А. Глава шестая. Главка 6

6


     Существует расхожее выражение – “не поверил какому-либо органу своих чувств”. Мне оно всегда казалось исполненным известной доли кокетства. Человек по природе своей не может не доверять своему зрению или слуху, так как они и формируют его представление об окружающем мире. Находясь в здравом рассудке, невозможно усомниться в том, что нам видится или слышится, – потому я и считаю эту фразу придуманной исключительно для большего эффекта некоторых эпизодов в романах. И всё же в первый момент я был очень близок к тому, чтобы действительно разувериться в собственных глазах. Это был Николай, точнее – призрак Николая, призрак прошлого, внезапно возникший передо мной в самый неподходящий момент. Конечно, я знал, что он находится в городе, и не исключал возможности случайной встречи. Но возможность эта была чисто умозрительной, как возможность получить по голове упавшим кирпичом. В то, что встреча наша действительно произойдёт, я не верил.
     И вот он стоял здесь, у рулеточного стола, возникший из ниоткуда и требовавший какой-то реакции, какого-то решения. Однако я откровенно растерялся. Мне и в целом было неясно, с чего можно начать гипотетический разговор со Смольяниновым, случись нам столкнуться, а здесь, в окружении всех этих людей, дело усложнялось неимоверно. Почему он появился вдруг, и именно в такой момент? Чего ждёт от меня? Я сделал судорожное движение, словно пытаясь схватить улетающий воздушный шар, и тут понял, что Николай смотрел не на меня. Разумеется, он знал о моём присутствии, но всё его внимание было сосредоточено на Вите – на Витьке Зубове, который только что спросил меня “Пожалуй, это надо отметить, как ты думаешь?” и теперь со снисходительной вальяжностью победителя ждал моей реакции. Страшен показался мне этот взгляд, столько в нём было презрения и холодной насмешливости. Тронув Витю рукой, я молча указал ему на Смольянинова. Но не успел Витя обернуться, как тот уже исчез, буквально испарился за спинами столпившихся.
     – Что, что такое? – недоумённо спросил игрок, всматриваясь в моё побледневшее лицо.
     Ничего не ответив, я вскочил из-за стола и начал протискиваться сквозь толпу. “Эй, да что с вами случилось?” – спросил Игорь, пытаясь меня задержать, но я досадливо отмахнулся от него. Николай быстро шёл через зал в сторону выхода. Я хотел было крикнуть, чтобы он остановился, но передумал и ринулся вслед за ним. В тот самый момент, когда Смольянинов подошёл к двери, я был уже на полпути и, конечно, сумел бы его в конце концов догнать, если бы звонкий голос, донёсшийся из-за стола для игры в сик-бо, меня не остановил:
     – Не спеши так, дорогой! Это бесполезно. Он не станет с тобой говорить.
     Я остановился. Маргарита, сидевшая в небрежной позе в игровом кресле, улыбалась мне издалека. Я рванулся было дальше, но она снова закричала на весь зал:
     – Даже и не думай! Момент совершенно неподходящий. Лучше иди сюда, дорогой.
     Я почувствовал, как взоры всех находившихся в казино сосредоточились на мне. Правильнее всего было бы не обращать на неё внимания и последовать за Николаем. Маргарита не значила для меня ничего, не могла значить, она не имела надо мной теперь никакой власти, и всё же… и всё же я послушно развернулся и направился к её столу.
     – Вот так-то лучше, – со снисходительным одобрением кивнула она, когда я подошёл. – Ты мог всё испортить.
     – Что испортить? – спросил я нахмуренно.
     – А о чём ты собирался с ним говорить? – усмехнулась она.
     – Не знаю… Разве это важно?
     – Разумеется, дорогой, важнее всего. В Париже я совершила ошибку – не повторяй её здесь. Когда Николай захочет, он сам тебя найдёт.
     – Да разве он не нашёл меня здесь?
     – Ну вот, скажешь тоже. Вовсе не тебя он тут искал.
     – Что ж, просто так зашёл в казино?
     Она внимательно изучала моё лицо.
     – Почему бы и нет? Ты ведь зашёл просто так.
     – Меня привёл твой знакомый Игорь, – неприязненно ответил я. – Вот и он, лёгок на помине.
     Действительно, бритая голова Игоря возникла у стола.
     – Маргарита, какой приятный сюрприз, – приветствовал он её. – Ты сегодня играешь?
     – Как видишь, – сухо подтвердила она. – Совсем немного, на интерес. А вы всё пьёте?
     – Некоторые из нас. Но твой журналист держится молодцом, ни к рулетке, ни к рюмке не приложился.
     Маргарита снова усмехнулась.
     – Узнаю Сашу, – заметила она. – Дорогой, ты не хочешь составить мне компанию и посмотреть, как я играю?
     Я хотел ответить решительным отказом, но в этот момент к нам подскочил Владимир Венедиктович, уже изрядно навеселе.
     – Маргарита Николаевна, – заискивающе залебезил он, – не нуждаетесь ли в профессиональном совете? Сик-бо – игра неоднозначная и со своими подводными камнями, так что если хотите…
     – Отстань, Вова, – с досадой отмахнулась она. – Ты хорошо знаешь, что, когда я играю, я играю сама. Иди назад в бар.
     Профессиональный игрок воздел руки к потолку и в притворном экстазе закатил глаза.
     – Как пожелаете, Маргарита Николаевна, всё, как вы пожелаете! Сами – так сами.
     И он удалился, шагая размеренно, как автомат. В это время мимо пронесли мешок с Витиными фишками, сам он шёл следом с видом нализавшегося сливок кота. Нас он даже не заметил.
     – Какой он нынче павлин, – рассмеялась Маргарита. – А обычно тише воды и весь такой жалкий. Когда встречаемся на улице, вечно пялится на меня. Но в том и прелесть казино, что даже из такого заморыша оно может сделать калифа.
     – Калифа на час, – вставил Игорь.
     – Они знакомы с Николаем? – спросил я, вспомнив странную сцену у рулетки.
Маргарита пожала плечами.
     – Понятия не имею. Не вижу, что у них может быть общего. Да и нет мне дела до связей Смольянинова.
     – Значит, это и правда был он? – задумчиво проговорил Игорь. – То-то мне показалось, что лицо уж больно знакомое.
     Я повернулся к нему.
     – Вы его здесь уже встречали?
     – Нет, сегодня в первый раз. Он ведь действительно спас человека на реке?
     – Действительно, – ровным тоном ответил я.
     – Да, помню, много было шума. Но сейчас о нём подзабыли: всё проходит, все дороги заметает.
     – Итак, дорогой, ты остаёшься со мной? – нетерпеливо спросила Маргарита.
     Я почувствовал полное безразличие. Мне некуда было идти. Дома меня ждал незаконченный рассказ, который я не мог завершить. Почему бы и не посидеть теперь здесь с этой неизбывной женщиной? Я устало опустился на стул. Игорь заметил в конце зала Витю, который держал в руках толстую пачку денег и озирался по сторонам с видом человека, не знающего что делать с нежданно привалившим счастьем, и подмигнул нам.
     – Пойду уговорю вашего приятеля заглянуть к нам выпить. Он должен теперь проставиться – этакое везение. Заходите, если станет скучно.
     И он устремился к Вите. Маргарита насмешливо следила, как быстро он взял счастливчика в оборот и уже через минуту увёл его в бар.
     – Итак, – обратилась она ко мне, – полагаю, в кости ты никогда не играл?
     – Я вообще не игрок, – нехотя проговорил я.
     – Да, несомненно. Я, впрочем, тоже. Нет у меня необходимого азарта. Но иногда побросать кубики приятно.
     Я сел рядом с ней. Крупье за этим столом был приятной наружности седовласый мужчина лет пятидесяти.
     – Вова бы заявил, что я играю непозволительно бессистемно, – сухо заметила Маргарита. – И был бы, конечно, прав: где уж мне тягаться с его хитроумными расчётами. У меня всё просто: я всегда ставлю на своё любимое число.
     – Шестёрку? – вяло спросил я.
     Она чуть удивлённо взглянула на меня.
     – Именно. Как ты догадался?
     – Не знаю… Это ведь самое большое число на кубике, а ты любишь всё максимальное.
     Маргарита хмыкнула.
     – Ну хорошо. Я ставлю одну фишку на шестёрку. Выплата один к одному, хотя шансы, разумеется, меньше пятидесяти процентов. Вот три кости. Если хотя бы на одной выпадет шесть, мы выиграли. Две шестёрки – выигрыш утраивается, а выкинем три – получим в двенадцать раз больше. Итак, бросишь для меня?
     И она протянула мне гладкие холодные кубики. Я зажал их в кулаке и вопросительно посмотрел на неё.
     – Кидать надо вон в тот конец, – кивнула она на дальнее закругление стола, где располагался крупье. – Смотри не перестарайся.
     Я потряс кости в руке, примерился и метнул их вперёд. С быстрым трескучим стуком они ударились о бортик, отскочили, повернулись гранями вверх.
     – Два, три, пять! – объявил крупье и утащил к себе нашу фишку.
     – Не слишком лёгкая у тебя рука, дорогой, – заметила Маргарита. – Что ж, попробуй ещё раз, – и установила две фишки на шестёрку.
     Мне не нравилось проигрывать её деньги, и никакого удовольствия от этого однообразного процесса я не испытывал. Тем не менее, примерившись получше, я снова выбросил кости.
     – Один, четыре, пять! – выкрикнул крупье – и наши фишки исчезли в цепких объятиях его лопатки.
     – Нет, это не дело, – решительно заявила Маргарита. – Ты совершенно нефартовый. Ставлю четыре фишки на шесть. Дай-ка мне сюда кости.
     Она отняла у меня кубики, потрясла их быстро, с силой, и чётким, красивым движением, выпростав руку под прямым углом, кинула в борт. Три белых молнии сверкнули над полем, завертелись, рассыпались в разные стороны, замерли.
     – Один, шесть, шесть! – раздался голос крупье, в котором мне почудилось торжество. – Поздравляю, Маргарита Николаевна, – и он пододвинул в её сторону двенадцать красиво поблескивавших кружочков.
     – Вот видишь, дорогой, всё чертовски просто. Надо лишь верить, что ты выкинешь именно то самое число.
     Да, я видел. Она была совершенно спокойна: ни отблеска страсти, ни намёка на волнение.
     – Ты когда-нибудь проигрывала? – тихо спросил я.
     – Никогда, – ответила Маргарита. – Но я не играю по-крупному. Это всего лишь развлечение. Ну, попробуешь ещё раз? – и она протянула мне кости.
     Я сосредоточился, сжал кубики покрепче и сильно выбросил их. Они отразились от борта и, перелетев через край стола, покатились по полу. Крупье невозмутимо следил за ними, и когда они остановились, неизменным голосом произнёс:
     – Один, два, два!
     – Ты безнадёжен, – вздохнула Маргарита.
     – Мне это неинтересно, – признался я.
     – Вижу. Тебя привлекают горячие материи. Что ж, лети на огонь, дорогой.
     И она плавным жестом отпустила меня от себя.
     – Только один вопрос, если позволишь. Этот художник, Евгений, он мне показался… ну… не совсем…
     – Голубым, ты хочешь сказать?
     Я покраснел.
     – Да… то есть…
     – Голубой он и есть, – подтвердила Маргарита. – Чудесный мальчик, я его обожаю. Больше всех мне нравится. И рисует замечательно.
     С этими словами она повернулась к столу и больше уже не обращала на меня внимания. Кости застучали вновь.