А. Глава шестая. Главка 7

7


     Я вернулся в бар как раз в тот момент, когда Вите наливали уже третью рюмку коньяка. Вся компания расположилась в дальнем углу, за самым большим столом, и вела себя крайне шумно. Другие посетители посматривали на них с неодобрением. Массовик-затейник громким некрасивым голосом уговаривал Витю пить залпом и до дна. Сам он уже с трудом держался на ногах, но говорил по-прежнему связно и со злой иронией.
     – Такая удача раз в жизни бьёт по голове, – патетически восклицал он. – И не опрокинуть стакан за неё было бы свинской неблагодарностью.
     – Я не уверен, что мне стоит… – мямлил Витя.
     – Глупости! Мужик ты или нет?
     Витя набрал в лёгкие побольше воздуху и разом проглотил коньяк. Лицо его сильно раскраснелось.
     – Вот это я уважаю, – заявил Ваня, хлопая счастливца по плечу. – Глотнул как обрезал.
     – Идите к нам, голубчик Александр Вадимович, – позвал меня Даня, махая отяжелевшей рукой. – Не стойте там одиноким волком.
     Игорь, совсем ничего не пивший и лишь только наблюдавший за остальными, уступил мне место с краю. Сам он встал рядом за стойку и уже не принимал никакого участия в становившемся всё более сумбурным разговоре.
     – Вот так-то лучше, – одобрил Даня, тяжело дыша на меня винными парами. – Вы всё ещё не хотите чего-нибудь глотнуть?
     Я тупо посмотрел на него, соображая, чего он от меня хочет. Глазки его сузились до узеньких щёлочек, в которых мутно поблескивали зрачки. Я ощутил апатию и тихо сказал:
     – Не откажусь.
     – Наш человек! – закричал массовик-затейник, с размаху ударив кулаком по столу. – Налейте ему, эй, бармен, сюда!
     Бармен, рассчитывавший, видимо, на хорошие чаевые, появился незамедлительно, и передо мной возникла бутылка красного вина. Некоторое время я с удивлением рассматривал её.
     – Вино не создано, чтобы на него смотреть, – спокойно заметил Владимир Венедиктович, который, хоть и выпил уже порядочно, почти не опьянел. – Дайте я вам помогу, – и он ловким рассчитанным движением выкрутил пробку откуда-то взявшимся штопором. – Умение пить дано далеко не каждому. Позвольте мне, – и он твёрдой рукой наполнил мой бокал, направляя струю по хорошо различимой спирали.
     Я почувствовал досаду от его мастерства. Открытие винных бутылок – занятие совсем не по моей части, и открываю я их из рук вон плохо. Обидно было видеть, что кто-то может делать это с такой лёгкостью.
     – Пожалуйте, – Владимир Венедиктович протянул мне полный бокал.
     Я принял его осторожно, боясь расплескать. Ваня поднял высоко вверх свою рюмку с водкой и провозгласил:
     – Так выпьем же за удачу! Пусть она всегда будет привязана к нашему седлу!
     И он залпом опрокинул рюмку. Витя, которому налили по новой, последовал за ним и вылил в себя ещё одну порцию коньяку. Художник с презрительной усмешкой потягивал ром и смотрел мрачно. Я пригубил вино. Оно было терпким и обжигало, но вкус мне понравился.
     – Вас ведь Виктором зовут, голубчик? – обратился Даня к игроку.
     – Да… только… всегда звали Витькой, – несвязно ответил тот.
     – Это всё равно, то есть почти всё равно. Скажите – давно хотел спросить – что вы ощущаете, когда все ваши деньги стоят на шансе, а крупье запускает шарик? Я сам никогда так крупно не играл, боюсь, трусоват малость, чтобы так рисковать. Но интересно страсть, какие чувства в такой момент владеют.
     – Да, действительно интересно, – подтвердил Евгений, пододвигаясь ближе.
     Витя смутился и опустил голову.
     – Я не знаю… – забормотал он. – Из меня плохой рассказчик… Да и потом, разве можно об этом рассказать?
     – А вы попробуйте, – сказал Владимир Венедиктович. – Это даже и мне любопытно.
     – Давай, парень, не тушуйся! – подбодрил Ваня, успевший хлопнуть ещё одну водку. – Глядишь, войдёшь в анналы, будут о тебе в учебниках писать.
     Витя даже покраснел от удовольствия, мягкая, безвольная улыбка, та самая улыбка, что не давала покоя моему возбуждённому воображению, заиграла на его губах. Алкоголь уже определённо оказывал своё воздействие, и долго упрашивать игрока не пришлось.
     – Что ж, если попытаться это объяснить… Да знаете, не объяснишь вот так, чтобы стало понятно, потому что очень уж… очень уж странные ощущения получаются.
     – А вы своими словами, так даже лучше, – вставил Владимир Венедиктович.
     – Да, понимаете, я ведь раньше не играл. Вообще. Я рулеткой только в последнее время увлёкся. И страшно, надо сказать, увлёкся… прямо всего захватило. Раньше я акции всё больше покупал. Но это довольно скучно. Иногда ждёшь по несколько недель, когда можно продать с прибылью. Правда, чаще прибыли не было… Не везло мне, видимо, или нюха на эти дела нет. Старался следовать советам бывалых трейдеров, но в основном мимо…
     – Акции – полная ерунда, – безапелляционно заявил художник. – Нужно обладать информацией, а без информации даже и пытаться не стоит.
     – Ладно тебе, нашёлся специалист, – осадил его Ваня. – Ты как будто покупал какие-нибудь акции. Мазюкаешь – так и мазюкай себе на здоровье. Дай человеку рассказать!
     – Так вот, – продолжал Витя, даже и не обративший внимания на эти пререкания, – с акциями я развязался… Потом были скачки… но совсем недолго. На них мне совсем не фартило, а вот со спортом было получше. Иногда угадывал очень много, а потом… потом всё уходило. Не умею сдерживаться и вовремя остановиться, настоящая беда с этим. Но игра с букмекерами кое-что мне дала, некоторые… наработки, если можно так сказать.
     – Знаем мы эти наработки, – хмыкнул Евгений. – Кто только их не… нарабатывал.
     Я посмотрел на него с неприязнью. Теперь, когда Маргарита подтвердила мои подозрения, он стал мне как-то особенно не нравится. Я ни в коем случае не гомофоб или что-то подобное, но от таких людей предпочитаю всё же держаться подальше. Уж не знаю, что там особенного Маргарита в нём нашла. Смазливый, конечно, только какой женщинам от того прок?
     – Я бы тут возразил, – сухо заметил Владимир Венедиктович, потирая лоб. –Некоторые наработки бывают очень даже оригинальны. И ваша, Виктор… простите, не знаю отчества… система, которую вы поначалу применяли, достаточно интересна.
     – Спасибо, – смутился Витя (язык у него уже начал заплетаться), – это моя… моя гордость. Всё основано на методе случайной… выборки. Но потом… не знаю, поймёте ли вы, но потом это становится неинтересно, то есть… не так будоражит. Когда стабильно выигрываешь, становится как-то неуютно. И поэтому начинаешь ставить не по системе. И это даёт удивительные ощущения… потрясающие! Я никогда прежде ничего подобного не испытывал. Когда шарик начинает крутиться… нет сил на него смотреть. Действительно, в буквальном смысле нет сил. Сердце замирает… стучит еле-еле, так что почти и не слышно. И в голове такая тяжесть, словно обручем сдавили. А шарик всё вертится, всё скребётся, и держишься из последних сил, чтобы не закричать от напряжения… И всё отводишь взгляд в сторону, но чувствуешь – это непременно – что весь ты привязан к этому крошечному кусочку металла, привязан накрепко… намертво. Тысячью нитей привязан, и все они дёргаются… одновременно дёргаются. И когда он наконец падает в ячейку, это как удар грома, всё сжимается до атома, весь мир. А потом – или катастрофа, или триумф. Тут уж другого не дано, да и не надо. И… какие уж там системы? – закончил он вяло и залпом выпил очередную рюмку.
     Все молчали. Даня тяжело мотал головой из стороны в сторону. Владимир Венедиктович хмурился.
     – А по-моему, – заметил спустя какое-то время художник, – к ставкам надо относиться легко. Это всего лишь игра, и, если так привязываться… к шарику, ни к чему хорошему не придёшь.
     Никто не отреагировал на его слова. Массовик-затейник, нагрузившийся уже сверх меры, был сильно мрачен. Я посмотрел на бутылку, стоявшую передо мной, и с удивлением обнаружил, что она уже почти пуста. Я и не помнил, когда успел её опорожнить.
     – Вот и вся история, – заговорил вдруг снова Витя, да так неожиданно, что кое-кто вздрогнул. – Не знаю, что мне теперь делать со всеми этими деньгами. Не с руки такая сумма… и всё равно я её проиграю.
     – Лучше уж пропить, – злобно вставил Ваня.
     Я почувствовал, как кто-то трогает меня за плечо. Я обернулся – лицо Игоря близко склонилось ко мне.
     – Хотите, подвезу вас до дома? – тихо спросил он.
     – А вы… вы уезжаете?
     – Да. У меня с раннего утра работа, в отличие от большинства здесь, – он кивнул на остальную компанию. – И у вас, полагаю, тоже.
     Я напряг память, пытаясь сообразить, нужно ли мне куда-либо утром. Да, разумеется, – планёрка. В половине десятого. Или в десять? Какая, в конце концов, разница?
     – Да, работа, – подтвердил я наконец. – Но мне не хотелось бы вас напрягать…
     – Пустяки, – прервал он. – Вы ведь на востоке живёте?
     – На востоке… А вы откуда узнали?
     – Догадался, – коротко ответил Игорь. – Господа, – обратился он к остальным, – мы с Александром Вадимовичем хотели бы пожелать вам всего наилучшего. Труба зовёт нас в путь.
     Раздался гул недовольных голосов.
     – Ничего не поделаешь, – пожал плечами Игорь. – Один мой совет вам, – обратился он к Вите, который сидел, опёршись локтями на стол. – Не покупайте сегодня больше фишки. Насладитесь моментом. Оно того стоит.
     С этими словами он взял меня под руку, провёл через бар и игровой зал, и вскоре двери дворца развлечений беззвучно закрылись за нами.