Марлен Хуциев

19 марта ушёл Марлен Хуциев. Ниже – две спонтанных заметки на смерть режиссёра, философа и, главное, – Человека.

Я не стал литературно «склеивать» написанное в единый монолитный текст. Пускай останется вот так. Тем самым «потоком».



***


Ушёл Марлен Хуциев. Не люблю тосты на тему «знаете, каким он парнем был» (у Довлатова есть гениальная миниатюра о жестоком и бессмысленном пафосе похорон). И, думаю, лучшая память о режиссёре – его фильмы.

К советскому кинематографу у меня очень сложное отношение. Две трети картин, в том числе, эпики плана «Тихий Дон» или «Хождение по мукам», я не принимаю категорически. Но те фильмы, что уцелели в моём восприятии, остаются в душе навсегда. А в ранне-советском кинематографе их можно пересчитать по пальцам. Ведь юмор, человечность, тонкое диссидентство, люди и чувства вне навязчивого морализаторства и яда идеологии – это всё случилось уже 70-80-е годы относительно «вегетарианского» СССР. А если брать то, что отсняли чуть раньше…

Уцелели «Девчата». «Зигзаг Удачи». И, конечно, «Весна на Заречной улице».

Я и сейчас не знаю секрет своей любви к картине Хуциева. Да, он знакомил актёров с общим сценарием, задачей эпизода, а потом просил произносить тексты спонтанно, от себя. И тексты превращались в жизненные диалоги. Да, он сказал однажды, что «Нужно ориентироваться в жизни на себя. Если будешь искать всегда злободневность, оглядываясь на других, ничего не получится».

Но и это едва ли объяснит «химию» его лучших картин. Магию тока на экране. Секрет Мастера.

Светлая память



***


Марлен Мартынович вчера вечером был, конечно, на телеканале «Культура». Рассуждал – негромко, неторопливо и точно – об искусстве, кинематографе, вспоминая запах плёнки и многое, безвозвратно утраченное с началом прогрессивной цифровой эры. Как всегда, слова хотелось растащить на цитаты. Но поразило меня не это.

Сохранить свежий ум и твёрдость мысли в возрасте 90+ кажется невозможным. Мы оправдываем, любя: Ну, что ты хочешь, время не щадит даже самых лучших и достойных. И главное –  то, что он сотворил в прошлом, останется навсегда.

Хуциев, при всех внешних признаках неизбежного старения, сочетает в своей речи непосредственность ребёнка с искренней жаждой познаний юноши, и только интонация выдаёт мудрость. И я понимаю, что старение – оправдание с долей обобщающей демагогии. На самом деле, оно зависит не от генетики, среды, профессии и прочих обстоятельств. А только от человека. Если человек поднимается на тот уровень, когда становится способен пусть не отменить, но отсрочить часть объективных земных законов.

Чего в этом больше – души или духа, помогают ли вера и религиозность – пускай рассуждают богословы. Они, всё равно, ничего не объяснят – как невозможно объяснить любовь к чёрно-белым картинам Хуциева из иной страны, иной эпохи и иного века.

Но если сказать о его пути в Искусстве двумя словами, то я бы согласился Юрием Ростом. Надежда на очеловечивание. При том, что История Руси никогда не связана с судьбой конкретного человека, его личной судьбой и чаяниями. За исключением благодатных, но коротких оттепельных периодов.

И, тем не менее, – Надежда. Он дарил её более полувека. Потому и останется в памяти вне привязки к какому-то конкретному десятилетию с его внешним антуражем.

Это удалось совсем немногим. И это, наверное, то, что можно назвать «счастливой судьбой». Что в Искусстве, что в жизни. Тем более, он их не разделял…   


(19-20 марта 2019 года)