Жизнь без морали. Фантастика Часть 2

Жизнь без морали
Фантастика

Часть 2

   Не успела я подумать, как кто-то вышел на крылечко одного из домов. Я не видела лица, но было заметно, как дымок его сигареты поднимается в воздух и то и дело разгорается огонёк – издали это выглядело как мигающий светлячок. Нет, мне здесь нельзя оставаться, нужно идти дальше, – и я тихо прошла вдоль забора, но, увидев опять скошенное недавно сено, всё же решила остаться. Когда я забралась в него, оно ещё пахло свежескошенной травой и было таким мягким, как перина бабушки, правда, она у неё на железной кровати и при каждом повороте скрипит, как старая пила...

   Утром проснулась рано, жажда одолевала меня, и я решила возвратиться к колодцу. Деревня ещё спала, мычали коровы и кричали петухи. Пройдя возле забора, заметила, что это чей-то огород, там только завязывались огурцы, я сорвала парочку – свеженькие совсем, ещё с иголочками... но я убрала их руками. Проглотив огурцы, ещё больше захотела пить. Тихо, уже ползком, пробралась к колодцу, там ещё стояло то полное ведро с водой, которое я доставала за ночь, правда, на поверхности плавала мошкара и моль. Я быстро отлила немного воды из ведра и взахлёб выпила. Но как же запастись водой, хотя бы немного, не соображала, пока вдали не увидела деревянный забор, на котором сохли банки для соленья. Вспомнила: ведь моя бабушка так и делала. Пока не очень светло, мне удалось схватить первой трёхлитровую банку, и, набрав воды, я снова ползком вернулась в своё временное укрытие. Как назло, сосало под ложечкой...
   Через час заметила переполох во всей деревне. Люди грузили детей, вещи на свои повозки, запряжённые лошадьми, и через час двинулись в другом направлении. Ясно: они двигаются на север. Я хорошо училась в школе и понимала, где растёт мох и как определить по нему стороны света. Сейчас бы я тоже двинулась за отъезжающими, но была настолько голодна, что решила немного здесь поживиться, найти что-нибудь поесть. Но сколько бы я ни обходила домов, все были заперты, а окна забиты древесиной. Я даже удивилась: как будто бы не стучали, когда успели справиться?   У одного дома заметила открытый погреб на огороде и решила спуститься туда. А там в бутылях: закрученное сало, консерванты, компоты – всё не перечислишь. Я взяла банку с салом, квашеной капусты и всё же спряталась в своё временное убежище. Не пошла за людьми, понимая, что здесь осталась еда, за которой они обязательно вернутся, сама же немного отдохну, а потом можно и за ними.

     Я оказалась права: через день опять появились те же самые повозки, женщины возвратились, чтобы наполнить их мешками с зерном и продуктами, – и опять в сторону севера. Теперь мне идти за ними? Или немного переждать? До чего же я была напугана произошедшим, что побоялась показаться... Их старообрядский говор, слышный издалека, и одежда говорили о том, что мне точно не будут рады. Вода у меня закончилась, нужно ждать ночи; и только стемнело, я опять ползу к колодцу – уже со своей тарой. Я понимала, что никого в деревне нет, но всё же вдруг кто-то и остался? И я не ошиблась: только набрала воды, как меня кто-то окликнул:
– Валюшка, это ты? Чего ты не поехала с родными?
Мне ничего не оставалось делать, как откликнуться:
– Нет, меня звать Люба, Любовь. Я не здешняя, прибилась к вам, страшно одной-то.
– Я же Вовка, Владимир из нашего староверческого общества. Тебе не стоит здесь оставаться.
– Я уже поняла и поэтому прячусь вот за тем забором в стоге сена уже второй день.
– Ты, наверно, есть хочешь? Иди, я сейчас что-нибудь сварганю и принесу туда, – он стал исчезать из виду, я же пошла обратно, почему-то ничего не боясь. Значит, у меня появилась надежда, что кто-то будет беспокоиться обо мне.Сразу вспомнила родных и особенно маму, понимая, как она переживала за меня, когда я задерживалась.А сейчас так же волнуется бабушка Аня в эти опасные дни, я старшая в семье, и четверо маленьких детей – что сейчас с ними дети племянника?  Я не плакала, но Вовка услышал в тишине страх и разочарование в моём голосе, и через некоторое время я уже спокойно ела варёные яйца и хлеб, который он сам и нарезал мне своим перочинным ножом.

    В темноте не видно его, какой он, но сразу понятно, что подросток: голос надтреснутый и нервничает, когда разговаривает со мной. Мы долго беседовали друг с другом, спать я не хотела, так как спала уже несколько дней и поэтому подробности о людях, проживающих вдали от цивилизации глубоко в лесу, меня заинтересовали.
   И неожиданно я у него спросила:
– Ты, наверно, неграмотный?
– Почему ты так думаешь? Писать и читать я умею, а также я знаю много стихов, и даже – не смейся! – я писал тоже, правда, у меня не получались любовные – может, потому что ещё не любил никого?!
– Ну давай, послушаю, не стесняйся, я сама из посёлка городского типа, правда, училась в школе.
– Хочешь стихи Пушкина из раннего?

У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит...


   Я молчала, ведь понимала, что его обидеть нельзя – это стихотворение знает каждый школьник, а когда он закончил, сказала:
– А ты знаешь что-нибудь не из детского?
– О весне (отрывок из стихотворения «Осень»)

Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель; вонь, грязь – весной я болен;
Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.
Суровою зимой я более доволен,
Люблю её снега; в присутствии луны
Как лёгкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмёт, пылая и дрожа!

   Я, удивлённая, слушала, как он читает одно за другим стихотворения Пушкина, боясь его перебить, ведь даже я, учась в школе, не смогла бы вспомнить такого количества стихов...
– Вовка, а давай своё, мне очень понравилось, как ты читаешь вслух.
– Почему ты говоришь «читаешь»? Я не читаю, я их говорю вслух, ведь у меня нет даже листка и книги в руках, а если бы и была, как бы я тебе их прочёл, луна и та не светит.
– Не обижайся, Вова, так говорят, но если ты мне не веришь, то я прошу тебя: вслух скажи одно из твоих стихотворений.
– Я не гордый, слушай...

   Но не успел он даже начать, как его позвал какой-то мужской голос.
– Это батя, мне нужно возвращаться домой, там мы собираем нажитое на повозки, завтра первые мужчины будут выезжать, но я останусь с тобой.
– А куда они уезжают?
– Два дня ходу, потом болота, но мы знаем, как их обойти, а там и гора, с другой стороны нашли место в пещерах, где можно обустроить всё для проживания. Я о тебе не скажу бате, но если ты только захочешь, когда буду уходить, тебя заберу с собой. Здесь оставаться – тоже безопасно.
– Хорошо, я буду ждать.

   Он ушёл, а я залезла в стог сена, свернулась в клубок и сразу же заснула...