Шура Шиш и семейная реликвия

    Самые большие несчастья  у моего приятеля Шуры Шиша  были связаны с  1 апреля. Он служил в Ташкентском театре кукол и в этот день после спектакля актеры устраивали  капустник. Сопровождались они обильными возлияниями.      А пить Шура не умел.
 
    Метр с кепкой, но зато с породистым носом, застенчиво-вежливый, в подпитии он становился бесстрашным и агрессивным.  Шиш выбирал на улице  мужчин покрупнее и ставил им подножки.  Как правило, это заканчивалось мордобоем. Случалось, что доставалось и тем, кто сопровождал  Шуру. Зная это, мы старались  пореже приглашать его на наши посиделки и следили за тем, чтобы он хотя бы не перебирал  на них и не искал затем приключений.
 
    Постепенно функция присмотра за Шурой перешла ко мне – самому сердобольному и малопьющему. В какой-то мере такой контроль помог,  и количество ежегодных мордобоев резко пошло на убыль.
   
   ...Ранней весной, после очередной дружеской посиделки, я сопровождал Шуру.
 
    - Я обычно, как напьюсь,
Головой об стенку бьюсь.
То ли вредно мне спиртное,
То ли это возрастное, - декламировал во весь голос Шура, облокотившись об ограду. Голос у него был, несмотря на тщедушную плоть, сочный, хорошо поставленный  - озвучивал в своем театре в основном злодеев.  Люди оглядывались. Стайка молодежи даже захлопала ему. Шиш картинно раскланялся...и поставил очередную подножку.

    Зализывали раны мы уже в трамвае. После избиения у Шуры кураж обычно  испарялся и ему хотелось спать. Слава богу, что Шиш жил в центре и путь к нему был недолог. Еле дотащил его до квартиры и, стараясь не глядеть в глаза жены, сдал ей благостно улыбавшегося Шуру.

   - Рашит, постой, - догнал меня ее голос на выходе из подъезда. - А где его ботинки?

    Шура сидел в коридоре на банкетке в грязных и мокрых носках. Ботинок не было.

    -Ты где их снял, ирод? - тормошила его жена. Он только бессмысленно улыбался ей в ответ.

    Начинаю вспоминать. Когда Шура ставил подножку, они на нем были. Когда мы убегали от разъяренного амбала, вроде бы тоже были. А в трамвае...Стоп!Перед тем, как войти в трамвай, он долго тыкал в дверь ключом и вытирал ноги...Снял их на остановке?

    Пришлось  возвращаться и проверять собственную версию. Ботинки я нашел и уже за полночь передал их жене.

    Через пару дней, отлежавшись, позвонил Шура и долго смеялся над моим рассказом о снятых ботинках. А закончил разговор неожиданным предложением: “ Старик, мне жена ставит ультиматум:  или я 1 апреля иду на театральный капустник с ней или с тобой. С тобой мне будет вольготней. Выручи”.

    Я не пожалел, что пошел на капустник. Никогда в жизни так не смеялся. И за Шишом уследил. Он  не перешел критическую черту и был вполне миролюбив.

    Перед самым домом Шура, дабы умаслить жену, купил задешево  у припозднившейся торговки огромный букет тюльпанов.

    Подходя к дому, мы увидели автовышку, с помощью которой чинили троллейбусную линию. Художественная натура Шиша враз нашла ей другое применение. С помощью убедительной купюры он уговорил водителя подогнать машину к дому. Его подняли в люльке к балкону.

   Было уже заполночь,  в большинстве квартир, как и в Шуриной, давно погасили свет. Шиш перебрался на свой балкон, махнул мне рукой, чтобы я шел домой.

    Дальнейшие события происходили без меня. О них мне рассказали их участники. В деталях есть разночтения, но в целом дело было так. Шура решил не будить жену, а высыпать тюльпаны на ее постель. Он  тихо открыл дверь и на цыпочках пошел к спальне...Вдруг вспыхнул свет, и Шура увидел перед собой ...соседей – мать и сына Карагановых, живущих под его квартирой.. С ними Шиш не ладил. Пару раз их заливал, принимая ванну пьяным, и несколько раз удачно ставил подножки крупногабаритному Ерванду.

    -Ты что, сукин сын,  делаешь в моей квартире? - у старухи Карагановой  в руке был топор. У сына гантеля.

    -Извините, залез случайно, - пролепетал Шура и попытался задом ретироваться через балкон. К несчастью, он задел небольшой аквариум с золотыми рыбками, и тот разбился вдребезги. Ерванд кинулся к Шуре, но поскользнулся об одну из прыгавших по полу рыбок и растянулся во весь свой внушительный  рост.

    -Вай, вай, - запричитала старуха и подняла топор. Шура метнул в нее букет тюльпанов и бросился к балкону. Но путь уже перегородил Ерванд. Шиш схватил первое, что попалось под руку – фарфоровую вазу, и замахнулся на Карагановых. Те враз побледнели и сдали назад.

    -Шурочка, пожалуйста, поставь эту вазу на место, - прижала руку к сердцу старуха. - Это семейная реликвия.

    Шура  слышал, что у Карагановых хранится дома какая-то очень ценная ваза, привезенная еще дедом  из Индии или Парижа.

    -На колени! - начал куражиться  Шура. И поднял вазу над головой. Карагановы рухнули как подкошенные.

    -Шурочка, поставь вазочку на место и ступай к себе домой. Тебя никто не тронет, - умоляла старуха.

    -Нет, - гнусно усмехнулся Шура, - зло должно быть наказано!

    Интеллигентно прикрываясь ладошкой, он помочился в вазу.

    -Скотина, - прошипела старуха. - Убей его!

    Ерванд  стремительно бросился к Шуре, пытаясь схватить вазу. Шиш  увернулся, но от рывка содержимое вазы выплеснулось ему в лицо, и она выскользнула из рук...

    Следующую подножку Шура смог поставить только через три месяца.