068. Принцесса Аликс - Цесаревичу Николаю

Письмо принцессы Гессен-Дармштадтской Аликс Цесаревичу Николаю Александровичу.
На английском языке с переводом на русский.


№ 29.       Harrogate! May 28th, 1894.

My own deeply beloved Nicky,

What can I say to express my joy & gratitude for receiving three dear, long letters in one day. The 2nd one addressed to Walton, one from Gatchina & one from the camp. Extraordinary post, I cannot quite make it out.

And your photo, that sweet face, I so long to kiss,—it is a dear one, tho’ my darling looks ill on it. – Don’t be angry with me, boysy, forgive me. I am so sorry I didn’t tell you more about my plans, but all was settled so quickly & so to speak, at the last moment. Please, don’t be angry with your little girly, as it would make her too wretched. I am sorry I did not telegraph to you my exact address. I’ll be good & not let you wait impatiently another time, only pardon me.//

Tho’ I am unhappy to have displeased you, yet I am delighted at the same time, having got three letters on one day. Such an immense treat, I feast on them. And a kiss for the sweet Russian sentences.

Be ashamed of yourself, for saying we should travel under the name of R., how can you be so naughty.

I alas have no piano here to play ;Noh-a-mal; on but I hum it sometimes to myself, & it makes my eyes fill with tears.

Good heavens, what a lot of trans have been ordered for the old owl; she feels quite shy. I shall give you (shocking!) the measure of my dress tomorrow, I can’t ask Madeleine tonight, & the 2 ;chantillons wh(ich) are wished for. I really don’t know what// colours to choose.

I wonder whether you have any colours you particularly like!

I know that the old Lady & Archie cores pour, because the rather sent me the first letter, & I had to get things & order all sorts of things as a pattern.

I am not going into the details. Do you hear, you, old beast?

Don’t be angry with Granny for all she says. She means well, & her devotion touches me more deeply than I can say. She has always been a second mother to me, & it is wrong when I grumble about her, only I was sorry for Aunt Alix’s sake. Why hurt them unnecessarily. Our Victoria writes to me that she had spoke with A(unt) Alix & that, she, Aunt, would invite her, Victoria, to// be there the same time as us, as then Granny cannot disapprove.

Victoria and Ludwig are coming on the 9th for two nights, to wh(at) I am greatly looking forward.

Because we are made of sugar, Darling, I don’t quite remember about that, at Coburg you say! What was it? I am stupid, I cannot remember!

I feel quite sad reading your dear letters over again to think that I should have unknowingly done something to displease you. But in your other letter, there is no scolding, so all is well. Sweetest of sweet pets, I press you to my heart, & kiss you on those lovely eyes with deep expression,— & how mischievously they can also twinkle!//

I am glad you didn’t laugh at me, about Ernie & my friend—thank you, oh, so much for saying he too will be yours. You cannot help liking him with his open true nature (and handsome face).
So you have been reading through you old diaries, & found many things you had forgotten. I wrote mine in the winter of 1889 too, & have often looked at it since. But I only put everything down short dry without Hebenbernerkungen. Yes, bring them to England, it would be fun.

I hope the Coburg chair will be comfortable & nice for resting in when you return from service, tired & hot. Were I but there then, to look after my sweet one & to kiss him gently into slumber.//

Я тебя очень прошу, не кури так много, это вредно для сердца.

Я очень мало понимаю, когда Schneider говорить порусски. Я еще очень худо говорю порусски. I am an old fool, as you know by experience, but I will get on, do you hear? But patience!

Я читала маленький рассказ, как девочка шила одело из ваты и как из оставшегося клочка ваты вороны устроили гнезда.

Мы (Schneiderlein и I) катались сегодня после обеда; погода довольно теплая.

The people are odious here, now that they have found me out. They stand in a mass to see me drive out, & tho’ now I get in at the backyard, they watch the door, & then stream to see one, & some follow too. One// odious woman, who come quite close too & stares. I thought perhaps it might be the mad correspondent (wife) of yours,—you remember your letter at Coburg you showed me? Then when I go into a shop to buy flowers, girls stand & stare in at the window, like the Backfische at home. The chemist told Mabel that he had sent in a petition (as he is a Vorsitzender, & fancy) that a policeman should stand near the home to keep the people off, as he saw how they stared. Most kind, but it makes no difference. ;That’s her; one said behind me. If I were not in a bathchair, I should not mind When Gretchen was in a// shop this morning, a little girl came in, & the man asked her whether she had seen me. She said yes only once, as I had my carriage in the courtyard, as I did not seem to like being looked at.—I wish the other would remark it too & keep away & not stare with opera glasses through their windows. It is too unpleasant!

Здравия желаем Ваше Императорское Высочество!!!

But I cannot write anymore tonight, as I have been learning two hours with Schneiderlein before supper, & am now ramolie. Good-night, sweet love. Have a tender blessing upon your dear head & fondest kisses, Nicky sweet, my гаусбуб.//

May 29th. Good-morning, mu sweet child. I dreamed of you (I can’t spell this morning) but I am not going to say what; something nice however, only Granny would have been shocked. The night before I dreamt I was going to be married, only I had a coloured gown on, dark, red, & pink roses in my hair. I was furious, & thought it quite wrong, & at least wanted orange blossom & myrtle, but no, they could not find any, and so on, a mad dream.

It is raining again, & is warm & a sultry sky.

I am afterwards going down to drink the water again, it tastes like warm salt water, not so very vile after all, & then I plunge into my baths.

I heard from Aunt Beatrice who wishes me to thank you many times for your photo. I fool, sealed the letter so that it has made a spot on// the head, but only I can do such nonsense.

Your messenger books have not yet come, I dare say they will turn up this afternoon at the same time four letters came yesterday.

At Balmoral they have rain & snow, & not at all pleasant weather. I am sorry for Granny as she likes being out as much as possible. Pfui! There is a man leading two horses with Lady’s saddles past—no, how I envy those happy creatures – such splendid meadows to go cantering over here!

Our breakfast was quite good this morning, but our supper last night was so dry, we nearly all choked.

But, sweet one, I cannot write anymore now, as there are other letters which must// needs be answered.

God bless you, my own beloved Boysy, my Nicky, my one and all. Many a tender kiss, & fervent prayer for your happiness & welfare.

Ever your very deeply loving & unto death truly devoted little bride
Alix.

It is pouring again, so lively, when one wants to go out, & has to be careful not to take cold after hot baths. Hang it! Excuse this vulgar but wohlthuende exclamation.

Give my fondest love to your dear Father, & the two little ones. I am glad you can get to Gatchina so easily, as it must be lonely for your dear Father just now!


№ 29.       Хэррогейт! 28 мая 1894.

Мой дорогой, глубоко любимый Ники,

Что же я могу сказать, чтобы выразить свою радость и благодарность за три больших длинных письма, которые пришли сразу в один день. 2-е было адресовано в Уолтон, одно – из Гатчины, и еще одно – из лагеря. Удивительно работает почта, никак не пойму.

И твое фото, твое милое лицо – которое я жажду поцеловать – такое дорогое, хоть мой любимый и выглядит больным. Не сердись на меня, мой мальчик. Мне очень жаль, что я не рассказала тебе больше о своих планах, но все образовалось так быстро, в последний момент, так сказать. Не сердись на свою маленькую девочку, это бы ужасно огорчило ее. Прости, что не телеграфировала тебе свой точный адрес. Буду вести себя хорошо и в следующий раз не заставлю тебя нетерпеливо ждать, только прости меня.//

О! Хоть мне и неприятно, что я тебя огорчила, я, в то же время, была все же счастлива получить три твоих письма в один день. У меня просто праздник: такой огромный подарок. И поцелуй за милые фразы на русском.

Тебе не стыдно было сказать, что мы будем путешествовать под именем «R», как ты можешь быть таким несносным.

У меня, увы, нет здесь пианино, чтобы играть «Noch a mal», но иногда я напеваю его сама себе, отчего у меня глаза наполняются слезами.

Боже мой, сколько тканей заказали для старой Совы; она чувствует себя совсем неловко. Я сообщу тебе размер моего платья (шок!) завтра: сегодня вечером не могу спросить у Мадлен, и для двух требуемых образцов я даже не знаю, что выбрать. Я действительно не знаю, какие// выбрать цвета.

Интересно, есть ли у тебя любимые цвета?

Я знаю, что старая леди и Орчи дуются, потому что они послали мне первое письмо, и мне пришлось заказывать кучу вещей по образцам.

Я не буду вдаваться в подробности, ты слышишь, несносное создание?

Не сердись на Бабушку за все то, что она говорит, она желает только хорошего, и ее преданность трогает меня больше, чем я могу выразить словами. Она всегда была мне второй матерью, и я не права, что ворчу на нее, мне было только жаль тетю Аликс. Зачем обижать их без повода? Наша Виктория пишет мне, что разговаривала с тетей Аликс, что она пригласит ее, Викторию, в// то же время что и нас, и что тогда Бабушка не сможет выразить неодобрение по этому поводу.

Виктория и Людвиг приедут 9-ого в 2 ночи, этого я с нетерпением жду.

Поскольку мы сделаны из сахара, дорогой, я не очень помню об этом, ты говоришь, в Кобурге! Что это было? Я, глупая, не могу вспомнить.

Я испытываю грусть, снова перечитывая твои дорогие письма, при мысли, что я могла сама, того не желая, огорчить тебя. Но в другом письме ты меня не бранишь, так что все в порядке. Любимый из самых любимых, я горячо прижимаю тебя к своему сердцу, и целую твои милые глаза с глубоким взглядом – как шаловливо они иногда могут сверкать!//

Рада, что ты не смеялся надо мной по поводу Эрни и моего друга, и особенно рада тому, что ты будешь считать его так же и твоим другом. Он обязательно понравится тебе с его открытой натурой (и красивым лицом). Итак, ты перечитывал свои старые дневники и нашел там много того, что уже забыл. Я писала свой тоже зимой 1889 года и с тех пор часто его просматривала. Но я делала только краткие записи, без подробностей [нем.]. Да, привози их в Англию, вот будет потеха!

Надеюсь, что стул из Кобурга будет удобным для отдыха, когда ты вернешься со службы, усталый и разгоряченный. Если бы только я была рядом, чтобы присмотреть за моим любимым и нежно поцеловать, когда он задремлет.//

Я тебя очень прошу, не кури так много, это вредно для сердца.

Я очень мало понимаю, когда Шнайдер говорить порусски. Я еще очень худо говорю порусски. Я – старая дурочка, как ты знаешь, по своему опыту, но у меня все получится, слышишь? Потерпи!

Я читала маленький рассказ, как девочка шила одеяло из ваты, и как из оставшегося клочка ваты вороны устроили гнезда.

Мы (Шнайдерляйн и я) катались сегодня после обеда; погода довольно теплая.

Люди здесь очень надоедают с тех пор, как они меня нашли. Стоят толпами, чтобы увидеть, как я выезжаю. И хоть я теперь приезжаю на задний двор, они караулят дверь и потом устремляются, чтобы увидеть кого-нибудь, а некоторые и входят в нее. Одна// невыносимая женщина подходит слишком близко и смотрит во все глаза. Я подумала, что это могла быть одна из ваших сумасшедших корреспонденток (жена). Ты помнишь то письмо в Кобург, что ты мне показывал? Потом, когда я иду в магазин покупать цветы, девушки стоят и смотрят на меня из окон, словно на рыбку в аквариуме. Аптекарь сказал Мейбл, что он подал просьбу (так как он Председатель [нем.], представь себе), чтобы у дома поставили полицейского, который отгонял бы зевак, так как он видел, как пристально они наблюдают за мной. Весьма любезно с его стороны, но это не поможет. «Это она», сказал кто-то позади меня. Если бы я не была в коляске, мне было бы не все равно. Когда этим утром Гретхен была в// магазине, вошла девочка и какой-то человек спросил, видела ли она меня. Она сказала, что видела только однажды, так как мой экипаж был на заднем дворе, и что мне, якобы, не нравится, когда на меня смотрят. – Если бы и другие могли это заметить и держались бы подальше, и не пялились своими лорнетами в окна. Очень неприятно!

Здравия желаем, Ваше Императорское Высочество!!!

Но сегодня я не могу уже больше писать, так как я занималась два часа со Шнайдерляйн перед ужином, и теперь полностью ramolie. Спокойной ночи, мой любимый. Нежно благословляю и целую в лоб, Ники, милый, мой гаусбуб.//

29 мая. Доброе утро, мой малыш. Ты снился мне сегодня (не могу нормально писать этим утром), но я не буду рассказывать, как именно, очень приятный был сон, но Бабушка была бы точно шокирована. Прошлой ночью мне снилось, что я собираюсь замуж, только платье у меня было темно-красное и розовые цветы в волосах. Я была в ярости, думая, что это совсем не к месту, по крайней мере, хотелось цветки апельсина и мирта, но нет, не могли ничего найти, и так далее, сумасшедший сон.

Снова идет дождь, тепло, душно.

После я спущусь снова пить воду, похоже на теплую воду с солью, не так противно, в конце концов; потом нырну в ванну.

Мне написала тетя Беатрис с просьбой поблагодарить тебя много раз за твою фотографию. Я, глупая, запечатала письмо так, что на// голове осталось пятно. Только я могу делать такие глупости.

Твой посланец с книгами все еще не появлялся, осмелюсь сказать, что он появится сегодня после полудня, поскольку вчера в то же время пришли твои письма.

В Балморале дождь со снегом. Совсем не приятная погода. Беспокоюсь за Бабушку, поскольку она любит как можно больше быть вне дома. Фу! Вот идет человек, ведя за собой двух лошадей с дамскими седлами. Нет, как я завидую тем счастливцам: такие луга для прогулок здесь!

Сегодня утром мы довольно хорошо позавтракали, но наш ужин прошлым вечером был настолько сухой, что мы чуть не подавились.

Любимый, не могу больше писать, поскольку надо// ответить на другие письма.

Благослови тебя Бог, мой дорогой мальчик, мой Ники, мое все. Множество нежных поцелуев и горячая молитва о твоем счастье и благоденствии.

Всегда твоя, глубоко любящая и преданная невеста
Аликс.

Снова льет дождь, очень свежо, когда хочется выйти наружу, а надо беречься от простуды после горячей ванны. Тьфу, пропасть! Прости это вульгарное, но подходящее [нем.]. выражение!

Передай мои нежные приветствия твоему отцу и двум маленьким. Рада, что ты можешь так легко добраться до Гатчины особенно сейчас, когда это так нужно твоему дорогому отцу.