Перед дефолтом. Платов

       В мрачную весну перед дефолтом у нас в коллективе на общественные нужды оставалось пятьсот рублей. Это была ничтожная сумма… Не помню, кто позвонил мне и сообщил о смерти Михаила Федоровича Платова – первого главного редактора Главной редакции мониторинга (радиоперехватов) Комитета по телевидению и радиовещанию при Совете министров СССР.

       Такая структура была восстановлена в январе 1964 года. Хрущев, придя к власти после смерти Сталина, взял курс на очередное братание с Западом и сильно сократил пропагандистское давление на капиталистические страны под аплодисменты либеральной публики. Однако дальнейшие события – Венгерское восстание, Международный фестиваль молодежи и студентов в Москве и особенно Карибский кризис – показали, что «одностороннее перемирие» не дает результатов. Незадолго до своего ухода с политической сцены Никита Сергеевич попытался восстановить разрушенное, но ему лично это не помогло…

       Платов (1905 – 1998) пережил и Виктора Ильича Яроцкого, и Андрея Дмитриевича Бирюкова. Михаил Федорович был первым, я стал последним руководителем центра по обработке зарубежной пропагандистской продукции на Пятницкой, 25. Но я не хочу проводить мистических параллелей, тем более трагических. При Ельцине нас не закрывали, только отобрали принадлежавшую нам территорию, и мы вынуждены были вносить за нее арендную плату. Один из приватизаторов, осматривая наши помещения, не без иронии заметил, что их можно использовать лишь для дешевого борделя. Через пару лет после закрытия «Голоса России» (2015) наш коридор еще пустовал и напоминал затонувшую подводную лодку, рядом с дверью в кабинет главного редактора по-прежнему красовалась табличка с моей фамилией, а я его покинул аж в сентябре 2009 года. Кроме того, к концу прошлого столетия изменились технологические обстоятельства: коротковолновое вещание исчерпало себя, мы внедрились в интернет и через спутники «хот бёрд» получили доступ к ведущим телестанциям мира, прежде всего, американским. То есть нашу команду надо было менять: требовалось большее число технических специалистов и переводчиков, в том числе арабистов…       

       Платов (кстати, прямой потомок атамана и героя Отечественной войны 1812 года) на новом посту не продержался и года, его досрочно отправили на пенсию в конце 1964-го и заменили Яроцким. Как М.Ф. представлялось, виноват был Александр Николаевич Яковлев, который тогда возглавлял сектор идеологического отдела ЦК КПСС и будто бы говорил, что информационные сборники для высокого начальства не должны подвергаться цензуре. Оказалось – не так. Ругать руководство, как и во все времена, не приветствовалось. С тех пор Михаил Федорович не ходил на службу более тридцати лет вплоть до кончины…

       Я позвонил бывшему гендиректору Иновещания Александру Сергеевичу Плевако, который под начальством Платова трудился еще в югославской редакции в период конфронтации с Белградом. Тот сказал, что проходит реабилитацию после инфаркта. Больше я никого не нашел из тех, кто с Михаилом Федоровичем когда-либо работал. Взяв пятьсот общественных рублей, я поехал со своим коллегой по агентству «Эфир-дайджест» Володей Сукновым в пустынный район на юго-западе Москвы, где в семь вечера на холодном ветру мы оказались одни-одинешеньки у крематория. Стало темнеть. Нам показалось, что мы перепутали адрес и приехали не туда. Уже собирались покинуть это пустынное и леденящее душу место, когда появился похоронный автобус.

       Шестидесятилетний сын Платова, выглядевший лет на сорок, бодро выскочил из автобуса, пожал нам руки, поблагодарил за деньги. По его словам, он только что вернулся из Японии и все заработанные средства якобы пошли на траурные мероприятия. С ним был всего один сослуживец. Мы перенесли закрытый гроб к единственному подъезду крематория, где горел свет. 

       В зале прощания нас вместе со служительницей было пять человек. Речей над телом усопшего не произносили. Узнать в исхудавшем с длинной бородой старике Михаила Федоровича было трудно. Он до восьмидесяти лет был кровь с молоком, а в девяносто – энергичен, подвижен и достаточно упитан. Мы с ним общались по нескольку раз каждый год.

       Некогда Платов относился к людям известным, богатым и благополучным. Он и Вадим Синявский вели из здания ГУМа прямой репортаж с ноябрьского парада 1941 года на Красной площади, Михаил Федорович возглавлял бригаду военных радиокорреспондентов, бывавших на передовой, он был майором (не могу сказать, каких войск), имел государственные награды.

       Мы с ним особенно сблизились в начале девяностых. Ему захотелось выправить пенсию и не хватало трех-четырех месяцев стажа, которые почему-то не значились в трудовой книжке. Я – молодой и мнивший о себе много директор «Эфир-дайджеста» – написал запрос в ФСБ и его неожиданно удовлетворили. Нам с Михаилом Федоровичем Платовым разрешили посетить секретное хранилище, и пока мы искали, что нужно, я обнаружил для себя много интересного. Да и то, что нужно, оказалось еще более удивительным. О тех, кто ходил в разведку (сформулируем так), в закрытом личном деле писали карандашом. Если человек не возвращался, стирали ластиком, в противном же случае – обводили чернилами, иногда меняя суть задания и место его проведения. В общем, забыли обвести – в том и заключалась проблема. А написано было карандашом, что Платов «с декабря 1941 по март 1942 года работал у Николая Васильевича». Точка. Где? Кем? У кого?.. Старик вспомнить не мог. Скорее всего, была командировка на фронт. Но именно этих месяцев для притязаний на более высокую пенсию не хватало…

       По окончании краткой и скромной церемонии решили помянуть отошедшего в обители небесные раба Божьего. Вчетвером отправились к бывшей любовнице сына, она в последние годы и присматривала за стариком.

       В однокомнатной квартире, где она жила, был накрыт стол. Выпили хорошо, вспоминали злодея Яковлева, который был тогда жив. Вышли с Володей в покрытую еще кое-где не стаявшим снегом ночь, еле разыскали близлежащее метро.

       Михаил Федорович после преждевременного и неожиданного ухода на пенсию от нечего делать установил себе один день в неделю без еды. По понедельникам он пил только чай и не нарушал этого странного поста. Бывшая любовница сына полагала, что Платов уморил себя голодом. Устал жить, утверждала она.

       Позднее она позвонила мне и попросила что-нибудь написать о нем.

09.05.2015 – 04.10.2018 – 19.03.2019