Художник

Художник

      Я не помню ее вкус, запах, звук голоса, в памяти только безупречная картина. Лукавлю, конечно, просто из всех моих ощущений, она затронула до глубины, лишь одно, остальные словно уснули в той ночи. Я весь стал одними глазами.   Мои зрительные рецепторы пожирали ее жадно, каждый миллиметр ее бронзовой  кожи. О, она была  божественно сложена!
      В ту ночь я словно смотрел секс.  Как будто тело мое, переполненное до краев ее образом, в изнеможении вытолкнуло душу, и та, невесомая, парила под потолком, чтобы запечатлеть в памяти каждую мелочь, каждый изгиб моей гостьи. На ее левом бедре, раздувая жабры, возлежала синяя акула, игриво направляя свой плавник, туда, куда я планировал добраться еще до полуночи. Моя богиня источала жар, от которого ее кожа мерцала едва заметным матовым светом, а ее рельеф мне напоминал Лигурийские Альпы осенью.   Она пила из высокого хрустального бокала, грациозно отставив точеный мизинец, с острым пурпурным ноготком, а после  медленно вонзала ровные жемчужные зубы в сочную клубнику. Алые капли, одна за другой, струились по ее грациозной шее,  а я, словно колибри, зависал над ней и собирал нектар ее поцелуев. Снаружи она казалась раскаленной, точно пылающая магма,  но в глубине ее темных глаз плескались льдины в черной воде.
      Акула махнула плавником, приглашая на пир, я, точнее, мое белое тело приникло к ее точеному бронзовому, и мы словно две змеи, сцепившихся в смертельной схватке, извивались в ночи, сплетаясь в экзотические узлы. И каждый раз, она искала глазами зеркала, чтобы убедиться, так ли она хороша, как я говорю, и я вместе с ней искал зеркала, чтобы убедиться, что все это точно со мной, замирая в блаженстве визуального экстаза.

      Продолжения не случилось, эта роль могла быть совершенно сыграна лишь однажды. Но картина той ночи, до сих пор  перед моими глазами, я вижу все: тени от ресниц, алые капли, бронзовый отлив ее бедер, плавники и родинку на ключице.
Жизнь движется не линейно. Внезапной весной, пространство сворачивается и  все стремительно идет к тому, чтобы  повториться, как будто приоткрыли дверь в мастерскую художника, в которой ты не был много лет, и жизнь твоя - виток спирали.  Уже другие татуировки, и не на бедре, и есть ощущение, что снова будет коротко, но восхитительно красиво. Но уроки усвоены, уроки долгих бессонных ночей, одиноких прогулок, размышлений вслух. И в этот виток новой весны ты уже не готов на один раз, теперь ты знаешь, что для полноты картины нужно нечто большее, чем только краски и холст, нужно вложить в нее душу.  Но гостья настойчива, она зовет тебя, она знает, что в твоем доме много зеркал, а она так прекрасна сегодня. Ты целуешь ее в висок, надеваешь темные очки и уходишь в ночь, ласкать подошвами, уже обнажившееся от снега шершавое  тело мостовой.  Ты больше не художник.
21.03.2019