Невесёлый разговор, или сказ о жизни и смерти

- Деда, а почему смеются над Чапаевым? – Степка, как всегда, готовил почву для трудного вопроса. Оба уже знают эту игру – и внук, и дед. – Он ведь настоящий герой, поплыл раненый через реку. Не сдался. И много раз побеждал. А про него анекдоты, а? Почему?
Дед подумал, помолчал. Посмотрел на потолок. Потом в пол.
-  Степочка, я думаю, это не над ним смеются. Вообще над людьми смеяться нехорошо. А тут высмеивают не взаправдашних людей, - грех смеяться, когда идет гражданская война. Да еще неизвестно толком, за что именно – воевали люди за какие-то лозунги, очень далекие от настоящей жизни. Одни за коммунизм, другие за царя. А уж царя-то и не было уже, он отрекся от царства. Да и коммунизм – это выдумки, это очень туманная мечта очень жестоких противников царизма.  Вот высмеивают люди как раз эти лозунги, эти фальшивые, но такие опасные цели. Из-за которых шли на смерть тысячи людей.
- Дед, а ты за что воевал?
- Ну это совсем другое дело. Разве ты не знаешь?
- Знаю, знаю. Ты же мне рассказывал. А вот ты когда воевал, ты боялся, что тебя убьют? Или ранят?
- По-разному бывало. В атаку идешь – под пули – вроде не так страшно, чем когда в окопе сидишь, а враг наступает. Боялся. Кому охота? Ведь вокруг тысячи смертей, вот только говорили, курили вместе – и нет его… Страшно было, конечно. Но мы не трусили. А это разные вещи.
- А сейчас?
- Что сейчас, Степка?
-  А сейчас ты боишься? Просто умереть, от болезни, или еще от чего?
- Ну ты, брат, и вопросы задаешь! Это просто уж, ну не знаю…
-Ну, прости, дедуля я не хотел… Ну не говори. Ну я просто хотел узнать…
- Погоди. Степан. Я вовсе не обиделся. Просто это … - непростые вопросы. Что такое жизнь, что такое смерть… - Дед постоял у окошка, потом уселся на диван и посадил Степку себе на коленки. - У всех свои понимания вопроса о жизни. Их очень много, и каждый человек думает об этом по-своему. Я вот так думаю. Наша с тобой жизнь, вообще жизнь человека, начинается с самых маленьких живых частичек, которые и на человека-то не похожи. Это только еще живые клеточки, из которых развивается наш организм, наше тело, и то еще совсем маленькое. Для этого нужны мама и папа, у каждого из них есть те клеточки, которые вместе потом превращаются в живое существо. Так вот главное, что нужно, чтобы человек жил – начиная с маленького ребеночка, и потом – чтобы вырасти в мальчика, вроде тебя, или в девочку, - нужно бесконечное беспокойство этих самых клеточек, их очень сложное, согласованное движение, они должны постоянно складываться, раскладываться, - то в кожу, то в косточки, то в волосики, - и у них есть специальные правила, которым они следуют. При этом среди них  еще есть всякие вредины, от которых мы болеем. А чтобы болезни нас не погубили, клеточки сами с ними воюют, как лекарства, и мы выздоравливаем. И вот пока наши клеточки беспокойны, пока они полны энергии, - можно сказать – жизни, - наш организм растет, набирается силенок,  позволяет нам и учиться, и играть в футбол, и книжки читать, и потом жениться, работать, делать что хочется… Ведь ты обращал внимание, как мы идем по улице?
- А как?
- Ты вприпрыжку, а я ровненько, потихоньку.
- Ну и что?
- В тебе много беспокойства, движения, жизни, в тебе клеточки прыгают, и ты вместе с ними. Вот жизнь молодого человека полна всякого движения, он вообще живет вприпрыжку, пританцовывая… А когда школу закончит, уже начинает двигаться поменьше, но зато в какую-то определенную сторону. Профессия, семья, свой путь в жизни – значит, не куда ветер подует, а куда человек сам захочет. Понимаешь? Возникают ограничения. Человек их сам выбирает. И клеточки становятся послушными, они уже не тянут в разные стороны.
- А потом?
- А потом… потом человеку тоже нужно двигаться, но уже без особых фокусов. По прямой. И клеточки уже спокойнее. И в жизни человека постепенно возникает ценность покоя. Понимаешь? Покой – это тебе не беспокойство. Это когда беспокойство уже только мешает. И  пожилому, а потом  старому человеку покой становится все нужнее и нужнее. Даже молодой еще поэт – Пушкин – мечтал о «покое и воле». Читал? Ну, а полный покой – это и есть постепенное угасание жизни, она уже не в силах бурлить и буянить. Она кончается потому, что кончается запас движений, беспокойств. Человек в принципе уже готов к тому, что он перейдет к полной неподвижности. Ведь вот говорят «вечный покой». Так называется смерть. Все логично.
Степка прижался к дедушке и засопел носом. Вздохнул прерывисто в три раза, но сдержался – он же мужчина!
- Дед, а логично – это не страшно?
- Это горько. Но если человек подходит к этому рубежу с чистой совестью, с достоинством, и понимает, что это неизбежно… - он превращает свой уход из жизни в поступок. В такой поступок, которого ему не придется стыдиться. Если, конечно, у него хватит на это сил – физических и душевных. А если не хватает - … его простят. Ему никто не скажет ни слова упрека – перед вечным покоем нет никаких обязательств. Перед жизнью – да. А перед смертью – нет. Даже поговорка такая есть «мертвые срамы не имут», - значит, им никто не судья, все свои дела и поступки остаются уже как бы вместе с ними за чертой жизни. Ну это если человек не был злодеем, или каким-нибудь негодяем. Сам понимаешь.
- Деда, а как же солдаты?
-  Что солдаты?
- В них много беспокойства, а их все равно убили?
- То есть смерть пришла раньше времени, ты хочешь спросить?
- Ну да.
- Это трагедия, внучек. Это страшная трагедия, когда человека лишают самого-самого главного – самой жизни. Так быть не должно. Поэтому война – это самое ужасное преступление, как я думаю. Вместо того, чтобы идти на войну, людям надо просто договориться, кому что надо, кому что хочется, и как-то уладить свои отношения миром.
- И солдат не будет? И атомной бомбы?
- Надеюсь, что когда-нибудь, когда ты уже вырастешь, так и будет, Степан. Надеюсь…
И дед опять отошел к окошку, задумался, и даже не слышал – о чем опять спросил его беспокойный Степка.