место тогда не увиденных мною китайских картин

Прошла зима.
Настало лето.

И конечно, очень даже интересно мне знать, каким бы таким образом оно настало если бы не китайцы?

Да я и не знаю даже приблизительного ответа на этот, казалось бы очень простой,  вопрос. Я даже не представляю, каким он может «положительным» быть.

Но вот, что особенно радовало, так это то, что освоив чёрную тушь на белой полупрозрачной рисовой бумаге, наконец-таки в «мою китайскую жизнь» влились, ну хотя бы сделали попытку влиться, краски жизненной акварели. И влились они таким потоком, что с нестандартного во всех понятиях «Дворца искусств», меня красочной волной, минуя БелТПП, занесло сразу же в «Национальный музей искусств».

И таки да, там всё и совершенно было иначе.

Говорят, что человек, попадая к себе домой, становится совершенно иным. Настоящим, даже если там ещё так много непонятного.

Интересно почему?
Первая причина – очевидна. Просто, ты у себя дома. Называй как угодно – страна, менталитет, волна, попадание в точку.

Вот!
Тут, пожалуй, следует остановиться.
На долго ли? Вопрос другой и, совершенно не нужно ставить его перед собой именно в эту минуту, когда на пороге не то, что уже XXI век, а на пороге «Национального Музея  Искусств XXI века» стоят почётные китайские гости.

В таких событийных репортажах никогда не обходится «без удивлений».
Первым «удивляющим» был сам директор «партии», т.е. - собственной персоной:

- Возрадуйся, и иди в Музей. Там уже твои любимые китайцы прилетели.
- В смысле?
- Репортажа об очередной выставке.
- Прилетели по поводу репортажа очередной выставки?
- Не придирайся. .. а вперёд и с песней.
- «Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть»». - Затянула была я в строчку эту строчку.

Зная нашего директора на «Вы» можно было подумать, что этот «политический призыв» был абсолютным сарказмом.

Но, зная нашего директора, я точно понимала, что это всё с той самой целью, чтобы Дорошкевич не сидела без дела.

Вообще, когда эта самая Дорошкевич, без дела, это хуже всяких там котловин.

Так вот обрывов и срывов не было, а сложилась та самая ситуация, когда, придя по месту следования, я не обнаружила китайских картин. Но самое удивительно-страшное, что – ни одной китайской картины.
…
- А где картины?
- Как где? – Удивлённо прояснилась на меня коллега. – В Бел ТПП, конечно.
- В смысле?
- В самом, что ни на есть, прямом, и всех остальных интерпретативно- возникающих.
- А, что же тогда мы все здесь делаем?
- Приветствуем иностранных гостей.
- Всё, конечно, очень замечательно… и всё такое, но, как сюжет варганить?
- А что?.. ты по радио собираешься слушателям картины показывать? Делаешь «синхрон» с художниками, которые сейчас прибудут, и даёшь в эфир.
- Но я не видела картин, о которых нужно, ну извините, хотя бы примитивное представление иметь.
- Так вот если примитивно, это приблизительно так: один рисует исключительно тигров,  другой – исключительно женщин.
- А-а-а, вот это у них как.
- Да, у них важно иметь мастерство в одном направлении того же изобразительного искусства, так как «вторые» и «третьи» направлении всегда придадутся параллельно.
- Вот бы мне в те самые параллели. – Размечталась я.
- Да хоть сейчас… Особенно, когда благоволит…
- А что благоволит-то?
- … на тебя как раз таки сейчас смотрит та «параллель», которая занимается исключительно женщинами…
Но, дорогуша, увлёкшись на интервью в данной параллели, не забывай, что в Китае главенствующая всё-таки та «параллель», которая изображает императорских тигров.
- Так, а где эта самая, «главенствующая»?
- Но этот, что «самый Главный», он в два раза постарше смотрящего на тебя, и он, судя по всему, ещё обедает с нашим «самым Главным».
- А наш «самый Главный» - это кто?
- Ты что?.. на самом деле такая беспросветная тундра?
- Нет, я та, что так беспомощно пытается из беспросветной тундры выплыть на свет божий.
- А-а-а, ну тогда это по адресу – «Владимир – ясно солнышко» - у нас и есть «самый Главный».
- Вот… уже просветляюсь.
- Ну, его-то ты, надеюсь, знаешь?
- Мг… как-то с переменным успехом.

И мой переменный успех в сей самый час видел «цель-прицел» и все вытекающие последствия.

Но вот только, как оказалось, что, когда я так близко была ко всем этим свершениям, вдруг, рука «земного просветителя», в образе моего коллеги, отдернула меня по тому самому закону –  «На место. И –  знай своё».

На сей раз «моим  местом» было ждать.
Под лучами жаркого солнца на широкой лестнице «Национального Музея».
Я не люблю ждать. Хотя не так, я раньше не очень-то любила ждать и всё только потому, что не знала, как именно это делается.
А делается это «ждание» с самой, что ни на есть, настоящей пользой для души и тела.
Где в данный момент – тело томилось под солнцем, а душа пыталась понять, как можно великое искусство разделить «на параллели»?
В итоге, сделав выводы, что славянская душа не делима, я дождалась тех, кто думает иначе.
…
- Сейчас можно. – Подойдя поближе, сказала молоденькая и очень красивая переводчица.
- Что можно?
- Брать интервью.
- С кем?
- С тем, что рисует женщин.
- Но мне нужен тот, что рисует тигров. - Помня о «самом Главном», запротестовала я.
- Всё должно происходить, как следует, т.е. - по субординации.

Интервью было не долгим. Как, впрочем, обычно и происходит с кандидатами «параллельного менталитета».

Ментальность же моя зафиксировала, что, скорее всего, этот художник пишет не только китаянок… И, как только тучи ушли с неба моего понимания, я таки не удержалась:
- А вы пишете портреты исключительно женщин своей страны?

Молоденькая переводчица быстро перевела примитивный мой вопросик.
И тут, что стало для меня очень неожиданным, художник нажал на кнопку «ждите ответа».

Я всегда удивлялась мимической устойчивости людей восточного происхождения, а также их умению контролировать не только смех, но и улыбку. Но этот раз всё же смог превзойти все мои удивления, так как художник, который интересовался исключительно женщинами, даже не смотрел в мою сторону. Переводчица, без тени иллюзий, быстренько перевела:

- Художник говорит, что «Да», но бывает, что делает исключения. И вы таковым являетесь.
- В смысле?
- Не в прямом, конечно (и без художника ответила молоденькая переводчица). А в том, что Вы ему очень симпатичны…
- … а—а—а. А я-то подумала…
- А вы думаете, что в Беларуси, кроме вас нет красивых женщин?
- Нет-нет. Я просто возомнила. Извините.
…
Счастье пришло с Главным.
И, нет, не с самым солнечным, а с тем самым, который пишет тигров.
Это был удивительный художник.
В этой же истории…
… переводчица там что-то переводила, я задавала какие-то там вопросы, а художник – «пел». Не в прямом смысле, конечно. Но он пел на своём языке. Благодаря ему, в этот  прекрасный солнечный день лета, я услышала и поняла, как можно красиво нести искусство в мир, пусть даже очень отдалённый от твоего представления.
- Это всё? – Спросила молоденькая переводчица.
- В принципе, – да.
- Тогда, в принципе, вы можете быть свободны.

И, когда я уже с самой последней музейной ступеньки собиралась шагнуть по направлению редакции, меня окликнул голос молоденькой переводчицы:

- Он хочет с вами сфотографироваться!
- Кто он?
- Художник, что пишет тигров.
- Так он же пишет тигров, а не женщин?
- Так, наверное, для исторической памяти.

Вообще-то, чего только не сделаешь для исторической памяти.
И я это таки сделала.

«Исторический кадр».

Конечно, он не пошёл в эфир по радио, но он ушёл, как после оказалось, в тираж. И не подумайте, что «нашинский», а конечно же и естественно, – китайский.

Вот она – сила взаимной любви и притяжения.

Просто, любовь она не то, что очень капризная кокетка, она очень чувственная и чувствительная к неравнодушным.

И тут уже не важно, что ты там рисуешь и творишь в своей или своих мастерских, но если ты человек искусства, ты никогда не упустишь момент, чтобы в твоей исторической памяти запечатлелась пусть нешедевральная, но очень даже искусная картина.

Я даже не знаю, каким нужно быть далёким, и на какие «параллели» разделять искусство, чтобы не заметить, что именно к твоему творчеству есть неподдельный интерес.

А вот скажите мне, дорогие и уважаемые «знатоки»:

«Может ли интерес вообще быть поддельным?»

Если всё-таки – «да», то пригласите меня на премьеру «Несмешной комедии», пусть даже без Журавля. 

Ведь всё смешное, где хочется плакать, это обязательно поддельная история.

А моя история продолжалась благодаря именно той фотографии, которая мне заменила место «тогда не увиденных» мною китайских картин.