Легенда о Выргони и волхве

"Матка, чернотою чернеющая черная,
как змея извивалась, как дракон шипела
и как лев рычала, когда агнец был зачат".
 
Текст заговора на византийском амулете-змеевике

В том месте, где страшен пучины провал,
Где в бурной стремнине бы всякий пропал,
Укрыт в останцах средь прибрежной скалы,
Всё взглядом пронзая, как жалом иглы,

Чешуйчатый вид змееморфных существ.
С ужасными культами древних божеств
Им схожая антропоморфная ветвь
Для них к побережью несёт своих жертв.

На рифах там много останков костей
Погубленных судеб безвестных страстей.
Над скалами кружат в сиянье луны
Грифоны и монстрами из глубины,

Как Сцилла с Харибдою, пара существ
Выходит для жертвенно-пирших торжеств.
То Выргонь с Мораною, два существа.
И чары присущие им колдовства -

Хранить тайны Смерти и Высшей Любви,
Ни что не щадя, у себя на пути.
Ужасны они и прекрасны вдвойне
С телами русалок при юной луне.

Красавица Выргонь — Моране сестра,
С глазами, как угли большого костра,
С копной змеевидных зелёных волос,
Цепями сплетённых, закрученных кос.

Богиня - движенья стройны и легки
И в трепете розовых губ лепестки.
Она так мила и прекрасна, что все
В восторге, забыв о её колдовстве.

Зрачков вертикальная щель, как проход
В мир мёртвых, откуда никто не придёт,
Горит древним пламенем адского дна,
В клубах его зарева бездна видна.

К змеиному взгляду змеиный покров
Из гладких узорных чешуек-щитков
Обвил её тело, как полоз лесной,
Своей килеватой цветной чешуей.

Собой полудева и полузмея.
Блестит в лунном свете её чешуя
И волны морские на девичью грудь
Кропят серебристую, белую ртуть.

В весёлых забавах и играх шальных
Проводит досуг она в бухтах ночных,
Когда ж наступает слиянья пора,
Становится ей не до смеха и сна.

В любовном томленье сзывает зверей:
«Придите ко мне для Любви поскорей!».
Все знает наречья и все языки,
И все ей покорны, страстям вопреки,

Склоняют в смиренье роптания нрав,
Как ветру луга в колыхании трав.
И каждого любит по-своему Смерть,
Любому из них помогая истлеть.

Так всякого вида самец молодой
С понурой к ней в логово брёл головой
И все от познания Высшей Любви
Назад не вернулись в стоянки свои.

Но вот её взоры находят волхва.
Бела уж, как лунь, у того голова.
Идёт он послушно к чертогам горгон,
К богине, лишь серп прихватив, на поклон.

Волхв старый, патлатый, свящённый скопец,
Давно наложивший безбрачный венец.
Очелье украшено вышивкой рун -
Кудесник, пророк, чародей и колдун.

Предстала пред ним в откровении чар
Нагая дракайна и взгляда пожар,
И тело её неземной красоты
Дурманили старца среди темноты.

Не глядя в глаза, под рогатой луной
Взмахнул он серпом над её головой.
Усёк одним росчерком с россыпью брызг
И гнойного яда угас василиск.

Волхв тело чудовища освежевал,
Скрыв панцирь драконий и пасти оскал,
Чтоб впредь на Земле никогда-никогда
Не меркла Любви для людей красота.