То взлет, то глава 1 Смутный след

Виктор вплотную подъехал к майору и дал длинный
сигнал. Он вздрогнул от такой наглости, подошел к Лу-
кину:
– Вы что здесь хулиганите? Какое имели право проехать
под «кирпич»? Ваши документы.
– Право я имею, потому что здесь живу.
С лица узбека вмиг слетел грозный вид, но Виктор
решил его добить до конца.
– Вот у меня еще одно право, – Виктор развернул удо-
стоверение. – Я большой начальник в Совете Министров
СССР и к тому же ваш коллега из МВД СССР.
– Извините, извините, товарищ начальник, я не знал, –
майор не знал, куда спрятать свое лицо.
– А ты и не должен знать, у меня работа секретная, по-
этому и катаюсь на медицинской машине. Передай по
смене, чтобы я не объяснял каждому майору, кто я такой.
Ко мне должен вечером приехать наш коллега Кудратов,
пропустите его и объясните, как меня найти.
Кудратов уже знал, где его искать, но лучше будет, если
коллеги встретят с уважением. Ох, уж этот Восток. В сле-
дующие дни, как только желтый «Москвич» медслужбы
сворачивал с трассы под «кирпич», майор поднимал
шлагбаум и отдавал честь, держа руку у козырька милицей-
ской фуражки, пока Лукин не проедет его пост. Если на-
встречу выезжала какая-нибудь черная «Волга», то он
тормозил ее жестом, пропуская желтую машину, и все не-
доумевали, кто этот большой «бабай», которому оказы-
вают такие почести.
Кудратов вытаращил глаза не меньше майора.
– Ничего не понимаю, только два месяца назад руково-
дил уголовным розыском, а теперь работаешь в Совмине
СССР. Разве так бывает, да еще расследуешь авиационные
57
катастрофы. Да, Виктор, ты уникальный кадр. Надо обя-
зательно, хоть на один день, съездить в Самарканд. Просто
посидим с друзьями, а Убайдова ты просто убьешь своими
продвижениями по службе. Он совсем запутался от твоих
приколов.
– Нарзулло, я могу только в выходные.
– У меня тоже раньше не получится, я хоть и за рулем,
но по сто грамм выпил бы за встречу. Поедем куда-нибудь,
посидим.
– Зачем? У нас здесь буфет и столовая выше любого ре-
сторана будет и недорого.
– А со спиртным сейчас напряжуха. А здесь как?
– Приспособились. Наливают в заварные чайники и
вместо рюмок ставят пиалушки. Пошли.
В буфете было все в изобилии.
– Живут же люди.
– И многие блюда по ценам тридцатых годов, утвер-
жденных Совнаркомом для партийных служащих, поэтому
здесь угощаю я, – Лукин кивнул официантке, и она мигом
оказалась около огромного стола.
– Давайте нам один чайничек без заварки, да икорки,
осетринки, что еще есть вкусного под чай. Ко мне друг
приехал в гости.
– Может быть, грибочки, селедочку. На горячее плов.
– Нет, мы плов покушаем в Самарканде. Давайте осет-
ринку по-монастырски. Давай, Нарзулло, сегодня устроим
русский стол под араку.
– С удовольствием. У нас в городе такого можем не
найти, а сюда приезжают со всего Союза, поэтому здесь
любая кухня, – согласился Кудратов.
Нарзулло мог только мечтать о ста граммах под такую
закуску. Вспомнили последнюю поездку Лукина в Самар-
58
канд и приезд Лауры.
– Только ты уехал из Самарканда, как на следующий
день прилетела Лаура. Мне тут же звонит Наташа из
ОВИРа и спрашивает: «Где твой московский гость?» –
Уехал, говорю. – «А у меня здесь в кабинете Лаура из Па-
рижа. Я говорю Лауре, что Виктор в Самарканде, а она не
верит. Вот, думаю, два артиста, договорились встретиться
в Самарканде, а теперь комедию ломают, что ничего не
знают друг о друге. Оказывается правда, если он два дня,
как уехал. Видно, не судьба было им встретиться».
– Если б я знал, что она прилетит в Самарканд, то не
уехал бы никуда и до конца отпуска пробыл в Самарканде,
а с другой стороны, хорошо, что уехал, иначе меня уволили
бы. И так еле отчитался перед КГБ только тем, что у нас с
ней было два дня разницы между моим отъездом и ее при-
летом. То было выше всех доказательств, что у нас не было
связи долгие годы.
– А почему тебя раньше не трогали, когда ты женился
на ней и свадьбу в Самарканде сыграл?
– Наверное, другой статус был у меня. Капитаном ра-
ботал. А простой опер, кому нужен? – слукавил Виктор. –
А теперь женат, и можно аморалку пришить, да и моя
должность кому-то помешала, но, может, у них работы не
было в это время, и решили на мне дело реализовать в
связи с увольнением. Может, подписывали, подшивали бу-
мажки на меня, а там один «бред сивой кобылы в лунную
ночь» в итоге оказался. Я им подбросил тему в нужный
момент, но облом получился, не оправдал я их надежд, не
сдался. В общем, я не знаю, чего они хотели от меня, но
это теперь их трудности. Правда, они мне тоже создали
кое-какие трудности, которые я преодолел с честью и ушел
на большое повышение. Только теперь дальнейшие отно-
59
шения с Лаурой под большим вопросом. Когда с ней
встретился в Москве, все сразу вспомнилось, как будто не
расставались, а теперь немного остыл, стал задумываться
о себе. Я уже не тот бесшабашный пацан.
– Виктор – это победитель, а ты еще и воин. Русские
люди сильные воины, но ты из них крепче других, – сказал
Нарзулло после бутылки водки.
– Спасибо, Нарзулло, но хочется спокойной жизни,
воевать уже надоело, да и теперь, думаю, не с кем.
– Ты найдешь с кем. Не тот у тебя характер, чтобы
штыки в землю втыкать.
– Ну, ты сделал из меня оловянного солдатика. Ты
лучше расскажи, как у вас продвигается «узбекское
дело»?
– Павлович. Я тебя уже давно знаю, и ты просто так не
будешь задавать такие вопросы. Ты знаешь, что я работаю
в группе оперативного сопровождения дела и знаю
больше следователей. Тебя, что конкретно интересует в
деле? Сказать, как у нас дела, это все ровно, что ничего не
сказать.
– Вот видишь, пообщался самаркандский опер с боль-
шими начальниками и научился дипломатии. Молодец. Я
оценил. Мне многое стало известно о лицах, проходящих
по вашему делу от тестя. Жуткие слухи ходят по коридо-
рам ЦК КПСС.
– Тогда все понятно. Я так и думал, что тебя интере-
суют верхние эшелоны власти. Следователи направляли
спецсообщения в ЦК КПСС о руководителях партии, ко-
торые погрязли во взятках, и дело уже давно не «узбек-
ское». Начинали они в Бухаре с оперативной разработки
наших жуликов, а потом Самарканд, Ташкент, Фергана и
весь Узбекистан зацепили.
60
– Ты мне Америку не открыл, я даже помню дату, когда
взяли с поличным за взятку начальника ОБХСС Бухарской
области. 26 апреля 1983 года, когда ему одна красавица
всучила тысячу рублей и попросила о помощи. Рассла-
бился «бабай» и не понял, что была подстава, а скорее об-
наглел в своей безнаказанности, но повелся за красавицей,
которую не знал. Да и просьба была у нее не по его про-
филю работы. Она просила организовать условно-досроч-
ное освобождение одному осужденному. Не нужны были
ему те «бабки», потому что он положил глаз на красавицу
и настроился на прелюбодеяния в гостиничном номере
«Люкс». Но во время передачи денег ворвались чекисты,
и он получил все «удовольствия» сразу. Чекисты и та жен-
щина оказались из Ташкента, да «подстава» имела таш-
кентскую «заготовку». Они знали, что руководитель
ОБХСС поведется от той красавицы, а «бабки» были
предлогом, чтобы возбудить дело. Почему мне дата запом-
нилась? Да потому, что в тот день в Москве проводилось
очередное провокационное задержание сотрудников ми-
лиции из центрального отделения с подставными лицами
от КГБ. Я понимаю, что провокации бывают, как методы
борьбы, но почему в один день и по многим регионам
СССР? Да потому, что был объявлен день «Ч» по борьбе
с работниками милиции, чтобы грохоту от тех дел было до
небес. Я не говорю, что было незаконно. Они задерживали
жуликов в конце концов, но в один день по стране, и по-
тому от некоторых задержаний попахивало тухлятиной.
– Виктор, не знаю, как было в других городах, но в Бу-
харе была паника. Город небольшой, а центр еще меньше,
поэтому сразу бросились в глаза черные «Волги» с таш-
кентскими номерами. Чекисты кружили по городу, словно
вороны. Народ не знал, кто у них будет следующим.
61
– Нарзулло, ведь никто не отменял инструкций ЦК
КПСС, которые были изложены в наших секретных при-
казах, запрещающих оперативную разработку в отноше-
нии партийно-советских органов и власти. Такие же
приказы есть и у КГБ, но они вели те разработки годами и
были готовы доказать многим руководителям, что они
были повязаны с преступниками. Это означает, что гото-
вилась большая чистка партийно-советских органов.
– Такое в Москве может быть прокатывает, а здесь Уз-
бекистан. Ты вспомни вашу шутку, когда в конце 70-х вы
прилетели к нам для проверки одного таджика на причаст-
ность к разбою на квартире в Москве, а он оказался дей-
ствующим капитаном КГБ из областного управления. Вы
тогда с Егорычем не включили «заднюю», а решили все
ровно проверить его и даже обыск в квартире учинили без
санкции прокурора. Мы с тобой тогда и познакомились, а
наши сотрудники вас зауважали.
– Да, мы тогда разыграли маленький спектакль перед
тем капитаном и руководством КГБ области. Одни со-
трудники задержали капитана и забрали документы, а дру-
гие доставили его в отдел уголовного розыска на беседу.
Самая трудная миссия досталось Егорычу, так как он дол-
жен был объяснить генералу КГБ причину проверки.
Когда я приехал в КГБ, то их генерал в своем кабинете рас-
пивал коньяк с Егорычем и почтительно встал, привет-
ствуя меня: «Здравия желаю». От чего я немного опешил
и попросил Егорыча выйти в коридор. С каких это пор ге-
нералы КГБ так приветствуют капитанов из районного
подразделения милиции, хоть и с МУРовскими удостове-
рениями? Егорыч вышел за дверь и сообщил, что предста-
вился генералу, как командированный по личному
указанию Щелокова и согласованию с Цвигуном, после
62
чего генерал плюхнулся в свое кресло и внимательно вы-
слушал причину проверки его сотрудника. Он был готов
отправить его в Москву, но этого не потребовалось, так
как у него было алиби и его причастность мы не устано-
вили, о чем я и приехал сообщить генералу, пока Егорыч
не довел его до приступа своими шутками. Кстати, чеки-
сты, чтобы не пало пятно на их репутацию, помогли нам
поймать настоящих разбойников, так что капитан КГБ
оказался в этой компании не совсем случайным «пассажи-
ром».
– Получается, что Егорыч пошутил, что вы прилетели
по личному указанию Министра Щелокова и согласова-
нию с Первым заместителем Председателя КГБ СССР
Цвигуном?
– А то дали бы нам проверить капитана КГБ. Они на-
верняка пробили нас, и это подтвердилось, да и разбойное
нападение было реальным и они, потом в том убедились,
а что касается тех высоких руководителей, то они были
большими друзьями Генсека Брежнева, поэтому генерал
и стал таким покладистым.
– Вот я про то и говорю, что Москве позволено все и
даже такие шутки с генералами КГБ, но в Узбекистане.
– Кстати, у меня сейчас мелькнула не совсем трезвая
мысль. Это в ответ на твой вопрос, почему меня не трогали
с француженкой. Может, это бредни, но вполне могло
быть, что после той шутки ваше областное КГБ «проби-
вала» нас с Егорычем, а после названных фамилий инфор-
мация была подшита к оперативным материалам на меня.
А что такие материалы существовали, у меня нет ни тени
сомнения. Только после названных фамилий у них было
замешательство, и они не могли в открытую нарушать сек-
ретные приказы и брать меня в разработку без достаточ-
63
ных на то оснований, когда поняли, что с Лаурой только
любовная история. Вот потому они три месяца назад взяли
меня в оборот без всякой перепроверки, так как давно уже
зуб точили на меня. А тут моя встреча с Лаурой. Они и не
стали проверять мою дезинформацию, потому что были
уверены в ее достоверности, но у них получился облом.
– Вот я и говорю, что ты сам найдешь себе тему для
борьбы. А в Бухаре у начальника ОБХСС при обыске
только в сейфе нашли более миллиона наличных денег, что
тянуло уже на «вышку». Ему предложили, как обычно
предлагал он сам подследственным, побороться за жизнь
и чистосердечно раскаяться. И посыпалась из него инфор-
мация, как из рога изобилия на всех, кто давал ему взятки
и кому он сам носил. А ты понимаешь, что у такого руко-
водителя была в руках вся Бухарская область. Информация
об этом просочилась в среду коррумпированных чиновни-
ков и у них началась паника. Их родственники и знакомые
очищали дома от вещей и ценностей, приобретенных не
на зарплату, и потянулись они с баулами и чемоданами в
родные кишлаки прятать свое добро. Говорили, что у не-
которых были закопаны в землю трехлитровые стеклянные
банки с ювелирными изделиями, а были и такие, которые
закапывали молочные сорокалитровые фляги с золотом.
Такого количества золота не видел в свое время Бухарский
эмир.
– Нарзулло, а это не слухи с перепугу?
– Не знаю, но вскоре арестовали моего однофамильца
– директора горторга Бухары Кудратова, который верил в
свою безнаказанность из-за высоких покровителей и не
стал прятать наворованное добро. Так вот у него было
изъято наличными полмиллиона и ювелирных изделий на
четыре миллиона рублей, и это только то, что нашли. Вот
64
и прикинь, какими суммами они ворочали, когда средняя
зарплата у народа около 100 рублей в месяц, да и на них
ничего не купишь.
– Теперь мне понятно, откуда такие расценки взяток за
получение звания Героя соцтруда. Два миллиона рублей за
золотую звезду Героя. Да, здесь деньги на безмене вешают,
чтобы считать было легче.
– Не знаю, на чем вешают, но в кишлаках стали жало-
ваться, что на «бабках», зашитых в матрасы, спать жестко
и не так спокойно, – улыбнулся Кудратов.
Лукин еще при знакомстве с Нарзулло отметил его от-
кровенность, которая была прописана на его улыбчивом
лице. Так мог улыбаться только хороший человек. Открыто
и широко, глядя прямо в глаза.
– Что-то мы с тобой увлеклись серьезными разгово-
рами и совсем забыли про араку и осетрину, да еще и в
таком месте, – Лукин очертил указательным пальцем в воз-
духе дугу, что означало «прослушки».
– Здесь теперь безопасно. Чекисты получили за само-
управство и поснимали все «жучки».
– Наивный народ в Узбекистане. Они старые посни-
мали, а новые навтыкали. Ты же сам опер и понимаешь, что
они не могут остаться без работы, поэтому пусть слушают,
что народ говорит, а мы с тобой, как все. Сначала выпиваем
и говорим о женщинах, но мы эту тему обошли, как
джентльмены, а вот после третьей рюмки заговорили о ра-
боте и так должно быть. Теперь давай выпьем за наши
семьи и наш прочный тыл, который обороняют наши
жены, а то мы слишком трезвые, чтобы говорить о поли-
тике, а она вертится на языке.
– Давай брат, хороший тост сказал. Жаль, что с нами
нет Шейры и твоей жены. Кстати, почему ты не приедешь
65
с ней к нам в Самарканд?
– Она не хочет, а я не настаиваю. Давай выпьем, –
Лукин понимал, почему он не мог приехать с женой в Са-
марканд, где был счастлив с другой.
Умели «слуги народа» обустроить свой отдых. В ре-
сторане царила благодать. Изысканная и удобная мебель,
не говоря уж о водке и блюдах. Они расслабились оконча-
тельно.
– Начало чекистской операции в Бухаре председатель
КГБ Узбекистана согласовал со вторым секретарем ЦК
Компартии Узбекистана, который по статусу, как и в дру-
гих союзных республиках, был наместником ЦК КПСС.
Эту должность обычно занимали русские, и они куриро-
вали органы. Когда мне предлагали руководить Самар-
кандским областным УВД, то с целью жесткой борьбы с
местными «бабаями», поэтому я и отказался. В одиночку
против всей области, чтобы написать в Москву еще одну
строку в сводке о количестве арестованных и килограммах
изъятого золота, – это самоубийство, а в той же Москве
берут гораздо больше, – сказал Лукин.
– И завоевал уважение наших сотрудников УВД своим
поступком. Я и говорю, что ты воин. «Бухарское дело»
наткнулось на противостояние клана Рашидова, который
тут же поменял второго секретаря Грекова, работавшего
на «два фронта». Был согласен с чекистами и Москвой,
но боялся немилости Рашидова. И «бухарское дело»
вскоре стало затихать.
– Я могу назвать причину того затишья, потому что в
то время по Москве прокатились волны арестов. Как
будто бы дирижер взмахнул над страной своей палочкой,
как в оркестровой яме, и зазвучали фанфары, а потом под-
хватил весь оркестр, но кто-то настучал тому дирижеру по
66
рукам и музыкальные инструменты стали замолкать, или
играть не по нотам. Так и в нашей стране все начиналось
бодренько, но потом лишь сиплые звуки труб, когда для
звучания не хватало дыхания.
– Виктор, что-то тебя на лирику понесло.
– Извини, увлекся. Я расскажу тебе в двух словах об
арестах в Москве, и чем это закончилось. «Узбекское
дело» замешано на том же тесте и финал у него будет
таким же, так как все дела ведут в самые верхние эшелоны
власти. Это должны были понимать, кто затевал те дела,
но у них не хватило духу, потому что не привыкли работать
в таком режиме с сотнями уголовных дел и обвиняемых. А
ведь для каждого арестованного необходимо добыть не-
опровержимые доказательства, потому что среди них нет
простых граждан, которых можно содержать под стражей
на одних показаниях одного арестованного. А если это
оговор? Начальник ОБХСС Бухары открыл счет арестам,
но кроме его показаний и изъятых ценностей против них
ничего нет.
– Да, ты прав. Так оно и есть.
– Вот я и говорю, что сейчас не 37-й год, когда расстре-
ляли сотни тысяч невиновных по доносам. Теперь смотри,
что будет. Тех, кто дал чистосердечные показания на своих
подельников, как начальник ОБХСС, посадят на длитель-
ные сроки или расстреляют. А кто не признался, то поси-
дит немного и будет отпущен.
– Это, как говорят жулики, что чистосердечное призна-
ние смягчает вину и увеличивает срок?
– Ну, примерно так. Ты помнишь нашумевшие дела по
«Океану», «сочинское дело», гастроном Елисеевский и
сколько их еще было и будет?
– Еще бы не помнить. От Москвы шум докатился до
67
нас. Ведь они начинались в одно время с «бухарским
делом».
– Все правильно. Только в Москве они закончились, и
не было продолжения, а в Узбекистане попались взяточ-
ники более разговорчивые, а все было то же самое. По уго-
ловному делу в отношении руководства торговой сети
«Океан» расстреляли двух руководителей Министерства
рыбхоза, а сам министр возвратил взятки в сумме 264 ты-
сячи рублей, которые были доказаны по уголовному делу,
и его отправили на пенсию. Спросишь почему? Потому
что он был другом Генсека Брежнева, а еще участником
войны и последний факт официально сыграл роль в при-
нятом решении. Расстреляли его заместителей, которые
признались во всем и сообщили следствию о других со-
общниках, в том числе в ЦК КПСС.
А по другому делу расстреляли директора плодоовощ-
ной базы Амбурцимяна, который не только воевал на
фронтах отечественной войны, но и был участником па-
рада Победы на Красной площади. Ну, что мог украсть та-
кого на плодоовощной базе бедный армянин, что его надо
было расстреливать? Конечно же, не за это. Просто у него
были клиенты из верхних эшелонов власти, которые полу-
чали от него взятки, поэтому ему закрыли рот.
Такая же участь постигла еще одного участника войны
– Соколова, который руководил Елисеевским гастроно-
мом. И надо отметить, что они были настоящими хозяй-
ственниками, которые сумели в жутких условиях
социализма сколотить миллионы. В том гастрономе ото-
варивались не только продуктами руководство МВД и не-
которые члены Политбюро. Вот на них и «кололи»
Соколова чекисты, обещая «скащуху» на суде. Он рассла-
бился и выдал всех, кто получал от него взятки. Но это
68
Москва, а не Узбекистан, поэтому на основании его пока-
заний лишили свободы руководителей торговли, а его рас-
стреляли. Да и как могли арестовать члена Политбюро и
хозяина Москвы?
По Краснодарскому краю вообще проехали на танках
и разгромили сочинскую торговую сеть, но, в итоге, все то
же самое. Секретарь крайкома партии Медунов «зага-
сил» дело вокруг себя и обрезал выходы на ЦК КПСС.
Поэтому «узбекское дело» будет крутиться до тех пор,
пока следователи не потребуют «крови» в партийных
рядах. Никто не позволит замахиваться на партию и даже
КГБ – карающий меч.
– Да, Павлович, ты совершенно прав, потому что дело
уже давно не «узбекское», а скорее «московское», по-
тому что все чаще мелькают в показаниях фамилии руко-
водителей МВД и ЦК КПСС.
– А могло бы быть делом «астраханским» или, скорее,
«ставропольским», а может быть и «томским», но вы-
ходцы из тех местностей умело маневрируют и не допус-
кают разгрома своих областей. Они яростно борются не
только с алкоголем, но имеется достоверная информация,
что в Ставропольском крае многие свидетели таких же
приписок и хищений, как в Узбекистане, пропали без
вести, поэтому чекистская операция не имела такого ус-
пеха, как у вас. Миша «Меченый» был ставленником Анд-
ропова, поэтому не могли допустить разгрома
Ставрополья, где раньше любил отдыхать шеф КГБ. А
чтобы не было случайностей, то все любители поговорить
на темы взяточничества и приписок в Ставрополье про-
пали бесследно. Так что итальянская мафия отдыхает в
пионерском лагере по сравнению с нашей.
– А у нас говорят, что Генсек из Ставрополья и заказал
69
чистку в Узбекистане, чтобы отвести беду от своих земля-
ков и от себя.
– И в этом что-то есть, так как он курировал в ЦК
КПСС вопросы по сельскому хозяйству и как не ему знать
о приписках и хищениях по хлопку. Вот и выступил с ини-
циативой. Узбекистан далеко от Москвы и все доклады по
делу стекаются к нему.
– Павлович, ты рассказываешь, как будто сам те дела
вел. Ведь прошедшим летом наши следователи повторно
обратились к Генсеку с письмом, в котором изложили
факты взяточничества членов ЦК КПСС и в том числе на-
шего нового второго секретаря ЦК Компартии Узбеки-
стана Осетрова, которого прислали на замену три года
назад из ЦК КПСС. Вот было показательно, что руково-
дитель такого ранга стал взяточником во время арестов и
чисток в Узбекистане. Видимо, ты прав, что они ничего не
боятся и руку держат на пульсе, командуя кого посадить, а
кого отпустить.
– Они давно сделали выбор, потому не сажают предан-
ных им чиновников, которые берут баснословные взятки
и делятся с ними, но при этом молчат.
Лукин молча плеснул по пиалам араку, и они так же
молча выпили. В своих разговорах они добрались до са-
мого верхнего руководителя страны, и им не было от того
радостно. Даже борьбу с пьянством устроили те деятели
без «башки». Ну, запретили водку в ресторане более 200
грамм, а им подали ее в заварном чайнике с пиалами.
Только этот «чай» они пьют не маленькими глотками, об-
жигаясь, а залпом, да и не с вареньем и медом, а под соле-
ные огурцы и селедочку. Повырубили виноградники,
которые скрещивали столетиями для улучшения качества
вин и обрекли народ употреблять всякую «бормотуху» и
70
прочие химические гадости. Вот с них и надо было начи-
нать те уголовные дела за вредительство и развал хозяй-
ства, которые коснулись не только борьбы с алкоголем.
Оказались за решеткой невиновные, которые содержались
под стражей без обвинений годами, так как не было против
них доказательств, чтобы отправить дело в суд. Лукин был
убежден, что надо было начинать с верхушки, которая спо-
собствовала припискам и взяточничеству, ставшему обра-
зом жизни для многих хозяйственников. Но «верхние»
по-прежнему сыпали с трибун лозунги, призывая всех на
борьбу негативным явлением в обществе, и народ не по-
нимал, кого же слушать.
– Нурзалло, наверное, у меня не получится съездить в
Самарканд с тобой. Для этого надо дня три, а у меня их
нет. И неудобно в первый же командировке уходить на-
лево. У нас обычно на этапе расследования выходных не
бывает. Так что поезжай один, передавай нашим друзьям
привет от меня.
– Непременно все расскажу. Жаль, что у тебя не полу-
чается.
Конечно же, Лукин мог вполне побывать в Самарканде,
тем более что основное рабочее место у него было в аэро-
порту Ташкента. С его проездным билетом на самолет
Виктор мог попросить местных авиаторов, входящих в со-
став комиссии, и они отправили бы его в Самарканд, и
встретили обратно, но не было такой острой необходимо-
сти. Он совсем недавно сбил внезапно появившуюся оско-
мину по Самарканду, а потом пять дней провел с
прекрасной женщиной. Память о ней поманила его туда,
где он был когда-то счастлив. После всех передряг на
службе он начал задумываться еще и еще раз, а стоит ли все
ломать и рушить. Что не сложилось семь лет назад, почему
71
он считает с Лаурой возможным все вернуть обратно. Да,
любят друг друга, но жизнь столкнула их с непреодоли-
мыми трудностями, и безоблачное счастье стало призрач-
ным. Хватит ли у них сил и, что немаловажно, средств на
преодоление всех подлянок от спецслужб, чтобы не рас-
терять по крохам свою любовь, которая и так похожа в их
положении на фантастику.
В расследовании катастрофы подкомиссии занимались
оформлением документов, и у Лукина образовалось сво-
бодное время, а в уютном номере правительственной го-
стиницы его потянуло на лирику. Он отщипнул несколько
листов из казенной пачки бумаги и написал Лауре о своих
мыслях, о нерадостных на сегодняшний день перспективах
на их бракосочетание, потому общаться они смогут, как и
договорились через третьих лиц. Под настольной лампой
и при открытом окне писалось легко. Не стал он писать о
своих «разборках» с КГБ и почему оказался в Ташкенте.
Сложил несколько листов письма и с трудом затолкал в
конверт. Он мог бы написать и больше, но тогда пришлось
бы отправлять бандеролью. Утром позвонил Нурзалло и
попросил о встрече перед его выездом в Самарканд.
– Нурзалло, я написал коротенько Лауре. Можешь от-
править письмо из Самарканда? Ей будет приятнее полу-
чить с почтовым штампом ее города. Письма быстрее до
нее доходят от вас, нежели из Москвы, наверное, потому
что адрес ее давно известен, а обратный я поставил ее
мамы в Самарканде на Фруктовой улице.
– Какие разговоры, брат, сегодня же вечером опущу на
почте, так быстрей, а может, сам в Самарканде опустишь?
– Нет, Нурзалло, спасибо, не получается. До встречи.
«Правильно, что отклонил приглашение Нурзалло в
Самарканд, – подумал Лукин,– кураж хорош ради кого-то,
72
а съездить погулять и дать повод для очередного обсужде-
ния его поведения в КГБ… Да и письмо пойдет из Самар-
канда. Опять же не будет стыковочки с ним».
Виктор многое Лауре не написал о своих мыслях. Он
остался на тех же позициях, и не сможет жить во Франции,
а она в Союзе, где жизнь за последние пятнадцать лет не-
много изменилась не в лучшую сторону. А встречаться и
годами не видеть друг друга, такое уже у них было и может
все закончиться после первой хорошей ссоры. Два необуз-
данных, любящих волю характера, могли бы быть вместе,
но почему этого не случилось пятнадцать лет назад, ну
даже семь лет, когда они расстались и, казалось, навсегда.
Тогда они были молоды, и он мог сделать карьеру в другой
сфере деятельности, которая позволила бы им создать
нормальную семью, а теперь ему осталось до необходимой
для выхода в отставку выслуги три года и теоретически
можно попасть под сокращение с пенсией.
Ему стало смешно от своих мыслей. В таком возрасте
на пенсию, как подводник. Да, и до полковника ему оста-
валось два года, а кадровики Совмина сказали, что у них
не бывает задержек с представлением на очередное зва-
ние, и можно это сделать досрочно, к ноябрю этого года.
Исполнится 70 лет, как Ленин подписал Декрет о созда-
нии рабоче-крестьянской милиции, то есть на третий день
после революции. Такие представления в МВД СССР все-
гда удовлетворяют, так как они идут от министра к мини-
стру.
Всего этого Виктор не писал Лауре, а также что был на
гране краха после их последней встречи. Ему стало ясно,
что никто не допустит, чтобы они были вместе, и это он
выяснил специально, подергав за усы тигра в обличии
КГБ. Новая работа и положение ему все больше нравятся,
73
и не хотелось бы все потерять. Он мог бы все бросить, но
их семейный союз из области фантастики. Не писал он ей
этих мыслей, но она все поймет между строк, судя по от-
ветному письму, в котором пожелала ему успехов в карь-
ере, пообещав, что будет ждать его решения, сколько
сможет.
Ему показалось, что она даже немного обиделась. Но
на что? Они обсудили все при встрече. Он сделал резкий
шаг в ее сторону и получил по полной. Нужно было только
ее согласие на переезд к нему, но Лаура приехала с преж-
ним предложением, что он должен поехать с ней в Париж.
Для нее переезд в СССР стал не меньшей проблемой, чем
для него Париж. Лукин мог бы начать с ней все заново, но
Лаура продолжала уверять, что ее сын принадлежит Фран-
ции и его никуда не выпустят до совершеннолетия. От того
их союз уходил в отдаленную и призрачную перспективу,
а реально ему досталась в жизни лишь интересная работа.
Лукин работал с гражданскими лицами, которые теперь
им руководили, правда подчинялся он всего трем лицам –
министру, его заму и начальнику управления расследова-
ния, и его уникальная должность была одна на весь Союз,
и документы он подписывал без указания звания и принад-
лежности к МВД. Да и расследование было совсем другим.
На месте происшествия работали десятки специалистов
высочайшего класса, собирая буквально по крупицам в
большой «яме» после удара самолета о землю веществен-
ные доказательства. Проводились многочисленные экс-
пертизы, начиная с отбора проб топлива, которым
заправляли самолет перед вылетом, расшифровкой пара-
метров полетов, записанных в «черном» ящике, который,
кстати, оказался оранжевым, и на бортовых самописцах.
Они обычно показывали жизнеспособность воздушного
судна и вероятную причину катастрофы, если эти реги-
страторы сохранились.
На месте падения самолета во время проведения ава-
рийно-спасательных работ приступала к описанию
осмотра и изъятию обломков инженерно-техническая под-
комиссия. Они вывозили сохранившиеся части самолета
на летное поле и собирали его снова из того, что осталось.
Изучали показания приборов, работу механизмов и делали
выводы по результатам работы своей подкомиссии.
Такую же работу проводила летная подкомиссия, кото-
рая состояла из опытнейших летчиков-инструкторов и ру-
ководителей летных подразделений. Действия
диспетчеров изучала группа специалистов управления воз-
душного движения, которая входила в летную подкомис-
сию. Отдельным документом был отчет административной
подкомиссии, куда входили и результаты аварийно-спаса-
тельных работ. Руководил ходом расследования Председа-
тель комиссии, а координировал их работу и
взаимодействие Лукин. Вообще работы на месте происше-
ствия хватало всем.
Так называемое «полевое» расследование проводилось
в авральном режиме. Работа начиналась рано утром и за-
канчивалась заседанием комиссии ближе к полуночи, когда
подводились итоги работы и ставились задачи на ближай-
шее будущее. Лукин подготовил документы для передачи
в прокуратуру, о чем доложил по телефону Алексею Алек-
сеевичу и вылетел в Москву.
74