Незаконченный рассказ

Она, как барабанщик африканского племени, умеет пересылать информационные сообщения барабанным боем на расстоянии. У нее на кухне drums и percussion: тарелки, миски, стаканы. У больших пластиковых емкостей, если их бросать в пустой умывальник, очень интересный звук. А в случае особой нужды есть еще несколько глубоких тефлоновых сковородок.
Недавно она забралась в мой комп, где я неосторожно оставил незаконченный рассказ. Сейчас громко гремит посудой и я слышу:
— Пишет он, бл..дь!
Она стучит большими айкиевскими стаканами, похожими на те, что стояли на мраморных столиках в кафетерии возле ГУМа, через который в начале восьмидесятых проходила тропа минской  богемной тусовки. Двойной эспрессо в граненых стаканах, как разливной портвейн в буфете.
— Кто это будет читать, то что ты пишешь, — грохочет она. — Такие же лузеры как и ты. Я выходила замуж за богатого человека.  Где твои деньги? Как ты мог позволить своим партнерам обмануть нас? Из–за тебя я должна пойти работать.
   Помнишь тот день, когда мы с тобой познакомились. Я полюбил тебя с первого взгляда. Ты стояла за дальним угловым столиком с давно уже пустым стаканом. Я подошел, спросил разрешения. Тебе в тот вечер некуда было идти. Я предложил еще эспрессо. Без сахара, потому, что заказал прямо с полки за спиной у кассирши большую коробку шоколадной Коммунарки. Буфетчица принесла и открыла. Ты улыбнулась, взяла из середины  самую главную в «золоте». Спросила, показывая на мой вокман, что это такое. Я дал тебе послушать. На тейпе стоял ранний Орегон. Ты спросила, что это за музыка. Отмахнулся: «Джаз». Ты сказала что тоже любишь джаз. И принялась по одной надкусывать конфеты из коробки в поисках - «с ликером».
Меня это умилило и я спросил ласково:
— Какой джаз ты любишь, деточка?
Ты сказала:
— Концептуальный.
  Ты помнишь, мы уже допили кофе, ты все же нашла две конфеты с коньяком, откусила, так чтобы получились маленькие рюмочки, дала мне одну, мы чокнулись, выпили на брудершафт, ты подставила губы, мы поцеловались, закусили шоколадом. Я подарил тебе плейер.
Ты русалка. Сразу освоила и полюбила глубокую, глубиной с сидячего человека, чугунную сталинскую ванну в моей квартире. Читать в ванной, есть в ванной, бухать в ванной, спать в ванной, трахаться...
Скажи, ведь нам было хорошо с тобой. Неделю мы не выходили из дома. Ночью, в длинной клетчатой ковбойской мужской рубашке и в кроссовках на босу ногу, ты выбегала за угол в круглосуточный ларек за сигаретами и шоколадом.
— Надень трусы! – говорил я тебе с отцовской нежностью.
У меня оставалась последняя таблетка виагры. Я делал бритвой маленькие соскобы и слизывал языком. Через слизистую рта лекарство всегда всасывается быстрее.
Однажды мы проголодались и решили пойти в ресторан.
Ты сказала:
— Надень шорты.
Я засомневался:
— В шортах в Минске, в таком консервативном городе, в ресторан?
Ты изобразила детский каприз : «Папа, я хочу, чтобы ты надел шорты. Чего нам стесняться. У тебя классные мужские ноги».
Я сказал тебе, что живу в Нью–Йорке. Ты листала мой паспорт, задерживалась на фотографии,  всматривалась, пытаясь увидеть хоть какой-нибудь признак той необыкновенной жизни, которой я живу там в Америке. Ты хотела, чтобы я изображал иностранца.
Швейцар с мордой старого партизана, когда я дал ему доллар, церемониально, как на свадьбе, открыл перед нами дверь. У официанток, при виде пожилого мужика в коротких штанах, случилась каталептическая истерика. Сцена из Ревизора. Они оглядели меня с головы до ног, почему–то задерживаясь взглядом на старческих мешочках на коленях, и обратили прожекторы ненависти на тебя, молодую и очень красивую. Ты ведьма, ты купалась в волнах неприязни этих, заканчивающих свой репродуктивный цикл теток. Нарочанская русалка с редкой фамилией Зверуга.
Мы выбрали большой стол, уселись и сделали заказ долларов на сто пятьдесят. Это был их дневной заработок. Ты выбирала самые дорогие блюда. Сказала: "Что не съедим, я возьму домой, угощу своих".
Я ушел в туалет. Туалетная комната на одного человека. Не стал закрываться, потому что хотел просто помыть руки. Ты ворвалась следом за мной и воскликнула :
— В мужском туалете я еще не трахалась! Щелкнула замком.
У меня вдруг стало сильно биться сердце и потемнело в глазах, начала действовать, растворившаяся в слизистой, виагра...