Рапорт И. Гурко Главнокомандующему 28 января 1878

РАПОРТ начальника Западного отряда [Иосифа Владимировича Гурко] Его Императорскому Высочеству главнокомандующему действующею армиею [Великому Князю Николаю Николаевичу Старшему], от 28-го января 1878 года


(Опубликован в газете «Голос» 1878 г.: № 79 (20 марта) и № 86 (27 марта))


По занятии города Софии (23-го декабря) и по прекращении преследования войсками генерала Криденера турецкой армии, отступившей от Арабконака (22-я декабря), вверенный мне отряд стал на квартирах в окрестностях Софии, Ташкисена, в Комарцийской Долине, в окрестностях Петричева и Златицы, причем кавалерийские авангарды находились на шоссе к Радомиру (перед селением Владая), к Самакову (у Чардакли), к Ихтиману (у Трнова), в долине реки Топольницы (у Пойбрена) и на шоссе к Казанлыку (у Лажени).
Относительно неприятеля было известно: 1) что бывшая софийская армия в большом беспорядке и совершенно деморализованная отступила в направлении на Радомир; 2) что арабконакская армия Шакира-паши отступила через Петричево на Пойбрен и Отлуккёй; 3) что шоссе из Ихтимана до Вакарели занято сильным кавалерийским отрядом, который производил набеги небольшими партиями на болгарские селения в долине Орманлидере; 4) что укрепленная позиция у Капуджика (Трояновы Ворота) занята отрядом; 5) по слухам, турки имели в виду отступить от Софии через Самаков к Татарбазарджику, обойдя Витош с западной стороны; 6) по свойству путей из долины Комарцы в долину Марицы, самый путь отступления армии Шакира-паши, с большею долею вероятности, мог быть предположен на Отлуккёй.
Сведений о ходе дел в отрядах генерала Радецкого и Карцова, спускавшихся с Балкан, в это время я не имел.
Как я доносил Вашему Императорскому Высочеству, преследования отступавших из Софии не было, вследствие того, что трофеи, которые могли бы достаться нам при этом, состояли бы в тысячах раненых и больных, выбежавших из лазаретов и госпиталей Софии в паническом страхе, почти нагими и голодными. Сверх того, предстоявшие действия, утомление войск, только что переваливших через Балканы, и необходимость пополниться сухарями и привести в порядок матерьяльную часть артиллерии, побудили меня дать несколькодневный отдых войскам.

Целью предстоящих действий я ставил, не допустив соединения софийских войск с арабконакскою армией, уничтожить ее, отбросив софийские таборы на юг, а также и оказать содействие нашим войскам, действовавшим от Трояна и Шипки. В видах исполнения этих задач, 25-го декабря вверенные мне войска были распределены на несколько отрядов, которые и получили следующие назначения:
1) Отряд генерала-лейтенанта Вельяминова (восемь батальонов, 12 сотен, 12 орудий), выступив своим авангардом 25-го декабря из Софии, следовать на Самоково, овладеть этим городом, чтоб отрезать пути от Радомира и Дубницы на Татарбазарджик и тем не допустить отступающий софйский гарнизон соединиться с армиею Шакира-паши. По достижении поставленной цели, отряд должен был двинуться через Банью на Татарбазарджик, и, в предположение обороны турками позиции у Капуджика, и своими операциями против левого фланга и тыла содействовать в атаке последнего отряду графа Шувалова, как будет сказано ниже, направлявшемуся по шоссе через Ихтиман.
2) Отряд генерала-адъютанта графа Шувалова (30 батальонов, 68 орудий, 12 эскадронов), сосредоточившись 30-го декабря у селения Вакарели на София-Филиппопольском шоссе, под покровительством заслона генерала Вельяминова, следовать через Ихтиман к позиции у Капуджика.
3) Отряд генерала-лейтенанта Шильдер-Шульднера (6 батальонов, 8 орудий), сосредоточившись 30-го декабря у Махова и имея авангард у Церова оперировать против правого фланга и тыла позиции у Капуджика для содействия отряду графа Шувалова.
4) Отряд генерала-лейтенанта барона Криденера (24 батальона, 58 орудий, 16 эскадронов), по сосредоточении 30-го декабря к Отлуккёю, должен был открыть действия в направлении к Татарбазарджику, чтобы угрожать тылу капуджикской позиции, а в случае отступления турок ударить им во фланг и, если возможно, совершенно преградить отступление. 31-го декабря вслед за кавалерией, направлявшеюся в долину Марицы, пехота должна была занять такую фланговую позицию, с которой можно было бы или двинуться в тыл турецкой позиции у Трояновых Ворот, или ударить во фланг отступающим, или же вовремя поддержать нашу кавалерию, если б на нее обрушились турецкие войска.
Кавалерия же, по окончании операции у Самакова и Отлуккёя, всего вверенного мне отряда (44 эскадрона, 20 конных орудий), должна была двумя колоннами (одна через Банью, другая от Отлуккёя) выйти в долину Марицы и стать в тылу капуджикской (трояновской тоже) позиции и тем отрезать турецкие войска, там находившиеся; в случае же отступления их, задержав их, дать время остальным отрядам выйти в долину и окружить турок.
5) Отряду полковника графа Комаровского (7 ; батальонов, 12 орудий, две сотни), выступив без замедления из Златицы, следовать на Рахманли и Теке на соединение с отрядом генерала Карцова.
Обеспечение тыла и занятие города Софии, во виду неприбытия сербских войск, было предоставлено отряду генерала-майора Арнольди: восемь батальонов, восемь пеших орудий, восемь эскадронов и шесть конных орудий.

24-го декабря дивизион лейбуланского Его Величества полка, отправленный в поиск к Самакову, встретил упорное сопротивление на пути между Пустапасарель и селения Калково, причем он открыл присутствие отряда, состоящего из пехоты и кавалерии. Высланный в том же направлении, 25-го декабря, кубанский полк тоже принужден был отступить перед неприятелем, занимавшим позицию у Калково; 26-го же декабря усиленная рекогносцировка кавалерии по шоссе к Радомирцу подтвердила отступление турок на юг и что они не сворачивали на Самаков. В тот же день налётом, после артиллерийской и ружейной перестрелки, на расстоянии от Вакарели до города Ихтимана, авангард, под начальством графа де-Бальмена (3-я бригада 2-й гвардейской кавалерийской дивизии и Астраханский драгунский полк при 3-й гвардейской конной батареи 12 эскадронов и шесть конных орудий) выбил турецкий отряд (один табор пехоты и полк кавалерии) из Ихтимана и, по занятии этого города, преследовал до реки Мутивера, где был остановлен неприятелем, занимавшим траншеи и ложементы капуджикской позиции.

На левом фланге турки постепенно очищали позиции, и к 25-му декабря наши авангарды заняли Пойбрен и Мечку; в день рождества турки перешли было в наступление от Отлуккёя против Мечки, но были отброшены с большим уроном войсками 3-й гвардейской пехотной дивизии. С 25-го декабря началось выполнение диспозиции.
Отряд генерала-лейтенанта Вельяминова (восемь батальонов, 14 орудий, семь сотен), выступив из Софии 25-го декабря, 27-го декабря подошел к деревне Калково по шоссе к Самакову и в тот же день имел дело у Чумурли, близь которого левая колонна отряда под начальством генерала Черевина (три батальона, восемь орудий), была встречена отрядом турецких войск. Преследуя их к Новоселу, колонна была остановлена неприятелем, занимавшим отроги гор, запиравших вход в ущелье. К 5-ти часам вечера, войска генерала Вельяминова, утомленные перевалом у Калково и движением по горам к Новоселу, остановились на ночлег.

Вечером в отряде было следующее сведение о противнике: самаковский отряд, силою до 15.000 человек при 28-ми орудиях, состоит частью из войск, отступивших из Софии, а частью из прибывших от Татарбазарджика и занимает сильно укрепленные позиции у Широкидола, Драгочина и Новосела, запирающие долину реки Искера.
На основании этих сведений и составленного плана, генерал Вельяминов, 28-го декабря, предпринял наступление против неприятельских позиций, направив по долине реки Искера отряд, под начальством генерала Радзишевского (четыре батальона), чтоб частью образовать заслон, частью же демонстрировать с фронта, тогда как отряд генерала Черевина (четыре батальона и кавалерия) был двинут на Новосело, чтоб выйти на путь отступления турок к Татарбазарджику. После утомительного марша - подъема, колонна генерала Радзишевского, около двух часов дня, завязала перестрелку с неприятелем, развернувшись около Злокучана; до пяти часов вечера перестрелка продолжалась, но потом, со стороны неприятеля, появился парламентёр с заявлением о заключении перемирия. Вскоре наступившая темнота и выжидание ответа от генерала Вельяминова относительно парламентёра прекратили бой в этот день. Почти одновременно завязался бой и у Новосела. Турки, мало-помалу теснимые нашею пехотою, отступили к ложементам у самого селения, и только наступившая темнота прекратила бой, а вскоре после того и здесь появился парламентёр с подобным же заявлением. Упорный, хотя и непродолжительный, бой стоил четырехбатальонному отряду генерала Черевина убитыми: один офицер и 26 рядовых, и ранеными: один офицер и 121 нижний чин. Трофеями дня было занятие нескольких ложементов и 150 пленных.

29-е декабря наши отряды простояли против неприятеля, ожидая результатов по своим донесениям ко мне о парламентёрах, а 30-го декабря оба отряда, получив сведение от разъездов об очищении турками Самакова и его позиций, двинулись к шоссе и к вечеру остановились на ночлег близ села Сипач.

На другой день, отряд, заслонившись частью кавалерии к Дубнице, двинулся в погоню за неприятелем, и, 31-го декабря, пройдя 30 верст погололедке, перевалив горы три раза, дошел до Баньи, где и нашел лейбгвардии финляндский полк, как будет сказано ниже, направленный 30-го декабря из Ихтимана. Неприятеля, хотя и оставившего ясные следы беспорядочного отступления (замерзшие трупы, изломанный и брошенный обоз), не удалось нагнать в этот день. С рассветом 1-го января отряд выступил за неприятелем, но, несмотря на марш, продолжавшийся до десяти часов вечера, дошел до Замчины, а неприятеля не нагнал. Тут же застала отряд и диспозиция на 2-е января.
Когда происходило вышеписанное в отряде генерала Вельяминова, войска графа Шувалова начали передвижение. Еще предстояло преодолеть два перевала, из которых последний, у Капуджика, отмеченный еще в древности названием «Трояновых Ворот», представил неимоверные затруднения. Хотя и недлинный, но крутой, а особенно с крутым спуском в долину Марицы, покрытый ледяною корою от начавшейся уже оттепели, Трояновский Перевал приходилось перелететь: кавалерийский авангард графа де-Бальмена, настойчиво звал пехоту с артиллерией поспешать скорее, так как длинные колонны турецких обозов артиллерии и войск тянулись беспрерывною лентою от Самакова по ущелью Самаково-Татарбазарджикского шоссе; благодаря обычной энергии генерала-адъютанта графа Шувалова и сказочной выносливости нашего солдата, враг не выскользнул целым из расставленных ему сетей.

28-го декабря войска отряда графа Шувалова начали указанные им передвижения, и 30-го декабря головной эшелон - 2-я гвардейская пехотная дивизия - уже начал переход к Ихтиману, с тем, чтоб остановиться у этого города на ночлег. Взобравшись на Вакарельский Перевал, дивизии предстояло сделать около 20-ти верст трудною горною дорогою. Нашей пехоте пришлось и этот горный перевал тащить с собою артиллерию. Еще на пути колонны, граф Шувалов получил несколько настоятельных донесений от кавалерии графа де-Бальмена, об отступлении неприятеля по Самаков-Баньскому шоссе, о необходимости по-спешить пехотою, чтоб заградить ему путь у Баньи, и наконец, пришло известие, что турки покинули Трояновы Ворота (капуджикскую позицию). Тогда, несмотря на сделанный трудный переход, граф Шувалов, вследствие моего приказания, с головными полками дивизии проследовал Ихтиман, пошел далее к Капуджику, а лейбгвардии Финляндский полк выслал через Казанлык на Банью. Пехота, несмотря на усталость, сделала в этот день еще до 15-ти верст, втащив на перевал Капуджика артиллерию и заняв поздно ночью Капуджик.
В тот же день, по получении донесения с аванпостов об отступлении неприятеля из Капуджика (около 11-ти часов дня) кавалерийский отряд де-Бальмена выступил из Ихтимана; но затруднения, представлявшиеся при перевале и особенно при спуске к Ветренову по гололедице, были так велики, что кавалерия прибыла к упомянутому селению только к 8-ми часам вечера, а артиллерия к утру (8 часов) 31-го декабря.
Лейбгвардии Финляндский полк, двинувшись на Банью, с целью или занятия в горах фланговой позиции по отношению шоссе, или даже для овладения Баньею, то и другое в видах преграждения пути неприятелю по ущелью, за темнотою и по ошибке проводника, не дошел в этот день до указанного места и остановился у села Веселица.

Кавалерийский авангард графа де-Бальмена, заняв Ветреново, сейчас же выслал две сильные партии к Татарбазарджику и через Сарамбей (железнодорожная станция) к Зимчину. Первая не встретила неприятеля до деревни Басула; вторая же внезапно ночью напала на станцию Сарамбей, где и захватила несколько человек пленных одиночек, опередивших свою колонну, отступавшую от Самакова; но у Зимчина партия была остановлена огнем прикрытия у большого обозного вагенбурга. Пленные, не ожидавшие нас так скоро, захваченные во множестве, при выходе нашей кавалерии в долину, показали, что в ущелье от Баньи имеет пройти большая колонна, состоящая из пехоты, артиллерии и части кавалерии, и отступившая из Самакова.

По получении донесения, еще до рассвета 31-го декабря, граф де-Бальмен выслал в засаду по горам к Зимчину дивизион астраханских драгунов, чтоб задержать движение турок, и сводный дивизион через Басулу к Татарбазарджику для того, чтоб нагнать неприятеля, отступавшего из Капуджика; сверх того, по одному эскадрону было выслано в направлении между обоими шоссе и в тыл Церову, откуда, по имевшимся сведениям, тоже отступала часть турецких войск под давлением колонны генерала Шильдер-Шульднера.
Одновременно с тем, были посланы донесения графу Шувалову о положении дел, и о том, что наши слабые кавалерийские отряды в первую минуту своего внезапного появления, хотя и приостановили немного турок, но затем турки, выслав два табора пехоты в виде заслона, продолжали спокойно и безостановочно движение, и на глазах наших дифилировали мимо нас.
Между тем, колонна графа Шувалова, накануне утомленная страшным переходом в 40 верст слишком и только что оконченным подъемом на Капуджик, не могла выступить ранее десяти часов утра, и тут-то опять ей приходилось спускать орудия по спуску, покрытому гололедкою: 20 верст пути до города Ветренова она сделала в течение 15 часов беспрерывного марша, и только поздно вечером начали подходить части пехоты с артиллерией.
А неприятельские колонны все тянулись и тянулись. Тогда я приказал во что бы ни стало головным частям пехоты, хотя без артиллерии, поспешить прибытием. Доблестному лейбгвардии Московскому полку, под начальством полковника Гриппенберга, довелось доказать, на что способен русский солдат. Почти без отдыха, около шести часов вечера, три батальона московцов пришли в Ветреново и, захватив с собою два орудия 3-й батареи (бывшей при кавалерии графа де-Бальмена) свернули по горам на Зимчин. Несколько ранее перед тем вся кавалерия графа де-Бальмена, узнав о приближении нашей пехоты и о столкновении с неприятелем дивизиона, следовавшего к Татарбазарджику, двинулась к Басуле. Вслед за нею, через несколько времени, двинулся и 4-й батальон лейбгвардии Московского полка с 6-ю лейбгвардии Донскою батареей.
Неприятель продолжал тянуться по шоссе, московцы торопились нагнать его; но на пути встретили страшные затруднения: крутые подъемы, несколько речушек, которые пришлось перейти в брод по пояс в воде, и только поздно ночью дошла пехота до позиции, занятой драгунами.
К сожалению, лейбгвардии Московскому полку удалось отхватить, на рассвете 1-го января, только незначительный хвост колонны.

1-го января я лично произвел с войсками графа Шувалова усиленную рекогносцировку к Татарбазарджику, причем передвинул кавалерию графа де-Бальмена через Семетли к Черноголу; передовые войска графа Шувалова заняли деревни Хадзиличифглик; остальные силы стягивались у Басулы; лейбгвардии Финляндский полк, лейбгвардии Московский полк, с батальоном лейбгвардии гренадерского полка, оставались на шоссе между Баньею и Татарбазарджиком, и введены в состав отряда генерала Вельяминова, который в то же время, сделав 30 верст утомительною горною дорогою, остановился у Зимчина.
Отряды генерала Шильдер-Шульднера и генерала барона Криденера, своевременно уведомленные кавалерией об оставлении турками позиций у Паногерище (Отлуккёй) и Баньи, 1-го января подошли и заняли селение Денис-Беглы (3-я гвардейская пехотная дивизия) и Карагляр (отряд Шильдер-Шульднера). Последние два отряда, как и другие, перетащили через перевалы свою артиллерию пехотою, столкновений серьёзных с неприятелем не имели, и только 30-го декабря кавалерия погнала в Панагорище хвост отступавших турок, а 1-го января авангард, под начальством генерала Краснова (дивизион 4-го Екатеринославского драгунского полка и две сотни 34-го Донского казачьего полка), овладев с боя селением Денис-Беглы, и к вечеру, продолжая наступление, занял селение Серай (Годжакёй). Под покровительством этого авангарда, а также Астраханского драгунского полка, с двумя орудиями, направленного к переправе у Семетли к Гольмену 1-го января, сосредоточились на левом берегу Марицы к северу и северо-востоку от Татарбазарджика, как сказано выше, отряды генерала барона Криденера и Шильдер-Шульднера и вся кавалерия генерала Клодта; кавалерия в окрестных селениях Черногола [1].
1-го января, после произведенной мною рекогносцировки и собранных сведений, положение дел представлялось таким: 1) большая часть турецких войск, именно, армия Шакира-паши отступила из Татарбазарджика; 2) а в последнем оставались еще только около 20-ти таборов, из коих часть была таборы, прибывшие из-под Самакова. А потому на 2-е января была отдана диспозиция, по которой: 1) отряд генерала барона Криденера должен был выступить с рассветом и выйти на шоссе через Черногол в тыл неприятеля, чтоб отрезать ему путь отступления на Филиппополь; 2) вся кавалерия, находившаяся в окрестностях Черногола, должна была выйти на шоссе к юго-востоку от Дуганкёя и получила назначение: задерживать отступающего неприятеля и тем дать время остальным колоннам насесть на него. Независимо этого, на нее возлагалось производство рекогносцировок дорог от Черногола на Чеперли и Филиппополь и порча жизней дороги и телеграфа; 3) отряд Шильдер-Шульднера должен был действовать между деревнями Ходжакёй (Серой) и Маслахкёй; 4) отряд графа Шувалова, выступив в семь часов утра из Басулы, должен был открыть действия в обхват Татарбазарджика с северной стороны, оставив небольшой заслон против города; 5) отряд генерала-лейтенанта Вельяминова, усиленный лейбгвардии Московским и лейбгвардии Финляндским полками, выступив из Ескикози, Шейхказашли и Замчина, действовать в обхват города с юга.
Если б случилось, что неприятель очистил город ночью, то диспозицией указывалось отряду генерала Криденера следовать не на шоссе, а свернуть прямо на Чеперли.
Высланные ночью наблюдательные партии донесли в колонну графа Шувалова, что в городе замечается особенное движение; поджоги, и без того дымившегося во всех концах города, увеличились, а наконец, что бывшая на аванпостах турецкая кавалерия начала стягиваться в город. Выслав немедленно в погоню за турками мой конвой, граф Шувалов двинулся с отрядом прямо в Татарбазарджик, в который и вступил после исправления незначительного повреждения моста. Пройдя город, отряд приостановился. В то же время, отряд генерала Вельяминова, следовавший в указанном ему направлении, был свернут мною прямо в Татарбазарджик, получив приказание выслать оба гвардейские полка в отряд графа Шувалова.
Когда происходило описанное в отрядах графа Шувалова и генерала Вельяминова, кавалерия, собранная на северо-востоке от Татарбазарджика, исполняла следующее:
Отряд, под начальством генерала Клодта, в числе 14-ти эскадронов, шести конных орудий (1-я и 3-я бригады 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, 6-я лейбгвардии Донская батарея, 8-й Астраханский драгунский полк и дивизион 4-го Екатеринославского драгунского полка), двинулся от Черногола через Конаредуванкёй, выслав на рысях лейбгвардии уланский полк на Дуганкёй к Татарбазарджику. Отряд, под начальством командующего лейбгвардии драгунским полком полковника Ковалевского, в числе восьми эскадронов при двух орудиях (2-я бригада 2-й гвардейской кавалерийской дивизии) двинулся от Куруккёя через Чеперли на Филиппополь, с назначением овладеть железою дорогою у этого города. Уже на пути первый отряд получил несколько донесений от ночных наблюдательных партий, бывших близь шоссе, что никакого движения по шоссе в течение ночи не было, а болгары показали, что город Татарбазарджик оставлен неприятелем, и действительно: к одиннадцати часам отряд вышел на шоссе, не встретив никаких следов отступающего неприятеля, и только передовые разъезды захватили на шоссе много одиночных солдат, уходивших в город Филиппополь.

Чтоб открыть настоящий путь отступления турок, немедленно были высланы сильные разъезды к реке Марице и далее; весь же отряд, получив в то же время сведение от разъездов, что по шоссе из Тазарбазарджика уже появились наши колонны, двинулся на рысях к Филиппополю. Скоро кавалерийская колонна ясно yвидела движение длинных колонн пехоты, кавалерии и артиллерии и обозов, следовавших по правому берегу Марицы двумя путями: по железнoдopoжнoмy полотну и по дороге под горами. На пути жители, выбежавшие из Филиппополя, утверждали, что город Филиппополь очищен уже неприятелем, а потому отряд, выслав еще один эскадрон лейбгвардии Гродненского гусарского полка, близь Адакёя, за Марицу, прибавил рыси к городу.
По приближении к последнему, послышалась влево орудийная перестрелка: то была перестрелка в отряде полковника Ковалевского. Ковалевский, выбив черкесов из Чеперли, подошел к городу с севера, но здесь был встречен отрядом до трех таборов пехоты и тремя орудиями.
Услыхав перестрелку, колонна генерала барона Клодта поспешила движением к городу, и скоро перед нею открылись три холма Филиппополя, уже зажженного в нескольких местах, а вправо за рекою все тянулись и тянулись нескончаемые вереницы турецких колонн и обозов, среди которых, по мере передвижения кавалерии к Филиппополю, все более и более становился заметным беспорядок и замешательство. В 3 ; часа колонна была обдана первыми гранатами из орудий, занимавших холмы, и под городом показалось несколько таборов пехоты, занимавших северные предместья города; кавалерия остановилась, выдвинула на позицию два орудия с Астраханским и Екатеринославским драгунскими полками, и повернула влево на соединение с отрядом полковника Ковалевского, чтоб обойти город с востока и там овладеть железною дорогою и путями на Адрианополь. Но тут явилось препятствие, почти непреодолимое: шоссе шло между массою рисовых полей, состоящих из бесконечного числа мелких квадратов, образующихся земляными валиками до аршина и более высоты. Колонна, свернув с шоссе, начала вытягиваться шагом под сильным огнем гранат из четырех-шести орудий; но вскоре принуждена была отказаться и повернула назад, по шоссе. На высоте селения Костекёй оканчивались рисовые поля, и колонна двинулась в направлении на эту деревню, куда и прибыла вечером; на шоссе же против Филиппополя был остановлен авангард: шесть драгунских эскадронов с двумя орудиями. Отряд полковника Ковалевского, после перестрелки с черкесами и имея перед собою до трех пехотных таборов, к вечеру также отошел в селение Саридзь, выслав сильные партии к востоку от Филиппополя, чтоб отыскать переправу через Марицу.

Не дремала и колонна графа Шувалова. Получив донесение от высланной им кавалерии в погоню за неприятельскою колонною, двигавшеюся через Данаслар на Текиркёй и узнав, что эта колонна состоит из пехоты и кавалерии, граф Шувалов направил немедленно 2-й батальон лейбгвардии Московского полка на Семетли, a вскоре и еще два батальона лейбгвардии гренадерского полка на Сиресик, приказав начальнику отряда, свиты Его Величества генералу-майору Броку, задерживать отступление турок и преследовать их в направлении на Кадыкёй; сам же граф Шувалов, с отрядом в восемь батальонов и 16 орудий [2], двинулся прямо на шоссе. По приближении колонны к Адакёйхану, кавалерийские разъезды с того берега дали знать, что неприятель, по-видимому, повернул на деревню Адакёй, чтоб занять эту деревню, находившуюся на правом берегу Марицы; толпа болгар, спасавшихся из деревни Адакёй и бросавшихся в воду, желая перейти реку, подтвердила сведения разъездов; крики и стоны несчастных женщин с грудными детьми, в испуге и в ужасе переходивших в брод, были слишком убедительны; предупредить турок в занятии деревни, из которой они могли бы с большим успехом обстреливать шоссе, являлось главною задачею в эту минуту, и граф Шувалов, не медля ни минуты, отдал приказание: 1-му и 4-му лейбгвардии стрелковым батальонам свернуть с шоссе и, перейдя в брод Марицу, занять деревню Адакёй. Быстро молодцы-стрелки исполнили приказание своего энергичного начальника; скоро зашуршало лединистое сало, несшееся по Марице; могучие груди стрелков рассекали ледяную кору, и по пояс в воде перешли Марицу в брод, 2-го января, при пяти или шести градусах мороза и при страшном северном ветре; перешли и заняли деревню Адакёй; за ними следом перешли и другие батальоны гвардейской стрелковой бригады, Павловского полка и 4-я батарея лейбгвардии 2-й артиллерийской бригады.

Турки, однако, не наступали, а оказалось, что они просто выстроили боевой порядок фронтом к шоссе, в виду двигавшихся наших колонн.
Наступившая темнота, усталость людей, сделавших в этот день до 35-ти верст и вымокших при переправе через Марицу, заставили прекратить действия в этот день.
Так окончился день 2-го января на берегах реки Марицы, и к вечеру того же дня войска вверенного мне отряда заняли нижепоказанные места:
1) Кавалерия генерала Клодта: авангард в восемь эскадронов и два орудия у селения Сариджа; авангард в шесть эскадронов и два орудия на шоссе к востоку от Гаджи-Али Дермена; цепь постов огибала Филиппополь от левого берега реки Марицы до шоссе из Чеперлу включительно; главные силы 14 эскадронов и четыре орудия, у Костекёя.
2) Отряд графа Шувалова: а) восемь батальонов, четыре орудия и 2 ; эскадрона у Адакёя; б) 12 батальонов с артиллериею на шоссе между Адакёйхан и Татарбазарджиком; в) 1-я бригада 1-й гвардейской пехотной дивизии, части саперного батальона и Литовского полка и семь батарей; всего 12 ; батальонов и 28 орудий, у Конаре-Дуванкёя.
3) Отряд генерала Вельяминова: восемь батальонов, семь сотен с артиллерией, у Татарбазарджика.
4) Отряд генерала Шильдер-Шульднера: пять батальонов и четыре орудия, у Дуганкёя.
5) Отряд генерала барона Криденера: 18 батальонов, четыре эскадрона и 36 орудий, у Челопеца.
Остальные войска, кроме кавалерии и части отряда графа Шувалова, беспрепятственно заняли вышеупомянутые пункты.
На 3-е января мною было отдано приказание: 1) для содействия отряду графа Шувалова, отряду генерала барона Кридинера двинуться по шоссе к Филиппополю, у которого или переправиться, чтоб ударить на отступающих, или же демонстрацией переправы облегчить положение отряда графа Шувалова; 2) отряду Шильдер-Шульднера выступить в шесть часов утра и перейти по шоссе в деревню Гаджи-Али-Дермен; 3) отряду генерала-лейтенанта Вельяминова, выступив в три часа утра, двинуться по правому берегу Марицы до деревни Ивермелика; 4) кавалерии же генерала Клодта обойти Филиппополь с северной стороны, переправиться через Марицу восточнее города, с тем, чтоб нанести возможно больший вред противнику на его путях отступления.

Сначала, занятая турками позиция за рекою Стара, близь деревни Каратаир, представлялась только как арьергардная, на которой относительно небольшой заслон прикрывал общее отступление турок, а потому граф Шувалов приказал: лейбгвардии Павловскому полку с четырьмя орудиями следовать на Кадыкёй, гвардейской стрелковой бригаде с десятью орудиями - по полотну железной дороги, лейбгвардии Финляндскому полку продолжать путь по шоссе и, в предположении занятия турками другой позиции у Кадыкёя, свернуть от Ортакёя, переправиться через Марицу и, затем, действовать во фланг и в тыл неприятеля; и 1-й бригаде 2-й гвардейской пехотной дивизии, составляя резерв, следовать по шоссе к Филиппополю.
Только что тронулись наши войска от Адакёя в указанных им направлениях, как были замечены большие колонны неприятеля, выходившие из деревень: Дермен (Бугалик), Каратаир и Кадыкёй к Филиппополю. Тотчас же выдвинулась 4-я батарея лейбгвардии 2-й артиллерийской бригады и открыла огонь по неприятелю. Неприятель приостановился и построил боевой порядок, заняв деревни Каратаир и Дермен, и около 8-ми часов утра завязался бой. Одновременно с этим показалась еще большая турецкая колонна, под прикрытием кавалерии, следовавшая из деревни Карадермен; вскоре и эта колонна выстроила боевой порядок на фланге нашего расположения и стала обстреливать стрелков а павловцов во фланг, но тут подходил по полотну лейбгвардии гренадерский полк; ему и приказал граф Шувалов занять позиции фронтом к деревне Карадермен. Очевидно становилось, что наш отряд имел дело не с простым арьергардом: насчитывалось только на одной позиции у Каратаира, состоявшей из большой высоты, усиленной естественными преградами и прикрытиями, до 20-ти таборов и 20-ти орудий, да еще в тому же, около 11-ти часов, кавалерия генерала Клодта доставила сведение, что турецкие колонны покидают Филиппополь и сосредоточиваются к Маркову. Тогда граф Шувалов приказал: 1) лейбгвардии Московскому полку переправиться через Марицу у Адакёя и стать в резерве, что и было исполнено около 12-ти часов дня; 2) 1-й бригаде 1-й гвардейской пехотной дивизии приостановиться на шоссе у Адакёйхана до разъяснения обстановки.
Построив боевые порядки, обе стороны завязали живую перестрелку; граф Шувалов решился выждать подхода колонны генерала Вельяминова, которая должна была оперировать на фланг турецкой позиции, примыкающей к горам.

Следовавшая по шоссе 1-я бригада 1-й гвардейской дивизии, пройдя Адакёй около 12-ти часов дня, была встречена артиллерийским и ружейным огнем с правого фланга, с того берега Марицы. Слыша усиленную перестрелку в отряде графа Шувалова, его высочество, командир бригады, решился оказать содействие Шувалову, а также и принять меры к обеспечению шоссе от неприятельского огня. Повернув фронт направо и выставив батареи на позицию, бригада построила боевой порядок, имея лейбгвардии Преображенский полк на левом и лейбгвардии Семеновский на правом флангах. Пехота пошла вперед и додвинулась до реки Марицы, где залегла цепями в завязала живой огонь с неприятелем, занимавшим позиции между деревнею Кадыкёй и рекою Марицею. Завязавшееся дело ограничилось перестрелкою, но бригаде удалось привлечь внимание на себя и оттянуть часть турецких сил от отряда графа Шувалова; и здесь турки выдвинули 11 орудий и развернули густые цепи с сильными сомкнутыми поддержками.
По развертывавшимся турецким силам против частей отряда графа Шувалова становилось очевидно, что перед нами был не простой арьергард. Но не только на позициях у Каратаира и Кадыкёя были втянуты в бой турецкие войска; кавалерийский авангард, под начальством генерала-майора Краснова [3], вел в то же время артиллерийскую перестрелку под стенами города Филиппополя, и хотя северный форштадт был вполне очищен от неприятеля, но турецкая артиллерия еще занимала холмы; сверх того, вдали под горами продолжали тянуться колонны войск и обозы.
Принимая во внимание положение дел, я решил ускорить развертывание вверенных мне войск в боевые линии, а потому послал приказания отрядам генералов Криденера в Шильдер-Шульднера торопиться движением к Филиппополю. К 11 ; часам дня перед городом Филиппополем стала развертываться 3-я гвардейская пехотная дивизия, причем начальник ее, генерал-лейтенант Дандевиль, по прохождении пехоты на позиции кавалерийского авангарда, выслал всю кавалерию в обход города с северо-восточной его стороны.
Часам к 11 ; дня по шоссе подошел на высоту селения Айранли лейбгвардии Финляндский полк и немедленно же, по моему приказанию, свернул и начал переправу через Марицу, для преграждения пути турецким колоннам, тянувшимся от кадыкёйской позиции. Брод оказался до 80-тм сажен шириною и до 1 ; аршина глубиною; к этим естественным свойствам прибавлялось еще затруднение: по реке шел лед; авангардные (5-я и 6-я) роты финляндцов молодецки пошли в воду, что было замечено турками, и они открыли огонь по переправлявшимся и даже частью сил перешли в наступление и пытались овладеть селением, но из него были выбиты финляндцами. Желая ускорить переправу и облегчить ее, я отдал в распоряжение финляндцов лошадей моего конвоя и моих ординарцов. Быстро пошла переправа, и часам к четырем, несмотря на огонь неприятеля, Финляндский полк занял деревню Айранли: две батареи [4], бывшие при колонне, сначала поддерживали переправившихся огнем с левого берега, а потом переправились в брод. Перестрелка продолжалась между обеими сторонами, разделенными друг от друга полосою рисовых полей в 1.600 – 2.000 шагов ширины. Около четырех часов дня, граф Шувалов, выжидавший прибытия отряда генерала Вельяминова, в виду скорого наступления темноты в не желая оставить на ночь свой правый фланга в неопределенном положении, решился атаковать позицию у деревни Каратаир, и тем более, что прекратившийся со стороны турок артиллерийский огонь указывал на отступление их. Атака на Каратаир была поручена лейбгвардии Павловскому полку, под начальством свиты Его Величества генерала Эттера. Перейдя реку Стара в брод, под огнем арьергардной пехоты и кавалерии, павловцы живо и стремительно выбили неприятеля из деревни, а потом стрелками прогнали с холмов неприятельскую кавалерию. Так произошло занятие нами сильной позиции у Каратаира; за наступавшею темнотою пехотный бой прекратился, и преследование уходивших турок было предоставлено Кавказской казачьей бригаде, подошедшей в голове отряда генерала Вельяминова, прибывшего к вечеру и расположившегося у Каратаира к юго-западу от Кадыкёя.

Почти одновременно с атакой лейбгвардии Павловского полка на Каратаир, командир лейбгвардии Финляндского полка, полковник Шмидт, произвел наступление. Оставив два батальона с восемью орудиями на позиции Айранли, два батальона он направил в обход на правый фланг турок, занимавших позицию за насыпью железной дороги: страшные затруднения встретили финляндцы, принужденные наступать по открытым рисовым полям над огнем неприятеля, и к ночи им удалось занять только несколько канав, на расстоянии до 500-600 шагов от насыпи.
Все описанные действия полков 1-й и 2-й гвардейской пехотной дивизий имели решительное значение, принудив противника принять бой и заставив его развернуть свои силы на всем протяжении от Карадермена через Каратаир, Кадыкёй и по железнодорожной насыпи; войска гвардии, своими гигантскими маршами нагнали, как впоследствии оказалось, стотаборную армию Сулеймана-паши и, втянув ее в бой, дали возможность нанести удары 4-го, 5-го и 7-го января.

Выше было сказано, что около полудня к Филиппополю подошла 3-я гвардейская пехотная дивизия. Город пылал в нескольких местах и, как оказалось, одно из пожарищ был догоревший мост. Передовые цени начали наступление на опушку форштадта и заняли его. Но дойдя до Марицы, принуждены были остановиться за уничтожением моста и в виду противника, стрелявшего с того берега.
Пришлось остановиться и приступить к сбору матерьялов для переправы и к отысканию бродов.
Отряд Шильдер-Шульднера прибыл на высоту селения Айранли только к 5-ти часам вечера и тотчас же приступил к переправе в брод (несколько восточнее Айранли), пользуясь лошадьми эскадрона охотников лейбгвардии драгунского и 9-го Бугского уланского полков; переправу отряд окончил к 2-м часам ночи.
Кавалерия генерала Клодта в этот день, выслав части для открытия связи с колоннами генерала Карцова (к Калоферу) и генерала Скобелева 2-го (к Чирпану), усиленным маршем перешла к Перфилкёю и Мануткёю; 3-я же бригада 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, служа заслоном для своей дивизии, при передвижении ее от Кастеккёя через Чеперлу к упомянутым выше пунктам и, находясь на шоссе между Филиппополем и Чеперлу, первая удостоверила в этот день эскадроном охотников от лейбгвардии драгунского полка, под начальством капитана Бураго, очищение турками северного форштадта Филиппополя.
Так, к ночи с 3-го на 4-е января были расположены вверенные мне войска: на правом берегу Марицы: 1) отряд графа Шувалова и отряд генерала Вельяминова (всего 23 батальона) у Каратаира и Кадыкёя; 2) отряд генерала Шильдер-Шульднера (10 батальонов) у Айранли. У Филипополя: 3) отряд генерала Криденера и 1-я бригада 1-й гвардейской пехотной дивизии (24 батальона); 4) кроме Кавказской казачьей бригады, находившейся в отряде генерала Вельяминова, и 9-го Бугского уланского полка, бывшего в отряде генерала Вельяминова, кавалерия группировалась частью (18 эскадронов) у Филиппополя к востоку от шоссе на Чеперлу, частью (16 эскадронов) близь впадения реки Гиопсы в Марицу.

Для действий на 4-е января я отдал приказания: 1) графу Шувалову [5]: возобновить рано утром действия против неприятеля; 2) генералу Шильдер-Шульднеру с рассветом начать наступление, заходя левым плечом вперед и направляясь в тыл неприятеля; 3) генералу барону Криденеру овладеть городом и отрезать путь отступления турок на восток.
В течение же ночи мною был послан эскадрон охотников лейбгвардии драгунского полка под начальством капитана Бураго, правым берегом Марицы к Филиппополю. Внезапное появление ночью молодцов драгунов, прошедших по улицам к станции железной дороги, ошеломило турок, и бывшие там последние партии неприятеля, после перестрелки, в паническом страхе выбежали из города. Лейбдрагуны заняли Филиппополь, и ночью же я получил в Кастекёе донесение о молодецком налете драгунов и о занятии ими города.

С рассветом 4-го января я выехал из Кастекёя в город Филиппополь. По прибытии туда, около десяти часов утра, я застал горячую работу болгар по изготовлению мостов и досчаников для переправы вверенных мне войск; прибывший же еще накануне лейбгвардии саперный батальон - в работе по приготовлению моста на телегах; только что был отыскан брод в четырех верстах ниже города, и обе бригады 3-й гвардейской пехотной дивизии готовились переправиться, именно: 1-я бригада на лошадях 2-й бригады 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, а 2-я бригада в изготовлявшихся досчаниках и по мосткам. Вдали, в направлении отрядов, которые должны были действовать на правом берегу реки Марицы, были слышны только редкие одиночные пушечные выстрелы; и только когда я уже вступил в южную часть города (12 часов дня), то выстрелы участились.
Там завязалось дело, которое имело последствием разгром армии Сулеймана-паши.
По получении донесений от разъездов об очищении турками позиции у Кадыкёя, граф Шувалов двинул вверенные ему войска тремя колоннами: левая, под начальством генерала Эллиса 1-го (лейбгвардии Московский полк и гвардейская стрелковая бригада, всего восемь батальонов с восемью орудиями), двинулась по железнодорожному полотну; средняя, под начальством генерала Эттера (лейбгвардии Павловский и лейбгвардии гренадерский полки, восемь батальонов с восемью орудиями), но дороге через Азлатлар и Ивермелик (Мечкюр) и правая, под начальством генерала Вельяминова (три полка 31-й пехотной дивизии и Кавказская казачья бригада, восемь батальонов), по дороге под горами; назначение этой колонны было: держаться уступом вперед относительно первых и постоянно обходить турок с левого их фланга, если б они удерживались на позициях.

Около 11-ти часов дня, правая колонна, подходя к селению Дермендере, была остановлена турками; большие силы последних заняли труднодоступную позицию на отрогах гор и, выставив батареи, открыли огонь по колонне. Развернув и выстроив боевой порядок, отряд генерала Вельяминова занял несколько холмов-бугров и, выставив свои батареи (восемь орудий), завязал артиллерийскую перестрелку [6]. Скоро на горах показались стройные массы неприятеля, которые, под покровительством огня с позиции у Дермендере, начали выстраивать боевой порядок с явным намерением ударить на фланг и тыл нашего отряда, а в три часа, несколько колонн, числом до 10-ти таборов, спустились с гор и двинулись в атаку. Наша артиллерия, несмотря на убийственный огонь турецких цепей, открыла весьма меткую стрельбу по наступавшим; пехота же, залегши за холмами, спокойно выжидала приближения турок и, только подпустив их на 50-60 шагов, давала залпы; турки не выдерживали и поворачивали назад, провожаемые ружейным огнем. Три раза турки возобновляли свои атаки, и все три атаки были отбиты доблестною 31-ю пехотною дивизией, и только в 6 часов вечера окончился бой; турки отступили, оставив более 600 тел в ближайшей районе к нашей позиции; мы потеряли 10 убитых и 58 раненых нижних чинов и 4 контуженных офицеров.
Этот переход в наступление турок отразился на наших операциях, замедлив общее движение к Филиппополю.

Граф Шувалов, получив донесение, в час дня, о занятии турками позиции у Дермендере и об очевидном намерении их ударить на правый фланг общего наступления, предложил генералу Шильдер-Шульднеру, как известно, переходившему от Айранли в тыл туркам, двинуться через Комат на уступы гор между Белесницею и Марково; своим же левой и средней колоннам, лично предводимым, приказал развертываться на позиции Ивермелик-Мецкюр, фронтом к Дермендере.

Новое донесение (полученное около 6-ти часов вечера) от генерала Вельяминова о том, что значительные силы турок атакуют его, побудили графа Шувалова усилить 31-ю пехотную дивизию, для чего и был двинут лейбгвардии Московский полк; с другой стороны, ясно обозначившееся движение по горам большой армии турок (как впоследствии оказалось, перед нами здесь было свыше 45-ти таборов) заставило выслать к относительно слабой колонне генерала Шильдера-Шульднера лейбгвардии гренадерский полк. Таким образом, в то время, когда восемь батальонов генерала Вельяминова выдерживали бой, по меньшей мере, против 20 таборов, в окрестностях Дермендере, колонна Шильдера-Шульднера, до 13 батальонов, шла в тыл турок в направлении на Комат-Марково; центр (восемь батальонов) с артиллерией громил турок в направлении от Мецкюра. Пересеченная местность, полоса рисовых полей, затруднила выполнение блестящего манёвра: выхода колонны Шильдера-Шульднера в тыл позиции у Дермендере; войска Шильдера-Шульднера дошли к вечеру только до Комата, и наступившая темнота заставила прекратить действия 4-го января; результатом их было: отбитие перехода в наступление турок, а главное, наша пехота нагнала половину всей армии и втянула ее в бой, причем она была отрезана от всех хороших путей на Адрианополь и ей приходилось пробираться горными дорогами на Станимаки. Но в тот же день и эти пути была отрезаны другим отрядом.

Выше было сказано, что утром, 4-го января, сводная драгунская бригада, а за нею и 1-я бригада 3-й гвардейской пехотной дивизии на крупах лошадей 2-й бригады 2-й гвардейской пехотной кавалерийской дивизии начали переправу в брод через реку Марицу, верстах в четырех ниже города. Первыми переправились драгуны и, имея во главе храброго генерала Краснова, по моему приказанию двинулись к городу Станимаки. По прибытии колонны на высоту селения Пашамахале (около четырех часов вечера), разъезды открыли движение длинных колонн турецкой пехоты, тянувшейся через деревни: Белесницу, Карагач, Кукавле (Куклен), Водени к Станимаки, а также донесли, что деревня Карагач очень сильно занята неприятелем. Развернувшись вправо, драгунская бригада начала наступление к Карагачу и, подойдя к нему, выставила конную батарею (шесть орудий). Первые выстрелы ее заставили турецкую колонну, подошедшую к Карагачу, остановиться; остальные же колонны продолжали движение, тогда как части, бывшие в Карагаче, открыли огонь по нашим. В таком положении дело оставалось до приближения 1-й бригады 3-й гвардейской пехотной дивизии. Последняя сейчас же примкнула к конной батарее и развернулась в боевой порядок, вправо и влево от нее [7]; тогда же были высланы: 8-й Астраханский драгунский полк наперерез пути от Карагача к Куклену, а 4-й Екатеринославский драгунский полк наперерез от Карагача к Белеснице. Наступили сумерки. 1-я бригада, предводимая на правом фланге командиром полка, флигель-адъютантом Арисгофеном, а на левом командиром батальона полковником Костыревым [8], и под общим руководством генерала Краснова, двинулась вперед к Карагачу. Турецкие батареи разной силы, в числе 18-ти орудий, расположенных у деревни, обстреливали наступавших, а когда последние к позиции приблизились шагов на 200 и 300, то они были встречены сильным ружейным огнем. Но наши молодцы, подойдя без выстрелов на дистанцию до 100 шагов, залегли за ровиками рисовых полей и только тогда открыли огонь. Усилив цепи резервами, генерал Краснов велел атаковать турок. Дружно бросились в штыки роты 2-го батальона и, несмотря на отчаянное сопротивление турок, овладели 10-ти-орудийною батареею, стоявшею к востоку и близь деревни Карагач; турки несколько раз бросались выручать свои орудия, но тщетно: литовцы огнем и штыками отстояли свои трофеи.

В то же время, роты 3-го батальона [9], наступавшие с фронта на опушку Карагача, насели на две батареи (в три и в пять орудий) и, несмотря на картечный огонь в упор и отчаянный бой турок, овладели орудиями, из которых некоторые достались заряженными. Затем, литовцы ворвались в деревню, и здесь завязался рукопашный бой; переколов массу турок, литовцы бросились за ними и, выбив из деревни, успели занять горный уступ за деревнею (5-я рота); с последней позиции пришлось огнем отбить несколько попыток турок - атаковать наших молодцов. Турки дрались отчаянно, и особенно долго держались в юго-западной части деревни; окончательно деревня осталась за нами, когда введены были в дело 1-й и 4-й батальоны гренадерского Императора Австрийского полка; стремительная атака последних в штыки упрочила обладание нами деревнею Карагач; в этой атаке гренадеры были свидетелями геройской смерти командующего 14-ю ротою подпоручика Кригера, который, бросившись в голове роты на толпу турок, засевших за оградою - пал с шестнадцатью штыковыми ранами.
В час ночи окончился бой, и победители приступили к уборке раненых и вывозу отбитых орудий в селение Паша-Махале. Турецкие колонны были видны приближающимися со стороны Белесницы и Марково; бесчисленные ночные огни в той же стороне указывали на близкое присутствие значительных сил. Опасное положение отряда, занявшего селение Карагач и, так сказать, врезавшегося в отступающую армию Сулеймана-паши [10], побудило героя дня 4-го января, генерала Краснова, отвели войска в селение Паша-Махале. В Карагаче остались только два драгунские эскадрона.
Потери этого дня 1-й бригады 3-й гвардейской пехотной дивизии состояли: убитых: офицеров два и 72 нижние чина, раненых: 11 офицеров и 184 нижние чина, контужено: два офицера и три нижние чина; драгуны потеряли трех раненых нижних чинов.
Значение столкновений 4-го января было громадно: граф Шувалов со своим отрядом вовлек в бой половику армии Сулеймана-паши; отряд генерала Краснова вышел на центр отступающей армии, причем овладел 18-ю орудиями.

Генерал-лейтенант Дандевиль, получив донесение 4-го января о встрече генерала Краснова с неприятелем, поспешил ночью же со 2-ю бригадою, задержанною на переправе, на помощь к своей 1-й бригаде.
По прибытии последней, 5-го января, оказалось, что сводный драгунский дивизион принужден был оставить Карагач под давлением сильных неприятельских колонн, с рассветом начавших наступление от Белесницы. Немедленно к Карагачу направились: 2-я бригада - гренадеры Петербургского полка влево, а волынцы вправо двинулись к этой деревне, и в 1-м часу дня завязалась артиллерийская и ружейная перестрелка с неприятелем, сильно занимавшим селения Карагач и Белесницу и окрестные им высоты.
Утром, 5-го января, когда определилось, что мы имели дело с большою армией, отступавшей на восток, я направил всю прибывшую кавалерию, под начальством генерала-лейтенанта Скобелева [11], вместе с драгунскою бригадою генерала Краснова (всего 18 эскадронов и шесть конных орудий), с приказанием выйти в течение 5-го января на путь отступления из Станимаки на восток; вслед затем была выслана 1-я бригада 1-й гвардейской пехотной дивизии в подкрепление 2-й гвардейской пехотной дивизии. 2-я гвардейская кавалерийская дивизия, в то же время, направлялась через Папасли [12] и далее, правым берегом Марицы, на связь с войсками генерала Скобелева 2-го и в отхват путей между Филиппополем, Станимаками и Адрианополем.
Когда, таким образом, наше левое крыло (23 батальона и свыше 40 эскадронов), частью стало на пути отступления армии Сулеймана-паши, а частью (кавалерия) шла наперерез им, войска графа Шувалова имели горячее дело, преследуя турок справа [13].

По приказанию генерала-адъютанта графа Шувалова, 5-го января, вверенный ему отряд должен был исполнить следующее:
1) Колонна генерала Шильдера-Шульднера (лейбгвардии гренадерский полк, лейбгвардии Финляндский полк, 2-й батальон лейбгвардии Московского полка, 17-й Архангелогородский полк, 18-й Вологодский пехотный полк, 9-й Бугский уланский полк, сводная батарея лейбгвардии 2-й артиллерийской бригады и взвод 5-й артиллерийской бригады), всего 14 батальонов, четыре эскадрона, восемь орудий, выступив из Комата, занять позицию на горах между Марково и Белесницы.
2) Лейбгвардии Павловский полк, три батальона лейбгвардии Московского полка, гвардейская стрелковая бригада (всего 11 батальонов) оставлены у Медцкиу (Мецкюр) до разъяснения обстановки.
3) Колонне генерала-лейтенанта Вельяминова (восемь батальонов, семь сотен и 12 конных орудий) продолжать следовать под горами на Дермендере и Марково. Так готовилось окружение той части армии Сулеймана-паши, которая имела дело с нами 3-го и 4-го января, и только недоступные для артиллерии и обозов горные тропы на юг оставались свободными для неприятеля.
Выступив с рассветом, колонна генерала Шильдера-Шульднера, отойдя три версты от Комата, была встречена сильным артиллерийским огнем с позиции Белесница-Чифтлик-Цурит. Направив лейбгвардии Финляндский полк на Белесницу, 17-й Архангелогородский полк - на Чифтлик-Цурит, генерал Шильдер-Шульднер продолжал наступление в боевом порядке, имея в резерве батальоны лейбгвардии Московского, лейбгвардии гренадерского и 18-го Вологодского полков. Неприятель, завязывавший бой, оценивался в 20 таборов и 20 орудий. Усилив, около десяти часов утра, артиллерийский и ружейный огонь, турки начали маневрировать против правого фланга архангелогородцов, а потом, выслав свою кавалерию на тот же фланг - в направлении от селения Марково. Быстро переведенные на этот (правый) фланг бугские уланы успели занять сады деревни Марково и потеснили несколько цепь пехоты и кавалерии и сомкнутые части, собиравшиеся на скатах гор.

Но не только против правого фланга собирались турецкие войска, а и против левого фланга (лейбгвардии Финляндский полк) сосредоточивались значительные их силы. Получив донесение о происходившем, генерал Шильдер-Шульднер известил об этом графа Шувалова, а сам выдвинул в подкрепление левого фланга батальон 18-го Вологодского полка. Сам же граф Шувалов, направив из Мецкюра и Комата стоявшие там гвардейские части, поспешил на место боя и лично принял общее руководство им. Приказав передвинуть 18-й Вологодский полк за левый фланг боевого порядка, граф Шувалов велел отряду генерала Шильдера-Шульднера приостановить наступление, с тем, чтоб выждать действий войск генерала Дандевиля. Было около двух часов дня.
В это же время шел оживленный ружейный и артиллерийский бой у деревни Карагач, у которой, уже в полном составе, 3-я гвардейская пехотная дивизия наносила второй удар армии Сулеймана-паши.

Волынцы и петербургские гренадеры, охватив цепями деревню Карагач, готовились атаковать ее, как справа от деревни Марково показались густые колонны, отступавшие через деревню Белесницу; подойдя на высоту этой деревни, от колонн отделился ряд густых стрелковых цепей, которые направились на правый фланг волынцов, а селение Белесницу заняли сомкнутою частью и артиллериею. Вновь появившиеся цепи турецких стрелков, обдававших волынцов градом пуль, вызвали перемену фронта направо. Спокойно, как на ученье, батальоны Волынского полка выставили свои цепи в новом направлении, и метким огнем остановили наступление турок; образовавшийся промежуток в боевом участке был сейчас заполнен тремя батальонами лейбгвардии Литовского и гренадерского Императора Австрийского полков. Замеченное турками усиление нашего правого фланга побудило их вывезти свои батареи из деревни Белесницы и установить их на горные уступы, откуда они и начали обстреливать подходившие подкрепления к правому флангу; но вскоре выставленный взвод 4-й батареи (3-й гвардейской артиллерийской бригады) с дистанции 1.500 сажен заставил турецкие батареи сняться с позиции.
Заслонившись, таким образом, справа, генерал-лейтенант Дандевиль двинул гренадерский Петербургский полк в атаку. Медленно подвигались гренадеры, преодолевая бесчисленные затруднения при проходе полосы рисовых полей, покрытых глубоким снегом, пересеченных водосточными канавами и земляными насыпями, и все время под градом пуль, летевших из деревни. Несмотря, однако, на убийственный огонь, петербургские гренадеры, подойдя на 200 шагов к деревне, обдали ее залпами и потом с криком «ура» бросились на нее; пошла страшная штыковая работа. Турки были выбиты из деревни, а засевшие в домах были переколоты, и на плечах уходившего неприятеля Петербургский полк взобрался на кручи предгорьев Деспотодага, которые и занял стрелковыми цепями.

В три часа граф Шувалов, получив сообщение от генерала-лейтенанта Дандевиля о ведении им атаки на Карагач и о том, что приостановленное наступление генерала Шильдера-Шульднера позволяет туркам обрушиться всеми силами на 3-ю гвардейскую пехотную дивизию, приказал: сначала только лейбгвардии гренадерскому и 9-му Бугскому уланскому полкам, а потом и гвардейской стрелковой бригаде наступать на селение Марково и далее по подгорами; левому флангу - сводной бригаде (лейбгвардии Финляндский и 17-й Архангелогородский полки), под начальством генерала Шильдера-Шульднера, атаковать турок в направлении на Белесницу; центру же двигаться также вперед, уступом, за левым флангом.

Быстро и молодецки двинулась сводная бригада, лично предводимая генералом Шильдером-Шульднером, и скоро архангелогородцы сошлись с врагом. Неудержимо гоня перед собою неприятеля, архангелогородцы взошли на гору у Чифтлика, на которой стояли турецкие батареи и составлявшую ключ позиции, как слева от Белесницы показалась неприятельская колонна, перешедшая в наступление, для занятия отобранного ключа позиции; но подоспевший 3-й батальон архангелогородцов выручил своих товарищей - весь полк в полном составе перешел в наступление и, несмотря на несравненно превосходные силы неприятеля, опрокинул прибывший турецкий резерв и затем повел атаку на Чифтлик. Не обращая внимания на огонь засевшего неприятеля, стрелковые роты Архангелогородского полка штыками выбили турок и погнали их в горы (на юг).

Одновременно с этим ударом 17-го пехотного полка, справа вдвинулись в боевые линии войска только что прибывшей колонны генерала Вельяминова и прошедшей сквозь лейбгвардии гренадерский полк. Пензенский, Тамбовский и Воронежский полки развернулись и густыми цепями начали наступление, забирая вправо на отроги гор и выставив батареи, которые стали бить во фланг турок, поднимавшихся в горы.
Но не сразу сдал неприятель, и особенно турецкая артиллерия упорно удерживалась, выбирая на уступах и площадках гор позиции и осыпая оттуда градом гранат и картечи наших молодцов.
Удар архангелогородцов и появление на поле сражения 31-й пехотной дивизии (колонна генерала Вельяминова), сразу развернувшейся и начавшей наступление в направлении от Маркова к Белеснице и по горам к югу от этих деревень, огонь наших батарей и, в то же время, происшедшее занятие Петербургским полком деревни Карагач - все это вместе окончательно расстроило турок, и началось беспорядочное бегство: разной силы и величины колонны или, вернее сказать, толпы и кучи начали поспешно уходить с позиций и подниматься в горы; но и наши не дремали. Молодцы архангелогородцы полезли за врагом на кручи: офицеры и солдаты по колено в снегу взбирались по страшным крутизнам, и, несмотря на повторяемые сигналы остановиться, архангелогородцы, наконец, добрались до одного плато, на котором виднелись пять орудий и на котором неприятель, по-видимому, готовился дать последний отпор; уже артиллеристы приготовились дать залп, как на них насели две стрелковые и восемь рот 17-го Архангелогородского полка: едва-едва успела ускользнуть прислуга, бросившаяся на своих лошадей, и пять орудий, заряженных гранатами, достались в руки молодцов.

Наступавший влево от архангелогородцов лейбгвардии Финляндский полк безостановочно теснил неприятеля и к вечеру уже имел своим трофеем 20 орудий, взятых готовыми к выстрелу. Наступила ночь, и бой прекратился.
На левом фланге у генерала Дандевиля, после занятия Белесницы, около четырех часов дня, кавалерией генерала Скобелева было выслежено движение колонны от Станимаки через деревню Куклен; но еще с начала боя выставленный заслон у этой деревни из 8-го Астраханского драгунского полка, а потом и приближение 1-й бригады 1-й гвардейской пехотной дивизии от города Филиппополя, где она только что переправилась, и направлявшейся на Станимаки, побудили прибывшее подкрепление отступить к этому городу.

Результаты дня 5-го января были громадны. Половина армии Сулеймана-паши, предводимая Фуадом-пашою, была буквально рассеяна - свыше 40 таборов отличных войск, что доказывается и упорством боя и переходами в наступление турок в течение дней 3-го, 4-го и 5-го января; почти вся артиллерия досталась нам (с боя 43 орудия и четыре найдены в горах), весь громадный обоз также брошен турками; нами подобрано на поле сражения до 2.000 ружей и 16 зарядных ящиков, множество боевых припасов, шанцевого инструмента и т.п. Потери неприятеля были громадны, позиции были усеяны трупами [14]. Такие блестящие результаты, достигнутые в этот день, достались нам, относительно, с весьма малою потерею; наибольшие потери понесла 3-я гвардейская пехотная дивизия, считавшая убитыми: одного офицера и 42 нижние чина, ранеными: шесть офицеров и 278 нижних чинов, контуженными: двух офицеров и шесть нижних чинов; 17-й Архангелогордский пехотный полк потерял: убитыми: 12 нижних чинов, ране-ными: одного офицера и 67 нижних чинов. Потери же в прочих полках были очень небольшие.

6-го января кавалерия генерала Скобелева (30-й Донской казачий, 9-й Казанский драгунский полки и сотни 34-го полка), всего в числе 12-ти сотен и эскадронов - двинулась из Паши-Махале на Станимаки, а затем свернула влево на Казанлык - куда, по сведениям, отступили до сорока таборов армии Сулеймана-паши; драгунская бригада и дивизион 21-го и 26-го Донских полков (десять эскадронов), а вслед за нею 1-я бригада 1-й гвардейской пехотной дивизии и 3-я гвардейская пехотная дивизия двинулись на Станимаки, причем казаки были продвинуты к Наречину, вслед за частью турецких войск, отступивших в этом направлении; 5-я и 31-я пехотные дивизии стали на квартирах в селениях к западу от Филиппополь-Станимакского шоссе, имея Кавказскую казачью бригаду и 9-й Бугский уланский полк в горах для очищения деревень от шаек рассеянной армии; 2-я гвардейская пехотная дивизия и гвардейская стрелковая бригада были направлены в город Филиппополь, 2-я гвардейская кавалерийская дивизия, двинутая через Папасли на Хаскьёй, чтоб выйти параллельно, наперерез отступавших через Казанлык, заняла Хаскьёй; наконец, только что прибывшая 3-я пехотная дивизия генерала-лейтенанта Карцова (от Траяна) направлялась через Черпан к Хаскьёю. Как ни поспешно уходили войска Сулеймана-паши, пользуясь для этого ночным временем, 7-го января колонна, отступившая на Казанлык, была нагнана под селением Караджиляром.

По рассказам взятых в плен артиллерийских офицеров дело было так: Сулейман-паша в течение боя 5-го января находился в Станимаки, и когда кипел бей у Карагача и Белесницы, то 40 таборов с артиллерией, только что сосредоточившиеся из Филиппополя и из Татарбазарджика, начинали отступление через Тахтанлы на Хаскьёй. 6-го января, дойдя до Караджиляра, эта армия сделала привал, а затем двинулась дальше, оставив артиллерию (40 орудий) под прикрытием пяти таборов на бивуаке, за невозможностью следовать далее, вследствие утомления батарей, двигавшихся по горам. И вот тут-то шедший во главе кавалерии № 30-го полковника Грекова Донской полк, на рассвете 7-го января нагнал эту последнюю.
Ворвавшись в деревню, лихие донцы 30-го полковника Грекова полка начали рубить засевшую пехоту - прикрытие, которое, после слабого сопротивления, начало бежать. На плечах последней казаки наскочили на громадный парк и, выдержав несколько гранат и картечь, начали рубить прислугу и прикрытие. Через несколько времени 30-й Донской полк считал своим трофеем 40 орудий, а, погнавшись далее за неприятелем и изрубив массу турок, кавалерия генерала Скобелева овладела еще 13-ю орудиями.
Так окончился разгром стотаборной армии Сулеймана-паши.

*

Получив известие о выходе войск генерала Скобелева 2-го к Хаскьёю и Мустафапаше и указание Вашего Императорского Высочества о движении к Адрианополю, после трех-четырех-дневного отдыха в окрестностях Филиппополя, 10-го января вверенные мне войска пехоты двинулись через Хаскьёй к Адрианополю [15], причем, кавалерия получила следующие назначения: кроме 2-й гвардейской дивизии в составе отряда генерала-лейтенанта Скобелева 2-го, заняв-шей Адрианополь, бригада генерала-майора Курнакова преследовала неприятеля через Наречин к югу; бригада генерала Чернозубова (№ 30-го Донской и Казанский драгунский полки), преследовать турок через Караджиляр на Местонлы, куда отошли 40 таборов Сулеймана-паши; сводная же драгунская бригада с 9-м Бугским уланским полком следовать от Станимаки через Караджиляр к Демотике, при-крывая правый фланг движения.
14-го января авангард 1-й бригады 1-й гвардейской пехотной дивизии вступил в Адрианополь, уже занятый 1-ю кавалерийскою дивизией, 16-ю пехотною дивизией и 2-ю гвардейскою кавалерийскою дивизией, а к 20-му января, задержанная разливом рек и порчею мостов, стянулась и вся пехота в Адрианополе.

В Филиппополе, для обеспечения тыла, а также и для охранения спокойствия в окрестной полосе, наводненной шайками разбежавшейся армии, и в виду того, что к 10-му января еще неокончательно выяснилась степень погрома турецкой армии, мною были оставлены 31-я пехотная дивизия и 9-й Киевский гусарский полк под общим начальством временно назначенного генералом-губернатором, генерала-лейтенанта Вельяминова.
Из кавалерийских колонн, направленных после боя под городом Филиппополем для преследования отступавших турок, особенного внимания заслуживает Кавказская бригада свиты Его Величества генерала Черевина, преследовавшая неприятеля от Филиппополя к Гюмурджику. 12-го января бригада, в составе восьми сотен [16], выступила из города Станимаки в Наречин. С самого начала пути казаки встретили неимоверные затруднения, так как пришлось идти по горной тропе, извивавшейся по скалам; крутые подъемы и спуски, страшные обрывы-кручи, по которым проходила тропа, не дозволяли иначе следовать, как по одному, пешком, с конями в поводу. Колонна двигалась крайне медленно и растянулась до того, что когда к вечеру колонна прибыла на высоту селения Банково, то арьергардные сотни только вытягивались из города Станимаки. (В целый день колонна могла сделать менее 10-ти верст). Дальнейший путь еще был затруднительнее: подъемы и спуски оледеневшей тропы становились все круче и круче. В участке между селениями Наречин и Павельское 11 лошадей сорвались с круч и пропали в пропасти. По такому-то пути бригада дошла 14-го января до селения Павельское. Выступив 15-го января из последнего в Чепелу (Чепеляр), куда, по собранным сведениям, отступила турецкая пехота, отряд генерала Черевина на четвертой версте своего пути подъема был застигнут сильною метелью; проводники болгары отказывались вести, и казаки принуждены были вернуться в Павельское. Выступив на другой день, отряд скоро напал на следы вчерашней метели: на пути валялись трупы турецких солдат, окоченевших и замерзших ночью; самая тропа до того была занесена снегом, что прежде движения отряда необходимо было местами расчищать ее. Наконец, не доходя двух верст до селения Чепеляра (Чепелу) был настигнут неприятель. Пришлось выбивать из ущелья засевший в нем арьергард; стянув сотни, спешив казаков, генерал Черевин выдвинул их в горы на фланг неприятельской позиции; турки побежали, но у Чепеляра были нагнаны казаками: до 100 тел и 69 пленных были трофеем этого дня. Наступившая темнота прекратила преследование. 17-го января, вновь турки были нагнаны у селения Чатак, но оказали более сильное сопротивление: пять казаков раненых и контуженных и девять убитых лошадей были наши потери; 111 пленных были нашим трофеем.

В Чатаке генерал Черевин получил сведения, что Адрианополь занят нами, что перед ним отступают три табора, что в Искерчи сосредоточено до 35.000 турок при шести горных орудиях и что в Гюмурджике находится 20.000, в том числе и кавалерия.
В виду полученных известий, генерал Черевин поставил себе целью действий продолжать преследование насколько возможно и, затем, следовать к востоку, стараясь открыть связь со своими войсками. Выполнение этой задачи было блестяще соображено. Рассчитывая быстрыми передвижениями и появлением перед неприятелем одновременно в разных пунктах скрыть свои слабые силы - едва доходившие до 400 утомленных боевых коней – и тем, преследуя, ввести в заблуждение относительно избранного пути следования, генерал Черевин решил на 18-е января заслониться на запад и быстро передвинуться от Чатава через Паласа до Пашавика (на юг). Ночью, с 17-го на 18-е января, были получены от прибежавших болгар новые сведения, что неприятельская кавалерия, силою до 2.000, двинулась из Гюмурджика на Адакёй и Дередере; через Дередере проходит путь в Хаскьёю. Это сведение вызвало назначение нового заслона на восток.

18-го января, генерал Черевин, оставив в Чатаке часть, состоявшую из совершенно обессилевших лошадей, для которых необходима была дневка, выслал усиленные разъезды в Пашмаклы, Рас и Исмилан, а в Дередере две сотни; последним было приказано занять селение и держаться в нем, во что бы ни стало, до нашего прихода; все же остальные сотни генерал Черевин повел прямо на юг на селение Паласа. Нагнав у Паласа турок, спешенные казаки атаковали и сбили их, и затем на конях погнали. Изрубив до 300 человек и рассеяв неприятеля, разбежавшегося по одиночке в горы и побросавшего свое оружие, казаки гнали турок до селения Пашавика. Здесь часть пехоты (с полсотни) заперлась в одном из домов и стала отстреливаться; все защитники были истреблены. Пленных не было; взяты два знамени, потери наши: два убитые и два раненые казака, семь убитых лошадей. Главные силы бригады остановились между Паласом и Пашавиком, а утром 19-го января двинулись к Дередере. После 50-ти-верстного перехода, вновь застигнутый метелью, отряд прибыл в Дередере в первом часу ночи; здесь соединились все остальные сотни бригады и 20-го января отряд выступил в Адакьёй. Сведение болгар о движении, как бы наступательном, неприятеля на Дередере и Адакьёй оказалось неверным; напротив, стало известным, что еще 17-го января турецкие войска двинулись от Гюмурджика к Искерч, где и сели на суда; что войска пашей Сулеймана и Османа долго стояли в селениях приморской полосы, ожидая возможности сесть на суда, чему препятствовали сильные бури; что турки пробовали выгрузить морские орудия для предполагавшейся к укреплению позиции у Искерчи. От Дередере отряд генерала Черевина двинулся через Адакьёй, Арлауткьёй в Демотику, куда и прибыл 26-го января.

Блестяще веденное преследование, несмотря на крайне неблагоприятные условия местности и времени года, веденное беспрерывно в течение девяти дней, без дневок и часто при полном отсутствии хлеба для людей и корма для лошадей, и крова для людей, достаточно говорит за доблести молодецкой бригады, всю войну пробывшей в авангардах, и ее начальника, генерала Черевина.

Главные результаты всех вышеописанных действий вверенного мне отряда за время с 25-го декабря по 14-е - 20-е января были: разгром армии Сулеймана, считавшейся свыше ста таборов, из которых около половины рассеялись по горам к югу от Татарбазарджика и Филиппопольского шоссе, другая же половина была отброшена от путей на Адрианополь и бежала за Деспотодаг к морю; при этом армия Сулеймана-паши, оставив несколько тысяч убитыми и потеряв до 2.000 пленными, лишилась почти всей артиллерии - 114 орудий остались у нас, из которых 96 были взяты с боя; большие обозы с боевыми припасами, весь шанцевый инструмент и т.п. остались в наших руках.

Погром турецкой армии, остававшейся, по падении Шипки, единственным оплотом Турции на Забалканском театре войны, и отхват этой армии от Адрианополя, имел ближайшим следствием полную беззащитность твердынь Адрианополя и позволил быстро и беспрепятственно исполнить указание Вашего Императорского Высочества: поспешить со вверенными мне войсками в Адрианополь, занятый летучим кавалерийским отрядом.
Все эти результаты операций достигнуты с относительно небольшими потерями; за все время в отряде считается убитых: офицеров семь и нижних чинов 220; раненых: офицеров 26 и нижних чинов 980, контуженных: офицеров восемь и нижних чинов девять; всего 1.320 выбывших из строя [17].

И таковы потери, несмотря на такой богатый результатами трехдневный бой под Филиппополем, в котором турки не раз отстаивали упорно свои позиции, не раз даже переходили в наступление и, наконец, в котором было немало штыковой работы.
Донося Вашему Императорскому Высочеству о действиях вверенного мне отряда за время с 25-го декабря по 14-е - 20-е января, считаю долгом присовокупить, что хотя войска, только что перевалившие Балканы и сделавшие 100 верст операционного пути, отдыхали у Софии всего три-четыре дня, и затем, между 25-м и 28-м декабря вновь выступили в поход, но, вследствие обстановки, разъяснившейся только 30-го декабря, пришлось опять прибегнуть к форсированным маршам.

Только 30-го и 31-го декабря стало очевидным, что разделенная на три группы (самаковская, татарбазарджик-трояновская и арабконакская) армия Сулеймана-паши торопится отступить в Адрианополь и что она не отступает, а бежит и днем и ночью, и когда эти группы уже сосредоточивались к Татарбазарджику, имея только хвосты колонн или арьергарды на линии Банья-Капуджик и к северу от Татарбазарджика, наши пехотные колонны были еще у Самакова, Вакарели и Отлукьёя; короче, наша пехота отделялась от турок расстояниями свыше 30-ти верст и должна была перевалить последние отроги Балканов.

Наконец, 2-го января, средняя колонна графа Шувалова настигла хвост уже сосредоточенной и отступающей армии Сулеймана-паши. Принятое решение графом Шуваловым перейти реку Марицу в брод, покрытую льдом, при шести градусах мороза, и выполненное блестяще гвардейскими стрелками и павловцами, и появление в тот же день под стенами Филиппополя нашей кавалерии, набежавшей на голову отступающих турецких войск, кладет первый камень для операций 4-го, 5-го и 7-го января, окончившихся поражением Сулеймана-паши.

Трехдневный бой под Филиппополем, в который, мало-помалу, втягивается половина армии Сулеймана-паши, в котором ударами под Карагачем (4-го и 5-го января) и Беленицею (5-го же января) войска, врезавшись в центр отступающих, приводят к рассеянию половину армии и отхвату половины артиллерии. Наконец, 7-го января уходившие 40 таборов в направлении от Станимаки через Кетенлы к Хаскьёю нагоняются частью кавалерии у Караджиляра и отхватываются другою, гвардейскою кавалерией, занявшей Хаскьёй 6-го января, от пути на Адрианополь, и 7-го января обозначается поворот армии Сулеймана-паши на юг к Местанлы.
4-го января, голова отряда переправилась через Марицу у Филиппополя и вечером уже имела дело у Карагача. Итак, в преследовании за уходившим неприятелем вверенные мне войска сделали с 25-го, 28-го и 30-го декабря по 4-е января 165, 160 и 100 верст [18], т.е., в течение от 11-ти до шести дней, средним числом, сделано около 160 верст. Почти все войска при этом завершили поход переправою через Марицу в брод или на лошадях и, наконец, участвовали в трехдневном бою.

Затем, приходилось еще одно напряжение на долю войск вверенного мне отряда. После трехдневного и четырехдневного отдыха в Филиппополе, 10-го января пехота, в числе 52-х батальонов и 128 орудий [19], тремя эшелонами выступила к Адрианополю, а 14-го января, головной эшелон – 1-я бригада 1-й гвардейской пехотной дивизии, уже был в Адрианополе, а остальные, только задержанные разливом рек, остановились 15-го января у Мустафы-паши; короче, в течение шести дней, войска прошли 180 верст, отделявших Филиппополь от Адрианополя. Всего же отрядом с 25-го декабря (начало операций от Софии) и до 15-го января (день сосредоточения войск у Мустафы и Адрианополя), т.е. в течение 17 - 18 дней, сделано свыше 350-ти верст операционного пути, с трудными перевалами у Вакарель-Капуджика и Отлукьёя, причем еще пришлось переправиться через Марицу в такое суровое время года и, наконец, разыграть трехдневный бой.

Поистине, можно сказать, что в период операций со времени праздника Рождества Христова сказалась та же гигантская выносливость и сила нашего солдата, как и во время перехода через Балканы; редко можно было бы свидетельствовать таким очевидным фактом, что победа в ногах. Только благодаря этим солдатским ногам, покорно отмеривавшим десятки и сотни верст почти без отдыха, только благодаря солдатским спинам, безропотно тащившим восьмидневное довольствие и сотни патронов, что позволило мне забыть об обозе, только благодаря солдатским рукам, перетащившим через горы всю артиллерию, я мог выйти в долину с нею и, наконец, нагнать неприятеля.

Свидетельствуя перед Вашим Императорским Высочеством о том значении, которое имела в операциях отряда выносливость русского человека-солдата-офицера, не могу также умолчать и о личностях, особенно способствовавших успеху дела. На первом месте является энергичный, славный начальник 2-й гвардейской пехотной дивизии, бывший все время начальником большей части вверенного мне отряда, генерал-адъютант граф Шувалов, 2-го января, своим переходом Марицы у Адакьёя, положивший начало погрому армии Сулеймана-паши, и затем в течение трех дней заставлявший неприятеля втягиваться в бой. Потом следует особенно выдающийся своими военными способностями генерал-лейтенант Дандевиль, а храбростью - генерал-майор Краснов, в дни 4-го и 5-го января, нанесшие решительные удары под Карагачем турецким войскам.

Подлинный подписал: начальник Западного отрада, генерал-адъютант Гурко.



ПРИМЕЧАНИЯ:
 0. Восьмибатальонный отряд врезался в стотаборную сулеймановскую армию, как оказалось впоследствии.
11. 9-й Казанский драгунский и № 30-го Донской казачий полки (всего девять эскадронов и сотен).
12. На железной дороге от Филиппополя к Адрианополю.
13. 5-го января, граф Шувалов предводительствовал отрядами: своим, генералов-лейтенантов: Вельяминова и Шильдера-Шульднера; всего 33-мя батальонами к 11-ю эскадронами).
14. По донесениям одного из начальников частей: пробовали считать, да и бросили. Известно пока, что к 8-му января успели похоронить до 3.000 трупов и еще предстояло хоронить массу их.
15. 1-я бригада 1-й гвардейской пехотной дивизии, 2-я 3-й гвардейской пехотной дивизии, 9-й корпус и 3-я пехотная дивизия.
16. Шесть сотен Владикавказского полка и две сотни Кубанского, четыре же сотни кубанцов были временно оставлены в распоряжении Филиппопольского губернатора.
17. От некоторых частей кавалерии еще не имеется сведений о потерях, которые, сколько известно, очень невелики.
18. Три главные направления колонн, всего имевших 75 батальонов и 178 орудий; первая колонна выдержала бой под городом Самаковым.
19. 1-я бригада 1-й гвардейской пехотной дивизии, 2-я и 3-я гвардейские пехотные дивизии, 5-я пехотная дивизия со своими батареями.


Текст разыскала и подготовила к новой публикации М.А. Бирюкова.