Апартеид по-великорусски?

Апартеид по-великорусски?
(или «шесть правил» генерала Обручева)

М.Б. Оленев
2019 г.

Казалось бы, какие несовместимые понятия! Россия и апартеид!

ДА ЧТО ЗА БРЕД!

Кто из советского поколения Generation X, прекрасно знает по нашему детству, по пионерско-комсомольскому прошлому, что апартеид – это плохо! На комсомольских собраниях в школе и на политзанятиях в армии в 80-е годы мы клеймили позором «большого крокодила» Питера Боту и его кровавый «расистский режим», и попутно сочувствовали мирным демонстрациями в «Соуэто и других районах Южной Африки»… Как же! Помним-помним…
Ну, во-первых, «Что такое хорошо и что такое плохо» - это стихи Маяковского. А он здесь не подходит.
Во-вторых, надо бы определиться с самим понятием «апартеид». Вообще апартхейд (a;part;;it) на бурском языке (африкаанс) означает дословно «раздельное проживание», а в более широком смысле – сегрегацию или обособленность черных и цветных от белых. Это политика проводилась в Южно-Африканской Республике правящей Национальной партией почти полвека, с 1948 по 1994 года, пока к власти не пришел лидер черного большинства Нельсон Мандела. А африкаанс – это диалект нидерландского языка, распространенный в Южной Африке и Намибии, т.е. там, где изначально в XVII веке на юге африканского континента появилось белое население (Капская провинция).
Идеологом апартеида и его первым проводником был кальвинистский проповедник Даниэль Франсуа Малан, премьер-министр Южно-Африканского Союза.
Однако обсуждать эту политику в деталях я сейчас не стану. Это не тема данной статьи. Скажу лишь, что очень многие в СССР в душе соглашались с Маланом и его последователями, но боялись открыто к ней присоединяться. Собственно, проявлений национализма и расизма хватало и в Советском Союзе, несмотря на массированную пропаганду равенства и братства между народами. Особенно это стало заметно в 90-е годы…
В Советской армии напряженные национальные отношения были отражением тех «процессов брожения», которые постепенно накапливались за годы правления большевиков.
Я лично был тому свидетелем…
Однако все это имеет очень давнюю историю. Еще в царской армии пытались путем смешения различных национальностей в воинских частях определить справедливую пропорцию идеального солдата «ум – доблесть – деловые качества – лояльность». Правда, «смешение» - это не совсем верный термин. Скорее это походило на сегрегацию, разделение (по аналогии с политикой апартеида в XX веке). Но, как не старались бармены в погонах, изготовить идеальный коктейль все же не получалось…
Но сначала все по порядку.

****

В конце 80-х годов главный военный мозг России начальник Главного Штаба генерал Н.Н. Обручев понял, что уже в обозримом будущем войны с самыми некогда близкими друзьями по «Священному Союзу», Пруссией и Австро-Венгрией, не избежать. А раз так, то к этому надо серьезно готовиться. А, по мнению Обручева, к этой войне империя в тот момент была совершенно не готова (и, как оказалось, не подготовилась как следует за 30 лет и не была готова в 1914 году).
Проблем было много. Еще в 1872 году, обсуждая возможность применения в России прусской территориальной системы комплектования армии, военный министр граф Д.А. Милютин пришел к выводу, что Россия никогда не станет похожей на Германию, а главная причина тому - «невыгоды нашего географического положения» (т.е. огромная протяженность). Как можно было быстро доставить войска, например, из Казанского или Оренбургского военных округов в Варшаву, если расстояния измерялись тысячами километров?
Но, «если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе»… В итоге министр решил, что, раз нельзя мгновенно перебросить войска к западной границе, то … следует вообще изменить дислокацию армии, расположив большую ее часть в проблемной зоне. Раз нет возможности быстро подвозить солдат по мобилизации, значит, нужно их запасти в одном месте как можно больше в мирное время. В итоге, с начала 80-х годов 70% всех сухопутных сил было сосредоточено в трех приграничных военных округах (Варшавском, Виленском и Киевском).
Однако мало было просто скопить огромную массу людей в одном единственном месте. На поверку выползали следующие проблемы.
Оказалось, что распределение новобранцев в мирное время и призыв запасных по мобилизации в военное, представляют собой, как писал Исаак Бабель (к слову – дезертир Первой мировой войны) в своих «Одесских рассказах», «две большие разницы».
И виной тому была многонациональность страны. Так, после присоединения Средней Азии (Туркестана) в 70-х годах русские стали составлять уже менее половины населения империи. Перепись 1897 года показала, что при общей численности населения страны в 125 миллионов человек только 55 миллионов были великороссами.
Основная военная угроза к концу столетия чувствовалась не с южных рубежей, где доживала последние годы дряхлеющая Османская империя, а со стороны западных границ. Будущий театр военных действий располагался в Царстве Польском, Прибалтике и Северо-Западном крае. То есть там, где проживали основные (и самые проблемные) национальные меньшинства России.
Территориальная система в «чистом виде» подразумевала распределение новобранцев в ближайшие части, т.е. расположенные в пределах местного военного округа. Сие было удобно, и этого требовала экономика: тратить колоссальные денежные средства на перевозки из одного конца страны в другой было непозволительной роскошью (на что, правда, армейские чины всегда плевали с высокой колокольни). К тому же высокое ратное начальство ратовало за то, чтобы вся воинская служба солдата (и в мирное и в военное время) протекала в одной и той же части. Т.е. выступало за однородность состава. Там, мол, и офицеры и даже всякий куст тебя знает…
С началом войны запасных тоже не следовало никуда перевозить – они должны были поступать в части, расположенные непосредственно вблизи мест проживания. А раз так, то при объявлении военного положения, в части, расположенные на передовой, должны будут влиться как раз национальные меньшинства, проживающие на этих территориях (поляки, литовцы, белорусы и евреи). То есть, как раз те, к кому доверие со стороны властей было минимальным.
Первым поднял эту проблему командующий войсками Варшавского военного округа генерал от кавалерии Иосиф Владимирович Ромейко-Гурко, герой минувшей русско-турецкой войны.
Возникла дилемма. С военным временем поделать было ничего нельзя. Не везти же запасных при объявлении мобилизации из Царства Польского куда-то вглубь страны? Да и зачем? Война-то будет идти совсем в другом месте. Поэтому, с распределением запасных пришлось смириться. Но, как тогда уменьшить численность поляков, литовцев и белорусов в частях, расположенных на территории Варшавского и Виленского округов? В противном случае эти части могли превратиться в национальные воинские формирования. То есть, возникла бы Польская армия, или Литовская армия. Этого допустить было никак нельзя.
Обручев предложил разрешить эту дилемму следующим (весьма оригинальным) способом. В мирное время новобранцы из местных уроженцев Варшавского и Виленского округов должны были отправляться служить на восток или юг империи (в Сибирь или на Кавказ). На их место должны были прийти новобранцы с востока, т.е. инородцы, но чуждые полякам по происхождению и религии. Таковыми, по мнению начальника Главного Штаба, являлись эсты, латыши, молдаване и татары.
При таком раскладе, при общей мобилизации в части войск Варшавского военного округа без проблем бы вливались уроженцы Царства Польского, численность которых не превысила бы 30% в полевых войсках. Этой же мерой уменьшалась также перевозка запасных из центральных губерний России к западным границам.
Казалось бы, что основная проблема была решена. Но к концу 80-х гг. XIX века в дело включилось командование войсками Виленского военного округа. А именно – генерал от артиллерии Иван Семенович Каханов, который по совместительству был еще и виленским, ковенским и гродненским генерал-губернатором. По его мнению, основная сложность состояла в следующем. По росписанию основных участков комплектования, дивизии, находящиеся в 1-й линии (16-я, 26-я, 28-я и 30-я), были приписаны к участкам в пределах Виленского округа, в местностях с белорусским населением. Для полков же остальных четырех дивизий (25-я, 27-я, 29-я и 41-я), находящихся во 2-й линии, участки были выбраны в губерниях Центральной России. Это было сделано для того, чтобы как в мирное, так и в военное время, четыре пехотные дивизии 1-й линии комплектовались бы из местного населения, а четыре дивизии 2-й линии – из населения более отдаленных внутри России, но ближайших, после приписанных к войскам Варшавского округа, местностей.
Однако поставив во главу угла территориальный принцип комплектования частей, армейское командование вновь столкнулось с проблемой национальной. Оказалось, что дивизии 1-й линии, которые должны были принять на себя первый удар неприятеля, укомплектовывались из местного населения, которое по оценке военных, было ФИЗИЧЕСКИ БОЛЕЕ СЛАБОЕ И УМСТВЕННО МЕНЕЕ РАЗВИТОЕ, в сравнении с великорусским и малорусским населением. Таким образом, эти дивизии однозначно были бы смяты первичным немецким натиском. Но, пройдя через эти части, как нож сквозь масло, немецкая машина вклинилась бы во 2-й эшелон, дивизии 2-й линии, которые получали пополнение из великорусских губерний.
В результате обеспокоенный Каханов стал атаковать Главный Штаб просьбами об изменении порядка комплектования вверенных ему частей. А именно – увеличить великорусский контингент в войсках Виленского округа (хотя бы в военное время).
Обручеву пришлось изменить участки комплектования для войск Виленского округа в плане распределения новобранцев. В результате полкам 6-ти передовых пехотных дивизий были назначены участки собственно для пополнения новобранцами в пяти центрально-европейских губерниях.
Взамен этого, двум дивизиям Кавказского округа были даны участки в Гродненской и Минской губерниях, а затем только две дивизии получали новобранцев из белорусских губерний.
Смысл этих перераспределений состоял в том, чтобы при мобилизации эти дивизии на 35-40% состояли из людей великорусской национальности.
Казалось бы, что этим все проблемы исчерпывались. Но радоваться было слишком рано. На авансцену вышел командующий войсками Киевского военного округа генерал от инфантерии Александр Романович Дрентельн. К слову, ярый антисемит, считающий, что «еврейский элемент» - «малоспособный и даже вредный для службы».
По росписаниям 1876 и 1883 годов дивизии Киевского округа, расположенные по правую сторону Днепра, пополнялись, как в мирное, так и в военное время, из местностей, в которых эти дивизии были расположены (Волынская, Киевская и Подольская) с малороссийским населением. Этот порядок олицетворял собой территориальную систему в «чистом виде» и обеспечивал максимально скорую мобилизацию войск.
Однако Дрентельн не находил здесь ничего хорошего. Он считал, что войска правого берега Днепра вовсе не должны пополняться местными новобранцами, а настоятельно просил о назначении хотя бы части пополнения мирного времени из великорусских губерний. Причина, по мнению Александра Романовича, крылась в ИСТОРИЧЕСКОМ ПОДЧИНЕНИИ МАЛОРОССОВ ЕВРЕЯМ!
В результате Обручеву и здесь пришлось пойти на уступки. Схема пополнения частей была изменена - в эти войска стали назначать новобранцев (20%) из великорусских губерний с участков, приписанных к дивизиям, расположенных в тех же губерниях, в обмен на такое же количество новобранцев из Волынской, Киевской и Подольской губерний.

****

В заключении давайте вспомним легендарный фильм «Место встречи изменить нельзя», 1-ю серию. Жеглов с Шараповым выходят из здания МУРа, идут по вечерней Москве и приходят к Шарапову домой (он жил на Ордынке). Добродушный Шарапов разрешает Жеглову пожить у него в барских хоромах» и попутно расспрашивает, как это у него так все «быстро и ловко получается»:
- Глеб, а вот почему ты эти сведения умеешь выуживать, а вот, скажем, Коля Тараскин не умеет.
- Потому что Коля Тараскин молодой еще. А потом, Коля Тараскин не знает 6 правил Глеба Жеглова. Тебе, так и быть, скажу…
Так вот. Из всего вышесказанного следовало «шесть правил» генерала Обручева, которые определяли комплектование частей Русской императорской армии вплоть до ее ликвидации.
Правило первое. Большинство в любой части должно составлять русское население.
Правило второе. Русская нация неоднородна по своему составу и состоит из 3-х частей – великорусов, мало- и белороссов, отличающихся друг от друга.
Правило третье. Именно великорусы должны составлять основной костяк Русской императорской армии, на который должно и нужно опираться.
Правило четвертое. Ни белороссы, ни малороссы не являются нациями, Первые – в силу своих умственных способностей и физических кондиций, вторые – по причине их подчиненности еврейскому элементу.
Правило пятое. В мирное время новобранцы из Царства Польского должны служить вдали от родных мест, желательно в Туркестане или на Кавказе.
Правило шестое. Чтобы при мобилизации в Царстве Польском не оказалось национальной армии (куда распределяются и новобранцы и запасные), следовало в мирное время в этих краях «разбавить», заменить одних инородцев другими, но абсолютно чуждыми (читай – враждебными) друг другу.
Как говорил Жеглов: «Запоминай, повторять не стану. Затверди, как строевой устав»…