069. Цесаревич Николай - принцессе Аликс

Письмо Цесаревича Николая Александровича принцессе Гессен-Дармштадтской Аликс.
На английском языке с переводом на русский.

May 17/29 1894.     Красное Село.
№ 27.

My own precious darling Alix,

As apparently no letter from you come today, I sit down & take a new pen (the one I had yesterday was horrid) & begin writing to you. The weather is simply atrocious, it is cold, windy & rainy – quite a dirty weather. I have nothing to do; because the men could not work as the soil is slimy & there is water everywhere!

But I read in the morning & received a gentleman one of our secretaries in London, a great friend of aunt Marie’s. His name is – Bouteneff; he came here for a month’s leave, straight fr. England & he told me he had seen you in the distance at a drawing room in March. He is the first person whom I was eager to hear from about my darling, but he had unluckily nothing particular to speak about. He// had even a glimpse of a smile about the corners of his month – the impudent man – seeing how eager I was!  Ist das aber ein Grobian? I rejoied calmly looking throught the window, at his deporture, the rain coming down in torrents & he doubling himself up trying to get into the carriage, with two boxes under the arm – for changing toilet I suppose.

Yes! the camp is of no good to civilians and especially in such weather.

It is so still & quiet in my little house, it help me to think of my own sweet little girly-dear; it is quite as calm as if I were writing in the night, what one ought not to do, but is so nice though!

After luncheon I read the papers & looked through different illustrations; the French ones are sometimes too bad, but nevertheless you can’t keep from laughing out  loud if even you are alone! I should very much like to know why the English papers got suddenly so interested in my coming to their country? They call a visit those fools! I read it yesterday – in Pall Mall;// and there also it was put about you that you had left Cumberland Lodge for Harrogate for a fortnightly curs! I think it too bad – of those reporters coming there & asking such stupid questions. But I was sure that would happen; in our days incognito names are hopeless & of no use; before you have started on a journey people know already everything about it!

I took a walk just now, my dog & I; we come home ; of an hour later looking like pigs, with lumps of dirt up to the knees. My face was as read & as wet as a juicy beef stake & my hands like mutton chops – not quite underdone! That reminded again of my girly-darling, when you & Ella came back from the Rosenau on the eve of the great day!

What a memory the child has got! Of course you are quite right, that poor old general who lost his wife lately, was certainly your neighbor at balls & supper – rather deaf; and his brother is the admiral, who is still older than he!//

We have had our dinner at 8. They made me speak about my journey, namely about China & Japan. I don’t like when many people are listening to me, I don’t know I always feel uncomfortable at the idea, that they might think I liked to play the part of a sort of explorer of the world. How many hundreds of ladies have bun quite  round the globe, now stays there is really nothing to boast of!

After that I played on the piano & thought the whole time of you, my own love. Then I sat down, & while eating a basket of strawberries, read all your sweet delightful letters through; I have already got a real literature of those treasures. If you knew what they are to me, when I have not got my own little girl by my side! Oh! may God bless you, my beloved precious Alix, for this happiness, which is His greatest gift to a man!  I love you more every day, my gentle sweet heart! With tender kisses – my precious love, my own darling, my pet, I remain ever & for ever yr most loving, faithful & devoted Nicky.


17/29 мая 1894.       Красное Село.
№ 27.

Моя любимая драгоценная Аликс,

Так как, очевидно, письмо от тебя сегодня не придет, я сажусь, беру новое перо (то, что было вчера, просто ужасно) и начинаю тебе писать сам. Погода просто ужасна: холод, ветер и дождь – совсем неприятно. Делать мне нечего, ибо люди работать не могут, так как почва вязкая и повсюду вода.

Все же сегодня утром я почитал и принял одного джентльмена (одного из наших секретарей) из Лондона, большого друга тети Мари! Его фамилия – Бутенев; он приехал сюда на месяц в отпуск, прямо из Англии, он говорит также, что видел тебя в марте в гостиной на расстоянии. Он – первый человек, от кого я ждал вестей о моей любимой, но, увы, он не мог мне рассказать ничего особенного. Он// даже слегка улыбался, увидев мое нетерпение – этот несносный! Он разве не грубиян? [Нем.] Я радовался его отъезду, спокойно наблюдая через окно, как хлещет потоками дождь, и как он, согнувшись в три погибели, пытается влезть в экипаж, держа подмышкой две коробки с запасным платьем, надо думать.

Да! Лагерь не приносит никакой пользы гражданским, да еще и в такую погоду!

В моем домике так спокойно и тихо, это помогает мне думать о моей возлюбленной; вокруг так безмолвно, как будто я пишу ночью, чего никому не следует делать, но что так приятно!

После обеда я читал газеты и проглядывал разные иллюстрации, французские – иногда ужасно дурны, но, тем не менее, нельзя не рассмеяться, глядя на них, даже если находишься совсем один! Мне очень бы хотелось узнать, почему это английские газеты вдруг так заинтересовались моим приездом в их страну? Эти дураки называют это визитом! Я это прочитал вчера в «Пэлл Мэлл», там, кстати, было написано и о тебе, что ты отбыла из Кумберленд-Лоджа в Хэррогейт на двухнедельный курс лечения! Плохо, что эти репортеры рыщут туда-сюда и задают свои глупые вопросы. Но я был уверен, что это произойдет; в наши дни вымышленные имена бессмысленны и бесполезны; еще до того, как ты отправилась в путешествие, люди уже все об этом знали!

Я только что ходил на прогулку с собакой, мы вернулись через 3/4 часа, по колено в грязи, как поросята. Лицо у меня было красное и мокрое, словно сочный бифштекс, а руки – как недожаренные бараньи котлеты! Это снова напомнило мне о моей милой девочке, когда вы с Эллой вернулись из Розенау накануне великого дня!

Что за сила детская память! Конечно, ты совершенно права, тот старый бедный генерал, который недавно потерял жену, и был твоим соседом на ужинах и балах, он довольно глух, а его брат – адмирал еще старше, чем он!//

Мы ужинали в 8. Они заставили меня рассказать о моем путешествии, в основном – о Китае и Японии. Мне не нравится, когда меня слушают много людей. Не знаю, почему я всегда неловко себя чувствую при мысли, что они могут подумать, что мне нравится играть роль исследователя мира. Сколько сотен дам были по ту сторону земного шара, так что действительно хвалиться тут нечем!

После этого я играл на пианино и думал о тебе, любовь моя. Потом я сел и принялся снова перечитывать все твои нежные письма, родная, поедая при этом клубнику из корзинки. У меня уже собралась целая библиотека этих сокровищ. Если бы ты знала, что они значат для меня, когда со мной нет моей любимой! О! Да благослови тебя Бог, моя любимая драгоценная Аликс, за то счастье, которое – самый драгоценный Его дар для мужчины! Каждый день я люблю тебя все больше, моя ненаглядная! С самыми нежными поцелуями, моя дорогая, моя возлюбленная, моя малышка, остаюсь твоим верным, преданным и любящим Ники.