Глава 8

За день Портус Непте прогрелся, а вечерний ливень превратил улицы в пресыщенные испарениями душные джунгли. Бэрбоун крался по грязному проулку вдоль деревянных покосившихся домов. Как и в первое посещение района, он чувствовал себя вором, вторгшимся в чужие владения. Он избегал людных улиц и держался тени. Всю дорогу, как он попал в этот район города, он не убирал руку с рукояти револьвера.
Здесь жили широколицые покрытые татуировками аборигены-островитяне, чернокожие мавры с Пацифиды и многочисленные потомки от кровосмесительных браков среди черных, маори, иберийцев и прочих за полвека дали весьма причудливые плоды. Этот район города у самого подножия горы взбирался вверх по её склону и физически был разделён на две части. Одна часть района состояла из кирпичных строений и изысканных домов в рифтенском колониальном стиле. Там селилась доморощенная аристократия этого района. Именно там должна была пройти тайная встреча жрецов вуду с колдуном Кербо. А эта часть района, где Бэрбоун крался по смердящей тёмной улочке состояла из трущоб, притонов и брошенных складов. Всё окружающее напоминало ему Старый Отстойник - район полный бандитов и попрошаек, где он родился и провёл детство. Тут не появлялись кондотьеры и солдаты, среди разноцветного сброда место закона занимала тьма кросс-торга, а религий было больше, чем в Эренее - от безобидного почитания духов-лоа и заканчивая ритуальным канибализмом. Во всяком случае об антропофагии среди местных любили сплетничать в Портус Непте. Как и об кровавых противоестественных ритуалах, справляемых под городом.
Притчард в это не верил. Но по пути к нужному дому, почти в центре района, он пару раз видел как из подвалов гниющих домов выбирались неопрятные толпы местных с бадьями в руках. Они выливали в придорожные канавы что-то смердящее и чёрное. Бывший капитан об этом старался не думать и сторонился сточных канав. И приближаться к ним бывший капитан остерегался, эти одинаковые смуглые лица каждый раз когда взгляд Бэрбоуна выхватывал их в этих трущобах вызывали у него приступы отвращения. Он не был расистом, туже мадам Камиллу он находил весьма привлекательной и жрец вуду тоже не вызывал у него антипатии. Но вот местные толпы, орудующие в темноте грязных душных улиц, несли на себе печать кровосмешения и боги знают каких ещё пороков.
Выскочивший из тёмного закоулка уродливый мавр с ножом для рубки тростника в руке застыл на месте. В рассеяном свете луны его почти не было видно. Но Бэрбоуна застать врасплох он не смог - на чернокожего смотрел ствол револьвера, поблескивавший в сумеречном свете. Поняв, что этот чужак ему не по зубам, мавр растаял во тьме так же неслышно, как и появился.
Когда среди домов появились опрятные побеленные дома, а под ногами - тротуар из каменных плит, бывший капитан перевёл дух. То что он сумел покинуть грязную, переполненную пороками часть района никого не подстрелив и не ввязавший в поножовщину его по настоящему радовало.
Свечная улица освещённая фонарями, пусть и не газовыми, была полна народу, но прохожие ничуть не напоминали тот сброд снизу. Никто не косился на чужака, не провожал его подозрительными взглядами. Смуглокожая проститутка, одетая по эренейской моде, стоявшая среди своих товарок у дверей увеселительного заведения начала строить бывшему капитану глазки. Не удержавшись он хлопнул её по заду. Она же хихикнула и игриво хлопнула сложенным веером его по груди.
Свечная улица была одной из парадных улиц - широкой с мощёной мостовой. Она появилась на месте улицы построенной еще во времена Второй империи. Поэтому была прямой как стрела и взбиравшейся вверх по горному склону. Тут располагались конторы, фирмы, ночлежки, бары и всё то, без чего не может обойтись человек.
Нужный дом он вскоре нашёл - это был двухэтажный белый особняк в колониальном стиле за высокой живой изгородью, расположенный как раз за Свечной улицей вдали от людской суматохи. Бэрбоун укрылся в тёмном дверном портале роскошного дома на другой стороне улицы. Он надеялся, что хозяева не заметят его вторжения. Подняв воротник плаща он попытался сильнее втиснуться в тень, что давал узкий козырёк. Ему пришлось простоять в этом укрытии не меньше часа, отчего спина начала болеть - между лопаток впилась горгулья с кольцом в пасти, а ноги уже затекли, прежде чем появилась кляча, тащившая простенькую карету. Неспешно перебирая ногами по грязи лошадь доковыляла до деревянного настила, который заменял здесь тротуар. Пассажиров было трое и среди них был тот жрец, приходивший в больницу.
Он украдкой глянул по сторонам, словно искал именно его, Притчарда. Тот по прежнему неподвижно стоял в узком пространстве перед входной дверью, наблюдая за жрецами.
Плана у него не было. Бэрбоун не продумывал наперёд, что будет делать, когда появится Кербо. Бывший капитан расчитывал на удачу, волю случая и импровизацию.
В течении следующих полутора часов приехало ещё две кареты с несколькими пассажирами, прочие участники встречи приходили пешком. На званный вечер это не походило, каждый был одет во что горазд. Шерстяные сюртуки и штаны из холстины, накрахмаленные рубашки с воротниками-спредами и шорты, широкие тропические рубашки с модерновыми широкими воротниками и узкие штаны как у модников с континента. Эта встреча скорее напоминала какую-то костюмированную вечеринку,участники которой не договорились о тематике. В общей сложности Бэрбоун насчитал пятнадцать человек, но кто из них были жрецами вуду высшего сана, а кто просто помошниками он не знал. Они все здоровались друг с другом, пожимали руки, разговаривали. Единственное, что объединяло собравшихся - среди них не было не одного белокожего.
Притчард поморщился от боли в спине и переступил с ноги на ногу. Он уже подумывал сменить укрытие, когда на улице показалась ещё одна карета. Это был роскошно украшенный экипаж с газовыми фонарями с парой прекрасных лошадей, которые шли рысцой по грязной дороге. Один такой скакун стоил не меньше годового жалования, которое притчард получал на прежней работе. Ещё до того, как карета остановилась, бывший капитан из  AUP уже знал кто внутри. Машинально он сунул руку в карман за револьвером.
С запяток кареты спрыгнули двое мавров, не уступавших по комплекции здоровяку Арнольду. Дверь кареты открылась и Бэрбоун уже вытащил револьвер. Он подумывал, что с двумя охранниками Кербо он точно справится.
Ударив тростью по настилу на него ступил чернокожий в цилиндре и фраке. Кербо был высоким, статным и широкоплечим. Фрак был пошит на заказ, как и полосатые штаны, а чёрные штиблеты с узкими носами тоже были ручной выделки. Гладковыбритое лицо колдуна покрывали узоры белой краски, складывавшиеся в изображения черепа, отчего его чёрная кожа казалось ещё чернее. Из своего укрытия в ста футах от особняка Бэрбоун не мог не заметить блеск драгоценных камней в кружевах рукавов. Пальцы колдуна были унизаны золотыми перстнями. И Кербо не шёл, такой человек не мог просто ходить. Он выступал, как на то способны только лорды и короли, ударяя массивной тростью по деревянному тротуару. Слуги-маори поклонились ему и распахнули перед колдуном двери. Бэрбоун просто стоял, глядя как двери закрылись за охраной Кербо.
Как на улице появилась телега, он не заметил. Возница и четверо пассажиров, все в одинаковых дождевиках с капюшонами, опущенными на лица. На телеге что-то лежало, большое, накрытое кусками мешковины. Телега скрипела, а лошадь понуро месила грязь. Напротив кареты, принадлежавшей Кербо, повозка резко остановилась и двое пассажиров тут же спрыгнули на дорогу и стали возиться с упряжью лошади. Возничий - смуглокожий юноша с большом не по размеру дождевике с удивлением уставился на странных людей. Прислуге особняка они тоже показались странными. А вот предчувствие Бэрбоуна забило тревогу, он уже догадался кто это были.
Он выскочил из укрытия и бросился к карете, но было уже позно. Сепаратист, оставшийся на телеге, выхватил из-под полы плаща ружьё. Спускавшийся по лестнице островитянин не успел понять что происходило, как налётчик выстрелил в него. Он стрелял быстро, как туат-ганфайтер, не целясь от бедра. Пять пуль он выпустил меньше чем за десять секунд и все они попали в человека на лестнице. Второй слуга на успел даже открыть дверь. Три пули в спину и он сполз вдоль стены.
Бэрбоун уже не думал, что делать, всё за него делало тело. На бегу он выстрелил в сепаратистов у лошади, одна из пуль попала ближайшему налётчику в живот, а вторая в лошадь. Животное громко заржало, встало на дыбы и рухнуло на бок. Сепаратист, которому пуля должна была попасть в живот, проворно юркнул в сторону и сам вытащил оружие - старый армейский револьвер. Бывший капитан пригнулся и припустил быстрее, он взлетел на козлы, спихнул впавшего в ступор юношу, прыгнул следом за ним. На крики и выстрелы он не обращал внимания. Схватив возницу, так и не пришедшего в себя, за шиворот он перемахнул через живую изгородь. Одна из пуль сшибла с юноши котелок.
- Отставить! - рявкнул их командир и зашёлся в кашле.
Один из его подчинённых запрыгнул на место кучера, смог успокоить лошадей и отвёл карету подальше на противоположную сторону улицы. Остальные занялись грузом.
- Ты в порядке? - парой оплеух Притчард привёл возницу в чувство.
Тот ошалело закивал в ответ. Они укрылись за углом особняка и отсюда были слышно странное полязгивание с улицы.
Бэрбоун был уверен, что это люди Милорда, которые застрелили вольных и пытавшиеся убить его и Берит. Издалека донеслись крики, видимо местные подняли панику из-за выстрелов.
- Иди в дом к остальным. Скажи, им, что напавшие - Сепаратисты. Знаешь таких?
Юноша замотал головой.
- Люди носящие знак Великого Ока. Их послал человек из туманов. Так и скажешь жрецам. Понял?
Не дождавшись ответа он пересёк неухоженную лужайку и перебрался через живую изгородь. Прокравшись вдоль неё до дороги бывший капитан обомлел.
На телеге сидел железный человек. Он неловко слез с телеги, чуть не упав в грязь. Пятый из сепаратистов был облачён в громоздкую броню напоминающую рыцарские конные доспехи. Каждое его движение выло неловким и скованным, на локтях и коленях доспех имел странные приспособления соединёнными с тягами и пружинами, а за спиной у сепаратиста был большой обитый металлом ящик. Ему на голову надели шлем, очень напоминающий штеххелм с изображением глаза в треугольнике, зафиксировали крепления. Двое других сепаратистов завели электрогенератор в телеге и толстым кабелем подключили его к коробке за спиной сепаратиста в доспехе. И его телодвижения мгновенно изменились, неловкие движения человека в тяжёлых доспехах исчезли, они стали резкими, однообразными и механическими как у автоматона.
Наблюдая за бронированной фигурой Притчард ощутит неприятное леденящее прикосновение страха. Не было понятно управляет ли он доспехом или же механизм подчинил человека внутри. Причины страха перед этим человеком-машиной бывший капитан не мог найти или объяснить для себя, отчего страх только усилился.
Из верхних этажей по налётчикам ударила нестройная пальба обороняющихся. Трое сепаратистов тут же укрылись за телегой. А вот их товарищ в механическом доспехе стоял не шевелясь под градом пуль. Он словно красовался перед ними своей неуязвимостью. А затем он поднял с телеги картечницу. Двадцатипятиствольное орудие весом в двадцать стоунов сепаратист держал так, будто это было обычное ружьё. Так же неспешно повернувшись он поднял орудие и по улице прокатился громовой залп. Окно на втором этаже  просто таки исчезло, на его месте осталась гигантская дыра. Люди у второго окна мгновенно перестали стрелять. Бэрбоун оцепенел от ужаса, он по прежнему укрывался за живой изгородью. Перед глазами у него за мгновение промелькнули картины, которые он всю жизнь хотел позабыть. Траншеи по щиколотку заполненные мутной водой и кровью, забитые изуродованными телами. Разодранные шрапнелью и осколками трупы повисшие на колючей проволоке. Грохот вражеской артиллерии разрывающий товарищей на куски прямо в траншеях.
Притчард стёр испарину с лица, отгоняя видения. Во рту он явственно ощущал вкус крови и земли. Сейчас он смог разглядеть сепаратистов и их командира, все они бледными как покойники и все трое были в стальных нагрудниках с защитой паха. И на всех трёх кирасах было изображение Всевидящего ока.
- Харрис, иди к Аймору, - обратился командир к подчинённому с ружьём. - Охраняйте карету, стреляйте в любого, кто приблизится.
Поправив картуз он чуть привстал, чтобы из-за борта телеги осмотреть особняк. Сепаратист в доспехе с жужжанием и лязганьем повернулся к нему.
- Мы их уничтожили, сэр? - шлем искажал его голос.
Оставшиеся рядом с командиром двое сепаратистов вытащили из телеги ремень с увесистыми подсумками и как только они застегнули его на поясе человека-машины, засевшие в доме вновь открыли огонь из пяти оставшихся окон второго этажа. Они быстро поняли, что собираться вместе дурная идея, когда у твоего противника столь разрушительное орудие. Они старались попасть в самое уязвимое место у бронированного противника. Первые пули пробили защитный кожух под которым у генератора был топливный бак. Командир налётчиков что-то заорал вслед подчинённому с ружьём, тот моментально метнулся обратно под защиту телеги. Четверо налётчиков попытались подавить огнём оборонявшихся, давая своему товарищу возможность подготовить оружие для нового залпа. Сидевшие в особняке словно и не замечали, что по ним стреляют. Они осознавали, что уничтожение генератора их единственный шанс выжить. Сепаратист с картечницей поспешно повернул рукоятку, освобождая пластину с гильзами. Вытащил из подсумка новую пластину с ружейными патронами.
Налётчик с ружьём, которого командир назвал Харрисом, прицелился в одно из окон, застыл на мгновение и выстрелил. Кто бы не находился там, он уже не стрелял. Бэрбоун видел как он это проделал, все его движения говорили сами за себя - перед Притчардом был настоящий армейский снайпер, который не потерял сноровки даже находясь в зависимости от гипносина. Загнав пластину по пазам и повернув рукоятку сепаратист вскинул картечную пушку и нажал на спусковую скобу. Двадцать пять стволов одновремено выстрелили, превратив два соседних окна в облако битого стекла, щепок и кровавых ошмётков. Оставшиеся в живых защитники особняка тут же прекратили шальную пальбу.
- Мур, проверь генератор! - их командир со шрамом на правой скуле тут же начал отдавать приказы.
- Всё в порядке, сэр! - он быстро снял защитную крышку, чтобы рассмотреть топливный бак. - Пуля попала в край. Керосин не вытекает и двигатель впорядке.
Тот действительно тарахтел без перебоев. Сепаратист сидел в телеге и был прекрасной мишенью для Притчарда как и электрогенератор. У него была возможность разрядить последние патроны в барабане в фигуру с плаще и генератор. Но он понимал, что последует за этим. Человек-машина, щёлкая и жужжа, обернётся и нажмёт на гашетку. Два десятка пуль изрешетят его прежде чем он скроется за живой изгородью. Боевики SLSTI спустили работающий генератор с телеги и со своей ношей двинулись следом за человеком в доспехе. Харрис остался у телеги, решив прикрыть их, пока они шли до дверей особняка.
Что будет происходить дальше Бэрбоун мог себя представить, поэтому не теряя больше ни минуты он двинулся вдоль изгороди намереваясь перелезть через подстриженные кусты и оказаться на заднем дворе. Топот человека-машины и скрип досок настила был слышен и отсюда. Даже работающий генератор не перекрывал шум, производимый механическим доспехом, когда тот врезался в дверь. Треск и вопли, к которым добавилась беспорядочная стрельба не остановила бывшего капитана. У самой двери чёрного хода он замер, только когда дала залп картечная пушка, следом за этим пришла звенящая тишина. Картины окопных ужасов вновь напомнили о себе и Бэрбоун машинально потёр шрам на шее.
Осторожно приоткрыв дверь чёрного ходи и держа револьвер наготове, бывший капитан заглянул внутрь. Дверь велела на самую простую кухню со шкафчиками, печкой, плитой и длинной столешницей по центру. И за столешницей пряталось трое - тот самый мальчишка-кучер, чернокожая женщина в чепце и платье с передником и один амбал-охранник Кербо. Он был ранен и держался за живот, на рубашке уже проступило кровавое пятно. Женщина, скорее всего служанка, и юноша в ужасе уставились на Бэрбоуна, а вот чернокожий верзила, посчитав, что перед ним один из напавших, схватил с пола револьвер. В его лапище он смотрелся как игрушка.
- Стой! - только и успел сказать бывший капитан и нырнул в раскрытую дверь.
Охранник Кербо выстрелил несколько раз ему вслед, но так и не попал. Его стрельба не осталась незамеченной. Притчард услышал топот, выстрел и крики служанки.
- Где он? Где тот, кто стащил тебя с кареты?
Это был сиплый голос командира сепаратистов. Прижавшийся к стене Притчард понимал, что тот может убить мальчишку и служанку. Не задумываясь о последствиях Бэрбоун шагнул к чёрному ходу.
- Я тут. Не стреляй.
Он поднял руки над головой. Главарь налётчиков держал за шиворот перепуганного юношу, приставив револьвер к его голове. Служанка тряслась от ужаса и беззвучно рыдала в углу. Убитый охранник лежал на животе, подвернув под себя руку. Бэрбоун перевёл взгляд на сепаратиста, наконец он мог рассмотреть его. Он и вправду напоминал покойника из-за серого лица с запавшими глазами, шрам на правой скуле задевал край века из-за чего оно было полуопущено. Он тоже пристально разглядывал бывшего капитана.
- Так вот как ты выглядишь. Мои ребята уверяли, что убили тебя. Оружие из кармана на пол или убью мальчишку.
Притчард послушно выполнил его приказ.
- У ну стой. Что это у тебя? Подними рукав.
Брукс заметил татуировку на предплечье у него.
- Второй батальон лёгкой пехоты фузилёрского полка герцога Магонсетского. Притчард Бэрбоун
- Отдельный восьмой стрелковый. Конрад Брукс.
Больше ничего говорить ему и не надо было. «Кеботтские сорвиголовы» были легендой. Они смогли отразить атаку сразу четырёх роских батальонов. После того как «иваны» несколько часов пушками и гаубицами самого кошмарного калибра уничтожали окопы где оборонялся этот батальон.
- Ты же не убийца, Брукс. Пусть они уйдут.
- Как раз таки убийца. И ты. И я. Подтолкни револьвер.
Подняв оружие с пола и спрятав в карман, сепаратист поднял кучера на ноги.
- Забирай эту бабу и пошли вон. Или я вас застрелю. Пошёл!
Он ткнул револьвером в поясницу юноше, он вздрогнул. К рыдающей женщине он подошёл медлено, не веря что может спастись. Притчард посторонился, пропуская кучера и трясущуюся в истерике служанку с заплаканным лицом.
- Мы с тобой убийцы, - с непонятным наслаждением смакуя это слово повторил сепаратист. - Четыре года мы убивали друг друга не за наши семьи и родины. Мы убивали друг друга, сжигали деревни аборигенов и казнили их сотнями для того чтобы вся эта венценосная погань стала ещё богаче. Мы воевали за земли, рабов, моря и проливы. Так что прибереги всю эту патриотическую чушь для идиотов. На пол. Быстро. Лицом вниз и руки за спину. Капрал Хинкстон!
После столь длинного монолога Брукс зашелся в приступе кашля, вытер слюну тыльной стороной ладони. В дверях появился ещё один человек со столь же нездоровым лицом, таком же сером мундире волонтёрских частей и защитном нагруднике. Увидев на полу притчарда он ничуть не удивился.
- Найди верёвку и свяжи ему руки.
- Да, сэр.
И пока подчинённый обыскивал многочисленные ящики, Брукс кружил вокруг бывшего капитана как хищник вокруг жерты.
- Ты читал работы Браухича об империализме? Во многом я с ним согласен, - Брукс присел рядом с капитаном так, чтобы тот его видел и постучал стволом револьвера по лучезарной дельте на кирасе. - В наших идеях есть много общего. Вот только он не говорит что делать со всей этой... Маги, жрецы, колдовство, боги. Вот у Милорда есть план. И он мне нравится.
Хинкстон нашёл отрезок бельевой верёвки и старательно связывал Притчарду руки. Тот по прежнему молчал, не намереваясь разговаривать с командиром сепаратистов.
- Думаю ты изменишь своё мнение, поговорив с Милордом, - Брукс поднялся на ноги и пару секунд восстанавливал дыханье. - Ну а если нет - то убить я могу тебя в любом случае.
На его лице появился неприятный оскал.
- А теперь поднимайся и иди вперёд.
***
Было два часа ночи и Аппий Флавий не спал. Верхом на лошади он нёсся по мокрым уснувшим улицам города. Ночные патрули, следящие за исполнением комендантского часа, останавливали кондотьера, но увидев его форму и документы, тут же отпускали.
Остановив лошадь перед дверьми гостиницы «Империал», Флавий неловко спешился, зацепился ногой за стремя и чуть не упал. Выпутав ногу он привязал уздечку к фонарному столбу и кинулся к двери. Как и ожидалось она была закрыта. Сержант тут же принялся молотить по закрытой двери кулаком, пока с той стороны не послышались шаги, ключ вставили в замок и несколько раз повернули. Дверь открылась и перед кондотьером появился бородатый портье в форменной одежде с золотыми пуговицами. За его спиной замерли двое роских солдат с винтовальными ружьями. После убийства  лорда Веллингтона количество постояльцев в «Империале» резко уменьшилось, а количество охранников резко увеличилось. Привратник оценивающе оглядел кондотьера, который очень спешил, пока собирался. Он так и не застегнул китель, а край рубашки прицепил подтяжками к штанам. Опомнившись он тут же начал застёгивать мундир, не обращая внимание на насмешливые взгляды солдат и портье, поправил картуз и попытался принять более важный вид.
- Эли... - кондотьер запнулся. - Элиславиус... Господин генерал у вас снимает номер? Мне нужно его увидеть, дело чрезвычайной важности.
- Не положено у нему, - на ломанном кардерлийском ответил один из солдат, доставая из-за уха папиросу. - Их высокоблагородя спит.
- Aversa вас поглоти! Мне нужно увидеться с ним! Срочно!
- Браток, мы в языках не сильны, на вашенском плохо гутарим. Ты попроще словечки подбирай.
Флавий глубоко вздохнул. Затем выдохнул.
- Могу я поговорить со старшим офицером?
Росы долго о чём-то переговаривались, затем портье и один из солдат, тот который не курил, скрылись в гостинице. Через несколько секунд перед кондотьером предстал офицер. Флавий поморщился. Всё в облике роса раздражало его. Офицером оказался один из загорской народности казаков с верховья Истра у гор Крконош. Он был молод, у него были тоненькие усы по иберийской моде, и единственное в его одежде, что указывало на принадлежность к армии была пехотная гимнастёрка с погонами. Всё остальное по мнению кондотьера было не по уставу - сдвинутый на бок картуз как у бедового парня, и кавалерийские синие брюки с красными лампасами, а его яловые сапоги блестели как новенькие. Сержант считал казаков просто вооружённой бандой, которой неведома военная дисциплина и которая даже близко не стояла к международному понятию о комбатантах, в отличие от треста в котором служил сам Флавий.
- Сержант Аппий Флавий, - с апломбом произнёс кондотьер, он хотел сразу показать, кто тут настоящий офицер, а кто просто взял погоны поносить. - Трест «Кондотта», жетон номер триста три сто пятнадцать.
- Так щего хотел-то?
Момент был испорчен.
- Передай господину генералу, что в Подгорном районе появились боевики SLSTI.
Казак снял картуз, задумчиво почесал затылок, а потом махнул кондотьеру, приглашая его внутрь. Солдат закрыл дверь за кондотьером и остался стоять подле на карауле.
Генерал снимал комнаты на четвёртом этаже. Охраняющие покой генерала солдаты были и тут. Один расположился на стуле у лестницы, ещё двое у окна в конце коридора, они играли в карты. Непонятно зачем казак вытер ноги о половичок перед дверью номера, зачем-то снял картуз с кокардой, потом снова его надел.
- Вашбродь! - он постучал. - Вашбродь, тут вас латинянин-наймит видеть хочет, зовёт себя Флавием.
Кречетников не спал. Дверь тут же открылась, перед казаком и кондотьером предстал генерал от артиллерии в роскошном шёлковом халате зелёного цвета и домашних тапочках. Кондотьер тут же взял под козырёк как и подобает по уставу при встрече со старшим офицером, казак козырнул с некоторой ленцой.
- Извините за поздний визит, господин генерал. Час назад в районе, называемом Подгорным, произошло нападение на особняк в Гвоздичном переулке у Виа Люцернам. Отряд моих подчинённых на границе района наткнулся на группу гражданских. Они искали помощи. По их словам на особняк напал железный человек с одним глазом на лбу, вооружённый картечницей.
- С глазом, говоришь?
- Скорее всего они имели в виду лучезарную дельту.
И тут роский генерал взорвался подобно вулкану, услышав про Сепаратистов.
- В городе у меня под носом?! Ах, скоты! Скоты! Перевешаю мерзавцев!
Он влетел в номер, прежде чем дверь закрылась казак и кардерлиец услышали женский голос спросивший: «Муся, кто там?». Постояльцы из соседних номеров выглядывали, потревоженные шумом. Заметив человека в форме треста «Кондотта» они тут же захлопывали двери.
- Хорунжий! - из номера генерал выскочил уже одетый военную форму, провожаемый восклицаниями любовницы.
Цепляя к поясу шашку Кречетников, несмотря на лишний вес, перепрыгивал через несколько ступенек, несясь вниз по лестнице. Кондотьер и казак еле поспевали за ним. Оказавшись внизу в холе генерал не переводя дыхание отдал приказ хорунжию мчаться в казармы и поднимать его казачий отряд.
- Вам определёно там понадобится пушка, - заметил сержант кондотьер.
Генерал зыркнул на него, задумался на секунду и утвердительно кивнул.
***
С коридором происходило нечто странное. С потолка на шнурках свисали жутковатые фетиши, п стены покрывали нанесённые белой краской сигилы и узоры. Брукс пустил Притчарда впереди своих людей, как пленного по минному полю. Они шли по коридору уже не меньше четверти часа а коридор становился с каждым шагом длинее и длинее не думая заканчиваться. Притчарду казалось, что он вообще топчется на месте и всё это обман чувств, порождённый колдовством вуду. Попытки вернуться приводили всё к тому же результату - боевики SLSTI и их пленник топтались на месте. Тащившие электрогенератор сепаратисты часто останавливались, чтобы перевести дух и хоть немного отдохнуть. В такие моменты Брукс приказывал пленнику идти по коридору в одиночку. Но стоило Бэрбоуну пройти пару футов как на него наваливалась необъяснимая слабость и ужасная головная боль. Самым необычным было то, налётчики не могли приблизиться к Притчарду как бы они не старались. Поэтому бывшему капитану AUP, превозмогая головную боль, приходилось ползти обратно самому. Первый раз это проделал сам Брукс и он из последних сил мог вернуться к остальным.
Командир сепаратистов злился всё сильнее и сильнее. С каждой минутой уходил керосин из бака электрогенератора, а вместе с ним и шанс на успешный захват колдуна Кербо. Брукс и представить себе не мог, что со всей своей верой в логику и рациональность он окажется под воздействием колдовства черномазых дикарей. В очередной раз его подчинённые остановились, чтобы отдохнуть. Задыхаясь и обливаясь потом они опустились на генератор. И в очередной раз Брукс послал Притчарда вперёд, рассчитывая, что морок развеется. Как и в прошлые попытки через десяток шагов у него зазвенело в ушах и голова начала раскалываться от головной боли. Видя всю бесполезность этой задумки командир налётчиков в бессильной ярости начал срывать фетиши на шнурках. Как раз в этот момент лежащий на полу Бэрбоун, терзаемый ужасной головной болью увидел перед собой марево. Воздух дрожал и колебался. Он подумал, что это видение - последствие гемикрании. В следующее мгновение из воздуха возникли трое маори с ружьями. Налётчики оказались застигнуты врасплох появлением этих призраков, ранив одного из сепаратистов в руку они бесследно растворились. Кто бы они не были - люди или духи - видимо они хотели испугать противника. Они не учли только одного - их противниками были фанатики SLSTI. Они и не думали паниковать.
Человек-машина гудел и жужжал бестолково поводя оружием из стороны в сторону. Мур помог снять капралу Хинкстону китель дал ему закусить кобуру от револьвера и ножом-стилетом вырезал пулю у него из руки. Обработав рану спиртом быстро перевязал товарища. Брукс же уставился на коридор с безумным взглядом, на его лице медлено появлялась улыбка. Он напоминал хищника почуявшего добычу. Он увидел врага, пусть даже это были и призраки.
Пересиливая головную боль притчард поднялся на ноги и только когда он прошёл несколько шагов в обратную сторону головная боль отступила он услышал как командир налётчиков насвистывает до боли знакомую мелодию. Этот марш звучал, когда Бэрбоун и сотни таких же мальчишек как он, в одинаковом сером обмундировании садились в эшелоны для отправки в порты. Эту мелодию он сам насвистывал, шагая по пацифидским саваннам. На эту мелодию кто-то сочинил скабрёзное четверостишье о причиндалах роского правителя и его военачальников. Этот мотив напевал ослеплённый и спятивший после многочасового обстрела его товарищ в траншее заваленной трупами. И его насвистывал Брукс - призрак, пришедший с полей той давней войны.
- Командир? - прогудел из шлема голос обеспокоенного сепаратиста.
- Они ожидают когда у нас кончится топливо. Они ждут. Но почему они показались именно сейчас?
Сепаратисты переглянулись, Мур пожал плечами и глянул на болтающиеся над его головой фетиши.
- Вы сорвали пару этих штук.
Брукс и сам уже догадался об этом. Он сорвал нечто состоящее из птичьих костей, перьев и ярких шерстяных нитей, швырнул на пол и со злости раздавил каблуком. Защитники и не думали появляться. Командир налётчиков вглядывался в коридор впереди. В противоположную сторону таращился только Хинкстон, он успел заметить колебания воздуха, принявшие вид человеческих силуэтов. Закричав он здоровой левой рукой поднял револьвер и выстрелил в фантомов прежде чем они приняли видимый облик. Двое других сепаратистов отреагировали моментально. Конечно никто из них не умел стрелять так точно и быстро как Харрис, но они выстрелил не меньше дюжины раз за тот короткий момент, пока прозрачные силуэты были видны. Они исчезли. Ни крови, ни иных человеческих следов, словно Бруксу и его людям действительно противостояли призраки. И он впал в ярость, вновь начав срывать фетиши и топтать их. Бруксу нужен был настоящий противник из плоти и крови. А затем он замер на месте, как человек, которого озарила внезапная догадка.
- Рядовой Мур, где та пуля, которую ты вытащил из капрала.
- Тут она, - сепаратист начал хлопать себя по карманам кителя, сунул руку в один карман. Потом во второй. Нахмурился.
Конрад Брукс терпеливо ждал, пристально глядя на Мура. Тот наконец растеряно развёл руками и огляделся.
- Клянусь я положил её в карман, сэр.
- Не было никакой пули. И этих татуированных. Все защитники уже убиты нами.
Словно в ответ на его слова воздух задрожал и трое маори вновь появились перед налётчиками.
- Не стрелять, Литтелтон! - рявкнул командир, закашлялся и шагнул им навстречу.
Трое защитников вытрелили в Брукса, они должны были его убить, но он остался стоять на ногах. Сепаратист обернулся к шокированным подчинённым.
- Это обман, но не зрения, а сознания.
- То есть, сэр, меня не подстрелили. Это просто Мур пырнул меня ножом?
- Да, - Брукс сорвал ещё один фетиш. - Всё вокруг нас всего лишь поганые игры черномазых с нашими мозгами. Это всё обман. Наши разумы сильнее их поганой лжи. Человеческий разум и логика сильнее их колдовства.
- Это всё обман разума, - вторили ему сепаратисты, словно произносили литанию. -  разум и логика сильнее колдовства.
Притчард с ужасом наблюдал за ними. Он не предполагал, что эти люди были настолько безумны в своей вере.
- Separabis Lumen Scientinae!
-  At Tenebris Ignorantinae! - одновременно рявкнули трое сепаратистов. - Это всё колдовская ложь!
Словно эти слова обладали некоей мистической силой, окружение вмиг изменилось. Коридор стал короче, вместо глухой стены появилась двойная дверь. Сидящий у стены Бэрбоун во все глаза таращился на происходящее вокруг. Ничуть не удивившись метаморфозам сепаратисты Подхватили электрогенератор и ринулись к дверям следом за своим бронированным товарищем. Тот обрушился на створки всей своей массой, выбил их и застыл на пороге.
- Подъём, солдат, - Брукс с револьвером в руке навис над Притчардом.
Бывший капитан беспрекословно подчинился. Хоть он попал в руки сумашедших фанатиков, слова командира боевиков о возможной встрече с загадочным Милордом были одной из причин, почему он не пытался сбежать. Притчарду казалось, что расправившись с Милордом он положит конец Бруксу с его бандой и отомстит за смерть Владимира.
В комнате, бывшей столовой, большой стол был убран в сторону к стене, ковёр свёрнут. Четверо жрецов вуду сидели вокруг идола высотой в четыре фута, который был собран из не сочетающихся частей вроде костей, ветвей, ярких шнурков, столовых приборов, тут была даже граммофонная пластинка, а в основании всей конструкции - человеческий череп облитый кровью. Убитая курица и нож лежали перед тотемом. Жрецы сидели вокруг своих четверых товарищей и молча глядели на сепаратиста в броне. В их взглядах не была и места страху, только холодная отрешённость людей узнавших и принявших свою судьбу, из-за этих взглядов у сепаратиста возникло неприятное ощущение. Он передёрнул плечами, электро-механические приводы доспеха, вторив его резким движениям, взвизгнули. Кербо находился тут же, среди жрецов, мрачно глядя на вошедшего в комнату Брукса. У того был торжественный вид солдата, входящего в капитулировавшую вражескую столицу.
Командир сепаратистов не обращал внимания на взгляды и напряжённую тишину. С брезгливостью оглядев сидящих на полу людей он уставился на тотем и его лицо перекосило от отвращения и гнева. Оттолкнув ногой жреца, который безропотно убрался с его пути, сепаратист повалил идол и начал его топтать, пластинка из шеллака разбилась, а птичьи кости хрустели под сапогами.  Никто из жрецов даже слова не произнёс. Подчинённый Брукса привёл пленника к дверям и Притчард встретился взглядом с тем жрецом, который приходил в больницу. От этого отрешённого спокойного взгляда Бэрбоуну стало тревожно и в груди возникло неприятное чувство. У прочих жрецов вуду был точно такой же взгляд и это пробрало не только бывшего капитана AUP, но и налётчиков. Брукс же не замечал ничего. Он с фанатичной радостью топтал обломки тотема, ничего не замечая вокруг.
- Тебя ждут большие беды, если сделаешь то, что задумал. Твои товарищи умрут. Лоа сказали нам это.
Брукс застыл, уставившись на жрецов вуду. Не было понятно кто из них это сказал. они пристально глядели на него, продолжая молчать.
- Да неужели?! - воскликнул Брукс и зашёлся в приступе кашля, вытер перекошенный рот трясущейся ладонью. - А эти ваши лоа не предупреждали этого тупого черномазого, что будет если он вздумает обмануть Милорда?! Ты, сукин сын, думал, что мы не узнаем? Кое-кто из твоего окружения оказался более сообразительным. Он нам всё рассказал о твоих планах. Но можешь не беспокоиться на его счёт - я его пристрелил как предателя и дезертира.
Потеряв всякий интерес к жрецам и колдуну Брукс повернулся к своим бойцам.
- Поднимите это дерьмо и тащите в карету.
И в этот момент Кербо прыгнул вперёд подобно дикому зверю, повалив брукса на пол. Четверо жрецов вуду бросились в стороны, сепаратисты один из сепаратистов начал кричать им, приказывая сесть на пол, а второй попытался разнять дерущихся. Боевик  в механизированном доспехе водил стволом картечницы из стороны в сторону, он был самым бесполезным здесь и сейчас. Сцепившиеся колдун и сепаратист катались по полу, прямо ко обломкам тотема и лужи крови. Кербо был выше и сильнее чем Брукс он начал брать верх над противником, но того был опыт траншейных боёв, чем не мог похвастаться мавр. Ударив противнику в кадык, Брукс сбросил его с себя и сам уселся сверху.
- Сука! - он задыхался, лёгкие болели, но он нашёл в себе силы заорать и наотмашь ударил бокора. -  Ублюдок! Мразь черномазая!
Надолго командира не хватило, после четвёртого удара, лишившись сил он рухнул рядом с распростёрым Кербо. Хинкстон и Мур бережно подняли командира на ноги и подвели его к стене. Его колотило как от малярии и казалось, что сейчас он рухнет замертво. Кербо на полу пошевелился. Сепаратисты тут же налетели на него и принялись избивать ногами.
- Он ещё... Пожалеет... Когда милорд влезет... В голову... Что же насчёт вас...
Жрецы по прежнему сохраняли молчание. Притчард хотел уже остановить Брукса. Прекрасно понимая образ мыслей такого же как и он сам солдата, но Мур врезал ему в живот. Упав, бывший капитан схлопотал ещё пару пинков в солнечное сплетение.
- Мы знаем свою судьбу. Ты убьешь нас. Лоа сказали нам это. Но вскоре ты позавидуешь нам, когда потеряешь всё.
-  Младший капрал Литтелтон, прикончите этих ублюдков.
Тот неловко переступил с ноги на ногу, через прорезь шлема он видел жрецов, видел их лица которые с презрением глядели на него. Сепартисты подняли под руки бокора и вытащили в коридор и бросили рядом с Бэрбоуном. Колдун не шевелился, но всё ещё был жив.
- Чего копаешься?
- Просто вспомнил старые времена, сержант, - соврал сепаратист. - Как мы с пламенётами сжигали деревни черномазых на Пацифиде.
Произнеся это он повернул несколько рычажков на картечнице и вжал скобу в рукоятку. Орудие выстрелило пять раз, выпуская за выстрел пять пуль, комната заполнилась пороховым дымом. Притчард, скрючившийся на полу видел как двенадцать жрецов вуду падали пронзённые пулями. Умерли не все, раненных боевики SLSTI добивали из револьверов. Когда бойня закончилась, сепаратисты помоглитоварищу вылезти из моторизированной брони и заминировали её. А после избитого Кербо и Притчарда потащили по коридору, а чтобы тот не сопротивлялся один из сепаратистов ударил его по затылку рукояткой револьвера.
***
Хорунжия звали Купреян Ермолаев сын Мартемьянов, Флавий с трудом мог произнести имя роского генерала, но тут было легче — имя казака происходило от кардерлийского имени Киприан. А к фамилии кондотьер решил даже не подступаться.
Во главе казачьего отряда они вместе с генералом Кречетниковым неслись по улицам Портус Непте спустя полчаса после того как они покинули гостиницу. Патрули сторонились, услышав издалека гиканье казачьей конницы. Трое кондотьеров всадников присоединились к отряду на границе Подгорного района. Хотя в этом  не было особой нужды. Позаботиться об оцеплениях и кордонах не было времени, но никто об этом сейчас не думал. Кондотьер больше переживал о том, что казаки Кречетникова не взяли с собой даже лёгкой восьмидесятилинейной гаубицы. Конная ватага влетела на узкие грязные улочки, чёрные тени шарахались с их пути. Выскочив на мощённую дорогу отряд перешёл в галоп несясь вверх по Свечной улице. Когда всадники свернули на гвоздичный проулок, Флавий указал рукой вдоль улицы на особняк в полмили от них. Около особняка трое людей в форме волонтёрских частей рифтенской армии запихивали мавра в богато украшенную карету.
Казаки развернулись цепью, хотя улица не была достаточно широкой для полноценной конной лавы. Несмотря на наличие у казаков карабинов они взялись за шашки вслед за генералом. По улице разнеслось гиканье всадников, пришпоривших лошадей. Люди у кареты замерли, услышав боевой клич казаков. Боевики SLSTI запрыгнули в карету, возница, понукая лошадей кнутом, развернул карету.
Аппий Флавий натянул поводья останавливая лошадь, кондотьеры последовали его примеру. Сшибаться в сабельном бою с противником они не намеревались по одной простой причине - в их договоре найма это не значилось.
Дорога шла в гору к тому же была раскисшей после дождя, двигаться быстро карета не могла. Казаки нагоняли их и когда до кареты оставалось три акта сепаратисты открыли огонь по казакам, следом в них полетели ручные гранаты. Флавий затаил дыхание, привстав в стременах. Несколько гранат шаровидной формы на лету развалились на части, другие оказались дымовыми шашками. Казачья лава влетела в облако дыма, не сбавляя скорости. На самой карете сепаратисты тоже установили дымовой боеприпас. Карета уходила от преследователей как миноносец ставивший дымовую завесу.
- Они солдаты, - сказал один из кондотьеров. - Простой сброд не смог бы так технично сбежать.
- Они ещё не сбежали, - ответил Флавий, сожалея, что не позаботился о кордонах на границе района.
Казаки наконец выскочили из дыма. Но уже и не думали преследовать сепаратистов, все как один кашляли, задыхались и тёрли глаза. Только тут сержант кондотьеров понял, что те шаровидные гранаты были начинены газом.
- Скорее всего хлорацетон, себе под нос пробурчал он.
- Что, господин сержант?
Аппий ничего не ответил, наблюдая за казаками попавшими под атаку слезоточивым газом. Карета скрылась в темноте.
***
В чувство Притчарда привели парой затрещин. Он сидел на стуле, а над ним стоял Брукс, без кителя с закатанным рукавом рубашки. Пленник глянул ему за спину, на столе рядом с керосиновой лампой лежал несессер, шприц, жгут и пустые ампулы. Он перевёл взгляд на ухмыляющегося сепаратиста, руки у которого покрывали синяки от инъекций.
- Скоро твоя очередь.
Притчард по прежнему был связан и находился в помещении с земляным полом и каменными стенами. Тут было несколько проходов, только один из которых был закрыт дверью. Не было никаких сомнений, что они находились в подвале. Сверху доносился топот и голоса.
Брукс вернулся к стулу на котором сидел, из кармана висящего на спинке кителя вытащил брезентовый свёрток, а из кобуры револьвер. Усевшись и раскатав свёрток в котором оказались щётки и кисти для чистки оружия, Брукс разрядил револьвер.
- Никак не могу взять в тол зачем ты нас искал? Неужели хотел добиться справедливости, остановить нах и всё в таком роде? Неужели из-за того мальчишки? Так его кровь не на наших рукаах — это сделали те вольные.  Мы их убили, ты должен быть доволен. Так в чём же причина?
После гипносина командир боевиков стал очень разговорчив. Сняв барабан он обмакнул кисть в банку растворителя и принялся чистить ствол.
- Чего молчишь? Показываешь какой ты принципиальный? Потом разговаривать ты уже не сможешь. Во всяком случае связано.
Закончив с кистью Брукс намотал клочок ветоши на палочку и так же макнул в растворитель.
- Зря упорствуешь. Тебе бы послушать Милорда и ты изменишь своё мнение. Возможно.
Из-за закрытой двери внезапно раздался вопль, отчего Бэрбоун вздрогнул, а сепаратист разразился хохотом. Крик медлено стих.
- Что, боишься? Ну, не бойся, не волнуйся. Возможно Милорд не будет делать с тобой тоже самое, что и с этим черномазым.
Внезапно сверху зазвучали выстрелы, затем заскрипели ступени деревянной лестнице - кто-то быстро спускался вниз. В проходе возник один из сепаратистов, холодным взглядом скользнул по Бэрбоуну.
- Они уже тут, сэр.
Выстрелы зазвучали чаще.
- Отлично. Пора показать этому дерьму их место.
Протерев тряпкой с маслом револьвер он собрал его, зарядил и кивком указал харрису на дверь. Они скрылись за дверью и меньше чем через минуту вернулись с бокором. Они тащили его под руки. Усадив его на стул сепаратисты, с неприятными ухмылками поглядывая на бывшего капитана,  покинули подвал. Они даже не связали его, но это и не требовалось. С колдуном что-то сделали. От знающего себе цену, самоуверенного и готового драться за своё Кербо не осталось и следа. Рядом с Бэрбоуном сидел трясущийся и вздрагивающий от каждого звука скрюченный человек. С лица стыли белую краску, наспех обработали раны, золотых колец уже не было, как и ажурных манжетов, а перепачканный фрак лишился одного рукава. На попытки Притчарда заговорить с ним он не реагировал. Он с тревогой глянул на закрытую дверь, он не верил словам Брукса, особено после того, как тот принял дозу гипносина. Стрельба и топот наверху не стихали, словно там разразилась настоящая война.
И хотя Притчард понимал, что у него есть возможность сбежать, желание узнать, что находилось за дверью и кто такой Милорд взяло верх над чувством самосохранения. Брукс оставил свёрток с инструментами на столе и к удаче пленника там нашёлся напильник. Притчард смог быстро перерезать острой гранью верёвку и избавился от пут. Взяв из свёртка шомпол в качестве оружия он, прислушиваясь к шуму наверху, подкрался к двери и осторожно открыл её.
Внутри на столе едва чадила керосиновая лампа, на полу - перевёрнутый стул. Как ни силился. Притчард не мог ничего разглядеть. А ещё на столе лежал белого цвета диск, который сразу привлёк  внимание. Пленник шагнул внутрь, снял закопчёный плафон, подкрутил рычажок на лампе, язычок пламени стал больше. И он тут же вскрикнул отшатнувшись к двери, увидев что сидело на стуле за столом.
***
Под прикрытием темноты бандиты окружли здание и возвели из подручного мусора укрытия. Они были уверены, что без особых проблем справятся с засевшими там и спасут своего козыря. Но вскоре их предположение было рассеяно и сметено, когда со стороны двухэтажного дома прогремел грохот выстрела, а угол одного из домов, за которым спряталась шайка вольных, превратился в кучу обломков, одного из бандитов разорвало на куски. Это вызвало у них удивление, а не панику.
Но затем пришла и паника, когда двое чересчур смелых вольных сумели добраться до дверей дома. Один из них потянул створку на себя и тут же раздался грохот, словно пальнули из пушки. Двери за мгновение превратились в тучу щепок, ольных отбросило, разорвало на клочья и проволокло их изуродованные тела по улице. С клацаньем, пощёлкиванием и электрическим гудением из темноты  показалось нечто, что вольные не могли описать. Весь дверной проём занимал механизм с двумя металлическими колёсами спереди и одним сзади, чем отдалёно напоминал велосипед. А там где должен был располагаться седок находился большой цилиндр, поставленный на бок. Имено от него исходило гудение и от него же во тьму коридора уходил толстый кабель. Из верхней части цилиндра со странными выступами торчал ствол картечной пушки. Со зловещим лязгом механизм замер на пороге и верхняя часть цилиндра начала поворачиваться из стороны в сторону, словно выискивая противников.
Вольные в ужасе уставились на кошмарную машину, на нанесённое изображение Всевидящего ока на цилиндрическом корпусе и пытались не поддаться ужасу. Хотя они ещё сохраняли веру, что одержат вверх, даже если у оборонявшихся есть такое вот чудовищное изобретение.
- Стреляйте. Стреляйте в него. Стреляйте в него!
Со стороны дома прозвучала пара револьверных выстрелов, а затем из окна второго этажа вылетела граната, угодившая прямо в одну из баррикад, возведённых бандитами. Взрывом разметало хлипкое укрытие бандитов, когда те бросились врассыпную. Колёсный механизм повернул башню, на неё зажёгся прожектор,  ослепив растерявшихся вольных и грохот выстрелов из двадцати пяти стволов прокатился по улице, троих бандитов превратило в кровавое месиво, покалечило и поранило тех, кто стоял позади.