Тварь

        Загадочное существо – нечто вроде гигантской летучей мыши – иногда
        видят в дальневосточной тайге, а еще чаще слышат его жуткие вопли
        охотники, искатели женьшеня, геологи и туристы. Встречали его и такие
        известные исследователи природы Приморья, как В.К. Арсеньев и
        А.И. Куренцов.
        Коренные жители Приморья удэгейцы говорят, что в этих краях живет...
        летающий человек.
                ***
        - Ну, все, пришли, Андрюха! - Николай рукавом вытер пот с лица и улыбнулся. - Поживем здесь с недельку, завалим изюбря, а ты за это время кучу этюдов нарисуешь.
      Несколько дней друзья пробирались через тайгу к укромному местечку в верховьях реки Арсеньевки - притока могучей Уссури. Теперь, спустившись по склону скалистой сопки к реке, они оказались на широкой галечниковой отмели.
      Расположиться решили возле высохшей протоки, метрах в тридцати от берега реки. Пока Николай ставил палатку, Андрей сходил за водой, собрал сушняк для костра.
      За устройством лагеря и приготовлением пищи быстро пролетело время. Поужинав, молодые люди сидели в сгущавшихся сумерках у костра и с наслаждением курили, отдыхая после тяжелого дневного перехода.
      Андрей любовался пламенеющим закатом, стараясь запечатлеть в памяти восхитительную игру красок на угасающем небе. Талантливый московский художник, акварели которого не залеживались в лучших художественных салонах, он прилетел на Дальний Восток к старому армейскому приятелю охотнику за новыми впечатлениями. Где-то там, за тысячи километров отсюда, остался гигантский город с людской толчеей на отравленных бензиновой гарью улицах, с ночными клубами и шикарными ресторанами, бесконечной погоней за богатством и успехом. Теперь здесь, на берегу глухой таежной речки, все это казалось далеким, чужим и нереальным...
      Мысли художника прервал мощный хриплый рев, донесшийся с зарастающей гари, расположенной выше по склону. Это вызывал на бой соперника старый изюбрь. Тотчас же ему ответил высокий голос молодого оленя. Вслед за ним заревел третий рогаль, потом - четвертый, пятый... Послышался треск ломаемых веток и стук рогов: разъяренные быки вступили в схватку за обладание оленухами. Казалось, вся сопка кишит изюбрями.
      - Славная будет охота! - сказал Николай. - Без добычи отсюда не уйдем. Вот увидишь!
      - Какое буйство жизни! Я и представить себе такого не мог!
      Между тем совсем стемнело. Уютно потрескивали сучья в костре. Искры, кружась, взлетали к редким звездам и гасли. Из-за остроконечных верхушек пихт и елей показался мутный диск луны.
      - Ну что, выкурим по последней и - спать?
      Андрей наклонился к костру, вытащил из огня горящую веточку. В этот момент краешком глаза он заметил, как бледно-желтую луну на долю секунды заслонил чей-то темный силуэт. Художник резко повернул голову вправо и замер, не донеся огонек до сигареты.
      - Ты чего?
      - Да так, показалось, что пролетел кто-то. Филин, что ли?
      - Наверное. Здесь они не редкость.
      Еще минут десять друзья, негромко беседуя, курили и прислушивались к реву оленей и шуму схваток. Однако Андрей чувствовал, что очарование лунной ночи и грандиозного представления, разыгрываемого дикой природой на склоне сопки, почему-то исчезало, уступая место смутной тревоге, заставлявшей его пристально вглядываться в непроницаемую темноту за пределами освещаемого костром круга.
Внезапно откуда-то из-за реки послышались протяжные вопли, напоминающие женский плач. Андрей вздрогнул:
      - Что это?
      - А черт его знает! - Николай вынул изо рта трубку и сплюнул в костер. - Наверное, какая-то птица. Местные удэгейцы болтают, правда, о какой-то крылатой нечисти вроде летающего человека. Да ерунда все это...
      Охотник старался казаться равнодушным, однако легкая дрожь в голосе выдавала его волнение. Андрей почувствовал, как по телу прокатилась волна холода, и учащенно забилось сердце.
      Крики перемещались. Они раздавались то дальше, то ближе, то слева, то справа. Так продолжалось около четверти часа, затем все стихло.
      - Ну все, давай укладываться, - Николай выколотил трубку о бревнышко, на котором сидел, встал и направился к палатке.
      Андрей долго не мог заснуть: мешали ревевшие до рассвета изюбри, к тому же не выходили из головы дикие стенания неизвестного существа. Только под утро, когда олени замолкли, он забылся тяжелым сном.
      Проснулись ребята поздно. Погода явно портилась. Река скрылась за густой пеленой тумана. Колышась, он растекался по лесистым склонам прибрежных сопок. К полудню туман при полном безветрии стал подниматься вверх и превращаться в дождевые облака. Со стороны скрытого за сопками горного хребта поползли тяжелые темно-серые тучи. По брезенту палатки забарабанили крупные капли. Лежа на спальных мешках, друзья услышали, что к шуму дождя начинает примешиваться какой-то сильный гул, приближающийся с юго-востока. Вскоре налетел первый шквал. Дождь перешел в настоящий ливень.
      - Плохи наши дела, - сказал Николай. - Хорошо, если к утру все это закончится.
      С каждой минутой ливень усиливался, достигнув, в конце концов, ужасающей силы. Сплошная стена воды скрыла за собой реку, сопки, лес. Яростные порывы ветра сотрясали палатку. Николай заметно нервничал.
      К вечеру ливень и ветер немного ослабли. Но там, в горах, в истоках реки, стихия продолжала бушевать с прежней силой.
      Беда, которую, безусловно, предвидели бы более опытные таежники, застала Андрея и Николая врасплох. Река вышла из берегов, вода заполнила высохшее русло старой протоки позади палатки и начала заливать отмель. Лагерь оказался на затапливаемом островке. Друзья только тогда поняли, что происходит, когда вода уже захлюпала под спальными мешками.
      Молодые люди выскочили из палатки. Положение становилось отчаянным: вода уже достигала щиколоток и продолжала быстро прибывать, а от сопки, где можно было спастись от наводнения, их теперь отделял мчащийся по старой протоке стремительный мутный поток около пяти метров шириной.
      - Хватай вещи, Андрюха, - закричал Николай, - и давай наверх, попробуем переправиться!
      С палаткой, спальными мешками и провизией возиться было некогда. Схватив рюкзаки, ружья и патронташи, друзья под проливным дождем зашлепали по воде к протоке.
      Переходить решили по стволу упавшей ели, через который уже перекатывались пенистые буруны. Первым пошел Николай, неся свой рюкзак, оба ружья и патроны. С трудом балансируя, он добрался до середины переправы, когда Андрей вдруг увидел, что по протоке мчится подхваченное бешеным течением огромное бревно. Художник закричал не своим голосом, но было поздно - бревно со страшной силой врезалось в поваленную ель и, перелетев через нее, сбило Николая с ног. Оглушенный ударом и обремененный тяжелой ношей, охотник скрылся под водой...
      Не в силах до конца осмыслить произошедшее, Андрей, словно окаменев, несколько минут неподвижно смотрел на стремнину, поглотившую его товарища.
      Однако медлить было нельзя: еще немного и дерево будет сметено прибывающей с каждой минутой водой. Андрей стряхнул оцепенение и, проглотив стоявший в горле ком, осторожно ступил на шероховатый ствол. Вода захлестнула голенища сапог.
      Стараясь не смотреть вниз, чтобы не закружилась голова, художник медленно, на ощупь, продвигался по импровизированному мосту. Он ощущал всю неистовую силу бурлящего потока, который словно намеренно стремился сбросить человека с ненадежной переправы, изломать, размозжить его тело о каменистое дно. Ему приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы удерживаться на одеревеневших от страшного напряжения ногах.
      Через минуту, показавшуюся ему бесконечной, Андрей оказался в двух шагах от спасительного берега. В этот момент ель вздрогнула и, не выдержав чудовищного напора воды, начала медленно разворачиваться вдоль русла. Собрав остатки сил, он оттолкнулся от ускользающей опоры и плашмя упал на прибрежную скалу.
      Ломая ногти о камни, художник стал карабкаться по склону, подальше от беснующейся реки. Преодолев крутой подъем, он сел на большой валун и огляделся.
      Дождь почти перестал. Порывистый ветер гнал над вершинами сопок низкие рваные облака. На противоположном берегу зловеще темнел густой ельник. Там, где еще совсем недавно на галечниковой отмели был их лагерь, катились бурые волны.
      До Андрея только теперь дошел весь ужас случившегося. Его начала бить крупная дрожь.
      Постепенно ему удалось справиться с собой, и он стал думать, как быть дальше. Первым делом исследовал содержимое рюкзака. Там оказалась кое-какая одежда, карманный фонарик, несколько пачек ненужных теперь патронов, пара банок консервов да размокшая буханка хлеба. В кармане куртки нашелся раскисший от воды и потому никуда не годный коробок спичек и размокшая пачка сигарет. На поясе висел охотничий нож. И это все. Остальное вместе с палаткой унесла река. Он остался один в тайге, вдали от жилья, без ружья и достаточного запаса пищи.
      Что ж... Надо как-то выбираться отсюда. Но это - завтра. А теперь уже смеркается, поэтому следует позаботиться о ночлеге. Андрей вспомнил, что накануне вечером, когда они с Николаем сидели у костра, он заметил на этом берегу что-то вроде входа в пещеру или глубокой ниши. Художник осмотрелся. Метрах в двадцати выше по склону среди ивовых кустов и нагромождения камней темнел провал.
      Андрей взял рюкзак и направился к пещере. Когда до нее оставалось не более десяти шагов, молодой человек почувствовал, как на него вдруг накатила волна безотчетного страха. Он опустился на замшелый ствол упавшего дерева и рассеяно захлопал себя по карманам в поисках курева, забыв, что всего пять минут назад выбросил размокшие сигареты. Потом чертыхнулся и уставился на черную дыру в склоне сопки. Непонятно откуда навалившийся страх не проходил.
      Наконец усилием воли Андрей заставил себя подняться и подойти к зияющему в скале большому отверстию. Остановился, стал всматриваться во мрак пещеры, но разглядеть ничего не мог. Он вынул из рюкзака фонарик, нажал на кнопку раз, другой – лампочка не зажглась: отказали отсыревшие батарейки. Андрей сглотнул густую тягучую слюну и шагнул вперед.
      Неожиданно воздух разорвало оглушительное верещание, и сверху на него ринулось покрытое редкой бурой шерстью существо размером с крупную собаку. Последнее, что увидел художник перед тем, как острые когти впились ему в глаза, были машущие кожистые крылья, безволосая, похожая на обезьянью, морда и оскаленная пасть с мелкими острыми зубами.
      Дико закричав, ослепленный человек выскочил из пещеры и, ничего не соображая от боли и ужаса, бросился вниз к реке. Вцепившаяся в лицо крылатая тварь отпустила его лишь тогда, когда он споткнулся и с громкими воплями покатился по крутому склону к беснующейся под скалой стремнине...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      - Ты чего орешь, Андрюха?!
      Андрей торчмя сел на спальном мешке и, судорожно глотая воздух, ошалело уставился на испуганного Николая, который продолжал трясти его за плечо. Сквозь брезент палатки пробивались лучи яркого утреннего солнца.
      - Ты чего орешь-то?
      - Ты… Ты живой, Колька?..
      - Живой, конечно! Чего мне будет?
      - А как же наводнение, бревно, пещера…
      - Какое наводнение? Какая пещера? Приснилось, что ли? Да что с тобой?!
      …После того, как друзья освежевали добытого изюбря и перетащили мясо, рога и шкуру в лагерь, они допоздна сидели у костра, курили, прихлебывали из кружек чай и смаковали подробности удачной охоты. Было уже далеко за полночь, когда ребята начали «клевать носом».
      - Ну что, на боковую? – спросил Николай.
      - Да, пора, пожалуй.
      Залезавший вслед за приятелем в палатку художник не увидел, как за его спиной в желтом свете луны тяжело колыхнулись густые ветви старой ели, от них отделилась большая темная масса и медленно заскользила на перепончатых крыльях над галечниковой отмелью.