Любка

               
                Памяти моей матери посвящается.

Глава первая.
Шли шестидесятые годы двадцатого столетия. Над небольшим шахтёрским посёлком Донбасса опустился тёплый и долгожданный для жителей вечер. По улицам рабочего посёлка разливалась песня под аккомпанемент местного гармониста. Протяжные женские голоса напевали «Ромашки спрятались, поникли лютики, когда застыла я от горьких слов. Зачем вы девушки красивых любите? Непостоянная у них любовь!». Это местные девчата привлекали ребят своим пением перед многообещающим, долгожданным вечером.
 Более маленькая местная босота, состоящая из пацанов и девчонок, весело и беззаботно бегала по улицам, поднимая голыми пятками клубы угольной пыли или «штыба», как его называли в народе, продукта выработки от местной угольной шахты. Вся детвора с увлечением играла в казаки-разбойники, да так, что, порой, не слышала окликов своих родителей «идти домой».
Шестилетнему Сергею никакие оклики, пока, не грозили. Он мог беззаботно бегать со своими сверстниками допоздна, потому что родители его допоздна работали на своих работах и приходили домой затемно. Зато, самым приятным и запоминающимся моментом в его жизни был приход с работы его мамы Любы. Она всегда приносила с собой гостинец для единственного сыночка. Мать, с вожделением, доставала из потёртой сумки сладкий, круглый коржик за десять копеек, покрытый глазурью. Этот коржик Сергей не забудет никогда, и будет часто ещё вспоминать в своей дальнейшей жизни, а пока, он, с умилением, расправлялся с принесённой матерью сладким сюрпризом, забывая о том, что он, даже, не помыл руки. Довольная мать тоже не замечала пыльные руки сына и счастливо глядела на него, как тот быстро съедал коржик и убегал играть дальше со своими друзьями.
- Ты ж смотри не долго, уже поздно, сынок! – кричала мама сыну вслед.
- Да, ладно, мам! Я ещё немножко! – отвечал увлечённый игрой сын, вытирая сопли рукой, и тут же забывал об этом предупреждении своей матери, как, собственно, и все остальные ребята на улице. Со стороны этот шкет ничем не отличался от других сверстников и вся эта ватага с гомоном перемещалась то в один конец улицы, то в другой. И не было бы конца этому уличному бедламу, если бы родители не начинали отзывать каждого по очереди домой.
- Серёжа! – наконец, прозвучал голос матери, и Сергей с неохотой прощался с друзьями, но не надолго, всего-то «до завтра».
У домашнего порога уже стоял тазик с тёплой водой для удаления пыли с его тела. После гигиенической процедуры взгляд Сергея фокусировался на кухонном столе. Там, в тарелке издавал пар разогретый мамин борщ со сметаной. Истощённый продолжительной уличной беготнёй, Сергей, потирая руки и глотая слюнки, усаживался за стол. Боже! Как же были приятны эти минуты после уличной чехарды и спокойного благоденствия во время принятия пищи в окружении матери. Мать, действительно, окружала сына со всех сторон. Она успевала подать слева кусочки хлеба, и, тут же, успевала поставить стакан с компотом справа. Потом, присев напротив и уперев ладонь в подбородок, она молча смотрела на своего худощавого сына и причитала: - Сынок! Кормлю, кормлю тебя, а ты всё худенький у меня! И в кого ты такой? Это мама лукавила, ведь сын был похож на своего отца Василия. Позже приходил отец с работы, и мама повторно накрывала стол и кормила его. Отец, худой от природы, работал трактористом, и потому от него всегда пахло тракторным маслом, соляркой… и ещё, почему-то, водкой. Эти запахи сохранялись всегда, даже, если отец искупается, а мать тщательно выстирает его рабочую одежду. Прежде чем сесть за стол, отец запускал руку в свою рабочую сумку, в которой находился «тормозок», его рабочая еда, и доставал оттуда кусочек сала, или сыра, или остатки домашней колбасы со словами: - А это тебе, Сергей, от зайчика! Ехал я на тракторе, знаешь ли, а через дорогу пробегал заяц. Косой меня спрашивает «Ты знаешь такого мальчика, как Сергей?» А я ему «Ну, знаю, а что?» «Вот возьми, передай ему от меня гостинца, и пусть слушается своих родителей!» и подаёт вот этот кусочек. Отец с довольной улыбкой протягивал подарок «от зайца» и усаживался за стол кушать. Сергей, беспрекословно верил байкам отца. Он с особым удовольствием съедал заячий подарок, хотя и слышал где-то, что животные разговаривать не могут, но, на всякий случай, строго следовал советам зайчика и всегда старался слушать отца и мать.

Глава вторая.
Так проходили будни со взрослыми. Но больше всего Сергей любил выходные дни. Большую часть времени в субботу или воскресенье он любил провести в столярной мастерской со своим отцом, где тот мастерил что-нибудь этакое. К примеру, отец научил сына работать ножовкой и молотком и, даже, рубанком. Вместе они соорудили макет самолёта, выполняющего роль флюгера, у которого от ветра крутился пропеллер и он поворачивался на шесте в сторону ветряного потока. Отец и сын водрузили самолёт на крышу сарая, где деревянная конструкция была видна всем прохожим со стороны улицы. Сергей гордился и рассказывал всем своим друзьям, что это он с папкой придумали и сделали самолёт. Все друзья ему завидовали.
Но, больше всего селяне приходили посмотреть, как отец Сергея выпускал из клеток своих коллекционных голубей. Это было целое цирковое представление. Василий доставал из клетки своего любимого голубя и, придерживая рукой, кормил его из своего рта заранее приготовленными там зёрнами очищенных семечек. Чубатый и лохмоногий голубь наедался и рвался на свободу. Предчувствуя долгожданный полёт в небо, самец начинал активно и громко ворковать. Василий, раскачав несколько раз руками, делал резкий рывок вверх и разжимал пальцы. Старт сопровождался пронзительным свистом, который, якобы, должен был придать ускорение для голубя. Наблюдая за всем этим действом, Сергей и остальная публика за забором  подхватывала свист отца и долго-долго провожала голубя вверх в небо. Когда самец достигал наивысшей точки, он начинал делать в воздухе кульбиты. Останавливаясь на одном месте, голубь часто махал крыльями и делал резкий кувырок через себя. Так повторялось много раз, пока Василий не доставал ещё одного героя спектакля самочку – голубку. Такая же красивая и неповторимая, она предвкушала счастливый полёт и встречу со своим любимым. Завидя сверху свою благоверную, голубь падал в крутом пике в сторону самочки. Василий  отпускал голубку навстречу её суженному и те встречались где-то на полпути. Зрителям с земли казалось, что птицы обнимаются и целуются от счастья и ощущения свободного полёта, не боясь упасть с заплетёнными крыльями. Но это было не так. Парочка чубатых успевала сделать взмах крылом до того, как их тела устремлялись вниз. Только там, наверху, в небе голубь с голубкой чувствовали себя счастливыми и свободными.
 - Ну, довольно на этом! – переводя взгляд на публику, изрёк Василий, - Концерт окончен, пора платить за билеты! – он сказал это так серьёзно с хмурым выражением лица, что услышав его, вся толпа зевак быстро рассасывалась и исчезала где-то за следующим переулком. Василий хорошо знал, как и чем отвадить ротозеев, не применив ни единого матерного словца. Вроде бы и не обидел никого, да и в следующий раз при встрече поздороваются, как ни в чём не бывало.
Вскоре настало первое сентября, тот день, когда Серёжа впервые пошёл в школу. Хорошими знаниями он не выделялся, но в школу ходил с удовольствием, даже, бежал туда, и вот почему. Его первой учительницей была молоденькая, только что закончившая педучилище Татьяна Ивановна. С первых дней учёбы первоклассник Серёжа не сводил с учительницы глаз. На уроках Татьяна Ивановна сначала что-нибудь рассказывала всему классу, а потом спрашивала каждого по отдельности. Но, когда она спрашивала других, Серёжа, все равно, тянул руку, чтобы привлечь к себе внимание молодой учительницы. Та его спрашивала, но Сергей вставал и не отвечал на вопрос, а просто стоял и любопытно смотрел на неё под смех своих одноклассников. Для него было важным, когда они обменивались взглядами. В конце концов, такое поведение ученика Татьяне Ивановне надоело, и она стала его игнорировать на уроках.
Потерпев неудачу в общении с красивой учительницей, Сергей придумал свой план, чтобы напомнить ей о себе и своих чувствах. Сбежав с последнего урока, Серёжка стал поджидать учительницу за калиткой своего дома. Так, как она жила чуть дальше по его улице, то она, непременно, должна была пройти после работы мимо его двора. Так и случилось. Как только молоденькая учительница лёгкой походкой прошла мимо по тротуару, Сергей резко отворил калитку и ей в спину скороговоркой прокричал: - Татьяна Иванна! Я вас люблю!
Не успела Татьяна Ивановна обернуться, как ноги Сергея, уже, несли его тело сквозь внутренний двор, через огороды в кукурузное поле. Только там, в кукурузе маленький Дон Жуан смог отдышаться, приподнялся в полный рост и огляделся вокруг. Убедившись, что погоня ему не угрожает, Сергей смело вышел из укрытия и зашагал в сторону играющей компании местных ребят.
Темнело. Вся когорта детей стала разбредаться по своим домам. Пошёл домой и Сергей. Только он открыл свою калитку и зашёл во двор, как тут же, увидел своего отца с недобрым взглядом и с ремнём в руках. Назад отступать было бесполезно. Если отец его догонит, а он его обязательно захочет догнать, то Сергею достанется ещё больше и ещё сильнее, это он уже проходил. Поэтому, Сергей, вытирая невесть откуда нахлынувшие слёзы, послушно подошёл к отцу, медленно снимая на ходу штаны. Такая послушность сына значительно смягчила руку отца, но удары достигли своей цели, оставив на филейной части мальчишки следы воспитательного процесса.
- Вот сука така! – сквозь зубы процедил по-взрослому пацан, вспомнив прошедшую мимо его калитки свою училку.
В этот раз отцовская порка ремнём надолго отбила охоту у Сергея влюбляться.

Глава третья. 
Сергей уважал своего отца, но и очень боялся, когда тот был пьян. А в пьяном состоянии отец был часто. Все знали, что у Василия был скверный характер. Чуть что не по его, он сжимал кулаки и начинал доказывать свою правду-матку на том простом основании, что сформулировать на словах умное предложение для него было затруднительным. Жена Василия Люба это хорошо знала, и всячески старалась предотвратить скандальную ситуацию. Ну, а если Василием было выпито больше, чем надо, то ситуация выходила из-под контроля. И здесь спасало только бегство из своего дома и укрытие у соседей. Соседи, заслышав воинствующие выкрики Василия типа «Любка, сука, скотобаза чёртова!», предусмотрительно открывали свои двери настежь, чтобы Люба с сыном могла беспрепятственно забежать и укрыться в их доме. Все люди знали и жалели эту женщину и звали её просто «Любка». А Любка терпела пьяные выходки мужа ради маленького сына и надеялась, что муж завяжет с зелёным змием после очередного приступа белой горячки. Обезумевший Васька, никогда к соседям не ходил на разборки, по причине боязни встретить там соседа, гораздо его сильнее. Поэтому, не найдя свою супружницу, подходил к будке дворового пса Рекса, трепал его по холке так сильно, что животное скулило от боли, долго и нудно жал ему лапу, и при этом спрашивая: - Ты меня уважаешь? Не дождавшись ответа, обнимал собаку и ложился рядом с ней около будки и засыпал. В таком положении Любка не раз заставала своего мужа и старалась не беспокоить его до утра.
Как-то, на очередной день рождения сына отец расщедрился и купил ему портативный радиоприёмник. Серёжа был безгранично рад такому подарку, потому что у многих друзей уже была переносная музыка, и они по очереди хвалились каждый своей. Теперь и он мог похвастаться своим транзистором в компании при девчонках. Сергей, даже, обнял отца за такой дорогой подарок и поцеловал в щетинистую щёку.
Но, радость сына была недолгой, когда в очередной раз пьяный отец пришёл домой и устроил дебош. Выпитого с друзьями на работе Василию показалось мало, и он потребовал от супруги продолжения «праздника». Не получив в ответ ничего в виде спиртного, Василий вскользь глянул на стоящий на Серёжином столике подаренный им же радиоприёмник и без раздумья схватил и засунул его за пазуху. Транзистор через время был обменян у односельчанина за бутылку самогона, а у Сергея после этого случая поселилась в душе ненависть к родному отцу. Вот так в восемь лет мальчик узнал, что такое «предательство ближнего». Сын перестал доверять отцу и стал считать его для себя чужим.

Глава четвёртая.
Василий был отходчив и, протрезвев на следующее утро, чуть ли не на коленях, просил у жены прощение. В этот раз она была для него уже Люба, Любаша или Любушка. Жена долго напоминала ему вчерашние оскорбления в её адрес, о позоре перед соседями и, самое главное, о бесчестном поступке по отношению к сыну. В который раз предупредила, что если это ещё раз повторится, то она уйдёт от него. Он умолял, давал обещания исправиться. Свои неправильные действия взваливал на бесконтрольно принятые внутрь организма градусы.
- Это не я! Это всё водка! – пытался оправдаться Василий.
Но, чем дальше длился их разговор, тем сильнее Люба убеждалась в необходимости разорвать отношения с мужем. «Как-нибудь проживу!»- говорила она про себя, «Ну, не настанет же конец света, если я останусь одна с сыном! Вон, Катька Волошина, Надька Хорошилиха… Да, сколько ещё баб одиноких живёт на свете и не умирают, живут!» Пожалев о напрасно прожитых годах и неудавшейся жизни, Любка твёрдо решила разойтись с мужем. Вот, только, как это сделать?
Вскоре произошёл случай, который перевернул всю её жизнь. Первомайские праздники отмечали всем селом в парке отдыха. Василий везде и всегда находил себе компаньона для выпивки. Но, в этот раз что-то пошло не так и он, оставив свою жену и сына в компании знакомых селян, как-то незаметно, исчез из поля зрения. Прихватив за пазухой пару бутылок водки, Василий направился окольными путями в сторону тракторной бригады на окраине села. Нерабочее время не помешало Василию найти себе собутыльника в лице местного сторожа Дмитрича, который охранял технику. С ним-то и было удачно распито принесённое спиртное.
Как рассказывал Дмитрич на следующий день следователю из милиции «Василий сам насильно завладел трактором и угнал его за пределы стоянки». Уговоры Дмитрича не делать этого, на Василия не повлияли.
Ранним утром 2 мая почти всё село стояло на краю крутого берега местной реки, где заканчивался след трактора. Кто понуро стоял с открытой головой, кто и не сняв свою фуражку, оживлённо обсуждали происшедшее. Лишь одна женщина стояла на коленях в грязевой колее и крепко обнимала за плечи своего дрожащего сына. Они оба плакали у того места, где закончилась жизнь их мужа и отца.

Глава пятая.
Пережив горькую утрату близкого человека, Люба старалась начать новую жизнь. Ей нельзя было вдаваться в крайности. Она решила жить только ради своего сына и ни для кого более. Серёжа до шестнадцати лет никак не мог набрать в весе. Он рос слабым. Иногда, при езде в автобусе, ему становилось плохо и всё съеденное до этого оказывалось на полу. Водители были недовольны и ставили мальчика впереди, у лобового окна, так снижался рвотный синдром. Люба таскала сына по многим врачам, но никто не давал ей гарантий, что сын станет крепким и здоровым, пока природа не сделала своё магическое дело. Сергей пережил шестнадцатилетний рубеж, т. е., переходный возраст у мальчиков. Чтобы изменить стиль  и условия жизни, Люба переехала с сыном на Кубань, где сама и родилась когда-то. До этого Сергей уже закончил училище и имел профессию киномеханика. Он, также, научился играть на гитаре и со своим хорошим голосом и организаторскими способностями создал в клубе свой вокально-инструментальный ансамбль. Потом Сергей отслужил армию и женился. Мать была счастлива за своего сына. Его успехи радовали её и придавали ей новые силы. Особенно придавали новые силы две родившиеся внучки. Ради них бабушка Люба летала, словно на крыльях от своего дома к дому своего сына. Будто квочка, она приносила внучкам что-нибудь сладенькое и вкусненькое, балуя своих цыплят.
Она работала, работала и работала. На личной, своей женской жизни Люба поставила крест. Правда, как-то раз, сын, видя, как трудно его матери, сам предложил, чтобы она нашла себе мужичка, который бы помогал ей по хозяйству. Она попробовала такой вариант с одиноким мужчиной, но что-то между ними не заладилось.
- К любому другому мужику надо привыкать, а у меня на это, уже, нет ни времени, ни желания! – сокрушалась Любка перед подругами. – Да и мотни его вонючие стирать мне не охота! Не заслужил он такого у меня! Для меня важнее мои дети и внуки!
Так она и жила, и, выйдя на пенсию, продолжала работать, и все деньги старалась направлять на благо семьи своего сына.

Глава шестая.
Как-то одна из её подруг предложила ей для дома маленького котёнка, мыши то совсем обнаглели! То ли шаловливым проказником оказался, то ли котёнок гадить стал безмерно, но женщине он не понравился. И решила она того котёнка вернуть своей подруге. Жила подруга на другом конце села, а путь к ней лежал вдоль автомобильной трассы. Завернув котёнка в платок и поместив под телогрейку, пошла относить его своей подруге.
В этот день Сергей собирался ехать на вахту сроком на месяц. Вахтовая работа приносила хоть какой-то заработок и обеспечивала семью продолжительной беспечной жизнью.
Сергей хотел было выносить к машине тяжёлую сумку с вещами и продуктами, как внезапно на дороге появилась бегущая в их сторону знакомая женщина. Издалека она помахала и подозвала жену Сергея. Мужчина был удивлён, почему позвали не его, но потом сильно напрягся, увидев женщину в слезах. Женщина что-то проговорила и жена внезапно упала, где стояла. Сергей в ужасе рванулся с места и через мгновение поднял с земли свою жену. Та женщина быстро ретировалась и была уже далеко.
- Что ты ей сказала? – только и успел спросить Сергей вслед.
Жена, очнувшись, открыла глаза и, словно пьяная, промолвила: - Серёжа! Надо проехать к маме и попрощаться!
- Но, мы же вчера были у неё и вчера я успел с ней попрощаться перед отъездом! – в недоумении ответил Сергей.
- Надо съездить ещё раз! – убедительно сказала жена.
Они оба молча сели в машину и поехали в соседнее село к матери мужа. С подозрительным чувством Сергей подъезжал к дому матери, но соседка сказала, что мать пошла к своей подруге относить котёнка.
 Как оказалось, мама котёнка не донесла всего несколько шагов до калитки подруги. В этот миг по автотрассе летела BMW, управляемая водителем, который был  в наркотическом состоянии. Именно в том месте, на закруглении дороги, где находилась Люба, водитель не справился с управлением и прямо вдавил её тело в железный забор. Картина была ужасной. Сергей увидел многочисленную толпу, состоящую из диаспоры этого урода – убийцы. «Надо же, как быстро и организованно они собрались!» – почему-то промелькнуло в голове Сергея. Все стоящие напряглись и ожидали, что будет дальше. Сквозь пелену в глазах Сергей еле-еле разглядел уже накрытое тканью раздавленное железной махиной тело своей матери. Чуть далее от неподвижного тела испуганно мяукал и дрожал котёнок. Жена «ватными» руками пыталась держать мужа, или просто удержаться самой, чтобы не упасть. И тут Сергей, в неистовом крике, заорал на убийцу его матери, который стоял по другую сторону милицейской машины. Горячая кровь ударила во все конечности тела, и руки напряглись с такой силой, что готовы были задушить это существо, стоящее напротив. Защищённый стеной милиционеров, убийца смотрел на недосягаемого Сергея и с ехидной улыбкой, будто бы, хвалился: - Я всегда езжу по посёлку 140 километров… Я, просто, ехал на шашлыки… Твоя мать случайно попалась на моём пути! Я не хотел!
Из-за услышанной ахинеи у Сергея потемнело в глазах и он в сердцах пригрозил убийце, что тот долго теперь не попробует шашлыков… Тюрьма по нём плачет!

Глава седьмая.
Любу похоронили всем селом. Как-то вечером после похорон к дому Сергея пришёл старенький отец того самого убийцы. Он встал на колени и стал просить прощение за своего сына, чтобы его не посадили в тюрьму, а то у него молодая жена и маленькие дети. Сергей долго не мог смириться со случившимся, но, в конце концов, уступил старому человеку, сказав ему на прощание: - Бог судья твоему сыну!
Старик ушёл, унося в своей душе то ли облегчение, то ли ещё большую тяжесть.
Лишь через месяц, когда Сергей приехал с вахты, он узнал, что дело по смерти его матери было прекращено и закрыто следователем, который, как оказалось, получил немалую взятку от диаспоры. Спустя ещё полгода этот же  водитель в таком же наркотическом состоянии сбил насмерть ещё одну женщину. И опять он не был заключён под стражу, а был, лишь, признан невменяемым и приговорён к принудительному лечению. Этот убийца сейчас ходит на свободе и, улыбаясь, готовит на рынке шашлык. И, быть может, этот шашлык приходит к нему покушать тот самый следователь. Такая вот жизнь, оказывается!
Две женщины по вине одного урода покоятся в земле, а, ведь, они могли бы ещё радовать родных и близких своим присутствием. Одна из них Люба, битая своим мужем и колотая острыми жизненными шипами, но, не смотря ни на что, вырастила хорошего сына. Отвергая все жизненные трудности, делала сына счастливым, преодолевая личные несчастья и невзгоды, она несла его на своих руках, как божественную икону… и молилась на него и за него.
Теперь за Любу молятся её знакомые и близкие люди.