Адвокаты и прокуроры подпольного человека

                Адвокаты и прокуроры подпольного человека
                или
                Как литературная критика разрешала вопросы.

                "...меня мучат вопросы; разрешите их мне"
                (Ф.М.Достоевский "Записки из подполья")

                "В эту речь он вложил всё свое сердце и всё
                сколько было у него ума и неожиданно доказал,
                что в нем таились и гражданское чувство,
                и "проклятые" вопросы..."
                (Ф.М.Достоевский "Братья Карамазовы")

                "В том и ужас наш, что такие мрачные дела
                почти перестали для нас быть ужасными!
                Вот чему надо ужасаться, привычке нашей,
                а не единичному злодеянию того или другого
                индивидуума. Где же причины нашего равнодушия,
                нашего чуть тепленького отношения к таким делам,
                к таким ЗНАМЕНИЯМ ВРЕМЕНИ, пророчествующим нам
                незавидную будущность?..

                Не разрешаю эти ВОПРОСЫ, тем не менее
                они МУЧИТЕЛЬНЫ...
                это уж даже и не роман, не поэма,
                это СФИНКС, задающий загадки,
                которые и сам, уж конечно, не разрешит..."
                (Ф.М.Достоевский "Братья Карамазовы")

                "Да простит мне читатель эту рацею о себе и
                о "высоком даровании" моем, хотя бы в том уважении,
                что я первый раз в жизни заговорил теперь
                сам о своих сочинениях...
                Без сомнения, каждый литературный критик
                должен быть в то же время и сам поэт;
                это, кажется, одно из необходимейших условий
                настоящего критика...
                Но всякий критик должен быть публицистом в том
                смысле, что обязанность всякого критика -
                не только иметь твердые убеждения, но
                УМЕТЬ и проводить свои убеждения.
                А эта-то УМЕЛОСТЬ проводить свои убеждения и есть
                главнейшая СУТЬ всякого публициста...
                ...был бесспорный и страстный поэт;
                но он был и КАПРИЗЕН и ПОРЫВИСТ
                как страстный поэт"
                (Ф.М.Достоевский "Примечание к статье Н.Страхова...")

                "Я хочу выслушать и ту и другую стороны..."
                (Ф.М.Достоевский "Братья Карамазовы")

                ***

                "ЖЕСТОКОЕ СЕРДЦЕ", воспламеняющее Ревность?..

             ...Как вы думаете, на чьей стороне Достоевский?
                А вот и не угадали.
                Достоевский на стороне Федора Михайловича.

            Ирония и самоирония Федора Михайловича - вот ЧТО литературная критика упустила в произведениях Достоевского. Может, и замечали, лишь и только, мимоходом, вскользь, упомянув о наличии таковой. И всё. А самую-то глубокую, философскую Иронию или, как будет угодно некоторым критикам, ядовитую даже иронию, или даже ЖЕСТОКУЮ иронию, вот ТАКОЕ-то и пропустили они вовсе. Да-а-а! Ничего не скажешь, словом, "жестокий талант" и всё тут. Таков "обычный приговор", ставший вашей повседневной привычкою, поросшей мхом и паутиной в вашем потаенном "Подполье", над Достоевским. "Приговор" над Достоевским!.. А как озвучено-то, а?.. Таково содержание исторического судебного ПРОЦЕССА...

          "Может быть, крикнут против меня и скажут, что я человек болезненный, истерический, клевещу чудовищно, брежу, преувеличиваю. Пусть, пусть...".

           Конечно, у меня есть ЗАМЫСЕЛ, но пока не исполнение. И вот про этот замысел я вам поведаю. Здесь, что пишу, то лишь ПРОБА на прочность, "на зубок". "Замысел Автора?"...
 
           А кому он, собственно, нужен-то этот "замысел", не говоря уже о Авторе и "Встречи с ним"?  Каждый критик-интерпретатор видит только то, что желается и хочется видеть самому, а Автор и его текст - всего лишь ОБЪЕКТ, "тусклое стекло", сквозь которое открывается, нет, не панорама мира идей и мысли, а хотения и желания критика увидеть мир Автора особым собственным зрением и именно под своим углом. Помните, эти "ахи-вздохи"?: "мой Пушкин", "мой Достоевский", "мой Набоков", "мой Розанов" и т.д. Но гений-художник он ничей, не твой и не мой, и, вообще, никому не принадлежит; он сам по себе, как кот, который гуляет-МАЯЧИТ по цепи, сам свой - человек-загадка. И встретить фантастическую загадку в человеке - вот Открытие! Вот встреча с ним! - и, сама по себе, Встреча эта - фантастична!..

           Спрашивают в редакции: "а какой ваш "замысел"? дайте-ка развернутую аннотацию?" Сам, думаю про себя, "идите-ка вы к черту, господа хорошие". В ответ: "замысел моей книги во мне сокрыт, как возможность возможностей, сжат в точке озарения"; может, говорю, вам интересна будет история моего озарения, а впрочем, на кой чёрт вам аннотация к книге до её прочтения, может, оставим читателю возможность увидеть текст самому и запечатлеть в нем загадку в виде "замысла Автора"?..    

           А впрочем, поведаю о "замысле", почему бы и нет.
           Мой замысел - задать хорошую трёпку критике, хорошенько встряхнуть её и поставить под вопрос. А вопрос-то ребром!..

          "Жестоко? Жестокое сердце?" - вы говорите. Что ж, и так бывает, иначе... Возможно ли иначе?.. А как же очеловечивание?.. ЧтО за ПРОЦЕДУРА такая? Говорят, мол, всё от ваших либеральных новшеств пошло? Ну, так и прогуляемся по литературной критике.

          О, Достоевский - мастер моделирования ЖИЗНЕННЫХ ситуаций. Романы Достоевского - это и есть моделирование ЖИЗНЕННЫХ ситуаций, а потому они ТАК ЖИЗНЕННЫ. А чтО есть наша жизнь и мы сами в ней? Мы сами моделируем ситуации своей жизни, сами себе хозяева? А как же тО, чтО не вмещается в рамки нашего представления и что выходит за пределы нашего представления о мире? А как же СЛУЧАЙНОСТЬ, сестра "теории относительности"?.. Али как Судьба, мачеха её? И "мачеха" ли?.. По излюбленному выражению Льва Шестова: "глубокая ирония Судьбы". Вот и проверим, глубока ли "кроличья нора" у Иронии Достоевского?..

         "Но если бы даже залепетали дамы целого мира и в их главе сама прокурорша, супруга Ипполита Кирилловича, то и тогда бы его нельзя было удержать в ЭТО МГНОВЕНИЕ. Он был бледен...".

          Вот ведь как, оказывается, что и Ипполит Кириллович принадлежит к "натурам безудержным", безудерж которых проявляется в иные мгновения.
          Каково "Подполье" Ипполита Кирилловича (какое символическое имя-отчество?), а? И какова Ирония Достоевского над прокурором? Что ж, "глубокая ирония Судьбы", как говорит Л.Шестов, у героев в произведениях Достоевского?..   

          А ведь Достоевский не только мастер моделирования ситуаций, проводимых в романах, но и мастер Иронии, фантазирования, воображения, мечтания, а ФАНТАСТИЧЕСКОЕ - это излюбленный десерт Федора Михайловича. И как я люблю "десерты" Достоевского! В них САМОЕ сокрыто!..

          Так вот, вообразим себе, смоделируем ТАКУЮ ситуацию, что всю литературную критику до сих пор, пишущую о Достоевском, можно уподобить ИСТОРИЧЕСКОМУ судебному процессу, растянувшемуся на века. И вот представителей литературной критики можно уподобить представителям исторического судебного процесса, т.е. здесь есть и адвокаты, и прокуроры, и судьи, и даже свидетели, т.е. как бы сами литературные герои. "Попробуем сузиться", - как говорит Г.П.Федотов. И попробуем рассмотреть ту литературную критику, что выводит оценки над подпольным человеком. И, исходя из оценок, выводимых в адрес подпольного человека, литературная критика делится на адвокатов и прокуроров.

          А не задавался ли кто таким вопросом, а почему та часть литературной критики, которая так сопоставима к "отделению критиков-прокуроров", оченно напоминает, в иных случаях, персонажа из романа "Карамазовых" Григория Васильевича? Напомним и взглянем?:

                Григорий и "Подполье" --

         "Григорий остолбенел и смотрел на оратора, выпучив глаза. Он хоть
          и не понимал хорошо, что говорят, но что-то из всей этой дребедени
          вдруг понял и остановился с ВИДОМ ЧЕЛОВЕКА, ВДРУГ
          СТУКНУВШЕГОСЯ ЛБОМ ОБ СТЕНУ...".

          Так и хочется сказать, вот так "контроверза"-казуистика подпольного Смердякова с речью про свою "метафизическую ВЫГОДУ", мол, "чем я тут выйду ОСОБЕННО ВИНОВАТ, если, НЕ ВИДЯ ни там, ни тут СВОЕЙ ВЫГОДЫ, НИ НАГРАДЫ, хоть кожу-то, по крайней мере, СВОЮ сберегу?", пред которой из иных критиков-прокуроров пасуют, как пред Стеной, уткнувшись в нее лбом. Вот так Ирония Федора Михайловича! проскользнувшая в роман "Карамазовых" из "Записок" 1864 года. Словом, "жестокое сердце", и всё тут, нечего делать.   

          И еще, вообразим себе, смоделируем ситуацию обмена литературных героев в художественных произведениях Достоевского. Вообразим, что в романе "Братья Карамазовы" суд идет не над Дмитрием Карамазовым, а над героем-антигероем повести "Записки из подполья". И вот тогда "Подполье" Дмитрия Карамазова и "Подполье" Ивана Карамазова каким-то там чудесным образом совмещается в одно "Подполье" подпольного человека. С обратной стороны, вообразим, что сам герой-антигерой "Записок..." как-будто есть пятый "незаконнорожденный", после Смердякова, брат Карамазовых, в котором как-то совместилось всё "Подполье" всех братьев Карамазовых. Вообразим себе эту "гремучую смесь" и получим загадку подпольного человека. И даже страшно вообразить себе, что получился чудовищный Сфинкс, задающий загадки. Но страх разве помощник в постижении ЧЕЛОВЕКА? Ведь, и в русских сказках бывает такое, что ужасное чудище превращается в ясного Витязя. Всё дело в Любви! Но та Любовь в сказках, а в повседневной действительности? А в повседневности нашей: идет Суд над подпольным человеком, идет из Века в Век...

           И более скажу, что "гремучая смесь" "Подполья" порой даже отражается почти в каждом персонаже и касается как-то каждого персонажа романа "Карамазовых". "Подполье" таится у всех персонажей, ну почти у всех... Если у Ивана К. есть альтер-эго Смердяков и двойник ЧЁРТ, то у Дмитрия К., как и у Алеши К., есть свой ЧЁРТ, сокрытый, таящийся в "Подполье" Ракитина. У Коли Красоткина есть свое "Подполье". У Аграфены Александровны и у Екатерины Ивановны - своё. У Федора Павловича таится свое "Подполье", которое тот порой выставляет наружу с очередным приемом порции коньячка и не прочь "выкинуть колено", показывая себя миру порой смешным, выдавливая тем самым из окружающих жалость и сочувствие. У отца Ферапонта есть свое ЗАГАДОЧНОЕ и порой обыденное "Подполье", над чем так иронизирует Автор "Карамазовых". Даже у прокурора Ипполита Кирилловича есть свое "Подполье", сокрытое от вездесущего нюха его супруги прокурорши.

         Вот, одни из представителей "отделения критиков-прокуроров", выступающих с обвинениями в адрес ЧЕЛОВЕКА ИЗ ПОДПОЛЬЯ: здесь и отец Ферапонт, который изгоняет злых духов, здесь и "толкователь Библии" Григорий Васильевич, с особыми методами воспитания, и, наконец, сам прокурор с нравственно-поучительными речами о том, КАК ПРАВИЛЬНО НАДО жить, но в котором таится либеральное "Подполье" во главе с его супругой прокуроршей. Но здесь, так скажем, только одна сторона, ОБВИНИТЕЛЬНАЯ, из представительства литературной критики. О другой же стороне, что относится к "отделению ЗАЩИТЫ", скажем чуточку ниже...      

                ***

                Взгляд на "Записки..." Достоевского.

          "Записки" Достоевского - одно из уникальнейших произведений писателя, на которое в общественной мысли сформировались два противоположных взгляда. Первый взгляд представляет тип людей, ориентированных в рамках религиозно-национальной традиции. Для них герой "Записок" является антигероем, исходя из позиции морали, нормативной логики, нравственно-этических установок. Таковой взгляд есть взгляд людей правоверных, которые строго держатся устоев и установок, выработанных веками религией. И совсем необязательно, что тип таковых людей определяется религиозными воззрениями. Например, люди Науки, значительная часть их, очень вписывается в таковой типаж, как представители СТРОГОЙ Науки. Второй взгляд представляет тип людей либерального толка. Например, мыслитель Лев Шестов, который, кстати, и особо верующий, и современный писатель И.Гарин - типичные представители такового взгляда. Для них "Записки" Достоевского - это, своего рода, "книга откровений", а герой "Записок" - это СВОЙ человек. Они увидели в герое самих себя, свою подноготную суть без всяческих прикрас, как есть. Основной постулат людей с таким взглядом - это человечность, очеловечивание. А основная и оригинальная мысль Л.Шестова, которую мыслитель ТРИЖДЫ рассматривает на протяжении своего творчества, как бы всё углубляя её, сводится к версии, что "перерождение убеждений" у Достоевского началось именно с "Записок". Оригинальный взгляд Л.Шестова, бесспорно, но спрашивается, всё-таки в КАКОМ направлении произошло "перерождение" у Достоевского? Интересно, задавал ли Л.Шестов самому себе ТАКОЙ вопрос, как бы вопрос к самопроверке? Ведь, получается-то, что Л.Шестов "переписал портрет" Достоевского, и на портрете, что нарисован Л.Шестовым, я не вижу ЛИЦО и Образ человека - образ Федора Михайловича. Другими словами, на портрете, что нарисован Л.Шестовым, чей-то другой образ и лицо другого человека, но только не Федора Михайловича. И, по-моему, Л.Шестов увидел в "Записках" нечто глубокое, как-то связанное с самим Автором "Записок", но недостаточно осознал ТО, чтО ему открылось, потому что ТРИЖДЫ он обращался к этой теме.

            Если посмотреть на всю эту Критику общественной и частной мысли как бы со стороны, то замечаешь, что каждая из противоположных сторон оценивает героя "Записок", исходя из своей Кочки зрения, так сказать, со взглядом постороннего наблюдателя, но со специфическим свойством заинтересованности. Например, вспомним последнюю книгу Ф.М. роман "Карамазовых", в котором описывается процесс суда над Дмитрием Карамазовым. Так вот, если мы заменим героев (подпольного человека поставим вместо Дмитрия Карамазова) и общественную публику на заинтересованную критику, то увидим, что первые - это прокуроры и судьи, осуждающие "героя-антигероя", а вторые - адвокаты. Но кто задумывался над таким вопросом: а почему Достоевский в романе называет адвоката Фетюковича "прелюбодеем мысли"? И этот вопрос открывает нам обзор для иного, третьего взгляда...      

                ***

                Суд критики над героем-антигероем
                и
                Страшный ПРИГОВОР антигероя над обществом в ЦЕЛОМ.

                "Не правда ли, какая глубокая ирония судьбы?
                Но судьба охотнее всего смеется над идеалами
                и пророчествами смертных - и, нужно думать,
                в этом сказывается ее великая мудрость"
                (Лев Шестов)

                "Кто же это так смеется над человеком? Иван?..
                Кто же смеется над людьми, Иван?.."

             Не чувствуется ли здесь у Л.Шестова мотив "онтологической насмешки", о которой так интересно размышляет Б.Н.Тихомиров? Такое ощущение, что Лев Шестов знаток того, над кем, когда и КАК "охотнее всего смеется" Судьба, как и знаток ее великой мудрости. Можно сказать, что здесь не Судьба смеется, а сам Лев Шестов смеется над идеалами и пророчествами Достоевского. А кабы ироничная мысль Л.Шестова была добра? Но ведь не с добра же Л.Шестов смеется над Достоевским?.. И спрашивается: не является ли "онтологическая насмешка" Льва Шестова над Достоевским еще более кощунственной и убийственной, чем "Приговор" критика Н.К.Михайловского? А ведь, по словам самого Л.Шестова, "Н.К.Михайловский в своей статье назвал Достоевского "жестоким талантом". Определение чрезвычайно меткое: я думаю, что оно НАВСЕГДА удержится за Достоевским. К сожалению, критик хотел этими двумя словами не только дать характеристику художника, но также и произнести ПРИГОВОР над ним и всей его деятельностью...". Но, по-моему, Л.Шестов, помимо едкой иронии над Михайловским, уклонился от серьезного размышления над вопросом: а почему, по какой причине критик Н.Михайловский дает ТАКОЙ Приговор не только Достоевскому, но и его подпольному герою?.. Разве только ли по причине, что критику Н.Михайловскому не нравится "физиономия мысли" подпольного человека?.. Нет, не только в этом, и Л.Шестов со своим проницательным орлиным взглядом знает в чем настоящая причина критики Михайловского, но умышленно умалчивает, утаивает её. Ведь, Н.Михайловский дает как бы упреждающий ПРИГОВОР Достоевскому, называя художника "жестоким талантом", в ответ на тот ПРИГОВОР, который дают в произведениях герои Достоевского. Приговор "Подполья" - убийствен для идеалов критика Н.Михайловского. А Приговор Ивана Карамазова убийствен втройне и, покажется многим, как страшный и жестокий ПРИГОВОР над всем российским обществом. ПРИГОВОР Ивана Карамазова заключается в главном Вопросе всего романа: "Кто не желает смерти отца?". И критик Н.Михайловский, подобно прокурору и председателю суда, безудержно обвиняет Ивана: "Вы в уме или нет?", а Автора "Карамазовых": "Вы жестокий талант". "Конечно", разве критик Н.Михайловский, как и многие таковые из русской интеллигенции, возьмут на себя ВИНУ за тО, чтО произойдет в 20-м веке с Россией?.. Легче всего обвинить Достоевского в "жестокости", а его героев принять за сумасшедших и безудержных натур, да еще к тому же психически не здоровых, у которых галлюцинации фантастические.   

          А не подобен ли Лев Шестов, как критик, адвокату Фетюковичу, которого Достоевский называет "прелюбодеем мысли"? Тот критик Л.Шестов, от которого пошлО и повелось СМЕШИВАТЬ "Я" подпольного героя с "Я" Автора, как и искажать весь Смысл "Записок из подполья", искажая при этом Смысл "перерождения убеждений" у Достоевского? Вот так Лев Шестов "переродил-переосмыслил" образ Достоевского, что за этим "образом" не виден пророк и провидец Федор Михайлович. А чего вы ожидали-то от "прелюбодея мысли" Л.Шестова, когда он так насмеялся, в такой "онтологической насмешке" над пророчествами Достоевского?..

         Спрашивается, а кого ТАК усердно и с ТАКИМ игривым усилием ЗАЩИЩАЕТ Лев Шестов, разве "подпольного человека" или только тот образ "подпольного человека", им нарисованный?
         Ох, а КАК Лев Шестов-то сокрушался по-Ракитину, по такому типу людей, КАК сокрушался, обрушиваясь ястребом на Достоевского своей гневной критикой:

               "Достоевский пробует применить те же приемы и
                к ВОЛЬНЫМ людям. Отчего, например, не выставить
                в карикатурном, опошленном виде ученого? Отчего
                не высмеять Клода Бернара? Или не оклеветать и
                не оплевать журналиста, сотрудника либерального
                издания, а вместе с ним всех либерально мыслящих
                людей? Достоевский не остановился пред этим.
                Чего он только не измыслил по поводу Ракитина!..
                Все, рассказанное о Ракитине, настоящая КЛЕВЕТА
                на либералов, и клевета предумышленная. Можно
                говорить о них что хотите, но несомненно, что
                самые лучшие и честные люди становились в их ряды...
                Такова ясная логика надземных людей, противо-
                ставляемая неопределенным стремлениям обитателей
                подполья..."
                (Лев Шестов)

            А вот Федор Михайлович, али ЧЕЛОВЕК из ПОДПОЛЬЯ в ответ:

                "А не любит бога Ракитин, ух не любит!
                Это у них САМОЕ БОЛЬНОЕ МЕСТО У ВСЕХ!
                Но СКРЫВАЮТ. ЛГУТ. ПРЕДСТАВЛЯЮТСЯ.
                "Что же, будешь это проводить в отделении критики?" -
                спрашиваю. "Ну явно-то не дадут", - говорит,
                СМЕЕТСЯ. "Только как же, спрашиваю, после того человек-то?
                Без бога-то и без будущей жизни? Ведь это, стало быть,
                ТЕПЕРЬ ВСЁ ПОЗВОЛЕНО, ВСЁ МОЖНО ДЕЛАТЬ?" -
                "А ты и не знал?" - говорит. СМЕЕТСЯ...
                "Умному, говорит, человеку ВСЁ МОЖНО,
                умный человек умеет раков ловить...".

             О, КАК сопоставимо выражение "отделение критики" с фантастическим персонажем из кошмара Ивана Карамазова!? А угадывал ли, предчувствовал ли Лев Шестов тО, с кем, с каким персонажем Достоевский сопоставляет Ракитина? Возможно, что предчувствовал, а потому ТАК и обрушился на Федора Михайловича. Вспомним, как там у А.С.Пушкина?:

                "Посмотри: вон, вон ИГРАЕТ,
                Дует, ПЛЮЕТ на меня..."

             А в сопоставлении с выдержками из романа "Карамазовых":

            "...СОЗНАВАЯ свою СИЛУ, ОН как бы ИГРАЛ и РЕЗВИЛСЯ..."

         Сопоставим еще так: СУД как ИГРА. А для адвоката Фетюковича суд и есть ИГРА, в стихии которой он упражняется своей силой ума-сознания и своим самолюбованием. "Полагали впрочем, что он делает это много-много ДЛЯ ИГРЫ, так сказать, для некоторого юридического БЛЕСКА, ...адвокатских приёмов".
         А чтО адвокат Фетюкович? Разве адвокат о защите Дмитрия беспокоится или о своей репутации и карьере? Ведь, адвокат Фетюкович точь-в-точь, что и Ракитин, карьерист, если и делающий "добро" людям, то лишь ради своей ВЫГОДЫ. Вспомним, ЧТО говорит Дмитрий Карамазов об адвокате Фетюковиче и Ракитине:

        "Что адвокат! Я ему про все говорил. МЯГКАЯ ШЕЛЬМА, столичная. Бернар! Только не верит мне ни на сломанный грош. Верит, что я убил, ВООБРАЗИ себе - уж я ВИЖУ. "Зачем же, спрашиваю, в таком случае вы меня ЗАЩИЩАТЬ приехали?" Наплевать на них. Тоже доктора выписали, сумасшедшим хотят меня показать. Не позволю!.. У НИХ ведь ВСЯКОЙ МЕРЗОСТИ гражданское ОПРАВДАНИЕ есть!.."

         А вот еще Дмитрий К. откровенничает об Ракитине:

        "Хочет он обо мне, об моем деле СТАТЬЮ написать и тем в литературе свою роль начать, с тем и ходит, сам объяснял. С направлением что-то хочет: "дескать, НЕЛЬЗЯ БЫЛО ЕМУ НЕ УБИТЬ, ЗАЕДЕН СРЕДОЙ", и проч., объяснял мне. С оттенком социализма, говорит, будет. Ну и черт его дери... Он мне с неделю назад СТАТЬЮ одну начал читать, я там три строки тогда нарочно выписал:
       "Чтоб РАЗРЕШИТЬ этот ВОПРОС, необходимо прежде всего ПОСТАВИТЬ свою ЛИЧНОСТЬ В РАЗРЕЗ со ВСЕЮ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ". Понимаешь иль нет?.."   

        А здесь уже, можно сказать в сопоставлении, даже не мысли Дмитрия Карамазова, а едкая Ирония ЧЕЛОВЕКА ИЗ ПОДПОЛЬЯ: "А Ракитин пролезет, Ракитин в щелку пролезет, тоже Бернар. Ух, Бернары! Много их расплодилось!"...
    
         Вопрос: так все же, КОГО с таким усердием и усилием ЗАЩИЩАЕТ Лев Шестов, когда он защищает Ракитина?..

         Вот так Федор Михайлович, вот так провидец! вот так прозрел в таком типе, как Ракитин, в семинаристе-карьеристе и, одновременно, "либерале-социалисте" такой ФЕНОМЕН, как Иосиф Виссарионович, который, одновременно, вышел из семинарии и из СРЕДЫ ЛЕВОЙ радикально-либеральной РЕВОЛЮЦИОННО-социалистической.

         Как там говорил Лев Шестов: "Можно говорить о них что хотите, но несомненно, что самые лучшие и честные люди становились в их ряды"?..

         "Конечно", "самые ЛУЧШИЕ и ЧЕСТНЫЕ люди СТАНОВИЛИСЬ в ИХ РЯДЫ", и обязательно с прибавкой "НЕСОМНЕННО". Вот, ГДЕ "глубокая ирония Судьбы", которую зоркий Лев Шестов не прозрел. Все-таки не стоит смеяться над провидцами, как Достоевский, а то ирония Судьбы бумерангом влетит в другое окно, а быть может и в то же самое, и вы окажетесь тогда, как Григорий Васильевич, в ситуации "ВДРУГ СТУКНУВШЕГОСЯ ЛБОМ ОБ СТЕНУ"...

                ***   

         А я вам так скажу, что Иван Карамазов есть подпольный человек, двойник Льва Шестова, его подпольная совесть, от которого Л.Шестов уклоняется, как от кошмарного сна. Почему Л.Шестов уклоняется? А не есть ли Иван Карамазов "метафизический двойник", -- любимого героя Льва Шестова, -- библейского Иова?..

                ***

                Страшный ПРИГОВОР Ивана Карамазова.

                "Кто НЕ ЖЕЛАЕТ смерти отца?"

            "...Лгуны! Все желают смерти отца... Убили отца, а притворяются, что испугались... Есть у вас вода или нет, дайте напиться, Христа ради!.."

            Кто подаст Ивану Карамазову кубок целительной воды, дабы Жизнь обрести, вспомнив последнее: "Христа ради!"

            Вот это: "Христа ради!" - увидел ли кто, прозрел ли сердце потаенное Ивана Карамазова?..

                ПРИГОВОР Ивана К. и ПРИГОВОР человека из Подполья:
         
                "Кто НЕ ЖЕЛАЕТ смерти отца?..
                ...Лгуны! Все желают смерти отца...
                Убили отца, а притворяются, что испугались..."


             "Да  оглянитесь
  кругом:  кровь  рекою  льется,  да  еще  развеселым  таким  образом,   точно
  шампанское. Вот вам все наше девятнадцатое столетие, в котором жил и  Бокль.
  Вот вам Наполеон - и великий, и  теперешний.  Вот  вам  Северная  Америка  -
  вековечный союз. Вот вам, наконец, карикатурный Шлезвиг-Гольштейн...  И  что
  такое смягчает в нас цивилизация? Цивилизация выработывает в человеке только
  многосторонность ощущений и... решительно ничего больше.  А  через  развитие
  этой многосторонности человек еще, пожалуй, дойдет до  того,  что  отыщет  в
  крови наслаждение. Ведь это уж и случалось с ним. Замечали ли вы, что  самые
  утонченные кровопроливцы почти сплошь  были  самые  цивилизованные  господа,
  которым все эти разные Атиллы да Стеньки  Разины  иной  раз  в  подметки  не
  годились, и если они не так ярко бросаются в глаза,  как  Атилла  и  Стенька
  Разин, так это именно потому, что они  слишком  часто  встречаются,  слишком
  обыкновенны, примелькались. По крайней мере,  от  цивилизации  человек  стал
  если не более кровожаден,  то  уже,  наверно,  хуже,  гаже  кровожаден,  чем
  прежде. Прежде он видел в кровопролитии справедливость и с покойною совестью
  истреблял  кого  следовало;  теперь  же  мы  хоть  и  считаем  кровопролитие
  гадостью, а все-таки этой гадостью занимаемся, да еще  больше,  чем  прежде.
  Что хуже? - сами решите..."

                "Да оглянитесь кругом?"..., "Христа ради!" 

               

           (Начато 22.03.2019)