Два дня из жизни корпорации
Очень жаль, но истории, описанной ниже, не было, а все персонажи вымышленные. Возможно, кто-то узнает себя или своих коллег, но это точно случайное совпадение. Имена придуманы, хотя и принадлежат людям, продолжающим трудиться в одной из крупных московских компаний. Общие размышления же на тему корпоративного строительства лучше считать ошибочными и не имеющими к жизни никакого отношения, юмористическими отступлениями для связки сюжета. Особенную благодарность нужно выразить моему Шефу, который попросил написать что-нибудь стоящее и сразу не уволил, прочитав этот сатирический детектив. Перевел из центрального секретариата в архив, откуда я и дописываю вступление…
День Первый
Гребанный понедельник
Солнце всходило над Москвой. Немного пробивая сбоку и посередине тяжелую штору, ранние утренние лучи показались на старых обоях и периодически сверлили глаз.
«Шесть утра… Блин, гребанный понедельник, совещание, кто его придумал. Что, нельзя в десять, а лучше в одиннадцать… Да, лучше в одиннадцать или вообще кому оно нужно, двадцать сонных идиотов пытаются изобразить работу. И так ничего не делают, только видимость, а уж на планерке: один в планшете новости читает, другой с бабой смсится под столом, Леночка постоянно в прострации с вежливой отсутствующей улыбкой на лице… Надо вставать.»
Рядом, разбросав волосы по подушке и спрятав под нее руки, спала жена. Немоложавый вид вполне компенсировался строгими чертами лица и ухоженностью. Трое детей потоптались по ней не только изнутри, но и снаружи, оставив от былой ослепительной красоты немного шарма и привлекательности. Он перевел взгляд на самый обожаемый в последнее время предмет своей жизни, на телефон, привычным движением тронул кнопочку, и экран послушно высветил большие цифры 6.07. Остальное расплывалось, без очков глаза давно выдали сюрреализм или что-то из раннего Пикассо. Как ни странно, ПИН не пришлось долго вспоминать, значит, вечер воскресенья прошел томно. Надев очки, он быстро набрал три сообщения водителю. «Сергеич», «Сегодня едем», «Жду 7.00». Это была давняя привычка, разбивать одно даже короткое сообщение на несколько обрывочных фраз. Чтобы никто не догадался, не вычислили автоматические системы распознавания. А потом, так удобнее, набрал – скинул, пусть читают, пока следующая часть выскакивает из-под длинных и толстых пальчиков, которые иногда путают клавишу, задваивают буквы. В этот раз получился, по крайней мере, не белиберда непонятная, а вполне адекватный текст.
Не обращая внимания ни на то, что получилось, ни на ответ водителя, сонное тело медленно свесило ноги с кровати, тихо потянулось и неспешно двинулось к неизбежному утреннему туалету. Через полчаса, после бритья и воскрешающего душа, из ванной вышел вполне проснувшийся и даже бодрый венец природы. Высокий рост скрадывал уже неслабое пивное пузико, широкое и немного вытянутое лицо прятало следы легкой отечности, а постоянная привычка горбиться и приседать при ходьбе делало интересную и стройную фигуру неуклюжей. На кофе уже не оставалось времени, надо было выбрать костюм, рубашку, подобрать галстук, запонки, ботинки и ремень. Любимый костюм оказался на стуле, рядом, а не в коридоре как обычно, стояли ботинки. Он быстро схватил белую рубашку, водрузил ее, а затем и брюки, на просыпающееся тело. Запонки и галстук - в чемодан, пиджак - в руки, кинув последний взгляд на закрытые двери спален, он аккуратно притворил входную дверь.
Привычная затхлость площадки возле лифта. Нет в мире мусоропровода, который пахнул бы цветами, а если говорить о панельных домах в Бибирево, где большинство джентельменов и леди прячутся под личиной работяг и гостей столицы, то лучше вообще помолчать. Погрузившись в свои пока не очень ясные мысли, он спустился на первый этаж, прошел мимо конуры, в которой за окошком на топчане мирно спала консьержка, и вырвался наконец на свежий оперативный простор московского осеннего утра. Сергеич никогда не опаздывает, они работают больше десяти лет, и за все это время было не больше двух-трех случаев, когда его приходилось ждать.
«А че так рано-то, Виталич, сегодня же…» - недослушав до конца водителя, он буркнул в ответ, что-то типа «спать надо меньше» со слабой иронической интонацией, забросил свой огромный саквояж, в котором всегда был компьютер и пять-шесть папок, не считая текущей документации, и откинулся на заднее сиденье любимой служебной «двухсотки». «Погнали» - и машина резво понеслась сначала по дворовым дорожкам, потом по дублеру и, наконец, вылетела на проспект в сторону трешки. Дрема привычно сразу овладела и глазами, и сознанием. Динамики тихо шуршали какую-то музыку. «Приехали, когда у нас че?» «Наберу».
Охрана внизу почтительно и с пробивающимся удивлением на лицах встретила и проводила до лифта. В новых офисах хорошо, заранее выбрал нужный этаж и не надо потом кнопки искать, нажимать «Ход». Тем более, когда ты генеральный директор крупной строительной компании. Выберут, покажут рукой, проводят. У охраны на этаже вместо бодрости какое-то сонное разочарование.
«Геннадий Витальевич, у нас все в порядке, а Вы что так…» - заговорил начальник смены.
«Мы сегодня в большой переговорке, дайте команду открыть» - противно пискнул датчик открытия и распахнулась дверь в свою часть коридора, ведущую к кабинету. Он в компании отработал больше десяти лет, а в этом кабинете уже больше восьми. Сначала был коммерсом, отвечал за логистику, потом помотался по объектам, поднаторел и стал техническим директором. Правда, дальше пришлось уйти на пару лет из компании в смежную структуру, зато теперь он уже два года генеральный. И все это время расположение кабинета не менялось: дальний угловой в левом крыле, возле служебного лифта. Сам кабинет менялся. Его, то расширяли, когда он был в фаворе, уменьшали и делили, если руководство было недовольно его работой. Сейчас к нему присоединили две комнаты для секретаря и для посетителей, и даже поставили на вход отдельный кодовый замок с камерой. Поток был большой, и все входили, придерживая дверь после выходящего, но выглядело солидно.
Коридоры пусты. Иногда в офисе как на поле боя, незадолго до начала, все вдруг стихает, становится таким простым… Ну, собственно, рано, планктон раньше девяти не появляется, сейчас почти восемь. Надо, кстати, дать задание проверить, кто как посещает, а то расслабились. С такими мыслями он доковылял до приемной. Секретаря не было. Понятно. Хорошо быть бывшим помощником акционера, можно, конечно, опаздывать. Кабинет. Надо до планерки с бухгалтером пообщаться. Еще не присаживаясь и закинув портфель на тумбочку, набрал Васю. Гудки, никто не подходит. Набрал технического директора – никого. Точно надо, хотя и не наш метод, сделать разнос. Взял папку для совещания со стола. Бробежав по привычке свой коридор, махнул охране, и дальше через коммерческий блок в приемную акционера, направо в большую переговорку. Комната переговоров была невозмутимо спокойна, через прикрытые жалюзи слегка пробивались все те же утренние лучи солнца. Настенные часы четко показывали, что до начала совещания меньше пяти минут.
Он включил свет, сел. Странно, экран для видеосвязи с регионами не горит, айтишники не суетятся, налаживая связь. Он наклонился и набрал отдел. Заспанный голос дежурного программиста вывел из себя. «Вы собираетесь готовить зал к совещанию, уже восемь, а здесь конь не валялся?» «Геннадий Витальевич, а сегодня нет совещания, ну нам не говорили, я посмотрю… нет… сейчас приду, извините.» Оборзели, где вообще все. Привычным движением он поправил очки, достал из кармана айфон, экран отчетливо высветил «8.00 Вторник». Да-а-а-а. Еще немного, потупив взгляд, он посидел, пытаясь понять, как он не сообразил, что «гребанный понедельник» был вчера. Точно, он вернулся из Нижнего в субботу, совещание в Питере назначили на понедельник утро, поэтому вчера пятичасовым он улетел туда…
Машинально открывая папку и находя место для даты и подписи, он все еще пропадая в воспоминаниях, обратил внимание на странную форму документа - писал он сам себе. Встряхнувшись, генеральный директор прочитал. «Приказ… уволить по соглашению сторон … выплата». Воспоминания как нахлынувшая на песок морская волна быстро разбежались по всем клеточкам головного мозга. «Меня же вчера попросили после отчета. Мы вчера в Питере после этого… Как же я долетел, а, ну да. Гребанный понедельник».
Московский вторник входил в свои права, потихоньку оживал офис, запахло в коридорах кофе и запахом сигарет изо рта. В большой переговорной в высоком кресле сидел Геннадий Витальевич и дремал, спешить ему было некуда.
Совещание, которого не было
У начальника департамента информационных технологий Петра каждый день был как последний. Трое маленьких детей и молодая жена требовали постоянных финансовых вливаний. Хотя он и был коренным москвичом с собственной жилплощадью, но на предыдущей работе в банке на корпоративе случилось ему познакомиться с зажигательной блондинкой. Через три месяца молодая и интересная жительница Воронежа уже вела под венец перспективного парня, и через шесть - родила ему первенца. Пришлось расплачиваться за нестойкость к алкоголю и отсутствие мамы в предновогоднюю ночь. Вместо спокойного места, на которое он был устроен родным дядей, надо было искать более доходную должность. Так он оказался в СтройТАКе, конечно не без протекции, но без поддержки и связей в высшем руководстве. Сцилла и Харибда, коммерсанты и безопасники, грозили ему каждую минуту: одни пытались закрыть информацию, другие – получать ее в полном объеме. Формально он подчинялся генеральному, а на самом деле любой из восьми замов мог требовать выполнить здесь и сейчас ровно противоположные задачи, и это не считая мечты высшего руководства перевести все бизнес-процессы на информационную платформу. Слова реинжиниринг, облако, процессинг, проектный подход произносили все и всегда, но почему-то они означали каждый раз и у каждого разное. Конечно, надо было бы давно найти другое место, но хорошая зарплата, неплохой созданный коллектив и отсутствие перспектив сначала удерживали его, а потом заставили подстроиться и, кивая головой и поддакивая всем, заниматься поддержанием сети, защитой информации, обеспечение связи – в общем тем, что он знал, и что действительно было необходимо.
Утро не предвещало ничего критического. «Топы вчера были в Питере, значит сегодня появятся попозже. Будет время спокойно поговорить с отделами, распланировать неделю и до нового года осталось немного, пора бюджетных кастраций.» Рабочее место вместе с ребятами он попросил сам: контроля больше и можно быстрее реагировать. Осталось зайти в кабинет, раздеться, поменять обувь на офисную, взять кружку и пойти за бочковым кофе на фирменный водопой.
«Петь, там это, вроде кто-то из большой позвонил. Накатывал, вроде чиф. А мы… надо сеть подрубить и удаленку? Совещалка что ли?». Сегодня по департаменту ночью дежурил Денис. Как многих программистов его обычно надо было переводить на русский. Обычно он мыслил алгоритмами и кодами, по-своему воспринимая реальность, и имея свое пренебрежительное отношение к обычному вербальному общению. Не тратя бесценное время, как опытный руководитель Петр спиной почувствовал, что надо действовать немедленно и действовать самому. Можно было все завалить, а за неработающий конференс-колл из переговорной комнаты акционера можно к вечеру получить выходное пособие. Через две минуты он был уже в приемной, прямо напротив секретаря.
- Доброе утро. Мы что-то пропустили. Кто-то работает в переговорной? Надо филиалы подключить или дочки?
- Да, нет вроде, – медленно растягивая слова ответила Аня. Она была один из трех секретарей первого заместителя генерального. Все они были очень приветливы, великолепно выглядели, были молоды и хорошо образованы. Кто, где и как их подбирал, было не понятно, но ротация жуткая. Больше полугода они не работали: уходили в декретный отпуск и больше в компанию не возвращались. – Кофе будете, шефа пока нет, могу сварить. С миндалем? Или капучино.
- Извините, я загляну в переговорную?
- Да, пожалуйста, там открыто.
Приоткрыв вторую, отделявшую переговорную от приемной, дверь, Петр увидел сидящего на дальней стороне стола генерального директора. Геннадий Витальевич склонился над папкой с документами, подперев лоб левой рукой.
«Да, попал я. Злится, наверное, даже не посмотрел в мою сторону. Лучше вопросов не задавать. Подключу все». Петр привычными движениями беззвучно скользил возле огромного экрана, потом проверил работу микрофонов и динамиков: огоньки зажглись – все хорошо. На связи ни филиалах, ни в дочерних обществах не было никого. Директор сибирского филиала появился, поулыбался и отключил камеру. Надо было всех предупредить. Ситуация стандартная, когда руководство назначает совещание, а секретариат забывает всех оповестить, но в конце концов попадает им, айтишникам, потому что «деньги получают, а связь нормально организовать не могут». И Петр выскочил из переговорной, отметил Ане, что в переговорной всех ждет генеральный директор и побежал по коридору, чтобы успеть обзвонить всех коллег в регионах.
Бегущий по полю боя генерал вызывает панику в собственных рядах, как гласит древнекитайский трактат. Через пять минут все секретари и руководители основных подразделений были информированы о том, что вчерашнее совещание состоится сегодня, и генеральный уже в переговорной. Словно посыпанный солью, утренний муравейник перестал быть сонным. Офисная работа закипела. Медленно входящие в кабинеты начальники на ходу отдавали указания попавшимся под руку подчиненным, хватали папки, пытались что-то быстро распечатать и, переходя на рысь, вливались в ручейки коридоров, ведущих к месту совещания. Кто-то путал переговорную, но через несколько минут, перезвонив секретарям, срывался и спешил в нужную.
Место каждого за столом было строго закреплено. Поэтому опоздавшие, а ими были все, быстро и бесшумно входили в комнату, садились и раскладывали бумаги. Усевшись и выдохнув, кивнув кому надо и не обращая внимания на тех, на кого не надо, коллеги переключались на телефоны и планшеты. Обычно сбор сотрудников занимал не меньше полчаса – совещание не начиналось пока все первые лица не придут, а так как они были заняты и не хотели ждать других первых лиц, ждать приходилось иногда и час, и два. Благо, что можно пописать и поразвлекаться в смартфоне. К половине десятого все собрались, но возле загруженного работой и усердно изучавшего бумаги генерального пустовали три самых главных кресла – коммерческого, технического и финансового директоров. На экране зажигались окна региональных представителей, которые, посидев с серьезным видом, через пять минут отключались. Последним в кабинет зашел руководитель направления ценообразования. Павел давно знал генерального директора, учились вместе. Трезво оценив обстановку: сам не раз спал, упершись локтем в стол и ладонью в лоб – он вышел сразу из переговорной.
«Анна, а почему решили, что общее совещание здесь? Геннадий Витальевич вчера звонил и говорил, что всех собирает технический директор по вопросу новых изделий и срыва плана работ. Там, наверное, уже заждались, я пошел», - и быстрым шагом двинулся к выходу. Осознав свою ошибку, Анна повторила прозвон, и уже через пять минут всем участникам совещания начали приходить мэйлы и эсмэски. Также беззвучно и быстро люди собирали документы, вставали и вприпрыжку двигались в другое крыло здания, в переговорную технического директора. Комната опустела, экран погас. Извинившись за опоздание, руководители уже занимали места в следующем помещении к незаметному неудовольствию внешне безразличного Виталия Николаевича, который только что от Павла узнал, что Гена поручил провести срочное совещание со всеми. «Надо – проведем, что-что, а поговорить мы умеем. Раньше бы сказали, дел по горло, работать надо, ничего не успеваем,» - думал про себя технический директор, наспех рисуя на бумаге повестку дня.
- Геннадий Витальевич, кофе будете? С миндалем, капучино, - тихий голос секретаря из начала кабинета прервал спокойный сон генерального директора.
- Что? А, да. Да. Покрепче двойной. Спасибо. Вадим приехал?
- Нет, только Ольга Геннадьевна заглядывала. Сказала, что через пять минут подойдет, у нее встреча здесь. А у вас все закончилось?
- У меня? – Гена устало посмотрел на молодую девушку, перевел взгляд на подписанный приказ о собственном увольнении. – Да нет. У меня опять все только начинается, похоже.
- Кого-нибудь вызвать?
- Не стоит, спасибо. Несите кофе.
Анна ушла, а бывший генеральный директор открыл дверь и вышел на широкий балкон. Потянувшись, после сна в неудобной, но ставшей привычной за годы бесконечных совещаний, позе, он вздохнул полной грудью.
Совещание, которое было
Осеннее солнышко поднялось уже высоко и приятно светило в лицо, через зарытые веки продавливая красные круги. Свежий ветерок, который практически всегда дует на балконе верхнего этажа, отрезвляюще гладил лицо. Отчетливо захотелось кофе. В комнате раздались звуки, похожие на цокот лошади. Финансовый директор Ольга всегда ходила на высоких каблуках, но то ли потому, что она постоянно несла перед собой груду папок, а может ей было интересно изображать лыжника, идущего по пухляку, ступала она твердо на согнутую коленку и всегда с характерным грохотом. Кстати, вечером по нему можно было издалека определить в какую часть офиса движется финансовый. Пережив возраст Христа, она так и не вышла замуж, не завела детей, зато сделала головокружительную карьеру от выпускницы экономического факультета Плешки до держателя бюджета в несколько десятков миллиардов рублей. Многие пытались за ней ухаживать, но, храня верность Шефу и понимая уязвимость служебных романов, предпочитала улыбаться всем и никому не отдавать предпочтение. Неслужебные романы завести было некогда и незачем – все время, включая выходные, Ольга проводила на работе или в самолете. Неплохая фигура, изысканный вид, всегда бодрое настроение непременно сочетались с какой-нибудь небрежностью в одежде или на голове, но большие круглые очки в тяжелой оправе однозначно выдавали статс-даму и незаурядную личность. Познакомившись с будущим акционером на боулинге в честь окончания курса МВА и заняв вскоре пост заместителя главного бухгалтера в небольшой компании на окраине Москвы, она пережила многое и многих и пользовалась непререкаемым доверием акционеров. Что еще важней, финансист главного федерального заказчика Елена Николаевна, дама чуть за сорок с огромными полномочиями, возможностями и бешенным характером, в Оленьке души не чаяла и контролировала через нее все, что происходило у генподрядчика. Лет пять назад, когда выяснилось на Совете директоров, что отчеты нарисованные финансовым директором и реальные показатели отличаются на миллиардик, было принято решение проститься с мастером изобразительного бюджетного искусства. Но по странному стечению обстоятельств, через квартал высокие каблуки вновь застучали по коридорам компании. Ольга продолжила путь мастера, но теперь уже заранее делилась с Шефом частью негатива, выбирая для этого подходящие моменты.
- Ген, ты здесь. А я с металлургами встречаюсь, пока не подъехали. Пишут – пробки.
- Привет, - генеральный директор зашел в переговорную и закрыл за собой дверь на балкон.
- Ну, ты вчера дал, конечно. Мы еще долго обсуждали …, - она Ольга прервалась, в комнату с кофе и лежавшими на тарелочке конфетами вошла секретарь Аня.
- Ольга Геннадьевна, хотите кофе. С миндалем, капучино.
- Давайте капучино. И печеньки! Вадим Эдуардович еще не приехал?
Ответ был отрицательным. Дверь за секретарем закрылась. Ольга положила стопку папок на стол. Они были разной толщины, цвета, из разного материала и содержали информацию года на три лишения свободы.
- Ты что вчера с цепи сорвался. Холдинг в глубоком кризисе, дочки высасывают все, что мы зарабатываем, хватит набирать советников и вешать их на нас. А стратег Иван Абрамович тебе чем не угодил, вы, вроде, нормально общались. Стратсессии проводили, предложения шефу писали.
- Устал я, Оль. Своих не вижу, ухожу – еще спят, возвращаюсь – уже спят. Три дня в неделю – командировки. Да и кому это надо? Все равно не слышат и не хотят слышать. Ты же мне подтвердила, что один и восемь кассовый разрыв. А куда? Павлу Викторовичу в Волгоград. На эти деньги новый завод уже можно было построить. Надоело. Завтра опять кого-нибудь купим и будем поднимать, учить, потом уволим, обанкротим.
- Ну да, я же говорю - металлурги приезжают, забыл? Мы же с ними завод в Сибири будем строить.
- Вот. Два и пять коту под хвост, - в междусобойчиках они всегда называли цифры в миллиардах, округляя до десятых долей, остальное все равно никто не считал. – Кому они нужны будут через пять лет эти устаревшие вентили? Импортозамещение! Нельзя заместить мою тойоту двухсотку ладой калиной, не получится. Ай, все равно ухожу, вон приказ подписал, пока с открытой датой.
- А что ты хотел? Все собрались быстро послушать какие у нас перспективы, как мы хорошо год закроем, а им в лицо за полугодие – проекты убыточные, треть прибыли потеряли, корпорация неэффективна. Да те, кому надо и так об этом знают, остальным-то зачем? Сделать ничего не смогут, а спать будут беспокойно, - Ольга улыбнулась. – Правильно тебя Шеф уволил. Нервный ты какой-то стал. Интересно, кого вместо тебя поставят. Но ты в периметре насколько я поняла, остальные темы остаются на тебе. Будешь опять грызть гранит науки. Слушай, пока кроме нас с тобой и Вадима никто не знает, может обойдется.
- Ну да, а приказ я себе сам напечатал и в папку положил.
Ольга поняла, что процесс запущен, и замолчала. Вовремя вошла девушка, которая сообщила, что гости уже поднимаются и через пять минут охрана их проводит. Гена взял свою папку, привычно отсалютовал правой рукой от виска и побрел по офису в сторону своего кабинета. Финансовый директор сидела, листала бумаги по предстоящей сделке и думала о том, какие все-таки слабенькие мужики, нервные и бестолковые. На столе стоял капучино, а рядом нагромоздясь друг на друга и ожидая своей участи, лежали конфеты и печенье…
Смена
В любой корпорации существует столько каналов распространения, сколько представить себе не возможно. С приходом в кадровые службы социальных психологов и появлением высокой и с трепетом произносимой аббревиатуры эйчар выросло и зацвело пышным цветом еще и управление слухами. Елена Эликовна сидела за столом в своем кабинете, запираемом на кодовый замок (а это просто необходимо помощнику руководителя по кадрам) и планировала специальную операцию. Сложность ситуации заключалась в том, что кроме самого Геннадия Витальевича, который позвонил вчера вечером, хрюкнул и восторженно крикнул: «Все, …, пишите приказ, меня сняли!», ей никто увольнение генерального не подтвердил. Конечно, вчера было все подготовлено и передано через помощника на подпись, но за что, когда, на каком основании - и далее, и далее - было не ясно. Мало того, не было паники. Обычно сразу за сменой высшего руководителя следует ротация кадровика и безопасника, в этой компании царило многовластие, а ее лично привел вообще коммерческий директор, брат акционера и реальный управляющий холдингом.
Ненависть к людям воспитывалась в ней с детства, еще когда в школе смеялись над ее маленьким ростом, восточной внешностью и странным акцентом. Позже, после педагогического института Леночка попала в кадровую службу сетевой компании, линейный персонал с постоянными запросами и хотелками, вызывал тихую ярость. С каким наслаждением она дожидалась очередного решения об оптимизации затрат. А это что? Правильно. В первую очередь, это не анализ эффективности, проверка затрат, налаживание каналов продаж, - это сокращение зарплат и должностей, или то, или другое, или все вместе – не важно. Главное появлялась работа, можно применить свои способности, знания и опыт, заработать перед руководством дополнительные очки. И она прилежно их зарабатывала, пока ее саму не сократили. Первый раз оказавшись на улице с маленькой дочкой на руках и сомнительным сожителем с прошлой работы, Елена поняла – надо не просто выслуживаться, надо любыми путями вырваться наверх. Жуткие годы зависимости от разных мужчин, защита кандидатской, переезды из региона в регион, и вот, наконец, на одной из лекций удалось познакомиться с коучем крупной корпорации. Несомненный талант к безэмоциональному управлению персоналом и готовность выполнить любое распоряжение помогли вытащить счастливый билет: должность, статус и зарплата.
Размышления прервал звонок от Анны, секретаря Вадима Эдуардовича, о том, что все собрались на совещание, которое проводит генеральный. Повинуясь общекорпоративным принципам, эйчар-директор быстро вскочила с кресла и через пять минут уже занимала свое место за столом в большой переговорной. Геннадий Витальевич сидел нахмуренный, ни на кого не смотрел, было время поразмыслить над дальнейшими действиями. В конце концов, она решила сначала посоветоваться с Вадимом, а потом что-то предпринимать. Вдруг ее хотят подставить, она такое уже сама не раз проворачивала, провоцируя и подкидывая ложную информацию. Начальник юридического департамента Наталья Станиславовна подвинулась к ней на кресле и тихо, практически в ухо прошептала: «Мы не там ожидаем, мне секретарь написала, что совещание у технического директора». Они синхронно встали и грациозно поспешно выскочили в приемную. По дороге договорились вместе пообедать. Наташа уже который год готовилась стать женой регионального депутата Госдумы, который собственно и устроил молодую, смазливую обладательницу диплома Тульского филиала Международного юридического университета, в компанию. То ли как главный юрист, а может по другой причине, Станиславовна была заранее в курсе принимаемых решений. Схожесть пройденного пути сближала Леночку и Наташу, поэтому они охотно делились закрытой информацией за обедом. Может и на этот раз что-то прояснится между сельдерейчиком и кофе-латте.
Совещание началось. Мерное бурчание выступающих, вялая инициативность руководителя говорили о том, что это очередная бесцельная трата времени. Но вдруг ситуация изменилась. Не прерывая совещания, немного отклонившись и прикрыв ладонью рот, технический директор взял трубку рабочего телефона. «Ну, че, Ген? У меня совещание, сам же просил, - недовольно начал Виталий Николаевич, - Что?! Щас приду, погоди. Нет, ты погоди.» Он выключил трубку и резко прервал выступающего. «Коллеги, всем спасибо, договорим позже, вам сообщат». И быстро вышел из кабинета. Никто, кроме Елены, внимания не обратил. Это было в порядке вещей у высшего руководства, ничего не объясняя, прерывать совещания и уходить. Но эйчар-директор сразу догадалась, куда движется давний товарищ Геннадия Витальевича еще по НИИСтрою Виталий Николаевич, поэтому, немного погодя, направилась в приемную генерального директора.
Помощник руководителя Мария Ивановна, обычно для всех Марьванна, прижала палец к губам открывая дверь и театрально на цыпочках вернулась на рабочее место. Нетолстые офисные перегородки пропускали отрывки громко произносимых фраз. «Да ты ох…., только начали …, теперь делать …, податься», - нервно кричал один голос. Другой ему отвечал: «…ойся, … нормально, …лся, … не делают». Резко открылась дверь на пороге появился Геннадий Витальевич, быстро оглядев приемную бросил помощнику: «Нам…- обернулся к Виталию и, услышав «кофе, а лучше виски», продолжил: Два кофе, через час!» Последняя часть фразы была для Леночки, это было обозначено косым взглядом на нее в процессе захлопывания двери. Голосов не стало слышно.
«Я Вам позвоню,» - многозначительно прошептала Марьванна, дав понять, что пора покинуть помещение. Но в дверях Елена Эликовна столкнулась с Павлом Викторовичем, директором дочернего волгоградского предприятия. По ее информации, Павел не только был братом одного из наиболее независимого зама – Владимира Викторовича, но и личным протеже Шефа. В другом случае было бы сложно объяснить назначение молодого парня чуть за тридцать из глубинки без специального образования на сложное технологическое производство. Не смотря на срывы плана, огромные убытки и постоянные вливания, волгоградского директора поощряли, ставили завод в пример как самое крупное предприятие холдинга, а проверяющие старались туда не ездить, потому что обычно после негативного отчета сотрудников увольняли без объяснения причин. Кому как не Леночке об этом знать! «Здравствуйте, Павел Викторович, Вы к нам?» Павел на секунду приостановился, небрежно оглядел Елену Эликовну вниз-вверх (этому его научили на госслужбе в мэрии городка, где он работал после института), кивнул и быстро проскочил в дверь приемной. «Да уж, не дай Бог такого начальничка. Ему бы куда-нибудь в госорганы, где поговорить, поумничать и не отвечать ни за что».
Вернувшись в кабинет, она уточнила, приехал ли коммерческий директор. Секретарь Анна бодро ответила, что если будет, то после обеда. Надо было понять, кого планируют на место руководителя. Важно, особенно для кадровика, поздравить первым, быстро оформить, проконсультировать, ввести, так сказать, в оперативочку. Раздался звонок по рабочему. Звонил директор филиала из Свердловской области, с завода ЖБИ. Жаловался, что зарплатные ведомости не согласованы в Москве, поэтому он не сможет провести выплаты сотрудникам. Двести человек ждут.
«Вот достал, я же ему транслировала – убрать все премии, начнут разбегаться – туда им и дорога, а он опять присылает превышение плана, бла-бла-бла» - подумала Елена Эликовна, а в трубку произнесла: «Я поняла, посмотрю у себя на почте. Завтра перезвоните». Директор филиала Дмитрий Анатольевич и не догадывался, что не получит согласование еще неделю, потому что сотрудники отдела персонала уже пересчитывают за него сокращение зарплаты и премии, но особо не спешат.
Вернувшись к более важным занятиям, эйчар-директор сходила за кофе, открыла коробочку любимых и постоянной подносимых сотрудниками конфет, и решила, что, скорее всего сменой будет один из трех замов, присланных недавно Шефом. Надо будет со всеми сегодня пообщаться, поулыбаться. До обеда оставалось еще целых полтора часа.
Везучий случай
Каждому везет в жизни по-разному. Одному достается хорошая память, другому – здоровье, третьему – неравнодушный учитель. Павлу Викторовичу повезло со старшим братом. Собственно до тридцати лет он об этом не догадывался, даже наоборот считал его бестолковым хулиганом, которого от тюрьмы спасли суворовское училище и служба в армии. Судьба вообще является неожиданно и в необычных обликах. На этот раз это была одноклассница старшего брата по средней школе и партнерша в кружке бальных танцев. Тогда в Горьком она, конечно, еще была тетей Леной, учитывая большую разницу в возрасте, но в конце двухтысячных в Москве превратилась в Алену Валерьевну, жену Шефа. Вот тогда никому не нужный клерк одного из отделов мэрии, отвечавший за перенос папок из одного кабинета в другой и открывание дверей перед начальниками, ощутил в себе талант управленца. Природная непосредственность, переходящая в открытую наглость, была их семейной чертой и считалась одной из главных добродетелей, а иначе в жизни сложно добиться чего-то стоящего. Родители Алены жили недалеко от родителей Павла, не составляло труда найти повод для встречи – и вот через полгода новый сотрудник СтройТЭКа, рано лысеющий активный молодой с головой в виде перевернутой кегли, бодро шагал от кабинета брата до кабинета Шефа и обратно. Шатл двигался не долго, в Волгограде купили крупнейшее в отрасли производство, инвестировали в новые цеха еще два миллиарда, но решили по сложившейся когда-то традиции убрать инициаторов проекта, заменив на своего человечка. И вот команда молодых и успешных эффективных менеджеров перехала из Нижнего в долину портвейновых детей.
Сегодня Павел Викторович и не собирался работать, взяв служебную командировку под предлогом важных переговоров он ехал повидать родителей, а заодно отдохнуть от жены и маленьких сорванцов, которых беззаветно любил, но предпочитал делать длительные перерывы. Опыт подковерной борьбы и интриг, накопленный еще на госслужбе, предписывал заехать в головной офис, всем засветиться, а заодно и получить последнюю информацию. Кроме того, он успешно практиковал самоуничижение в стиле дзюдо – «поддаться, чтобы победить». Общаясь наездами с руководством, он узнавал претензии и компромат, который копился на него и на предприятие, а потомпри встрече с Шефом в шуточной форме дискредетировал обвинения. Работало идеально. Никто и понять не мог, почему высшее руководство спокойно следило как один из ведущих «крейсеров флота» тонул посреди озера, то есть генерил убытки при огромной спросе и завышенных в полтора раза ценах за счет внутрикорпоративного спроса.
Проскочив в приемную Геннадия Витальевича, он немного подождал пока Марьванна готовила кофе и вместе с ней с тарелочкой печенек вошел в кабинет генерального. Даже через толстые линзы очков был виден откровенно удивленный взгляд руководителя.
- А ты, что здесь делаешь?
Технический деректор, испытывавший особую степень любви к команде из Волгограда, иногда ее называют ненависть, натянуто улыбнулся, пробурчал, что ладно, потом поговорим, и вышел из кабинета.
- Да, так. Решил заскочить, пару счетов подписать. Что новенького?
Как у опытных игроков в покер, лица разговаривающих неизменно хранили выражение спокойного умиления. Гене было не понятно, что знал Паша. Неужели Шеф решил его назначить, да ну на, да нет, совсем обалдел…
- А у тебя что нового, цех намотки запустили или все запороли очередной раз?
- Да ладно, Ген. У нас по бюджету на пусконаладку еще полярда и три месяца. Немцы уехали, ждем китайцев. Все нормально, - успокаювающим тоном говорил Паша. – В голове-то какие дела, как Вадим, как Шеф? Вы вчера совещались в Питере, говорят?
- Кто говорит?
- Геннадий Витальевич, не темни. Мне Шеф сказал вечером по телефону, что все решили, все по плану.
- Не понял, так это все-таки ты?
- Это все-таки я, - с усмешкой ответил Павел, не понимая основной подтекст вопроса, и начал хохмить – Ну, по крайней мере, был мной с утра.
Разговор затянулся и переходил в ненужную плоскость фамильярности.
- Понятно, - протянул Гена, и взглянув искоса из подлобья спросил, - ты сначала в отпуск или сразу?
У Паши похолодело внутри, на позвоночнике резко выступил пот и потихоньку потек в сторону пояса. Обычно отпуск сотрудников просили отгулять формально перед увольнением, чтобы компенсации не платить. «Неужели уволили. Добились скоты. Где же я проморгал, вроде с Шефом все ровно было. Хотя есть за что, но Вовка, брат, мог бы и сказать, предупредить». Перед глазами промелькнула заплаканная жена, дети на вокзале, ждущие поезда, малогабаритная квартира в Нижнем и гогочущий всем ртом технический директор.
- Хотелось бы, конечно, сначала в отпуск, - пролепетал он. – А потом еще столько дел на заводе незаконченных, да и с ребятами моими надо решить.
- Я не понял, так ты когда собираешься дела принимать?
- Дела принимать, какие дела, где?
- В Караганде! Тебе Шеф что сказал, когда дела передавать? – Гена смотрел на Павла, тот – на него. Оба не понимали, что происходит. – Так это не ты?
- Лучше бы это был не я, - выдавил волгоградский директор.
- Что не хочешь в Москву, или очкуешь? Не волнуйся, здесь так же как в Волгограде, и как в Нижнем – везде одинаково, - сказал генеральный, а про себя подумал: «Козлов только больше».
- Да нет, я хочу в Москву. А на какую должность? – Паша сделал роковую ошибку.
- Ни на какую, иди, это я так… шучу. Давай, мне тут поработать.. Пока. Созвонимся.
Разговор был скоропотижно закончен. Гена отвернулся к компьютеру, Павел медленно махнул рукой и вышел из кабинета в задумчивости. Мозг усиленно трещал всеми шариками и роликами, пытаясь переварить услышанное.
- Марьванна, что он такой нервный сегодня?
- Никому только не говори, сняли его вчера, вот и дергается. Иди, не свети мне здесь.
Везучий случай! Паша как пришпоренная лошадь рванул с места, он знал, что немедленно должен отменить билеты в Нижний и встретиться с Аленой Валерьевной, а вечером по возможности с Шефом. Только бы были на месте! От перспективы сосало под ложечкой. Вперед – на мины!
И молодой человек выскочил на улицу, здесь тусовались курильщики. Отбежал подальше он начал спокойно набирать давно известный ему телефон. Стоял солнечный денек, вечер становился совсем не томным.
Генералы корпоративных войн
Мир настолько бесконечен, насколько ты можешь себе это представить. Также и экономика иногда создает такие отрасли и направления, которые без болезненного воображения, поддерживаемого стимуляторами, трудно себе представить. Уже давно простое зарабатывание денег путем обмена товар на товар или товар за услугу превратились в длинные цепочки начинающиеся и заканчивающиеся процентным капиталом, а все внутри этих цепочек – полем битвы. К середине конца двадцатого века стало понятно, что воевать честно, совсем не выгодно, гораздо проще отработать сравнительно честные технологии. Армии маркетологов, финансистов, юристов, психоаналитиков, поддержанные агентами государственных ведомств, начали долгий путь, навсегда изменивший отношения на рынках и превративший экспертные компании в экономический спецназ.
После распада СССР многие догадывались о существовании знаний не для всех, некоторые учились, других – учили, но к концу девяностых, большинство из них или ушло в госорганы, или уехало за границу. Выросшие на дрожжах справедливой приватизации корпорации начали успешно конкурировать с зарубежными собратьями, хотя и имели родственные храмовые и финансовые корни. Следующее поколение снговых топов уже заканчивало специально подготовленные на английском, а для особо одаренных детей бывших цеховиков и бригадиров – на русском, языке курсы мастерства делового администрирования, проще говоря эмбиэй. Они были и в Москве, и в Париже, скоро начали появляться по всей многострадальной территории победившего, но куда-то пропавшего, социализма. Смысл специализации был том, что базовые основы и высшие грейды заменялись на псевдо инструменты управления и устаревшие теории. На выходе получался отличный менеджер среднего корпоративного для запада звена, тупой и исполнительный, готовый до иступления терзать персонал ради годовой прибыли по МСФО. В основном все каналы и канальчики, трубоводы и их ответвления были в ходе кровопролитных войн девяностых поделены, оставалось только, получив заветную бумагу в дополнение к синему диплому какого-нибудь местного ВУЗа, занять приготовленное или проплаченное место. А дальше просто – администрируй. Выпускников реальных бизнес-школ Америки или Великобритании было мало, и те предпочитали остаться в условно безопасном и зажиточном англоскасонском мире.
Ольга Геннадьевна еще раз посмотрела бумаги, присланные металлургами. Ересь, изложенная в них, не удивляла. Еще лет пять назад, когда компания выросла в корпорацию и только начинала инвестиции в смежные отрасли, финансовый директор пыталась применить на практике навыки анализа, заказывать техэкспертизу предлагаемых технологий и независимую оценку объектов, спорить с акционерами. Теперь, когда результаты принятых тогда решений стали очевидны, но за это никто не понес ответственности, не сделал выводы, в общем, кроме периодических криков и внезапных увольнений руководителей на Совете директоров, не делалось ничего, она молчала. Конечно, Ольга видела как мощный поток прибыли, получаемый от основного направления, мелеет, растекаясь по странным и не очень проектам, предприятиям, разработкам. Часть их них была организована сознательно, в рамках действующего законодательства, и давала возможность акционерам, их друзьям из федеральных ведомств и топ-менеджерам чувствовать себя достойно и в России, и за рубежом. Но остальное, несколько миллиардов за последние годы, было чистейшей воды социальным проектом, другими словами потерялось.
В комнату вошли пятеро, после краткого приветствия все расселись за столом, двое по обеим сторонам от финдира, трое – напротив.
- Роберт Чингизович, Вы ничего не перепутали? – произнес сидевший справа один из новых заместителей генерального директора. Опрятный, но очень поношенный вид, вкупе с заметной алкоголической одутловатостью и отвисшим вторым подбородком, производил неприятное впечатление. С добродушной усмешкой коллега добавил. – И в прошлый раз сели на сторону партнеров.
Смущенный молодой человек, тоже из новых ЗГД, отвечающий за проекты слияния и поглощения, бросил смущенно-испуганный вид налево, привстал, но потом пересилил себя и снова опустился.
- Стол почти круглый, надо, чтобы всех было поровну…
- Не важно, сидите, где удобно. Господа, я посмотрела ваши предложения, вопрос один – где расчеты? – Ольга проговорила спокойно и быстро, и прямым взглядом больших круглых очков уставилась на металлургов.
Вопрос был ожидаем, ответ подготовлен, партия началась. В течение первых пяти ходов диспозиция определилась. Расчетов нет и пока не может быть, предложение сделано акционерами акционерам, общая капитализация проекта пять миллиардов, стороны участвуют пополам, металлурги передают на эту сумму старые цеха и землю на территории одного из своих заводов, а СтройТАК платит живые деньги и гарантирует сбыт продукции по долгосрочным договорам. Осталось договориться, кто будет генеральным в проектной ооошке, и когда строители перечислял первые пятьдесят миллионов на разработку ТЭО и техпроекта.
- Мы в принципе не возражаем, если генеральным будет ваш Роберт Чингизович, он в теме, уже был на объекте, - бодро закончил дебют говоривший металлург. Как опытный переговорщик, Олег начальник департамента развития и не надеялся, что Роберта назначать директором СП. Собственно, он льстил самолюбию своего неподкупного визави, который сразу обозначил свой процент от участия в проекте, и сформулировал пункт, по которому они готовы торговаться.
Сидевший справа Сергей Владимирович, снова усмехнулся, но удержался от комментариев, он отвечал теперь за дочерние предприятия, поэтому понимал, что все это свалится на его голову, и лучше пока помолчать. В беседу вступил новый заместитель по стратегическому развитию, сидевший слева от Ольги Геннадьевны. По сути, он был всегда продакт менеджером, но работа в крупных корпорациях в подразделениях стратегического маркетинга сделала свое дело, его нашли через знакомых знакомого и предложили занять нужное место в перспективной компании. Всеми силами своей души он стремился выжать тот опыт и знания, которые косвенно должен был все равно получить от общения на прошлых работах, но выходило тяжело и иногда невпопад.
- А исследования вы сделали? Мы на какой сегмент претендуем? С кем из четверки работаете? - задал свои коронные вопросы Семен Борисович. Коронка не прошла, идивленно-восторженные взгляды всех остальных участников переговоров, сигнализировали, что надо отползать в сторону. – В принципе хорошо, если сделали, если нет, то можем сделать или на аутсорсинг, все равно надо будет…
«Дааа, работнички, - подумала Ольга, оглядев всех своих коллег, - воришка, алкаш и бездарь: легендарная троица. Молодец Шеф, умеет подобрать кадры. А мне тут, парься за всех.»
- Извините, коллеги. Мне надо выйти, - легок на помине - дзинкнула в телефоне смска от Шефа с просьбой срочно перезвонить, и Ольга Геннадьевна, не дожидаясь реакции, встала и быстро вышла в приемную.
- Господа, я человек в компании новый, не знаю пока инвестиционную стратегию, да и проект ваш вижу первый раз. Давно разрабатываете? – спросил Сергей Владимирович, обращаясь к Роберту, и, услышав «почти год», подбирая слова, продолжил. – Почему, на ваш взгляд, наша компания должна заинтересоваться именно вашей площадкой на обанкротившемся год назад челябинском предприятии, зачем нам передавать свой эксклюзивный договор поставок третьему, и что происходит сейчас с вашим банком, в который предлагается перечислить сначала пятьдесят миллионов, потом – еще два и пять ярда? Кстати, почему пятьдесят, а не пятнадцать или сто пятьдесят?
Металлурги молчали, партия в шахматы превратилась в биллиард, и шары покатились в лузы не в их пользу. Претендент на потенциальное генеральство вступил в бой, используя уже опробованные методы.
- Это, конечно, мы еще обсудим. Но по классике эмэнэй мы прежде всего должны договориться в целом, а потом обсуждать детали. В стокгольмской бинес-школе нам твердо рекомендовали поддерживать решения акционеров, а не комментировать, на стратегическом уровне виднее с кем и как сотрудничать.
- Да, на стратегическом уровне вообще все по-другому, поверьте, Сергей Владимирович. – вмешался Семен Михайлович. – Сейчас главное понять сегмент, построить продуктовую политику, обеспечить продвижение. А рекламу вы закладываете? - внезапно сменив тему, обратился он к металлургам.
- Что? – очнувшись от гнетущих рассуждений, недоуменно спросил Олег, - Да, конечно, в полном объеме. Мы это как раз в ТЭО и планируем отразить. Важно обеспечить хорошее паблисити и мощный пиар.
- А еще будет адекватные джиар и эйчар. Надо прикрыть все сверху и снизу, проект-то серьезный, губернатора подключим, Шеф с министерством уже встречался.
- Коллеги, ну, если мы обо всем поговорили, готовьте проекты документов, наши юристы поработают, и вынесем на Советы директоров, - не заходя в переговорную, подытожила встречу, вернувшаяся Ольга Геннадьевна, - Всем спасибо. Роберт Чингизович, останьтесь, пожалуйста, мне надо с Вами переговорить. Коллеги проводят гостей.
Металлурги вышли из офиса и двинулись в обратный полуторачасовой путь по пробкам. Семен Михайлович поспешил на стратсессию с техническим департаментом, а Сергей Владимирович пошел курить на улицу возле технического входа, где собирался бомонд планктонной интеллигенции, и где можно было узнать, что на самом деле твориться в отделах и в дочерних предприятиях. Роберт Чингизович по привычке перед тем, когда его будут ругать, втянул голову в щуплые плечи и приготовился.
- Похоже, Вы со следующей недели наш новый генеральный директор, - спокойно сказала финансовый директор.
- Так быстро все решили, а пятьдесят миллионов на развитие?
- Вы не поняли. Новый генеральный СтройТАКа. Сейчас позвонил Шеф и сказал, чтобы я начала вводить Вас в курс дел. Можете сегодня отдохнуть, а завтра к девяти в мой кабинет. Договорились? – с тяжелым выдохом закончила Ольга.
- Договорились, - медленно и плохо скрываемым удивлением выдавил Роберт. В голове пока ничего не складывалось. Но он расправил плечи, встал и ленивой походкой пошел к выходу, где его ожидал водитель на служебной пятерке БМВ.
СПА управление
Дуализм присутствует даже там, где его точно не должно быть. Понятные и простые вещи иногда удивляют своими скрытыми особенностями. Центр здоровья и красоты Золотой петушок предлагал услуги по всем существующим процедурам, позволяющим выглядеть солидно и чувствовать себя достойно. Открыли его лет семь назад, вложив больше двух миллионов долларов в дорогую, по тем временам даже уникальную, технику и эксклюзивный дизайн. Клуб пользовался большим успехом дам и кавалеров не только из близлежащих элитных жилых комплексов, но, занимая ведущее место в рейтинге по России, притягивал посетителей высокого уровня из разных корпораций и ведомств. Здесь можно было не только загореть, сделать СПА-процедуры или подтяжку лица, можно было подстричься, сходить в сауну, посидеть в уютном баре. Цены были космические, и простых посетителей не было. Последнее время высокопоставленные родители начали приезжать с детьми, маленькие загорелые и наманикюренные копии быстро освоились, и для них даже отвели отдельное игровое помещение.
Шеф любил сюда заезжать. Центр был по пути между домом и офисом, можно поправить шевелюру, попить кофе и заодно келейно пообщаться с необходимыми людьми. Заведение через подставных лиц принадлежало ему, поэтому было бесплатно для самого и для тех, кому были выписаны специальные абонементы. Сегодня он пригласил на завтрак Артема Валерьевича. Начальник департамента развития министерства еще два года назад возглавлял СтройТАК, а потом по рекомендации и протекции Шефа был назначен на ключевую должность. Парень был не глупый, перспективный, правда, со своей особенностью, но это было скорее достоинством – им проще было управлять.
Слегка пройдясь по прическе ножницами очаровательная большегрудая стилист спросила желает ли он еще чего-нибудь. Шеф ответил отрицательно и отправился в свой кабинет, предварительно заказав латте и лесные ягоды. Минут через пять вошел Артем.
- Закажи себе что-нибудь, надо посоветоваться.
- Да, я уже сказал. Что-то случилось или новый проект?
Шеф медленно отпил кофе из чашки и дождался пока визави усядется в кресле. За два года чиновник поправился и стал более манерным. Хотя он и был немного пафосным пять лет назад, когда первый раз появился в этом заведении с Борисом Михайловичем.
- Не то, чтобы… В общем Гена сточился. Вчера на Совете директоров такую ахинею начал нести. Что мы скоро будем терять больше, чем зарабатываем. Нужно сначала проектную и технологическую часть отрабатывать – потом строить. Короче, завел всех. – немного подождав добавил. – Ты меня знаешь. Уволил я его.
- Ну, Геннадий Витальевич всегда отличался непредсказуемостью. Помнишь, когда он на меня наехал, я только пришел в СтройТАК. Конечно, в итоге я стал гендиром, а он - в науку. Но, как говорится, осадочек остался. Видимо, ничему его время не учит. Что ты с ним носишься, я понимаю, старый товарищ, сослуживец…
- Да причем здесь это. Гена практически с самого начала с нами. И Крым, и Рым. Просто устал, может что в семье опять. Ладно, не об этом. Ты народ и СтройТАКе знаешь, и в периметре. Подскажи кого-нибудь на место ГД.
- А чего рекомендовать, я же тебе Роберта отдал. Парень с зарубежным образованием, дядя Министр строительства в Татарстане, проекты тащит. Опыта маловато, но Вадим и Ольга поддержат, подскажут.
- А ты откуда его знаешь? – вопрос был с двойным дном.
- Да нет, нет. Я с его дядей на коллегии в министерстве познакомился, потом к ним с делегацией ездил. Представили в неформальной обстановке, вроде перспективный, вот и взял. Он тему импортозамещения знает, я еще пару программ на него сгружу. Коллеги в министерстве его помнят.
- Я слышал, дядю недавно с шумом сняли, дело, вроде, завели.
- Да на любого дело можно завести. У них же диаспора, одного сняли – другого назначат. Не мне тебе рассказывать.
- Давай попробуем.
Ольга была недоступна, Шеф набрал смску. Позвонил брату.
- Вадюха, привет. Как вчера тебе выступление Геныча?
- Оника-воин, не знаю, кто его укусил.
- Слушай, ты где, подъедешь в ЗП, поболтаем?
- Да я … а по телефону никак?
- Можно. Артем предлагает вместо Генки поставит этого нового зама Роберта, который с металлургами СП предложил.
- А, ну понятно. Мне все равно, как решишь. – Вадим знал, что его мнение никогда не учитывается при принятии решения, зато, если что-то пошло не так, о нем всегда брат вспоминал.
- Понял, пока, Ольга на второй линии… Оль, привет. Как у нас? С металлургами? Отлично, как тебе Роберт, хочу его вместо Гены назначить.
Выбирать особо не из кого. Ольга, как и Вадим, уже привыкла к тому, что инициатива наказуема, а на решение Шефа надо влиять аккуратно и в нужный момент. Точно не сейчас, поэтому она уклонилась от прямого ответа и получила указание начинать вводить Роберта в курс дел.
- Артемчик, спасибо. У тебя что новенького, интересненького?
- По технике фонды выделяют, но твои нижегородцы завалили комплекс. Пока его не закончат, сложно пробить что-то еще. Омичи не выходят из приемных. Делаю, что могу.
Артем Валерьевич уже давно работал не столько на Шефа, сколько на себя, то есть, если интересы совпадали, он проект поддерживал, если нет – топил чужими руками. Еще работая в СтройТАКе, он начал расставлять своих и нужных людей, основная задача которых была - генерить проекты, внешне перспективные, а на самом деле позволяющие вывести деньги на нужные компании. Его знакомство с Борисом Михайловичем позволяло не опасаться серьезных последствий, даже если бы все открылось. Но все проходило отлично: он периодически подставлял перед Шефом членов его команды и Гену, и Ольгу, и Вадима, вбивая клин и протаскивая своих людей, идеи и проекты.
Теперь в министерстве отрылись более широкие перспективы. Конечно, холдинг Шефа был практически монополистом, но рядом стояли те, кто всеми фибрами души и расчетных счетов желали занять место СтройТАК. Под предлогом диверсификации Артем начал потихоньку, но достаточно прибыльно, поддерживать конкурентов, в тайне надеясь через несколько лет возглавить новую корпорацию-монополиста.
Они дружески попрощались и разъехались, Шеф – в ресторан на встречи, Артем – якобы в министерство, а на самом деле на инструктаж Роберта и своих сотрудников, сохранившихся в СтройТАКе после его ухода. На столе осталась нетронутой ваза с голубикой, малиной и клубникой, согласно меню стоившая чуть больше пяти тысяч рублей.
Хижина дяди Саши
Рабство давно искоренено, но когда Линкольн писал свои великолепные слова, о том, что каждый человек рожден свободным, он не имел ввиду своих чернокожих рабов. Обычно нет смысла задумываться над тем, как живут люди, не входящие в круг твоего повседневного общения. А уж тем более, как живут, и живут ли вообще те, кто нарушили закон, преступили, так сказать. Люди с судимостью вызывают страх и трепет, а если статья тяжелая, то иногда и панику. Родные и близкие не всегда готовы обнять откинувшихся туберкулезников Поэтому обычно, отсидев положенное, граждане со справкой оформляют себе новый срок, реальный или по рекомендации служителей закона, или остаются на поселении в местах столь отдаленных. Поселок Северный Свердловской области и был таким пристанищем людей с поломанными и исковерканными по воле судьбы или собственной дурости судьбами. Здесь жили и те, кто родился здесь, и те, кто постоянно заполнял освобождающиеся жилплощади.
Дома в Северном были редкостью, да и назвать бревенчатые покосившиеся срубы московский натруженный язык, наверное, не повернулся. В основном сидельцы заполняли бараки и коробки, слепленные из подручного материала, названные каким-то остряком хижинами. Летом изо всех щелей летела мошкара, зимой – продувал ветер, борьба за выживание особо не причиняла неудобств после курортных условий зоны. Пища и вода – основные необходимые для счастья ингредиенты. Вокруг были и женские, и мужские колонии, поэтому жили или группами или парами. Детей было мало, да и те, вырастая, пополняли ряды беспризорных или стоявших недалеко детских зон, везунчики попадали в интернаты, но в конечном итоге заселяли сибирские и дальневосточные просторы.
Публика была разная. Одни совсем опустились и доживали свой бомжовый век постоянно пребывая в полуобморочном состоянии, другие – пытались побороться с судьбой и искали приработок в соседних поселках и городах. Семейные, иногда с детьми, выживали за счет собирательства, огородов, рыбалки и охоты, но деньги тоже нужны. Сбиваясь в бригады, они вахтами или сменами садились на разбитые вазы и газели и разъезжались по Северному широтному коридору. Платили мало и не охотно, но гастарбатеры в наколках всегда находили на десять-пятнадцать тысяч в месяц тяжелую и грязную работу, за которую заевшиеся жители деревень и городков браться не хотели. Так Саша с еще десятью северянами оказался стропальщиком на заводе ЖБИ.
Судьба у него была самая, что не на есть, обычная для этих краев. Потеряв рано родителей, он жил в своем, но перешедшем сразу в пользование родному дяде доме в большом поселке под Тамбовом. Учился хорошо, поэтому родственники ему дали закончить десять классов и ждали, что после армии он уедет учиться в город. В середине девяностых ребята без родителей быстро попадали служить на Кавказ, поэтому дядя не сильно удивился, получив через год сообщение из военкомата, что Александр погиб, за телом надо ехать в какой-то Моздок или в Ростов зачем-то. В общем помянули как положено, раздали вещи и забыли, а он после госпиталя и дембеля появился на пороге худой, но окрепший, и со странной сумасшедшенкой в глазах. Через месяц выпил, пошел в палатку за второй, не получив паленой бутылочки в долг, проломил череп двум подкопченным продавцам, схлопотал восемь лет и уехал валить лет за государственный счет. Посылки на зону никто не присылал, на письмо родные ему ответили, что писать им не надо, урок в святом семействе не было и, дай Бог, больше не будет. Перевалив за ворота колонии в двухтысячных, он, не долго думая, поселился в Северном в одной из хижин у знакомого по нарам. Старый зэка быстро загнулся и оставил в наследство две панцирные кровати, почти не прогоревшую буржуйку, железную посуду, уличный нужник, а это уже считается роскошью, и небольшой огородик с грядками, покрытыми полиэтиленом.
Такой завидный и обеспеченный жених не мог долго оставаться холостым. Верочка была симпатичной, не смотря на гнилые съеденные зубы, вполне здоровой. Короткая стрижка скрывала постоянно грязные тёмно-каштановые волосы, но никаких там интересных болезней у нее тьфу-тьфу-тьфу никогда не было. Карие умные глазки бывшей мошенницы на доверии всегда блестели, и в любой ситуации она не унывала и улыбалась. Как-то вечером она зашла в хижину к Александру, так и осталась, все имущество у нее было с собой в клетчатой целлофановой сумке. Жили они дружно, особо ни с кем не общались, публика все-таки была разная и иногда заразная, но немногочисленных чумазых детишек они привечали, иногда угощали картошечкой, те в ответ приносили все, что смогли стащить из окрестных сарайчиков. Воровать у своих, конечно, западло, но не заставишь же пацанов нести обратно. Саша и Вера ругались, но складывали что могло пригодиться, а остальное – выбрасывали в лесу. Иногда попадались дорогие вещи – ложки, кружки, пленка, а один раз паренек постарше притащил обрез, ржавый и старый, но в рабочем состоянии. Разругавшись, приказав молчать об этом и немедленно прогнав мальчика, Саша долго оглядывал улицу, а потом подальше заныкал приз. Оставалось раздобыть патроны, и можно было попробовать поохотиться на диких гусей, весной и осенью пролетавших через местные озера. Вере на всякий случай он ничего не сказал, потом замотался и забыл про оружие.
Почти за пятнадцать лет счастливой семейной жизни пара подлатала свое жилище: стены с наружи и изнутри и потолок были обиты многослойным крепким полиэтиленом, печку заменили, пристроили сарайчик, в котором можно было мыться, Саша сделал стол и стулья. Гардероб уже не был таким заношенным, появились две фарфоровые чашки и даже радио. Мало того, никто не знал, но им удалось накопить целых пятьдесят тысяч, по меркам Северного они были богачами. Обоим было уже за тридцать, и когда Верочка заберемела, после длительных разговоров и мучительных сомнений, жильцы теплой и вполне сносной хижины решили оставить, не позволительную для многих соседей роскошь, ребенка. Девочка родилась здоровенькой, немного худенькой, Верочка кормила ее часто и много из худенькой обвисшей, но очень продуктивной груди, и к трем годам вырос вполне пухленький карапуз. Вложив в имя все свои ожидания родители назвали дочку Верочкой и иногда шутили между собой, что потратили все на веру.
Мужики закончили работу, помылись, собрали свои матрасы, на которых спали неделю в раздевалке на полу в перерывах между работой в цехе, и по одному двинулись в сторону старенькой Газели. Саша задержался, ему нужно было переговорить.
- Бригадир, зарплата-то будет? Три месяца уже за так работаем, нужно.
- Как там тебя, - Виктор Петрович был из местных, работал на заводе давно, и через него прошли тысячи временных работников, поэтому он уже не запоминал их, а обращался по внешним данным, - Здоровячок. Будет. Сам лапу сосу второй месяц.
- Петрович, ну надо. Очень, хоть тыщенку.
- Рожу я тебе ее, тыщенку! Пешком хожу, заправиться нечем. Директор говорит, что-то там в Москве. Порешают и заплатят.
- Петрович, хоть пятихатку. Ребенок заболел, лекарства надо.
- Да говорю тебе, нету. Ни у кого нету. Заикнешься – выгонят, вон в прошлом месяце в один день десятерых расчитали, решили сходить узнать, когда премия будет. Иди уже, не томи.
- Мы же пашем, как так. План делаем.
- Да, а из Москвы приезжают и говорят не кондиция, брак гоните.
- Но отгружаем же, на складе голяк.
- Не знаю. Не нашего ума дело. Давай, до свиданья. Хочешь сам сходи в пряничный домик, потом не обижайся.
Пряничным домиком называли административное здание, где сидело руководство. Там всегда стояли хорошие по местным меркам машины, люди ходили в цивильном, а не в робе, всегда бодрые и в хорошем настроении. Саша решил, что терять особо нечего, так уже было на нескольких предыдущих работах, когда тянули-тянули, а потом пинок под зад и охрана с дубинками. Он попросил водителя подождать, кинул вещи в машину и посеменил в дирекцию. Войдя в новенькую стеклянную дверь, Александр удивился чистоте и какому-то незнакомому запаху, пахло забытым давно весенним садом. Сняв и скомкав в руке по привычке шапку проситель огляделся и начал читать таблички. Отдел логистики, Лаборатория, Склад – ничего не подходило. Ему нужна была, и это он знал точно, бухгалтерия. В коридорах никого не было, восемь вечера, обитатели волшебного домика после восемнадцати вылетали из дверей и спешили по домам. Саша осторожно поднялся по лестнице на второй этаж: Дирекция, Главный инженер, Отдел Безопасности и, наконец, Бухгалтерия. Стропальщик негромко постучал, подождал немного и попытался открыть дверь. Не вышло. Тогда Александр открыл ладонь и раза два хорошенько приложился. За дверью послышались шум и негромкие голоса, через минуту замок щелкнул и в появившуюся щель проникла голова. Мужчина чуть за пятьдесят, восточной внешности, но уже седой, внимательно оглядел посетителя.
- Что тебе?
- Я это, в бухгалтерию.
- Закрыто. – и дверь захлонулась. Саша постоял, помялся, выходнул и снова громко постучал. На этот раз дверь распахнулась полностью мужчина встал на пороге, а в кабинете за столом сидела немного взъерошенная и раскрасневшаяся дама. – Ты что, совсем обнаглел? Что ломишься, рабочий день два часа назад закончился.
- Я за деньгами.
- За чем, за чем? – усмехнулся Ильдар Хусаинович, заместитель директора по безопасности. – Кассу брать будешь?
- Доведете, можно и кассу подломить. Мне зарплату надо, ну или хоть аванс какой.
- Да, Вы дорогой мой, - постарался проявить галантность перед дамой кавалер – отправляйтесь домой, ложитесь спать, а когда будет зарплата узнаете завтра от бригадира. Вы из какой?
- Я у Петровича, - не осознавая, что подписал себе приговор, точнее решение об увольнении, Саша. – Но мне очень надо, позарез надо. Во!
Ильдар внимательно посмотрел на высокого и, судя по всему, решительно настроенного работягу. Что-то серьезное и знакомое мелькнуло в глазах этого вечернего гостя.
- Воевал? Сидел?
- Да всего помаленьку.
- Статья? – услышав мокрую статью, безопасник, понял, что шутки лучше закончить, парень может просто так не уйти. – Наташенька, я не надолго, не отвлекайтесь, я отчет дочитаю. Деньги, значит, нужны. Во. А ну идем.
Через десять минут Саша медленно вышел из кабинета згд, потом из администрации, молча сел на свое место и задумчиво глядел в окно всю дорогу до хижины, не откликаясь и не обращая внимание на разговоры в салоне Газели.
Хромая утка
Все относительно, то есть все зависит от того, с какой точки зрения ты наблюдаешь за происходящим. Если, например, ты новый генеральный директор крупной корпорации, то все вопросы решаются быстро и просто, или вообще без твоего участия. Тебя все уважают, кланяются, улыбаются при встрече, разрывают телефон, часами, а иногда и днями, ждут в приемной, чтобы на пять минут получить аудиенцию. Совсем по-другому ощущает себя почти бывший генеральный директор. Телефон замолкает, в приемной становится пусто, секретарь начинает разговаривать с ехидцей. В коридоре тебя стараются не замечать или вообще, резко развернувшись идут в другую сторону, не встретить, не заговорить. На связи и в кабинете появляются только давние знакомые и друзья. Когда это происходит внезапно, от ощущений может даже немного закружиться голова.
Или, допустим, разница временных поясов. Когда московская интеллигенция просыпается, оленеводы и рыбаки Камчатки спят, во Владивостоке ужинают, а в Красноярске идут с работы. То есть пока лучшая часть населения страны отдыхает, территориальная половина – вкалывает в поте лица и других частей тела. И когда стропальщик Саша еще заканчивал смену и думал о том, как подойти к бригадиру за деньгами, в кабинете у Геннадия Витальевича проходило отвальное совещание, дружеская пьянка. Запасы дареных коньяка и виски были ощутимые, поэтому бывший генеральный, и, похоже, очень скоро тоже бывшие, его замы, технический директор и директор по дочкам, спокойно восседали кто за столом, кто на столе, закусывая односолодовый восемнадцатилетнний виски орешками и сухофруктами, не спеша разговаривали.
- Слушай, ну Володя - красавчик, - Сергей Владимирович был новенький, поэтому в отличие от просвещенных сотрудников называл Шефа по имени, а не по статусу. – Слил тебя на раз-два, да еще и этого крапленого паренька хочет назначить.
- В смысле крапленого?
- Я пробил, он до СтройТАКа в Челяби с папой на обнале дорожных денег сидел. Водитель три года за наркоту отсидел, а секретаршу получил от Артема Валерьевича. Про его делишки с металлургами вообще молчу, послушал сегодня – явный слив.
- А, ну это я знаю. Сережа, ты бы поаккуратнее, - сказал Гена и молча обвел углы комнаты глазами. – Еще не вечер, я сегодня с Шефом встречаюсь, вечером, после всех, часиков в восемь. Жду от Леши отмашку. Может и поменяется все.
- Да, ладно, вы конечно лучше меня знаете его, но такие решения не отменяют, - вступил в разговор Виталий. – Кстати, зачем тогда надираешься, он не любит, ты сам говорил.
- Любит, не любит. Ромашка, блин. Нормально все, ребята, вы главное не суетитесь. Периметр большой, что-нибудь придумаем, – генеральный имел ввиду большое количество компаний и предприятий, которые хотя формально и не входили в холдинг, но жестко контролировались и, нещадно конкурируя между собой на липовых тендерах, работали на корпорацию. – И не такие времена были: прорвемся, если не порвемся.
- Ага, и то, что нас не убивает, то потом об этом долго и сильно жалеет. Вспомнил шуточки бродяга, давайте лучше накатим, - Сергей Владимирович поднял бокал и протянул в сторону товарищей.
- Предложение Ваше отличается новизной, не очень частим? Ну, а правда, Ген, что делать-то будем? У меня и так завал, а теперь комерсы совсем сожрут, – не унимался технический директор. – Ты зачем меня сдернул с зарубежстроя? Так хорошо сидел, десяточку евро получал и не жужжал. Приходи, серьезные дела, развернемся. Да я в институте себя комфортнее чувствовал.
- Да, в институте было хорошо. Не зуди, Виталя, все будет, - прервал Геннадий Витальевич и с усмешкой добавил. – В институт мы всегда успеем. А может, действительно, попросить Шефа, бросить все и уехать в Урюпинск, в смысле в НИИ… Сидите, пока сидится.
Зазвонил внутренний телефон, привычным движением генеральный дотянулся до коммутатора и нажал громкую связь.
- Геннадий Витальевич, к вам Андрей Аркадьевич. Говорит, что на пять минут, – произнес звонкий голос секретаря.
- Просите, пусть заходит, - легким щелчком Гена выключил спикерфон. – Ребята, пойдите кофейку попросите у Мариванны. Мне тут пошептаться... Да не надо, Сережа, не убирай, нормально.
Заместителя своему заместителю по безопасности генеральный подбирал долго и через бывших сослуживцев. Самого заместителя по безопасности Сансаныча сразу сдвинуть не удалось. Он был представлен Шефу Борисом Михайловичем, ездил на совещания и в командировки, в офисе бывал редко, практически ничего не делал, но через информаторов был полностью в курсе происходящего, что называется, смотрел. Его новый замзамыч Андрей был молодым опером ФСБ, послужившим и в терорганах в Магадане, и в спецназе в Чечне, получил рано майора и пенсию и решил, что свой долг Родине он отдал. Мутное болото СтройТЭКа он разгребал методично, за год сменил всех территориальных безопасников, лично проверяя и неоднократно беседуя с каждым. В общем, колесо системы потихоньку начало крутиться, пресекая откровенное воровство, проникновение конкурентов и слив коммерческой информации на низших слоях пищевой корпоративной цепочки. До высших ручки не дотягивались, но информация скапливалась, подшивалась и анализировалась. Конечно, со временем, и они об этом изначально договаривались с Геннадием Витальевичем, он должен был стать руководителем направления.
Разминувшись в дверях с выходившими замами, тот, которых бывших не бывает, подошел к столу и начал негромко, но спокойно и уверено, докладывать остановку.
- Я всех прозвонил. Все под контролем, в Нижнем еще бузят, но уже начали работать. С свердловчанами я поговорил, ждем. В Волгограде и в остальных филиалах все тихо. Конечно, все напряглись, не ожидали, ждут, кого вместо Вас назначат. Я проверил, официальной рассылки еще не было. Новичок в разработке, кое-что есть, но надо затвердить. Лысый с транспорта получает, Веселого можем принять после следующего конкурса, – по старой привычке он присваивал подопечным псевдонимы.
- Значит, все по плану, осечек не будет? Сюрпризов не должно быть. Я сегодня с Шефом встречаюсь, поговорю по тебе. У тебя все? Хорошего вечера, меня, наверное, до конца недели не будет или наездами. На телефоне. Позови этих бармалеев.
- Геннадий Витальевич, Вы бы поаккуратней, сегодня конечно моя смена на центральном, но камеры.
- Да, спасибо. Пока, зови.
Любители халявного виски вернулись на свои места, обновили бокалы.
- Ген, мы тут с Серегой вспомнили. Будующие отставнички и брошенки называются… - и выдержав театральную паузу Виталий выдохнул, - хромыми утками.
- Хромые лучше, чем дохлые. Спасибо на добром слове. Мы еще повоюем.
- Кресло мне свое отдашь? У меня тоже черное, только расшатанное.
Разговор ушел в сторону дружеских подколок. Считается, что необидное издевательство бодрит и повышает тонус. Выпив еще по полбокала светленького, коллеги разошлись. Гена не стал собирать вещи в заботливо приготовленные и принесенные после обеда в кабинет помощниками коробки. Помощник Шефа маякнул, надо было выезжать на встречу. Он набрал водителю: «Сергеич, через минут десять подъезжай к парадному, уже стоишь? Пока не гонят? На Кутузовский, потом ты по своему плану. Сейчас спущусь». Через пятнадцать минут пароход в виде черной Тойоты двухсотки, издав прощальный гудок и подрезая ехавшие по переулку машины, отчалил от офиса.
Дорога не заняла много времени. Шеф любил этот ресторан. «Чито-дрито» был местом безумно дорогим и пафосным. Для того, чтобы понаслаждаться прекрасным видом на Москву и авторской кухней надо было в среднем заплатить двадцать-тридцать тысяч. За день с перекусами и угощением посетителей с карточки списывали примерно сто. Ну, а уж если дружеские посиделки человек на пятнадцать счет мог перевалить за полмиллиона. Чужих здесь не было никогда, а Шеф вообще обычно занимал отдельную комнату, вход в которую охраняли два-три коротко стриженных и накачанных джентльмена. Они по команде помощника Алексея впускали гостей Шефа, а при необходимости могли и проводить. Это было удобно, потому что разговоры иногда затягивались, и спешившие ровно к трем, могли пить воду или чай до семи-восьми, равнодушно переглядываясь и ожидая отмашки. Исключение составляли старшие товарищи шефа, они могли опоздать или прийти раньше, и всегда входили без приглашения, провожая взглядом выходящих немедленно прочих посетителей. Тогда джентльменов на воротах становилось больше, и они оживленно обменивались мнениями о классической музыке и раннем Ницше, ну или почти об этом.
Сегодня было посвободнее, Шеф планировал быть в Питере дольше, поэтому день был не забит. Ждать пришлось не больше получаса, и, повинуясь ласковому движению руки помощника, Геннадий Витальевич проник в святилище, где на диване откинувшись сидел его давний друг, а по совместительству начальник и акционер Владимир Эдуардович, Шеф.
- Генка, привет. Извини, задержал. С этими сибиряками дотошными быстро никогда не получается. Ну что, может у меня поужинаем, Аленка ждет. Заодно и обсудим. Ты, я смотрю, уже подготовился, - сказал Володя, почувствовав запашок. – Погнали?
- Вова, как всегда. Я в общем даже не сомневался, Сергеича отпустил. Своих уже не помню, когда неспящими видел.
- Насмотришься, Геночка, насмотришься, закончим и насмотришься, - они прошли в двери, выйдя в общий зал и вызвав ажиотаж у «мишек Гамми», как называл охрану Геннадий Витальевич, Шеф на ходу бросил. – Леш, рассчитаешься и догоняй.
Все двери отрывались за три-четыре метра до подхода, это позволяло быстро, и не обращая внимание на окружающее, доходить до бронированного микроавтобуса. Как бегущая по снегу собачья упряжка сносит и разрывает всю живность, попадающуюся ей на пути, так и пятеро здоровячков при необходимости отодвигали, останавливали, перегораживали. Уже давно в такой стерильной охране нужды не было, но положение обязывает, да и привычка. Володя тщательно поддерживал форму, передвигался стремительно и вскакивал в машину также резво, как в молодости запрыгивал в суворовском училище, а потом в армии, на БМП или БТР. Через пять минут колонна из трех машин, построившись клином, набрала скорость и помчалась в сторону Рублевского шоссе. За столом в ресторане остался помощник Алексей, допивал из чайника элитный чай и тщательно проверял длинную простыню сегодняшнего счета. Неделя началась как-то суетливо, только заканчивался вторник, а уже хотелось отдохнуть. В другом часовом поясе Саша входил в свою хижину, не зная как лучше сказать жене, что денег и лекарств нет и, скорее всего, еще долго не будет.
Великолепные шестерки
В крупных компаниях, особенно тех, которые собирают и распределяют деньги, посреднических, обычные вещи приобретают совершенно иные, практически сокральные, значения. Длительная эволюция и борьба видов в корпорации приобретает совершенно иную форму, форму неестественного отбора. Начиная со среднего звена, заместителя начальника отдела, например, и выше сотрудники превращаются в Штирлица и Мюллера одновременно. Они вынуждены и шпионить, и выявлять шпионов, должны четко держать нос по ветру кадровых веяний, знать расклады сил и видеть тонкие ниточки, связывающие совершенно разных людей из совершенно не пересекающихся иногда между собой подразделений в единую живую ткань под названием клан. Границы клана не сложно определить, если знать кто, с кем и как часто обедает. Простое принятие пищи и отдых от основных должностных обязанностей в холдингах превращается в заседание начальников штабов. Обмен информацией, анализ позиции и диспозиции, разработка поддерживающих мероприятий и план-приказа на начало наступательных операций. Потому что не беда, если ты проморгаешь бизнес или компания получит убытки - тебя поругают, в крайнем случае лишат премии, но потом забудут и простят. А вот если конкурирующий клан займет важную клеточку в структуре, а еще хуже в руководстве, компании, тогда все, фиаско: те, кто стоят ниже, будут соптимизированы за порог, а их место займут особи из победившего племени, и уже с удвоенными зарплатами.
После разговора с Владимиром Эдуардовичем в «Золотом петушке» Артем четко осознал, какие перспективы нежданно-негаданно открываются. Сев в машину он от нервного напряжения начал расчесывать руки и ломать пальцы. Надо было срочно все организовать и переиграть. Первым он позвонил Роберту на секретный, оформленный на чужой паспорт, телефон и назначил немедленную встречу в закрытом ресторанчике рядом с министерством. Потом набрал зама СтройТАКа по качеству Дмитрия Ивановича и других бывших коллег-руководителей управлений, которых он привел в свою бытность генеральным директором. Им он назначил свидание на обеденное время в заведении попроще в этом же районе. На случай внезапного совещания или вызова на ковер в кабинете начальства нужно было находиться поблизости, московские пробки могли заблокировать движение надолго, а общественным транспортом он не ездил уже лет пять. Немного подумав, он решил подстраховаться и, хотя свидание было назначено на следующую неделю, он отправил сообщение Борису Михайловичу с предложением попариться вечерком в «Петушке». Совместить полезное и приятное. Боречка, как называл его Артем наедине, не отвечал, но время в запасе оставалось. В принципе до следующей недели можно было спокойно потянуть, просто опыт приучил его действовать незамедлительно, использовать возможности безотлагательно.
Роберт был у Артема на крючке и не на простом, а на тройном. В банковской ячейке он хранил, попавшие к нему не случайно от знакомых челябинских полицейских, материалы по трем отмывочным прокладкам, где будущий генеральный директор СтройТАКа опрометчиво был и учредителем, и руководителем. Дело замяли до нужной поры. Вторым крючком был родной дядя из Казани, которого Артем через свои связи в министерстве подставил, заблокировав финансирование важных строек и спровоцировав независимую инспекцию и экспертизу. Как верный товарищ умелый манипулятор помог избежать уголовного преследования в обмен на уверения в преданности и готовности помочь в любую минуту. Ну и наконец группа его давних знакомых из бизнеса, связанного с сбором, переработкой и обработкой черных металлов. Молодой человек и не знал, что все переговоры с так называемыми металлургами о его долях в бизнесе и деньгах в случае успешного развода СтройТАКа на проект, были записаны и переданы фактическому организатору схемы. Пока отношения сохранялись правильные, Роберт смотрел в рот Артему и точно выполнял все инструкции. Туповатость и провинциальность с лихвой компенсировались преданностью и исполнительностью. Но и сам Артем когда-то пять лет назад был таким, никому неизвестным заместителем начальника отдела снабжения, а теперь готов был сорваться с короткого поводка Шефа и начать свою игру по-крупному.
Он давно и тщательно готовил свое восхождение на Олимп. Но для этого надо было решить однозначно и бесповоротно вопрос с Владимиром Эдуардовичем. Артем понимал, что если хозяин СтройТАКа останется при власти и деньгах, то догадается обо всем и размажет тонким слоем его очень быстро. Плюс, конечно, «Золотой петушок». Сомнений не было, кто именно владел и заведением, и копроматом на его тайных посетителей виайпи части, подъезжавших в авто с затемненными стеклами обычно вечером к закрытому гаражному входу с обратной стороны здания. Действовать поэтому приходилось через третьих лиц и сверхосторожно. Наибольшей удачей пока был плотный контакт с заместителем губернатора свердловской области, который сначала продал законсервированный и разграбленный ЖБИ завод по бешенной цене (при активном участии и половинной доле Артема конечно), а теперь захотел вернуть восстановленное и загруженное заказами производство, желательно за так. Вокруг предприятия формировалось отрицательное общественное мнение, через директора, старшего брата своего постоянного советника, Артем гнобил два года сотрудников, и выкачивал на подставные фирмы не только доход, но и инвестиционные деньги на ремонт и закупку оборудования. Ситуация немного изменилась недавно с приходом нового директора завода, а потом и нового безопасника, но костер уже был подожжен, осталось дождаться, когда полыхнет. В Нижнем и в Волгограде такого влияния не было, приходилось поддавливать через службу контроля качества, которая тормозила производство, не принимала продукцию и терзала ИТР постоянными обучениями и проверками.
Все и так складывалось неплохо, а тут такая удача. За обедом молодой чиновник попросил своего протеже, а по сути агента влияния, не спешить, чтобы не вызвать лишние подозрения, но и не затягивать с приемом-передачей дел.
- Там у вас такая эйчар, она еще при мне пришла, жди сегодня звонка с поздравлениями и подтверждениями лояльности. Аккуратно намекни ей, что надо поскорей вступать в должность, и она все сама сделает. Прогибаться на мостик Леночка умеет.
- Послушайте, Артем Валерьевич, а как же теперь с нашими челябинскими друзьями. Теперь же я как бы за все отвечать буду, подписывать там. Может не надо пока.
- Да ты что, как это не надо. Наоборот, как назначишься, берешь Ольгу в оборот и давишь. Чтобы до конца месяца зарегистрировались и первый транш оплатили в СП. И тебе будет не так душно по деньгам, и результат Шефу покажешь. Кстати, опасайся Вадима. Он вроде всегда в стороне, но смотрящий-то он. Не надо с ним конфликтовать, лучше про машины, про девочек, хи-хи ха-ха и разошлись. Я тебя со стороны акционеров прикрою, постараюсь, чтобы ему дали команду тебя не прессовать пока не войдешь в курс дела.
- А что с остальными замами?
- Сейчас начнется формирование бюджета и планов на следующий год. Соберешь хотелки, поорешь, что все бездельники - ты орать-то умеешь?, научим- короче говоря, начнешь изменение структуры, сокращение ФОТа, и под эти песни поменяем замов, людей я тебе дам. Там есть подходящие кандидаты и внутри, и в дочках.
- Понятно. А как делить будем.
- Что делить?
- Я как бы теперь генеральный, ответственности больше. Вроде как, и вознаграждение должно быть соответствующим.
- Во-первых, ты еще не генеральный, а во-вторых, ты не с того начинаешь. Вернемся к этому, когда что-нибудь толковое сделаешь. Да, забыл, кадровика, безопасника и СМКашника, Диму, не трогай, это нужные люди. Кого надо рука, - улыбнулся Артем. – Доедай, я помчался дальше. Будь на связи, не расслабляйся. Пока.
Бросив салфетку на стол, он резко встал, оглянулся по сторонам, словно кого-то искал, и быстрыми шагами направился к выходу. У него до сих пор оставалась старая привычка, он уходил раньше всех, не расплатившись по счету, оставляя это на откуп собеседников. Конечно, если это была встреча с руководством или нужным человек, Артем театрально отказывался поделить счет и оплачивал все сам, даже чаевые. Роберт медленно доел все, что заказал, тупо уставившись в стеклянный чайник и огонек свечки под ним. Расплатившись он подумал, что есть время заехать в знакомой, позвонил ей и покатил на другой конец города.
Проехав две минуты до следующего места встречи, он увидел повскакивавших с мест его бывших знакомых, сотрудников СтройТАКа, а теперь винтиками в сложном механизме интриг который должен был поднять амбициозного чиновника на верхние этажи безграничных ресурсов и власти. Поприветствовав, он не стал ничего себе заказывать, быстро проинформировал всех, что гендир в СтройТАКе меняется, новому надо помочь, но пока особо не светиться. Все, что запланировали раньше, выполнять. Связь через Диму, глядишь все, как главный по качеству, станут замами в СтройТАКе. Не расслабляться и быть на связи. Пора было появиться в министерстве, он заезжал в восемь, потом уехал вроде как на совещание в ФАС. Долгое отсутствие на месте строго каралось, поступающие сверху команды и запросы должны были транслироваться и отрабатываться молниеносно, не взирая на переработки, выходные, праздники.
«Мне кажется, я так не шестерил. Вроде ровесники, а жалкие какие-то. Как бабы, - думал про себя Артем, выходя из ресторана и садясь в машину. - Ничего, еще немного, и можно будет их вообще не замечать, забыть. Все забыть. А потом свалить за бугор и плескаться в Майами или на Карибах до конца дней».
До конца рабочего дня оставалось три-четыре часа, Борис пока не подтвердил встречу, можно было посидеть в кабинете и передохнуть от взвинченного темпа сегодняшнего утра, еще раз все продумать.
День второй
Низы не хотят
Случается такое, когда долгое терпение переходит в ярость, в агрессию. Инь в янь, бражка в самогон, усталая говядина в разъяренного быка. Бывает это, конечно, не всегда – нужны специальные условия и ингредиенты. Есть даже специально обученные люди, которые переводят из одного состояния в другое и обратно. Сашины мысли были далеки от подобных рассуждений, он просто хотел получить заработанное. Поэтому утром рано, все равно не спалось, встал, полез в тайник и достал, когда-то спрятанный обрез. Патронов он так и не нашел, вид у ружья был страшненький, но внушительный. Газель на завод со следующей сменой отправлялась в семь, стропальщик завернул оружие в матрас и, на сонный вопрос Верочки ответив, что не надолго, вышел из хижины. На разбитой черной дороге кое-где проглядывал иней, воздух был свежим и слегка морозным. Мужики курили возле машины на дорожку.
- Сахатый, - так иногда называли Сашу из-за имени и роста, - ты куда прешься? Не хватило работы что ли?
- Надо мне, места есть? - обратился он к старшему.
- Да есть, а кто проезд будет оплачивать, смена не твоя?
- Рассчитаемся, не кипиши.
Всю дорогу до завода Александр сжимал руками и ногами свое переносное спальное место и молчал. Проехали КПП и свернули налево к цеху, здание администрации стояло правее. Внеплановый пассажир поковырялся в вещах, сунул что-то под поношенный грязный длинный плащ, попросил остановиться и выскочил практически на ходу из двери. Было уже чуть за восемь утра, у директора началась планерка. Хотя было решено перевести предприятие на сокращенные смены, то есть начинать позже, не в семь, а в девять, и заканчивать раньше, совещания руководства переносить не стали, надеясь, что скоро все наладится. Знакомым уже путем Саша вошел в здание и без промедления поднялся по крутой лестнице на второй этаж. За дверью с табличкой «директор» сидела обильно накрашенная, уже не молодая секретарь Аллочка. Увидев вошедшего в приемную рабочего, она оторопела – такого еще за ее полтора года работы не было. При предыдущем директоре рабочие не подходили даже к стоянке машин, а теперь. Куда катится мир, это все новый безопасник распустил их. А говорят, что бывший начальник районного отдела полиции. Да и Дмитрий Анатольевич хорош! Ходит по бригадам, разговаривает там о чем-то, разговаривает. Вот старый директор был. Вызвал бригадиров, отматерил на чем свет стоит, и все разбежались как тараканы по щелям.
- Ты что сюда забрел, любезный? Дверкой ошибся, склад на первом этаже.
- Мне это, мне директор нужен.
- Кто? Иди к своему начальству. Иди, иди, совещание, а ты шумишь, - и секретарь машинально повернулась в сторону двери, откуда раздавался негромкий монотонный голос.
- Ну это, так еще лучше, - сказал Саша и двинулся к двери кабинета.
- Куда! Нельзя! – секретарь вскочила со своего кресла. Но от взгляда посетителя обмякла и медленно заняла свое место.
- Не кричи, не надо, - и Саша открыл дверь в затихший от шума в приемной кабинет директора. В длинной и узкой комнате за таким же столом сидели пятнадцать человек. Во главе - Дмитрий Анатольевич, далее по статусу – все остальные, в том числе Ильдар Хусаинович, заместитель директора по безопасности, и Наталья Петровна, главный бухгалтер, которых он вчера видел. Его бригадир Виктор Петрович располагался вдоль стены практически возле двери и среагировал первый.
- Ты, как там тебя, в цехе что случилось?
- Да нет. По другому вопросу я.
- Уважаемый, выйдете. Все вопросы к непосредственным начальникам, потом, у нас совещание, - строго проговорил директор и продолжил. – Москва требует, чтобы мы разобрались с браком, или остановят производство совсем. А вы знаете, потом налаживать темп-ритм, план догонять.
- За деньгами я, - раздалось негромко из открытой двери. Стало тихо. Все повернулись на голос, но не знали, как правильно среагировать. Первый засмеялся главный инженер, потом с издевкой заулыбались все остальные.
- Подождите, - обращаясь ко всем присутствующим, сказал Ильдар, - Так, что вы хотите?
- Мне нужны мои деньги, - тверже сказал Александр.
- Деньги всем нужны. А какие у вас основания требовать их, тем более сейчас, здесь. Я сейчас охрану вызову, - не очень строго и медленно, как-будто по бумажке, говорил безопасник.
- А я, а у меня вот, - рабочий достал из-под плаща обрез и положил его на левое предплечье в сторону от присутствующих.
- Вот это, конечно, аргумент, - бывший начальник райотдела милиции, а потом и полиции, повернулся и внимательно посмотрел на директора, как смотрят на своего коллегу актеры, ожидающие следующей реплики.
- Да, предлагаю всем успокоиться, резких движений не делать, коллега настроен решительно. Попьем чайку, извините, какой чаек, просто посидим, и все решим, – обратился к присутствующим Дмитрий Анатольевич и добавил под пронзительным взглядом заместителя по безопасности, - как вы все знаете деньгами распоряжаются в Москве, правильно Наталья Петровна?, мы сейчас туда позвоним и все-все-все вопросы решим. А сколько денег, извините, как Вас?
- Саша меня зовут, вообще обещали сорок пять за три месяца, - пробубнил начинающий террорист.
Директор с невозмутимым лицом включил громкую связь и начал набирать номер. Все сидели тихо, немного оцепенев. Никто не ожидал такого начала дня, больше всех была шокирована секретарша в приемной. Она представляла себе, что мог бы сделать этот преступник, если бы ему преградили дорогу. Большая часть находившихся в кабинете понимала внутренне бандита. Только директор, безопасник и бухгалтер числились в штате в Москве и получали свои немыслимые для завода оклады и премии исправно. Остальные – как Бог, а точнее московское руководство, на душу положит. Телефон эйчар-директора Елены Эликовны не отвечал, также издавал длинные гудки и телефон финдира, у зама по ДЗО и филиалам аппарат был вне зоны действия сети.
- Наберите генерального, такой случай, что они спят все что ли? – произнесла Наталья Петровна, и вместе со всеми вспомнила, что в Москве-то начало седьмого, и действительно все еще спят.
- Наберите, наберите, - поддержал Ильдар Хусаинович, - вот номер мобильного. Я взял, когда он к нам приезжал на совещание, и в баню… Ну, в общем звоните, должен ответить.
- Але, - раздался на другом конце тяжелый голос Геннадия Витальевича, усиленного громкой связью, – кто говорит?
- Геннадий Витальевич, - извиняющимся тоном проговорил директор завода, - это свердловский завод, Дмитрий Анатольевич, директор. У нас тут внештатная ситуация, не можем ни до кого дозвониться.
- Мблл вы все, бл.., - раздались короткие гудки. Смех, смешанный с ужасом. Вид ружья в руках высокого парня в руках заставил Дмитрия повторно набрать номер.
- Да, Дмитрий, что вы хотели? – раздалось в динамике после продолжительных длинных гудков. – Что случилось? Вообще вы в курсе я не генеральный уже, обращайтесь к новому.
- Геннадий Витальевич, Геннадий Витальевич, не можем никому дозвониться.
- Ну да, блин, как всегда. Ну, так что случилось? – нехотя спросил голос.
- Не знаю, как и сказать, нас захватили в заложники.
- Дим, ты как себя чувствуешь? - пару раз нового директора завода посещал длительный запой, Геннадий Витальевич был в курсе, хотя официально это не афишировалось.
- Пришел парень с обрезом, требует зарплату, вот ,Ильдар Хусаинович рядом.
- Доброе утро, Геннадий Витальевич, - крикнул в сторону микрофона зам по безопасности.
- Ни чего себе доброе… ладно, подождите, разберемся, – разговор был закончен.
В кабинете повисла пауза. Все смотрели на директора завода. Пользуясь моментом, когда все, включая Сашу, были увлечены звонками, трясясь от страха, Аллочка просочилась во входную дверь и на цыпочках прошелестела к выходу из здания. Увидев двух проходивших мимо работяг, она по привычке их окликнула на «эй вы». Все бригадиры были в совещательной комнате, в голову секретарю пока пришло только позвать рабочих с производства, чтобы они урезонили своего отмороженного с обрезом, вдруг он там всех перестреляет. «Ладно, позовем, а что охрану или милицию нельзя вызвать?» - и мужики в засаленных и местами порванных фуфайках поплелись в сторону производственного цеха. Простая, казалось бы, мысль еще минут пять осаживалась в кипящих мозгах Аллочки. Внутри нее боролись два желания: сесть в машину и уехать отсюда поскорее и необходимость войти обратно в здание и с первого этажа позвонить на охрану. Победило второе. Войдя в отдел логистики, она бесцеремонно начала на рычаг и сбросила звонок сотрудника. Не возвращая трубку на базу, секретарь набрала пост охраны на КПП.
- Здравствуйте, у нас ворвался рабочий с оружием в кабинет директора, угрожает всех перестрелять, придите, разберитесь.
- Это не наше дело, да и оружия у нас нет - звоните Ильдару Хусаиновичу.
- Он тоже там, под прицелом. Их всех убьют, - началась истерика у Аллочки.
- Не знаю, ну звоните в милицию, то есть полицию, пусть разбираются, - на другом конце провода повесили трубу. Охрана завода была когда-то многочисленной и состояла из подготовленных сотрудников, но год назад, после выявления ими схемы вывоза бетона с предприятия для реализации налево, была сокращена прошлым директором, потерявшем на этом значительную часть дохода. Теперь в три смены два отставника с дубинками пили чай и поднимали шлагбаум посуточно, в основном не покидая свой домик.
Громкий голос секретаря быстро проник в уши сотрудников. Они быстро без паники и суеты встали с рабочих мест, оделись и, не пропуская друг друга вперед, двинулись к выходу. Особо сознательная начальник отдела логистики пробежала через другие кабинеты, крикнула «террористы, спасайтесь», впрыгнула в машину и влилась в колонну сотрудников покидавших территорию завода. Кабинеты быстро опустели, и посоветоваться Аллочке было не с кем. «Да, что мне больше всех надо», - сначала подумала она, потом быстро набрала 02.
- Здравствуйте, дежурный … слушаю вас.
- Я звоню с завода ЖБИ, у нас тут террорист, захватил руководство, с оружием.
- Так, я сейчас проверю телефон, привлечем за шуточки.
- Я не шучу, приезжайте!
- Терроризм – это вам в ФСБ, до свидания, - дежурный положил трубку. Всякое бывает, лучше пере бдеть, чем не до бдеть, и он набрал дежурного заместителя начальника отделения, - Товарищ майор, сейчас сигнал был, что на заводе ЖБИ террористы окопались. Бред, конечно, я пошлю экипаж на всякий случай, пусть посмотрят. Спасибо.
Охранник на КПП смотрел по телевизору интересный сериал, машины этим утром утомили. То сначала ехали на завод, теперь – обратно, поэтому он поднял шлагбаум, повесил на него табличку «не исправен», и углубился в развивающийся сюжет. Последняя проскочила красная восьмерка Лада секретаря директора. Тем временем, работа в цеху не начиналась. Мужики сначала столпились возле здания, погудели, потом решили сходить посмотреть, что случилось. Группами по пять-шесть человек они подходили к пряничному домику и вставали на место, которое еще недавно занимали машины. Оставались автопарк дирекции и два незнакомых микроавтобуса, но они стояли как обычно отдельно в стороне. В здание решено было пока не входить, перекурить. Патруль, спокойно проехавший КПП, остановился подальше от толпы и набрал на пульт и сообщил, что наблюдается скопление людей возле здания администрации, похоже на забастовку. В это время зам начальника отделения полиции решил созвониться с бывшим своим начальником, заодно узнать как дела. «Ильдар Хусаинович, доброе утро. Узнали?... Как там у Вас на новом поприще?... А нам сегодня позвонили, сказали, что у вас на заводе террористы цеха заминировали, требуют выкуп… Да, я тоже считаю, что шутка не смешная. Рад был слышать… До свидания, - выключив мобильный он взял трубку, зазвонившего стационарного телефона. – Еще раз привет. Что? Вы меня с ума сведете, это что за день-то такой? Теперь забастовка? … Ну, так ты звони в область, пусть они со своими строителями сами разбираются… Позвони, блин, министру по строительству в Екатеринбург и скажи, пусть приезжает и разбирается со своими террористами, забастовщиками, анархистами, революционерами. Номера у тебя нет? Дебилы! Все, не морочьте мне голову!»
Дежурный засомневался, но решил на всякий случай выполнить приказ. И через пятнадцать минут в дверь заместителя губернатора по строительству и ЖКХ Свердловской области Анатолию Георгиевичу постучал его помощник и сообщил о странном звонке какого-то дежурного районного отделения полиции о забастовке на его старом заводе ЖБИ.
Утро
Хорошо, когда власть достается по наследству, по статусу, по родственным связям, в общем, по не совсем зависящим от тебя обстоятельствам. Тогда руководитель получается спокойный, уравновешенный, воспитанный, ничего не хочет и никуда не спешит. У него все есть, все было и все будет, не смотря ни на что. Даже после Судного дня, когда все упокоится, он займет соответствующее положение. И борется за власть такой начальник по заведенным в соответствующих кругах правилам, беспокоится об имени, о репутации и прочих никому не нужных в наши стремительные дни вещах. Другое дело начальник, выстрадавший свое место, власть для него – это приз флибустьера, стоящего на палубе поверженного галиона. Ничего, что половина команды убита, собственный корабль затонул после абордажа, и он сам потерял в сражении глаз или ногу, главное – победа и манящие сундуки с пиастрами. Такой начальник без боя свое место не отдаст. Такой бьется до последнего, используя все доступные и немыслимые способы и возможности. Да потому, что не будет никого потом, и завтра никто не предложит снова что-нибудь такое же возглавить.
Вчера, пока они ехали с Шефом до рублевского поместья, Геннадий Витальевич еще раз вкратце обрисовал ситуацию в холдинге. «Корабль дураков» Босха отдыхает.
- Нет, я, конечно, в понедельник завелся, переборщил, спора нет, - говорил приподняв очки и протирая уставшие глаза. Так он делал всегда, когда выпьет, - Ну достали, ничего не дают делать, прямо по рукам и ногам вяжут, а заказчики требуют.
- Разберемся, Геныч, не переживай, - спокойно отвечал Шеф, - помнишь с Рамазаном конфликт был, страшно было, ничего - договорились, нашли выход. Главное мне скажи, ребята не подведут, сделают все как надо? Ты-то со своим увольнением не поспешил?
- Думаю, что нет. А чего ждать, ты на Совете директоров объявил, ходить там хромать как утка, ждать пока подстрелят. Зато все уже в курсе, в приемной тишина была к вечеру. Меня Нижний немного беспокоит, был я там в пятницу, вроде все обговорили.
Шоссе не перекрывали, поэтому кортеж домчался до поселка за пятнадцать минут. Медленно отъехали внешние пятиметровые стальные ворота, машины въехали, ворота закрылись. Охрана периметра осмотрела машины, и кавалькада через вторые ворота проследовала дальше. Джипы охранения отстали и к парадному подъезду по дорожке между трехярусным мраморным фонтаном и широкой лестницей, заканчивающейся колоннадой, докатился только микроавтобус с хозяином. Продолжая разговаривать, Володя и Гена поднялись к трехметровой дубовой позолоченной двери, которую предусмотрительно уже открыл управляющий.
- Добрый вечер, Владимир Эдуардович. Дети и Алена Валерьевна уже дома, будут какие-нибудь распоряжения?
- У нас гостевая готова? Геннадий, скорее всего, останется ночевать, посмотрите, чтобы там все было.
- Там остановился Ваш гость, - увидев удивленное лицо Шефа, управляющий предупредил вопрос, - Павел Викторович приехал вместе с Аленой Валерьевной.
- А, вот школа! Я же тебе говорил, надо было поспорить на коньячок, - ехидно начал Гена.
- Надо было, пойдем, - прервал товарища Шеф, они двинулись через холл с большим стеклянным потолком в виде купола и огромной хрустальной люстрой, через диванную с черным роялем в столовую, где за столом сидела спиной лысеющая голова в виде кегли, и шла навстречу Алена. – Привет, Володька. Привет, Геночка. Проходите, мы уже поужинали, если что-то будете - прикажите сами, девочки еще на кухне.
- Владимир Эдуардович, добрый вечер. А я вот пролетом, решил позвонить Алене Валерьевне, увидеться, - вскочил и сразу начал Шефу говорить Павел. На заднем плане Алена сделала на секунду удивленное лицо и развела руками.
- Ну, хорошо, Паша, как семья, как дела, - незаметно кивнув головой жене, устало ответил Володя.
Гена уже не встревал в разговор, заказал на ужин пару салатов и ростбиф, съел и перешел к десерту, то есть продолжил пить такой же, как у себя в кабинете, виски, но уже спокойнее и полными глотками. Через час все перешли на диваны. Под эмоциональные, энергичные и иногда даже веселые пашины рассказы он попереписывался с женой, потом начал кимарить, поэтому на предложение да идти уже спать сразу согласился, побрел в ставшую родной за два последних года гостевую комнату, быстро разделся, принял вечерний туалет и заснул, не разбирая постель, поверх покрывала. Утро наступило наступило быстро. Телефон, не переведенный в ночной режим исполнял мелодию из кинофильма Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих». Труба назойливо сверлила непроснувшийся мозг, он взял трубку, что-то ответил, но почти сразу выключил смартфон. Попытался уснуть, но еще один звонок заставил открыть глаза, посмотреть на экран - начало седьмого, звонил директор свердловского завода ЖБИ. Немного встрепенувшись, он нажал зеленый кругляшок и в полуавтоматическом режиме, поговорил с Дмитрием Анатольевичем. Когда разговор закончился, он положил черную коробочку под подушку и закрыл глаза. В голове медленно повторялись реплики, не вызывая никаких эмоций и реакций. Вдруг Гена подскочил, до него, наконец, дошел смысл происходящего. Сев на кровати, бывший генеральный обхватил щеки двумя руками и начал поднимать их наверх, пока пальцы не скрестились в районе затылка. До команды Шефа, который обычно просыпался чуть позже - в семь, он решил ничего не предпринимать и для начала сходить в душ. В районе семи он в длинном халате и с телефоном вышел в холл и прошел в столовую. На столе уже стоял графин чистой воды, несколько стаканов и какие-то пилюли. Перед утренними упражнениями Шеф всегда выпивал стакан воды с БАДами. Так было и сегодня. Бодрый Володя выпорхнул из диванной.
- Поспал? как настроение, я на часок в зал и поплавую, нас ждут великие дела! – спортивный зал и два бассейна, плавательный и джакузи, располагались в цоколе. – Ты пока тут разберись, или хочешь со мной, ленивец. Не надоело еще пузо таскать?
- Погоди, Вов, - аккуратно начал Гена. – Со свердловского завода позвонили, там ЧП. Надо решать, реагировать.
- Опять плитой кого-нибудь придавило? Пусть разбираются директор, охрана труда…
- Нет, там веселее. Директор говорит, что пришел рабочий с ружьем и захватил директора, безопасника. Требует зарплату.
- Ну, понятно, хорошо. Звони своему Андрею, действуйте. Я пошел. Приду, позавтракаем и поедем в СтройТАК. У тебя же передача дел , - подмигнул Володя запивая пилюли.
- Собственно, я это и хотел от тебя услышать, - произнес в след уходящему Шефу Геннадий Витальевич и набрал номер замзама по безопасности Андрея Аркадьевича. В нескольких словах он обрисовал ситуацию, - … мы с Шефом подъедем к девяти, готовь все и держи меня в курсе. Проследи, чтобы Роберт Чингизович обязательно был на месте.
Управляющий всегда держал наготове рубашки и нижнее белье разных ростов и расцветок. Гости хозяина часто оставались после ужина или не в состоянии говорить, или заранее договорившись, а для Геннадия Витальевича были даже пара костюмов и обувь на разные времена года. К восьми товарищи в полном обмундировании собрались за столом и заканчивали завтрак. Из коридора послышались шаги, и появился заспанный Павел. Он попытался сесть на хвост, но ему было предложено заняться своими делами и подъехать после обеда в офис. Свежее осеннее утро легким сосновым запахом проникло ненадолго в Гену, подали транспорт. Шеф заскочил первым, потом генеральный, и черный микроавтобус по дороге подхваченный двумя внедорожниками помчался в сторону Москвы. По дороге Володя позвонил Борису Михайловичу, попросил извинения и перенес встречу на вечер, согласился пересечься в «Золотом петушке», часиков в семь. Потом еще пара звонков и, вуаля, приехали. Не известно пропустили бы Геннадия Витальевича без пропуска, но он был с акционером, и все заботливо расступались. Первый лифт ушел с двумя охранниками, на втором поднялись руководители с двумя другими, и через пять минут Володя уже сидел за своим бывшим столом на своем привычном кресле, которое теперь занимал первый заместитель СтройТАКа Вадим Эдуардович, его брат. Вошла секретарь.
- Владимир Эдуардович, хотите кофе? С миндалем, капучино?
- Зеленый чай, вызовите Роберта Чингизовича. Потом свяжитесь с моими помощниками, я сегодня работаю здесь, пусть перенаправляют всех на вас, – Анна скрылась за дверью отделанного под дуб кабинета. – Ну что, будем начинать прощаться, Ген?
- Начнем. Я выйду на пять минут, с Андреем надо поговорить.
- Давай, далеко не уходи. Заходи сразу за молодым.
Бывший генеральный вызвал Андрея Аркадьевича в большую переговорную и увидел в приемной начальника отдела ценообразования, бывшего однокашника, Павла Владимировича. Они периодически встречались семьями, виделись на торжествах у Шефа, пиво пили, но с каждым годом все реже и реже, особенно, теперь, когда Павел работал не за рубежом, а тоже в СтройТАКе. Сейчас эта встреча была точно не вовремя.
- Геннадий Витальевич, привет.
- Паш, правда, извини, цейтнот, - сказал Гена и прошел в переговорную.
- Анна, спросите, чем черт не шутит, может Владимир Эдуардович меня примет? – и к огромному удивлению секретаря Шеф пригласил начальника отдела в кабинет. Никто, кроме бывшего генерального и по совместительству их общего однокурсника по институту, не знал, что Павел Владимирович и Владимир Эдуардович учились когда-то в одном суворовском училище, мало того, на одном курсе, а что еще удивительней в роте, взводе и отделении. Только тогда Паша был «мазаным» вице-сержантом, сыном генерал-лейтенанта и замкомандующего округа, а Вова обычным кадетом, спортсменом и отличником. Через несколько минут начальник отдела вышел из кабинета акционера. – Я, собственно, чего заглянул. Вадим Эдуардович не говорил, когда будет? Нет? Какой у вас прекрасный запах кофе, как на Востоке. Хорошего дня».
Навстречу Павлу в приемную заскочил Андрей Аркадьевич и был направлен направо в переговорную, а минуты через две осторожной походкой на полностью выгибаемых коленях вошел Роберт Чингизович и проследовал налево для представления Шефу.
Верхи не могут
Даже, если в жизни случается удача, это не значит, что повезло именно вам. Как известно, бизнесс – это когда одному кажется выгодным, а другому на самом деле выгодно. Птицу счастья не так просто удержать в руках, особенно, если она в чешуе и норовит выскользнуть обратно в море. Или это про золотую рыбку, не важно. Основным принципом руководителя в корпорации являются: не уверен – не обгоняй, достал пушку – стреляй и, конечно, не верь, не бойся, не проси – последнее всегда может пригодиться после увольнения. Но бывает, бывает, стечение обстоятельств, когда волна выносит на самый верх, то что спокойно болталось и не могло утонуть. Роберт Чингизович вчера, как и предсказывал Артем, пообщался по телефону с директором по персоналу Еленой Эликовной. Владетель человеческих ресурсов компании подтвердила, она уже в обед все для оформления подготовила, очень сожалела, что не смогла найти, но завтра с полдевятого на месте и готова в любую минуту принести папочку на подпись. Новый генеральный директор сегодня заходил не через служебный подъезд. Топ-менеджер должен себя уважать и четко отделять от всех остальных, он – представитель акционера, по крайней мере, так гласили материалы присланные из школы эмбиэй стокгольмского университета.
Внизу перед лифтами Роберта Чингизовича остановили и сообщили, что акционер его срочно ожидает в кабинете. В сопровождение сначала одного охранника, а затем наверху другого, он проследовал в приемную Вадима Эдуардовича.
- Роберт Чингизович, поздравляем! – расплылась в улыбке Анна, - Владимир Эдуардович, пришел Роберт Чингизович. Заходите пожалуйста, кофе будете? С миндалем, капучино?
- А Владимир Эдуардович что пьет, - тихо спросил молодой человек, - тогда я тоже чай.
Не зная как правильно, Роберт зашел немного согнувшись, большими как цапли шагами и встал перед столом, ожидая или рукопожатия, или приглашения сесть. Шеф изучал какую-то зеленую папку, но, увидев посетителя, быстро ее захлопнул, убрал на рабочий стол, и, протянув в сторону одного из кресел руку, предложил присесть.
- Хотел с Вами поговорить до оформления, познакомиться поближе, так сказать. Артем Валерьвич Вас рекомендовал, с дядей Вашим я как-то встречался, проект видел, который Вы предложили. В целом все понятно с Вами. Но Вы-то готовы к управлению холдингом? В курсе текущих дел?
- Ну пока нет, не в курсе. Я всегда готов, - выпрямившись резко сказал перспективный менеджер. – Ольга Геннадьевна обещала до конца недели мне все рассказать.
- Да нет, до конца недели слишком долго, - Анна по коммутатору сообщила, что Геннадий Витальевич хочет зайти, - Конечно, ждем.
- Владимир Эдуардович на свердловском заводе не только захват заложников, но и забастовка, - начал без предисловий отставной генеральный, - на волгоградском производстве и в Нижнем волнения, рабочие в цехах митингуют. Надо срочно лететь – разбираться. Есть картинка, сюда вывести или в переговорную перейдем?
- Зачем переговорная, сюда хочу, - с небольшим кавказким акцентом сказал Шеф.
- Петр , выведите все картинки, сведловский, волгоград и нижний, на экран Владимиру Эдуардовичу, - быстро скомандовал по телефону Геннадий Витальевич.
Через минуту на экране начали появляться изображения с камер в реальном времени отражающие происходящее. Две из них показывали толпы рабочих в цехах, которые внимательно кого-то слушали и периодически взмахивали руками и кричали. По подписям и производственному оборудованию можно было отличить, где Нижний, а где Волгоград. Третья камера выхватывала массу людей в телогрейках, стоявших на улице перед входом в двухэтажное здание.
- Понятно, так, давайте Роберт Чингизович собирайтесь, рейсы в Екатеринбург через каждые три часа, пока будете ехать в аэропорт Мариванна уже все организует, за два-три дня все там организуете, вернетесь и все подпишете, - люди на картинках начали двигаться еще сильней.
- В Екатеринбург? – протянул Роберт, пытаясь уложить все происходящее в голове.
- Конечно, в больших городах проще навести порядок. А на Урале люди другие, там у каждого первого незарегистрированное ружье. Постоят-постоят и начнут палить. Русский бунт бессмысленный и беспощадный, читали Толстого, я надеюсь. – Шеф говорил без тени иронии, - Геннадий Витальевич, оружие для нового генерального сможем организовать?
- Попробуем, но я как-то без него обходился.
- Постойте, подождите, какое оружие, какой самолет? – Роберт в смятении переводил взгляд с экрана на Шефа и обратно. – Я ничего не понимаю.
- А что понимать, это обычная работа. С Вами полетит Андрей Аркадьевич, у него точно с собой табельное, там по обстановке. Такое минимум раз в месяц – зарплат не платим, спецодежду не выдаем, оборудование не ремонтируем: то руку отрежет кому, то плита на голову упадет. Главное с прокурорами договориться, а то статья. Первое лицо за все отвечает.
- Какая статья?
- Роберт Чингизович, Вас где учили, откуда Вы к нам? – Гена начинал злиться.
- В стокгольмском, то есть в пермском политехе на автодорожном я…
- Где между Ленинградом и Москвой. Очнитесь, вот – говоривший жестом показал на телевизор, - реальные будни корпорации. И надо, чтобы никуда не утекло, чтобы журналисты не пронюхали, а то все – не отмоешься, прокуратура медом покажется.
- Я не готов, я не могу, - залепетал удаляющийся с космической скоростью от должности генерального директора выпускник школы эмбиэй стокгольмского университета, - а Артем Валерьевич в курсе?
- Конечно, он же два года передо мной был в СтройТАКе генеральным.
- Коллеги, а давайте позвоним Артему Валерьевичу и уточним, что он думает, - вмешался Шеф, достал свой смартфон, нажал на кнопку громкой связи. После гудков и привычного «на проводе», - Артем, привет. На свердловском заводе заварушка слышал?
- Да они там как обычно? Помочь, могу в губернаторство позвонить, дело то житейское, постреляют и разойдутся. – лениво сказал начальник департамента министерства. На самом деле Анатолий Георгиевич только что звонил ему, и они согласовали выезд замгубернатора с его охраной на завод. Надо было воспользоваться ситуацией. - В остальном как?
- Все по плану, если не занят, заезжай сегодня часикам к восьми в ЗП, поболтаем, чайку попьем.
- Постараюсь, но не обещаю, - Артем ждал второй день подтверждения встречи от Бориса Михайловича, но тот на связь не выходил.
- Ну вот, - выключив громкую связь, сказал Шеф.
- Я не готов, можно я останусь замом? Проект закончу. Это важно для компании, да? А там тоже командировки, не успею… - Роберт замолк, потому что лицо визави из меланхоличного резко превратилось звериное.
- Ты, что мальчиков нашел здесь. Хочу - не хочу. Обгадился, так и скажи. Какое тебе генеральство, какой тебе проект, в палатке торговать и то мочи не хватит. Так, Гена, проводи этого деятеля в переговорную, забрать у него телефоны, связь отключить, пусть пьет кофе, потом решим, что с ним делать.
Анна удивилась, новый генеральный вышел с опущенной головой и безмолвно прошел в переговорную, где его ожидал Андрей Аркадьевич. Геннадий Витальевич сразу вернулся к Шефу и проходя мимо приказал: «Кофе Роберту Чингизовичу, с миндалем или капучино. Никого в переговорную не впускать и звонки не передавать.»
Кузнецы кадров
Когда-то очень давно говорили, что кадры решают все, кадры решили – и все. Как это ни странно, но террористы, ставшие большевиками, а потом и властью народа, придавали этому вопросу большое значение. Конечно, и кухарка может править государством, но реально правили люди другого толка. Ничего ниоткуда не появляется, и ничто никуда не исчезает, просто меняет форму существования. И военный коммунизм, а затем сталинские жесткие годы, перетекли в партийно-бюрократическую, а потом комсомольско-цеховую системы работы. Это не характерно для постоянно загнивающего за наш счет Запада, и наползающего, а потом самораспадающегося, Востока – у них свои лучшие традиции. Корпоративная философия, а за ней и культура, и экономика, и финансы, и право, в общем все атрибуты, в России – это слащавый сталинизм помноженный на цеховые принципы и деленный на чиновный интерес. Почему, чтобы владеть ситуацией, лучше иметь психиатрическое образование? Очень много людей, принимающих решение, страдают отклонениями, считавшимися в советское время болезнями, некоторые из которых наказывали уголовно. Старая гвардия это помнит и чтит, как кодекс строителя коммунизма, или как Библию, а может как что-нибудь третье, но святое.
Борис Михайлович был родом из маленького поселка Северный в Свердловской области… Судьба подарила ему возможность оказаться в городском интернате и хорошие аналитические способности. Железную хватку и непотопляемость он вырвал у жизни сам. Проблема была одна, он очень понравился директору интерната, заслуженному педагогу РСФСР, и понравился не как ученик. Весь дальнейший его путь был поправлен этим обстоятельством. Поступив в местный политех на стройфак он даже попробовал жениться, тем более, что был в первых рядах комсомольцев и потом молодых коммунистов. Но семейная жизнь не удалась, развестись не хватило смелости, зато первого секретаря перевели в Москву. БМП, как его прозвали за пробивной и напористый характер, поехал в обозе и попал на один из московских объектов, потом в трест. Главного начали гнобить, но Борис твердо держался как своего междусобойчика, так и куратора из КГБ, который забрал его дело с молодым человеком в гостинице Киевская под особый контроль и не дал ход. Скоро все изменилось. Самый главный начальник взлетел на непомерную высоту, настало время перемен. По нелепой случайности, Борис Михайлович попал в создаваемое на базе ЦК партии Управления делами Президента. Долго там работая, он обзаводился связями и деньгами, обладая недюжинными организаторскими и административными возможностями. Сделал он ошибку, не разглядел в одном из подразделений перспективного питерца средних лет, но, собственно, в двухтыссячных откатился не очень далеко, до заместителя министра, курировал регионы и основные стройки страны.
БМП даже не думал, соглашаясь на встречу лет десять назад, с руководством небольшой московской компании, что сможет найти реальных партнеров и создать рыночную корпорацию, ставшую, не без его участия, фактически монополистом. Мало того, доходы не просто делились и проедались, они вкладывались в производство. И не только. К его душевной радости был прекрасно организован Центр омоложения и здоровья. Там можно было спокойно отдохнуть душой и телом от будничных забот и проблем, и самому, и состоятельным друзьям. Очень часто там попадались отличные ребята, закончившие хорошие ВУЗы, но не подающих надежды без состоятельных родителей. Путь в светлое будущее проходил через «Золотой петушок». Скромные и нелепые пареньки выходили оттуда подготовленными руководителями направлений, а действительно талантливые - дорастали до директоров департамента министерства, как, например, Артем - хороший знакомый Бориса Михайловича. Кузница кадров начала активно работать, но потом появились слухи. Теперь постоянным посетителем виайпи зоны был только БМП. Центр приносил доход, закрывать его смысла не было. Да и возраст уже был не тот.
Борис Михайлович владел контрольным пакетом в СтройТАКе через третьих лиц, но влияние его по мере роста корпорации падало. Компания наращивала обороты, выходила самостоятельно в регионы, на других заказчиков, вкладывалась в самые нереализуемые проекты и выполняла их. Мало того, люди продвигались. Иногда, в Доме Правительства или в Думе можно было увидеть ребят, щеголявших пару лет назад в простыне по кузнице кадров. Когда замминистра ощутил холодное дыхание приближающейся пенсии, встал вопрос, как жить дальше. Артем предложил подумать, забрать аккуратненько СтройТАК под себя полностью и пообещал всем заняться. Конечно, пенсионный фон в виде компании, приносящей миллиарды, – неплохой вариант. Он поддерживал людей начальника департамента и его идеи, делал нужные звонки, труда это не составляло, все с радостью помогали заслуженному строителю России, взамен получая свои преференции. Например, бывший его сокурсник по политеху, откровенный бандит, Толик, по прозвищу Рыжий, продал за триста миллионов СтройТАКу свой, лежавший на боку ЖБИ завод и на вырученные деньги при поддержке БМП стал заместителем губернатора. И сколько их таких, и не таких было.
Судя по вчерашнему общению в «Чито-дрито», Вова что-то задумал, намекнул, что не надо в ЗП ехать. Артем наоборот разрывал телефон. Теперь все наоборот: партнер просит приехать, а дружок молчит. Рыжий позвонил, спросил контакт на телеканале. Какая-то суета нездоровая началась, надо дать помощнику поручения и отключить телефоны, надо подождать. А вечером все прояснится, сами все расскажут молодые петушки. С такими, или почти такими мыслями, заместитель министра занялся своими делами. А в это время, поддержанный молодым чиновником, Анатолий Георгиевич уже мчался в сторону своего бывшего завода, прихватив по старой памяти десяток ребят из охранного предприятия, которым сам еще с девяностых владел. Ехать было не так долго, пара часов. Журналистов не удалось раздобыть впопыхах, но он дал команду помощнику найти местных и прислать к заводу. Главное, чтобы о ситуации не узнал пока глава поселения. Как у пацанов из одного пгт, но из разных классов, отношения между ними не сложились сразу и осложнялись по мере вырастания. Совсем плохо стало, когда он продал завод и, не рассчитавшись, уехал в столицу области.
Шлагбаум на КПП был открыт, высадив одного бойца, колонна проехала к администрации, где толпились сотрудники и рабочие. Парень, пригнувшись, вошел в помещение к охраннику: «Добрый день, как звать тебя величать? Закрывай шарманку, сторожить будем». То ли внушительный вид и спокойный тон говорившего, то ли ломота в суставах, резко обострившаяся после его появления, подбросили охранника на месте и заставили быстренько закрыть шлагбаум и выбросить подальше, висевшую на нем табличку. На месте был уже почти полдень. Люди вокруг здания шумели, а возле входа в административное здание стояла молодая дама с микрофоном. За ней нервно курил парень с цифровой, но очень дорогой, камерой. «Ай, да молодец , помощник!» - подумал про себя Анатолий Георгиевич, и двинулся к входу. Высокие ребята серьезного вида без труда расчистили проход, и площадку перед дверью. За замгубера стояла еще пара охранников поменьше, заметно отличавшаяся от остальной свиты.
- Так, отодвиньте толпу подальше, голдят, не будет слышно, - баскетболисты в плащях начали потихоньку теснить людей в цивильном и телогрейках от стеклянной двери. Обернувшись к девушке, Рыжий улыбнулся. – Спасибо, что так быстро приехали. Может мне лучше снять галстук?
- Снимите, - немного удивленно сказала репортер. – Будете говорить?
- Конечно, - толстые и маленькие пальчики быстро стянули и сунули в карман брюк дорогой аксессуар, потом немного взъерошили и прилизали рыжую редкую шевелюру. Немного обернувшись, он произнес. – Ребята, давайте.
Стоявшие за спиной, бесшумно один за другим проникли в здание.
- Куда надо говорить?
- Говорите сюда, - девушка махнула рукой в сторону оператора, тот быстро вскинул камеру и начал запись, - можете представиться?
- Заместитель губернатора по строительству и ЖКХ, был с инспекцией и услышал о страшном происшествии. Решил лично помочь в разрешении конфликта. Мы давно говорим, недопустимо, когда компании-хапуги приходят в регион, высасывают свою прибыль, бросают и людей, и производство, а мы восстанавливаем.
- Понятно. А компании, как вы говорите, хапуги – это кто? Сможете уточнить?
- Не хотелось говорить, но довести людей до такого состояния, до захвата, до терроризма, конечно – это нынешние владельцы, группа компаний, московская группа … СтройТАК.
Пока Анатолий Георгиевич говорил, два сотрудника группы быстрого реагирования МВД, прикомандированные к охранному предприятию, и выполнявшие особо деликатные поручения, привычно поднялись на второй этаж, вошли в помещение и поразили цель. Со второго этажа раздались короткие хлопки, два быстрых и потом еще один. Народ стоявший вокруг здания заволновался, пришел в движение. «Мужики, да они же его завалили, мочи городских!» - крикнул кто-то из толпы. Началось что-то непредсказуемое. Увидев, что все это снимается, Анатолий Гергиевич кивнул одному из своих сопровождающих, и камера полетела на землю разбиваясь не на столько мелкие кусочки, чтобы потом не быть снова и снова разбита тяжелым ботиком. Девушка и оператор вышли из сжимающегося периметра. Раздался со стороны КПП вой сирены, и через минуту через громкую связь все присутсвующие услышали: «Я глава поселения. Требую расступиться. Со мной полиция. В случае неповиновения стрельба на поражение. Рябята, отойдите, не берите грех на душу». Но не от этой фразы - толпа отшатнулась от четырех мужиков, директора завода, его заместителя по безопасности и двух спецназовцев, выносящих на задрипанном плаще тело Саши с залитой кровью головой и закрытыми глазами. «Ухайдокался паренек. Ничего, теперь отдохнет». И те, у кого были рабочие каски или кепки, медленно начали снимать, тупо расступаясь и не обращая внимание на крики несущих тело, вой милицейской приближающейся машины и суету официальных лиц. Дело было сделано. Народ разошелся, у каждого свои дела. Хуже было заместителю губернатора, его обвинили и взяли под арест по нелепому обвинению организации покушения на убийство и препроводили в местный районный отдел полиции. Через полчаса все машины покинули завод.
«Середина недели, а они все снуют туда-сюда, туда-сюда. Гориллу этого присылали, видимо начальство приезжало», - подумал охранник на КПП, закрывая шлагбаум за выходящими последними микроавтобусами с затемненными стеклами.
День
Бороться надо до последнего, даже тогда, когда бороться не имеет никакого смысла. Возможно и любить также, но это к делу не относится. Бороться можно со всем, что тебе угодно, с тем, что сильнее или, лучше для многих, слабее. Сложнее всего справиться с тем, кто знает тебя досконально, до последних тайных мыслей, желаний и поступков. Очень тяжело победить самого себя. Удивительный и не всегда лояльный мир, постоянно наступает со сложностями и вопросами. А мир корпорации, состоящий из противоречивых и иногда вполне обоснованных требований, давит всегда в несколько раз больнее. Обычные для другого общения чувства товарищества, верности, порядочности отступают на второй план. Верх берет основное конкурентное преимущество – выживаемость. Всегда на любую угрозу есть четыре незыблемых способа ответа: стоять, уклониться, убежать или сдаться. Но, когда ты зажат в угол, вариантов становится меньше. Устоять тяжело, а поднять белый флаг надо уметь. Роберт знал об этом, поэтому спокойно сидел за большим переговорным столом и не разговаривал с сидящим напротив сбэшником.
- Я могу выйти в туалет?
- Конечно, - не отрываясь от переписки сказал Андрей Аркадьевич, откинув руку в сторону двери, находящейся в дальнем углу.
- Долго мы будем здесь сидеть, - раздраженно спросил несостоявшийся генеральный директор, - вообще-то пить хочется.
- Роберт Чингизович, все к Вашему распоряжению, - на указанной длинной полированной тумбе стояли вода, кофеварка с таблетками и блюда с конфетами и печеньем.
- Подышать выйти можно?
- Пойдемте, подышим, - Андрей достал ключ от балкона и открыл дверь.
После недолгой прогулки дверь была снова заперта, а в переговорной воцарилась полная тишина. Сюжет повторился несколько раз. Большая стрелка часов перевалила за цифру два.
- Можете писать, - негромко сказал безопасник, подав из стоящего на столе лотка чистые листы бумаги и ручку. – Лучше подробнее и с фамилиями.
- Что?
- Молодой человек, я исполнитель, но советую написать все, как есть. Здесь не народный суд, а я не судья, но - чем больше напишете, тем больше вам зачтется. Поверьте хотя бы своему дяде, - безучастно дополнил Андрей, продолжая копаться в своем гаджете.
- Что происходит? Дайте позвонить, скажите сколько денег и дайте телефон.
- Коллега, все, что вы говорите, пишется на камеры. Успокойтесь и лучше пишите.
- Что писать-то?
- Не хотите – не пишите. Тогда пейте водичку, кофе, извините.
Оценив обстановку, Роберт через минут десять начал писать. Сбивчиво, с ошибками и не по существу. А в это время его по всему офису разыскивала Елена Эликовна, которой никто не мог дать точный ответ, где находится новый генеральный директор, и что делать с трудовыми документами. Входы в основные кабинеты были заблокированы, охрана стояла на каждой двери и ходил слух, что акционер в офисе, поэтому по привычке все старались лишний раз не выходить и усиленно трудиться. Повинуясь традиции, эйчар пошла в свою келью и начала пить кофе. После трех к ней ворвался Александр Александрович, заместитель генерального по безопасности
- Леночка, мне доложили на свердловском заводе ЧП, кого-то убили. Звоню Ильдару – не отвечает. Акционер в офисе. Я сорвался, сто вообсе происходит? – Сансаныч был в возрасте, и начинал иногда шепелявить.
- Точно не пойму. Вчера сняли Геннадия Витальевича, я оформила нового директора, Роберта Чингизовича, не могу его найти.
- Звони на завод, - долгие гудки по всем рабочим телефонам кадровика, секретаря, директора. – Звони директору на мобильный.
- Слушаю Вас, Елена Эликовна, - отозвался Дмитрий Анатольевич, каким-то глубоким и спокойным голосом.
- Как у вас дела? Что нового?
- Спасибо за зарплату… Я, наверное, увольняюсь, - последовал сброс звонка.
- Понятно, что ничего не понятно, разберемся. Нет от тебя никакого толка, - в сердцах бросил заместитель по безопасности. Через пять минут он был у себя в кабинете и докладывал советнику по безопасности Бориса Михайловича, что в СтройТАКе сложная ситуация.
В не менее интересном положении были коллеги из металлургической компании. Вчера Роберт сообщил о том, что его назначили генеральным, а сегодня попросил письменных гарантий его доли. Такого никогда еще не было, пришлось через третьих лиц, заместителя генерального СтройТАКа Семена Михайловича узнавать о назначении, и пришло подтверждение. Вопрос был щекотливым, Олег Александрович, РП по этому мероприятию, зашел с ним к управляющему. Последовал звонок в министерство и ответ от Артема: «Да, все нормально, его назначили. Мальчик, дергается и борзеет – дайте, только аккуратно, подтверждение его доли. И не звони мне на этот номер.» Было составлено от третьей фирмы письмо-предложение на контору, давно принадлежавшую семье Роберта, о том, что двадцать пять процентов нового СП продается по номиналу за двадцать пять тысяч рублей. Дополнительно были отправлены все документы, подтверждающие оферту.
В отличие от коллег, Артем Валерьвич, проводя совещание, сохранял полное спокойствие. Программы импортозамещения были сформированы. Это означало, что большинство из стоявших на ногах предприятий практически согласились участвовать в игре под названием «дорожная карта», а остальные готовы были умереть, но в целом ни на что не влияли. Через СтройТАК можно было контролировать первых, и дожать остальных. Система работала. Порадовало сообщение- с подтверждением вечерней встречи от Боречки, немного напряг звонок от металлургов – надо дать хорошего пендаля этому, а может… потом решим. Все складывалось удачно и по плану.
Геннадий Витальевич сидел у себя в кабинете и говорил по телефону то с нижегородским машиностроительным, то с волгоградским комбинатом. Посетители, которые хотели бы войти, включая Виталия Николаевича и Сергея Владимировича, натыкались на цербера, а которые хотели позвонить - на Мариванну. Он, по ее словам, то был занят, то не доступен, то отсутствовал. Исключение сделали для Петра Михайловича, главы поселения, где располагался завод ЖБИ и для какого-то общероссийского новостного канала.
Сначала пробежало в блоге, а потом появилось в ютубе, видео «Девяностые бандиты смотреть до конца ЖЕСТЬ!!!». В грубой нарезке на экране здоровенные мужики месили рабочих, солидный гражданин бил камеру, а в итоге выносили простого окровавленного парня под музыку из киносериала «Бригада». Сразу пошли коменты, в целом сводящиеся к:
- Довели Русь Матушку, бандит на бандите и бандитом погоняет.
- Парня жалко, не за что умер.
- Так вам москали и надо, выбрали сами и пусть вас мочат.
- Вот мы молчим, а наших где-то убивают украинские прихвостни.
Потом все перерастало в коменты об Украине и о Крыме, жалобы на здоровье, в основном на геморрой, о том, как хорошо было при СССР. Когда разгар обсуждения затихал, вдруг появлялись сообщения типа: «А парня жалко», «Слухайте народ о че ваще происходит» « Во еще ссылки по теме» - и обсуждение, тэги , лайки возобновлялись. За пару часов набралось несколько тысяч просмотров, и грянул гром. По общероссийскому каналу в рубрике происшествия, срочно показали сюжет, из которого было понятно, что на «уральском заводе предотвращена попытка силового захвата, администрация и рабочие отстояли собственность, но могут сдаться под напором администрации области», подтвержденный картинкой, где Анатолий Георгиевич командует громилами и разбивает камеру.
Губернатору Сверловской области раздался звонок из Администрации Президента. «Вы интернет читаете, телевизор смотрите? Обратите внимание». Рыжий, и так вымотанный объяснениями с бывшим дружком и местными ментами и усталый, подъезжавший к родному Ебургу, был вызван на дачу к губернатору.
- У тебя как вообще с головой, нормально?
- Извини, сложный день, что случилось, говори, я бы поспал.
- Да, мы всей страной наблюдаем твой день. Короче, так. Пишешь позавчерашним днем по собственному. Все, я сказал.
И пока, скорее всего уже бывший, заместитель губернатора ехал домой и говорил со своими московскими подельниками, к хижине дяди Саши, спрашивая по ходу движения, где такой проживает, подъехали две серьезные машины. Больше ни Веру, ни ее дочку никто не видел и не спрашивал о них.
Ничего страшного
Главный принцип коллективной ответственности корпорации заключается не в том, что все вместе отвечают, а в том, что может быть меня-то лично пронесет. Как ошибались классики двадцатого века, называя Россию обителью этих, как его, ну в общем пассионариев. Только благодаря жесткому руководству и карательным мероприятиям армия восточноевропейских рабов, залив все своей кровью и забросав трупами, поработила цивилизованные народы. Читающие по-русски, потерявшие своих дорогих в памяти родственников, содрогнутся при этих словах, но говорящие на других славянских языках – возможно, не удивятся, и некоторые, возможно, порадуются. Провокация, иногда, единственный способ вывести на свет, но, к глубокому сожалению, не всегда возможность предать справедливому суду, предателя. Очень часто это ведет к обратному – погибают, или бывают наказаны системой, невиновные.
Вернувшись немного назад, только воображение дает такую возможность, представьте себе кабинет, захваченный горе-террористом. Саша уже давно обратил внимание, что Аллочки нет на месте.
- Секретарша ушла, - как-то вяло сказал он. – Оставаться на местах.
- Ты это, как его, ты че? Тебе плохо? – заговорил бригадир, увидев, что парень, не выпуская ствол из рук, прижался к стене.
- Нормально.
- Можно я встану и посмотрю в окно, вдруг уже приехали и привезли деньги, - медленно и в утвердительном тоне сказал Ильдар.
- Давай, - из последних сил неевшего, неспавшего и чуть-чуть пившего организма сказал рабочий.
- Так может, вам все не нужны, … Деньги выдаем только мы с директором. Отпусти остальных, - таким же утвердительным тоном, вернувшись на свое место, попробовал войти в контакт опытный оперативник.
- Всех? – немного удивленно и устало спросил Саша, - Ну это, ну хорошо. Только по одному, не спеша.
Народ, не спеша, но поторапливаясь, покинул за несколько минут кабинет.
- Дверь прикрой, - скомандовал Саше сбэшник, незаметно ставя ПМ на предохранитель. – Молодец, нормально отработал. А ты, Дмитрий Анатольевич, сомневался. Я же тебе сказал, такой не подведет. Ну-ка дай сюда свой арбалет, да ты его, любезный, хоть раз чистил.
- Патронов не было, че доставать. Последний раз я … дозвольте чайку, начальник, плохо мне.
- Ну, попей, попей. Посидим, подождем, там вон народ подъехал. Посмотрим, - Ильдар припал к слеклу. Директор сидел опустошенный. Бригадиры и остальные руководители, растворившись в толпе начали что-то рассказывать, размахивая руками.
- Звони, Дмитрий Анатольевич, звони дорогой. Пора
- Нам бы зарплату, - набрав заветный номер Ольги Геннадьевны, произнес директор и выключил мобильный.
Из окна второго этажа стала видна странная картина. Те, у кого были мобильные телефоны, начали подскакивать, посмотрев сообщения, и, улыбаясь, прятать аппараты. Ильдар открыл окно: «Ну что, пошла зарплата?» Толпа начала клубиться, волноваться. Новая фраза заставила всех успокоиться: «Наталья Петровна, милочка, нас задержат пока вы всех не рассчитаете. Поднимитесь, по ведомости выдайте.» Бухгалтер, стояла уже практически у своей машины, но бочком прошла через толпу работяг: «Так, только по одному, увижу толпу, выдавать не буду. Один вошел – один вышел». На воротах, то есть возле входа в пряничный домик, встал главный инженер. Он работал давно, потом отсидел, потом опять работал. «Ребята, кому наличными, подходи в очередь». Неофициально оформленных было человек двадцать из двух близлежащих поселений. Остальные, находясь немного в шоке от происходящего не расходились, и ждали чуть поодаль, чем закончится этот праздник небывалой щедрости. Трое небритых ребят разного возраста в засаленных, непротертых до дыр на локтях фуфайках, перемещались от одной группы стоящих к другой и, где-то поддакивая, где-то возражая, говорили о том, что мужик-то молодец, выбил-таки деньги, хорошо бы премию, расходиться не надо. Процессия за деньгами только закончилась. Наталья Петровна, выскочила из двери, пробралась сквозь рабочих и, нажав на сигнал, начала тупо сдавать назад. Народ, расступаясь и почти не облокачиваясь на Ниву Шевроле белого цвета, пропустил хозяйку, которая дала на газ и чуть не врезалась на КПП в Мерседес, за которым следовали еще две старых, но больших бандитовозки.
Люди не хотели расходиться, происходило что-то волшебное. Практически Новый год. С одной стороны всем подарили долгожданные подарки, причем, многие отметили, что с учетом премии без вычетов. С другой – оставался внутри Дед Мороз, его хотели видеть. Вышедшие из кабинета директора уже огласили его имя, хотя, кроме старшего по Газели и бригадира, оно никому не значило ничего. Из-за угла появилась фея с микрофоном, а за ней ее ученик с камерой, которые начали расспрашивать и снимать присутствующих. Мир сказки разрушили длинные гудки подъезжавших машин. Из них выскочила группа людей, которая вскоре оттеснила всех. Недовольный ропот прокатился по толпе. Но раздались голоса: «Спокойнее, это власть, разберется, пусть поговорит с девкой».
После того как раздались выстрелы, все немного присели. Потом под тихий шепот : «Да ну их на …» , крайние ряды начали рассасываться и не видели как вынесли Сашино тело, подъехала дежурная машина полиции, куда погрузили и быстро увезли «героя дня». Они не видели и недоуменное лицо заместителя губернатора, усаживаемого в другой «Бобик», правда не в клетку, а на кресло, и довольный вид главы поселка. Ну и, конечно, сомневающихся сопровождающих высокого регионального администратора, которые как глиняный истукан, лишенный управления, думали давить ли всех присутствующих или раствориться во прахе земном. А тем временем, лихая журналистка и ее несмелый сопровождающий зашли за угол и пропали.
- Жуть какая-то, Дмитрий Анатольевич, мы поедем? – спросил Главный инженер. Они всей администрацией давно держались вместе и ездили по три-пять человек в машине. Наташа умотала, остальные перераспределились, но, учитывая ситуацию, ждали команду.
- Поезжайте, спасибо, завтра… - директор взглянул на своего заместителя по безопасности, - … до завтра. Через толпу набитые легковушки прошли легко.
Был день, практически обеденный перерыв, но что-то было не так. Или выплаченная всем зарплата за сезон, или тишина. Народ группами разбредался, кто-то пошел через железнодорожные пути домой, не переодеваясь, кто-то зашел в раздевалку и, схватив матрас, побежал к Газели, другие - умылись, переоделись и разъехались. Директор и его зам курили молча одну за одной сигареты возле входа, наблюдая за происходящим.
- Ну, а что? Кстати, это даже лучше, - сказал саркастично Ильдар, автоматически правой рукой залезая за левую подмышку. – И никто не пригодился. А! Е…. мое!
Бывший начальник районного отделения полиции быстро прошел на стоянку, постучал в дверь одного из микроавтобусов, что-то сказал в открывшуюся дверь, махнул рукой и прибежал обратно.
- А это вроде не наши, кто такие? – спросил директор после возвращения зама, наблюдая за уезжающим транспортом.
- Да тебе какая разница, меньше знаешь – лучше спишь. Слушай, форму побросали, бродяги. – на стоянке валялись несколько фуфаек, рабочих штанов и ботинок. – Деятели, а кто будет убирать?
Дмитрий Анатольевич сел в машину, завел ее, но долго не трогался с места. Он повторял снова и снова трэк Аквариума, где Гребенщиков пел дрожащим голосом про поезд в огне и полковника Васина. У него перед глазами опять, и опять, и опять проходила последняя сцена с террористом местного свердловского разлива. Все уходят, все хорошо, Ильдар хвалит работягу, забирает его ржавую деревяшку, отдает конверт с деньгами и просит подождать, чай. Наташа забегает сказать, что все закончились, больше не может, надо выходить. Он идет к компьютеру – выключить, Ильдар к окну – посмотреть, что-то происходит; стропальщик встает и раздаются выстрелы. Упавшее на стол тело, заскочившие ребята с пистолетами, орущий на них Ильдар с наставленным оружием. Вынос тела, плащ постоянно рвется… В окно машины постучали. Стеклоподъемник медленно опустил боковое стекло водителя.
- Не хотел говорить, но вижу, ты в первый раз. В общем, у ребят были травматы. Ему еще повезло, если бы дернулся… Короче, он в больничке, не переживай. Только уж ты, Дим, никому. – Ильдар сделал многозначительную паузу. – Видишь, сколько денег уплачено. Я бы проще решил. Но… Ты – никому, очень тебя прошу.
Дмитрий Анатольевич еще долго сидел и слушал то техно, то тяжелый рок, а в местной больнице под местной анастезией хирургический гений сшивал большой иглой раны на голове очередного бомжа, и про себя материл всех и вся, особенно упирая на чью-то мать.
Вечер
Законы природы работают, пренебрегая нашими желаниями. Невозможно остановить прекрасный день, его все-равно сменит вечер. И также верно, что не зависимо от твоего успеха, посети Лас Вегас, другое казино или просто поверь, всегда побеждает математика, побеждает корпорация. Но любая система, достигнув апогея, ломается, создавая другие системы. Несовершенная компания гибнет и поглощается другой, более сильной, стройной и гибкой. Борис Михайлович выехал пораньше и решил, воспользовавшись свободным временем, привести себя в порядок. Вежливые и профессиональные сотрудники Центра омоложения и здоровья подравняли прическу, проводили в вертикальный солярий, сделали тонизирующие маски и массаж.
В хорошем настроении реальный хозяин заведения сидел в приватном, специально созданном по его личному проекту кабинете. Он знал и любил тонкую восточную чайную церемонию. Гармония разливалась серотонином по всему сознанию и телу. Так мало оставалось по-настоящему радующих состояний в жизни. Вошел Владимир, сел напротив, но, как понимающий тонкое состояние души и духа, невозмутимо молчал. На столе лежала какая-то зеленая папка и планшет. Посетитель вышел. Находясь в хорошем настроении и бодрой ауре, Борис Михайлович решил полистать материалы и оцепенел. Он долго переворачивал листы, как человек, не умеющий читать, или плохо видящий, всматривался и нервно глотал чай, стоявший на столе. Наконец, внимательно ознакомившись с делом, посмотрев видео на айпэде, он откинулся на спинку дивана. Экран телевизора, исполнявшего роль камина, начал передавать картинку. В профиль сидел Владимир Эдуардович и пил чай, в дверь входил Артемчик, и все это было слышно, и все это происходило в соседнем, известном БМП кабинете.
- А ты чего здесь? – удивился вечерний гость, - мы, вроде, не договаривались.
- Присаживайся, Борис Михайлович все посмотрел и решил не приезжать, – Володя взглядом указал документы, лежавшие на столе.
- Что посмотрел, ты меня интригуешь, - осторожно начал молодой чиновник, небрежно начав перелистывать папки, - я чаю тоже заказал. И что?
- Ничего. Получается, ты со своими дружками решил нас обчистить.
- Да ну, что ты Володя, это какие-то бредни. Ты же меня знаешь, мы же вместе. А потом, в конце концов, это же тема и Бориса. Да кому ты веришь. Смотреть не хочу.
- Перестань. Ты сейчас не на панели, - яростный взгляд Артема подтвердил точное попадание, - Здесь все твои делишки, точно под протокол описаны. И вот еще, твой сладкий любимчик Роберт написал.
- Он не мой, - медленно и уже серьезно протянул взбодренный гость, вчитываясь в рукописный текст. Резко выпрямившись и прямо посмотрев в глаза бывшему Шефу, спросил, - Ну и что?
- Ничего, но подставляя меня и компанию, ты подставил и хозяина. Ты у него хотел вынуть пару ярдов из кармана?
- Да ну и что? Наш старенький ловелас или ты обеднеете? Да я для вас прополз все по земле, пропесочил и в клювике принес.
- Успокойся и внимательно почитай. Здесь все. И как ты впарил нам Волгоград, и Свердловск. Сколько вы с Рыжим отжали, по сто пятьдесят миллионов на каждое лицо? БМП – то хоть в курсе был, или ты так по дружески его?
- Володь, успокойся, мы всегда с тобой находили консенсус. В чем проблема?
- Проблема, Артем Валерьевич, в том, что мы тебя нашли, и, как говорится в мультике, от помойки очистили, а ты нам фигвам рисуешь. Мало того, с молодыми своими дружками пытаешься нас, меня и уважаемого партнера, дурочками сделать.
- Да ладно, это ты этого дряблого козла называешь уважаемым партнером? Ну, поймал, ты меня, поймал. Так ты что думаешь, это я сам все придумал? Сам все организовал? Да тебя давно уже выращивают как кролика для мяса, кормят, поят, выводят пощипать травку. Ты хоть знаешь, что реально происходит?
- Что?
- Да давно уже Борис поставил в компанию своих людей, и в голове, и на местах, еще немного и… собственно говоря, судя по папочкам, ты сам обо всем догадался. Только поздно, дорогой. Нет у тебя больше корпорации.
- Почему у меня? Я управляю, акционеров много.
- Да ладно. Этот что ли зажравшийся старикан - акционер, или дружки его из УДП. Да им уже ничего давно не надо, мы с тобой можем поднять корпорацию.
- То есть слить металлургам через твоего молодого любимчика два и пять – это значит поднять?! А мне показалось, что ты нас хочешь оставить, и плескаться на песчаном пляже на наши же деньги. Робертино твой написал, что деньги-то не дошли бы, а осели на офф-шорах, которые ты заготовил.
- Написал? Вот м..к… Дальше что? Я позвоню Боречке и все ему расскажу, посмотрим, кому и чему он поверит, - дверь в кабинет открылась, и на пороге стоял с покрасневшим от злости лицом Борис Михайлович.
- Володя, приберите здесь… Намусорено… Я, пожалуй, поеду.
- Извините, я должен Вас проводить, - сказал Шеф, и дверь закрылась. В комнату вошли люди в строгих костюмах, собрали аккуратно все, что лежало на столе и под локти вывели ошарашенного будущего перспективного менеджера на рынке труда с опытом работы в госорганах.
- Еще раз извините, Борис Михайлович, я себе позволил, - произнес Владимир Эдуардович, когда вторая потайная дверь закрылась, - Понимаю, не очень приятно, но я был вынужден.
- Да что ты, - выдавил себя заместитель министра, - если бы деньги или поблажки какие, а он вот так…
- Понимаю, но … - Шеф изобразил скорбное лицо, - А давайте я Вас отвезу в караоке? На набережной снова открыли на теплоходе бар, молодежь, песни, отдельные каюты!
- Интересно, но не сегодня. Давай завтра. Может быть.
- Борис Михайлович, я папку заберу?
- Да бери, на кой она мне.
- Конечно, не по времени, а с людьми-то его что делать.
- Достал ты меня, дружище, ты правишь – сам и решай, - Володя сделал короткий кивок головы и растворился в одной из скрытых дверей. В комнате сидел уставший старый человек, который почувствовал, что осень уже давно наступила. Он обмяк, распустив пузо, и все лицо его покрылось мелкими морщинами. А где-то далеко, на другом конце мира, в палату к оперированному Саше впустили вымытых и переодетых в новую, чистую и хорошо пахнущую одежду посетителей, жену с дочкой.
В офисе СтройТАКа было тихо, после отъезда акционера все разбежались по домам. Только в тех кабинетах горел свет. Геннадий Витальевич и Андрей Аркадьевич отмечали победу, еще и еще прокручивая такой длинный путь подготовки и реализации операции. Все пошло не совсем по сценарию, но Шеф отыграл на отлично, главное, что запасные варианты не пригодились. И так агентству заплатили денег «мама, не горюй». В другом кабинете заседал новый генеральный директор СтройТАКа Павел Викторович и с новым кадровиком подписывал документы о своем назначении и об увольнении Геннадия Витальевича, технического директора, зама по ДЗО, зама по качеству, зама по безопасности, зама по стратегии, зама по стратегическим проектам, эйчар директора и еще длинного списка начальников их департаментов, управлений и отделов. С завтрашнего дня корпорация начинала жить по-новому.
В кабинете акционера сидели Вадим Эдуардович, только что подъехавший, и Павел Владимирович, который рассказывал, как удалось и Шефа поддержать и убрать команду генерального, который был своим, но был слишком близко к брату и постоянно лез не в свои вопросы.
- Вадим, в общем я все сделал, что ты просил. Могу я теперь рассчитывать на должность коммерческого директора и оклад.
- Паша, не вопрос, мы же обсуждали. С завтрашнего дня и приступишь, кабинет занимай любой, кроме этого конечно.
- Мы еще говорили про бонусы. Ты же знаешь, мы пока снимаем, хотелось бы двушечку, где-нибудь здесь недалеко, на Ленинском проспекте, например. Я подобрал, недорого, пятнадцать миллионов.
- Думаю, по концу года решим, оформляй пока ипотеку, покупай, - сказал Вадим, а про себя подумал: «До нового года, Паша, тебе еще в компании доработать надо».
- Спасибо, ну вроде все, я поехал домой, - и вновь назначенный заместитель генерального директора поспешил обрадовать жену, что скоро будет все очень хорошо.
Был и еще один кабинет, правда не в этом здании, где горела лампочка. Там располагался куратор СтройТАКа. Достаточно пространный доклад агента заканчивался оптимистичным заявлением о том, что, благодаря его усилиям, предотвращена попытка вывода за рубеж крупной денежной суммы и теперь существует возможность завести под крышу еще двух-трех сотрудников. Полковник подшил доклад в папку, поставил ее на стеллаж, в ряд с другими, пылящимися до нужного момента делами.
Свет погас. Дверь медленно захлопнулась.
НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ
За любой картинкой, видимой сегодня, прячется история. Все случайное и внезапное обычно таковым не является. Даже простой жребий орел-решка имеет свои законы. И всегда приходится выбирать сторону, если сторона сама тебя не выбрала. Конечно, лицевая сторона красивее и привлекательней, но без другой неприглядной обратной стороны ее не бывает.
Корпорация состоит не только из фешенебельных офисов, эффективных менеджеров и планктона, но и производства, регионального руководства и рабочих. А может и не так. Мне лично пытался это доказать наш сотрудник, уезжавший на год работать в регион, сразу после возвращения. Правда через месяц, он ехидно улыбался на все мои вопросы и жеманно говорил: "Да ладно"...
Третья столица
Столичные жители, по мнению многих, отличаются от провинциальных. Кто-то задается вопросом: есть ли жизнь за Бульварным кольцом? Другие размышляют о превратностях судьбы за Садовым. Самые продвинутые предполагают, что за МКАДом есть тоже люди. При этом очень многие из этих исследователей сами приехали в первопрестольную из небольших городов и даже поселков и деревень, и районный или областной центр был недоступной мечтой их безоблачного детства.
Кто-то приехал из бывших братских советских, теперь прагматичных капиталистических республик. Всегда вызывает умиление спор на рынке двух "коренных" москвичей с кавказским акцентом и украинским говором, кто из них сюда понаехал. На самом деле, жители исторического центра просты и открыты в общении между собой как селяне. "Не конфеты мы уже, а обертки от конфет", - слышал я фразу от соседа. Но все же заносчивость и горделивость, как и когда-то модное московское вносоговорение, есть.
Чтобы не быть предвзятым, надо отметить, что жители города Петра тоже всегда отличались повышенными культурными требованиями к иногородцам и особым отношением к москвичам. Прямые потомки графьев и князей, ну как минимум, дворянского сословия, никогда не преминут обозначить свой особый статус в любой компании. Но чаще всего это, конечно, адекватно и тонко делается. Что-то вроде одесского юмора, когда все смеются, не понимая, что смеются над собой. Но зато у всех хорошее настроение: и у тех, кто шутит, и у всех остальных.
Проехав нашу страну с запада на восток и с севера на юг, вы сможете удивиться и включить в вековой спор двух столиц третьего участника, когда поживете, а лучше поработаете длительное время на родине Максима Горького. Если Москва - административная, Санкт-Петербург - культурная, то Нижний Новгород - промышленная и технологическая столица. Причем, город не только делится на Верхний (старый) и Нижний (рабочий), но и на районы по основным производственным объединениям. Самые серьезные жители из Автозаводского района ГАЗа, это легкая версия Уралмаша в Екатеринбурге. Угрюмость на лицах и легкий матерок в разговоре - стиль общения. На самом деле, если бы вас постоянно сокращали и оптимизировали, обещая прекрасное завтра, вполне вероятно вы бы тоже просыпались среди ночи с ругательством и мыслями, где взять денег, чтобы прокормить семью.
Рядом располагается легендарный Сормовский район. Именно там, на краю города и берегу реки Оки расположились цеха небольшого машиностроительного завода Нижегородские Строительные Технологии или Стройтех-НН, а еще короче СТНН.
Когда-то в восьмедисятых здесь возвели огромный домостроительный комбинат. Отдельная железнодорожная ветка, песчаный карьер, даже здания для Архитектурно-строительного управления и трестовского санатория. Тысячи людей ежедневно поставляли все необходимое для массового панельного строительства нескольких новых районов нижнего Горького.
В девяностых предприятие приватизировали, разбили на территории и сделали из производственных помещений склады и мастерские, из административных зданий - бизнес-центр класса Х, ну а большую часть - просто забросили. Когда к хозяину бывших складов комбината обратились ребята с местного оборонного предприятия с предложением выкупить объект "пока стены не завалились", он подумал, но продавать не стал. Лев Абрамович вошел недвижимостью третьим участником и стал неизменным Коммерческим директором СТНН. Уж больно была хороша идея. Подремонтировать помещения и поставить в них заблаговременно списанные с машиностроительных предприятий станки, получив от этих же предприятий, уже не имеющих мощностей, заказы.
Время тогда было прекрасное для развития честного предпринимательства. На первом этапе реальные хозяева не светились, а оформили свои доли на перешедшего в Стройтех одного из начальников цеха. Анатолий Михайлович Тролев не имел высшего образования, но благодаря своей хватке за пятнадцать лет сумел стать бригадиром, а потом подняться по карьерной лестнице. Сначала на его левые заказы, исполняемые на государственном предприятии, руководство смотрело косо, но когда потек черный нал и дорогие подарки, охране была дана команда пропускать машины без досмотра. В общем все были довольны до момента, когда главный инженер зашел в цех Толика и не увидел половины станков. Вместо них стояли свариваемые вручную емкости для хранения топлива на АЗС. Первый раз система дала сбой, но дала так, что было возбуждено уголовное дело за хищение в особо крупных размерах.
Тогда Анатолий Михайлович и познакомился со своими будущими компаньонами. Первым стал главный конструктор предприятия Юрий Иванович Чалышев, который давно следил за бурной деятельностью молодого начальника цеха, опрометчиво обходившего стороной кабинет в конструкторском бюро. В молодости, до получения технического образования, служивший в рядах сотрудников госбезопасности, Юрий Иванович смог организовать списание рабочего станочного парка, а после - возбуждение дела за это на Тролева. Затем познакомил с еще одним бенифициаром будущего ООО "Нижегородские Строительные Технологии" майором ФСБ Константином Константиновичем Блохастовым, курировавшим на тот момент оборонные предприятия в местном Управлении, и живущего по "счастливой случайности" в соседнем доме в старом дачном поселке.
Третья столица ничем не отличалась от всей остальной России. Единственно, благодаря стойкости красных директоров и старообрядческой упертости элиты, в Нижнем расцвет капитализма настал гораздо позже и не везде. К предприятиям, созданным в отжатых помещениях, с ворованным оборудованием за отмытые наличные, относились с пониманием и осторожностью. Основной способ зарабатывания денег у таких предпринимателей не мог и не может измениться. Да и зачем? С другой стороны, станки все равно сгнили бы, рабочие разбрелись по шиномонтажкам и такси. А так, в начале двухтысячных появилось реально заработанное и выстраданное частное машиностроительное предприятие. Мало того, благодаря слиянию технической мысли, коммерческой жилки, работоспособности и административного ресурса компаньонов, оно приносило на перехвате госзаказов немалые деньги. Был выстроен новый административный корпус, полностью отремонтированы и переоборудованы производственные цеха, занимавшие больше пятнадцати тысяч квадратов. Станочный парк обновили, да так, что даже у соседей не было таких возможностей по точности. Перешли не только высококвалифицированные рабочие - "золотые" руки, но и технологи, конструкторы - "золотые" головы.
Бульон из золотой курочки
Казалось, уже все хорошо. Чалышев ушел из оборонки и стал официальным соучредителем и Главным конструктором, майор Блохастов вышел в отставку и занял пост Заместителя по безопасности. Выкупать долю он побоялся, но свою часть прибыли через Анатолия Михайловича получал регулярно. Потом стало еще лучше. СТНН сконструировал, испытал и сертифицировал собственные строительные машины. Конечно, это были хорошо скопированные зарубежные аналоги, но в пять раз дешевле и адаптированные к нашим условиям эксплуатации и культуре выполнения работ "при помощи кувалды и какой-то матери". Строители начали выстраиваться в очередь, были выпущены несколько серий тысячами машин. Генеральный директор был принят в Союз машиностроителей и даже стал Лауреатом правительственной премии "За выдающийся вклад в развитие строительной отрасли". И, наконец, наступило совсем хорошо.
После одного из совещаний к Анатолию Михаловичу подошел заместитель министра и, протянув визитку, негромко сказал: "Позвоните мне, предлагаю встретиться, думаю, вам будет интересно." В этот же вечер они поужинали в ресторане "Чито-дрито", познакомились с чиновником и его друзьями поближе. И уже через полгода недавно созданное СТНН дочернее предприятие получило крупные строительные подряды в Нижнем и близлежащих регионах. Техника была своя, рабочим можно не платить, периодически их меняя на новых - денежный поток хлынул с небывалой силой. О качестве работ не надо беспокоиться, вовремя проведенная поездка в Москву или организованная на Горе-море рыбалка позволяли решить все вопросы при сдаче объектов. Борис Михайлович, их новый покровитель, "за долю малую" решал вопросы на любых уровнях, а его подчиненный Артем Валерьевич заранее предупреждал о готовящихся конкурсах, заказах и правильных условиях.
Но миллион на два не делится. По законам капиталистических джунглей зачем делиться с партнерами, если можно их обмануть. Пока есть бараны - их надо стричь. В общем, повинуясь давней привычке и многолетнему опыту девяностых, Анатолий Михайлович перенес точку прибыли в свой карман, а проще говоря, начал воровать у своих компаньонов. Так как контакты в министерстве вел он сам, то не составило трудов завысить ожидания друзей-коррупционеров на так необходимую для строительства коттеджа и покупки машин сумму. А тут еще и любовь.
Прожив больше тридцати лет в браке и воспитав сына и дочь, генерального директора потянуло на баб. В общем-то он никогда не отличался разборчивостью, а тут прямо "конь-огонь". К деньгам и власти без достаточного воспитания всегда добавляются разврат и похоть. Тем более, если деньги и власть достаются не совсем легальным путем. И тут, как ни странно, "коня" привязала его же собственная секретарь. Толечка, "зая", развелся с надоевшей старой подругой жизни и пошел под венец с моложавой, но очень рассудительной, Тамарой. Сын понял и остался на предприятии, дочь не приняла и ушла с поста главного бухгалтера и из жизни Анатолия Михайловича. Зато на ее место на предприятии и в жизни пришла родная старшая сестра Тамарочки, подружка жены майора в отставке Блохастова. Клан замкнулся.
В какой-то момент Главный инженер и Коммерческий директор узнали, что все совещания проводятся без их участия, в узком семейном кругу. За чаем новые родственники и старые друзья живо обсуждали все вопросы. Как ни странно, это совпало с резким снижением официальных доходов предприятия. Зарплату начали платить с перебоем, рабочих отправляли в неоплачиваемые отпуска, разогнали несколько КБ. Лев Абрамович сопротивляться не стал, его сын и дочка Контантина Константиновича обручились, и по утрам он тоже стал завтракать на этаже генерального директора. А Юрий Иванович собрался в Москву, проведать старых друзей по оборонке. Через пару недель он позвонил Тролеву и назначил встречу в одном из ресторанов верхнего Нижнего Новгорода.
- Толя, я был в Москве, - начал Чалышев, после того как они заказали кофе.
- Да, и как там? - безучастно устало ответил Анатолий Михайлович.
- Заезжал в министерство... - взгляд Главного инженера уперся в сидящего напротив.
- Хорошо, что новенького?
- К сожалению, ничего, Толя. Для меня ничего нового. Как был ты вором, так и остался. - и добавил, заметив резкое оживление Тролева, - Ты зачем, сукин сын, режешь курицу, которая яйца золотые несет?
- Нахрена мне твои яйца. Я люблю бульон! - Анатолий Михайлович встал, бросил салфетку на стол и, уходя, процедил сквозь зубы - Ну вот, и поговорили. Завтра вещи с завода забери, потом - не пущу.
Юрий Иванович спокойно дождался кофе, выпил свой и расплатился за оба. "Бульон ты любишь куриный, а получишь навар от шкорлупы." Его бывшие компаньоны, даже сосед по даче, не знали, что Борис Михайлович был давним знакомым Чалышева, еще по советским партийным делам. Именно он и попросил выйти на генерального СТНН и предложить ему подряды. А теперь москвичи, как и "серый кардинал" схемы, были неприятно удивлены, что до них доходила только треть от получаемой маржи. Времена беспредельных разборок, стрелок и тазиков с бетоном прошли, пройдут, должны пройти. По крайней мере, было решено не давить компанию, а вытеснить жадную и невоспитанную администрацию из нее. Зачем терять доход и ставить всю систему под удар. На дворе двадцать первый век, век интеллектульных технологий и технологов. На смену узколобым спортсменам без шеи и в огромных кожанках пришли пухленькие очкарики и манерные стройняшки со стеклянными глазами и силиконовыми душами.
На следующий день Чалышев заехал на предприятие, собрал в конференц-зале свои подразделения: цеховых, производство, конструкторско-технологических, службы главного инженера - и объявил о своем уходе. Повисла тяжелая тишина. Работники, которых он с таким трудом и вниманием подбирал, воспитывал и обучал, понимали, чем может обернуться уход Юрия Ивановича - единственного из членов администрации, кто разбирался в машиностроении и реально выстроил завод. Долго прощаться не стали, надо было заглянуть еще на директорский этаж. На втором этаже в отдельных кабинетах сидели члены клана и бухгалтерия, работало кафе и располагались диванные комнаты разгрузки, куда иногда попадали молодые сотрудницы, не смотря на то, что доступ на этаж был запрещен под угрозой немедленного увольнения.
Бывший Главный инженер, а с приказом об увольнении его ознакомили еще при входе в АБК, приложил карточку, но доступ был закрыт. На сигнал звонка дверь открыла секретарь ресепшена.
- Я к генеральному. Надо документы передать.
- Извините, Юрий Иванович, мне надо уточнить. Ну, Вы понимаете, нас предупредили. - через некоторое время, после созвона, - Сейчас Тамара Владимировна подойдет, Анатолий Михайлович занят.
- Ну, занят, тогда зарегистрируй-ка мне, пожалуйста, вот это входящее письмецо. А с этой... дамой ... мне разговаривать не о чем, - он передал письмо, на копии получил штамп и номер входящего, и когда через минут пять появилась помощник генерального директора, стоял уже в дверях. - Толе, и всей честной компании передай, что долго я ждать не буду. Максимум до конца недели.
Кабинет Тролева был в конце коридора. Тамара, бегло пробежав по листочку глазами, резво зацокола по паркету своими длинными каблуками. В приемную, через кабинет, наконец, привычный диванчик в комнате отдыха.
- Вот, - протянула она мужу письмо Чалышева и выдохнула. - Он хочет продать долю, сказал надо решить до конца недели.
- Хм... А то, что? - Анатолий Михайлович развалился перед телевизиром. - Костика сегодня к нам на ужин пригласи, подумаем, как этого старичка успокоить.
- Зая, ты поаккуратнее. Чалышев очень непростой, ты лучше меня знаешь. Что-то не так. Он должен был права качать, мешать работать, судиться - а тут, продажа доли. Хотя, - она вчиталась в текст, - Ох, ничего себе! Толя, он хочет полмиллиарда!
- Скока-скока?! - Тролев улыбнулся, - Пусть дальше хочет. Так ладно, что у нас сегодня на обед? Мне же надо заниматься своим здоровьем, сама просила подхудеть. Ну-с?
Разговор ушел в другую сторону. А вечером с Блохастовым они решили, ничего пока Чалышеву не платить, закрыть для него доступ на предприятие и к любой информации, а заодно провести чистку персонала, то есть уволить всех, кого Юрий Иванович привел или мог завербовать. Внутрикорпоративная война началась.
Незваный гость лучше татарина
У нас у всех избирательные слух, зрение, сознание. Очень часто мы видим только, что хотим увидеть и думаем так, как нам хочется думать. Все усугубляется, если появляются шансы почувствовать себя начальником. Морские и иные знаки уже не нужны, вокруг одни недоразвитые и придурки, и все, конечно, зависит только от настоящих личностей, которые равны по статусу или повыше. Мнимая неуязвимость и вседозволенность становятся путеводными звездами, которые привели не один корабль судьбы на мель, а иногда и на рифы. Сколько крутых перцев закопано по России, и сколько людей, умеющих договариваться, живут на берегах океанов и в крупных столицах мира. Как бы не был силен соблазн добить, додавить, расплющить - для здоровья полезно иногда задуматься о последствиях.
Анатолию Михайловичу не за чем и некогда было задумываться. С одной стороны, надо было заниматься собой и новой женой. Как можно пропустить лыжный сезон в Альпах, весну в Чехии, начало купального сезона в Дубаи, новое казино в Лас-Вегасе, сафари в Африке. А эти изнурительные выставки и конференции по всему миру. С другой стороны, процесс оптимизации персонала затянулся и превратился в перманентный. Сначала убрали всех, кого привел Чалышев, на их место встали те, кого они готовили. Их тоже решили убрать. Начали набирать со стороны, но новые сотрудники трудно встраивались в текущую структуру, возникали постоянные конфликты. Тогда ввели жесткую систему наказаний и депремирования. Порядок навели, но производительность упала. Высокий уровень накладных расходов позволял первое время сохранять доходность машиностроительного направления, но очень быстро начались проблемы с качеством. Создали ремонтную бригаду для выездов и делали замену сломанного оборудования, но это моментально загнало производство в убытки, поэтому решили просто отказывать на все рекламации. Тогда поток клиентов иссяк, пошла информация, что технику, подобную Стройтеховской, начали выпускать в Омске. Ничего не поделаешь - пришло время оптимизации, за год сократили практически всех конструкторов и технологов, из трех полноценных рабочих смен осталась одна. В цехах в основном царила тишина. Строительные подряды продолжали генерить достаточно доходов, но встал вопрос, что делать с заводом.
Тем более, что Юрий Иванович, подождав неделю и не получив никакого ответа, нанял юристов, которые методично вели дело к взысканию стоимости доли вышедшего участника. Если раньше Тролев специально выводил деньги, теперь вынужден был их вводить с других доходных направлений для поддержания штанов своей команды и своего имиджа известного в строительной отрасли машиностроителя. Призрак банкротства все чаще появлялся в кабинетах второго этажа административного корпуса, но, доходя до кабинета генерального быстро рассеивался. Прошло полгода с момента увольнения Главного инженера. В приемной раздался звонок. На другом конце провода был Президент ассоциации строителей Виктор Степанович Табанюк.
- Анатолий Михайлович, добрый день. Как Ваши дела, как здоровье?
- Виктор Степанович, все хорошо. Что хотел, а то у меня с временем беда. - обычно из Ассоциации звонили, чтобы что-то попросить или предложить организовать, поэтому лучше было не вдаваться в рассуждения. - Я уезжаю через пять минут.
- У меня интересное предложение. Я сегодня с москвичами встречался. Ну, точнее с нашими нижегородцами, которые теперь в Москве работают. Не хотите пригласить в гости, показать завод, может найдете точки соприкосновения?
- А что они хотят? Машин у меня пока готовых нет, - хотел добавить "и не будет" но сдержался, - Кто это вообще, чем занимаются?
- Точно не знаю, но рекомендовали серьезные люди от губернатора. СтройТАК называется, интересуются импортозамещением после санкций. - президент ассоциации не увидел как вытянулось лицо Тролева.
- Как?
- СтройТАК, вот на визитке написано. Генеральный директор Геннадий Витальевич еще пару дней будет, могу познакомить. Вы у нас на хорошем счету, стыдно не будет.
- Да, конечно. - Анатолий Михайлович уже совладал с собой, но еще не верил, что речь идет о СтройТАКе, с которым он безуспешно пытался подружиться года три. - Из Москвы? Это поставщики федерального министерства?
- Ну, да. У них заказ на создание нового технологического оборудования, генеральный приехал поискать партнеров.
- Виктор Степанович, примем на лучшем уровне. Куда прислать машину?
- Да нет, вы время назначьте, куда ехать я знаю, транспорт у нас свой, они на машинах приехали. Да в общем у них здесь уже есть активы, ресторан, гостиница. Не важно, во сколько удобно, Анатолий Михайлович?
- К девяти завтра удобно, я планерку проведу и буду в вашем распоряжении. Только моему помощнику дайте номера машин, чтобы на КПП пропустили.
- Договорились, до встречи.
Надо было срочно приводить предприятие в порядок. Он вызвал всех на расширенное совещание и поставил задачи, предупредив о том, что завтра в восемь все проверит лично, а с девяти, чтобы духу никого не было, кроме назначенных рабочих в новой спецодежде. СТНН уже давно жил напоказ. Рабочие не получали, хотя и расписывались раз в полгода за получение, спецодежду. Цеха не отапливали и не убирали. К приезду гостей всех бросали на наведение марафета, потом оставались только особо проверенные и руководство. Остальных через заднюю проходную отправляли по домам. Картинка была очень приличная, поэтому возили даже иностранцев, один раз были чему-то постоянно улыбающиеся японцы.
После общего совещания Блохастов попросился поговорить тет-а-тет. Настроения особо не было, но Костя обычно по пустякам не тревожил. Когда все вышли, они пересели от общего стола для заседаний на кресла возле рабочего стола.
- Толя, тревожные вести из Казани.
- Что случилось?
- На наши объекты приехали комиссии из местного минстроя.
- На все объекты?
- В том-то и дело, что даже на сданные объекты приехали эксперты. Проверяют качество работ, по полной программе. Я пытался со своими связаться, выяснить чей заказ. Говорят с самого верха, практически от министра. Ты бы позвонил в Москву - пусть прикроют.
- А что у нас там совсем плохо? - в ответ Анатолий Михайлович увидел удивленно-восторженное выражение лица Блохастого. - Понятно, понятно. Ну и чем нам это может грозить?
- Если не остановим, то от компенсации расходов до уголовки, объекты-то есть и региональные, и федеральные.
- Ну, а мы что? Это дочка накосячила.
- Толя, я предупредил, подумай. Но направление нам закроют, и не только в Татарстане, насколько я разбираюсь в колбасных обрезках.
Безопасник ушел. Генеральный директор посомневался, но не стал принимать решение и звонить с кондачка. Завтра после встречи с москвичами будет виднее. Вызвал машину, забрал жену из приемной и помчался в сторону своего загородного дома. Где его ждали ужин, сауна и вечерний биллиард с симпатичной и умной женщиной. В это время в цехах и кабинетах усталые сотрудники под присмотром и прикриком начальников продолжали генеральную уборку и наведение порядка к завтрашнему дню.
Когда финансы поют романсы
В обычной жизни мы редко вспоминаем, что смертны и одинаково кожаные, вне зависимости от возраста, веса, национальности, вероисповедания. Не влияют на это даже состояние банковского счета, место в системе распределения и государственной власти. Мало того, деньги и власть не приносят счастья, а только повышают качество жизни и возможность повлиять на окружающий мир. Иногда, это непомерная ноша и даже проклятие, а страх потерять то, что имеешь - плата за достигнутое недостойным путем. Мир, как и прежде, построен на эксплуатации человека, но все же формы стали более гуманнее, и эксплуататор или тот, кто стремиться им стать, вправе выбрать форму, в которой он может более ярко выразить свои таланты и комплексы. Раньше что было? Все экологичное и натуральное: рабство, кандалы, кнут, топор. А сейчас все токсично и цивильно: и автокредит, и ипотека... страховка, пенсионные накопления, оплата учебы своей, оплата учебы детей, расходы на лечение, расходы на отдых... плата за связь, оплата интернет-услуг, соцсети, игры... Конечно, нам обещают, что скоро все упростится: вставил в башку чип, закачал нужную программу - и свободен, или наоборот. Там разберемся. Пока приходится все мерить великим эквивалентом - деньгами.
Как это ни странно, но учредители и акционеры тоже люди. Особенно, когда теряют свои состояния, положение, статус. Мир снова становится таким огромным и непредсказуемым. К счастью или к сожалению, но это случилось и с Анатолием Михайловичем Тролевым. После инцидента в Татарстане, как и предсказывал Константин Константинович, подряды прекратились, а заработанные деньги пришлось отдать за прекращение дел и ликвидацию фирм. Из всех реальных активов остался только стоявший завод. Персонал крепился из последних сил, задержки по зарплате на два-три месяца не смущали - идти все равно было некуда, тем более, что остался основной костяк предпенсионеров. Команда не сдавалась. Но все, кто мог генерить идеи и мыслить самостоятельно, были давно уволены. Приходилось использовать старые наработки, но и там была жесткая конкуренция. Москвичи из СтройТАК оставались наиболее реальными заказчиками, хотя они то появлялись, предлагая просчитать выпуск партии изделий, то пропадали, ссылаясь на то, что таких завышенных цен на рынке нет.
Банки, которые раньше стояли в очередь, чтобы открыть счет и выдать кредит, теперь отказывались от встречи. Удалось заложить часть имущества, но это спасало ненадолго. Генеральному директору оставалось одно - попытаться продать часть акций и привлечь инвестора с заказами. К Борису Михайловичу и Артему Валерьевичу после провала со строительными подрядами он уже обратиться не мог, оставалось взять инициативу и предложить себя СтройТАКу. А он это умел делать. Надо, чтобы людям, принимающим решение, было выгодно принять нужное решение. Только требуется вычислить от кого это зависит, и что он хочет. Через общих друзей он уточнил, что владелец Владимир Эдуардович достаточно состоятельный человек и вряд ли его заинтересует откат от сделки. Но скорее всего, ему может быть интересно прогонять через СТНН часть производственных программ. Что еще интереснее, всеми сделками по поглощению в корпорации занимается один человек, заместитель по корпоративному управлению Андрей Викторович Дворжецкий. Вот он паровозик, который может втащить завод снова в мир заказов и мощного распила.
Терять было нечего и Анатолий Михайлович напросился на встречу к Андрею Викторовичу. На переговорах присутствовало много сотрудников, поэтому в персональную для ЗГД презентацию завода, заблаговременно был вставлен листочек с запиской о необходимости личной встречи для обсуждения особых условий. Делая доклад Тролев обратил особо внимание и попросил открытить эту страницу, не вдаваясь в подробности, что на ней. Слабый кивок головы подтвердил, что Андрей Викторович увидел информацию и согласен на встречу. Вечером раздался звонок от помощника Дворжецкого, и генерального СТНН пригласили на деловой обед в небольшое заведение недалеко от офиса СтройТАК.
На следующий день коллеги встретились в итальянском ресторанчике.
- Предлагаю по бизнес-ланчу, у меня не так много времени. Так что Вы хотели сообщить, Анатолий Михайлович?
- Андрей Викторович, я опытный бизнесмен и понимаю, что в любой сделке должны присутствовать особые условия. Всем должно быть комфортно и выгодно.
- О чем идет речь?
- Я бы хотел продать вашей компании, или Вам, или Вашему шефу, часть акций завода.
- Ну, Вы знаете, что меньше 75% мы не берем. Раньше брали, теперь - хватит.
- Вот как. Я не знал, но если вы оставите меня соучредителем и генеральным директором, я думаю, что уговорю всех остальных участников.
- Только зачем вы нам нужны, я имею в виду завод, конечно. Контрактов с вами нет, и не понятно будут вообще. Предприятие на боку, да, были времена, когда оно летало, но сегодня...
- Я бы разделил тему на две части. Позвольте говорить абсолютно откровенно, - и получив одобрение от жующего овощной салат Андрея, продолжил. - Первая касается корпорации. Мы готовы подхватить ваши заказы, а цены не снижаем, потому что привыкли делиться, но с нами об этом никто не хочет говорить. То есть поставьте нас на генподряд, и мы обеспечим вам необходимую маржинальность хоть в портретах, хоть в картинках. Плюс, мы не так уже и плохи, наладить выпуск серийной продукции, только, подчеркиваю, серийной, можно достаточно быстро. Плюс НИОКРы всякие тоже можем, нарисовать по импортозамещению машину какую-нибудь...
- Ну, это понятно, а вторая часть? - Андрей принялся за горячее.
- Вторая касается только Вас и меня, - Анатолий Михайлович огляделся и понизил голос, - я готов заложить в цену и Вам вернуть назначенный процент. Если это, конечно, интересно. Не хотелось бы Вас обидеть.
- Ничего, я потерплю, - ЗГД сложил приборы на тарелке, не спеша выпил компот. - Я подумаю. На связи.
Дворжецкий быстро встал и направился к выходу, его худощавая фигура расстаяла за дверью. Нижегородский бизнесмен сидел, медленно пережевывал пищу и понимал только одно, что он сказал все, что хотел. Как это сработает, зависит теперь не от него. Но сработало как надо. Через две недели он приехал в Москву на подписание Меморандума о взаимопонимании, еще рез две была закончена первичная оценка завода. Тяжелее всего было договориться с Чалышевым. Общение шло через юристов, которые выжали к полумиллиарду и неустойку, и свои комиссионные. Конечно доли Льва Абрамовича и Константина Константиновича ушли по совершенно другой цене, тем более, что из нее были вычтены пятьдесят миллионов за бизнес-ланч в милом московском итальянском ресторанчике. Но продавцы были довольны, понимая, что предприятие через пару месяцев было бы банкротом и пришлось бы еще доплачивать.
Персоналу после очередной смены было объявлено, что появился новый крупный инвестор, предприятие ожидает поток заказов и хорошие перспективы. Но не получив ответ на вопрос, когда выплатят зарплату за позапрошлый месяц, все уныло побрели на заднее КПП, а потом на автобусную остановку. Молчание прерывалось отдельными нелитературными выражениями. Впрочем, на хорошее расположение духа администрации это никак не повлияло, в кафе на втором этаже долго играла веселая музыка, танцевали, пели и пили вино за удачную сделку и все хорошее.
Обещать - не значит делать
Как прекрасен конфетно-букетный период в любых отношениях. Улыбки, обещания, даже клятвы верности и особого отношения. Это работает и с персоналом, и с руководством, и с деловыми партнерами. Смысл один - усыпить бдительность и добиться своего. Чем больше интимного, тем больше обман. Договориться о сотрудничестве не сложно, но как удержаться от соблазна обмануть партнера, если главная цель - прибыль, доход, деньги. Бизнес - это когда одному кажется выгодным, а другому - на самом деле выгодно. По крайней мере так считали многие, выросшие на развале девяностых, некоторые убеждены в этом и сейчас. Твердая убежденность в безнаказанности и возможности в любой момент откупиться позволяет, не оглядываясь, обещать все, что угодно. Тут главное что? Не попасть на такого же достойного, но более шустрого, предпринимателя или на нецивилизованного беспредельщика, который не станет разбираться в тонкостях ведения бизнеса, и на один холмик станет больше.
Наверное, так должен думать директор предприятия, который только что вылез из банкротства. Нет, Анатолий Михайлович поверил в то, что всегда ему хотелось сделать. Он мечтал и верил тогда, когда ровнял брошенных всем начальством работяг, и когда разбирался с местными бандитами за некачественную работу, и когда договаривался то с одними, то с другими, то с женой - что это все ради семьи и детей - о том, что когда-нибудь он сам придумает и сделает. Теперь был тот самый случай. Он был главным, он поменял свою жизнь, и в руках было предприятие, которым он мог единолично управлять.
- Тома, вызови главного конструктора, - кресло послушно откинулось и отодвинулось, пульт включил телевизор.
- Толя, мы его месяц назад уволили.
- Зайди.
Здесь и сейчас стало понятно, что не стоило сразу с поезда ехать на завод. И еще многое.
- Кто у нас есть?
- Ну как, все.
- Перестань. Я говорю, кто есть из конструкторов и технологов, производство я знаю, там Олег Сергеевич, он подправит...
- Не хотела тебе говорить, но я его тоже уволила.
- В смысле? Ну, он дерзил, хотел к тебе попасть, меня обозвал. А потом ты помнишь, что это зам Чалышева!
- Да будь он трижды зам черта! Тома. Кто у нас может думать?
- Ты. Ты. Ты, можешь.
- Это понятно, но нужно, чтобы это было сконструировано... мне надо ... мне надо. Мне надо, чтобы ты выяснила, что еще реально может что-то делать в КБ. Кстати, как Саша?
Александр Анатольевич не бросил отца, начал с подмастерья и честно дорос до начальника цеха. Он проехал с отцом заграницы и веселые выставки, но только когда увидел, что произошло с мамой, начал понимать - пора становиться взрослым. Звезд не хватал, но был упертым. Любил преподов из Политеха - и его любили. Когда встал вопрос защищаться здесь или поехать за рубеж, решено было, что здесь проще. Но было не так. А вы попробуйте общаться с простыми заводскими девушками, обладая деньгами и властью. Его иногда били, а он крепчал. Пока бригадир не прижал к стенке.
- Саша, ты хороший человек.
- Ну, я... это зна..ю - не совсем трезвый молодой человек ответил повидавшему виду рабочему.
- Тебя завтра наши парни договорились в печке сжечь. Будут долго искать и не найдут.
- Сжечь?
- Саша, либо ты становишься человеком, тогда, я помогу тебе, хотя.. или иди, - слегка подернув просаленным рукавом.
- А можно я с вами? - похмелье почти прошло.
После этой истории парень переменился. Александр Анатольевич научился отрабатывать вместе со всеми, оставаться и думать, что можно еще приспособить, чтобы не было так тяжело. Начал подтаскивать через свою мачеху друзей в конструкторы и технологи, тем более, что старые разбегались. Тамара понимала и не противилась. И вот женская мудрость победила мужскую упертость. Отец захотел пообщаться с отверженным сыном.
- Чай нужен?
- Я и так с ним поговорю. Тамара, ты понимаешь - совсем другой коленкор. Ты не против?
- Я? Я тебя сама очень просила.
- Понятно. Неси чай.
- Саша. Привет. Присаживайся... - в общем-то неловкая ситуация, - не буду ходить около, можно?
- Говори.
- Я был в Москве, ты знаешь они почти наши хозяева. Есть проект, мы можем вернуться.
- Мы или ты? Что ты хочешь? Это касается моей кандидатской!
- Ты не понял, твоя кандидатская - г..о. Мы можем заново сделать завод. И не один.
- Понятно. Что от меня нужно. - Александр с детства знал, что папа про свои обещания быстро забывает, и не любит когда ему об этом напоминают.
- Мне нужны твои ребята. Я помню ты привел ребят из ОКБ. Мы с ними ездили на выставку.
- Проблемы?
- Наоборот, Саша, наоборот! У нас есть шанс. Есть заказ. Ты и твои ребята, мы сможем поднять, теперь только только для себя, завод. Делаем?
- Мне бы тоже этого хотелось.
В кабинет без стука вошла Тамара, за ней вошел Игорь, последний из тех, кто еще мог организовать КБ. Первый из тех, кого привел Александр.
- Анатолий Михайлович, никого нет. Вот.
- Игорь, - отозвался сын директора, - нам предлагают сделать что-то.
- Я предлагаю пообещать сделать, - подытожил разговор генеральный директор.
Игорь Александрович занял свое место в отдельном кабинете, собрал всех оставшихся на предприятии специалистов и выдал нужные чертежи. Правда, он не обещал, что это будет работать. От него этого никто и не требовал.
Миноритарий - это звучит гордо, но не долго
Многие либерально настроенные личности за рубежом, иногда еще и в нашей стране, пытаются наивно полагать, что право частной собственности незыблемо. Делают из него такую священную для всех индусов корову. Якобы, если человек владеет небольшим участком или домиком, не дай Бог долей в бизнесе, то имеет такие же права как люди состоятельные и вхожие во власть. Будете смеяться, некоторые додумываются судиться за нарушение таких прав. Нет повода нервничать, решения выносятся по существу и в рамках законов: прав тот у кого больще прав. Так же лучше, чем при Сталине. Уже не расстреливают, иногда просто сажают для того, чтобы время подумать и все осознать. А чаще просто четко обозначают текущую позицию и направление движения.
Анатолий Михайлович остался в СТНН единственным, кроме СтройТАК, миноритарием. Завод получил серьезный заказ на разработку технологической линии по ремонту труб. Фактически предстояло сконструировать, провести испытания и запустить в серию производство мини-заводов. Учитывая состояние коммуникаций во всех регионах от перспектив захватывало дух. За чужой счет все наладить, а дальше по схеме: вывести документацию и оборудование на другую площадку и работать на себя. СтройТАК - корпорация, там и не заметят потерю заказов.
Все шло хорошо, пришел первый транш. Закрыли кредиты, налоги, зарплату выплатили. Предприятие оживало, люди засуетились и начали иногда улыбаться при встрече с начальством. Но вдруг оказалось, что в корпорации есть свои правила и стандарты упрваления, формы согласования, отчетность. И вот через два месяца после завершения покупки доли из Москвы приехала делегация. Приезжали генеральный, финансовый, технический директора и зам по ДЗО. По традиции персонал навел ночью марафет и был удален.
Самолет из Москвы прилетел в полвосьмого утра. Стояло прекрасное солнечное июльское утро, служебная ауди привезла гостей. Высокий импозантный генеральный с легкой небрежностью пожал руки возле входа в административный корпус и, слегка махнув рукой и пробормотав «пойдемте», быстро развернулся и двинулся в сторону своего кабинета.
= Мы бы хотели сначала завод посмотреть, - твердо, но спокойно сказал высокий человек в очках. Это был Геннадий Витальевич, генеральный директор СтройТАК. - Я-то был, а вот коллеги нет. Я надеюсь, вы знакомы со всеми.
- По телефону в основном. Ну, с Ольгой Геннадьевной мы в Москве общались, - в улыбке расплылся Анатолий Михайлович.
- Тогда позвольте представить. Виталий Николаевич, мой заместитель по техническим вопросам, и Сергей Владимирович, зам по ДЗО, филиалам.
- Очень приятно, ну что ж, давайте, я сам вас проведу, сделаю, так сказать, ознакомительную экскурсию, - незаметно прищурившись и придав тонкую нотку сарказма голосу Анатолий Михайлович спросил, - если не секрет, вы какой ВУЗ заканчивали? Чтобы понимать, что объяснять, а что нет.
- Вы все показывайте, если надо будет, мы вас остановим, - спокойно откомментировал Сергей Владимирович. - Ольга Геннадьевна, Вы с нами?
- Да, конечно, мне очень интересно! Что же мы все-таки купили. Так вообще красиво.
- Пройдемте...
Завод оставил у сотрудников, которые обычно пересаживаются с сиденья автомобиля, на рабочее кресло, а с него на ресторанный диванчик, хорошее впечатление. Высокие и длинные пролеты с мощными кран-балками, станчные цеха, покрасочная камера, заготовительный цех, где показательная бригада разрезала и гнула стальные листы, сваривала детали. Вылизанная до блеска и обставленная комнатными растениями рабочая раздевалка, чистейшие туалеты, выкрашенные в разные цвета полы, новейшие обогреватели и питьевые фонтанчики переносили гостей в светлое будущее российского машиностроения. Конструкторский отдел был заставлен столами с компьютерами. Правда, за столами сидело три человека и напряженно молчали. Таже картина была в технолочиском отделе.
- Анатолий Михайлович, а где сотрудники?
- У нас несколько мероприятий на выезде. Заняты, занимаются.
- Рабочих особо тоже не видно, у вас по штату почти триста человек, - не унимался Виталий Николаевич. Он как производственник уже успел заметить и убитое состояние станков, и залатанные дыры в крыше, и многое другое, что не заметно обычному менеджеру или финансисту.
- Территория большая, распределяются знаете ли. Не любят попадаться на глаза руководству.
После экскурсии гости добрались до огромного кабинета директора завода, пили чай и обсуждали текущие вопросы и планы. Тролев эмоциаонально рассказывал про проект, варианты технических решений. Гости из уважения к бывшему хозяину терпеливо и участливо слушали и задавали вопросы. Ближе концу встречи вернулись к цели посещения.
- Анатолий Михайлович, вам надо ознакомится и подписать регламент по взаимодействию с головной компанией. Я Вам на почту его высылал. - начал Сергей Владимирович.
- Да, мне секретарь сказала, что пришел документ, мы пока не ознакомились...
- Ознакомьтесь сейчас, прошу, я привез в распечатанном виде. Ваши службы должны интегрироваться в холдинговую структуру. Надо оптимизировать и административные, и коммерческие расходы, все закупки теперь только через Москву.
Анатолий Михайлович автоматически перелистывал толстый прошитый документ. Он начинал догадываться о том, что происходит. Но решил уточнить свои предположения.
- Вы хотите сказать, что мы будем пересматривать штатное и бюджет?
- Несомненно и незамедлительно. Кроме того, вам не нужны столько замов с такими зарплатами. По остальному персоналу мы еще пройдемся, но коммерческого и безопасника придется уволить.
- Как уволить?
- Быстро и аккуратно. Если нужна помощь, мы поддержим.
- Да, и обязательно в ближайшее время пришлем своего финансового директора, он будет между Вами и главным бухгалтером, - вступила в разговор Ольга Геннадьевна. - Он будет держать все банковские флэшки и согласовывать реестры платежей. Нет ну БДР, БДДС тоже на нем.
- Что на нем? - Тронев никак не мог оправиться. Даже Чалышев никогда не требовал контроль за счетами и платежами, а тут просто руки за спину.
- Бюджеты доход-расход, движение средств... да Вы не волнуйтесь. Все будет хорошо, - успокоил Сергей Владимирович. - У нас люди подготовленные, помогут, объяснят, если надо.
- Да, и аудитик оборудования проведем, лин, конечно, не обещаю, но планчик наброаем развития там, перевооружения тенологического, - технический директор добил директора завода.
- Коллеги, мы так не договаривались! Я генеральный директор и акционер, и я решаю, утверждаю, отвечаю... - начал Анатолий Михайлович.
- Конечно, отвечаете. Мы как раз про это и говорим. Акционер вы миноритарный, мы представители головной компании. Вы же понимаете, что у стандарты... Вы же хотите, чтобы были заказы, деньги. Значит должны работать согласно регламента. Подписывайте, изучайте и начинайте работать по новым общекорпоративным правилам.
- Мне нужно время, ознакомиться.
- Хорошо, только не тяните, не в ваших интересах.
Московские коллеги уехали, Тролев попытался набрать Дворжецкого, но тот ему подтвердил, что управление активами не в зоне его ответственности. Можно набрать акционера, но он такие вопросы напрямую не решает. Лучше подписать регламент и начинать работать.
Последующий год стал очередным испытанием для предприятия и его сотрудников. Генеральный директор занял круговую оборону, старался ничего из рекомендаций не выполнять, отчеты не предоставлять и постоянно ездил в Москву, то на совещания, то на выбивание денег. В свою очередь ему не согласовывали план закупок, не оплачивали работы, не утверждали сметы и бюджет. К началу весны состояние завода вернулось к предбанкротному. Рабочие зарплату не получали, ходили хмурые и большей части сидели в отпусках за свой счет. Деньги Тролев вывел и теперь ждал кризиса, чтобы вытащить остатки с развалин предприятия, перебиваясь редкими собственными заказами и случайными траншами от головной компании.
Хорошо, что все хорошее заканчивается
Все временно, ничего постоянного нет. Изменениям подвергаются и звезды, и камни, и предприятия. Так идет время, так создается история. Начатое когда-то дело, пройдя свой отмеренный жизненным циклом круг, закрывается или, подхваченное новым стремительным движением, трансформируется. Заводы в этом смысле стоят дубами среди травы фирм-однодневок, торговых посредников и финансовых брокеров. Но и им приходится участвовать в круговороте экономики.
СТНН, родившийся как склад готовой продукции строительного комбината, выросший в прекрасный машиностроительный комплекс, потерял своих родителей и почти всех детей и вынужден был влачить жалкое существование в ожидании уничтожения. И вместе с ним в тяжком раздумии и бедственном положении находились все, кому выпало быть его частью — рабочие, инженеры, экономисты и прочие человеческие ресурсы, выражаясь современным офисным языком.
Анатолий Михайлович рассчитал правильно. Он два раза уже заработал на предприятии, первый — когда отжал прибыль и бизнес у своих партнеров, второй раз получил доход при продаже завода корпорации. Пришло время уходить, точнее переходить. Наработок было много, в губернском правительстве и Ассоциации нижегородских строителей он зарекомендовал себя как крепкий промышленник. Последний год Тролев активно работал на получение грантов на разработку и выпуск новой техники. Сельхоз, ЖКХ, пищевка — не важно. Главное финансирование, получив которое, можно было бы раскрутить производство на новой площадке. Благо пустующих площадей предостаточно, а будет еще больше.
С одной стороны, везде в Нижнем, и на заводе среди рабочих, и в ассоциации среди коллег, и в государевых органах, он активно продвигал слух, что москвичи купили и душат конкурента в лице Стройтеха. Работать не дают, заказы не оплачивают, заставляют увольнять ценных сотрудников. И ему верили. А как не поверить, если в большинстве случаев слияние с централизованными холдингами с головой в Москве оборачивалось только жесткой эксплуатацией ресурсов и развалом хоть как-то выживавших до этого предприятий.
С другой стороны, директор завода часто ездил в столицу. Близились сроки сдачи технологической линии, которая была только на бумаге, а генподрядчиком по федпрограмме выступал СтройТАК. Вот и выходило, что загнал Анатолий Михайлович в угол умников столичных. Теперь или ему платили, да еще и двойную цену за срочность, или он мог смело отказаться от проекта, оставив себе уже усвоенные миллионы. В мае ему даже скинули дополнительный аванс, но пьеса дальше начала развиваться не по сценарию.
- Анатолий Михайлович, можно к Вам? - однажды утром в кабинет вошла юрист завода Анастасия. Она всегда выбирала момент, когда Тамара отлучалась, чтобы не унижаться перед «этой особой». Тем более, что жена-помощник реально оценивала риски и старалась молодого сотрудника к телу директора не допускать, а докладывать сама.
- Ну, конечно, Настенька, тебе всегда можно, - сладко пропел Тролев, тщательно сканируя фигуру вошедшей.
- Вы не реагируете, а я неделю назад сообщала, правда через помощницу, что Москва требует в конце июня внеочередное собрание акционеров.
- Ну, хорошо, пусть приезжают. Что опять хотят бюджет пообсуждать? Или штат им не нравится? Чего говорят.
- Да они не говорят, они пишут. Отчет и переизбрание исполнительного органа.
- Какого органа? - Анатолий Михайлович словно очнулся и поднял глаза выше блузки.
- Исполнительного, генерального директора, Вас.
- Не понял, как переизбрание? Я же на три года... Ах, вот оно что... - растянул последнюю фразу директор завода. Перед продажей предприятия он специально заключили с собой трехлетний трудовой договор. - Значит так захотели.
- Ты иди, Настенька, иди. Алло, Тома, ну тебя где носит? Где? Давай ко мне и Костю прихвати. Срочно.
- Анатолий Михайлович, так что мне ответить? Уже сроки прошли.
- Да пусть едут. Кстати, уточни, кого они от себя предлагают на мое место.
- Я уточнила. Вроде Сергей Владимирович, помните, несколько раз к нам приезжал из Москвы, сам собирается.
- Кто? - Тролев внезапно расхохотался. - Пусть, пусть приезжают. Все беги, пиши ответ. Ждем их... с нетерпением.
Анастасия не поняла, почему генеральный произнес последнюю фразу с каким-то злорадством. Но развернулась и быстро побежала по коридору, чтобы не пересечься с помощником. А Анатолий Михайлович встал из-за стола и начал ходить по кабинету, задирая голову и потирая руки. Он считал Сергея Владимировича офисной крысой, копающейся в бумажках и ничего не смыслящей в производственных вопросах. И был не очень далек от истины.
Но дело было в том, что в команде СтройТАКа отсутствовал технарь-машиностроитель, который бы взялся за управление безнадежно запущенным и специально корпорацией обанкроченным предприятием. Выбора не было. Или отдавать Тролеву дограбить до последнего рубля, или попытаться хоть что-то сделать и с заводом, и, самое главное, с технологической линией, за которую могли «шею намылить» всем, включая Шефа. В помощь новому генеральному на первое время откомандировали двух инженеров из филиальных предприятий.
Смена исполнительного органа прошла на редкость спокойно. Приглашенный на собрание нотариус в течение получаса зафиксировал волеизъявление представителей акционеров. Ключи от сейфа и кабинета были положены на стол.
- Поздравляю Вас, Сергей Владимирович. Теперь получается я с Вас спрашивать буду как акционер. - ехидно заметил Анатолий Михайлович. - Вот с завтрашнего дня этим и займусь.
- Так вы передавать завод не собираетесь что ли? - удивился новый директор.
- А что передавать? Все, что есть, все ваше. Ну, вы год управляли мной, сами знаете. Да, кстати, там по договору мне компенсация полагается за досрочное прекращение, около пяти миллионов, потрудитесь оплатить во время.
- Какая компенсация? - удивился юрист СтройТАКа, присутствовавший при сделке и теперь на собрании. - У Вас в договоре не было парашютов, на сколько я помню.
- Забыли вы наверное, коллеги. И у меня, и всех топ-менеджеров были такие пункты с самого начала, кстати, я всех вчера рассчитал. Денег хватило вот только-только... Сегодня пятница, у нас как раз в понедельник зарплата, заодно и мне выплатите. Приехать в кассу или на карточку переведете, а, Сергей Владимирович?
- Я пока не готов...
- Ну, ничего. Имейте в виду, жду максимум три дня, потом буду обращаться в трудовую инспекцию, - доброжелательно и с улыбкой произнес Тролев, и саркастично добавил. - Вы, главное, рабочих берегите, а то разбегутся. Да, жаль, что все хорошее когда-нибудь заканчивается. Это были лучшие годы моей жизни. Ну все, аривидерчи, сеньеры.
Тролев и его приближенные, жена-помощник, брат-технический директор, партнер - зам по безопасности, сын — начальник цеха, сестра жены — главный бухгалтер, спокойно рассаживались по машинам и выезжали через центральную проходную. Из окон административного корпуса, как с палубы тонущего корабля, за этим наблюдали Сергей Владимирович и остальной, брошенный своим капитаном, экипаж. Впрочем, многие уже получили тайное предложение перейти на новую площадку. Только сначала нужно было дождаться невыплаты зарплаты и подать коллективный иск. Последняя торпеда, так сказать... Но никто в АБК особо не вспоминал о рабочих, своего рода матросах в отсеках, которые в засаленной спецодежде что-то разрезали, сваривали, гнули, растачивали, в общем до последнего боролись за живучесть судна.
Перезанять, чтобы переотдать
Миром правят пародоксы. Не путать с другим словом. Мягкое побеждает твердое, великие открытия делают дилетанты, бизнесом движет нерациональное поведение. В нашей стане человек с нормальной психикой может заниматься бизнесом только если он госслужащий или носит пагоны. Да и то, последнее время, говорят, что это становится рискованным. Рыночные деятели все не от мира всего, а уж в рамках корпорации надо быть просто неадекватным, чтобы променять мир регламентов и стандартов организации, на бушующий хаос неопределенностей и рисков.
СТНН повезло. Новый генеральный директор не обладал ни специальными знаниями в машиностроении, да и в производстве вообще, ни рыночными амбициями. Сергей Владимирович был до глубины души служителем церкви под названием система. Своевременное и точное выполнение указаний сверху без проявления наказуемой инициативы давно стали символов его бизнес-веры.
Первое время было необычно. Как делать «с нуля» еще учат в учебниках, но вот как делать что-то из глубокого минуса — все молчат и опускают взгляды. В первый же вечер после назначения в кабинет зашли сотрудники завода, оставшиеся и исполняющие обязанности главного конструктора, главного бухгалтера и начальника отдела отдела кадров. Безопасник, коммерческий и главный инженер были привезены с собой из Москвы и уже пытались вступить в свои полномочия, осваивая свободные кабинеты.
- Сергей Владимирович, добрый вечер. Вы меня помните, я Валентина, зам главного бухгалтера, - начала спонтанное совещание грузная молодая дама. - У нас в понедельник зарплата.
- Да, я уже, к сожалению, в курсе. Много денег?
- Без отчислений и текущих платежей около пяти миллионов. Но еще Анатолию Михайловичу пять.
- Ну, мы вам недавно пятьдесят единиц перечисляли. Десяточка-то найдется, надеюсь. - усмехнулся Сергей Владимирович.
- Сергей Владимирович, - плачущим тоном заговорила Валентина Ивановна. - Ничего. Да и счет заблокирован, свои флэшки они забрали, а на нас надо оформлять.
- О, как! Ну оформим в понедельник.
- Не раньше, чем через неделю, - вступил корпоративный юрист из Москвы. - Пока зарегистрируем изменения, пока в банк передадим. Нет, даже пару недель. Ладно, я все собрал, у меня самолет. Всего хорошего. Поздравляю, Сергей Владимирович.
- Понятно, а Вы что скажете? Вы, кажется, Наталья...
- Петровна, - подсказала высокая дама в очках стеснительным тоном.
- Вы эйчар, вроде?
- Нет, что Вы! Я из отдела кадров.
- Ну да, понятно. Что скажете, народ подождет пару недель?
- Тут понимаете какое дело, мне сегодня половина сотрудников принесли заявление об отпуске и сразу заявление об увольнении. Остальные — уже в отпуске.
- Супер! А подскажите мне Наталья Петровна как эйч.., как кадровик. Что происходит?!
- Сергей Владимирович, наверное, лучше я Вам объясню, коллеги могут не все знать. Я — главный конструктор. Игорь Алексеевич.
- Да, я помню Вас. Вы по видеоконференции рассказывали о состоянии проекта. Ну, так и что происходит, Игорь Алексеевич.
- Все собираются уходить. Вы не давали заплатить зарплату Анатолию Михайловичу из Москвы. Ну, а теперь мы вообще ничего не получим.
- Ага. А сказал вам это...? - Сергей Владимирович обвел всех присутствующих спокойным взглядом, - Кто? Я сам и отвечу. Кто-нибудь из ушедшей администрации.
- Мы все понимаем. Но мы и так долго терпели, все эти оптимизации, потом реструктуризации...
- Ну хорошо. А зачем вы пришли? Я вроде вас пока не вызывал.
- Мы пришли еще при прошлом руководителе, Чалышеве Юрии Ивановиче, - снова заговорила Валентина. - Нас заставили подписать приемо-сдаточные Акты. Переживаем, что хотят на нас все повесить и придется отвечать.
- Отлично, - и поймав недоуменные взгляды коллег, генеральный продолжил с улыбкой. - Значит, мы теперь в одной лодке. И много еще таких... переживающих?
- Да в принципе - все. Другие уже рассчитались, - ответил главный конструктор.
- Понятно. А скажите, что на самом деле с технологической линией? - в ответ повисло многозначительное молчание. - Я объясню. Наверняка, вы все давно друг друга знаете, общаетесь, слухи распространяете. Ходоки вы мои, уважаемые депутаты рабочих и … крестьян на заводе нет?
Посетители насупились и начали разворачиваться к двери.
- Коллеги, не обижайтесь. Присаживайтесь, плиз. Чай пока предложить не могу, еще не разобрался, где тут что. Похоже Анатолий Михайлович даже чашки забрал. - не привыкшие к такому доброжелательному тону, сотрудники оторопели и не спешили присаживаться.
- Присаживайтесь, я вас надолго не задержу. - сказал Сергей Владимирович, и дождавшись пока все усядутся на краю большого переговорного стола, подсел рядом и продолжил. - Вы скоро все сами увидите, поймете кто есть кто. Самое последнее дело начинать работу с оскорблений предшественника. А.М. - достойный руководитель и многое сделал для завода. Пока прошу уяснить две вещи: я здесь для того, чтобы завод работал, и второе — крепостное право в России отменено в 1861 году, и бесплатно работать никто не будет. Вопрос по зарплате мы решим, на самом деле, без обидняков, так всем, кому сможете передайте.
- А как? Ведь денег, даже если счет разблокируем, нет. - засомневалась Валентина.
- Валентина...?
- Ивановна я.
- Касса есть на предприятии?
- Нет, но мы обычно у себя в кабинете выдаем, - недоуменно недоверчиво произнесла ио главного бухгалтера. - У меня в кассе тясяч пять, максимум. Вы, что волшебник, Сергей Владимирович.
- Игорь Алексеевич, мне показалось, или меня Валентина Ивановна сказочником назвала? - смеющимся голосом парировал директор.
- Скорее властелином счетов, - поддержал необычный для предприятия тон общения главный конструктор. - У Вас ведь есть секрет.
- Никакого секрета. Перезаймем, чтобы переотдать. Как обычно. - присутствующие особо не понимали, о чем речь, и Сергей Владимирович, решил закончить панибратство. - Утро вечера мудренней, вы по субботам работаете?
- Раньше частенько выходили, сейчас не было необходимости.
- Вы втроем, приезжайте завтра к часикам одиннадцати, спокойно поговорим, а на сегодня все по домам. Надо отдыхать. Игорь Сеич задержитесь на минутку, - и когда дамы скрылись за дверью, продолжил серьезным тоном, - Так все-таки, что с КД по технологической линии?
- У меня две новости, Сергей Владимирович, и обе плохие. Документацию Анатолий Михайлович всю вывез, компьютеры безопасность с информационщиками почистили еще неделю назад. Оставили только незначительную информацию, плюс старье всякое.
- Ну, ладно, Игорь Алексеевич, поезжайте домой. Мне на счет денег надо решать, пока народ не разошелся. До завтра. - новый генеральный медленно вернулся за рабочий стол и углубился в дебри контактов телефона, пытаясь сообразить, кому звонить и что докладывать.
- Я, собственно, чего заходил, - послышался звенящий голос главного конструктора, - я на всякий случай всегда копию всех файлов делаю для себя, вдруг система упадет или вирус. Это, кажется, запрещено. Ну, я пойду. До завтра.
Дверь закрылась. На столе лежал файловый накопитель. Сомнений не было, что хранилось на этом жестком диске.
В субботу генеральный оформил дистанционно на себя лично кредит на необходимую сумму, и к понедельнику сумка с деньгами в сопровождении двух охранников приехала на завод. В течение двух дней все задолженности перед сотрудниками были погашены. Люди стояли в очереди на лестнице, потом шли в отдел кадров и забирали заявление на отпуск и увольнение. Быстро подтянулись и отпускники. Коллектив в курилках и закутках активно гудел новостями. Практически все, несмотря на уговоры прежней администрации, решили остаться. Через две недели на разблокированный счет пришел первый корпоративный кредит, и Сергей Владимирович, погасил свой займ. Но компенсацию Анатолию Михайловичу так и не выплатил, а провел инвентаризацию. Оказалось, что не хватает всего около трехсот миллионов. Кажется даже завели уголовное дело, потом он вышел из состава акционеров, и дело замяли.
Все только начиналось для новой администрации и заканчивалось для завода. Он окончательно растворился в системе корпорации.
День, когда терпение закончилось
Свобода такое же призрачное понятие, как любовь или вера. Каждый понимает ее по-своему и использует как ему удобно. Отцы современной американской демократии, рабовладельцы, утверждали, что каждый человек свободен от рождения, забывая уточнить, кто такой человек. Со временем, конечно, границы этого понятия расширились, и уже включают в себя достаточно широкий круг людей. Несомненно только, что для любой системы важно, чтобы каждая ее часть строго выполняла свою часть обязанностей, иначе она распадается. И для сохранения порядка создается достаточно мощный аппарат контроля и исправления ошибок. Близкой к идеальной считается максимально автоматизированная система, исключающая субъективный человеческий фактор. Но как это не странно, те, кто управляет системой, более зависимы от нее, а более свободными чувствуют себя, хотя и обманчиво, люди на самых низших уровнях. Наша беда еще и в том, что за годы развитого социализма народу внушили достоинство и независимость как необходимость. Потом за годы становления капитализма обучили хамству и вседозволенности. Хорошо, что последние годы ситуация меняется, и приходит осознание прямой зависимости свободы от наличия денег и власти. Растут так необходимые терпимость и терпение.
Нижегородский Стройтех пережил ренессанс. За несколько месяцев были восстановлены основные подразделения, сотрудники регулярно получали не только зарплату, но и за переработку, и премиальные. Впервые за пять лет, рабочим не только дали расписаться в ведомости за получение, но и на самом деле выдали спецодежду. Заработала заводская столовая, буфет был открыт на обеденный перерыв для всех сотрудников АБК, и за появление без приглашения на этаже администрации уже не увольняли. Мало того, теперь рабочие и сотрудники имели право зайти на работу не через заднюю проходную, а выйти из автобуса — и сразу в центральный КПП.
Все это, конечно, вредило трудовой дисциплине. Бригады оставались на рабочем месте после окончания смены до завершения работ, конструкторы и технологи выходили в выходные и метались как ненормальные по цехам завода, чтобы уточнить реальную ситуацию на производстве и по этапам работ. Верхом безобразия стало совместное празднование наступающего Нового года. Сергея Владимировича вызвали в Москву на совещание.
- Доложите, как ситуация на Стройтех-НН, - серьезно начал Геннадий Витальевич.
- Мы готовим подробный отчет, план-факт по бюджетам я направлял. В целом изготовили и собрали в третьем пролете технологическую линию по ремонту труб, ТЛТ, как мы называем, проводим испытание и показали местным заказчикам. Вроде понравилось. Готовим...
- Вы расскажите не об этом, как ситуация на заводе. По нашим сведениям, Вы не справляетесь с руководством. - прервал Сергея Владимировича начальник Службы безопасности СтройТАКа.
- В каком смысле? Это вы про то, что я ваших сотрудников не пустил на территорию? Так они приехали проверять проходной режим в одиннадцать, а завод начинает работать с восьми. Мне промтуристы не нужны.
- Это не Вам решать. Что это за пьянки постоянные с Вашим участием?
- Не совсем понимаю, - директор завода и по совместительству зам директора по ДЗО корпорации внимательно оглядел присутствующих. Его коллеги, старались на него не смотреть, внимательно уставившись в бумаги и телефоны. - Откуда такие сведения?
- Сергей Владимирович, Вам была поставлена задача удержать предприятие и сменить руководство. Вместо этого вы повышаете текущих сотрудников, а наших кандидатов бракуете, - включилась в разговор Елена Эликовна, эйчар директор.
- Предприятие уникальное плюс есть специфика региональная. Вы людей присылаете из Москвы, они там не приживаются. Текущий персонал доказал свою лояльность и компетенции. Люди работают по четырнадцать часов...
- Послушайте, всему есть предел. Вы набрали кредитов, развели самоуправство, не все закупочные регламенты выполняете. Сами же их утверждали, теперь нарушаете. - финансовый директор Ольга Геннадьевна любила проявить свой статус и снять ответственность с себя.
- Коллеги, Геннадий Витальевич, но вы же сами ставили задачу любой ценой до конца года закончить ТЛТ. Мы работаем с колес, если будем проходить все процедуры, то получим металл через месяц, а он нужен вчера. Кредиты закрывали кассовый разрыв. Был триста миллионов, мы же вместе считали. Сейчас почти до нуля сократили...
- Есть мнение, что Вы не справляетесь с должностью. У Вас же нет опыта руководства производством? Тем более в машиностроении. Может быть здесь базовая проблема. - новый советник Шефа по стратегическому развитию не был ни разу на заводе, но периодически присылал опросники, которые приходилось заполнять неделями, отрывая персонал от текущих вопросов. - Нужно мыслить и планировать масштабнее, развивать новые технологии, внедрять новые продуктовые линейки.
- Извините, вы о чем? - Сергей Владимирович начинал понимать, что происходит. Все, с кем он обговаривал текущие вопросы и планы развития молчали.
- Мы подготовили несколько перспективных проектов для новых сегментов, но Вы их не поддерживаете...
- Так покажите их мне, кроме разговоров и опросников, я ничего не видел и не слышал.
- Коллеги, давайте заканчивать, - спокойно сказал Геннадий Витальевич, - Терпение руководства корпорации закончилось. Стройтеху нужно новое руководство, насколько я понимаю есть уже утвержденная кандидатура. Вот, познакомьтесь, Сергей Михайлович Дробин.
- Мы знакомы, - грустно сказал Сергей Владимирович, - Сергей Михайлович посещал нас в ноябре.
- Вот и хорошо, сдайте на следующей неделе дела и возвращайтесь в Москву. Накопились дела и по Волгограду, и по Югорску. Обещали, что работа в Нижнем не повредит общему направлению, а там проблемы. Или хотите на постоянку в Нижний?
- Не хочу, но надо хотя бы линию сдать, людей подготовить.
- Мы посмотрим на линию, там еще много не доработано, все сырое, - вступил Дробин. - С людьми тоже надо разобраться. Я общался, очень много некомпетентных сотрудников.
- Ну вот и решили, переходим к следующему вопросу. - закончил прения генеральный директор СтройТАКа.
После совещания технический и генеральный директор пригласили зама по ДЗО и фактически уже бывшего директора Стройтех-НН на пиво.
- Гена, я ничего не понимаю. Мы же с тобой все согласовывали, все по плану. Линия практически готова, сотрудники через пару месяцев смогут работать сами, я их два месяца уже натаскиваю.
- Серега, успокойся, решение принято.
- Виталя, ты же сам про Дробина недавно рассказывал, как он в Пскове два ярдовых предприятия завалил. Не понимаю. Ген, ты тоже все знаешь.
- Ну что, что ты не понимешь. Шефу доложили, ты сегодня слышал что. Он сказал, что его терпение лопнуло. Приказал срочно тебя отозвать и уволить. Я еле тебя отстоял. Ты же его знаешь. Володю лучше не злить в моменте. Возвращайся, отсидишься, а там глядишь ветер переменится. - Гена говорил тихо и отрывисто.
- Ребята, только я понимаю, что СТНН и ТЛТ хана?
- Слушай, ну тебе-то что? - не выдержал Виталий. - Приказали, выполним. Пусть теперь они помучаются, а мы посмотрим. Вернешься в Москву к жене, к детям, к нам в конце концов.
- Людей жалко.
- Забей.
Предприятие Сергей Владимирович передал не сразу, а только после новогодних праздников. Как мог подготовил сотрудников, выплатил годовые премии. Но это не спасло. Технологическую линию начали переделывать по указанию нового генерального директора. Главный конструктор Игорь Алексеевич через месяц уволился по собственному желанию. С группой конструкторов и технологов перешел на другое предприятие. На его место прислали специалиста из Москвы. Предприятие взяло крупные кредиты на новые программы, но не справилось с их выполнением и через полгода вернулось в состояние банкротства. ТЛТ отправили на испытание в регион, но там и оставили, некому было присутствовать от производителя.
Рабочие стали снова заходить через заднюю проходную, иногда вспоминая времена, когда зарплату выплачивали вовремя и полностью.
На другой стороне неизбежно приближались два дня из жизни корпорации.
Корпорация две части
© Copyright: Сергей Большой 2, 2019
Свидетельство о публикации №219032000101
Свидетельство о публикации №219032000101
Рецензии