысль о его учреждении возникла у Батюшки? На то была Воля Божия, и он ее смиренно принял. Во всем, что он делал, во всех событиях своей жизни он усматривал Всесильную Десницу Божию, следовал за ней и никогда от нее не отступал. 
Началось все с того, что у отца Георгия в Спас-Чекряке был большой кирпичный дом, окруженный со всех сторон верандой. Вот на эту веранду ему стали подбрасывать детей-сирот местные крестьяне, зная, что он непременно возьмет ребенка, выходит и вырастит. Брал вначале Батюшка сироток и полусирот из своего прихода, а со временем, когда устроил Приют, стал принимать детей и со всей Центральной России. Некоторых он записывал на себя в метрических книгах своей церкви. Так, в Орловском областном архиве, в метрических книгах Спасо-Преображенской церкви, есть много записей о девочках с фамилией «Коссова» и отчеством отца Георгия.
На вопрос, почему именно в деревне он устраивает Приют, а не в каком ином месте, отец Егор в свое время ответил так: «Мое мнение, что  Приюты и Воспитательные Дома следовало бы непременно устраивать в деревнях, а не в городах, здесь воздух чище, простору больше, содержание дешевле – словом, те же самые средства на приют принесли бы большую пользу детям, а устройство таковых обогатило бы села и деревни, давая хороший заработок соседним крестьянам кому работой, кому доставкой провизии и т.д., не говоря уже о нравственном влиянии на них».
Почему же именно для девочек, а не для мальчиков был устроен Приют?
На этот вопрос о. Георгий отвечал так: «Когда я был сельским учителем, всегда приходила мысль, что 30-40 лет назад, когда впервые начали обучать крестьян грамоте и не ввели всеобщего обучения, тогда следовало начать обучение с девочек, а не с мальчиков. Выйдя замуж, они сами стали бы учить грамоте своих детей, особенно мальчиков; и дети, побыв 2-3 года в школе, встретили бы дома грамотную мать, появились бы и книжки в избе, и они не забывали бы так скоро то, чему учили их в школе, – скорей бы поняли пользу школ; тогда крестьяне сами бы содействовали открытию школ, и, быть может, теперь вся Россия была бы уже грамотная.
Точно такого же я мнения относительно воспитания. Надо воспитать девочек – будущих женщин в религии и доброй нравственности, чтобы они, сделавшись матерями, могли бы сами в таком же духе вести детей. Это единственный путь, по которому можно будет идти на борьбу с той страшной безнравственностью и неверием, которое так быстро везде распространяется».
«Девочки очень хорошие, но несчастные, – говорил батюшка. Все они безродные. Есть и благородные среди них, а ведь все равно кинутые. Посмотришь на такую девчушку, жалко станет, и подберешь ее. А коли взял, нужно заботиться». Вот эта мысль и легла в основу его Приюта.
Если задаться вопросом, как устроить Приют, где взять деньги и притом немалые, где взять воспитателей, работников, наконец, жертвователей, – то впору и передумать. О том, что думал и как отвечал на такие вопросы отец Егор, у нас, к счастью, есть возможность узнать от прямых свидетелей.
«М.Я.» пишет: «С самого основания Приюта я ежегодно туда ездила и потому имела возможность узнать, какого рода будет этот Приют, и услыхав, что он должен служить рассадником религиозно-нравственного просвещения, я усомнилась в возможности достичь этого. Невольно приходила мысль: да откуда же возьмется персонал такого христианского духа, кто из интеллигенции пойдет в такую глушь? но вот однажды, обратившись за разрешением этих вопросов к основателю этого Приюта, получила такой философский ответ: «У меня вся надежда только на Бога; когда хочешь сделать что-либо доброе и просишь помощи Божией, то всегда ее получаешь; если Бог поможет выстроить Приют, то поможет и устроить его по христиански; Господь пошлет добрых людей и для заведования, и для служения сиротам, и для пожертвований; все в руках Божиих. Надо только молиться и просить Его, Он все пошлет и все устроит».
В этом был весь Батюшка: он никогда не полагался на силы человеческие, ничего не делал по своему усмотрению, но всегда, во всем искал Волю Божию, Ею руководился и никогда от Нее не отступал, и Бог никогда не оставлял его. Нашим сегодняшним современникам, наверное, трудно поверить, что при таком подходе все может получиться, но прошло немного времени, и Господь все устроил так, как об этом говорил Батюшка. Нашлись жертвователи, и Приют во все время своего существования никогда не испытывал недостатка в средствах.
Благоустраивая Приют благодаря пожертвованиям приходящих и приезжающих, отец Георгий делал так, чтобы это были именно доброхотные пожертвования. Ни в Приюте, ни в храме не было кружек для сбора средств, и никто ни к кому никогда не подходил со словом «пожертвуйте». Все средства были пожертвованы от чистого сердца и лишь по своему желанию. У отца Георгия даже в церкви, где ежедневно служился молебен, никто с тарелкой или кружкой не ходил. Даже при открытии Приюта, когда так охотно все могли пожертвовать и по обычаю тех времен было принято ходить с тарелкой, здесь, в Спас-Чекряке, этого не было. На освящении Приюта многие из присутствующих даже роптали на это, говоря: «Что же это батюшка не пошлет никого с тарелкой или кружкой – сколько бы собрал он на Приют».
Но это происходило не потому, что отец Георгий был богат, обеспечен и в деньгах не нуждался. Напротив, у о. Георгия своих денег не было, а церкви, школы, Приют – все это возникло только благодаря доброхотным пожертвованиям приходящих и приезжающих. Но у отца Егора никто не напоминал о деньгах, не досаждал, как это делалось и до сих пор делается в других местах. Здесь каждому предоставлялась полная свобода выбора: жертвовать или не жертвовать, смотря по расположению сердца и как кому совесть подскажет.
По поводу отсутствия кружек отец Георгий говорил: «А зачем они? это некоторого рода напоминание, вымогательство; может, наконец, случиться, что Вы не при деньгах: дорога дороже обошлась, чем Вы предполагали, или обронили дорогою деньги, словом, что Вы в данное время стеснены в деньгах; как Вы неловко себя почувствуете, если в это время к Вам подойдут с кружкой, – Вы, как бы извиняясь, скажете: «сейчас нет у меня, я пришлю». Но ведь и без кружки можете прислать, если Вы имеете желание, а не сделали этого только потому, что или забыли, или при Вас было мало денег. Вот почему и не следует ни у кого просить и никого не приневоливать. Я не раз говорил, что у меня вся надежда на Бога, я Его прошу, и Он через людей посылает пожертвования: кому Он внушит, тот и даст; предположите, что один, два, десять человек ничего не дадут, ну и Господь с ними, – поверьте, что Приют от этого не обеднеет, потому что Господь по своей милости и беспредельной любви к сиротам пошлет 11-го человека и расположит его сердце к сиротам так, что он и за себя, и за всех десятерых пожертвует. Я все предоставляю на волю Божию, и благодаря Богу Приют устроился и существует. Да, с Богом – все, без Бога – ничего. Моя постоянная молитва, чтобы Господь не отступился от меня, грешного (при этом он перекрестился благоговейно на образ)».
Все в Приюте строилось на вере в Бога, в надежде на Его милосердие и на горячей батюшкиной молитве к Богу. Ведь для Бога нет ничего невозможного. Конечно, это было чудо Божие, т.к. в те времена, когда семью в 8–10 человек было трудно содержать, Батюшка содержал до 200 человек!
Отец Георгий взял на себя эту заботу добровольно, нес ее терпеливо, безропотно и безвозмездно, во имя Христа, как истинный Его последователь, всю жизнь никогда ничего не просил, но получалось, что и без кружек каждый   искренне и от чистого сердца вносил в содержание Приюта свою посильную лепту. Да и трудно предположить, чтобы находились люди, у которых при виде стольких  сирот на плечах одного человека сердце бы не умилилось, не смягчилось бы и не явилось бы желание хотя бы чуть-чуть, в силу собственных возможностей,  помочь ему облегчить эту ношу. 
Многие приезжавшие в Спас-Чекряк получали от Приюта сильное впечатление и, уехав домой, оттуда писали, присылали то деньги, то детские книги, то игрушки и картинки от имени своих детей – словом, чекряковский Приют оставался в их памяти навсегда. Духовная связь, которая устанавливалась между о. Георгием и теми, кто хотя бы раз побывал у него, и была залогом процветания Приюта.
К полному и глубокому упованию на помощь Божию Батюшка старался приучить и воспитанниц, чтобы они с раннего возраста не попали бы под губительную власть денег, не стали бы их жертвами, а поняли бы главное, что нет высшей заслуги перед Богом, как помощь ближним. А это возможно только настоящим бессреб¬реникам, каким был сам отец Георгий. Он на своем примере доказывал, что помощь Божия никогда не оставит того, кто жизнь свою посвящает служению Богу и ближним. И воспитанниц, и прихожан он предостерегал:
«Деньги опутывают и порабощают людей и делают из них своих жалких и послушных рабов. Они соблазняют и требуют жертвы от них, но благополучия в жизни не дают. А зла от них много. Не порабощайте ими свою душу. Бог каждому дает сколько нужно. А если денег не хватает, обратите внимание на свою жизнь. Правильно ли вы живете? Цена денег помимо их стоимости зависит также и от правильной жизни и благополучия души. Знайте, что копейка может быть как рубль, а рубль – как копейка».
Ах, как жаль, что это простая истина не доходит до современной молодежи! Сегодня наоборот деньги возведены в культ, им порабощены многие души!

Ежедневно в Приют  нескончаемым потоком шли простые крестьяне. Во всякую погоду, не страшась холодного ветра, проливного дождя или палящего солнца,  преодолевая не один десяток километров,  несли они свои трудовые копейки в Спас-Чекряк. Несли то, что заработали своим трудом, не жалея и словно боясь, что средства Приюта оскудеют от видимого и напрасного равнодушия к нему богатых, опасаясь одного – лишь бы не заглох этот единственный для них дорогой Приют в такой глуши, куда и проехать-то очень трудно.
Приют поначалу стал родным  домом для тридцати крестьянских девочек, по большей части круглых сирот. Но были среди них и те, семьи  которых  жили в  крайней бед¬ности. Для них большим событием стало освящение нового трехэтажного здания, выстроенного Батюшкой в Спас-Чекряке. «Орловские епархиальные ведомости» в № 30 от 27 июля за 1903 год так описывали его освящение:
«27-го июня в с. Спас-Чекряке, Болховского уезда, состоялось освящение приюта для девочек-сирот, устроенного местным священником, о. Георгием Алексеевичем Коссовым, на собранные им пожертвования. Здание этого приюта трех-этажное. В нижнем этаже помещаются столовая, чайная и кухня; в среднем – зала, приемная для посетителей, классы, комната для занятий рукоделием и квартиры для начальницы приюта, ее помощницы и учительниц; в верхнем – гардеробные и спальни. Помещение приюта рассчитано на 160 девочек; в настоящее время их принято около 30. По мысли устроителя, девочки-сироты должны жить в этом приюте до своего совершеннолетия, получая образование по программе церковно-приходских школ, а также обучаясь хозяйству и рукоделию. Ко дню освящения приюта в село Спас-Чекряк собралось почти все духовенство местного благочинническаго округа (1-го), во главе с своим благочинным, священником И. Феноменовым, и множество богомольцев из ближайших сел и городов Болхова и Белева. 26-го, накануне дня освящения, в зале приюта было совершено всенощное бдение, причем некоторые песнопения были исполнены девочками-приютянками. На другой день в местном храме протоиереем Болховского собора о. Д. Рудневым в сослужении с благочинным о. И. Феноменовым и священником К. Коссовым была отслужена Божественная литургия. По окончании литургии прот. Д. Руднев обратился к народу с поучением, в котором выяснил назначение новоустроенного приюта – призревать и воспитывать девочек-сирот, не имеющих близких людей. Затем был отслужен молебен, после которого все священнослужители и молящиеся из храма направились в приют, и здесь торжественно был совершен чин освящения. По освящении благочинный И. Феноменов от лица всего местного духовенства поднес о. Георгию икону Спасителя и произнес следующее приветствие.
Дорогой   о   Христе   собрат, досточтимый   о.   Георгий Алексеевич!
Мы,   твои   соработники   на  ниве  Господней,  пришли ныне сюда, привлеченные   твоим высоким, живым делом – делом   неустанной  молитвы и проповедания Слова Божия   жаждущим   и   бесхитростным сердцам, – пришли полюбоваться на твое дело, поглядеть и оценить его плоды. И вот мы видим, с одной стороны, множество трудов, добровольно   поднятых   тобою   ради спасения ближних, а с другой – оправдание этих трудов в бесчисленных плодах. Слово утешения и ободрения ослабевающим на жизненном пути, которое ты сеешь с утра и до ночи, чрез ободренных разносится во все концы, там в свою очередь служит  источником   утешения для многих, растет и процветает.
Но, оставляя таким путем живой памятник в сердцах своих почитателей, ты созидаешь и вещественные памятники, которые будут говорить последующим векам и поколениям о благотворной твоей деятельности. Эти памятники – храм, школы, больница. Но только-что освященный нами дом, в котором будут призреваться обездоленные сироты, через сих последних громче всего будет разглашать о слове любви Христовой, воплотившемся в твоем деле. Обласканные, осчастливленные тобою, они, как громогласный кампан, будут возносить Богу песнь хвалы и благодарения.
Твой пример, сопастырь, вдохновляет и нас, будит и в нас энергию и любовь к делу Христову. Прими от нас за свой труд, за благой пример, который нам по¬даешь, прими глубокое русское «спасибо». В знак своей благодарности мы – духовенство 1-го Болховского округа – вручаем тебе сию икону Господа Нашего Иисуса Христа, Которого благодать да будет вечно с тобою и да хранит твой жизненный путь».
Этим и закончилось торжество освящения Приюта. На многие отрадные мысли наводит это событие. 18 лет тому назад в селе Спас-Чекряке был только ветхий, полуразрушенный храм и дома причта. Приход этот считался бедным, население было почти поголовно неграмотно. Теперь же в Спас-Чекряке рядом со старым храмом красуется величественное здание нового, уже приготовленного к освящению, – открыта второклассная церковно-приходская школа, а по деревням – одноклассные, крестьяне, при посредстве и материальной помощи священника, купили около 1000 десятин земли и из бедных превратились в зажиточных, а теперь, как мы видим, открыт приют для девочек-сирот... И все это сделано усилиями одного лица, ревностью достойнейшего пастыря Церкви!».

Опубликовано: "Орловские Епархиальные ведомости", № 12 (108), декабрь 2018.