Давайте представим, что Вы мертвы и больше ничего Вас не волнует. Поймем, что больше не вернуть те дни, когда сидели молча на скамейке под теплым старым ливнем, вытирали с ноздрей капли, без устали глядели вверх. Вспоминали по вечерам, что больше нет мечты, уставшие, упавшие без сил, глушили рюмку горького виски, втирали в десны правду про людей; они, конечно, же, хорошие.
Нет места тем дням, мы потерялись в густых туманах. Взор на ночной город, убитый взор, упавший на мусорный бак с тушкой бедной зверька на ребре бака.
А после тонет в жизнь наше бытие, и разум слишком сильно увлечен тобой, прошло ну где-то очень много лет, один и нет того, что ныне, а может там, уставший бренный взор, серый пепел на скатерти стола – любовь иллюзия, мы игроки, а одиночество приговор для каждого посмертный.
__________I________
_____Сон_____
Серым асфальтом устланы дорожки, оживленная площадь в центре города под безоблачным небом, залитым лёгким сиреневое оттенком и капелькой сонного солнца в декабре.
Где оно…. Золотистые шары, алые спиральки, бирюзовая мишура и алая пластмассовая звезда. Елка в центре, пустые крыши, оживленные гул и ничто не говорит, да хоть бы, намекнул бы; слишком обремененый мир и мало радости в обычном. Тишина, спокойствие, сопутствующие теплому ветру и бледные лица.
Будете считать потухшие восковые свечи?
- Я очень сильно устал и хочу немного, а лишь одного – залпом Джека
- Это точно того стоит?
- Да! Он же вкусный! Но не только это. Ещё хочу ее, всю такую, с темно - алыми обветрившимися губами, невнятно твердящими одно слово, рассыпанными черными волосами по уставшим плечам, грустными опущенными глазами серого зеркального оттенка и тихим страстным, едва заметным шёпотом ветра за спиной.
Мороз, томный полумрак накрывает нас, и я… опять всплеск адреналина, вновь один на помятой простыне!
- Гарри, не расстраивайся. Все образуется.
- Знаю, но так же понимаю, что это всего лишь слова. Так даже ты сам это знаешь, и понимаешь, что ну ничем они не помогут и ничего не изменят. А все равно говоришь.
- Ну почему ты расстраиваешься? Все же хоро…
- Нет, что тут такого классного, если все наоборот?
- Ладно, спорить глупо. Но все же, что ты хочешь?
- Виски. С колой и льдом.
- Все, больше ничего?
- В принципе-е… и еще ее присутствие без лишних слов и людей. Понимаешь, она больше жизни, ее присутствие ускоряет время, а отсутствие больно кусает за разорванное сердце…
- Так, а ну не плакать! – слова, произнесенные с большей строгостью, испугали Гарри.
- Может, мне уйти?
- Да, дверь вон там… И прости что я так груб. Просто пойми, ремень сам не развяжется, и Джоуи с него не спрыгнет, полон сил и надежд на будущее дерьмо. А теперь, прощай.
- Я тол…
Дверь резко захлопнулась, посыпалась штукатурка, а вместе с ней соскользнув спиной по двери, присел Гарри. Вспотевшие ладони безжалостно сжимали сухие волосы. Стук за стеной, сопровождаемый криками с призывом открыть дверь, вскоре прекратился. Похоже, Джону это сильно надоело.
«Неужели ему так тяжело? Зачем ему какая-то девушка, которая будет любить, если есть полно шлюх, отдающие свои тела за деньги. Он глупый безумец. Только представляю, что как ищет себе любящую домохозяйку и мне становиться не по себе. Как так можно?! Она же никогда не оставит в покое свое мужа, хотя сама будет ходить налево к дорогому любовничку. Высокому мускулистому отшельнику, живущему на берегу моря в гордом особняке, плавающем на белоснежном катере с тремя сочными цыпочками. Сам он либо с гладко выбритым подбородком, либо с густыми зарослями дровосека. Эх, я б наверно тоже ему дал…»
Взору открылся вид в окне, стоило лишь слегка повернуть голову по направлению развивающихся штор.
Парень и девушка не сводили взгляда, питая нежность объятий под мягкими снежным хлопьями. Небрежный, вялый, аккуратный взгляд испепелял, горел вожделением. Мозолистая ладонь медленно ползла по спине вниз, спускаясь все ближе к упругим ягодицам. Хрупкая рука лежит на плече, безукоризненный взор изучал, а улыбка ослепляла. Вот они п
риближаются, постепенно, веки сонно опускаются, тяжело стукаясь ресницами… их губы липнут в одном касании.
«Как это… красиво…и…трогательно»
Гарри отворачивается, но сухая щека осталась все той же…
«Фух, это всего лишь сон»
Гарри поворачивается на бок, а там лежит она, Одра. Познакомились вроде бы давно, но как можно помнить подробности. Так и смысла нет; просто прижавшись к ней, засыпает вновь…
Деревянная лавочка с примерзшим льдом в самом начале снежной аллеи. Быстро тающие клубы дыма из рта Гарри, сидящего долго и засыпающего на холодном воздухе.
- Здравствуйте, - тихий голос, раскатом прогремевший над ухом.
- З-Здравствуйте, а вы кто? – сонный голос из недр горла.
- Я? Одра. Шла мимо, почти дошла до своего подъезда и заметила незнакомца, калачика, свернувшегося в позе "рулетик". Решила, может Вам плохо. Что болит?
- Сердце.
- Бегом в кардиологию.
- Душа…
Широко открытые зрачки, ловкие движения на помощь рук в перчатках, но Гарри не мог встать.
- Неужели все так плохо, что даже подняться не можете. Вам купить что-нибудь в аптеке?
- Нет. Нужно другое лекарство.
- Какое?!
- Присядьте, я все объясню.
- Хорошо.
Одра аккуратно присела и направила внимательный взгляд на Гарри. Тот недолго думая, слез с "лошадки" и, закинув руку ей за шею, рухнул головой на плечо и уснул.
«Стоп! Что за хамство! Хотя, может так и надо; ну ладно; пусть будет так»
Градус объятий превысил норму, жар полыхал между телами."
«Брр… Как же холодно. Я весь продрог. Наверно это был сон… Уж слишком как-то это все не естественно, просто и сразу. Неужели, так бывает.»
Уставшая голова еле-еле повернулась. Веки слегка прикрыли глаза, но за темной рощей ресниц Гарри разглядел знакомые изгибы милого личика..."
Блеклые обветрившиеся губы, прикрытые тонким инеем, плотно сомкнуты.
- Т…ты-ты спишь?
- Н…не…т
- Холодно?
- О-очень.
- Иди с-сюда
- Я р-рядом.
«Боже, как она прекрасна в это мгновение. Надо прижать ее сильнее.» Уставшие глаза Гарри смотрят вверх, в небо. Там та самая темнота, что окутывает тебя по ночам. Там то самое, что владеет тобой в периоды особой грусти, тяжелой. То самое атмосферное черное небо, что расстилается над кладбищем. Звезды умирают, и… люди тоже. Но где и во сколько, звезды не скажут. Мысли вьют, кружат, жужжат, но лишь об одном. Здесь хорошо, пока все живы. Пока меткий удар маятника смерти не ударит по каменному стеклу, этот мир будет идеально красив, а вместе с тем и уродлив. Безобразен до боли и горящего чувства злобы, что так безумно разрывает душу, оставляя горячий пепел и ледяные воспоминания горьким комком на всю гортань
- Молодой человек, не трогайте меня! Что вы себе позволяете?!
- Я-я-я?
- Ну не я же. Мы находимся в приличном месте, а вы позволяете себе такое!
- Какое?
- Лечь на мое и так хрупкое плечо, облокотившись своей дырявой бошкой, и свешивать сопли, бормоча что-то во сне. А ну проваливай, пока я мужа не набрала!
Гарри, сильно опешив, убрал с нее свою голову и сел. Внезапно, упав с неба, появился симпатичный монстр. Клыки, отдающие железным зловонием, тенью лежали на шее. Конечно, раскрытый бюстгальтер мог как-то сбить с толку, но затвердевшая грудь не привлекала.
- Я тебя сожру… Но сначала ты будешь слизывать свою никчёмную кровь с пола, ползать на коленях… Ты сдохнешь как последний шакал, убитый бабой и ее волею. Зловещий смех сотряс безмолвный город.
Голос над ухом усиливался. Двоился, троился. Эхо и возгласы летали по всему пространству. Бежать было некуда. Насмешка не отставала, и он в недоумении упал…
- Это всего лишь сон, Одра? Ведь так?
- Наверно да. А что, что-то случилось?
- Да нет, сон просто страшный.
- Не переживай, это лишь сон. И все
- Хорошо. А теперь давай еще немного посидим?
- Почему немного? Я никуда не спешу.
- Вот и славно.
Звезды все так же, медленно умирали. Холодный ветер гулял, содрогая прохожих, сужая их капилляры, сосуды. Но им было тепло. И этого хватало.
Искаженная гримаса Гарри на лице, понурые скулы, когда он понял, что это всего-то были сон. «Люблю ли я его? Кого? Не знаю. Странный вопрос. Мне хочется, чтобы человеком был моим и только, но, посмотрев вниз, я вишу лишь пустоту дыры. Черноту, мглу кружащего больного ужаса в сердце, душе… Разум заграждён, расстроен. Но почему я так часто об этом думаю. Нытик? Нет наверно. А кто? Ранимый и постоянно несущий на себе излишки дерьма, что так удачно мне падают на голову с неба. Тоже не верно. Кто же я, что жаждет боли на мгновение после немой разлуки, или это самые сильные эмоции. А может все это не то, что нужно. Возможно, просто, внутри меня дыра, закрыть которую мне надо силой, летящей неведома куда. Поймать, схватить за шею, задушить, поставить на колени и скрепя сказать – Молись? А смысл, если мне не это нужно. Лишь то, что называется любовь, не то есть самая простая, но крепкая братская дружба. Взаимопонимание, сочувствие и что еще… Ах, да разлука. Мгновение, год, мечты и нет. Любить так долго, чтоб потом забыть про все и утонуть в вязком океане эйфории. Проснуться голым без всего, нагим и обреченным. Любви подвластны все, и только я, наверное, тот самый, что способен без обиды забыть надолго все, что было; пустое как это море, что выпито давно людьми».
Прохлада, ветер гоняет грустные облака, наевшиеся соленой влаги и не могущие более держать ее в себе. Дождь вырывается с мерзостным стуком, разнося барабанный треск под небосводом. Гул безмятежно гуляет по улицам, глотая пыль. Острый стук каблуков неспешных людей развеивает мрак, сеет ночь. На улице темно, но утро. «Пожалуй, надо сходить, прогуляться… Красиво здесь, но стоп, опять они. Те самые, что без лишней робости цепляют губы и кусают их. Сладостно, в порыве страсти нежной, они дают себя друг другу. Но что такое… Она его ударила? За что?! Он отвернулся и ушел? Почему?! Надо спросить…»
- Девушка-а…
- Отстаньте от меня!
Голос дрожал, молил. Волосы, облипшие кожу, не шевелились. Размытая тушь стекала по щеке. Ноги бежала безудержное, забывая про сбитое дыхание. Мысли шумной селью сметали, ломали преграды, говорившие о любви к нему. Он… ничтожество!
- Молодой человек, объясните хоть Вы мне, что здесь происходит?
- Все печально, мой интересующийся друг. Я ей изменил.
- Как? Почему?
- Не знаю. Само все получилось. Я сидел дома, гоняя свой гм… Она без стука влетела…
- Кто она?
- Ну эта, как ее… Мила. Увидев меня, ее глаза загорелись. Искра из ее зрачка хлестнула меня по щеке. Дальше все как в тумане. Она еле-еле стянула с себя платье, прилипшее к потной коже. Спустившись на колени, она… о Боже, зачем Вам это говорю… начала стягивать с меня штаны. Она хотела его, и меня, разумеется. Начала трясти своими дойными грудями, висящими чуть повыше ее складчатого пупка… Что я мог сделать?!... От нее несло «Тройным экспериансом», удушливым как угарный газ и слезоточивым как перцовка. Нагнувшись, она начала смачно чавкать. Белая жидкость струилась из глотки, она давилась эти дерьмом, глотала его… Фу, как противно…
- А дальше-то что?
- Мужик, надоел. Тяжело мне, не видишь? Я люблю ее, свою прекрасную Софи! Пусть она вернется... Помоги, прошу!...
- Не надо…
- Софи?!
- Да. Я так рада, что это не измена, а подобие мерзости той… Люблю тебя, Георг. Идем отсюда… И да, спасибо Вам… эм…
След Гарри был виден на снегу, а самого его – нет...
Смерть безумна и быстра. Раз взмах косой и ты уже мертвый лежишь подле нее. Она упала, звонко брякнув и испарилась, как жизнь твоя. Простая, но в то же время запутанная, ушла от тебя. Душа летит, откуда не вернется. Где-то там, что ближе к сердцу, покалывало и давило временами, её больше нет. Безумно быстро умирает и медленно воскресает. Увидев пластичную резину, которой мягко обтянуло череп, ты не в себе. Молчишь, стоишь и громко изнутри кричишь. Кипит твой разум, безмятежно стекает по щеке слеза. Ты помнишь как он жил и что творил? Конечно, да. Ты любишь или разлюбил? Наверно не то, и не другое. Ты равнодушен? Конечно, нет! Я помню, как еле передвигал ногами и делал то, что для нег
о великий подвиг. Шагал он тяжко, задыхаясь, при каждом вздохе поднимая голову, сверкая зрачками, пытаясь разглядеть Иисуса. Пытаясь попросить помощи, таблеточки заветной. Но ответа нет, лишь ветер с севера рисует на щеках замерзшие узоры. Поверить в то, что так все быстро, я не могу. Извольте, вы понимаете какая это мука, держать его закрытые глаза на руках, скрестив голени и опустив смиренно голову? Ведь он не придет, не скажет ни привет, ни как дела. Лишь молча он лежит и недвижим. Все прекратилось для него, и он не в состояние терпеть столь сильные тяжелые минуты, что сладкий запах воздуха щекочет легкие. Его слишком мало, как и времени, текущего из пожарного гидранта. Мы все когда-то ляжем и уснем. Навеки, и нас внезапно все возлюбят. Но знайте что, скажу я Вам, люби сейчас, пока он с вами. Пока он ждет тебя с учебы, оценок, разговора ежедневно, посиди ты с ним. Ведь он уйдет, ты это конечно вспомнишь, но будет слишком поздно; придёт самое худшее - никогда.
«Когда-нибудь я полюблю мучения, и все, что убивает изнутри. Но, внезапно, в одно мгновение ты теряешь интерес буквально ко всему, глотая слезы, плюешься на пыль дорог, стараешься замеимть ту, что зацепит и потащит за собой. Влюбиться и не отойти от мысли, что хочешь ты ее… на ней жениться. Обзавестись детьми, влюбить в них мир. Воспитывать, прикладывая немало сил. Но сам все ближе и ближе к земле…»
- А, после смерти ты стоишь безмолвный, придя домой из другого дома. Сумки остаются полу, кисти ослабели. Туман заграждает, и ты опускаешься в немом падении. Жестокий злой взгляд, быстро поднимающаяся и опускающаяся грудь, истошные звуки изнутри души, слеза течет и не останавливается ни на секунду. Ты теряешь его. Навсегда. Он ушел и не вернется. Сидел, молчал, порой лежал и не возникал. Изрядно он кричал, но только потому, что все внутри ломается и рушиться. Скрепят суставы, загнивают кости, ломается воля. Он съежен, сомкнут. Крепкие цепи держат его, грызя остатки сердца. Кровь стекает по голове, и он недвижим. Раньше вы вместе обсуждали все, политику включая, параллельно говоря о кризисе в стране и доказывая, что нету лучше «Карбоне». Он ругал тебя, обзывал и говорил… Все потому, что он тебя любил. Причем так сильно, что описать все сложно. Грубый и ворчливый он жаждал счастья лишь тебе. Любви он другой не знал, как забота о тебе. Молчать, потом сквозь скрип в душе отпускать гулять тебе чуть позже, чем обычно. Вытаскивал из любого дерьма, в котором ты тонул стократно. Он забрал его…
- Кого?
- Кусочек сердца…
- Надолго?
- Навсегда…
- Так в чем же дело?
- Позволь, он дорог мне алмаза, золота, сапфиров…
- И только?
- Нет! Не только. Он дорог, чем эта вся земля. Он больше всей ее. Любовь его больше, обширнее, чем ты себе представишь. Как жаль, что я понял все слишком поздно…
- Гарри, слышишь ты меня?! Га-а-арри!
- Что случилось?!
- Ты уснул и что-то бормотал…
- А, ты, кто?
- Папа твой…
- Пп-п-а-па?
- Да…
«И я проснулся, окутанный зловещей вьюгой. Один, в безмолвной муке рядом с замерзшим столиком, сидящим на скамейке. Снега молчаливо падает на нос. Все больно и безумно страшно забыть кого-то. Но самое ужасное ждет впереди. Хотя нет, хорошее. Я жду только его…»
Холодный свет полосой прошил пространство двери насквозь. Плотный порванный ремень, в пятнах, крепкими нитями обвисший на разбитой люстре у подножии стола, извит змеей; сваленный детский стульчик. Ужасная картина, многим не понять. Жидкость едва стекает по грязным обоям "в цветочек" , убитый горем с коричневым стеклянным пузырем уткнутый головой в скрещеные руки на коленях. Чёрная кепка мягко спикировала подле кучерявых волос, запачканная сухой кровью. Тусклый свет на бледном лице, разорвана футболка осколком, что ближе к сердцу. Ему не жить. Мертв. Одеяло небрежно брошено на кровати, подушка взбита, все как надо. Но нет его, и не вернется. Глаза закрыты, не поднимутся…
- Джордж, поче-е-е-му?
- Почему?! Это ты мне говоришь, шавка?!
- Что? За что-о-о…?
- Я тебя убью, тварина!
Занесенная рука, пустая бутылка над головой; удар в висок, опущенная рука, вдоль кисти которой стекает алый ручей, она неподвижна. Под черепом волосы, пропитанные безвинностью. Блеснуло бликом в руке лезвие, пронзило плоть.
«Что я сделал? Зачем...»
На полу лежит скелет с натянутой кожей в алых лоскутах. Раньше он был жив, но лишнее желание и её, маленькой жизни, нет.
Трезвость мыслей расплывшегося тумана; грёзы, захватив мысли, сбежали, оставив последствия - повешенного сына и убитую жену. Силы оставили присевшего страдальца, грязные ладони обхватили сальную волосы, зарыдав по-детски. Кровь и слезы, душа кровоточит.
Зимний мороз. Беспечный ветер срывает шляпы с прохожих. Пора ехать прочь отсюда, как можно дальше, сбежать из города, забыться, переполненный совестью, пик наступил, и она больше никогда не будет пустой.
Звенящий звук по рельсам, свист сквозь ветер, приносящем иней на лысину. Густой столб дыма вдалеке; под ногами скользкий склон; звук вонзенных колес в холодную плоть разнесся по округе; на утро все газеты освещали заголовок "БОГ ВСЕ ЖЕ ЕСТЬ" и рядом в маленькой графе последние события, судьбоносный локомотив; оцепленная квартира, бледные тела в изящных смокингах, дрожащий голос миссис "Энни" - "Прости меня Боже, как же я грешна, зачем меня только дуру повело подсматривать в глазок двери"; нервные сухожилия, перебирая щётки, несмолкаемое тряслись и отныне, вся седина выпала.
«Я видел все во сне, что позапрошлой ночью мне приснился. Ее тонкий хрусталь блестящих волос, закрытый взор, опущенное лицо. Нервное дребезжание ресниц, выпачканных черной тушью. Она была божественна. Бегу к ней с раскрытыми руками, хочу обнять. Она стоит, ехидно хихикает в рукав, а потом хлопок. Исчезла. Раз, два, а может три я бегал, самонадеянный дурачок, пытаясь закрыть ее в объятиях. Шанса нет, пытаться смысла тоже. Присел унылый, наклонился. Рисовал, тогда не помню что... Мужчина, жена, дети… лишь палочки, облака из ртов и что же ещё; изображение сердечка. Устал от беготни, точно угомонился. Опять тот звук, но сзади. Ловить не пытался даже, знаю бесполезно. Нежные черные локоны упали на шею. Обомлел. Горячее дыхание, громкий шепот…
- У-у-успокойся-я… Не то-о-ропи со-о-бытия… Е-ще рано-о…
Вновь испарилось, в голове молчание. Ведь знаю, что люблю ее. Ту самую, что прибежала на часок ко мне во сне. Не видел, но искал. Не нашел, но жду. Готов преодолеть, что угодно и ждать сколько угодно лет, лишь бы она точно была моей. А порой все же они, те самые ребята, что любят подругу безответно, наверно счастливы хоть кем-то воздыхать. Увижу и пойму, она или нет… А пока пожалуй проснусь…
Опять все вновь, по очередному кругу, прошлое испарится, потухнет и улетит, минуя всех, меня, других людей."
Порванная простынь кровати, протяжный смешанный аромат туалетной воды. Ночь была бурной… Она влетела, не сказав и слова. Уронила на кровать, облепила. Стащив с себя фиолетовый топик и короткие штаны, залезла сверху на меня. Ослепила, сверкнув черным нарядом. Специально прислонившись сверху, пыталась заманить меня нежной плотью. Брать ее, или отпускать. Тяжелое решение, но, я не подумав, отдался без слов. Истомные крики, скрип кровати, разбросанная одежда, довольный взор,
неугомонная страсть. Я внутри, она все ждет. Мгновение, мы лежим в обнимке. Поверх ее моя рубашка, слегка видны они, вставшие упругим колом…, вертлявый зад. Она уснула, а вслед и сам засопел.
Присел, уткнулся в потолок. Она, привстав, слегка выпрямила спину и сытым взглядом оглянулась на меня. Тихими шагами прошла, виляя бедрами. Наклонилась настолько низко, что взор на мгновение залип. Ехидная улыбка, сверкающие зрачки, мягкие локоны щекотали. Сама медленно приземлилась возле бугорка, сев на колени.
- Тебе понравилось?
- А ты как думаешь?
- Кончено, нет.
- Ну что ты, по-моему, вчера шикарно мы общались. Вон, даже кровать перекошена.
- Еще бы нет. Ты так меня ругал.
- Наверно заслужила.
- Возможно, но мне пора…
- Куда?
- Работа, все она виновна в том, что редко видимся с тобой.
Она так быстро убежала, что тот последний поцелуй, казался самым прекрасным, а на щеке еще чувствовался след от него.
«Тут резко вспомнил весь полный вечер, когда злой зашел домой. Мне было чуждо все, ничем не успокоить. Искал лишь способ заглушить противное. Выговор на работе, у друга дочка родилась. А дальше все поплыло. Не помню даже почему, но гнев тогда я сильный подцепил. Все внутри меня болело, горело пламенем; как так, наверно я огорчён на то, что редко вижусь со своей любимой. Мне лишь бы к ней, ее прижать. Она работает, и что поделать нам? Нет ни кольца, ни фото свадебных, когда нес бы её на руках. Давно были бы счастливы, любили дни, ведь есть мы друг у друга. Но громкое название любви не говорит, что она одна, незаменима. Давно бы сделал ей признание, что силы все иссякли, мысли обречены во снах, смотреть, лишь, на нее. Любви, однако, много повидал, но эта настоящая.»
Следующий день казался предательски солнечным. Что могло быть хуже солнца на фоне ужасного настроения? Наверно, серая плохая погода на фоне безумной радости и искрящей улыбки. Что должно нам мешать поступать, как мы хотим - лишь то, что выбрали в качестве цели.
Неспешный шаг, бурлящий мозг, уставший взгляд, моросящие мурашки, бетонные скулы. Шелест листвы, плывущее небо, угасающий закат. Грустное лицо, бледная кожа.
- Вам чем-то помочь? Вы слишком убиты…
- Не что вы, лишь плохо упавший свет, неухоженные…
- Постойте, я вижу, что не так. В чем дело…
- Не скажу…
- А все же?
- Позвольте, я скажу вам это молча.
- А как мне слушать?
- Сидя рядом…
Сообразив как можно быстро, плащ угрюмо съехал по скамейке - она, упав, тихонько зарыдала в плечо. Неровный шепот вечера, приятный запах звезд, молчание Луны, яркий свет от фар, пустой шорох тротуара, бриз легкого неспешно ветра…
«Плащ вроде не особо намок, но ей наверно хорошо. Ладно, пусть все так будет. Пока мы рядом, все нормально. Пока все есть, конечно, хорошо. Но плохо, мы сами его себе придумаываем.
- Я… шла домой. Беспечная, веселая. На улице цветет апрель. Тепло, даже слегка прохладно. Там, куда спешу, меня ждет дочь и муж мой верный, очень сильно его люблю! Конечно, грустное повидала, но это было слишком. Звоню я в дверь, никто не отвечает. Наверно, обняв мою дочурку, они уснули сладко. Протяжный скрип… и сумки сразу на пол… Мой муж… он… весь посинел… лежит молчит. Окно открыто. А там она, внизу лежит…
- Тише, тише моя хорошая. Все будет хорошо. Лишь стоит верить…
Взволнованные гудки посреди ночи.
«Как и что? Чего случилось? От чего такое резко… как все это обидно! Не понять одно, как это было. Но так же, почему оно случилось. Простой упрек, плохое слово, страшный вой от мыслей в голове пустой. Я засыпаю…»
Ранний утренний рассвет. Солнце еле-еле ползет из-за горизонта. Розовый блик присел, а затем резко вскочил и прилип к быстро идущему поезду. Желтая полоса вдоль вагонов, сонные попутчики, стук колес… А совсем рядом, где начинается переезд, сухой асфальт держит на себе тень, отбрасываемую девочкой. Громкий крик «Прощай», бросок телефона с громкими нудными гудками, и поспешное устремление по дорожке на рельсы. Летящий смех, отдающий пронзительным скрипом железных колес и эхо…
- Сто-о-ой…
- Зачем? Я хочу умереть…
- А смысл?
Громкий голос в трубке сказал – «Я тебя люблю», но услышать это было уже поздно. Локомотив унес ее… Кровавый всплеск из сонной артерии, синева губ, почерневшее небо.
Холодный пот, влажные волосы.
«Она все спит. А скоро утро. Как же это хорошо…»
"Я увидел её и понял одно - она прекрасна. Да, хотел заполучить одну в этот момент другую, но жалел, что не ее. Все решило мгновение, когда в глазах увидел многое. Больше не пытался бродить дальше, так уже и бесполезно. Так произошло со мной. Больше ничего не желал. Самые приятные моменты хорошо ощутимы. Но, если они впервые, то чувствуются очень ярко и так сильно, что хочется писать про это книгу…
"Циановые стены, пол из линолеума. Вроде стоим на расстоянии буквально трех метров, а ведём себя как маленькие счастливые дети."
- Я тебя вижу - ты стоишь справа
- А ты слева...
- Смотрю на тебя и улыбаюсь
- И я
Мы разошлись... У меня внутри все горело, было тепло. Это было непередаваемо.
Спустя какой-то час с небольшим, вновь увиделись, мимолетно потерлись прохладными носами, пересеклись взглядами одинаковых зрачков, улыбнулись и пошли на остановку.
_____II______
_______А может все-таки это любовь?_______
- Здравствуй, - мило улыбнулась Кэрри.
- О, привет! Хорошо доехала?
- Да, а ты долго ждал?
- Да не особо. Дошёл до магазина, взял кофе в автомате и вернулся.
- Понятненько. А куда пойдем?
- Предлагаю в парк.
- Я согласна. Веди.
Скоро ушла бы зима, но все так же лежит чёрный рыхлый снег, с крыши капают холодные капли и лёгкий туман, затмевающий блик солнца.
- Классно выглядишь.
- Спасибо. А долго нам еще идти?
- Да нет, уже рядом.
Туман рассеивается, облака уходят, и город погружается в тяжелую серую атмосферу.
- А вот и та самая беседка, на которой мы посидим с тобой немного.
- Хорошо.
Гарри присел и она, рядом. Нежное движение рукой, мягко обхватившее хрупкую талию; ее плавно рухнула плечо. Теплые обнимашки явно сделали день радостнее.
- Так вот, я не люблю говорить про себя
- Ладно тебе, не бойся. Если мне приходиться гулять с человеком, то предпочтительнее, чтобы он был собой. Не хочу видеть маски для работы, учебы, семьи, прогулок. Желаю видеть того, кем ты являешься.
- Не знаю… Наверно не получится.
- Ничего страшного.
- Хорошо… Знаешь я любила одного человека, целый год, но он подло изменил
Под глазом слегка намокло.
- Ой, что это я.
- Да ничего такого, продолжай…
- Самое обидное было бы, если увидела его где-то или получила сообщение. Он мне написал...
По щеке поползла хрустальная слеза, увлажняя бледную щечку.
- И я…
А дальше молчание. Кэрри уткнулась лицом в плечо, тихо всхлипывая, изредка поднимая и опуская голову.
- Опять я это… Не надо было краситься
- Ладно, если тебе будет лучше, могу я рассказать про себя.
- Давай, буду внимательно слушать.
Слова со свистом вылетали, грудная клетка ровно двигалась, соответствуя размеренно речи, без намёка на что-то ужасное истории. Сложный сюжет, контрастная середина, непонятное начало, поблекший конец.
Все так же нет солнечного света, прикрытого хмурым фоном облаков
Дальше они просто сидели. Кэрри присела на колени Гарри, обхатившего её крепко за талию и слушавшего нервное сердцебиение, тяжелое дыхание; как капает дождик и как медленными шагами уходит зима.
- Мне пора…
- Так скоро?
- Увы. Ладно, потом еще обязательно увидимся. До скорого…
- Пока…
Гарри еще немного постоял и ушел, не понимая простой истины – она сильно изменит его жизнь.
Спустя семь недолгих дней, отмеченных красной чертой в мыслях, снег почти растаял. Ступни прохожих ощущают твёрдый асфальт, но не всех радует это ощущение...
Стоп, а Вы видели когда-нибудь зверя? Не того, что встает на задние лапы при виде желанного куска мяса, который способен лишь ходить по кругу за клеткой, изредка хрипло рыча на мух, а именно ад, воцарившийся в мирном Гарри. Частые глубокие вздохи, безумные удары разрывающие грудь; в глазах пылают искры, злобная улыбка и пронзительный гомерический смех, витающий в голове. Изогнутые пальцы на холодных кистях сильно разрывающие плоть середины души, футболка расходиться по швам, треща как свежая капуста, окровавленные рваные лохмотья, яркое сияние с левой стороны и неистовая боль. Ну, так вот, видели настолько яркую фантазию и живые эмоции; значит пора познакомиться.
Любовная пара гуляет неторопливо, трепетно держась друг за друга. Внезапно из глубины парка послышалось рычание и громкие возгласы.
Насторожившись, Джон все же решился проверить. Шёл осторожно по дорожке, дабы остаться в тени.
«Я не знаю, что в Гарри было такого, но это выглядело неистово. Подойдя ближе, я заметил Одру и поздоровался с ней. Мне кажется, его делила на части неощутимая мной сила. Помню знакомые ощущения; жаркое разрывает на мелкие кусочки и крик похожий на безысходность рвётся наружу.»
- Какая мерзкая погода, лужи, снег, вязкая грязь. Зато безоблачное небо, пахнущее росой и звездами. Она говорит, что мы не будем друзьями! Хотя до этого утверждала, что хочет обмениваться со мной сокровенным и стать лучшими друзьями. Ведь нет! Любит она другого! И все тут! Раньше были хоть какие-то приятные дружеские объятия, а теперь лишь знакомые после целого месяца счастливого общения.
«Да, наверно, ему, правда, тяжело. Ладно, пора идти. Джон постепенно удалялся, а голос его не стихал. Приблизившись к памятнику, расположенному почти вплотную с банком, все ещё слышал отчетливо его голос, утихший спустя несколько выкрикнутых реплик. Впечатлений хватило не только мне, но и тем трем ребятам, которые удивленно смотрели на него со скамейки.»
Прохладный свет фонаря, отбрасывающего кривую тень, робко освещает сидящего на бетонных ступеньках Гарри.
«…Опять я видел тебя, уже впереди, не рядом. Твой спокойный силуэт и лёгкое покачивание бёдер. Те самые, синие обтягивающие штаны, что где-то там, в недавнем прошлом созерцал. Ты помнишь, мы сидели вместе? Конечно, помнишь. Присела на колени и что-то говорила, тихо. Говорить про себя ты не могла, сам открыл все лишь для тебя, ставшей роковой ошибкой. Тогда сразу угодил к тебе в друзья, лишь потому, что история была неуместна. После тихих слез в мое плечо и влажных грустных глаз, твоя улыбка озарила день, хитрый счастливый взгляд мне дал понять, что ты не моя; мне лишь ты нужна. Мой взор унылый и обычный, манил к себе рукой. Ты, ехидно улыбаясь, все дальше убегала от меня. Влечение накрыло - догнал, прижал, обнял. Лишь мягкое касание поверх твоих волос, спокойное и ласковое перебирание. День тот казался долгим, но надо было поспешить. Пошли обратно по тропинке и весело что-то обсуждая, я молча слушал. Моя рука легла в твою ручку. Потом в карман, но полностью не уместилась. Вспоминаю спустя год и это звучит мило. Солнечный день, надоедливый снег поверх равнин. Вот и остановка, ты уехала.
"Мы будем лучшими друзьями. Спасибо тебе. Ты, правда, очень хороший. Мне очень сильно нравится общаться..." А потом один звонок и душераздирающие фразы... "Ты понимаешь, дело не в тебе. Я просто лишь... люблю другого. Не надо больше мне писать, звонить, забудь про эту суету и каждый вздох в моё вспоминание; теперь спокойно можешь спать и просыпаться ни о ком не думая. Прощай..."
И все... Начало, а может и конец. Скорее лишь второе, но не отменить того, что лишь тогда казалось все быстро, мало, быстротечно. Её глаза я разлюбил, и нет в её лице чего-то яркого. Тогда был испуган, что перестал ощущать влечение и тягу. Теперь лишь понял, что не зря. Всё так и надо...
Теперь опять лишь позади тебя и вряд ли ты меня полюбишь. Сам не смогу и больше не расстроен. Уж очень жалко то, что тогда очень сильно тебе поверил, впустил вовнутрь. Сейчас там пусто.
Мы далеко и нам не перейти на этот берег впереди. Мы разошлись. И тут догнать я не могу, ты слишком далеко ушла и скрылась. Помню, как при первой встрече потерян мной дар речи, как безумно сильно дрожали ноги. Познакомились перед Новым годом, потом конец истории и все.
Иногда, мимолетным взглядом, просто вижу тебя, и внутри неслабо закипает радость, ненависть. Твой холодный взгляд на мой тёплый; однажды он вовсе был мертв для меня - я не вдохновлен надеждой.
Дай последний раз взглянуть в глаза, когда ещё нужна ты мне, сказать последние слова, исполнить несбывшиеся желания. Уж так все вышло, что до сих пор помню то мгновение.
Мне б просто подойти, сухими теплыми губами чмокнуть, сильно прижать, чтоб поняла простое - ты быстро от меня ушла, но вспять дороги нет.
Сама подошла ко мне и не смог удержаться. Схватив в объятия, нежно обнял, приподнял над полами. Слегка отняла от пола ступы, а я уже держу и обнимаю. Жаркое дыхание, счастливые глаза и твой лёгкий визг, как сильно я тебя обнял.
Поверишь или нет, но по тебя уже я не скучаю. Жду момент и день, когда стану равнодушен..."
"И гордость та похоже на неправду и сам не знаю куда бежать. Тогда ведь, правда разнесло все самое приятное в щепки - крах и пустота. Безумство тут и шумные строки водопада; что делать мне сейчас. Да, не спорю, равнодушен, и не вижу больше смысла быть с тобою рядом, но почему лишь после этого я воспринимаю радость, как что-то ценное. Уже давно живу скучно. Лишь только яркие и горячие эмоции. А сейчас что? Я говорил, что буду пуст, что душа закрыта для тебя. Ошибся... Вновь тут ждут тебя, и вновь такой, какая есть. Так просто ждать, с трепетом в гнусном сердце, что постоянно предает праху счастье, искать встречи и при ней, ежеминутно просить продлить настолько короткий день, пытаться успокоить себя, что это лишь обман и что тот, другой, совсем не нужен, но нет. Да, точно помню, как с удовольствием шла со мной, как радостно мы обнимались. А потом нас нет. Есть только я и она...
… А дальше это сон, заманчивая ложь. Конечно, встретил тебя сегодня и подошел, обнял. Отойдя в сторонку, присел, упершись спиной и задохнулся. Смутили мысли, охватившее учащенное дыхание, цепь поперек горла, не дающая вымолвить беспомощного писка...
Я НЕ МОГУ ДЫШАТЬ... МНЕ ОЧЕНЬ БОЛЬНО...
Ни разу такого не было. Лоб покрылся красной испариной, горячая температура вспыхнула на лице, колени в бешеном ритме выбивали дробь; защемило сердце. Спустя каких-то два часа, конечно, отпустило, но дошло до бренного ума, что больше видеть рядом не хочу. Нет больше в мыслях тех проклятых дней, не гложет совесть, спокойны мысли. Окончание истории, теперь останусь одним и найду себе другую… Стоп, она позвонила! Я ошибся… "
Обычный день, солнце светит в окно. Гарри проснулся, протер лицо ладонями и замер.
" Вчера, на ночь, мы болтали. Сегодня обязательно увидимся. Пора одеваться."
Весенний вечер, наполненный свежим ароматом и холодным оттенком, мягко нашептывал недавний, разговор. Да, он был волнующим. Как итог, все, что было сказано ранее уже не имеет значение. Нет места тем словам, забытые как неправда, и кажутся смешными люди, отпрыгивающие при виде гневных глаз. Прошло бы время, может смог забыть, но вера сильнее нас, и Гарри, зная все, верит до сих пор. На ходу писал второпях быстрое сообщение с телефона: «Я знаю, что забыт и в прошлом. Знаю, что закрыт средь старых гниющих камней и что прослыл своей огромной. Знаю не друг, а знакомый, вернувшись на самую низшую позицию в нашем прошлом общении. Ты просила ни писать, ни звонить. Но почему же я это делаю? Все потому, что просто скажу следующее - спасибо тебе за все то, что прекрасное между нами было. Будь уверена, не забуду. Обиды тоже нет. Желаю тебе в будущем с ним лишь большой любви и ссориться поменьше»
Она ответила: «Гарри, это Кэрри. Прости меня, правда. я не хотела делать тебе больно и как - то портить настроение. Спасибо тебе за твоё письмо. А я как всегда реву, когда читаю твоё сообщение… пожелания… правда они милые… Кстати ты не прав, что опустился на самую низкую позицию. Для меня ты навсегда останешься лучшим другом. Сейчас я встречаюсь с другим и люблю его. Прости еще раз, но теперь все. Это конец…»
Тогда понять не мог. В тот момент кипевший мозг без устали гонял обжигающие мысли. Предстояла слишком эмоциональные три дня, когда радость сменяется злостью, а под вечер все скулы иссыхают от такого настроения. Втоптанный взгляд, разорванная душа и пустое сердце – итог тех дней.
«Я шёл и видел в твоих глазах ту нашу единственную короткую четырех часовую встречу. Тогда все было иначе. А сейчас... Эх, осталось лишь эхо тех эмоций и горестное равнодушие посещает рядом тобой, когда иду мимо. Сейчас у тебя другой.»
Старый конец начало нового - появился тот день…
Промозглое хмурое небо, серый оттенок туч на асфальте, моросящий теплый дождь и лужи, цепляющие пятки прохожих - негромкий удар двери об раму; Гарри быстро спускается по лестнице. Промокший анорак, влажные волосы, шаги быстро засеменили по дороге и вскоре они встретились. Кэрри стояла под зонтом, и любое движение казалось изящным; аккуратно рассыпанные волосы, горящие глаза и искренняя улыбка.
- Привет!
- Привет!
После слов мягкие объятия, разговор всю дорогу…
- В-оо-оо-оот, что тебе еще рассказать?
- Не знаю, все слушаю.
- А ты что можешь новенького сказать?
- Ну разве только одно. В статье прочитал интересные строки и они задели. Как же там было… А, вспомнил.
« - Что ты хочешь?
- Хочу, чтобы меня целовали под дождём и не отпускали? А ты?
- Чтобы дождь пошел…»
Гарри смутился, но все же спустя несколько метров пройденного пути сказал:
- Закрой, пожалуйста, глаза…
- Зачем?
- Надо.
- Ладно.
Размазанная пудра на щечках; он мягко прилип к влажным мягким губам и поцеловал. Естественно не ожидали такого развития событий, но хмурый дождь поторопил.
Вечер пришел довольно быстро. Симпатичная парочка шла в сторону дома, приобняв друг друга за пояс.
- Как день прошел?
- Не знаю. Вроде обычно.
- Устала?
- Ну такое…
Разговор мог бы длиться еще дольше, если бы не пришло время к завершению. Надо бы уже расходиться.
Гарри с Кэрри, остановившись во дворе, прижались друг к другу; было очень тепло. Губы переплетались, намокая от теплых капель. По его футболке стекал дождь, она упорно стояла на том, чтобы тот одел куртку. Но и она насквозь промокла. Голова мягко приземлилась на грудь, рядом с сердцем, веки медленно опустились..., Он слился воедино с ней, ощущая капли и счастье…
"Узнали друг друга мы ровно полгода назад. Тогда, до этого, видел тебя неподалеку, рядом. Потом мне брат твой говорил, что у него есть ты, которой восемнадцать лет, родившаяся со мной в один день, год и месяц. Довольно странно началось общение, что просто как-то увидел тебя, решил подойти поздороваться. Ты сразу не заметила, но позже все-таки мы встретились. Неожиданно, я подошел и что-то там промямлил. Помню ту скамейку, у которой мы в первый раз встретились, чтобы погулять, и тот хмурый день в детском парке. Сейчас мы просто лучшие друзья.
- Тебе тяжело?
- Да.
- Иди сюда скорее, я тебя обниму… Пусть будет все вот так, что резко пришла напасть. Что как-то быстро надоело жить, и больше смысла нет. Когда однажды все-таки проснешься, и придет та мысль, что нет любви, что это лишь обман и вымысел, ты позвони или напиши мне сразу. Я ведь приду и обниму. Тогда защищу тебя ото всего, спиною стану на поражение врагам. А тебе будет тепло и хорошо… Вот так, не может быть любви, где людям просто рядом хорошо, но не чего-то большего. Ты ждешь, конечно, встречи, и счастлив, если наступает она так скоро. А потом куда спешить? Мы не любимые ни чьи, и нас подгоняют лишь заботы. Но только позвони и я приду. А ты? Конечно, тоже. Пусть мы не хотим любви, но рядом, очень сильно нам просто хорошо и другого нам не надо…"
Но после разговора лисенок быстро убежал, это вовсе был не сон. Она была ведь рядом в течение месяцев двух-трех. В итоге кончилось внезапно и уже точно не вернуть. Конечно, получилось очень грустно и после этого время не вернуть. Лишь песни оставляют воспоминания, как фраза лживая - "Ты нужен мне!" А дальше что? Наверно равнодушно, ведь изнутри уж выкипело все, пустота внутри. Я не любил тебя, но очень этого хотел. Привязан капельку петлей на шее я к тебе. Бечёвка оторвалась... Я не погиб. "
И что вы думаете? Она ушла и не вернулся... Опять светлеет и наступает утро. Но солнца нет. Лишь хмурые тучи и тяжёлый воздух серого дня.
"О нет! Я хочу её вернуть, обнять, лишь бы прикоснуться. Сегодня могу поспать подольше, но это не отговорка, надо пойти, встретиться."
Постель быстро заправилась, завтрак съеден. И вот Гарри опять идёт на остановку, чтобы дождаться её. Просила ни писать, ни звонить, но что можно сделать, когда это невозможно... Дождь медленно капает, спокойно выбивая дробь по навесу. Спокойно играет в наушниках песня nicebeatzprod. Вот приезжает автобус, Кэрри выходит из него и они идут, начиная разговор...
- Как бы его начать... Понимаешь, ко мне приходила мама бывшего вместе с ним. Этого я не хотела, но поговорив, причём очень приятно, захотела остаться лучшими друзьями. Осталась между нами потухшая искра, но не более.
- Ладно, допустим. А дальше-то что?
- Потом я поняла, что не хочу ни с кем вообще общаться. Ни с тобой, ни с друзьями или подругами. Просто уехать далеко отсюда и не возвращаться.
- Подойди, я обниму тебя.
- Гарри, не стоит этого делать. Прощай...
- Стой! Последний раз...
Он обнял её, но это были очень холодные объятия, пасмурнее, чем этот день.
- Спасибо и прости за все... Пусть у тебя будет только хорошее... Прощай...
- Ты ни в чем виноват. И извиняться не надо... Так же, желаю тебе лучшего, ты хороший... Прощай...
"И все, конец? Финиш или старт? Уже как-то все равно, просто больше не хочу тебя видеть. Конечно, можешь прийти и сказать, как ты устала, и как надоело решать каждодневные вопросы. И даже обнять смогу... Но точно не сейчас."
А после Гарри пошёл я парк. Его настроение? Оно стало обычным. Обычные шаги, обычное состояние и сердце не болит. Внезапно, встретил подругу, и они начали общаться. Вот она, например, ради своей любви специально изменялась и становилась лучше. А он... Что он? Сказал, что она не его телосложения.
Это было по идее обычным исходом, а как итог, у Гарри опять бушевал демон. Судорожные пальцы напряжённо полезли по щекам вниз, рычание само исходило из души истомным криком. Бессилен он сейчас. А после... абсолютно равнодушен к ней. Точнее, слабо, но верно кипит ненависть. Сейчас видеть её не хочет. Но после... Все будет видно...
Утро. Обычный день. Ничто больше не беспокоит. Да, еще из памяти она не ушла. Но это и невозможно, потому что этот человек был, находился рядом. Пусть сделал неприятно, пусть незаслуженно отправил на задний план. Но, сейчас это не имеет значение. Оставим многое позади, ведь иначе не заметим будущее, а оно наверняка лучше. Сегодня уже не хочется встретить ее, и пойти прогуляться или обнять. Нет желания увидеть ее лицо, улыбку и взглянуть в настолько живые глаза. Все, иссякло положительное, оставив владение разрушающей силе ярости. Опять это примитивно, злиться от бессилия в этой жизни. Поэтому, просто скажем, что приятно проведенное время внезапно закончилось. Да, именно так. Выросла непробиваемая стена, по обеим сторонам которой сидят они и пытаются разобраться в себе. И у одного, похоже, что-то получается…
«Меня давно посещала мысль о том, кто я есть и какое мое значение здесь. Не знаю. Хотя эти два слова являются самым распространенным ответом тех, кто не хочет думать. Мне кажется, есть смысл подумать и решить. Так вот… При общении с людьми какой же? Хм…вроде просто обычный человек; так сказать, наблюдательный. И в зависимости от ситуации и разговора, становлюсь другим. То есть, либо приобретаю лучшее отношение к человеку, или плохое. Из чего состою… Большой добрый карапуз, который любит всех и который не хочет сомневаться в людях, потому что каждый из них уникален и интересен по-своему. Расстраиваться по поводу того, что они злобные и грустные, он не хочет. Да, каждый пережил свой личный неповторимый Армагеддон, чему-то научился. Но самое печальное, большинство утеряло собственное дитя внутри, заменив его взрослым тираном. Хотя нет, возможно, у кого-то он все-таки остался, но выглядывает лишь изредка с опаской, и потом опять прячется. Или есть только в присутствии того или той, кто ценит малыша… А с другой стороны где-то там внизу, ближе к печени, сидит низкий ворчун. Он нервно курит «Мальборо Голд», без устали протирает вспотевшие ладошки и исподлобья смотрит красными змеиными глазами. Угольные волосы разве что похожи на гнездо, а про руки, под ногтями которых скопилась копоть, говорить бесполезно… Сидит себе такой, молчит, кряхтит, и дымит. Смотрит снизу на дите, и как его жизнь постоянно меняется. Но как только происходит тяжелое, и карапуз устает, маленький ворчун сразу же поднимается и начинает метать искры. Дым поднимается из ушей, в венах набухает кровь, и скулы ярко вырисовываются на лице. Бушует, конечно, не долго, но за время правления, шустрый вихрь сносит все самое приятное, что написано воспоминаниями и перечеркивает краской истории на стенах. Все… А дальше он опять уходит вниз, прячется… Краска смывается, все живо. Особенно ребенок, который остался защищенным.»
Вот, это только часть того, из чего собран Гарри. Но знаете, это не все, лишь абстрактное и не до конца объективное. Ничего, конечно же, из этого не живет. Но, лишь это дает примерное представление об архитектуре, заложенной в ДНК и клетках… Обычный человек, а внутри демон…
… - Знаешь, Гарри, ты, правда очень хороший друг, собеседник и объятия у тебя теплые. Но понимаешь… Давай перестанем общаться…
- Но…
- И еще раз, ты, правда, классный и неповторимый. Просто ко мне как-то пришел бывший с мамой в квартиру. Мы сидели и болтали. Довольно продуктивно поговорили, и разговор был очень хорошим. Сошлись на мнении, что мы останемся очень хорошими друзьями. После это мне резко расхотелось общаться со всеми, включая подруг, друзей и… тебя…
- Почему… так?
- Давай без вопросов. Просто, прощай. Знаю, что поступаю подло,… но все же. Ледяной поцелуй в ее щеку и не менее холодные объятия.
«Все-таки, я понял, почему она так поступила. Точнее поговорил с ней и узнал. Надо в себе разобраться? Хм, а что там сложного… Ну как бы со стороны видно, что в каком-то смысле она скромная девушка. Но, погуляв, понимаешь обратное. Гнусный чертенок сидит внутри.
"Любит мстить и делать так, как надо ей, умело пользуется людьми и их чувствами. А потом… просто выкидывает как второсортный товар. Именно тогда мне стало понятно, что рядом с ней, могло быть все хорошо. Но характер сравним с теми девушками, которые берегут и дорожат будущим. Предпочтет вернуться туда, где было уютно, то есть назад. Идти в будущее не хочет. Там слишком много неизвестного и тяжелого для преодоления… «Я бы так хотела стать маленькой»… В общем, это тот человек, который любит слушать, но не любит про себя говорить. Цепляется за долгое прошлое счастливое и не хочет отпускать. А вместе с тем охотно погуляет с тобой, если ты хоть как-то будешь похож на человека, приятного во многих ее смыслах. Будь осторожен, она прекрасна!
Она не пустит в свое прошлое, потому что знать его может только сама и не позволит в нем никому копаться. Без сострадания относится к боли людей. Королева, которая полюбив одного и навсегда, безжалостно говорит «нет» всем, кому хоть каплю симпатизирует. Конечно, есть и другие дни, точнее вечера, когда она ложится и начинает плакать, кусая от боли подушку. Когда мягкие локоны переплетаются, увлажняясь от мокрых слез. Сейчас, вроде, еще, кажется, что она любит дождь... Да, в этом я уверен. Гулять под дождем, когда большинство людей разбегается от дождя; наблюдать за свежей росой, поверх листьев, после дождя, на множество скользких улиток. Особенно в лесу, когда асфальт пропитан дождевой влагой и на нем нет сухого места. Тяжелые ошметки грязи из-под белых кроссовок летят вперёд, скользишь. А внутри легко. "
Довольно светлое небо перед весенним праздником, все нужное в пакетах, а полянка возле пруда ждёт шестерых.
Гарри и Марк ждут остальных. Вот-вот они должны придти. Из кастрюли доносится кислый аромат соуса под шашлык. Маленькая дырочка в прозрачном пакете с бурой картошкой, которой впоследствии обстреляли друг друга, три бутылки освежающей воды, шампанское, пиво.
Для удобства "позаимствовали" решетчатую тележку гипермаркета и устремили шаг в лес.
Кто-то ушел сразу, Гарри с Дэном остались собирать оставшиеся шампуры, дезодорант для костра, газеты… По дороге, будучи пацанами без скучного права, умудрились зайти в заброшенный дом, собрать кирпичей и досок. Конечно, пошумели, и после двинулись на другой конец водоёма. Много фотографий, эмоций; многие купаются, ловят рыбу руками, а Гарри следит за углями под звук тарахтящего храпа Марка, уснувшего под лучами.
Куриное мясо получилось сочным, сладкий ржаной хлеб сам скользил в горло. Пикник продолжался долго; в конце, убрав объедки и мусор, они пошли обратно.
- Может зайдем в тот заброшенный домик? – предложил Ральф.
Все согласились; Гарри и Марк остались снизу.
Хруст дряхлых дверей, визжавшие петли. Раз за разом рушились опоры, дом выл; те начали рушить и так заброшенный дом. Выносили с ноги рамы, топтали стекла, поролон диванов, матрасов.
Внезапно выбежали мужики, разъяренные до предела с липким потом на руках.
- Это вы?!
- Не-ет, это там…, - сквозь хрипоту тихо вымолвил Гарри.
Один из них взял первую попавшуюся деревяшку и кинул в окно, громко заорал. Прибегает другой, с копьем и тоже на второй этаж.
- Пойдем-ка отсюда…
Марк утверждено кивнул и они начали уходить. Но отойдя на небольшое расстояние, остановились, чтобы дождаться остальных...
Ральф и Дэн вылезли в узкое окно, а других двух поймали за кофту и вели рядом с собой.
- Это ваши?!
Гарри передернуло…
- Да…
- А может тебе засунуть его под ребро.
Один резко подскочил, пригрозив длинным штырем с заточенным окончанием.
Гарри сильно испугался, глухие безумные толчки гоняли кровь; вспышка в голове. Он начал быстро бросать слова, извиняясь за себя. Нет, его не закололи. Идя по лесу, домой, все рассуждали, как это было прикольно, как сильно вдарил в голову им адреналин и они хотели бежать. Но это было бы роковой ошибкой.
Пар из мозга; то есть одному почти голову не отрубили, другому кирпичом не пробили голову... Только Гарри могли пырнуть не за что. Наверно поэтому он один единственный шел и молчал. В этот день выпил двадцать три таблетки валерианки. Ночью, по словам соседей, он громко кричал и мучился, лекарство не помогло. К нему часа в два даже звонили в дверь, когда он сидел и смотрел в одну точку.
На следующий день это звучало как что-то невероятное. И понятно было, что нервная система сильно расшаталась…
Наверняка вы знаете как это противно, болеть. Ненавистно и мучительно из-под носа постоянно капает, зрачки болезненно переживают давление глазных яблок. И прочие симптомы… Но как же это больно кашлять. Режущая боль вдалеке бордовых гланд, измученный пресс, голова находящаяся постоянно в напряжении и першение. Гулять немного хотелось, на улице хорошая погода, так и на здоровье внимания особого не было. Однако, весь день Гарри просидел дома, собственно, как и вчера. Давно мечтал просто лечь, расслабиться на диване, заткнуть уши наушниками и подремать под любимые мелодии. Выдался момент, лег, и непринужденно уснул. Сквозь дрему слышал любой шорох, спал хорошо, но мучительный кашель разбудил. Минуту точно издавался сухой, раздирающий глотку, кашель…
- Алло, внучок…
- Да, бабушка?
- Ты занят сейчас?
- Нет, а что, чем-то надо помочь…
- Давай съездим на дачу и посадим капусту. На велосипедах.
- Хорошо
На улице сегодня какая-то непредсказуемая погода. Сначала радостное солнце, а теперь моросящий дождь и пепельные облака.
- Ну что, едем?
- Да, зачем ждать.
Дождь становился все сильнее. Уже не капал, а поливал. Гарри чуть не сбила машина, внезапно выскочившая из-за спины со второй полосе на третью и продолжившая путь прямо. Неплохо доехав, Гарри переоделся в сухую одежду, открыл сарай, Сыпал в старое ведро навоз, приносил полную лейку и выливал на ростки.
Все, теперь обратно. Автомобиль, проехавший вперед с включенным левым указателем поворота, уже не удивил. Приехав домой, Гарри облегченно вздохнул. Довольно быстро поднялся по лестнице на второй этаж, в прихожей снял прилипшую к коже одежду, уселся в ванну и расслабился. Спешить больше было некуда. После горячей ванны присел, взял кружку кофе в руку и начал мечтательно смотреть вдаль.
Бесшумно проходят две недели, и наступает самое печальное. Гарри теряет себя на восемьдесят процентов. Ничто не интересует, все безразлично. Все, потерян, растворен. Есть ли сердце. Да, конечно. Но там пусто уже третий день.
И даже в этом есть свой плюс. Конечно, за эти три дня он услышал многое. У кого-то пропала лучшая подруга, что никто про ее местонахождение не знает. Ни мама, ни папа, в социальных сетях даже нет, знакомый сказал, что у него умер друг в больнице от опухоли в головном мозге, причем, его это по идее тоже ждет, другой, со состраданием рассказывает про своего друга, который обладает двумя опухолями, третью вырезали, у маленькой восьмиклассницы папа умер от водки, мама не покупает ей лекарства, она пьет и плачет в плечо другу, который расстался с девушкой. Вот услышать это все по очереди для кого-то будет невыносимо тяжело. Но нет, относится к этому спокойно. Он ничего не чувствует.
Обычное слишком яркое утро, Гарри торопится домой; вновь заметил Кэрри. И знаете, был спокоен себе на удивление. Даже рукой решил помахать, а она слегка проскользнув взглядом, ускорила шаг.
«Хм, неплохо. Ну ладно… Самое интересное, что ее внешность уже не цепляет и я спокойно к ней отношусь. Больше нет того желания обнять и грусти без нее. Да, воспоминания, несомненно, живы… и тот первый поцелуй под дождем… и те прогулки, разговоры по душам… Как хорошо, что я живу настоящим, а не прошлым.»
Все больше ускоряла шаг, пересекая его путь, попытался опередить.
- Зачем ты так быстро пошла, я же хотел поздороваться?
- Я так обычно хожу…
- Ну ладно.
Гарри прошел дальше, и сразу понимал многое. Не хотела, чтобы догнал, потому что обманула его, начав встречаться с бывшим. Голову даже не подняла во время разговора.
«Эх, надо было чем-нибудь зацепить… Ну ладно. »
Незаметно и очень быстро проходит три дня. Конечно, прошлое в прошлом и многие не привыкли жить им. Есть люди, желающие вернуть его, потому что там либо было комфортно, либо именно там была их мечта. Как-то спокойно, ничего нового в облике странных неожиданностей.
Иная часть людей жаждет перемен, нового. Уже нет ничего удивительного в том, что все страдают от воспоминаний.
Он вспомнил... ее. В одну безумно длинную мысль, когда с Кэрри они сидели зимой в беседке, гуляли в начале весны в соседнем дворе; нахлынули именно те моменты, когда выпадал из мира на мгновение - просто сидишь и вроде ничего обычного. Однако, после ухода, спустя примерно десять минут, ты глубоко осознаешь всю нехватку. Нет, конечно, не мог спокойно смотреть и простить, хотя теперь собрался и позвонил спустя длительное время, как ни в чем не бывало, позваа гулять. Радостным голос в динамике ответил "Хорошо"
Этот день уже был очень теплым. Летний день, третье июня. Дождя и ждать не стоит.
«Бывают те дни, когда тебе хорошо, но ты не веришь в это. Очень долго ищешь подвох и не веришь в то, что все и так прекрасно. Это так непривычно… Где сплошные неудачи, расстройства и плохие дни? Да, несомненно, что-то есть в этом хорошее. Стоит только поверить… Вот подъезжает та самая маршрутка с номером «125»… Вижу ее… Как же она прекрасна…»
- Куда пойдем?
- Давай в парк
- Пошли.
Солнечные лучи беспечно гуляют сквозь листву деревьев, облака прибиты к голубому картону, люди никуда не спешат. Спокойный шаг и разговор людей, не видевших друг друга долго… Он был спокойным, пропитанный доверием.
- Сколько мы не общались? Месяц?
- Ну, где-то так, да.
Она присела рядом, он приобнял ее.
- Что нового произошло?
- Да много чего.
- Рассказывай…
- Ну, я решил пойти погулять один, посидеть на лавочке. Солнце слепило глаза, и я закрыл их, облокотившись на кулак щекой. Дремал так до тех пор, пока не пришли родители с детьми. А дальше все стало намного интереснее. Я начал за ними наблюдать...
Внезапно пошел дождь. Кэрри села к Гарри на ногу, они укрылись его черной тёплой кофтой…
- … и увидел много чего интересного. Стояли две девочки в идентичных шапочках. Ни с того ни с сего одна начала снимать ее с другой. Та сама ее сняла и отдала папе. Без слов, но почему-то я увидел в этом интересное, сравнимое с тем, что просто банально повлияло на нее чужое мнение «Это тебе не подходит» и дальше в этом духе. Маленькая девочка с интересными глазами, говорящими об ее характере и любви власти, которые, возможно, проявятся в будущем. Но девочка, старше ее, подошедшая вот-вот, напугала ее. Это ладно… Ведь в ней увидел целеустремленность, когда она ползла вверх на горку. Несомненно, удивило. И это не все; две подруги мамы тоже пришли с детьми на прогулку. Мальчик с маленькими глазами темного цвета постоянно мешал девочке играть. То отнимет место на карусели, то заберет самокат. Дальше и вовсе, стоял снизу детской горки и твердо махал головой по сторонам, увлажняя песок прозрачными слюнями, когда подруга его хотела скатиться вниз.
- Правда, интересно. А что про меня расскажешь, если ты так умеешь рассуждать?
- Когда первый раз встретились погулять, от тебя исходила какая-то негативная энергия. Ты не доверяла мне, не хотела что-либо говорить про себя и молчала, вынуждая мне говорить про себя. Помнишь, гуляли в беседке? Тогда ты говорила, что я хороший и иной, а я прав, ибо тогда у тебя изменилось мнение обо мне. Третий раз пошли гулять, и как-то у нас получилось поцеловаться у меня в подъезде во время дождя.
"... За окном стучал прохладный дождь, собиравшийся в трубах крыш мелкими капельками. Стояли друг напротив друга, смотрели, а потом мгновение и сонные глаза сомкнулись; прилипли губами, завязавшись узлом... Они у тебя такие вкусные! Песня LIZER'а и как вовремя, а я влюбился..."
Это было романтично и впоследствии на вопрос зачем – ты ответила, что хотела получить удовольствие. Я сейчас понял, что ты пыталась мной удовлетворить свою злость из-за бывшего и так, для себя, отомстить ему за все. Говорила мне, что хочешь прекратить общение со мной, потому что хотела отдохнуть ото всех. Но, так же ты не хотела со мной отношений больше, чем дружба.
- Ох… Это правда неплохо. Но мне пора. Счастливо… Не скучай…
- Подожди…
- Чего еще?
- Спасибо тебе, что ты есть.
- И тебе… Ну я пошла, счастливо.
Гарри пошел в обратном направлении, а голова его все еще кипела…
«Я не хочу это объяснять, но мне с ней очень хорошо. Объятия сильно отличаются от дружеских. Не только теплые, но и какие-то мягкие, эйфорические. В присутствии этого не замечаешь их, а после, сильно переживаешь разлуку с приятным. Выглядит она обычно, но все равно, чем-то цепляет. Глаза по цвету точь-в-точь как изумрудная листва леса холодным утром после свежего дождя. Волшебный манящий голос… Улыбка. Милые ямочки, заразительный смех. Она идеальна. Прям тянет и манит к себе. Может это любовь? Нет, не верю, просто наркотик.
Забрать ее, назвать «моя», никому не отдавать и постоянно быть рядом – вот самое сильное и близкое желание. Подобрать слова тяжело…
Да, вставая утром до сих пор обижен на нее, и, разумеется, хотел простить. Но почему-то не получается. Верю ей, героине моих фантазий, что будем навсегда. Да, давай лишь так! Пусть ты скрыта, пусть порой грустная, но с тобой тепло.
Все равно не знаю, что нашел. Плохая, вроде, но лишь с тобой живой. "
"Дальше что? Не знаю. Надо дать точный ответ. Не могу. Сразу определиться с тем, что мне так необходимо, получилось. Вроде все, но нет, что-то не так. Тяжело стремиться к тому, что обжигает и согревает, пытаться сделать огонь чуточку меньше, чтобы не гореть… "
Однотипный день. Гарри вновь хотел погулять с Кэрри, но не получалось, занята. Расстраивает сильно, особенно то, что в один из последних дней они не смогли увидеться - она приболела. Правда, печально. Хотели пойти и выпить, а в итоге он один. «Таманское вино» градусов чуть выше десяти, «Джин Тоник» чуть восьми должны сделать свое, на время парализовав нервную систему. Мысли взлетают, появляется лёгкость. Все же грусть одолевает, скучая по Кэрри, и нужна хоть капля средства, хотя бы забыться...
"Ерунда, если мы не будем вместе. Каждый день – одно и то же. Утром звать даже не хочу, но с радостью бы погулял под тёплыми лучами, днем звонить и писать точно не буду, но пальцы сами набирают сообщение, твой номер. Ведь слишком часто ненавижу; никого не надо кроме нее. А вечером и ближе к ночи сильная тяга. Словно люблю и не могу без нее. Мне, человеку, который постоянно анализирует, понять это чувство тяжело. Знаю одно, могу быть тем, которых найти еще надо - неожиданно приятным, даже иногда тошнотворным и притворным, но контролируемо. Что такое любовь для меня? Думаю, оно в близком общении, разговорах до поздних сумеречных ночей, частые дни вместе без заметного стука стрелки циферблата и трудная архитектура отношений. Знаете, лучше всего строить, начиная с крепкого фундамента, именно в две руки, где-нибудь в лесной глуши, подальше от чужих глаз; людей портит многое, и лишь зависть способна сжечь город, лишь эта мерзкая черта рушит все на своем пути, при этом, не ничего не используя. Оставляет чёрные обугленные руины, россыпь пепла табачного пепла. Очевидно – отношениям мешают внешние силы, и лишь поэтому, счастье любит тишину…»
- Здравствуй.
- Здравствуй. Пойдем куда-нибудь присядем, а то я устала.
- Ну, можно на качели.
- Сначала, пойдём купим выпить.
Салатовые блики светло-голубой плёнки прозрачных окон, желтоватая трава чуть выше чёрного сухого грунта.
- То самое место, присаживайся
- Хорошо, а ты доставай «Джин Тоник».
- Окей... Вот, держи. И да, я, на той неделе, ощутил какую-то стену между нами. Мне стало не по себе.
- Правда? А ведь я её строю. Пойми, много раз уже пытаюсь поставить точку в том, что мы просто друзья. И никак не получается.
- И что тогда делать?
- ...
Кислая лимонно-махитовая жидкость попала в рот и медленно стекла по горлу охлаждающим потоком.
- Он та-а-акой противный.
- Соглашусь.
- Слушай, а давай еще вкусного возьмём.
- Хорошо, тогда берём «Эссе» и «Джокер. "
Шипящий звук при открытии алюминиевым щелчком.
- Знаешь, вообще не вкусно; такое точно больше не буду.
- Хорошо, - он огорченно вымолвил.
Вечер, еще довольно светло. Гарри стоит, а Кэрри, разговаривая с ним, тихо скользит на качелях.
" Да, слышу тебя и таю. Как ты можешь говорить, что не симпатична, если я рядом, и каждое мгновение хочу тебя сильнее обнять. Чувствую твой запах на своей ветровке, душистый оттенок. Мягко, несравнимо ни с чем, коснуться твёрдым носом твоей щечки и прошепт...
- Проводишь? Мне домой надо.
- Так быстро?
- В смысле?
- Да так... Конечно, пошли.
Шуршащий графит щебенки, отлетающей от серых испачканных кроссовок.
"Память подводит, перед глазами очень много красок в тех днях... Шли пешком к ней в город, пять бутылок ледяной воды, три человека и короткие фразы, ожиаляющие эмоции до истеричного смеха...
Тогда встретились, как же я был счастлив; сделали фару фотографии и двинул назад. Горячая струя текла по лицу, под ногами огненный грунт, стертая обувь, блеклые пятна от лужи на белой футболке и штаны, какое сильное покраснение от них... "
Вечер без изменений; Гарри гуляет с друзьями и хочет завтрашний день, лишь как шанс, попытаться увидеть её, попробовать простить, так как только ей удалось произвести неизгладимое впечатление; с ней хорошо.
Таким же пасмурным был следующий день. Десятое июня и что же ждать - ничего, кроме мокрого ливня.
Аромат свежего кофе с молоком, закусываемый плиткой тёмного шоколада. Мерный стук клавиш на сенсоре...
- Доброе утро)
- Доброе)
- Выспалась?
- Да, а ты?
- Нет. Что на завтрак кушала?
- Не помню. Вроде чай с бутербродами.
- А сон какой приснился?
- Бегемот…
- Серьезно?
- Да
- Чем бы хотела заняться?
- Думала начать подготовку к экзамену, но, похоже, не получится - гости обещали приехать.
- Эх, а погулять сможем?
- Не знаю. Если что, позвоню.
- Договорились. А знаешь еще что?
- Что?
- Вот то, что ты большая умничка. Хорошо дня и прекрасного настроения)
- Спасибо. И тебе)
Все, есть надежда, а пока Гарри может заняться другими делами…
* * *
«День прошёл и вечер рядом, ты так и не позвонила - наверно, очень сильно занята. Тихие никчемные гудки, «Абонент не доступен» и все, настроение упавшее в нуле. Быть может, просто разрядился телефон, она быстренько уснула. Нет, все равно переживаю; лишь было бы у нее все хорошо и все здоровы. Стоит посмотреть в след тебе, меня внезапно убивает неприятной грустью. Неужели алкоголь подействовал спустя один денек, и как обычно, просто плохо… Мне казалось, что для счастливых отношений один человек должен казаться равнодушным, чтобы привлекать другого. Но нет, это не правильное мнение. Чувствуй что есть на душе и не надо казаться другим; так ты убиваешь настоящее.
Когда просыпаюсь - мысли о тебе; засыпаю – тоже. Стоит лечь позже обычного, а встать под звук раннего будильника и меня начинает безжалостно колотить; ты не рядом. Хочу только одного – не уходи от меня опять. Сделаю, что надо и даже больше, но лишь только ты будешь возле.
Счастье – это огромный труд, требующий много сил. Да, проще найти знакомого человека и вместе с ним попробовать что-то создать; продолжать жить имеет смысл лишь с тем человеком, с которым на других смотреть не хочется."
Один из солнечных дней, которых давненько не бывало в этом месте. Просто приятное согревающее солнце, кусающее головы множества, пытающихся сбежать в прохладную тень. Два отражения витрин, четыре неспешных шага; Гарри встретил Кэрри.
- Привет.
- Привет. Давай в магазинчик зайдем?
- Ну, пошли.
- Вот, давай два «Bel Bosco»
Небо сереет, солнце прячется за изгибы крыш домов, открывая вид на горизонт.
"Я ПАДАЮ... В ТВОИХ ГЛАЗАХ К ТЕБЕ В ОБЪЯТИЯ... Кругом носится голова, дымятся волосы. Так быстро торкнуло, что нет, ну кем мне быть без тебя. Дыхание, пропахшее жаром, сладким вкусом алкоголя... Твои слова -" Гарри, ты пьян"... Нет и ещё раз нет... Я лишь тебя люблю, а ты мне даже не веришь."
- Знаешь как тяжело говорить правду? Вот очень. Ты не знаешь, какой будет исход после твоих слов – плохой или хороший. Но сказать, ты, конечно, хочешь.
- Гарри, ты хотел бы сказать, что любишь меня?
- Нет, но знаешь, я не встречал еще людей, с которыми мне было так же хорошо, как с тобой. Тянет к тебе, и невероятная боль расставания. Та самая любимая остановка. Первый раз обнял и сильно обжёгся; даже отлип скорее, дабы остудить прилипшую футболку. Еще давно ты мне понравилась, и я жалел, что не знал тебя, что врал о счастье с другими; пусто, никого не ощущал настолько близко к сердцу. Не могу называть себя мальчиком, бегающим за тобой, но именно ты заняла место в моем сердце и без твоей улыбки мир слишком грустен, тусклый для темно-зелёных глаз.
"Настолько милый голос, взгляд; хочу быть лишь с тобой и других искать не собираюсь. Я дождусь, и обязательно, ты будешь моей."
Спустя два жалких часа безмолвно разошлись.
«Ты понимаешь все тогда, лишь стоит прилечь поудобнее. Конечно, знаешь это каждый день и не отрицаешь тяги к ней. Кровать близка, упал на мягкую перину, а рядом… пусто, обнять ведь некого. Такого, что уже терпеть нельзя, ты многим не расскажешь. Ждешь только встречи с ней и днем обычный, радостный, разговорчиввй и прочее… А во сне она... прекрасная... счастливая… твоя. Не хочешь стать равнодушным, таких еще не встречал, такого никому не говорил в лицо, звучащее как признание, никогда не был открытым и думал, что если любишь, то ты слаб. Может и не то это слово, но знаешь, нужна сильно., Её сладкий сонный голос... Сейчас готов простить ее и да, не нужна другая... Дайте мне один день, и от рассвета до заката буду лишь с ней…
Да! Все-таки, мы любили до безумства тех, кто делал нам больнее всех. Хотели бы только лучшего, ведь в нем самом счастье...
А дальше что? Сухой пепел, уставший серый взгляд, следы, идущие вперёд, но лишь одна ступня… Безумный хищный левый глаз, без эмоций - правый. Привычное подергивание левого века... Искать предел изрядно надоело, точнее ждать, а вместе с тем ожидать взрыв Луны, когда побагровеет небосвод; чёрное солнце, деревянные кресты в свежей земле... Ты и она наконец-то вместе... "
* * *
Добро – это тяжело. И для Гарри тоже. Но получается оно быстро и с последствиями.
- Привет
- Здравствуй. Что случилось?
- Да вот, поссорилась с мамой… Она из дома выгнала.
- Грустно. Сейчас, подожди здесь.
- Хорошо.
Теплые сумерки, молочная Луна…
- Вот, держи.
- Спасибо большое.
«Знаю, что люблю помогать, страдал лишь из-за этого. Правда, очень больно, но ничего поделать с этим не могу… Тебе тяжело? Приходи, обниму, заберу все плохое у тебя, а взамен… отдам свое, лучшее… Потрачено много, но вам хорошо - это самое главное. Уныние, тоска, разрывающие на мелкие кусочки, сильно кровоточа и принося боль изнутри; оно, то самое плохое, выходит из тебя. С тем самым громким рёвом. Ты остановить не вправе – иначе все будет хуже. Спустя буквально пять минут приходит новое, опять блуждает кругами. Когда конец? Не знаю, но пусть придет она, та самая и все, что есть огромное во мне, я разделю на нас, двоих...
Порой, мне кажется, что крылья ангела уже выросли...»
Темно-синее небо, грустная листва, чёрная земля. А до этого - радостный полдень, ванильные облака...
- Просто устала. Мама учила, говорила что я сильная и многое преодолею. А теперь руки сами упали.
- Ну так будь дальше такой, зачем сдаваться.
- Больше не могу...
- А как же твоя младшая сестра? Ты мне сама говорила, что ничего не боишься, но она - твой самый сильный страх, ради которого готова на все.
- К-к-куплю ей игрушек с зарплаты и все... Хочу чтобы про меня никто не вспоминал и если заговорят, то только хорошее. Я устала стараться быть добрый, когда об тебя вытирают ноги и чувствовать себя ненужной..., Постоянно пыталась быть позитивной несмотря ни на что. До сих пор не знаю отношение моих друзей ко мне... А помнишь было день рождения моей сестры? Ты сказал, что вообще не скучал... И тогда у меня сердце разорвалось.
И тут Гарри встал в ступор. А ведь правда было такое. Но тогда лишь из-за обиды к её подруге и она просто попала под горячую руку.
«Что же делать. Такой ситуации никогда не было. Я понимаю, что нужно поддерживать, могу, но а после ведь буду себя ненавидеть за ложь. Хотя стоп, её нет, скажу ей всю правду.»
- Прости меня пожалуйста, я был не прав, сказав все это не со зла. Но знаешь, хочу сказать правду. Редко это делаю... С тобой гулять классно, особенно твои весёлые глаза, улыбка; каждый день твоя красота иначе. Помню как мы с тобой познакомились, а после, видя меня, ты всегда смеялась. Бежала ко мне в сторону, прыгала на руки и звонко целовала в щеку. Ловил и стоял, обнимаемый тобой. Играла со мной, была жизнерадостной. А сейчас... Ну не плачь...
Расстроенные большие глаза, тусклый взгляд, глубокие фиолетовые синяки, переменное рыдание навзрыд, слишком солёные слезы... Сейчас не хватает только молнии позади призрачно-белого бледного, имеющего лишь отдалённый оттенок кожи, лица. Коричневый отблеск прекрасных влажных рыжих волос, беспорядочно лежащих на плечах.
- Я никогда не разговаривал с человеком перед смертью, но сейчас скажу тебе, напоследок... Когда-нибудь был с тобой плох и относился негативно? Нет. Всем чем мог, помогал. Отдавал не последнее, но тратил всего себя. Приходил домой и лежал без сил, пустой. Подарил большую часть себя, безвозвратно. А теперь ты хочешь умереть... Несомненно, зол на тебя, но сделать ничего не могу. Предлагаю пойти либо в храм, при нем жить, в больницу вылечиться от депрессии... А теперь иди и прыгни ко мне на руки.
Недоверчивый обиженный взор, а после быстрый обессиленный бег и прыжок. Она сидела, обнимала его и неизвестно что было в её голове, но, прощавшись, крепко обняла его, и ушла.
Бывают же тяжелые минуты, особенно дни, когда встаешь и не знаешь к чему стремиться. Вроде бы все есть, что-то хочешь и, несомненно, получить несложно, но дальше что. Это либо сбудется, либо тебе кажется, что ты проклят, нет никакой справедливости и обречен на неудачу. Слепы люди на других, их внутренний образ, а часто, им самим нет дела до себя. Хочешь понимания, чтобы банально спросили про твое здоровье, иные заботы, просто обнял близкий человек и сказал приятное, от чего ты непременно заплачешь; отойдешь в сторону, наклонишься к дереву, упершись головой к прохладной коре, будешь себя сдерживать; но все произойдёт само собой и по щеке медленно поползет слеза.
Не можешь без человека, хочешь видеть его рядом, ловить взглядом каждую счастливую улыбку, заразительный смех и аромат твоего, когда просто идешь, вдохнул и вспомнил – так пахнет она, моя любовь.
Конечно, это не повод вгонять себя в край, но лишь попытка стать сильнее...
* * *
Гарри был искушен и прежде чем далеко улететь, бахнул шотландское виски «Bell`s», смешав с «Millner», «387» и двумя разными «Bell Bosco».
«Что со мной?... Сначала было очень горько от вкуса терпкой жидкости, потом плохая закуска и все; в шаге от полусмерти. Долго же тогда кидало к каждому дереву, всеми ногами цеплял по дороге кусты. Следующие четыре часа буквально выпали из жизни… Сидел на остановке, пил воду; глаза беспомощно смотрели вверх, рот сам по себе открыт, хлесткие удары по щекам и крик сквозь шумные дороги - НЕ СПАТЬ! ПРОСНИСЬ! Лишь звон в ушах и никакого трезвого мышления. Еле залез в качели, чтобы посидеть, даже удобно устроился, но вскоре пришлось уйти. Голос дрожал, лицо неслушно тряслось, обдавая паром щеки, твёрдые скулы сводили с ума и только губы шёпотом лепетали - я хочу тебя обнять, ты мне очень нужна, просто навсегда...
Сидеть в одном положении я не мог; встал, уселся , а после и вовсе распластался на траве. Небо было таким красивым, листва тоже, но никто этого не замечал. Глотнул минералки и опять к дереву... "
- Сын, ты что напился?
- Да…
- Плачешь что ли?
- Я очень сильно устал…
Голос звенел в ушах.
Как только Гарри пришел домой, сразу вяло поплелся в ванную; теплая вода, струившаяся из крана и миллионы мурашек - все тело беспощадно дрожит. Хотел только пить воду, лежать и ни о чем не думать; ночью стало холодно, и, взяв плед, уткунулся в подушку, заснув а тепле.
На следующее утро преследовало сильное похмелье, длившееся весь день. Он узнал, что вчера был самураем, который корягой вырубил большинство листвы в лесу, до сих пор находится между двумя мирами, когда видишь реальность, и лишь местами, приятное расслабление накрывает и дает шанс отложить покрытые пау
тиной мысли. Постоянно помнит о Кэрри, наверное сам этого не хочет, но тот поцелую - просто почувствовал тепло и не захотел уходить.
«Я просто ее люблю. Знаю, говорят это лишь когда нагрянет то самое, непереживаемое, необъяснимое; может сейчас мне просто плохо, мозг расслаблен, и никак не могу стать обычным. А другого объяснения не знаю. И поэтому, пока такой, скажу все, от чего мне спать порой не хочется...
Захлестнуло, унесло и все. Эх, обнять бы сейчас и опять, как тогда, дышать одновременно... коснуться теплых мокрых губ под проливным дождем...
Раньше была никто, а теперь больше, чем просто любовь... "
Каждый день новое испытание. Постоянно какие-то препятствия в виде самого себя - есть ли смысл стараться ради будущего. Кому-то это нужно, но зачем, если его и в помине нет... Значит, оно создается сейчас, в настоящем.
Прохладный вечер, легкий сумрак. Гарри, не торопясь, идет по парку, когда грустный вечер становится ярче… все ближе ночь и… ее запах. Мысли витают, противно кусают голодные комары, сомнения, переживания…
- Добрый вечер.
- Добрый! Что ты такой задумчивый?
-Не знаю, просто пытаюсь определиться для будущего…
- А что в нем не так?
- Я хочу быть с одной девушкой, прям очень сильно. Ну, вот только одно. Шесть раз предлагал начать отношения не хотела.
- Хм, а что так. Я б забил после третьего раза. Советую поговорить с ней серьезно.
- Не знаю, странный совет. Как бы, это точно будет бесполезно.
- Попробуй забить и стать равнодушным!
- Не хочу…
Неловкое молчание Ральфа, под которое Гарри спокойно ушёл.
"Меня на время одолели сомнения. Постоянно думал, что будущее может быть лишь хорошим, что в нем непременно буду счастлив с той, какую недавно выбрало сердце; так ли это, если мозг не надёжен. Вспоминая моменты из прошлого, он так же умудряется изменить их и построить историю как нам надо, реконструировать. Дениэл Гилберт утверждал, что одной ошибкой является фокусируемость на определённом событии... Гарри мог бы утверждать, что в будущем, рядом с Кэрри, он непременно будет счастлив и все будет хорошо. Так ли это, если даже сейчас мало кто чувствуем себя комфортно. Существует мнение, что с появлением любимой девушки в будущем, ты посчитаешь новую жизнь лучше. Но так ли это; похоже на невроз отложенной жизни, когда, по мнению человека, его настоящая жизнь должна начаться потом, при определенных условиях, а нынешняя, которая здесь, является подготовкой к новой. Ладно, допустим так. А потом ты будешь ждать другое будущее, опять надеяться и верить. В чем польза? Наверно, для создания образов, в которые мы будем верить, потому что порой жить настоящим, когда тебя одолевает много соображений ежедневно, порой невыполнимо. Ценить настоящее? Можно, но проще верить в хорошее будущее и стремится к нему, жить с верой и быть точно вскоре счастливым.
Значит, предполагать новое - не определяет плохие последствия. Каждый решает сам для себя - что делать сейчас, а что после.
Наступает тяжёлый момент, когда ты ещё нужна, но сам вижу лишь спокойное дыхание в мою сторону. Страшно то, как теряю веру. Причём, не в других, а лишь только в себя. Есть ли смысл, шанс пытаться изменить сюжет восемнадцатого тома из трехсот шестидесяти пяти листов; или просто отступить. Одна сторона - плохо, дальше сил нет, другая - сумел сохранить себя и не размазать по земле. Когда наступает самое тяжёлое? Не когда потерял друга, а именно в то время, где вера в себя иссекает, где все символично качелям. Каждый день и час... Нужен выбор. Потерял себя, мало кто поможет найти эту душу.
Не веришь в себя... Это конец. Странные ситуации оставляют следы битвы кровопролития, упорства и страха... Быстрее бы убежать и сдаться. Но я так не хочу... Трудно, да и стены слишком высокие, неприступные... Вера тает потихоньку, ощущаю это, но сдаваться - слишком легко. Сдался? Значит, слабо хотел, значит, опустил руки и не добился своего. Возможность есть всегда, стоит лишь поставить цель, но не разбиться, а постепенно, частыми слабыми осадами добиться своего."
Красный свет светофора, ритмичный маятник сердца с чёткими ударами... Жёлтый... Зелёный... Впрыск адреналина… Дальше конец. Всему. Резко и невозмутимо, без возврата прошлого в настоящее. Гарри пытался доказать Кэрри, что он без неё никто и что ему будет с ней лучше, чем сейчас. Но вот в чем чуть, шестой раз желание начать отношения закончилось тем же самым "нет"; могло бы сильно расстроить, но сейчас это вызывает лишь дикую злость и ненависть; даже не так. Если все посчитать, так сказать статистику, то получается... шесть раз начать отношения - минус, стараться быть чаще вместе и видеть - минус, двенадцать человек говорили забить на нее, но он был слишком упорным и упрямым.
После, третья ссора и ничего не осталось, вообще. Лишь приятные воспоминания ушедших мгновений...
"Я сам уже не верю; миг промелькнул, сильно горел. Как ещё жив, не понимаю. Утро, день, ночь... Ни минуты без тебя в голове. До сих пор, где-то там глупо внизу, ближе к сердцу мысли и чувства скребут по сердцу, но все... это конец.
Удивительная история... Неожиданное начало зимой, прекрасное продолжение весной, и летом, оно, тихое окончание. В начале спросила – верю ли я в дружбу парня и девушки. Да… но не с тобой. На улице одно из лучших времен года, лето, и теплый дождь... Помню, тебе нравятся эти холодненькие капли с неба сквозь пышные серые облака, и тут же в голове рисуется тот день, после которого ты заболела... Сейчас выбрал бы лишь тебя, на кровати, в обнимку… Эти капли всего скорее смоют боль после тебя, хоть сомнения все же есть.
Недавно настолько нахлынуло, что просто лег в колючую траву и устремил глаза вверх. Тогда небо было прекрасным, земля свежей, листва. Неожиданно для себя открыл рот и все… Тишина, покой...
Знаешь, спасибо тебе, что принесла в мою жизнь лучшее и за то время рядом. Научила ценить, что имеешь, пока не забрали, подарила шанс быть чуточку счастливее на некоторое время; помню поцелуй и не забуду...
Жалко, что любимые мелодии уже ни о чем не говорят, и, что ты не вернешься. Вдруг все-таки захочешь, почувствуешь мгновенное влечение, желание быть со мной, ты только скажи; обещаю, встретимся. Может, будет девушка, сомневаюсь, что лучше тебя, но все равно, приходи. Не будет ее, буду с тобой…
А все же, после дождя приходит радуга и солнце, после бури – затишье…
Как испортить себе лето? Хм, наверное, это влюбится в июне; хорошо, что сегодня последний день этого месяца, и значит, остальное ещё впереди...
Скорее бы. Я очень сильно измотан…
Проходит примерно неделя, а я уже соскучился по тебе… Вот, смотрю на фотографию, где ты прекрасна, на те, где мы вдвоем, хотел бы вернуть в свои жизни одно – дни, когда все только начиналось и попробовать повлиять на что-то в будущем. Лучше было бы поставить на паузу двадцать первое апреля, вырезать кусок того момента днем, и непрерывно крутить, ощущая себя счастливым. Еще лучше было бы, если ты не ушла, и мы могли попробовать что-нибудь воссоздать. Могу спокойно написать тебе сообщение, позвонить… А зачем? Хотел бы, но не буду. Да тяжело, да непременно хочу увидеть тебя…обнять как тогда. Но… нет."
Что же такое все-таки любовь? Это борьба, не только наслаждение; отношение двух людей, при которых они растут над собой. Может разочарует многих, но не всегда вы будете чувствовать влечение к любимому человеку, страшное стать равнодушным – обычное явление, которое становиться сильнее чем глубже любовь. Уедет он или она, не будете даже и скучать в какой-то день. Казаться будет внешний мир прекрасным, но нет, не лучше он… Порой и вместе будет скучно. Не надо уходить при первой мысли «Хочу чего-то нового», делая страх опорой. Свою всю боль, из детства, прошлое, перенесете в свои отношения, часто будете плохо и больно делать своему человеку… Помните, настоящие чувства – это всегда колебания маятника.
Слишком серое утро, холодный до мурашек дождь за окном...
Приходит время, когда устаешь от шумных компаний; нужны лишь дни, которых ждешь, а потом просто сидишь в окружении двух прекрасных людей и отдыхаешь; смотришь на жизнь, и тебя ничто не беспокоит... Начинаешь ценить спокойствие, осознаешь мир иначе. Берешь телефон, чтобы позвонить и набираешь номер, держишь на расстоянии и слышишь невнятное «Алло»… но взгляд устремлен в одну точку, ты залип и не слышишь. После прервана связь, гудки после слов, а глаза все так же смотрят туда…
Как часто такое бывает, что да, именно ты, пытаешься объяснить свою жизнь? Все происходящее вокруг… чувства… эмоции… мысли… отношение к людям… Пытаешься понять кто ты есть на самом деле - часть крупного, или само, необъятное. Понять предназначение, а может, даже самозабвенно, стремится к прекрасному... хватит того, что есть сейчас, но раньше сам хотел большего. Пытался достичь, смог… или нет?
«Постоянно думаю о чем-то, голова забита разными мыслями…
* * *
Почему люди, как и Гарри, не хотят принимать реальность, просто пытаясь подобрать синоним в песнях или в чувствах к самому себе. Наверно, все-таки проще положиться на фантазию и придумать себе себя, чем пытаться поверить настоящему и лишний раз расстроиться...
Приходит время, когда надоедает быть кем-то другим, а не собой; оживленные разговоры уже не интересны и только спокойное созерцание природы успокоит. Освободит душу от чего-то тяжелого, наболевшего, где посеян только мрак, разруха, хаос, вернёт былую лёгкость и спокойствие. Больше не надо будет на стороже покоя и чего-то нежданного. Просто насладиться счастливым временем наедине с теми, кто останутся рядом, надолго, и будут родственными душами. Как это происходит и определяется. Спустя время, исчисляемое в минутах, часах, годах приходит осознание того, что ожидание не прошли зря и это самое прекрасное рядом. Заметить, конечно, сможешь, если долго ждал. А дальше ждёт самое лучшее...
… Безобидный вечер сменился неприятным концом дня. Вроде бы обычное начало весны, когда снег все еще разбросан по замерзшей земле, но, несмотря на это, сугробов довольно мало и порой даже нет. Серое хмурое небо с очень малым вкраплением фиолетовых и жёлтых оттенков, временами вылезают облака, особенно, если рассмотреть окрестности от большого торгового центра почти у середины города, асфальтовых дорог, понурых прохожих, веселых детей, улыбчивых продавцов, пожухлых листов ароматной липы, до «Детского парка», оживленных тротуаров с пешеходами, гуляющих старичков, мам с колясками, влюбленных пар. Холодная свежесть... Бр-р… Скорее бы солнечную весну где те самые моменты, когда просто втянешь и узнаешь любимый запах ночи, звезд. Взглянешь вверх; все будто бы есть, но все равно чего-то не хватает.
Прохладный ветер теребит волосы, шершавая кожа усеяна мурашками.
- Где она!? Я только вышел из больницы после того дня, а мы уже не встречаемся.
- Марцелл тише...
Гарри обернулся. Слишком незаметно он появился возле него.
- Мы клялись в вечной любви, верности. Да нам даже хватало обещания и мы были преданны. Что именно все так быстро изменило, когда я надеялся придти к ней и нашёл отказ? Где та самая, с которой еще тогда, мне было хорошо... После сломанного носа, порванной гайморовой пазухи и какого-то там ещё ужасного диагноза мне было и так было плохо, ещё и она ушла, очень быстро... До сих пор не понимаю зачем она так со мной.
"Пока мы шли втроём, я успел рассмотреть его... Огромные глаза с зелёным оттенком зрачков, нервный хрусталик, бледная кожа лица, поврежденный нос, русые, аккуратно уложенные, волосы, шрам на губе," НЗ" в пальцах, серо-чёрная куртка, оживленный разговор, яркие слова.
- Предлагаю выяснить почему она так поступила.
- Я с тобой полностью согласен, Ада. Мне надо лишь одно - знать почему она так сделала. Зачем ушла и оставила меня одного с обоженными керамическими чувствами над горячим пеплом. Всё лопнуло, словно шифер на костре, и разлетелось. Кому больно? Тем кого задело осколками, и тому, кого разорвало.
Местами золотистые локоны, местами рыжего оттенка яркие веснушки, изумрудные зрачки
, серьга в носу, розового оттенка губы, всегда выделяющийся образ, скромный вкус. Не всегда может быть рядом, но если тут, когда тебе плохо, поможет. Не сомневайся. Когда-то теряла надежду на будущее, безумно хотела спокойного сна, тихой жизни с мамой и маленькой жизнерадостной сестрой, которая была её слабостью и самой большой любовью, больше, чем к жизни. Увидеть заботу, которую получал ребёнок, дорогого стоило. А теперь небольшая тайна...только тсс. Это все она, Ада. Именно в ту минуту осталась с Гарри и с Марцеллом до конца, чтобы поддержать второго. Дальше все изменится. Почему нет? Все в жизни постоянно обретает новую форму, облик. Сегодня они близкие друзья, а завтра...
* * *
- Что я пропустил?
- Многое...
- Я! Пошёл её искать и решать проблему. Ведь нашёл! И знаешь что? Она тоже нашла... Другого! А прежде бросила меня, просто так. При этом, с другим, она просто дружила. Это я узнал от Ады. Как это объяснить? То есть, я пришёл с больницы к ней, а её нет, она бросила меня.
Внутри закипела ярость, и послышался глухой толчок в бетонную поверхность облупленного здания... Как обычно, потекла тонкой струей алая кровь, огибая фаланги пальцев, и каплями приземлялась на рыхлый снег, который уже летал в разные стороны от резких шлепков ногой. Красное лицо, побагровевшие зрачки, очень горячие слезы, отдышка, часто поднимающаяся грудь от волнения, злобы и тяжелого дыхания.
- Иди сюда!
- Иду...
Неожиданно для себя самого, Гарри обнял Марцелла. Ему стало легче. Дыхание стало более стабильным, а в конце уравновесилось. На руках остались только бордовые свернувшиеся лейкоциты...
Все разошлись, насыщенный день почти закончился.
Небо стало спокойнее, когда Гарри пошел обратно. Яркая голубизна, а поверх либо сероватые облака, либо белые. Капельки после дождя трудно не заметить на запотевших от духоты окнах. Лужи повсюду как маленькие отражения людей, природы… А вот и лавочка, на котором, как не странно, все же есть сухое место.
«Если задуматься, то все не просто так. Вот, например, почему здесь есть сухое место? Правильно… чтобы я присел и попробовал отдохнуть ото всего. Долго ли искал любовь всей свои жизни и пытался присвоить человека себе. Да. Потратил на это все свое время, силы, жизнь... А смысл? Слишком много слышал историй, когда люди расставались. Был рядом с ними и видел отношения. Замечал то, что обычно не заметно для простых людей. Удивляло потом, что был прав, когда утверждал не любовь между ними, а что-то другое, иное. Страсть, привязанность... Но не она самая. Пора осознать, что надо терять мгновения больше на себя, любить именно свою уникальность. Спасибо Кэрри, если бы не она, не осознал бы этого. Она вдохновила, и стала классной подругой. Не из-за этого, а просто. С ней хорошо. Только тсс… Разные истории повидал, а в частности, когда начинают встречаться, чтобы забыть идеал, и ничего не выходит. Сердце хочет настоящего, но не замены. Пока я буду ждать свою, пройдет очень много времени. Успею поседеть, но ее не будет. Все просто – любят тех, кто любит себя. Да, где-то написано, что стоит оставить после себя след, чтобы помнили, когда подарил людям многое и реализовал себя. Да, так, но, первое – не все этого достойны, второе – не всем это нужно, поскольку чаще всего они банально хотят поныть как им "тяжело" , забывая одну важную истину – у всех людей жизнь такая же контрастная, как и своя... Лучше сделай себе приятное. Прими себя таким, какой ты есть. Трус, псих, безбашенный, неугомонный… любой. Таких, как ты, больше нет. Уникальные умения, взгляд на мир, разговоры о будущем. Люби даже свои страхи. Знаете, если искать ответы на настоящее в прошлом, то зачем нам будущее? Делать этого определенно не стоит.
Это хорошо, что сам так захотел и решил изменить будущее, но меня пугало одно – смогу ли изменить мышление, ведь стереотипы лжи самому себе стали будто бы вросшими с методами обмануть себя, предложить неправильный исход и поверить в это. Проходит время, это замечается и появляется желание забить на это...
Любить лишь время, которое потеряно с удовольствием, свое поведение, абсолютно любое, людей, выбранных тобой. Думал, что это будет тяжело. И вдруг, оказалось обратное. Только подумал, и смог освободится от однообразного мышления и той клетки, в которую посадил себя сам.»
Моросящий дождь неспеша сыпется с вязких туч. Прохладненько... Сплошная тёмная синева раскрасила небо, тусклая желтизна асфальта, оттеняемая серыми пятнами с чёрными островками.
- Здравствуй. Как дела?
- Вроде хорошо
- А куда собираешься?
- За Сабиной и её подругой.
- Может я с тобой?
- Гарри, я не против. Пойдем.
Липкая графитовая грязь, частые трещины, разветвляющиеся паутиной, слабый ветер с запада, выгоревшая у самого основания трава; все же сочно-зеленого оттенка, как и мягкий мох на облупленных стенах.
Прошло время, Гарри заметил рядом с собой двух девушек. На первый взгляд невзрачные, а впрочем, даже симпатичные. Преобладало сухое общение с парой реплик, но слово за слово и все же разговор завязался... Ветер стал более северным, кусающим до мурашек.
- Как-то холодновато стало, не замечаете?
- Соглашусь
- Поэтому, пожалуй, стоит надеть куртку
- Эмм...?
- Адель...
- Да, точно. Вы не замёрзли?
- Немного... Но у меня есть что надеть. Сейчас, только найду. Спасибо, а то я забыла про нее.
Светлая улыбка с милыми ямочками озарила пасмурный день, переставший быть хмурым; некая загадка в этом есть. Робкие и испытующие глаза встретились. Тишина... Шелест листвы, хруст упавшей коряги.
- Ой, мне домой пора
- Пошли
- Вы-то куда?
- Проводить.
- Ну ладно.
От того самого ветра осталось лишь лёгкое покачивание растительности и тёплые порывы воздуха.
- Всё, спасибо что проводили. Я пошла. До свидания.
- Подожди, почему так быстро?
- Да нет. Просто мой дом вон там, через дорогу.
- А, ну ладно. Счастливо.
Последние слова всего скорее Сабина вряд ли могла услышать... Слишком далеко уже ушла, да и сумерки спустились на землю.
- Что-то я устала ходить. Пойдем, посидим?
- Пошли
Железные чёрные ножки, отдающие лёгким блеском лака, изящно держат деревянные матовые доски на крупных болтах.
- Ну что, о чем будем говорить?
- Даже и не знаю… Ладно, самый распространенный вопрос – что для тебя любовь?
- Прекрасное чувство, только тяжело после расставания. Оно забирает частицу и небольшой кусочек сердца. Это больно. Очень.
- И поэтому, Адель, ты вообще этого не хочешь?
- Почему…? Хочу… но не с кем…
«Она довольно необычная. Черные волны ароматных волос, бледноватый оттенок лица, как у меня... Необычный проницательный взгляд темно-оранжевых зрачков, изучающий тебя. Мягкий звонкий тембр голоса»
- … Именно поэтому я не хочу с любым, кто попадется первым. А с тем самым, что будет нужен мне надолго, причем взаимно с ним. Знаю, все это сказки насчет настоящей любви, искренних чувств, но хочу. Верю и надеюсь, что такое хотя бы существует.
- Ммм… Согласен.
- Марцелл, ты вообще меня слушал?
- Разумеется. Я все понял и с тобой согласен.
- Верю. А вот ты знаешь, по какой причине люди слушают определенную музыку? Пыталась длительное время объяснить это самой себе и что-то не получилось
- Знаешь, по поводу такой темы я не думал, но предположения есть. Мне кажется, все по причине того, что у каждого из нас есть определенный вид мелодии, разделяющийся по звучанию, мотивам, разросшимися как ветки дерева. Ответвлений много и это заметно, лишь стоит посмотреть через увеличительное стекло. Хм, наверное, также индивидуально зависит от жизни человека, предпочтений, мировоззрение…
- Интересная теория…
- И это не все. Даже, я тут подумал, она может зависеть от эмоций, которые мы пережили, переживаем или хотели бы пережить, различаясь по грубой и мелодичной форме. Тут уже зависит от их силы и что в них вложено.
- Ух, это правда, неплохо…
- А существует ли грустная мелодия?
- Думаю? нет. Есть песни по смыслом и подобранный под них меланхолический мотив. Слова подобраны настолько точно, что ты узнаешь себя в них, переосмысливаешь жизнь, понимаешь чего не хватает, навеиваются те самые воспоминания, когда ты был другим. Уж точно жалеешь себя за пройденные дни, но знаешь что самое приятное?
- Что же?
- Влюбляться в свою музыку снова и снова, понимая, что она тебя либо вдохновляет, либо расслабляет.
- Есть такое... А ты что скажешь?
- В чем смысл жизни...
- О, стандартный вопрос. Однозначного ответа дать не могу, так как он у всех разный и все, абсолютно, хотят разного.
- Понятненько...
Вечер подходил к концу, когда разговор был лишь на середине. Стоп, а не начало ли это счастливой истории?
«Знаете, это так не правдиво, но я именно тот человек, который любил за всю свою сознательную жизнь лишь дважды. При этом девушки не были моими, не начали отношений, а в конце мы становились классными друзьями. Уж извините, но я хочу, чтобы вы знали о Кэрри. Если вкратце – можно сравнить со мной, потому что мы чуть похожи. Только она сейчас - это я в будущем, и спустя год, сам это хорошо понял. Возможно, раньше говорил, но все повторюсь. Темный изумруд глаз, чуть светлее моих, мягкие локоны, заразительный смех, пронзительная милая улыбка, небольшие ямки щек… Это все она, и без преувеличения, заслуживает место в этой истории. Если бы не она, наверно не узнал бы эмоций, которые так ждал. А теперь равнодушен к любви. Пройдет несколько дней и все будет иначе. Мы будем лучшими друзьями, встретим свою вторую половинку, но никогда не забудем друг друга.
Вчера было двадцать первое июля две тысячи восемнадцатого года; нам исполнилось по девятнадцать лет. Оба ощутили это, как новую страницу в книге. Нет больше тех, кем были раньше. Сейчас совсем другие.»
Раннее утро в блеске тусклого жёлтого оттенка. Помойки и множество галок, шныряющих в железных баках. Частые взмахи сизых крыльев, удары тёмных клювов - поединок за пустую семечку. Прям как люди...
* * *
- Привет Гарри, ты как?
- Да вроде нормально. Только не понимаю, как вы могли заболеть вместе.
- Да просто. Она заболела, а за ней и я сам.
- Весело у вас. Ах да, я бы не позвал вас гулять, если не два месяца ваших отношений... "Обещай, что мы будем вместе... Если только не поссоримся... А ты выйдешь за меня?... Все ссоры будут незначительны и в принципе да... Обещай на мизинчиках..." И тогда вы скрестили пальцы.
- Эх, а вот здесь...
- Вы стоите бледнее цвета штукатурки. Боль в горле, наверно, сильно скребется, а водопады... с подтёками. Платок не нужен?
- Спасибо, но нет. И так все в принципе хорошо.
- Поход в бункер, полный темноты и страха, который сам придумывал голоса шорохи и тень кривой ржавой балки с гвоздями, затопленные полы под шершавой доской, грубые ветки, пустые жестяные банки, мутная вязкая сырость, скользкие каменные ступени, летняя прохлада... Помните?
- Ты тогда не зашёл. А когда все-таки смог, то неприятно порвал брюки цвета хаки. Вышел и больше не двинулся с места. До подъезда бежали, а под крышей прятались от дождя. Горячие пирожки... Вспоминаете?
- Да, да, помню. Хорошее время было...
- Я слышала, ты опять общаешься с Кэрри?
- Адель, ты серьёзно?
- Марцелл, а как иначе...
- И зачем? Давай я тебе девушку найду? Забей на неё...
- Подожди. Мне кажется, от любви отказаться тяжело и этого не хочется никому. А ещё ду...
- Стой, может, подумаешь?
- Нет, все уже решил... Мука это одно, а счастливым сделать себя только я сам могу.
- Знаешь, ведь это может плохо закончиться.
- Жизнь одна, и достаточно хорошая вещь, но никто радости не обещает. А хочется. И буду идти до изнеможения.
- Делай, как хочешь, не нам советовать.
- Может, изменишь мнение?
- Нет.
Они ушли. Холод, пронизывающий вечер, чернота звёздного неба, гул машин, скрип тормозов, запах люминофора фонарных столбов... До зимы два месяца. Гарри медленным неторопливым шагом двигался, смотрел под ноги, над головой, и слушал музыку в наушниках, плотно воткнув в ушные раковины...
Далеко впереди шли недавние собеседники, бурно обсуждали сомнительное. Он мимолетно окинул взглядом и прошёл дальше, а Марцелл уже яростно кричал и ругался с красными пятнами на щеках. Любовь, говорите...
* * *
Серая футболка, отдающая белым всплеском на фоне разбрызганных сумерек, черное стекло "Тентадора", горький запах перегара, оттеняемый запахом то ли "НЗ", то ли "Филипп Мориесса".
- Привет, Гарри! Я очень сильно скучала и хочу поговорить с тобой...
Прилипла и не отходит. Вроде бы хочется свободы, и поздороваться с другими, но не отталкиваешь, а сильнее обнимаешь.
- Пойдём на качели присядем.
- Пошли...
Редкие прохожие, спешащие домой. Прохлада. Рано стемнело. Осень однако на улице...
- Знаешь, я два дня успокаивала себя. И сегодня не смогла...
Влажные мягкие щёчки, мокрые глаза... Эх, что у тебя опять не так.
- Мам-ма отправляет меня учится в колледж, находящийся ну очень далеко от этого города... Как выжить, я не зн...
"Хм, вот что-то привлекательного в ней есть. Вот почему это так работает - Ты любил? Да. А почему начали встречаться? Не знаю, просто увидел её слезы и понял, что не допущу этого. И так всегда, человек мне доверяет, а я... Думаю, что нужен, наверное, и что он очень сильно дорожит. Но порой остаётся чувствоть лишь одно - мокрую кофту, грубый порошок и гнев на себя за неумение отказать... Прям как тряпка, об которую беспристрастно вытерли подошву и размазали скользкую харчу... Противно? Да, очень..."
- Что делать? Меня не будет здесь четыре года... А ведь буду скучать сильно, очень. По тебе... Как я же я тебя люблю.
- Как друга или парня?
- Как самого лучшего и дорогого мне друга.
"Это же невероятно... Хоть кто-то ценит меня по-настоящему. А не принимает как должное... Стоп, почему я хочу поцеловать её?! Это же ненормально..."
- Обещай, что когда приеду на Новый год, ты не забудешь про меня.
- Обещаю
- А ты писать будешь?
- Да
- Точно, точно, точно?!
- Да, точно.
Она прильнула к плечу и раскатисто заплакала на весь двор до конца вечера.
" Что это такое вообще было. Раньше ещё подумать о её отношении ко мне и там, вроде бы, не все так просто... Казалось, я нужен надолго, а потом и навсегда. Но в момент, когда три человека могли иметь" вес" и пытались притянуть меня, конечно, отозвался, но нет, прошу прощения; я все равно верен своему выбору и те две мадам самозабвенно меркнут рядом, даже не став возле нее на одну ступень.
Опять вечер, какой раз за неделю. Летящий мимо город, тёмные переулки, рыжие фонари, запах свежей выпечки, гул народа, колонки, сотрясаемые громкими звуками из мембраны, скрежет жженой резины. Пунктирная разметка рассекает дорогу на две половины и бежит туда, за горизонт. Железнодорожный переезд, закрывшийся сразу после проезда машин одновременно с включением мигающих красных огней.
Гарри облокотился на сиденье, непристегнутый ремнем безопасности, устремив взгляд чуть выше леса и дальше, сквозь листву. Рука переброшена через окно и собирает собой весь попутный ветер. Цель близка, а силы... есть не у всех. Тихий, еле заметный свист тормозов, хруст ручника, открытые двери. Он вылетает из машины и мчится в заветный двор. Назвать это таковым тяжело, ибо походка была уставшей, а шаги медленными. Сумрачный переулок, белый свет из одного окна, помимо других.
"Хм, где бы присесть... О, пенёк. Самое то."
Вроде прохладно, но тут же тепло, в футболке и шортах особо не чувствуешь присутствие осени. Ноги поднялись и пошли по дороге.
"Как получилось, что ноги сами сюда меня привели при нашей первой встрече с Кэрри. Она даже тогда спросила - с чего ты взял, что я тут живу, ведь никто не говорил..." Молчание и продолжающаяся дорога, но не мысли, что беспорядочно гуляющие.
"Вот по этому маршруту мы тогда прошлись. Наш разговор сильно меня задел, но сейчас это лишь память, убитые минуты и сухой пепел эмоций."
Без лишних слов заиграла приятная душе мелодия. Разбитый асфальт, крошки щебенки, парень и девушка, выгуливающие лабрадора, мужик с бутылкой вроде бы" Карлсберга " и тот самый магазин" Сытный", в который мы заходили за семечками.
" Эх, а почему нельзя, чтобы она сейчас пошла выбрасывать мусор и я помог бы. Остановились около столба с фонарём, взял в охапку и куснул за ухо, обнял бы её. Уловил забитым носом пьянящий аромат своего, родного. Но она всего скорее спит.... Вечером мы становимся собой и, возможно, именно поэтому это так сильно важно. А может она сейчас во дворе кричит - " Помогите! На помощь!" Безжалостный смех, громкий крик и я, сумевший наказать напавших плоской отвёрткой; брызги тёплой крови из сонной артерии и его моментально, как по заказу, забирает машина скорая помощь со звенящими мигалками.
- Как вас зовут?
- Гарри...
Прыжок на шею, объятия и прочее. Или...
- Как вас зовут?
- Ваша любовь
То же самое, но увы, все сейчас хорошо. И это не так уж и плохо.
Вот она выходит из подъезда, а может из того... Стоп, а сзади кто открыл? Все-таки это явные проявления привязанности, зависимости и помешанного фанатизма."
Поворот во двор... Миниатюрная аллея из деревьев, покрашенных снизу на метр вверх, следы колеи от колёс машин.
- Вам помочь?
- Нет, но спасибо
И мужчина дальше побрел с дочкой, везя за собой телегу с крупной фанерной доской.
"Третий этаж, окно с левой стороны. Хм, этой кошки раньше не было. Какой-то мужчина в зелёной футболке. Подошла девушка! И тут взрыв. Сердце решило сбежать, пронзенное насквозь. Сильные глухие удары молота... ОПЯТЬ ЭТО ПОВТОРЯЕТСЯ! Ушедшая в икры слабость, когда сам по себе прилип к полу... ЭТО ОНА! Точно, я уверен... Может и есть капля неуверенности, но это было как тогда, зимой: говорить не мог, колыхало как парусник при шторме. И сейчас точь в точь. Бьющийся метроном под левой грудной клеткой, глухие тяжёлые удары. Тёмные волосы... Жажда прикоснуться... Пожелать сладких снов... знакомое лицо... Мягкое любвеобильное поглаживание животного... Взгляды пересеклись и мне пожалуй надо на немного отойти, чтобы не раскрыть себя и можно даже присесть под деревом. Но дама, немного посмотрев, ушла с кошкой... Чёртова дюжина в первом месяце осени - сегодняшняя дата. А я, пожалуй, поехал, домой... спать"
* * *
" Я постоянно думаю - да или все же нет. Нужна конечно - это утверждение. Люблю? А тут уже вопрос. Лежал бы рядом, обнимал и нежно гладил по головке. А может, просто мягко шевеля руками, едва касаясь, перебирал ароматные локоны. Тяжелое тёплое дыхание на улице? Нет, мы все же дома, под зелёным пледом. Чай, кофе с молоком, а можно и какао. Хруст сухого шоколадного печенья, но ведь есть и лимонные вафли. Ужастик или мелодрама. А впрочем, какая разница, если рядом ты. Тихий сонный голос над ухом, пленящий уставший взгляд. Одни перечисления, но видеть вживую определённо лучше. Хочу наверно много здоровья, денег, дом, квартиру... Но нет, лишь только с ней. И рядом, выбираю её, без денег, но можно. Любить меня, наверно просто: гулять, болтать и за ручку держаться. Но жить всего скорее хуже - попробуй выдержать мой характер... Не надо мне тех, кто вскользь кидает взгляд, зовёт и пытаться заманить. Таких, что страстно разодеты и заманчиво зовут, вертя ляшками и отправляя воздушные поцелуи большими надутыми губами. Вот этого не надо мне. Дайте мне простую, ту самую, что с разбросанными волосами будет бродить по комнате в моей помятой белой футболке. Допустим, будешь без макияжа, но все равно, лишь только моя.
Но, выйдя холодным утром на улицу, когда нос леденеет, борода покрывается инеем, а снежинки расположились на ресницах, я широко расставлю руки, и сквозь волнующую боль в щемящем сердце, навстречу сомнениям, предрассудкам, ломая все плохое, не веря сам себе, думаю что лишь привязанность и обычная симпатия, закричу: "Несмотря ни на что, и чтобы не произошло, я люблю тебя!"
* * *
Жёлтый свет в окне, журчание воды... "Я не знаю где её окно, но смотрю на него. И мне очень тепло. Это не передать простыми словами. Тоска ушла и появилась тихая радость, спокойствие, умиротворение... Меня тянет, и поделать ничего не могу. Всё в прошлом, но флешбэки со мной и хочу будущего. С ней. Все, ушёл, потому что меня ждут. Скучал, а теперь стало лучше и спокойнее. Пока. Я обязательно здесь ещё появлюсь... "
"На дисплее телефона 20:27. Тёмный переулок, скоро ты должна прийти. Два раза звонил, а ты "Ну Гарри, я же сказала, что приду в 21:00" Да-да, помню. Но извольте, это слишком волнительно. Только с 4 раза я смог договориться о том, чтобы поговорить с тобой по телефону и просто поговорить по душам. По телефону, но вот он я, тут. Только что мимо меня прошла и посмотрела. Меня не узнала. А у меня ушло больное ощущение в ноги и до сих пор трясутся ослабленные руки. Всего осенило невероятное ощущение. Что это? Опять оно повторилось. Ты скоро придёшь. Каких жалких сорок минут назад с меня сильно раздавило и втоптало, а сейчас... ОПЯТЬ ТО ЧУВСТВО, да будь он проклято, ОЧЕНЬ. БОЛЬНО. Тяжело... О боже, как так можно жить на расстоянии от того, в ком только именно видишь успокоение. Зачем я тут. Хочу обнять. Сказал бы многое, но поздно. И это лишь потому, что умею сам себе поднять настроение разной музыкой. Теперь я точно уверен, что там, в окне не она была. Просто жалкий испуг и все. Может надоелив, может плохой или какой-то не такой. Но извольте, что прикажете сделать, если эмоции выше разума и сердце тлеет от тяжелой разлуки. Всего-то минутная слабость, а затем скачок клапана и резкий впрыск крови в вены. Наркотик? Нет наверно любовь. Ладно, если нет, то что... Ай, все равно. Мы же "друзья" . И не более..." Множество людей, парень с колонкой, свист поезда, стук колёс, дрожащие рельсы, густой пар, грустные деревья, тёмная мраморная листва, сверчки над головой, где-то возле звёзд, кошка, смотрящая на Гарри с чёрным отливом меха повыше белого брюшка, гул самолёта, ёжик и просто одинокий фонарь... Прям как он.... Но 23 минутный разговор поднял настроение до ближайшей встречи.
* * *
Глаза уже сами слипаются, экран телефона яркий. Осталось совсем чуть-чуть и Гарри уснёт. Но лёгкое дребезжание телефона и знакомая мелодия подарили целый час без сна.
- Привет
- Привет
- Как день прошёл?
- Да нормально. Твой как?
- Обычно. Не замёрзла утром?
- Нет.
- Сможем увидеться на выходных?
- Думаю, нет. Я занята
- Ну, тогда до следующих
- Хорошо
- О чем бы поговорить... Особо идей нет, но знаешь, я как-то иначе стал относиться к людям. Они будто притягиваются мной и стремятся рассказать мне про свои плохие моменты в жизни. Всем им необходим, но меня пугает и удивляет одна простая вещь - я равнодушен к им проблемам.
- Думаю, это нормально. Это их переживания, эмоции. Тебя они по идеи не касаются, тем более много тех, кто умеет преувеличивать без необходимости.
- А современное поколение вообще не понимаю. С одним встречается два месяца, а спустя один день с другим. То ли они хотят заглушить боль от предыдущего, то ли...
- Она просто не любили его. Начать отношения легко, а поддерживать на протяжении длительного времени не каждый умеет. Помнишь, я говорила про свою подругу? Муж, дети... Со стороны женщины, мне её очень жалко. Был выпускной, и мы решили отметить вместе. Договорились, а вот она ушла с парнем. "Кэрри, я беременна" - этих слов для меня хватило, чтобы придти в недоумении. Ну я тихо спросила: "Что делать будешь?" Она вроде бы спокойно ответила - "Аборт"... О как же это неправильно и глупо, когда страдает невинное из-за глупого поступка. В этой ситуации проще было бы наверно стать парнем, плюющим на все и на понимающий всего до конца, но не той, на чьи слабые плечи легла такая обуза. И после этого поняла одно - если встречаться с кем-то, то только с тем, в ком буду полностью уверена. А нормальных осталось мало.
- Хвалиться не хочу, но знаешь, я, пожалуй с тобой солидарен.
- Что ещё нового?
- Я читаю книгу... Временами она интересная, временами противная
- А что за книга?
- " Победителю достанется все" Дитер Веллерсхофа
- И в чем смысл?
- История начинается с обнаружения трупа за дверью в гостинице. А потом книга переносит нас в Ульриха Фогтмана, гуляющего мимо своей будущей работы. Зацепила его официантка Йованка спустя несколько дней, как он перестал ходить на курсы по финансам: "Деньги - это высшее выражение всеобщего, всеобъемлющее единство частей и элементов изменчивого и подвижного мира". Множество факультетов, даже психология, пытались заинтересовать его, но бесполезно. Он слишком сильно не знает к чему стремиться... Патберг, его начальник относился с явным презрением, но его дочери это не помешало приметить его... личный шофёр. Приглашение на праздник - явно не понятный поступок от начальника, но это было не по инициативе, а по просьбе. Приезд к Йованке, бездушное убийство, когда маленькое живое существо страдает. Обещанная свадьба с Элизабет, дочкой хозяина, спустя 2 дня. Это ли не подло? А дальше семейная жизнь, старый Патберг, сильно увлекшийся алкоголем, списанный со счетов, самоубийца брат Рудольф, что безвольно раскрошил мозг одним патроном. Жертва в виде малыша не нужна была, а Кристоф - бедный ребёнок с плохими корнями? Нет, просто чувствовать обузой и желать себе смерти, захлебываясь кровью с каменной тяжестью в голове ради мира и сплоченности в семье... Слишком грустная история для нас с тобой. Но чувства-невидимки куда хуже. "Ульрих все время ждал: ведь должно же оно случиться, некое знаменательное событие, которое перевернёт всю его жизнь и позволить все сначала. Но чем неистовей верил в эту решающую перемену, тем больше сомневался в ней. Уснуть и проснуться, а затем никуда не пойти... Будущее мне видится мрачным, однако, непредсказуемым. Происходящее сейчас - лишь прелюдия" (Д. Веллерсхоф). Натянутые нити, обволакивающий тонкий пузырь... Внутри все пусто, а сколько надо ждать? Наверно, пока не получишь так сильно желаемого или не попробуешь забыть как приватный сон. Но нет, мы всегда одержимы, будь то мысли и вовсе, человек, суть особо не важна. Ты подвержен влиянию, а вместе с тем тонешь, жадно хватая кислород и безжалостно кусая нижнюю губу. Ты готов к новому, но старое постоянно таскаешь с собой.
- Знаешь, почему она такая странная и порой гнилая?
- Догадываюсь...
- Да потому что она описывает современный мир... двадцать первый век. Эта книга хорошо показывает реалии вокруг нас. Поэтому тебе и неприятно.
- Слушай, пойдём спать. А то мне завтра на работу.
- Вот то же самое хотела предложить.
- Сладких снов. Укрывайся потеплее, чтобы не замёрзнуть. А на ночь лови нежных объятий.
- Сладких снов. И ты...
Раз, два, тр... Веки медленно опустились. Но сон был не рядом, когда мысли окутали сознание.
"Хочу быть с собой рядом каждый обычный день, чтобы они становились лучше прочих. Улыбку видеть, слышать голос. Опять про это говорю. Да, у тебя много друзей. Да, я один из них. Но придёт время, и ты будешь моей. Сделаю самой счастливой девушкой, и ты поймёшь, как все-таки сильно в тебе нуждался на протяжении многих лет… Спустился с небес, чтобы улететь с тобой. Без тебя нет меня, а в конце я скажу: "Давай будем друг у друга последними."
За окном смеркается, темно-бежевые облака слишком медленно ползут по небу, а маленькие светящиеся точки образовали сказочный пейзаж. Отяжалевшие веки слипаются...
- Здравствуй!
- Привет!
- Давай сядем, на скамье поговорим.
- Давай...
- Что сейчас делаешь?
- Сплю...
- В смысле? Ты же здесь.
- Да... Но пришла к тебе. Я скучала. А ты?
- Я? Настолько сильно, что ты себе представить не можешь.
- Это мило, правда. Прекрасно, что мы как-то познакомились... С тобой хорошо.
- Мне тоже.
- Можно тебя поцеловать?
- Не надо, мы же друзья.
Но спустя какое-то время я коснулся её сладких губ... Вкуснее этого ничего не пробовал. Правда.
"Прошу тебя, не уходи. Побудь со мной ещё немного. Сейчас ты знаешь, мне ведь одиноко. А завтра будет вновь обычно - проснусь, оденусь и пойду. Потом приду и лягу спать. Придёшь ко мне во сне и тихо позвонишь в дверной замок. Поднявшись быстро, я в тапочках на босую ногу поспешу открыть скорее. Обниму довольно нежно и просто замолчу. Твои мяг
кие локоны растекутся по моим плечам, и голова мягко спустится на сердце. Мерный стук, спокойное ёк-ёк, когда все очень тихо. Мы молча постоим, посмотрим на ночное небо сквозь прохладные сумерки. Вдохнем вдвоём тот самый сладкий аромат ночи, посмотрим в безмятежные хрусталики. Проснусь и буду помнить этот сон. Гулять пойду, и закипит опять. Потом по кругу вновь, пока не встречу рядом твою счастливую улыбку наяву...
Это все сон. Гармония обретена любви, той самой, как не бывало. Да уж, мозг неплохо сумел сымитировать правду, мне самому страшно стало. Наигранная симпатия, тёплый рассудок, фальшивая сложная система... Настолько правдивый сон, что Я ЕЩЁ МОГУ ДЫШАТЬ, но гордо все равно сжимается в горячих припадках и комок в горле тихо сползает в пищевод...
Дать мозгу сигнал - привязаться к человеку, заметить краем глаза, ощутить приятное влечение, поверить в то, что есть любовь, что это все реально. Ты можешь быть верным до конца, но прежнее в седом тумане. Скажите мне, есть ли это то самое чувство. А что скажу? Это наверно просто слово. Такое, что представляешь ты, превыше всех обид и мнений. Забота, внимание, жертва - ты счастлив, человек, если влюблен взаимно. А если нет, тебя ждёт болезнь и мука. Мы выбираем тех, кто нас не ждёт, кому не нужно наше сердце, а сами убиваем тех, кто в нас влюблен безумно. Сказать хочу, что я люблю тебя, а в этом сам ведь не уверен. Пускать три слова на самотёк - простите, это слишком глупо. Вот скажу, а она не ответит. Явно буду огорчён, но ничего не сделаю. Сказать просто, а правда ли это. Частые вопросы и сомнения: забыть попробовать можно, но замены нет; уйду, а вдруг потом придёт ко мне; нужно ли столько терпения и боли, если в итоге ничего не известно; нужно ли идти до конца, если все плохо; сейчас мы друзья, а дальше кто; мне же хочется приходить домой и говорить про пройденный день; а если я проявлю все свою заботу, мы будем вместе? Эх, наверно все гораздо проще... Судьба нам дарит, а потом отнимает. Я нашел рай в аду, созданный собственными руками. Мы так похожи, но разные на ощупь. Ты мой свет, а я твоя темнота... Это было больше дружба, но меньше чем любовь. Лучше чем просто хорошо, и тяжелее муки. Ты знаешь, я скажу тебе, люблю, но после ведь уйду. Зачем? Чтоб было лучше... всего скорее для тебя. А мне вот просто будет больно без снов с тобой и проще от ушедших переживаний. Мы любили безответно, а нас жестоко убивали. Надежда умри же наконец-то и пойми сейчас - ты третье лишнее звено.
"Дайте мне нож, а лучше два. Непременно вскрою грудь медным крюком и вырежу кусочек сердца. Размер его зависит от тебя, но даю понять, тут больше половины того иссохшего куска. Плоское мягкое лезвие, ржавая кровь. Красные обрывки повисли мягкой бумагой на костях... Бледный, стою как пугало в грязном рванье посреди тусклого поля. Просто ждать полгода ту самую, огорчиться, уйти в песни с головой, где есть какой-то смысл... Стараешься это не делать... Она ещё рядом. Как бы собирается уйти, а вроде нет. Зачем писать тут все это, будучи в здравом холодном уме со светящимися добрыми зрачками... Если разжечь все нужна лишь одна искра.
Глупые высказывания с утра пораньше, когда это уже не имеет значения. Странно, не правда ли... ты просто поцеловался с этим человеком, а он уже стал твоей непременной судьбой. Появляется новый персонаж в твоей жизни, увлеченный твоим дыханием... ты зол, опустошен и неистов. Вежливо шлёшь всех подальше от себя...но все же не совсем. Спокойно можешь разрушить чью либо мечту, лишь потому, что разрушили твою. Хочу тёплого алого сока, струями стекающего на дно бокала...
Я жажду танцевать испанское "Фанданго" на иконах святых. Вытирать алый раствор с потрепанных волос мертвых детей, мне плевать на вас. Хочу видеть огонь, мольбы и кровь с пика храма. Иуда великий, он продал хорошего человека… Он по-настоящему плох, как я. Не понимаю, что со мной происходит. Такое приятное чувство, когда ты не любишь никого. Видеть кровь... Жажду плоти, смерти. Как такое может быть, что стал бессердечной тварью, что злостно орет на свою родню и проклинает бога. От моих рук окропятся ваши сальные волосы на отрубленной голове подле моих ног. Вижу отражение зеркала во мне с безумными глазами, широкими зрачками, красными жилами на яблоке...
- Чувак, ты безумен... Сходи к врачу.
- Ты серьезно? Мне как бы плевать.
- Это психушка!
- Это правда жизни... Назови меня ребенком, которые грозится отругать тебя и обидеться. Мои мучения хуже, что может быть слаще твоих слез... Ах да, помнишь свою жену? Я ее отымел и закопал в лесу живую. Чресла мягки, упругие формы, а дом, он сожжен до тла. Сделать мне ничего не сможешь у тебя нет характера, силы... Ты ничтожество, иди отсюда. А то гляди и своих родных найдешь в ряд лежащих.
- Ты что творишь? Я тебя сейчас...
Кристоф упал... Багровый гвоздь по шляпку в шее. Изысканно...
Медленный шаг, уверенный взгляд, клинок в руках... Конец власти, обычный апокалипсис... Ничто так не успокаивает, как взор сверху, жалкий синий труп и крик обугленных губ..
"Щеки впали, их уже не видно. Вокруг глаз лишь чёрные пятна. Снова тянет на убийства капризы. Не готов признать, но истина проста. Кровь... Она такая… сладкая красная жидкость на теле человека, когда он задушен. Безжизненные тусклые глаза, стеклянный зрачок со взглядом того мертвого ужаса. Холодное лезвие в сердце, алые капли на клинке, кляксы на белой футболке и брызги на лице с прекрасной кривой улыбкой. Зима. Густая борода, ряса. Ты убит за ложь к людям. Всегда мечтал увидеть когда безумный пес грызет твою старую кость ноги, когда примерный верующий вскрыл твою плоть, намотал цепочку на шею и подвесил помощника, келейника. Да обагрится кровь белого снега, останутся следы шершавой подошвы прямо у алтаря... желтый завернутый у края ковер, пронизывающий холод, смерть полцеркви во время литургии богу, кровавое приношение на лоне. Вечер, лунный свет, звезды и вырезанная обитель. Все, это месть. Всюду машины полиции, желто-белые ленты, поиски и лишь две буквы на стене HW.
Хотели быть со мной приятными знакомыми... Поздно, уже безразличен. Хватит плакать, не верю слезам. Чувствуешь холод от могильной земли, мрак в моих зрачках... Напрасно ходили в церкви, воздавали славу богу... сожжены дотла. Строили колокольни, верили. Напрасно. А сами топтали дорожку в землю... слабохарактерные твари. Вера лишь в головах... язвы ликуют на гнилых сердцах. Я в ином мире другого астрала, где все мертвы, до боли силы скрыты. Над головой купол тёмного неба, светлых звёзд, голых деревьев и мертвых забвений. Свободен от смерти, грусти... Безразличие. Гибель души, неизменно гниение сердца, чувств. Одно успокаивает - мы все умрём... Великое многих моих слов любви останется на бумаге, а ты, навсегда в моей жизни... Не подходи ко мне никто... Я зверь, убийца. Как гордо, но если нет... попробуй. И не говори потом, что ушёл из-за своего ума. Ахах, лишь исходя из того, что принять меня... а можно рюмку виски с солью. Пока ты жив, не подходи ко мне. Многие пытались понять, помочь. Но смысла нет, вы все будете там, у ног своей жалкой жизни. Мне доступно стать легендой, великим... Лежать вам всем в грязи.
Лениво плыву, не цепляюсь за землю. Но вместе с тем, ломая хребет подножия скал... Все тот же изгой, оставь меня в покое. Деревья укроют хвойной листвой. Перед гробом не предам свое слово... Как многие, что слепо верят богам, не дам никому низкого поклона. Все так же тянет ко дну... но лишь в твоих мертвых глазах я увидел Луну. "
* * *
Темно в помещении, цвет неба - сочетание белых облаков с розовым оттенком и жёлтой подсветкой, будто бы выделен пейзаж неба как отдельный элемент бледно-синего пространства... Дождь непременно должен полить, но лучше не сейчас. Лампочки в помещении кажутся слишком яркими в контрасте с внешним естественным освещением. Пыльные следы ступней поверх керамических плит на полу. Понурые пешеходы поникшие от грустной погоды и однотипных будней...
Запах сырости стоит в воздухе, прохладный ветер в затылок... в лицо.
* * *
- Если есть что-то, делающее её твоей судьбой, чего же тогда ждёшь? Забирай и не думай. Может, будешь расстраиваться, что ты не в её вкусе что для неё лишь друг и она ждёт другого... Не обращай внимания и не бойся, она уже твоя. Брось вызов судьбе, самому себе, миру, но забери её под свое крыло, впусти в сердце и не отпускай. Люби любое время рядом, взгляд, улыбку, ямочки, голос и не смей дарить кому-нибудь свое сокровище. Жизнь коротка, она одна. Так сделай же так, чтобы счастье было с тобой.
- Только вот одна проблема
- Ты боишься сказать эти три слова?
- Нет... Она судьба другого
- Извини. Ты наверно сильно расстроен
- Да нет, мне уже все равно. Поцелуй ради мести... Слезы, чтобы вытереть ноги... Какая ерунда...
- Как ты можешь быть таким бессердечным. Неужели тебе плевать на того, которого любил, ради кого был готов на все. Клялся в любви, верности. И где оправдания для неё. Неужели она не лучше всех?
- Нет
- А как же мука, боль, страдания и стремление идти до конца?
- Интересно проведённое время.
- Ты же любил её.
- Нет.
- А слова. Ты их не держишь.
- Она меня не держит... причём тут какие-то звуки и смысл, если он пустой.
- Подожди... Объятия под дождём. Романтика.
- Детская наивность.
- Приятные разговоры по душам холодным вечером.
- Собака уж точно не убежит, когда увидит другого человека.
- А она...
- Спокойно ушла
- Ты слишком впечатлительный
- Нет, очень хороший
- И что дальше?
- Обычная размеренная жизнь
- А любовь и отношения, не это ли главное
- Зачем, если можно самого себя любить и ни в ком не нуждаться.
- Самовлюбл...
- Думай как хочешь
- Это ладно, но как же отношения
- Вот тебе они для чего?
- Внимание, забота, тепло...
- Как раз по этой причине искать не стоит. Это нужно для понимания человека и его жизни.
- Неужели ты её не понимаешь... Ну запутался человек. Что поделаешь...
- За свое время я понял многих...
- Это же прекрасно
- Нет. Приходить домой измотанным с пустотой в груди... Неприятное клокочущее и довольно паршивое ощущение.
- Всё ясно... Тебе тяжело и ты отгородился от всех...
- Нет.
- Тогда все понятно! Это боль...
- Это равнодушие...
"Я чувствую непонятную слабость, апатию. Руки сами падают, нет желания что-то делать, но просто лишь рухнуть где угодно и лежать... Все, больше ничего. Странное состояние... Спад плохого настроения. Под вечер опять желание видеть груды тел, слышать вопли, крики, а утром просто слишком возбужден, не в себе... За каждым углом вижу следующую жертву мысленных ударов. Все виновны, как перед ребенком; когда же я буду жить спокойно. Похоже, что-то не так. Может это депрессия, может, нет, но общение с людьми больше не приносит мне смысла... Слишком серое настроение, почти сошёл с ума…Эх, надо бы отдохнуть...
Погоди, что значит разлюбил. Как такое может быть, что ты теперь не объект моего томного воздыхания; не верю. Была же мне безумно нужна и дорога. Надеюсь, это лишь обман, и все. Ведь так же необходима и нужна, есть место в сердце и терпение. Просто вытеснил на время, чтобы не мучила... В подсознание. Конечно, за чувства решать не нам, а ждать довольно долго. Мечтаю вновь увидеть тебя, да так, чтобы душа заликовала. Верю, это лишь обман и просто слабость.»
* * *
- Я понял, в чем мои ошибки были по отношению к тебе, Кэрри
- И что же ты понял?
- Любовь существует в касаниях, боязни потерять человека, эмоциональной зависимости от него, поцелуях, привязанности, заключена в образе, который мы хотим и видим. Мысли - злейший враг. Человек шёл мимо, ты придумал его идеальность, оценил его тайну, которая приманил тебя как вкусную наживку... Страсть и глаза раба. Мне жаль тебя, ты привязался... Готовься ползать перед предметом своего воздыхания на коленях и приносить подарки... А дальше появляется она, сильная тяга, стремление увидеть. Сначала просто встретились, поговорили и ты упал... Мало узнал про человека, а уже готов на все…Не торопись, уже опоздал. Секрет в тайне, а ты его не сдержал. Все, поздно, тем бол
ее тобой уже оправдано ее величие, значимость для тебя… Сначала он должен увидеть твое равнодушие и сам откроется… Сделаешь по-своему, откроешь себя и все….родится невзаимное. Позже захочешь произвести впечатление, а ей будет все равно. Держи себя в секрете…
- Она всегда должна быть в человеке. Да, ты прав… Мне пора, сладких снов…
- Спокойной ночи…
* * *
«Вы были когда-нибудь в бессрочном долгу перед собой... За всю ту боль и что-то противное, которое вы помните ну постоянно. Настолько мерзкое, что говорите без доли сомнения, глядя в лицо, то самое, от чего мучает душа и разум. А ведь иначе как, если все сейчас не там. Вы были когда-нибудь больны безумно, что все кажется мечтой... Доселе слишком много пота. О да, когда придёт конец. Я чувствовал довольно часто перед собой чужое скользкое дыхание... Он просто попался вам в ту самую минуту и громовой взрыв колокола... Ничего он, а даже не взглянул. Боюсь порой кого-то просто так задеть, а вы... убить таких бы надо. Конечно, здесь это не имеет место, но сколько раз себя просил... Не говорить про тех, с кем радость есть, а может даже горе. Простите, что смеялся и обсуждал всех без разбора. Закопать живым меня наверно даже мягко... А дальше шелест бесшумно вниз упавшей тени...
Безразличие... Так больно и приятно. Глотаешь пыль намеченных слез и не можешь зарыдать взахлёб. Эмоций нет, лишь равнодушие, одетая маска, шанс развеселить людей успешно использован, а сам убит, истерзан, растрепан, порван в клочья... И все же, идущий дальше. Никого не любишь всех презираешь, кроме неё...
Бесчувственный... Клоунский прикид, рассечение на виске кровавыми ветками, пышный помпон на голове, розовые пуговицы, белая рубаха, запах сгоревшей кукурузы... Что-то слишком красочное описание для убитого жмурика. Пульс под ноль, взгляд сквозь склеры в небеса... Я жив ещё лишь телом, а сам убит и лишь она спасёт. Больное сердце, закрытые мысли на витринах киосков... Удушливый кашель, хватающий за горло. Холодный бледный лик, опустошенный зрачок. Так много перечислений и ни слова о том, что это все в одном человеке скопилось за девятнадцать лет. Ты помнишь ту френдзону, те слова, что никто и ничто, лишь как огонь обжигающий солому. Адреналин кипит, гоняет жёлтую горячую кровь. Просто осознаешь себя пустым и немощным, чуждым для всех. Просто видишь, чувствуешь, что у человека душа хорошая, и сам не веришь в это. Ненавижу и люблю это состояние.»
Выключаю свет... ведь никому не нужен. Вся та дрянь, что копил, вырывается наружу. Я слишком сильно люблю тишину и спокойствие, чтобы бояться кладбища. Мне плохо, врач не способен излечить... Болит где-то там, в груди... Будто бы вырвали сердце...»
* * *
"Я до сих пор не понимаю, как она Вам понравилась, как вы в неё могли влюбиться... А вот мне да, симпатична. Мы друзья? Конечно. Но когда пьян, то увы, люблю тебя... Блуждающая боль в голове, сверление, тяжесть. Хочу увидеть тебя, подруга. Пусть мы друзьям forever, пусть ты далеко и есть парень, ты мне нужна в любом обличии и любой момент. Объяснять не хочу историю грустной безответной любви, но я будь у твоего дома, поймаю спокойствие и счастье. Посажу на колени и аккуратно поцелую в мягкие губы. Будь моя воля, писал бы тебе стихи... Эх, но умею только текст с набором метафор. Будь ты моей, узнала цену себе. А так ты просто стоишь на витрине. Напиши в газету про унылую жизнь, уставший взор и тяжёлые дни... А я напишу книгу, где ты моя королева. Медленный взор, заторможенный рассудок. Только в страницах ты рядом, а в живую лишь в сердце. Подруга, я безумно скучаю по тебе... Какие мы все большие, серьёзные и хмурые. Прям взрослые, со своими проблемами и тяжёлыми мыслями. А внутри, у всех банально ждём свою половину и любить себя не всегда приносит пользу. Все равно нам нужны понимание и забота, каждому. Одиночество интересно, увлекает, а просыпаться и видеть рядом разбросанные хрупкие локоны или грубую щетину на знакомых твёрдых впалых скулах... Это больше того, если сам прыгнул через высокую изгородь забора.
Все, без исключения, строят занятых, уставших, незаинтересованных... Любовь это зло... Пытка, мука... Поезд, переезжающий душу. Хватит врать! Вы все хотите любить! Но если взаимно, то именно тогда живёт мир и стекают с лиц людей серые краски. Мы добиваемся, получаем и потом теряем интерес. Это грустно. Все мы простые, скелеты одни, гробы одинаковые, а мнение и любовь к себе в всех разная. Знаете, пусть я буду любить другого, чем слишком себя и в итоге буду один, без неё...
Капюшон на голове, пальцы рук, спрятанные в рукавах, семечки, подлетающий и ловко падающие на зуб, больное сердце от энергетика, страшное лицо после алкоголя, убитый следующий день. Придумай мозгу любовь, заботу, идеальный образ, объятия и ты болен мимолетным человеком. Как же сильно я по тебе скучаю... Долго пытался стать хмурым и серым. Больнее было в нашу дружбу поверить. И все, взрослый, без капли слезы и грустной мысли, а разлюбить все-таки не смог. Я не знаю как вести себя с тобой... Худший твой друг, моя принцесса. Пытаешься быть плохой, но зачем... Растворяюсь каждый вечер в закате. Побежал бы за тобой... Но это путь в никуда. Густой туман в мозгах, уставший взор... Мы всегда когда-нибудь умрём, но мне бы быть лишь с тобой. И все это даже не любовь...
Ненавижу сны... В них слишком много правды. То тут, то там никто не может здесь без тех, кто жив в душе... уставшей злой, почти пустой, закрытой от любого и нелюбимой всеми. Мы видим лишь то, чего желаем... А больше лишь находится внутри, у самого начала подсознания. Ненавижу сны, они очень правдивы. До боли родные и убитые всеми... мечты. О, нет. Все это знакомо мне. Я сильный? Беги подальше смертный предрассудок. Мертвая душа... Нет, жизнь. Повешенные головы на штыках, наверно казнь... Лишь люди, сильно надоевшие мне. Ты сказала, что не хотела быть причиной разбитого сердца кого-то. А я говорю, что хочу быть лишь с тобой... "
* * *
- Ты помнишь тот злосчастный разговор?
- Конечно... Сейчас же ты наврал мне тут про равнодушие... Ты обещ...
- Ага... Ничего не обещал это первое. А второе скажу - без неё не могу. Много чего наговорила она конечно мне тогда, но нет... Сейчас трудно, но главное не сломаться.
- Угомонись, она станет твоей проблемой и ты никогда не будешь с ней вместе
- Нет, она будет испытанием моего терпения. А если выдержу, причиной моего счастья.
- Ты не сможешь!
- Значит, смогу... Слишком она для меня родная.
- ТЫ ГОВОР...
- ЗАТКНИСЬ! Я жил без любви девять лет, я сказал один раз фразу, от которой страдаю, но которая так же вдохновляет.
- КАКУЮ?
- Не так все просто. Она идеальна...
- У неё есть недостатки, в этом я точно уверен. Она...
- Вот за них я её и люблю.
- Но...
- Хватит! И так ты слишком много узнал
- Опять я виноват?
- Нет... Ты просто лишний человек. Иди отсюда!
- Ты бросаешь друга?! Ах да, забыл... Как последняя скотина. Ничтож...
- Иди к своему хахалю!
- Я натурал!
- Тогда можешь смело сношаться...
- С ней?
- Да хоть с ним... Лишь бы ты ушёл
- Ты вот так просто бросишь брата?
- Нет, я выкину мусор, - сказал Гарри, достав кухонный нож.
- Ты не сможешь... Я не верю.
- Точно? Не сомневаешься?
- Да! Ты жалкая тварь, что беспомощно бегает за шавкой и радостно лает при виде знакомой зад... Ну все. ты меня взбесил...
- Ха-ха-ха... Самое простое я не пойму за что...
- За все... Прощай... Так и быть, разговор считаем несуществующим.
- Подожди... Можно последнее?
- Валяй...
- Обними меня, братишка!
- Ну ладно, иди сюда.
Джон направился, протянул руки, и твёрдое острие мягко вошло в живот... Рот его открылся, глаза замерли, вены вспыхнули... Из горла по шее медленно потекла густая алая жидкость.
"Опять то самое чувство, я ненавижу слабость мою. Точно, те самые два раза я молчал, хотел смириться с тем, что без тебя никто. Целых один плюс один я говорил тебе, что не могу без тебя, и сердце гнало вперёд и остановить его безумно трудно. Обычные старые искры в голове, паутины мыслей и лишь единственный сон, на неделе, где мы же все-таки вместе. Весенняя в зиму беседка, любимое бревно, к которому иду уже довольно долго, замерзший пруд, сейчас покрытый холодом... Блуждает мрак и страх. Я не хочу тебя терять. И не желаю, чтоб ты была чужой, ненужной. Мне ты важна, конечно, но рядом, и как может чаще. Любовь ведь есть, а может нет. Ты болен кем-то и наверно рад. Все говорят очнись, иди вперёд, она не стоит то, чтобы во что-то с ней поверить. Других ведь много есть и может даже они лучше... Но тут уже моя проблема - не надо мне другую. Ты веришь в это, что все люди, живут в согласии, любви, что каждая семья преобладает в союзах счастья и добра... Ты часто видел, как рыдает твоя мама. А я, увы, довольно много.
Достать вот эти самые слова, когда не знаешь дальше смысла. Люблю ли я, конечно нет. Но привлекает, будь здоров, притянет, и дальше мне уже не отвертеться. Поверь, мне было очень трудно, когда встречалась ты с другим, когда не отпускала и не держала. Буря фантазии, я сам этого хотел. Во сне принёс тебе бриллиант и в губки мягко поцеловал. А утром проснулся на мятой простыне, в тёмной тёплой квартире, с закрытым окном и тёмным стеклом... И ведь это были твои слова, когда ты мне рассказала про историю парня, год его мучений по девушке, безответной любви и то, как он добился её. Чем я хуже... Ничем. А бабушка мои и дедушка дружили четыре года. Я тоже могу, но не без тебя...
Постоянно вспоминаю, как же хотел, чтобы ты просто позвала пройтись вдвоем... Больше всего в жизни боюсь услышать слова "я уезжаю... мы не сможем дружить... горе пришло...до свидания... я больше не приду..." В любой из этих моментов знаю что делать, но не когда ты скажешь: "я люблю тебя..." А вместо долгого разговора, услышал бы с удовольствием эту фразу - ты достаточно сильно любишь меня, чтобы быть рядом навсегда? В этот миг буду самым счастливым и ответ мой уже определен...
Как это смешно, не правда. Я опять мечтаю о тебе. Слабость... Как ненавижу её. Каждый день желаю сладких снов... Утром и вечером вспоминаю твою улыбку. А сон - даже там обнимаю чаще и нежнее. Ты не рядом, но везде в моем сердце. Хочу знать что все у тебя хорошо. Каким бы гордым я не был любое "привет" и снова тепло. Все в моих глазах никто... Сквозь туман плывут рыжие огни машин. Надеяться и ждать... Тот самый глубокий взгляд, влечёт за собой. Могла убить меня и воскресить... А голос до мурашек родной. Никогда тебя не было много... всегда мало. Поднять с колен... Вот тут нет, сам мог. Дьявол и милый ангел во плоти... Из-за тебя лишь одной весь возненавидел весь мир. Всюду ты, в любом наряде. Любовь - добро или зло... Может это мы такие, что разных полюсов противоположных бесконечностей. Зачем играть нам эти роли, кто дольше выдержит без друг друга... Будь со мной собой. Не зная это, учащаешь ритм сердца мне... Не хочу больше думать о тебе, не хочу даже вспоминать твои глаза, но эти мысли в голове... Ты и я вместе... Море в твоих тонах злая сеть. Опять я вижу как тает свет, ты восхитительна знают все... значит... все-таки хочу. А впрочем, просто жил и ничего не делал... лишь позже после смерти обведут место на асфальте. Он умер здесь… От разрыва сердца, опьяненный дымом любви..."
- Здравствуйте... А вы тут не видели прекрасную богиню, сошедшую с небес?
- Кого?
- Ну девушку... Вы что? Стройная, среднего телосложения... Очень красивая, безумно... Темно-изумрудные глаза, сконцентрированный взгляд и очень милая улыбка...
- Увы, видел только уставшую грустную девушку, идущую из больницы с опущенным бледным лицом, растрепанными волосами и сонными глазами.
- Это она... А что ещё?
- Собственно ничего, кроме полных бумажных пакетов и сухих еле-розовых губ, шепчущих что-то невнятное.
- Например!
- Вроде бы там было "... за что..." буква "б", часто повторяющаяся на...
- Спасибо, я понял. А сейчас...
- Нет, не видел...
- Всего хорошего!
- А... Что? Да-да, счастливо...
Знакомый силуэт вдалеке. Те темно-синие джинсы, накидка коричневого цвета, очертания... Взгляд фокусируется, все внешнее отходит на задний план, голоса и звуки сливаются в один монотонный шум. Она становится ближе, но поздно. Уже ушла...
«Почему, чтобы казаться нужными, мы должны быть чужими. Все дело не в позиции любви и отношении, не в человеке, а в том, что просто ты уже не интересен полностью открытым. Пока играет игра с названием "безразличие" мы терпим боль, когда теряем близких нам людей. Один раз в день, потом в другой два раза. Любовь ведь есть, а может, нет. Зачем нам голову всем этим забивать, если хорошо хотя бы рядом. Для этого мы все малы, а счастливы на редкость. Давайте же ценить тех, кто дорог нам на земле.»
"Я люблю все сны, здесь истина и правда буквально на ладони. Сегодня мы просто смеялись, обнимались, и глядя тепло друг на друга радостно улыбались... Катались на лифте, игриво смеялись, любопытно искали глазами, а вместе дышали свободой. К черту грусть и унылость. Мы временно все... И это нам явно ни к чему.
Увидел вновь, прошло ну уж очень много дней, секунд. Скучал непременно. Как ты там со своими тараканами. У меня с ними полный порядок. Как это смешно звучит, но опять их дрессирую. Дальше по кругу, влить поллитра водки и они безумно бегают по полю…
* * *
Красное небо, синий занавес за деревьями. Обагренный мир, в желчи тонет каждый, а я сидел на пне рядом с Марко, Инес и Адель.»
- Спорим, это мир создан по приколу?
- Уффф…Не-е-еет, - протяжно вымолвила Инес, задыхаясь дымом гильотины.
- А, р-рр, я весь дрр-рожу…
- Тебе холодно, Марко? – поинтересовалась Адель.
- Нет, что ты. Я просто псих, который влюбился и хочет убивать.
- Пора бы тебе совладать с собой ребенок.
- Уах, хватит злить меня.
- Я знаю как это… В глазах двоится все, появляется прозрачный клон, а может тень… Глаза хрусталь, стекло… Изнутри вылетает рев, такой жуткий… Что же с ним происходит? А там зверь, не может удержать его. Осознает, но больше не держит. И это крик, он такой неистовый. Голос садится, хрипота и такой… УБЬЮ... ЛЮБОГО; хочешь лишь этого. Трясутся руки, рвется сердце, а прозрачное тельце молчит. Не болит, а просто смотрит. От рук это передается в голову, поглощает тело и в паре электронной сигареты ты одержим. Предела нет тому, что это лишь боль… Четыре буквы и так много смысла…
- Гарри…
- Что, что такое?
- Там Кэрри идет… Но ее никто не звал, - испугано сказала Адель.
- Подождите меня здесь.
Фиолетовая дорожка, от ног белая пыль и стук по каменным кирпичам.
- Привет.
- Привет. А что ты тут делаешь?
- Не знаю, просто шла.
- Подожди, ты что, пьяна
- Чуть-чуть…
Полусонные глаза, узкие зрачки…
- Я отведу тебя домой. Пошли.
Гарри успел лишь сказать и потом поймать ее упавшей…
«Богиня ты моя, как же я не могу без тебя. Надеюсь, у мамы твоей найдутся деньги на дорогу мне. Как же хорошо, что хоть сейчас смогу обнять тебя… Почему резко мы взлетели, ты на руках… А больше ничего не надо. Над домами, вдоль дорог, возле площади, у памятника развернулись вокруг своей оси. Вообще не понимаю, что говоришь мне… Стоп, почему тебя нет, а я…»
«О, черт, это лишь сон в пьяном бреду… Лишь кровать, одеяло и впереди темнота за окном. А дальше что?"
Нервное дребезжание почти упавшего со стола телефона...
«Алло, это кто? … Бывший ее. А что она у тебя делает? … То есть ты забрал ее, а потом она спит у тебя… Приехать я не смогу, денег нет… Улица какая, где я стою? Они расплываются, около углового магазина… Буквы… Такие плоские, с острым окончанием, будто готические… Разобрать не могу.»
«Опять проснулся… Как же я его ненавижу, ревную и не хочу, чтобы он хоть как-то появлялся в наших жизнях. Пусть он по-скорее уйдет и больше не напоминает про себя...
«Ты мне звонишь, и говоришь какой он урод… Понимаю тебя прекрасно… Не хочешь быть больше? Хорошо, будь со мной…»
Сколько раз вы упали с высоты ради того самого человека... Поднялись и идете дальше, но уже меньше ощущаете магнит. Падение, подъем... И так, пока не закончатся силы. Вопрос - он точно мой? Силы постепенно уходят, правда знакомо, а потом просто фраза: "Сколько можно...Гарри мимо этого не прошел.
"А ведь наверно было бы хорошо понравиться кому другому... Очень примитивно что нет желания гадать будущие карты таро или иные цветные детские карточки из коробки завтрака. Нет, дальше наверно было бы неплохо удивить кого-нибудь своей внешностью и подарить ему радость любви. А теперь... как мне надоела эта борода. Пора скосить траву. "
Журчание ударившей струи вниз. Аккуратное плавание головки бритвы по изгибам и трещинам лица пустынного оттенка.
"А ведь даже не знал, что у меня подбородок такой гладкий. Ха, так я прекрасен...
Гул завибрировавшего телефона из комнаты оторвал Гарри от диалога с отражением.
* * *
«Вроде большой и прочее. Но как так могло произойти, что я стал резко меньше ее...Нет, сначала просто сидел и засыпал. Отдать медведя...игрушечного? Нет. конечно нет. Он мой, белый и мягкий. Пыталась вырвать из рук, но как же я мог предать своего друга. Ни за что. Долго спорили, но у него может быть лишь один хозяин... Сейчас он определенно выбрал меня.
Играет любимая мелодия, а мадам что-то загрустила в углу, что подальше от шкафа... Ладно уж... Кинул игрушку в нее, а она вернула. Зачем. Туда, обратно...Ну ладно, мне точно пригодится. Буду я его обнимать... За окном вечерний сумрак, а в комнате темнота...
Зачем щекотать... Ну все, она попала. Предупреждал несколько минут назад, что будет несладко. Хорошо. Номер русской эстрады, руки прикованы моими к кровати, ее ноги упираются в стенку...хорошая попытка убежать по потолку.»
- Гарри, вы можете тише?
- Хорошо, Мари.
"Шепот в темноте "иди сюда"… Уперся головой повыше подушки в темные обои и сомкнул глаза. Легкое почесывание головы, перебирание волос ниже затылка... Дрема все сильнее...Пальцы поднимаются вверх по волнистым волосам, а дальше по перепонкам, ноздрям, переносице, подбородку. Спустя несколько кругов касание обветрившихся губ. Голова все ближе... я слышу страстное дыхание... а мне страшно...таким крошечным не был никогда. Голосов нет, лишь темнота. звезды, пятница двадцать четвертого ноября... дыхание слышно очень отчетливо, над головой... тяжелое, томное. А дальше поцелуй, знакомый как у приятелей для Гарри - бесчувственный, неэмоциональный…
- Привет, Гарри
- Здравствуй, Адель
- Что тут делаешь?
- Да так, мимо шёл... Подожди, а ты наверно здесь...
- Именно, работаю.
- С языка сняла...
- Знаю, - её губы расплылись в изящной улыбке, - что мне делать? Совершенно не понимаю, как он так может со мной поступать.
- Что опять не так?
- Действительно... Опять, - недовольный взгляд в окно, - я уже не знаю, что делать мне. Надоело. Вот наверняка знакомо тебе, что для работы нужно сдавать диплом об окончании института. Вот я, подрабатывая, готовлюсь к экзаменам... Предпоследний курс конечно, но деньги нужны. Вечером во время внеочередного звонка говорю ему - "поговорить можем, но немного"... Сначала все было хорошо... Даже развивался разговор неплохо...
- А потом?
- Мне надо было уже идти готовиться и тут он начал скандал потому, как видите, я уделяю ему мало внимания... На следующий день, он, во время перекура... Обожаю" Филипп Мориесс" с арбузной кнопкой... Подошёл ко мне и начал предъявлять почему не могла с ним поговорить, отчитал перед коллегами, тоогда думаю сильно было заметно, как покраснела, и сказал, чтоб я была вечером у него дома...
- Ну?
- Помоги, я не знаю как мне быть... Много такого было, ты знаешь... И ночью тебе как-то звонила.
- В час
- ... Ну да... А теперь серьёзно, плакать хочется
- Найди себе цену. Понимаешь, люди будут нами манипулировать, если сами это позволяем... Любила ты его сильно, пресмыкалась, а он не ценил или тоже проявлял к тебе это чувство... Просто оно у всех разное.
- Я поняла, спасибо.
- Да что ты, обращайся... Бегом на работу, а то сейчас пачки не будет, так помимо это ещё и втык дадут.
- Ну все, я побежала...
Эх, а когда-то ты была для меня симпатична, в один из дней вечером сказала про грусть свою, может, привязался бы, но ведь не в твоём вкусе... И друзьями быть проще.
"А знаете, когда-нибудь хорошее придёт и больше не уйдёт. Совсем. Будет пытаться сделать вас счастливым, главное это увидеть, понять."
* * *
- Алло, Инес, это ты?
- Да, Гарри, это я… Что не спишь?
- Не знаю, думаю сейчас пойти… Только расскажу тебе то, что давно хотел сказать.
- Хорошо, я слушаю.
…
- Ну, все, сладких снов, любимый.
- Спокойной ночи, хорошая моя.
... Ранняя осень, не такая солнечная, как сейчас зима. Хмурый вечер кусает желто-зеленое солнце, быстро смывшееся за горизонт в то время, как Луна вальяжно тихой поступью вышла на небо. Необычно, что сейчас лишь шесть часов вечера, и при этом довольно темно.
Тёплый уют в машине, капельки прохладного дождя на запотевшем стекле, отражающем жёлтые лучи подъездного фонаря, шелест замерзшей листвы, брызги из-под колёс колючим фейерверком, тихий стук по лобовому стеклу, оранжевая разметка, сломанными линиями, мелкие ямы на влажной дороге, паренёк, пробежавший по пешеходный дороге в мокрых кроссовках, граффити на заборе, золотистый отражения света на влажном асфальте, сырые блеклые осенние листья.
После того, как закончится дождь, стоит только пройтись и мир станет иным... От главной площади по улице параллельно розовому дому будет виден прямо стоящая статуя бронзового оттенка. Возле фонтана пустота... разбитые бутылки, кожура апельсина, покрытая едва заметным инеем, коробки из под томатного сока, жёлтые следы возле ели, шапка, потерянная кем-то. После каменных плит поверх брусчатки, ведущей вниз, виднеются рыжие фонари, густой дым от глушителей, рев двигателя... Жилые дома, тёмные переулки, пластиковые окна, тени деревьев... и самый простой двор, где гуляет компания подростков. Со стороны, как покажется сначала, они должны быть очень близки. Смех, оживленные взгляды, смешные рассказы разгоняли пустоту, сквозняк. Все было хорошо, даже слишком. И как это часто бывает, случай повлиял на их разговор.
- Слушайте, а может, пойдем в другое место? Тут слишком скучно.
- Мы согласны.
"Как же это неприятно, что они ушли без меня. А дальше как быть. Странное ощущение меня охватывает... Резко хочу сломать лишнюю вещь или жизнь. Без разницы. Но разве мне это подвластно, если почувствовал обычное подобие детской злости. Звучит смешно - я страшный, р-р-р, и вы должны меня бояться. А на самом деле просто правда ни с того ни с сего поднялись эмоции, адреналин пересёк отметку... Всплеск. Прикинь, какая же твердая кора у липы, особенно под шквалом ударов... Приятное тепло, разгоняемое по телу и капельки крови на холодных костяшках."
* * *
Обычное субботнее утро...29 октября, если память не изменяет со временем.
"После вчерашнего бурного дня особо не расстраивался. Правда кулаки болят… И это лишь пустяки.
Пора заняться делами... Как раз и выспался, и голова свежая." Ненавязчивая лёгкая струя прохлады в окно, аппетитная яичница на протяжение двух лет в каждодневном завтраке. Опустошил стакан горячего чая и перешел к решению задач для учёбы. Тема освоена сполна, задание сделано, и теперь осталось малое. Что-то он устал и решил зайти в переписки.
«Так, что тут новенького? Написала некая Ракуэль. Хм…Это интересно».
Минутная стрелка быстро трещала по циферблату, а им было интересно... Каждый был голоден своим собеседником и желал его узнать… Конечно же, они нашли общее. Но это ничего не значило.
* * *
Время неумолимо течет. Вот Гарри и Ракуэль перестали общаться. Странно. Но это так. За это время ему понравилась другая девушка, и он ощутил первую любовь… Конечно же, она не была взаимна. Никто не исключал того, что Лора станет его лучшей подругой. Причём, это уже совершенно другая история в жизни.
Спустя некоторое время они возобновили общение. Уже наступила зима. Гарри идёт домой... Пухлый снег, искры блесток на деревьях...
"Привет... Я скоро приеду в твой город!"
Глаза резко остановились, сердце радостно прыгнуло внутри.
«А где я тебя встречу?»
«Мне жаль, но это вряд ли получиться.»
Вроде бы успокоился, но в душе теплилась маленькая радость… Как это подействовало. Невероятно…
Зима в своем середине пути. Любимый праздник народа заглядывает в каждый дом, сыплет узорами. Гарри необходимо было купить подарки...
Вечер. Темно. Быстрым шагом он направился в ларек за цветам. Мягкая пурга кружит... По дороге идут две девушки. Обернулся и подумал… Поспешил обратно.
Купив ароматную лилию, принес домой и пошел гулять. Хрупкие хлопья летят наверх... Начались споры, касающиеся Ракуэль, её брата и Кристофа. Как можно было допустить такое, что человек, болеющий пневмонией и лежащий в больнице, является действующим лицом. И тут Гарри почувствовал прилив энергии адреналина... Заведенное сердце растолкало спокойствие... Все помирились. Но не он. Стало очень больно. Клокочущий рокот, тиски внутри, ближе к сердцу, разрывное дыхание и тихое сопение изжитого голоса... "Обнять бы тебя... И рядом находится. Но нет меня, где ты лежишь и просто отдыхаешь..." Непередаваемой ощущение, которое помнится до сих пор, спустя три года. Вот есть оно, которое не даёт покоя. Ты хочешь убежать, но нет, ты слишком слаб и падаешь немой на сцене. Казалось, сейчас мало кто его понимает и может поддержать. Казалось, у него была самая добрая и светлая душа... Но что сейчас осталось. Будто бы все против него, не хотели что-то знать об этом. А он чувствовал, мучился... Какие громкие слова спустя большое время.
* * *
Вскоре появился шанс встречи Гарри и Ракуэль на улице, чтобы вместе пройтись по городу. Зима скоро должна уйти, но все ещё блуждает.
- Я буду одета в розовой куртке, белой шапке, джинсах и с сумочкой. Встречаемся около гостиницы "Сельта"
- Я буду в синей куртке, черных джинсах.
Неприятная погода... Снег хрустит как свежая капуста, липнет к подошве. По лицу бьют хлесткие снежинки. Идти довольно трудно. Но желание встретиться способно победить многое и даже эту мелочь. Гарри, переполненный ощущением счастья, пробороздив всю снежную дорогу, вскоре оказался около фонтана…
Время пришло, надо было увидеться... Как же это волнительно - первое свидание в своей жизни, хотя нет. Просто прогулка, но они не встретились. Он прошелся вокруг фонтана, расчистил тропу и там, смахнул парк раз комья с кустов, сбил шапки деревьев, напугал птиц, смачно шепнул снежком по фонарю... Спустя сорок минут, он сел на маршрутку и поехал в сторону дома... Ничего не получилось. В голове теснилась сильная ярость…
Приехав домой, сняв шапку с мокрой головы и куртку, повесив сушиться кофту на батарею, позвонил Лоре.
"Как так могло произойти, сколько можно. По мне так это слишком... Спасибо за поздравления... Да знаю я, что это жизнь. Все, пока... Спасибо Кристоф за номер... Конечно позвоню ее брату. Хочу во всем разобраться.
Оживленная беседа... Обсуждали многое; спорт, увлечения, интересы, но главной целью была недавняя проблема. Снег неумолимо покрывал землю, а мы были в недоумении... Как так могло произойти, что нелепая ошибка все перевернула; она пришла, но была одета в белой куртке… Нужная в стирке. Он стоял в этот момент у фонтана, а не рядом с ней. Между ними была газель...
Со стороны эта история больше выглядит как юмор. Они, конечно же, пережили это. Это останется в памяти навсегда...
Сливочным слой на земле, пушистые сугробы. Деревья аккуратно держат эти пласты, пытаясь не прогнуться под ними. Зима неумолимо властвует в природе, но вскоре наступит март, и она уступит свое место яркой весне... Пока мы можем лишь наслаждаться властью снежной королевы. Январь прошел, февраль тяжелой поступью обвалился на голову Гарри. Это был шанс узнать себя…
Придя домой, по обычаю, разулся, сходил на кухню, поужинал. Потом сел за книгу "Спасти из петли" и увлечённо следил за убегающими строчками. Сильные порывы ветра, рыжие фонари, синева неба...
Эх…Ничто не предвещало того, что могло бы убить то среднее настроение, но… Гарри узнал от бабушки то, что ей звонил отец.
"Понимаешь, я знаю, ты сейчас далеко. Не видел тебя много, а впрочем не секрет, забытый был тобой целых шестнадцать лет. И как бы хотел увидеться с ним, поговорить, обвинить, обнять. Просто хочу тебя увидеть... Ты слышишь все мои слова, во сне."
Они говорили, обсуждали. Долг за общагу, алименты...
"Какой сын? Подожди... Его ведь нету"
«В смысле? За что? Как такое могло произойти?»
" В этот миг рухнул мир... Не похоже на рифму. "
Отяжелевшая голова упала на руки, и… потекли слезы. Да. Те самые, жгущие до боли, сжимающие своей тяжестью сердце. Они, словно раскаленный прут, изрезали огненными шрамами все сердце вдоль и поперек. Они уже стекал не как ручеек, а как Ниагарский водопад по смуглым, твердым щекам… Чтобы понять это, нужно самому прочувствовать. Это было долго,… их было много… и как бы родные не пытались его успокоить - все было безрезультатно,… только сообщения от Ракуэль почти помогли пережить это ...
Зима все еще не ушла, все еще хулиганит на улицах, все еще прохожие падают на гололедице.
Может сейчас получиться встретиться и просто погулять, второй ведь шанс, наверняка должны увидеться.
Гарри пришёл домой, по просьбе мамы сходил в церковь за водой и принёс домой две пятилитровые бутылки.
- Представляешь, мама и папа расстались... Я очень расстроена и еду к тебе в город. Брата забрала, с ними поругалась.
- Погуляем?
- Не знаю, может быть... Хорошо, тогда я зайду на работу и пойдём.
Переполненный эмоциями, он быстро оделся и пошёл в парк заниматься на турниках. Прохлада, хруст снега, сугробы...
- Случилось слишком неприятное. Меня уволили, хоть я и отпрашивалась, по вине охранника.
- Встретимся или уже поздно?
- Думаю да... Сейчас выхожу.
Нет, ничего не произошло.
- Я сказал брату, что сейчас нам дядя Гарри покажет город... До встречи...
* * *
"Я помню тот день как сейчас... Обычный вечер, 28 февраля 2017 год. После тренировки по боксу пришел домой. Сегодня смог хорошо выстоять в спарринге с двумя противниками. Прохлада развивала влажные волосы, жара, обжигающая лицо, сходила с него. Дома все ждут. Спокойный родные, но что-то тут не так… Все кажутся ему подавленными, и скрывая это, пытаются улыбаться. Смотрят на него с влюбленными и сожалеющими глазами. После теплого ужина в холодный вечер зовут его к себе в комнату…
«Гарри, мы понимаем, для тебя это тяжело услышать и принять к сердцу, но мы должны это сказать… твой отец умер двадцать шестого февраля от алкогольного опьянения,… сердце остановилось...его разорвало. Дальше все слова их были сквозь туман… расплывчатые и глухие. «Опять? Почему со мной?».
Немного посидев дома, он не смог терпеть такой боли. И одевшись, пошел бродить по вечернему городу… Люди все куда-то спешат… снег под ногами… комок в горле… и немного слез. Могло бы быть и больше, но они уже выплаканы. Ноги машинально шагают по асфальту. Пройдено большое расстояние. Боль утихает, и она скоро скроется,… но шрам останется на всю жизнь…
* * *
Весна постепенно наступает, сжигая снег своей теплой погодой. Зима плачет, оставляя свой след в черных лужах. Первые птицы прилетели на деревья, солнце начинает выглядывать из-за потертых облаков, распускаются почки.
"У меня и Ракуэль появился шанс встретиться в парке восьмого марта."
В этот день солнце светило ярко, ветра особо не было. Но пока стоял, я успел немного замерзнуть. Прошло уже два часа, а она никак не появлялась. Что такое произошло? Неизвестно."
Растерялся и поэтому позвонил ее брату. Они разговорились… И тут узнал, что его дама шла к нему. Но по дороге зашла к своей подруге. Там они открыли бутылки и, можно сказать, отпраздновали «Международный женский день».
"Я был расстроен, но пережить это смог достаточно быстро. Последствия были, конечно же. Убит душевно, каждый день умирал. Опять валерианка спасала меня."
Весна вступает в полноправные владения. Уже снега мало где видно. Он практически отсутствует. Опять Гарри хотел встретиться с ней. Но не получилось. И правда, уже обычно. Апрель наступает и Ракуэль уезжает в Китай… Да, вот такой конец. И звали ее не Ракуэль, а Эйда. Расставание между ними было тяжелое, но оно было… И все. Закончилась восьмимесячная история..."
Резкий прыжок с кровати, сбросивший часть одеяла на ковёр, бессмысленный взгляд в фарфоровую вазу... «Какой страшный сон… Приснится же…»
* * *
Снежные шапки на кустах, голубые стекла окон, яркие желто-зеленые лучи солнца в глаза, мягкая дорожка, сыпучие сугробы, кривые деревья... Вздохнул и почувствовал морозный запах января. Иней на ресницах, мокрые следы на глазах.
- Гариииии
- А? Что? Кто здесь?
Быстрый топот позади заставил обернуться.
- Г... Га... Гарри. Фух, я бежал за тобой... И... Почти... Хорошо что ты остановился.
- Что случилось. Ты так запыхался... Отдышись.
Столб горячего пара вознесся в небо.
- Всё, теперь лучше. Гораздо.
- Славно, а теперь рассказывай что стряслось.
- Адель... Все она виновата. Мы поссорились и потом она ушла...
- Марцелл, давай подробнее.
- Хорошо. Все было хорошо, шёл четвёртый месяц наших отношений. Внезапно, она поменялась. Будто стала какой-то недоступной. Договорились встретиться... Я приехал в смокинге, взял охапку роз... Спустя долгие минуты дороги подхожу к ней, и она улыбнулась. Взяла букет... Слегка прильнула носом, а после, с разворота, шлепнула им по моему плечу. Звал её, но в ответ отмашка,... пошла гулять с друзьями, - звук проглоченной слюны раздался из места чуть выше кадыка.
- Хм, интересно.
- Ничего подобного, она превзошла меня... Даже я не такая мразь, какой она была плохой. Профессионализм выше моего...Сам, удрученный таким горем, поплелся в случайную сторону. Просто шёл, чуть в дерево не врезался... Марко взял меня и повёл за собой. Ну, у меня начался психоз, пошёл бить все на своём пути со слезами. Когда меня посадили в машину, я ещё долго орал...
- Ребёнок... , - презренный взгляд Гарри и ладонь, закрывающая нос.
- Чего?
- Да так, мысли вслух.
- Ну ладно... Так вот так меня еще никогда не разбирало... Понимаешь, люблю её. А как быть не знаю. Поговори с ней пожалуйста, она тебя послушает. И еще, знаешь, когда-то ее не ценил и в один день хотел расстаться. Пойми, ничего не ощущал, будто бы мертвый и был близок, но ее губы сказали: «Не бросай меня, пожалуйста». Я поверил, а потом влюбился. Дальше относился плохо и эх... Просто спроси, она захочет со мной дальше или все, это была ошибка и неудачная любовь.
- Договорились.
- Спасибо... Просто понимаешь, я понял, что это за чувство. Мы, когда были ещё вместе, перед приходом моей мамы, еду готовил ей, чтобы после работы ей было приятно... Вечером, уставшие и вымотанные, засыпали вместе. Просыпался от сильного холода и грусти; её не видел рядом, уже уехала домой... Оставшееся время ночи не мог уснуть и сверлил сонными глазами серый потолок...
Просто больше не хочу без неё жить, нужна она мне, сильно. Очень. Я изменился, честно. Скажи ей все это...
- Ладно.
- И как поговоришь с ней, расскажи мне по телефону... Я хочу все знать.
- Все, вали… Надоел уже. Вот вы и можете, как только относиться с пренебрежением, и затем жалеть о потере. Какой же все-таки, ты странный… Прям как я сам.
«Жаль, последнее ты не слышал… Поспешил в забегаловку, чтобы доесть свой начатый обед... Как же все противны, особенно своими поступками.»
Не правда ли, мы умираем лишь раз и только часто погибаем. Сейчас то тут, и где-то там ищем место в пространстве. А завтра... Завтра все, конец, итог всему. И так бывает со всем, любым и каждым, будь он хорошим или плохим. Падение в грязь, что так течёт соплями с уставшей физиономии... Лужа в ботинке, жёлтый песок в голове, атрофированные мысли... Вновь все надоедает. Хочется уехать в другой город на попутном поезде, смотреть в окно и наблюдать. Туда побежало чёрное пятно, тут почти под колесо попала серая точка. Вдоль рельс трава пытается коснуться жестяного панциря вагона. Резкая голубизна, кудрявая молочная перина, блик оранжево-красного солнца на крышке, отрожение в окно... Так и хочется зарисовать это на холст, но нет, уж очень быстрый позирующий объект, что так норовит убежать быстрее. А где-то дальше видны пальмы, песок, разбросанный оазис, бирюзово-синий водоем и поезд... Он тонет... Громкий плюх. Слышен томный удар метронома, крушащий стены, пошёл хрустящий снег...
Что-то я задумался и не заметил... Уснул так быстро, почти, а все же нет, лишь задремал и как дальше.
- Все надоело, до жути тошнит от всего. Раздражают жалкие людишки, утопающие поезда в пруду, крик обезьян в голове и, конечно же, любые измены настроения. Альберхт, ты вообще тут?
Темно-изумрудные джинсы с нелепымыми подворотами внахлест. Потёртости на коленях, разодранные края. Свеже-алая футболка с точкой у сердца не заправлена, но на выпуск. Пятно почти высохло, испарив жёлтый оттенок и летний тенистый аромат антоновки. Поверх накинут тёмный пиджак, довольно интересный прикид. На ногах светло-бордовые гамбурги с четырьмя полосками. Пронзительный взгляд утопических голубых глаз.
- Что опять стряслось и почему ты не спокоен, Гарри? - буркнул он из-под носа.
- Как ты мог вообще прослушать, что я говорил?! Другом перестал быть?!... Хотя уже все равно, прости.
- Да понимаю я... Ну так что
- А ведь знаешь, тот поцелуй был странным, неприятным... Но спустя, дай посчитать, примерно полмесяца, все же вспомнил этот вечер. Из-за чего? - голова рухнула в подножие шеи.
- Даааа уж, тяжёлый случай. Как ты вообще можешь ещё думать и решать что-либо.
- Ага, хватит ржать над моим положением.
- Да не, ты что... Ладно, а как бы ты сейчас хотел поступить?
- Думаю, стоит позвонить Инес, мол так и так, пришёл потерянный человек, желающий всю жизнь быть любимым... Но зачем это я делаю... Кэрри надоела, хоть не могу без этих ямочек...
Ведь Ада говорила - это такой шанс изменить все в один миг, а
Эрика своим обычным монотонным звуком "Надеюсь, у вас все будет хорошо". Это лишь то, что придаёт смысла моей цели и...
- Опять ты кого-то слушаешь. но только не себя! А впрочем, делай как хочешь, - торопливо перебил его Альберхт.
- В том-то и дело, что так не хочу, а приходится. Даже обратиться к ней нет желания, ибо слишком много тогда ей наговорил, обидел и теперь... Как-то стыдно немного и совесть шалит...
- Грубый зверь нашёл приют?
- Погоди, когда мы успели оказаться на улице и у тебя уже в зубах дымит...
- "Роко Сальфонсе"? Изысканный вкус сигарет отдаёт ананасом и дыней!
- Ну и дерьмо... Как такое вообще можно втягивать и мучать легкие до состояния симпатичных угольков.
- Гарри, отвали! А то окурок попадёт тебе... Эм, ладно, продолжай.
- Нет, зверь на свободе, заточенной внутри кувшина... Просто внешнее мнение, включая твоё, и ощущение, что все же смогу полюбить того, кто меня обожает.
- И ты? Кхм... Дальше ты... Кхм. Чёртов кашель!
- Всё же сделаю этот шаг, не знаю как дальше, но впереди определенно что-то ждёт интересное. А теперь вали отсюда!
- И это вся благодарность...
- Закрой свой... И иди...
- Злюка!
- Повтори, - прошипел Гарри с расширенными трубчатыми трубами ноздрей, рычанием, колеблющимся и ударяющимся в гортани..., - скажи это ещё раз, а потом беги туда, за деревья и подальше... от меня.
- Всё, понял. Остынь, потуши себя.
- Тсс... Братан, посиди рядом, пока я позвоню, - попросил Гарри более мягким голосом.
"Алло... Зачем позвонил? Да не знаю, что-то все надоело. Раз и все, закончилось желание продолжать жить так дальше... Поэтому... Тогда наш разговор был быстрым, обидным... Да, хотел бы взять свои слова обратно и... Конечно, мы может увидеться завтра... Пятница, а что? Ждите нас у вас с Мари... Ну меня... Линдр должен тоже подойти... Хорошо, до завтра. "
- Фух, я позвонил, - пролепетал Гарри, смахнув со лба противные капельки, - холодно однако.
- И что?
- Да ничего. Ощущение неприятное, будто бы кому-то должен отдать многое, перед кем-то виноват. Вроде набрал номер, извинился и все равно не то.
Уже давно темно, жёлтый оттенок блуждает по старым сгорбленным фонарям, грустным лампочкам у подъездов. Дорога, покрытая вдоль её движения горками пуха и окоймленная солью, тянется в горизонт.
- Пошли?
- Погоди... А если пойти в сторону счастья, насколько будет длиной путь? Самые вкусные плоды растут на верхушке яблони, а нелучшие либо треплются об кору при малейшем ветре и падают, либо уже лежат горой у подножия древа.
- И что же ты выберешь?
- Пошли домой... А мой намёк ты сам понял, - проскрипел Альберхт.
Мимо грустных домов, оживленной улицы, тёмных улиц грустными шагами под симфонию лая двинулись домой.
Горячие губы, дрожащие кисти... Но перед этим обычное утро, сонный взгляд. Рассвет не приносит ничего интересного кроме того, что вновь надо чистить зубы, умываться и все по привычке. Однотипное жевание сухой гречки с мягкими кусочками мяса. Опять одеваться, куда-то идти. Как же надоело... И да, снова это слово.
" - Алло... Да, я почти проснулся... А ты где Линдр... Ну... Все, жду."
"Томное дыхание, закипающая страсть... Очень тепло, жгучие покалывания в груди.
Я начал чувствовать... Да! Приятное растекается по телу, смазывая волокна... Все не может, испаряется от холодного. Странно... И оживляет. Маленькая точка хочет большего, стать частью меня и я не собираюсь убивать. Пусть греет меня, плывя по сердцу. Лёгкость, что оживляет меня и парит...
"Я хотел любви. Пережил многое, будем скромны, история жизни обычная. Были и предательства, и счастливые моменты, но слишком многое видел, а потом уже привык. Тусклая сонливость, половина обычного мира не ощущается. Сомнений не мало, но равнодушен. В один миг казалось, что не могу больше никого полюбить. Оказалось волшебством самовнушения и умения ловко запретить своему сердцу влюбляться и кого-то любить. Не правда ли, странно. Такое редко встречается, обычно много кто плывет по течению и не пытаются изменить. В один миг вера исчезла и больше искать что-либо успеха иметь не могло."
А потом, когда все же не сбылось желаемое, появилась она. Спустившись с попутной маршрутки, пришла к Гарри. Смогла разглядеть в его злом облике боль по чему-то прекрасному. Казалось, что-то ему не давало покоя, но он умело скрывал все это. Одна встреча и она полюбила его таким, каким он был с ней один на один: добрый, ласковый и открытый. Это было неожиданно. Между ними появилась искра, которая в будущем должна была вырасти в горячее пламя любви. Он с ней был счастлив. А без неё даже не скучал. Ее постоянно тянуло к нему, к его пленяющему взгляду, но лишь рядом, улыбке и к глазам, тонув в которых, она становился счастливее. Это был образ прекрасной дамы сердца. Те самые объятия, к которым он постоянно стремился, были тем самым бесплатным лекарством от всех недугов сразу.
Самое прекрасное в их отношениях – это поцелуи. Они были страстными, полными взаимной симпатии. Их глаза горели, губы соприкасались и они почувствовали полный вкус этого момента. Объятия были самыми чувственными. Передать это трудно. Нужно почувствовать и понять.
Они были близки. Очень часто хотели быть вместе. Но расстояние. Его никто не любит. Прощаясь с ним, она сильно грустила, тосковала и не хотела, чтобы он уезжала. А дома привычное одиночество и все же она не нужна.
Их встреча будет самой радостной лишь для неё. Луна остановиться, и будет наблюдать с умилением на это. Их обнимашки будут самыми крепкими, поцелуй долгим, а вечер будет длиться вечно. Фиолетовое полотно натянуто на небо, где-то пробивается розовый оттенок. Светло-желтый цвет дополняет палитру этого пейзажа.
"Мне бы коснуться тех самых волос, что мягко лежали в ладони,
Не надо слов, лишь только молчание
Где сверчки трещат, а ты стоишь на балконе... Белый закат, светлая ночь.
Я надеюсь это на долго, хотя бы навсегда. И больше не надо ничего... Завтра проснусь иной, но сейчас нужна, поверь очень.
Опять рассвет, опять уныние. Я подойду, увижу улыбку и вспомню день, когда мы долго целовались, когда кидал в тебя игрушкой. Дети, не более того..."
Они стоят вдвоем. Но скоро решится иное.
* * *
Широкая тропинка между сугробов ведёт вниз, под склон. Рыжие мохнатые фонари и изумрудная трава под их сиянием...Темно-синее мягкое пальто, аккуратно рассыпанные локоны на плечах. Лёгкая мечтательная улыбка, слабое прикусывание нижней губы, счастливый взор, задумчивость, витание мыслей, внимательное рассматривание ногтей, размышления... Горячий пар возле подбородка и непонятная жестикуляция... Палец вверх, вниз и по кругу, в тот момент, когда взгляд устремлен лишь в одну точку. А там, чуть дальше, запорошенный пургой пёс стоит у пешеходного перехода и ждет момента остановки летящих мимо машин. Подле сарая сидит пьяница и ревёт. Его пытается отругать вроде бы женщина с жирной сковородой, но он безучастен в споре и, поникнув головой, сопит через левую ноздрю; правая забита зелёной твёрдой слизью.
Пронзительный сухой взор, пропитанный горьких опытом немногословные губы, злые уставшие глаза, острые зрачки утихающего старика на застывшей скамейке
Желто-белые широкие линии зебры, прерывистая линия разметки, багровая машина, пыль со следами от ладоней; щебенка, разрушенная дорожка с люками, деревянные столбы с фарфоровыми изоляторами, детская перчатка на колодце; изрисованные бетонные стены, звёздное небо, звук скрипки в сумрачной роще, грохот и синие свечение салюта... Мимо всего этого плывут пешеходы, влекомые тягой дел и проблем.
Даже после красного сигнала остановились двое и общаются глядя друг на друга через окна машин.
Куда-то спешит по городу Гарри. Знаете, мало видел в нем столько добра. Да так много, что собаки сами бегут к нему и падают на спину. Лишь бы он погладил...
* * *
А где-то в конце дороги стоит один из немногочисленных домов, из окна которого торчат тени и яркий вечерний свет от люстры.
- Ах так, да?!
- Что?!
- То есть приводить сюда своих дружков, это нормально?
- Ну подумаешь мы выпиваем каждую пятницу.
- Ага, вообще ничего страшного. Ты потом как свинья ведёшь себя.
- Нет, ты сама выводишь меня на это... Жалкая скотина!
- Опять дурь принял?
- Откуда она возьмется?
- Вы опять за свое... Быстро успокоились! - крикнула выглянувшая с бледным лицом Инес.
- Ты ещё тут...
Взрослый мужик накинулся на племянницу. Липкие потные пальцы охватили её шею, изо рта доносится горький запах перегара... Перемешан с туалетной водой "Альфреном ла Купре".
- Я тебя воспитал, забрал когда мама умерла и ты ещё противишься мне!
- Х... Гд... е мои две ты.. ыы... сячи, - сквозь хрипоту и удушье попыталась она вымолвить.
- Не надо мне мешать. Удары в брюхо? ... Какая ерунда, - пьяный грубый голос изнутри.
- Я... Уми... р...
Руки ослабли и тело без сил упало на пол.
- Инес, хорошая моя, прости меня... Ты же моя родная...
Сквозь кашель, покрасневшее лицо, перед расплывающимся взором увидела чёрную растительность головы... Сопровождаемые тихим шёпотом, глаза едва разомкнулись.
- Пошёл вон отсюда и не подходи ко мне!
Дядя удалился на кухню... Молодая девушка, кровь стекает струйками по уголкам губ... Хищный взор...
- Милая, это что?
- Где?!
- Так вот... Нож в стене, разорванный портрет, клочья бумаги, куски шерсти, сломанная бледно-фиолетовая помада, опрокинутый тюбик туши, открытая дверца бежевого холодильника... Алые грязные следы на полу.
- А где кошки?
- Я их закрыла, пусть не слышат криков и воплей, - мстящий голос, сопение через узкие ноздри и брошенная в лицо мужа замороженная курица.
- Я согласен, - глаза налились злобой, блик от ножа сверкнул на окне.
- Начнём?
- Пожалуй, можно...
- Стоять! Быстро положили оружие и марш мириться.
- Деточка моя, подожди. Мы лишь хотим...
- Чтобы ты свалила из дома... Прочь отсюда!
- Вещи не бери, и можешь идти.
- Быстрее!
Сквозь слезы, закрывая лицо руками, Инес наспех оделась и ушла из дома громко хлопнув дверью.
Бежала долго, задыхаясь по пути. Холодные обильные слезы текли из глаз, губы эмоционально шептали невнятное. Что-то не так, плохое стряслось, а прохожим равнодушно на
это. Кому покажешь все то самое, от чего кости моет грусть, что так делает людей просто готовым прыгнуть с балкона в сугроб. Нелепо, а так же смешно, грустно и правда, очень тепло. Есть любовь для ней в душе, внутри, где там у начала мечты. Не может думать как быть без него, хоть рядом недолго и скоро... Просыпаться.
* * *
"Как плохо,
что сегодня тот самый день. И... Время! Почему на часах его слишком много. Неужели. Все же проспала...
" Алло, почему? На улице что... Да, но... Да пошли вы... мои родственники...
...
Мари, ты пойдёшь гулять? Жаль... Меня Гарри и Линдр звали, а ты не хочешь... Хорошо, тогда я поеду"
"В этот раз джинсы слишком тяжело натягивались, футболка не казалась больше любимое, духи с противным запахом, а телефон... Зачем вообще придумали."
Остановку пришлось искать долго, даже приехала Инес не туда, куда нужно, но все же та самая за стеклом газели. Большой красно-белый магазин утопленный рядом с заброшкой. Розовые кирпичи многоэтажек, синее зарево порванных облаков, деревянные наушники торчоком из куртки.
" Где же мой Гарри, я так хочу видеть рядом. О боже, как плохо без родного человека"
- Солнышко, ты чего грустишь?
- А как без этого. Давай позже расскажу.
- Хорошо, без проблем.
Она взяла его под руку, кинула взор на засветившийся экран, уткнувшись носом в шарф, поменяв музыку, и пошла дальше.
Желтизна рыхлых ошметков снега, куски дерна на земле.
"Я, конечно, понимаю, что ей тяжело, но сколько можно... Люди только и могут жаловаться на свою жизнь. Как вообще можно быть такими слабыми. Тяжёлый случай, их у всех достаточно. А я что? На домашнего психолога похож что ли? Нет! Хватит!"
- А сейчас ведь все хорошо, не так ли? Ты лежишь рядом со мной, в обнимку... Кстати, твои волосы ароматно пахнут.
- Нет, не очень, - грустно ответила Инес.
- Что-то не так?
- Сегодня два года, как нет мамы и я утром хотела пойти на кладбище... Но мои сказали - на улице холодно, даже очень, ветер со снегом в лицо... Брр...
- И в итоге...
Мои меня не разбудили, списав это на плохую погоду.
- Ну не расстраивайся, пожалуйста.
- Постараюсь..., - едва заметная улыбка слегка изобразилась.
На улице становиться темнее, меркнет душа. Линдр все так же смотрит в телевизор с кружкой кофе, остывшего, ещё тридцать с небольшим минут назад.
Звонок в дверь, а за ней Мари.
"Теперь-то хоть он поймёт, что пора вылить замерзший напиток... А дальше они будут вместе с Линдером"
- Помнишь новый год?
- Разумеется... Ты выпил дома, на улице и рядом со мной.
- Да-аа
- Чему радуешься... Как вообще можно было пить вино как воду, без закуски.
- Довольно несложно...
- Да конечно.
- А потом мы целовались. Так сладко было. Я расслабленный, под градусом и ты...
- Было хорошо
- Упс... Мне пора. Домой.
- О нет! Ладно... Иди. Вечером позвони
- Хорошо...
"Да, я уже дома... В общем-то нормально, но мне нехорошо. Пустота, потерянность всего, что было сегодня... Подарил себя в жертву... Тебе... И опустошился... Ну как знаешь... Сладких снов.»
- Алло, Гарри это ты?
- Да, что-то стряслось?
- Я не знаю как мне быть. Помоги.
- Опять?
- Эх, да… Недавно общались с Адель, было все хорошо. Встретились с ней, подарил ей охапку душных роз, прям настолько ярко-красных. Но она просто села в машину к другу и уехала. Нет, сначала конечно наорала на меня без ясной на то причины и смылась, оставив меня одного в столбе дыма. Наверняка, представляешь какой я…
- Тупой?
- Да нет, лишь очень эмоциональный.
- А, ну да. Это же совсем другое дело.
- Серьезно?
- Нет.
- Да ладно тебе. Успокойся.
- Я спокоен.
- Ладно, хорошо… Так вот побрел в непонятную сторону, противные листья под ногами. За мной побежал Марко. Схватил и потащил за собой. Слезы уже блестели, обжигали пушок на подбородке. Ощущения яркими сгустками вспыхивали и горели. Что происходит? Меня потрошит это состояние, опустошает и просто, безжалостно, убивает.
- Это к чему?
- Что-то я уже увлекся… Потом ехали в машине и я
- Вел себя отвратительно. Это я уже слышал. Ты опять повторяешься.
- А дальше…
- Когда же ты уже заткнешься.
- Ну, прости.
- Ладно, продолжай.
- Вот… Может мне пора лечиться?
- Не тебе одному.
- Так я серьезно. Вчера начал разносить квартиру в щепки, шкаф почти весь сломал. Ну, выгнали на улицу. Спал в подъезде. А сегодня узнал, что мама ездила и просила ее расстаться со мной. Пусть, сейчас это не имеет значение…
Сейчас вот стою и курю. Недавно опять это началось, я сломал тумбочку, колотил ногами дверь. Пришел старший брат и начал бить меня. Удары летели как град, спина до сих пор болит. Потом лежал, представь как это противно, в луже своей крови и слез. Кулак разбит, части тела испещрены пятнами… сам понял чего. Все тело в блекло-розовых полосках, отблесках прошлого избиения. В этот момент, перед тем как лежать на ковре и лепетать одно и то же имя с мокрыми щеками и впалыми синяками, на меня сверху смотрели мать и отчим, которые обещали найти мне платного психолога… Да что такое! Опять намочил «Энзэ».
- Иди спать.
- Помоги мне
- Спать я сказал!
- Ну-у-у-у Гарри-и-и… Все, спасибо, что поможешь. Сладких снов.
Они идут за ручку прохладным, но все же теплым зимним днем. Спокойно, неторопливо, словно плывут на корабле. В глазах видна та яркость, счастье, что она ждала его недолго. Пришел и вновь идут вдвоем. Так долго ждать никто не может, но ей по силам все, почти. Лишь только, что он не любит, как порвать те самые тугие нити, что сковали, окутали зловещей тьмой. Вроде конец предшествующей истории и больше нет смысла созерцать фотографии, где он счастлив с другой. Убить тягу и плен. Да как же это сделать, чтобы показаться той самой нужной. А он читает книги, смотрит на мир по-иному, совсем. Опыт горький проигрышей и плохих людей, не верит никому.
«Как же я хочу, чтобы он увидел меня. Нужен мне безумно, очень сильно и показать сейчас… ну почему так трудно любить тех, кому ты нужен лишь… вообще никак, как вещи на полке, неинтересная книга под слоем пыли, укутанная паутиной.»
Домик, оказавшийся нужным на пути, прост сам по себе. Белые яркие стены, обычная кровля из шифера с углами скатов. Машины, лающая дворняжка… А до этого трудноватый путь по темно-оранжевой песчаной дороге, почти ржавые рельсы, пересекающие путь. Дети еще играют, довольно светло.
- Пошли…
- Ну, пойдем, - на губах исказилась азартная улыбка.
Дверь в комнату захлопнулась так же быстро, как и отворилась.
Сначала просто знакомые, а потом пара. Сначала непонятная история, а ныне сцена разврата. Разбросанные клочья листьев, когда Гарри последний раз писал истории. Опрокинутый кувшин, в порыве страсти разбитая ваза… ох уже этим коты занимались своими небрежными ласками. Кровать на двоих, приятный массаж. Запах духов и дурман в голове. Это настолько приятно, когда языком гуляют по спине, мурашки россыпью. Градус на пределе, срывает башню, но сначала крышу. Уже нет границ тому, что тело хочет больше, жаждет сытости во всем. Он медленно снимает ее черную блузку, отковыряв пуговицы, мягко впившиеся в дырочки. сбрасывая с себя кофту. Уже ближе к началу, но еще не финал. Очки оказались в руке, а ныне покоятся на кровати. Взъерошенная подушка, порванная простынь. Сначала просто смотрели и видели яркие искры, а потом… АХ-Х-Х... томное вздыхание, жаркое касание губ, духота. Замок отпрыгнул, бюстгальтер валяется где-то в углу, на батареи, намокший от эмоций. Обтягивающая юбка ждет своей участи. Палец шаловливо провел, коснулся губ, спустился ниже, по груди, погладив и потрепав довольно нежно, упал, проскользнул по изящному изгибу упругого бедра, спускаясь вниз. Волосы покоятся на хрупких плечах. Теплота тел…А-А-АА учащенное дыхание… А-А-АА, да сколько можно уже друг друга мучать. Вожделенные взгляды, твердые. Сильное желание… А за окном почти стемнело.
- Гарри, зачем так рано ты меня разбудил.
- Есть разговор, довольно грустный.
- Что случилось... Опять. Почему ты не спокоен?
- Понимаешь, ничего нет, нам надо...
- Расстаться.
- Догадлива ты и совершенно права... Всего хорошего и удачи в будущей жизни. Извини, если я не был каким-то, кем ты хотела меня видеть. Прости, это было хорошо, но я не могу тебе делать больно. Прощай. Я бы не хотел тебе делать больно, самому мучаться из-за многого, что не могу ответить взаимно. Спасибо за все, это было классно, но да, я не тот, кто нужен тебе.
- Эх... Тебе тоже спасибо
... За все
"Вот и все... Расстались быстро, мимолетно. Спасибо за вчерашний день, моменты жизни, но ночь сегодня ближе к утру дала понять - мы не для друг друга... Все же это нереально, когда любил одну, нравилась иная, а встречался с тобой. Может это просто удовлетворение своего желания, может я вырос из того, когда меня надо любить. Но это так, мы больше не вместе. Надеюсь, ты переживешь это спокойно, не будешь страдать и ругать себя дешёвыми сигаретами, окурками в пепельнице сжигать мечты и надежды... А каждый день ложусь спать и думать не получается, ну не люблю я тебя. Рядом тепло, но это не то. Не такое, что можно назвать этим громким словом и не то, из-за чего жалкие подобия людей прыгают в бездну со третьего этажа. Может выше, по ступенькам к богу, если он есть на небесном лоне рядом с ангелами... золотистые стулья и столы, розовые деревья. Это не так ярко, как моё сердце скачет по крайним точкам пространства. Эмоций таких нет, когда я страдал без Афродиты. И дальше смысла нет... Любовь обычная, нет довольно удачная иллюзия. Православие просто отрывок веры человека в то, что может быть хорошо с принесением средств, времени и своей жизни в жертву. Вы просто слепы. Нить рвётся. Обрывается ощущение хорошего и остаётся приятная пустота, когда не тяготит больше ничего. Кончается детское представление хорошего. Нет места сострадания, жалости, любви к людям... Смотри как нас много. Подожди, может смог бы все же полюбить и не ощущать лишь привыкание? Уже поздно думать об этом, мост горит.
Мы разошлись уж очень быстро, слишком легко чувствую как отпустило меня когда я лгал тебе, Инес. Пойми, целую тебя и ничего не чувствую... Пальцами рисовал сердечки, тёплые поцелуи, когда мы вместе жили этим днем и увиделись вновь. Прости, но нет любви. Наверно, это просто было ошибкой, а я её венцом, виной творения. Пойми пожалуйста, мне наказание, любить лишь раз и навека... свою безжалостную Кэрри...
Начало лишь мучений. Забыл вкус твоих губ. Не умер, но будет скоро темнота и мрачный голос. Ко мне придёт она, но без нее кто я. Все просто, наверное люблю тебя. Прошел буквально месяц и два дня... Нас нет там, где растаяли холодные снега. Меня спросили: "Неужели и в правду люблю лишь одну, а больше никто нет?" Ответил, - да...
Опять я пьян, но в этот раз лишь вино и перед этим пиво... Прости меня, но как ещё все это объясню, что опять ты снишься мне во снах. Как вспоминаю вновь и не хочу жить больше без этих гребаных чувств к тебе. Я хочу наверное больше, чем это обычное "друзья". Устал злиться по пустякам, ждать тот миг, когда произойдёт то самое... Угомонись, никто не нужен, лишь только ты. Привлечь меня любить... Не выйдет. Ты понимаешь, не надо этих сцен безумных, когда горит простынь, скрепит кровать. Мне нужен лишь поцелуй, твоё присутствие рядом и то, что ты любишь называть безумием. Опять в моей груди мечет стук, опять сострясает стенки и это ощущение... Обещаю ты будешь моей, и после мы зажгем с тобою страстный танец. Не говори мне это слово из трех букв, не поможет. Я люблю только тебя...
Зимняя улица, ранее утро... Да, то самое чувство, что не могу вновь один. Согласен, вокруг слишком много симпатичных дам, но лишь зациклен на образе. На тебе. Говорить, что таких много, конечно можешь, но две недели назад бросила мне вызов, принятый мной. Пойми правильно, в душе постоянно паника, прячусь от атак за стеной костлявого гроба. Понял, что все же так оно и есть, никто как ты рядом и снова живу. Кто мне скажет, что болен... Да. Помешан... Лишь на ней. Бросить мысль... Нет уж, сердце рвется только от неё. Подумаешь, что страдание. Наверно. Твоей не будет... Мы живём с мечтой и тлеем от тепла. Так глубоко и тонко, рисуя краем стержня на стекле. Закончить это конечно можно, но будешь вся моей. Вряд ли это будет другая... Знала бы ты счастья моего касания о твою ладошку... Ты - родная душа.
А дальше утро, дым кальяна, мысли в голове о тебе и то, как счастливы мы вместе. Дурной плен духов, прекрасный аромат... Я окрылен твоим нектаром грез и дальше мы с тобой. До начала власти тьмы... Убиваю себя перед тобой и ты не видишь этого света. Может ошибся, погряз в тебе, но хорошо, что ты ещё рядом, без слов... Без тебя никто, лишь пепел летнего костра зимой.
Это не конец. Исхода нет. Я буду погибать, конечно, не так как раньше, но все же, это будет начинаться скоро. О как же я жду окончание этих дней, когда ничего не понятно и все запуталось после старых снов. И вновь это сейчас начнётся, когда рвёт на части, когда удержаться тяжело и хочется говорить каждому подряд. Хочешь отношений, ищи другую, но если её, то добивайся, не смотря назад.
Меня опять это волнует... Как так можно терпеть, но ведь все равно знаю... Мой ответ решает все.
Опять положу своё сердце на растерзание свирепым псам. Просто с каждым разом все больше понимаю, что шансов осталось мало, может, их вообще нет... Но это не меняет того, что я могу быть счастлив лишь с ней и что нет пути обратно. Без шансов выжить, буду идти до победы. Зачем кому-то что-то доказывать, распинаться за свои поступки и действия. Почему не можем быть равнодушными... Как же все стремятся подгадить друг другу. Ну да все равно, просто хочу закончить историю и все. На улице я один, а там другой. И это надоело. Болен и счастлив... Примерно еще полгода и минус мучения. Дальше потом строить самому как хочу жизнь. Тату, пес, калик, балдёж... Плохо, что каждый из нас постоянно бежит вперед, но видеть четыре года подряд всех здесь мне надоело. Интереснее было ездить за черту города измотанным и убиваться по человеку, чем делать одно и то же... Теперь начинается все самое лучшее. "
______III _____
_____Записки сумасшедшего_____
Скользкий след в лужах, рябь в глазах… противный циферблат...
...Неприятная часть тебя, чернота, одолевающая каждую отдельную часть мозга, выпрямляя белые нити. Куда спешат эти люди?
...Все ждут своей участи, безучастно улыбаются, идут дальше, и только одиночество красит нас. Потерять рассказ, забыть те самые моменты, узнать, что зря прожито столько лет, потом понять – а что не так, скажите мне, я сделал. Скитание по городу, под дождем, что тыкает колючими струями и бесперебойно вызывает дрожь в ногах...
Перекинуть ногу с кровати, скинув одеяло, достать капли, влить в забитый нос; глотнуть полкружки воды из крана, смочив иссохшие губы и рот...
Но до этого просто полежать и ощутить, как бешено дребезжит жалкий красный кусок под левой частью груди. Монотонный глухой стук, сжимающий и вбирающий в себя воздух, постепенно отпускающий. Удушливый запах яичницы с кухни, поджаренные сосиски с яйцом, посыпанные молотым багровым перцем, падение с высоты в водную пучину кусочку сахара и долгое шипение чайника готового к полету. На все плевать, волнует лишь странные волнения в грудной клетке, слушая которые невольно думаешь о второй дате после дефиса. Пытаешься подумать о новом дне, но вынужден слышать только тяжёлое болезненное дыхание. Дойти разными длинами шагом до зеркала, увидеть бледный прыщ под носом, что там тяжело давиться и вылезает соком с белой точкой, брр-р... умыться холодной струей… Хорошо, что хоть есть такая... Выпить остывший кофе, влитый темными зернами в молоко, съесть шоколад, обсмотренный с гардины крупными фарами мухи…
И так каждый раз, когда ты хочешь жить счастливо, ему говорят - смотри, как все хорошо; а мне бы просто лечь и уснуть, хотя бы до лета. Постоянный трезвон, в ушах несмолкаемые голоса: вот только помою посуду и сразу двину с багажом по делам. Серая гладь, голые стволы, снова по кругу, день веселого сурка, ведомый желанием стать богаче внутри, переживаю лишь стеб с высоты и дерьмо, упавшее птицы на плечо. За углом резвятся собаки, а мне вдохнуть это дым города, где я – ошибка для всех...
Не стоит писать мне деточка, смысла больше нет, больше не нужна. Сколько раз просил: «Пойми, таких как я нет, их просто не встречают. Просто так найти у подножия бога, ха-ха, да кто бы в него верил.»
Вязкий след, раздражающий снег, пухлые крошки с неба… Кх, сгусток темной слизи летит под черный ботинок, а вместе с ним, все, что бережно люди хранили. Забыто мирами, так да, совсем уже взрослый без принципа боли, гипноза позиции, подсознание правит, а мы лишь те, кого жрут черви изнутри. Хруст стекла под моими ногами, разбитые мечты и сломанная жизнь... Душа выворачивается наизнанку от этих слов...
Много мыслей изнутри, каждая рвёт на части и хочет иметь голос. Бежать туда, откуда нет исхода, лежать на воде и плыть к земле, медленно опустив свои руки и опустошив внутренний сосуд. Глаза сверкают в темноте красными яркими точками, почти поймал пурпурного дракона за хвост...
Одинок как пальма в пустыне, больной в больнице и лишь шизофрения... С ним много кто может поговорить и каждому, он откровенен...
Звонок за дверью, вызвали врача. А ты прикован к кровати крупными железными цепями. Белый халат, вечерний запах трупа... Да не, просто жарят старого козла и поливают собственным жиром. Летаешь между кроватей, но все лежат и молчат. Куски дерна около металлических ножек, облипшие колесики постели. Вечерний свет светлой линией прошивает открытое окно, занавеска кружит от порывов мелких частиц, роняет древо свой хрупкий листок, слышен треск половиц. Неуклюжий шаг, сотрясаемый густой жир на бедрах, овальное пузо из-под влажной голубенькой рубашки, пропахшей почти выветрившемся "Кальоном", синие пятна подмышек, хруст промеж сальных пальцев, потной кожи, выпачканные уголки рта в стекающем жёлтом горечном соусе; по обвисшей груди от воротника, по запекшимся крошкам белого хлеба, стекает чай, уже остывший и принявший бледно-коричневый оттенок. Испарины на лбу повыше сонных маленьких глаз.
- Кто не спит? - хрипота разнеслась, окунувшись в топь тишины.
- Я, - писклявый тихий голос с кровати, соседа Гарри, но противоположного через пролёт.
- Почему не спим!? - грозный звук сотряс уши, - сейчас вот возьму моего любимого Джони и сделаю из вас отбивные. Ах-ха-ха. Кх... Стоп, что-то в горло попало; говорил же этой мадам за витриной, что я видел кости рыбы в мясе, но нет... будь она проклята, не поверила мне. Тили-тили трали-вали, траблы? Тьфу ты, кто не спит?
В ответ лишь сопение его приятеля, практически утонувшего в своей слюне...
... Чёрный привязанный питбуль скребется у открытой двери, множество цветных дверей всюду. Пестрые шарики на ниточка вдоль древесных спинок. Темно-алый рассвет, драка теней на пушистом снегу, солоноватая кровь на стёклах оконных рам, люди гурьбой у костра без лиц...
Зашёл в комнату подростком в равной футболке, забрызганной коричневыми следами, а вышел обратно в костюме с портфелем и ароматным горячим шоколадом в картонном стаканчике. Зачем только вышел? А дальше, по прямой, коридор с кафелем в черно-белые квадраты. Трещины в стенках, следы грязной земли...
Надзиратель развернулся и пошёл в противоположную сторону, почесывая свой зад и зевая на весь корпус.
* * *
"И где те скитания по подвалам, громкие слова на рассвете заката, упавшие дни в глазах, бутылка из зелёного стекла в руке, мечтательный взгляд вдаль и сон, какой он сладкий. Да сколько можно, что перед тобой скачет человек, кричит, махая руками.
Кровать...Упасть, не встать. Уснуть в сонном монологе с мозгом, попросить кусочек счастья у небес и, забыв свой самый лучший день. Уснуть на простыне, кусая подушка за края... Проснуться вновь... Я где-то уже такое видел. Такое, что просто лег и не поднять себя. Зачем, уж сил нет на всех. Увидеть многого достойно, но только тех, кто хочет убежать... Опять я завтракаю с зубной пастой на носу. Не пожалеет нас никто и сами этого мы не хотим... Зачем всем слышать стоны, да как же все надоело. Сегодня начну по новой, стану тем, кто сидит дома на диване подле жены и смотрит скучный фильм. Наконец кто-то заметит как сильно я похудел в погоне за мечтой. Довольно! Буду иной... Но близко ли это, что так громко играет в ушах и не даёт покоя.
Наконец-то смог лечь пораньше, выключив неяркий ночник и убрав подальше телефон. Как же все надоело, а тут, уже лежу под тёплым одеялом и хочу поймать за хвост сон, улететь и вернуться утром. А вместо этого противные мысли о дне, которые ушёл и все, забыть не могу. Там гулял на улице, смотрел за пьяным другом, тащил домой, в его туалет, пытался вздремнуть на сером диване, облажившись клетчатыми мягкими подушками. Под вечер бродили с ним, кидал в снег и выпускал почти белые прозрачные клубы пара.
Вот тут и лёг, пора уснуть. Ещё чуть-чуть и закончится тяжёлый день. Твердая перина, мягкая подушка и длинное тяжёлое одеяло. Сейчас поспим, и точно станет легче. Голову на правый бок, уткнуться лицом в стенку, из которой буквально летней ночью пролез собачий нос, обсыпав штукатурку...
Веки упали; провалился. Голова остался вроде бы на месте, а её невидимая часть отделилась назад и вольной поступью гуляет рядом, падая и всплывая сквозь толстые туманы. Плывут кровати, яркие вспышки с заусенцами и острыми краями слепят темноту. С кровати, на диван внизу, и так по кругу летает плоть и спит. Нога упала, и резкой слабой болью попал сигнал, она внезапно дернулась, и думал, что упал. Но нет, просто споткнулся.
__________________________________________________
На исходе дня, ближе к вечеру, рядом с ночью, Гарри пошёл домой.
"Здорово, теперь хоть поем первый раз за день, а то желудок надоел, так и урчит. Завтра все по плану, что даже не обсуждается. Останутся минуты, почитаю книжку, статьи и вновь лягу спать, пораньше, чтобы выспаться... Так, опять не спится. Странно...
Почему так плохо сплю, наверно творог надо было съесть, ибо по ощущениям вообще не сплю, а повторю одну и ту же фразу на протяжение всего времени - "Кэрри, я порву за тебя любого, кто хоть как-то обидит тебя."
...Сосчитать количество раз, когда как заевшая пластина говорил монотонно, трудно, но в последствии все же будильник разбудил...
"Стоп, а я вообще спал? Фраза, которая не даёт покоя и бодрое состояние, что очень странно, но все же где-то между мирами остался; вроде здесь, а вроде нет. Надо хлебнуть кофе; добавлю полторы чайной ложки зёрен, молока и, ещё, можно печенье.»
… Как же бывает порой противно, что так медленно уходит вера. Нет больше точных границ, все совсем растворяется, и если раньше я гордо крикнул бы в след ей - "Слышишь, я люблю тебя", то сейчас приходится с понурой головой об этом молчать. Злой день перестаёт иметь тот самый смысл, стало бесцветно то, что так долго ощущал и знал как будет лучше, но нет... Постепенно умирает это чувство и хочется скорей схватить его за шерсть. Хоть как-то удержать мгновение, и после этого, понять что тут все не так... Да нет, ну что вы, гонять по кругу с круглыми зрачками, упасть вновь в омут, быть снова отрешенным жизни Гарри точно не хочет, но её, идущую со мной за руку, лишь это нужно.
"А может та книга все же была той самой подсказкой, что нет, это не мое, зря так убивался. Вытерпеть любое ради счастья уже настолько примитивно, что любить свою в любом случае, если у нее есть парень и не один подряд: без проблем. Сейчас так надоело, уж сильна ненависть и равнодушен к будущему, не вижу смысла в тех летних жарких днях. Какие красивые кораблики плывут по небу и как здорово звучит хруст костей; все же кровь красивая и железный привкус прекрасен. Нет, все же не могу без тебя. Вижу и сердце прыгает от севера к югу. Живу как в фильме, слышу смех с небес и жду, но без вкуса того успеха, который уже сильно въелся и не имеет глубокого смысла. Кажется, все-таки я сошел с ума... Все же получилось...
* * *
"... Как же больно было жить летом. Нет, даже просто неприятно. Обычное утро, грустное сонное лицо отражением в зеркале, слипшийся левый глаз. Темно, скоро светло; как хорошо, что тогда с тем режимом смог хотя бы уснуть, убрав все назад, за спину. День от дня нужно лишь проникновение алкоголя, сон и чуточку понимания. Местами друзья, глупый смех, прыжки в воду, яркая агрессия "Кто съел мою сосиску?!", желание объятий и видеть каждый день спокойным, провожать на холме залитым уходом красного расскаленного солнца. Но кто бы знал, как сильно жгло внутри. Нет, вовсе не жарко, а полыхало огнём, обжигая душу, иссушая слезы... Рвётся все внутри на мелкие осколки, сильно вздымается грудь и струи из ноздрей, такие тяжёлые. Когда уже наконец наступит осень.
Но иногда мелодия в голове – как и боль – отступали, и оставалась только облако. Я помню ту постоянную темноту и громкие ноты сквозь плотный завес дыма. Точно ли, что от это моё состояние становится лучше? Я видел свет, даже сквозь туман, а он – это хорошо. Во тьме было это звучание. Ответ на это и на то не было. Неприятное звербящее помещалось глубже, под зубами, эхом отдавало вниз и распадалось у равных трещин стоп. Только это и знал. Порой сочетание всех этих эмоций теснилось в мнимом, и только оно наполняло. Сам не знаю, кто я, да и не особо хочется узнать. Время шло, осознал, что боль периодически оставляет меня, но потом возвращается и руководит мной. Постоянно этому противлюсь. Один раз получилось вынырнуть из темноты, но кроме мысли, не имеющей отношения к моему положению, в голову ничего не пришло…
* * *
«Хочется в один момент все вспомнить и резко разозлиться. Без причины и каких-либо объяснений, оправданий и вопросов. Просто взять свою мадам, поставить рядом и при ней полностью опустошить себя. Посмотрев на реакцию, хотел бы понять кем сам являюсь. Гнев будет долгим, ярость искрометной, а крик души искренним и тяжелым. Но стоп, почему должен копаться и что-то найти, если всем нужно лишь одного, чего порой сами не осознают. В большинстве случаев нужен тот, кто заменит блок "Винстона", ящик “Старого мельника" или безуспешные наивные способы суицида. Разговоры, мечтательные взоры, счастливые улыбки... Верните то время, когда я ещё был человеком
. Постоянно спрашиваю себя кого мне жалко. Ответ один - себя. Без самолюбия, гордости и прочего именно так это и есть. Когда-то ещё тогда, давно, у меня было простое наичистейшие сердце. А сейчас я другой. Хотел бы я стать маленьким? Нет, не хочу. Сейчас мне лучше. Люди если находите меня на своём жизненном пути, не надо подтверждать моё мнение, что вы равнодушны. Ведь может все стать по-другому, но меня уже не будет. Могу появиться в вашей жизни внезапно; не надо прогоняйте. Являясь единственным человеком с сердцем ребёнка, я сомневаюсь, что вы когда-нибудь найдёте человека похожего на меня. Лишь просьба к вам: увидев меня и узнав из тысячи, не спешите плевать в душу. Без задней мысли и чего-то ещё, я в большинстве случаев появляюсь рядом с вами, чтобы вы поверили в жизнь, её прекрасный облик и в то, что ничего не потеряно. Вам будет хорошо, а я в конце уйду и вы не пожалеете, - сказал бы я, но спустя год это звучит лишь как слова негодования на весь мир и просто детская нелепая обида.»
_____________________________________________
Отголоски прошлого съедают мысли, пытающиеся изменить подобие той жизни, где под вечер от души остаётся пепел. Несгораемый костёр, все греются, а Гарри умирает. Почти ушёл из жизни с простыми горькими тленными грезами о будущем счастье, которого ну нет пока. Втаптывается ступня под снег, сугроб во всю ногу, погружает по щиколотку. Прыжок с крыши, чуть не упал, но все же надо куда-то сбежать от всех.
"" Мы ждём вас, - кричали люди.» Мы ждём когда придёт оно, то самое, что обрушит крышу сломает дом и вдует порыв ветра, беспечно гуляющего по аллеям грустных городов. И храп уставших дней уйдёт назад, проснусь я снова зомби... Да не, такой финал не нужен нам. Тут воем откровенно говорит душа, сегодня день, а завтра вечер. И тишина... Только ей сейчас нужна она. Утром ты другой, и сердце рвётся на осколки, под сон закрыт и молча смотришь в синий экран... А что ещё осталось, лишь думать о хорошем, но ничего для этого не делать.
...Пространство меж двух полюсов, люблю и нет, хочу быть вечно рядом и смотреть, как таешь в моих глазах на коленях в слезах: таких прозрачных, обжигающих твои мягкие щёчки и смывающих комками матовую пудру, тушь с жалостливых глаз.
... Ты пропадаешь в голове пьяной мыслью и местами вновь появляешься. Антипатия давит и душит. Да сколько можно...
"У меня падают руки что-либо делать или что-то писать. Лицо горит, а руки холодные. Не хочу думать больше, хочется сжечь все, удалить все, порвать все контакты. Голова болит, всего трясёт. Нахожу лишь плохое во всем происходящем... Сердце немного колит. Готов в один миг бросить все, что делал, писал и больше этим не заниматься... Черт, мне нравится это состояние."
* * *
...Я все время ждал; но что-то хорошее обязательно должно было произойти, после которого, несомненно, все изменится. Это должно сжечь все прошлое и после начать новое. Уже близко, но чем сильнее верил на перемену, поменявшую мою жизнь, тем больше сомневался в этом. Все-таки не стоит так упорно надеяться, ничего не будет точно; в ближайшем будущем подавно. А если случиться, то не замечу этого – оно мимо промчится быстрым бликом. Такая манера жизни тянулась долгие дни, перерастала в месяца и до того все это дошло, что быстро опустошила меня. А под вечер одно и то же – хорошо было бы проснуться и быть бодрым, но что это такое вообще не спать. Стоит попробовать все забыть, но зачем насильно убивать огонь изнутри...
...А вообще, изгнание из себя воспоминаний сулит лишь более простое или даже, снисходительное отношение к ним при ощущении новых неожиданностей... Стоит ли оно этого...
Все это злосчастное время лишь любил наивно, искренне и нежно. Мгновение вновь и тлел быстро в порыве на ветру, летел над сонным городом вперёд, а ты все так же далеко. Похоже на дневник, но нет... лишь записка, пожелтевшая со временем. Это могло продолжаться долго, произойти с каждым и неминуемо ввести в сомнения, впоследствии бы оставил и ушёл. Надоело до истерического смеха из глотки,дикой боли в левой части груди, как много об этом реплик брошено. Не может такое быть, чтобы дальше просто так разошлись я и моя родственная душа. Хотя, видимо вполне реально. "
"...Невозмутимое приветствие; вернулись к этому при том, что даже тогда, в недалеком год назад, казалось, было лучше. Объятия под дождём - "Ты не заболеешь в одной прилипшей от дождя футболке? ", а заболела ты.
Недалеко идущая ты, симпатичное без чувств "привет" в конце любви...
Выпив полную чашку ароматного кофе "Нэскафе", выкинув пустую обертку в мусор от шоколада, прогнав сквозь дрему, осознал: нет, так просто не уйду."
Подъем бури эмоций всегда сопровождается обильным выделением яркого света перед красными зрачками, грустные силуэты, тень от дыма. Вернуться туда вновь, где ждал то, что придет, но уйдя, не захлопнув дверь, оно наверняка вернется, обрушиться на голову с большим усилием, и разорвет в клочья.
* * *
"... Я видел во сне безумные дни, и достаточно многое, а вместе с тем, наверно, всем хочется лишь умереть и больше не встать от сумбурной жизни. Мне лишь бы знать, что ты со мной; записки на листе, тот чертов день, четырнадцатый февраль в году, а впрочем, просто равнодушно. Силком исписал бы весь дневник и в красках томными словами, сквозь сумасшедший бред под виски «Джек Дэниелс» на столе, отправил бы тебе вдогонку: "Привет, а я скучаю".
Виток по городу, затем другой и третий, пешком под небом в темноте, питая сумрак от мечты... Много болтовни красивых громких слов, что долго так нужны всем людям, как много дней убитых в нас, и просто так приятно, что еще живы внутри. Холод до сих пор гуляет по венам."
«...Проснулся вновь уставшим в хлам, увидел рядом мусор, беспорядок, распластавшись на кровати, посмотрел в потолок - нет, я не страдаю больше. Поправил мятую, пропахшую мягким резким ароматом твоих духов, футболку с обрывками тёмных волос на плечах, улыбнуться потертым рваным джинсам.»
Вчера была очень насыщенная ночь. Дошел к тебе пешком и снова мы поцеловались, прижал так сильно, что только... да ничем не разорвать эти цепи в обхват хрупкого тела. Сидишь на кровати, смотришь вперёд со скрещенными на коленях руками, а я лежу лишь с крестиком на шее. "Ты слышишь, все это тебе? "
"…Одежда брошена в углу, на плите кипит уставший ждать нас кофе, плюющий ошметками светло-коричневой пены с мелкими пузырями, сползающими вдоль кафеля на стене. Да черт бы с ним, и все, остальное точно знаю, подождет нас за углом в душном темном переулке, мы окунемся вместе в этот сон, разорвем на части рамки...
«Ты понимаешь, больше так я не могу. В моей груди всплывает пламя то нежно, то щекотно, будоражит лучшее, а вместе с тем ты лишь моя и, ох, как сильно тяготею. Конец игре, всему, что так противно, мерзко и было против нас. Знай, ты больше чем просто нужна, не верь их словам, а по ночам смотрю в твои зеленоватые зрачки, что сияют за стеклом на фотографии.»
И вечер ближе к утру, и рвутся нервы, струны, летит на пол разбитая посуда. Мы так рьяно спорили с утра, что не заметили пришедшей ночи. Уж слишком сильно обсуждали, что все потом, по новой; но нет, громкий крик разрывает… да будь хоть кто ты, без тебя никак. И дальше, по привычки, мы продолжали эту ночь.
...Помятая простыня, перья подушки в голове, а на столе в вазе свежие ромашки.
Болевой шок пронзает руки, сжимает пальцы, тонкий шрам от хрусталя стягивает кожу, опрокинута чашка из-под кофе, местами промокший пол. В плите лежит разбитое яйцо, скорлупа рассыпана между специй, упавших из ящика в стене. Как быстро все же пролетела ночь, каким я был в то мгновение, закончив мысль на одном - мы были лишь во сне, а теперь и наяву ты будешь рядом..."
* * *
"...Просто болит голова и хочется уйти в тихую бездумную дрему. Настолько сильно пульсируют виски, что выдавили на время ее из головы. Сводит скулы и горький водный привкус стекает вниз. Напряженные морщины выступают на лице, жмурятся глаза. Завтра вновь увижу, обрадуюсь. Да сколько можно говорить уже о ней, устал хотя бы лишь от этих мыслей. Сжимает и давит пульс в области убитого сердца; оно пытается жить, но нет, безмерно втаптывают в грязь и пляшут польку на площадках. Как объяснить вот это все? Не знаю; даже ответа не найду на эти два слова, из-за которых складывается обильная часть всего происходящего с нами.
Что-то теплится внутри и жжет, что хочется выпить прохладной воды и усыпить это чувство. Настолько больно знать, что ты с другим и дальше никто не нужен, а мне все равно, ты моя. Знаю, рядом он и хочешь быть с ним, но знаешь, он не любит тебя так, как я, увидев рядом твой силуэт и тень на сером асфальте.
Вся ночь с тобою напролёт, и нет больше тех границ, когда скрываю с тебя одежду и кидаю на пол... Вожделенный взгляд со спины, вернись ко мне. Конечно, знаешь, что привязан а глаза стеклянными зрачками устремлены вперёд.
* * *
"...Да сколько можно? Я, вбухал два литра алкоголя и знаю точно, без тебя... Хм как там говорится, любовь не может быть без нас, и мы будем там, где жив наш мир и там, где знаешь, неразлучны.
Да, все может просто ложь и больше ничего, быть может мои косые глаза смотрят на других, но нет, лишь ты и никто. Уж слишком сильно повзрослел всему, что ныне может убедить меня или убить. Хоть как думай, не победить мой гнев, характер.
Я зол, как никогда, и зверский рык вылетает из груди, срывающий нервную дрожь в горле. Убить врага, убить любовь, мечту и надежду. Знаешь, но больше... Хм... Не скажу. Иди сюда.
На душе ревет ветер, хочу зарезать. Рвётся наружу, тяжёлый томный вздох, ураган, и смерть, как просто и вроде сложно. Что-то рвётся из груди, довольно больно, гнусто. Тяжелая участь маньяка мечты и грозный взгляд, уставшие зрачки, приступы ярости. Убить тебя и больше не вспоминать. Рыхлая земля могилы каменный гроб, кто вспомнит как тебя любил тот самый, что лучше твоего парня, да будь хоть кто он, никто.
Задыхаясь от любви к тебе, душат демоны, глотают кровь моих дней и, понимаешь, забираю сердце, глодаю кости бросаю мусор в бездну, мы все мертвы, и только тут, нет горит книга, наши будни и то самое, как жить на знаем оба, а глаза, они шлют друг друга в разные стороны. Покалечить. Кого? Всех родных, а позже умереть от веры в то, что нужен лишь тебе.
Мимо меня пошли они, невысокие, с короткими ножками и скромными взорами, держа друг друга за руки. Его серый шерстяной свитер и её большие карие глаза. Глядя на них не видно, что вспоминают люди, а между тем они не могут осознать насколько яркими могут быть ощущения..."
* * *
"...Видя рукав с торчащей темно-рыжей кистью на плечах, Гарри вспоминал, как это, и само все всплывало. Помнит, как впервые с Кэрри, коснулся так же плавно, и потом, началось..."
"В моей голове разрушились дни в горении, воспоминаниях, привязанности; видя её, вновь наступает прилив памяти. Ну а хотя, что я могу сказать? Вот просто встал и не ощущаю себя в этом мире. Никак. Будто бы что-то лишнее есть, либо я, либо что-то другое. Будто бы хочется понять, в чем смысл и почему так быстро его теряешь. Почему проснувшись, все это кажется каким-то сном, но ведь нет, нихуя не он. И опять возврат назад, и опять что-то непонятное, когда думаешь что все конец и скоро умрёшь. Не сам, но каким-то образом перестанешь существовать, и все, что было, станет ничем по сравнению с тем, что ты больше, чем самое ничто
Настолько глубоко проникаешься, что потом не знаешь как дальше
Такое ощущение, что похоже на какой-то переломный момент в жизни
Вот вообще пока не шарю. Только пытаюсь ощутить себя живым, а как итог, получается, но мало что осталось в подтверждение этому.
Я помню тот день, второе апреля, когда история развила достаточную скорость, а мы пошли гулять. Вспоминаю порой и это не просто касание, но больше этого; странно приятное, жгучее, мягкое, как будто весенние лучи весны греют, но на улице все ещё лежит глубокий снег. Похоже, мне больше нет шанса ощутить подобное.
Мы сами ждем тот миг, когда все станет чудом, когда мы будем вновь невинны, а дальше... Клубок мыслей, мы отключаем разум и видим, что хотим. Но знаете, так не должно быть. А сосуды все чаще расширяются, все чаще в них плавают сгустки спирта. У меня что-то застряло в груди, там, где душа; странный жидкий дым овладевает мной.»
А может, я люблю лишь образ твой, но не тебя… Спустя ну точно год, обычными словами говорю про это и больше не верю. Смешно как такое могло меня задеть. Помнишь те ромашки... Они пахнут тобой. И, особенно руки, когда холодными пальцами касаюсь согревающей кружки после перебирания твоих ласковых волос.
Кто бы мог подумать, что от любви теряют рассудок…"
Зависимость
© Copyright: Гарри Уайкс, 2019
Свидетельство о публикации №219032102217
Свидетельство о публикации №219032102217
Рецензии